Текст книги "И ничего не надо, кроме моря (СИ)"
Автор книги: Katunf Lavatein
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
А если умрёшь? Сколько можно испытывать судьбу? Неужели тебя не напугал недельный танец на пороге смерти?! Луиджи никогда не понимал абсолютного бесстрашия, граничащего с безрассудством, впрочем, не факт, что Алву занимало именно оно.
– Да хватит ломаться хуже девственницы! – неожиданно для всех заорал виконт. На Марселя явно нашло вдохновение, ну или безумие, и он продолжал: – Если ты сейчас же не…
Договорить ему не довелось – Рокэ так же неожиданно вытащил из-за пояса револьвер. Луиджи не видел себя со стороны, но остальные совершенно точно испугались и напряглись. Правда, никто не успел сделать больше, потому что Алва выстрелил в туман. Из серо-сизой дымки над водой раздался отчаянный вскрик, издавшего который не было видно при всём желании; вскоре Джильди сумел, до боли сощурив глаза, разглядеть очертания мачт… Английские паруса!
– Если я сейчас же не что? – осведомился Алва, как ни в чём не бывало продолжая разговор. Марсель развёл руками, Луиджи на его месте ещё бы не шевелился… Ну, дон капитан… – Ладно, признаю, это было страшновато. Иди грести, раз так хотел. Хуан – на марс, Луиджи – спать. Вряд ли эти ребята по наши души, но пушки им лучше отвести, не переспрашивая.
***
Свершилось! Ему всё-таки удалось попасть на борт! А ведь если бы Ричард не попался на глаза капитану Клиффорду, задержавшемуся в порту, то не попал бы ни на какой «Спай» и сидел бы, ждал у моря погоды на своём «Камелоте». Странное дело, свой корабль было почти не жаль – «Камелоту» самое то болтаться на рейде, как бы ни хотелось порой сняться с якоря и бороздить океаны. Всё-таки есть судна, по которым сразу видно – далеко пойдёт!
С борта пинаса Дик мог разглядеть идущую совсем близко королевскую эскадру. Ещё немного, и они прибудут в Кадис – ему не верилось, но так оно и было! Последняя стоянка в Плимуте оказалась… странной и жуткой, и он с облегчением покидал родную Англию. Что бы ни приключилось с испанцами, они ни за что не догонят сэра Дрейка, ведь летать ещё никто не научился.
Вспоминать о странном разговоре не хотелось, Ричарда то и дело пробирала дрожь, нечто среднее между запоздалым страхом и вынужденной неприязнью. Эти люди, казалось бы, не врали – торгуют и торгуют, дону Рокэ всегда навязывали каких-то купцов, потому что только на «Сан-Октавии» было безопасно. Дику не хотелось подозревать в чём-то нехорошем каждого нового знакомого, но, так или иначе, они больше не встретятся, и переживать ему не о чем. Вообще давным-давно пора выбросить из головы это чёртово прошлое, только оно вонзилось в подсознание, как кинжал с акульей гравировкой, и не выдернуть никак – сам он до этой рукоятки не дотянется.
– Земля по носу! – зычно прокричал вперёдсмотрящий, и Дика тут же захлестнула волна возбуждения, отбросив в сторону все неуместные мысли. Он – на корабле, он идёт в бой, а главное – он на море, и никакие сокровища мира…
– Послание сэра Дрейка!
На палубах идущих в бой кораблей сегодня читали вслух письма и послания лорда адмирала. Ричард уже выучил его наизусть, но каждый раз слушал внимательно, приоткрыв рот и жадно внимая каждому слову. Вот они, слова настоящего моряка!
«Ветер командует мне – ступай! Наш корабль уже под парусами. Дай Бог, чтобы мы, страшась Его, жили так, дабы наши враги могли сказать…»
Наши враги – такие же люди, как и мы, только молятся на другом языке да вершат крестный ход не в том направлении. Если столь обожаемому тобой Богу угодно братоубийство…
«…могли сказать, что сам Господь сражается на стороне Её Величества как за границей, так и на родине…»
…что на родине, что за границей – одно и то же. Что до Его Величества, пожалуй, вы бы нашли общий язык на почве веры – ах да, католики – ось зла, ну как я мог забыть! Это, разумеется, круто меняет дело…
«…а также дарует ей долгую и счастливую жизнь и неизменную победу над врагами…»
…жизнь – единственное, что у нас есть с рождения и чего у нас так просто не отнять. К сожалению, человечество лёгких путей не ищет, и жизнь даётся в комплекте с необходимостью за неё бороться.
Ричард неуклюже тряхнул головой, прогоняя голоса. Он не выносил, когда убийца отца заговаривал о жизни, но тогда был маленьким и глупым и слушал с раскрытым ртом. Дурак! Теперь ничего не поделаешь. Можно лишь вспоминать и запоздало придумывать подходящие ответы…
Придумывай, не придумывай, всё одно – ничего не изменится. А дон Рокэ жив… Отец мёртв, а этот хладнокровный убийца, смеющийся над всем, от Бога до смерти, жив! Большей несправедливости Ричард в мире не встречал, теперь он ещё и причастен – попытался уравновесить две жизни, да не вышло. Как дон Рокэ вообще может говорить такие вещи?! Наверняка лишь для того, чтобы сказать – ну не может быть у самовлюблённого аристократа такого жуткого опыта, чтобы учить кого-то ценности жизни! Дон Рокэ говорил про жизнь, убивая свободной рукой… Иногда Дику хотелось прокричать – да что вы вообще об этом знаете?!
Вы когда-нибудь умирали от страха в собственной каюте, на своём родном корабле, зная, что им заправляют уже чужие люди? Вы когда-нибудь умирали от одиночества, не имея шанса дотронуться до своей семьи? Вы когда-нибудь умирали?
Сколько бы он ни злился, не выходило полностью отвернуться от испанского корабля. Ричард закрывал глаза и сжимал кинжал, но через кровь и сталь просвечивали тёплые, домашние улыбки, постепенная привязанность к осиротевшему ребёнку, разбитые коленки, первая дуэль, первый меч, первый нож, морские узлы и рисование карт – Дик до сих пор зачем-то помнил, как долго и кропотливо штриховал Португалию.
– Ну, готов? – кто-то из старших офицеров как ни в чем не бывало растрепал ему волосы, и у Дика защипало в глазах. Этот жест…
– В-всегда готов! – выпалил он, отворачиваясь, чтобы проверить шпагу.
– Тогда вперёд!
…садилось солнце, когда английская эскадра двинулась в бой. Шедшие впереди разведочные пинасы бились о скалы, крупные галеоны заряжали пушки, «Спай» тоже мог отправиться на место раньше всех, но шёл следом, аккуратно лавируя между уже известными опасными местами. Закончив помогать с ядрами, Ричард вернулся на верхнюю палубу, чтобы на полминуты зажмуриться от бьющих в лицо закатных лучей. Вот он, Кадис – так не хотелось тебя запоминать, но знакомой кажется каждая скала.
Атаковали неожиданно, он едва успел вернуться вниз. Грохотали пушки, всё вокруг затягивал сизый дым; солнечные лучи горели пятнами крови на беспокойном море, на море, взволнованном чужой смертью и чужой кровью. В порту у испанцев болтались едва ли не одни галеры, и это было очень, очень глупо с их стороны – разгром свершился в считанные минуты, или это Дику так показалось за пальбой.
Когда всё кончилось – или почти кончилось, – он выбежал обратно, наверх, свесившись через борт и внезапно жалея об этом. Картина победы оказалась совсем не такой, как думал Ричард…
Развороченный кадисский порт, затопленная кровью бухта. Со скал непролитыми слезами тоже стекает кровь… Перевёрнутые, утонувшие, расколоченные до последних досок корабли, исчезающие в соли и дыму. На берегу переполох, запоздалое подкрепление ни черта не видит в затянувшей воздух боли и смерти, кто-то кричит, кто-то стонет, кто-то рыдает. Атака и вправду вышла неожиданной, но знал ли сэр Дрейк, что это будет так ужасно?!
Солнце никак не садилось, и кровь на воде багровела ярче, чем всегда. Дика замутило.
– Победа! – хрипло гаркнул кто-то свой, и многие подхватили его клич. Теперь – отходим, теперь – выжидаем… Пришло время грабить несостоявшуюся Армаду, кто-то схватил Ричарда за локоть, потащив за собой, и Ричард побежал, думая совершенно о другом.
Наши враги – такие же люди, как и мы…
Война есть война, всё просто и понятно, но в Кадисе их не ждали. Их вообще нигде не ждали, уж точно не сейчас! Нападение из-за угла… удар в спину…
И это тоже месть – месть за то, что испанцы ещё не успели совершить.
«Справедливо ли это?..»
Око за око, жизнь за жизнь, отец тоже удара не ждал. Или не ждал, но догадывался, потому и не хотел брать Дикона с собой, но нет ничего хуже, чем начать сомневаться в том, во что верил долгие годы. Лейтенант спрыгнул вслед за остальными на одно из расснащенных суден: сэр Дрейк приказал увести их в качестве трофея. На самом же деле, хватали куда больше, в ход шло и оружие, и боеприпасы, кто-то драл парусину, кто-то откровенно разбойничал, выдирая доски. В этом хаосе было трудно разобрать, кто действует по приказу, а кто – нет, да где он вообще, этот приказ?! Грабить – значит грабить, пират есть пират, этого у адмирала не отнять, будь он хоть тысячу раз лордом.
– Каковы ножички! – восхитился кто-то одноухий, копаясь в сундуке с оружием. Присмотревшись, Ричард догадался, что грабитель имеет в виду.
– Альбасетские тонкие кинжалы, – пояснил Дик, ловя подброшенный моряком клинок. – Вы больше нигде таких не увидите.
Не считая того, что у меня в ножнах. Пальцы прошлись по рукоятке – гладкая, за исключением скромного вензеля в уголке. Уникален ли узор? Уже не узнать…
– А вы в оружии знаете, лейтенант, – и спасибо, что на этом всё, иначе бы начались расспросы. Ричард остался один на один с испанской сталью, потом решил, что грабежи гораздо лучше, и полез на следующее судно.
***
As far as you can see and beyond we rule
Come join the crew, come join the crew,
The tales of our ship, they are calling out to you.
Теперь он с эскадрой, конвоирующей награбленное домой… Те, кто остался, собирались продолжать погромы. Ричард силился понять, зачем сэру Дрейку нужно больше, чем он уже захватил, но с такими вопросами тут ни к кому не пристанешь. И не надо – сиди на сундуках с чужим золотом и оружием, поминай немногочисленных павших, смейся над далёкими запоздалыми залпами испанских пушек и пей, пока глотку не разорвёт от количества спиртного, а в глазах не померкнет окончательно.
Join in, we’ll have a laugh at the gallows pole
And take their gold, and take their gold!
Ребята пели по-английски, у Дика навязли в ушах испанские словечки. Только что их кричали им вслед. Ничего лестного, но этот язык… Пугающий и прекрасный одновременно. Когда люди учатся говорить на чужом языке, это звучит и выглядит странно, но дон Рокэ вообще ничего не боялся, какая ерунда – показаться странным… Английский с испанским акцентом – мягкое игривое «эль», рычание, дразнившее британскую ленивую гортанность, «с» вместо «з».
And we will live forever
Throughout the stories told…
***
А флагов всё не было, как и берегов. В том, что они опоздали, Луиджи не сомневался – другой вопрос, зачем они тогда спешат. Давать реванш целой эскадре в составе одного корабля, да и то неполном, перебор даже для Алвы, но на «Славе» всё было как обычно – чисти палубу, греби веслом, точи ножи и не жалуйся, в любую минуту начнём палить. Зачем, по кому? За исключением пары невнятных суден, быстро отставших и толком не причинивших никакого вреда, им никто и не попадался.
Но в море явно было неспокойно. Волны будто жаловались на грядущую беду… А вернее, на беду случившуюся, пессимистично поправил себя Джильди. Можно было до последнего верить, что Кадис защищён надёжно, но ему в это не верилось. Совсем.
Другое дело, что нельзя настраиваться на поражение, что бы тебя впереди ни ожидало. Особенно если ожидает что-то, о чём знает только дон капитан. Или тоже не знает, а полагается… С него станется, а остальным что делать?! Луиджи понимал, что это глупость несусветная, но молиться при Рокэ стало как-то неудобно…
– Судно на юго-западе!
Одно ли? Без подзорной трубы даже точки не видать. Похоже, им в любом случае не жить, а он пообещал дочке рыбака, что обязательно вернётся. Вот так случайные обещания вспоминаются в самый неподходящий момент.
– Тяжело идёт, – заметил Пако, возникая за правым плечом боцмана. – Гружёный…
– Испанскими вещичками, – мрачно вздохнул Луиджи. Они близко, в паре дней от цели, а навстречу плывут развесёлые враги, по частям развозящие груз. Какая, как говорится…
– Прелесть, – закончил его мысль Марсель, нарисовываясь слева. – Я, пока не похудел, так же выглядел?
– Ну что вы, месье виконт!
Не в силах слушать и смотреть, как похудевший месье виконт и развеселившиеся испанцы балуют друг друга шутками, Джильди потащился к дону капитану. Боевое настроение – это хорошо, но он сдохнет прямо здесь и сейчас, если не убедится, что у Алвы есть план.
Обычно плана нет, но чем чёрт не шутит.
Каюта нараспашку, и всё равно занято – то ли старпом Суавес докладывает, то ли просто Хуан пытается что-то донести. Второе предприятие изначально безнадёжно, а Луиджи не уйдёт, пока не добьётся хоть чего-нибудь.
– Потому что вы всё равно махнёте рукой на предосторожность и полезете в первых рядах, – заметив тень в углу, Хуан осёкся, но ненадолго. – Что бы вы ни задумали…
– Благо я пока ничего не задумал, – вежливо перебил Рокэ, разрушив все надежды Луиджи, – не расстраивайся и не выдумывай всякую чушь, если так будет понятнее – ересь. Потому что, как ты совершенно верно заметил, я полезу, и ты полезешь следом за мной, что по-прежнему не обсуждается.
– Вы не…
– За работу, старпом.
Джильди без затруднений догадался, что тут творилось – единственный вариант, при котором Хуан мог бы пойти против слова господина, это тот, при котором господину угрожает какая-нибудь опасность. В большинстве случаев этой опасностью являлся сам дон капитан, и вот что хочешь, то с ним и делай.
– А вас что в этой жизни не устраивает? – осведомился Алва. Боцман меланхолически вздохнул, посмотрев на залихватски нацепленную капитанскую треуголку и её неугомонного обладателя. Рокэ, как обычно, никого не слушает и отмахивается от недавней лихорадки. Что ж, Марсель хотя бы попытался!
– Ну, главное я уже услышал…
– Не судите опрометчиво, Джильди: пока вы печально стояли в углу, я уже всё придумал. Решение лежало на поверхности, просто нужны были чьи-то задумчивые глаза, вроде ваших, например… Займитесь флагом, а затем – собой, вы должны быть в максимально неприличном виде.
– Неприличном? – он только переспросил, а губы уже растягивались в ухмылке. Действительно – решение на поверхности.
– Если вы вдруг запамятовали… – Рокэ подмигнул и вытащил из сундука чёрный пиратский флаг. – Самое время вернуться к истокам.
Комментарий к 14. «And we will live forever»
* набег, он же налёт, он же рейд Дрейка на Кадис состоялся весной 1587 года. В окружении разнообразных статей на эту тему я убедилась, что задумывал ли сэр Дрейк туды плыть или нет, известно лишь одному сэру Дрейку, но надругательство над реалиями было указано ещё в шапке. Испанцы действительно про…играли сражение, если это можно было назвать сражением: строящиеся корабли разорены или угнаны, готовность Армады отсрочена ещё на целый год, а Филипп в праведном гневе, и его можно понять;
* “Спай”, пинас капитана Александра Клиффорда из королевского флота (на самом деле не стал бы ждать в Плимуте никакого Ричарда);
* цитаты из послания сэра Дрейка взяты из настоящего письма, адресованного Фрэнсису Уолсингему, министру при королеве Елизавете и одному из ярых врагов Испании, католицизма и собственно короля Филиппа;
* Альбасете действительно занимался тонкими кинжалами, но исторически это было в 17 веке
========== 15. «Vive» ==========
♬ Hans Zimmer – End Credits
1587
– Так ты больше пират или герцог? – поинтересовался Марсель, запихивая отбившиеся от рук светлые пряди под косынку.
– Подлецу всё к лицу, – мурлыкнул Алва, и возразить ему было нечего. Да и незачем: скоро они все будут выглядеть, как разбойники с большой дороги, только морские. Боцман с маниакальной недоверчивостью расстался с простой одеждой, старпом не изменился в лице ни на одну морскую капельку, примеривая пугающие черепушки; дон капитан откровенно наслаждался вызывающим рваньём. – Что-то не нравится?
– Нет, всё замечательно, но зачем?
– Они испугаются, – доверительно шепнул Рокэ, вручая ему вдобавок ещё и шпагу, ну спасибо. Марсель вытащил клинок из ножен и испугался сам – с рукоятки ему подмигивала страшная гравированная рожа.
– Испуганные англичане – это очень мило… – бормотал виконт, пристёгивая шпагу. Шпага не пристёгивалась. То есть, ни ножны ему не нравились, ни рожа на эфесе, ну хоть бы сталь была хорошая, а плохой на испанских кораблях попросту не водилось. Когда с довершающей частью пиратского маскарада удалось совладать, Рокэ уже как ветром сдуло, хотя почему «как» – могло и сдуть. Не став вмешиваться в капитанские отношения со стихиями, Валме по-человечески выбрался на палубу пешком и насладился зрелищем.
Что ж, испугается кто-то или нет – неважно, они всё равно впечатляют! «Слава короля Филиппа» превратилась в какую-нибудь… как назвать такое судно, он не имел понятия, ну и чёрт с ним. Желательно морской чёрт. Флаги были сняты все, кроме чёрного, жаль, паруса не в тон – эстетическое чувство Марселя требовало во что бы то ни стало их перекрасить, но было поздновато. Пушки готовы, дощечки блестят, любовно отполированные ещё несколько часов назад и всё ещё относительно чистые, не считая стабильной влаги с моря.
А английский кораблик попытался сменить курс. Не выйдет, дорогуша.
– Какие мы неповоротливые… Видать, много наворовали, – не без злорадства отметил Луиджи, проходя мимо и тоже глядя на корабль. И чего он не хотел косынку повязывать? Очень даже ничего.
– Сейчас отберём, – пообещал Марсель и столкнулся с непонятной ухмылочкой. – Это ты чего изображаешь?
– Да так, вспомнил одного виконта, который не умел ходить на абордаж.
– А ты зануда, Джильди…
Может, и зануда, зато свой. Все свои, и пусть кто-нибудь только попробует умереть! Им ещё отворованное обратно тащить домой на своём горбу, между прочим.
– Как закончите признаваться друг другу в любви, соизвольте отойти к правому борту, – велел Рокэ, привычно появляясь из ниоткуда. – Левый может слегка пострадать.
– Страдать будут они, – не согласился Валме и показал на врага.
– Что вы с ним сделали, дон капитан? – притворно возмутился Луиджи. – Вроде похудел изрядно, а боевого духу на четверых.
– И причём же здесь я? – лениво протянул Алва, опираясь на борт и всматриваясь в подзорную трубу. Что показывала труба, Марсель не знал, но губы капитана тронула непонятная усмешка: – Ясно… Готовьтесь к бою, господа. Вы, конечно, не испанцы, но представьте, что у вас украли что-то безумно дорогое, и это что-то надо вернуть и положить на место.
Валме не надо было повторять дважды, он бы и без капитанского напутствия что-нибудь с удовольствием вернул и положил. Трубу Рокэ забрал с собой, а ведь так хотелось глянуть на мордашки чужих офицеров, суетящихся под парусами!
***
– Огонь!
– Слишком близко! – рявкнул усатый боцман, бросаясь наперерез другому офицеру. Ричард был готов поддержать его в любую минуту – если сейчас пальнуть из пушки, разнесёт не только вражеский корабль. Они слишком долго мешкали, пытаясь разглядеть флаг, а флага-то и не было! Судно могло быть дружественным, судно могло быть отставшим от эскадры сэра Дрейка, да это могли быть простые купцы. А затем взвился чёрный флаг…
– Готовьтесь защищаться, – капитан корабля, на который Дик перебрался вместе с требующими сопровождения сундуками испанского оружия и золота, хмуро распоряжался, но было видно, что он не сильно опасается чужого корабля. А зря. Очень зря. Если Ричарду отсюда не показалось, если это действительно были не блики подзорной трубы, а знакомая улыбка… В любом случае, нельзя недооценивать врага!
Хорошо, что здесь недолюбливали бездействие: в отличие от матросов «Камелота», ребята своё дело знали, и Дик был счастлив ощущать себя частью нового, пусть и временного экипажа. Эскадра украденных, то есть, отбитых силой кораблей шла не прямо за ними – даже если они примут смерть в ближнем бою, то потеряют часть сокровищ, но не всё, что получили в Кадисе.
Пираты! Какие ещё пираты, с вашего позволения, пойдут прямиком на гружёный английский галеон?! На хорошо вооружённый, с вымуштрованным экипажем… Ричард мысленно отмахнулся, сосредоточенно проверяя кинжал в ножнах и револьвер. «Слава короля Филиппа», а это была именно она, совсем близко, и он один на всём корабле знает, что им больше не уйти.
Как ни странно, Дика пугало совсем не это. Не предстоящий ближний бой, не перспектива умереть от пули, ножевой раны или вовсе сгинуть на дне морском. Совсем не это…
– Подходят, – нервный, но не перепуганный голос слева.
– На абордаж хотят, – буркнули справа. – А мы не лыком шиты.
Чем бы ты ни был шит, дружок, тебя сейчас разрежет на лоскуты кое-чья эспада. Ричард поймал себя на том, что не может отцепиться от рукояти альбасетского ножа.
– Тихие такие… Дрейковские-то за милю орать начинают.
Конечно, зачем шуметь и привлекать внимание? Зачем вообще повышать голос, если можно сделать тихо, изящно и без лишних слов? Кто-то хлопнул Дика по тыльной стороне ладони, и он осознал, что вцепился в корму, едва не сломав себе пальцы.
– А рожи испанские, – присвистнули слева. Можно представить, что сейчас говорят о них… – Неужто прознали?
– Догадаться было можно, – поджал губы капитан корабля. Он уже обнажил шпагу, готовый принять бой, и это бы восхищало, не устремись все взгляды на крадущуюся по волнам «Славу» с чёрным флагом. – Но никто не ожидал, что с этой стороны…
Конечно, не ожидал. Все испанские суда сейчас в Кадисе… Или на восточных берегах Испании, или идут себе, ничего не подозревая, по традиционным торговым путям. Армада разрушена, и разрушена неслабо, король наверняка в гневе, и только один корабль оказался вне этого замкнутого круга – а точнее, один капитан корабля.
Ричард поправил треуголку, и она сползла чуть пониже, закрывая глаза. Его узнают или нет? Кто попадётся первым? Убьют сразу или предоставят это дону Рокэ? А если они столкнутся сразу же, что делать, чёрт возьми?! Завершить начатое, подсказывает долг. И долг, и разум, только вот не сердце. Завершать ты должен был два года назад, а теперь смиряйся с тем, что ничего не вышло – ты сделал только хуже, и, похоже, всем. Смиряйся… Покорных любит и защищает Господь. Но если это правда, с доном Рокэ давно должно было что-нибудь случиться.
Совсем близко – можно разглядеть очертания и лица. Ни одна из сторон ещё не стреляла – капитан ждёт повода, а чего ждёт дон Рокэ?! Он сам – повод… Дик медленно поднял глаза, стараясь непринуждённо придерживать головной убор. Родригес. Антонио. Фернандес. Пако… Эти двое с пристани – конечно, они здесь… Французский виконт смотрит на врага, почти как дон Рокэ. Он давно с ними? Неважно…
– Именем Господа, остановитесь! – зычно воззвал капитан. Интересно, что сказал бы на его месте сэр Дрейк? – Мы не знаем, кто вы и откуда, – конечно, мы только делаем вид. – Наше дело правое, мы выполняем приказ своего адмирала.
Никто не шевельнулся и не изменился в лице. Дик неосознанно повернул голову влево. Дон Рокэ был капитаном и без отмеченной треуголки, но вот он в ней…
– Именем короля, – Рокэ Алва поднял сверкающую шпагу и улыбнулся. – Мы всего лишь грабим награбленное. На абордаж, «Сан-Октавия»!
***
Наверняка воры-неприятели сбиты с толку ответом дона капитана. Ещё бы, на чистом английском! Хуан изначально не собирался учить язык врага, но сначала в руки попался латинский, затем почему-то итальянский, затем – ещё более итальянский Луиджи Джильди, ну, а понимать по-английски стало вынужденной необходимостью из-за военного времени. Рокэ тоже говорил, что никого не удивит акцент у испанских пиратов, но ответ кроется в вопросе: не удивит. Зато теперь у всех на «Сьюзен» отпали челюсти, а пока они думают, мы уже нападём.
Жаль, конечно, кораблей им не достать… Одно появление гружёной «Сьюзен», принадлежащей то ли Левантийской компании, то ли инвесторам из западных британских графств, означало поражение Кадиса. Возможно, подкрепление успело, возможно – нет. Придётся на время отречься от мыслей о родине и забрать всё, что принадлежит им по праву.
Что же вы утащили, дорогие англичане? Пока остальные отвлечены (и отвлекают) перестрелкой, можно спуститься и подняться по переброшенному канату. Кто-то должен пойти первым, и слава Богу, что Рокэ решил сначала продырявить английского боцмана. Хуан довольно быстро оказался на палубе, чёрной тенью юркнув за груду ящиков и взрезав горло трём караульным. Двум. Одному. Странно, что у англичан всё-таки кровь вместо дождя.
Часовых понаставили, а в трюмы спрятать не догадались – или что же, вы так много увезли? Это глупо, корабль затонул бы при первой возможности, даже не появись тут «Слава». Осторожно, пробраться сзади и – ещё двое! У мачты целый патруль, что же вы там сторожите? Или деваться некуда? Суавес усмехнулся, обнаружив откровенную глупость – от жадности англичане понабрали столько сундуков, что могли не только перевернуться, но и споткнуться и разбить лоб на собственном корабле. Другими словами, на палубе очень мало места и очень много людей.
Второе поправимо.
– Пробрался один! – можно было не кричать. Шпагу – в живот, и нет доносчика… Хотя, надо признать, парень попался голосистый. Увернувшись от беспорядочного, но сильного выпада, Хуан добил второго и быстро осмотрелся. Корабль действительно большой, снимешь весь груз – вообще покажется огромным. Это на руку, только вот кому? Надо воспользоваться случаем.
– Испанец у грот-мачты! – по-английски выкрикнул старпом, не выходя из тени. Все не все, но группа ринулась туда… Отлично, устройте давку, нашим будет проще. Выстрелы так и гремят, это свои не перебрались или чужие обнаглели? Неважно, ему предстоит обчистить трюм. Во всех смыслах обчистить.
Нежданной тенью закрывая глаза караульному, Суавес сбил его с ног и слегка толкнул вбок – за борт. Револьвер эспаде не товарищ, а времени у него мало. Наверняка парнишка умеет плавать…
***
– Воровать неприлично, Иисус говорил, – распевался Марсель, пыряя лезвием какого-то офицерика. Офицерик всем был хорош, только смотрел не в ту сторону. – Но придурков английских всё равно сотворил…
– Тебе не стыдно? – проорал Луиджи, сваливаясь откуда-то справа и стреляя от плеча. Кому-то там снесло голову, а если бы Луиджи не свалился, виконту бы уже оторвало руку, но пуля прошла мимо. – По сторонам смотри и не богохульничай!
Чего-чего делай? Слышал бы тебя Алва! Где он, кстати? Тут всё в дыму и молитвах, наверняка Рокэ перебрался куда-нибудь в более подходящую среду обитания… Фыркнув собственным мыслям, Валме продолжил драться и самозабвенно голосить, потому что, не считая укора совести Луиджи Джильди, никто ему этого не запрещал.
– Хороши же придурки – обокрасть корабли… – А он на каком языке орёт? На родном, на испанском или на вражеском? Вот ведь докатился, языка не разбирает, ну и чёрт с ним. – Ну-ка лапы убрали от испанской земли!
Вдохновение, оно такое! Приспичит – отыщет тебя хоть в постели знатной виконтессы, хоть на палубе во время абордажа, хоть на дне морском. Марсель надеялся обойтись без последнего, поэтому приходилось то и дело падать и лежать ничком. Кто придумал эти дурацкие револьверы? Спасибо, что обошлось без пушек! Нет бы по-человечески махать шпагами, саблями… Хоть видишь, кого убиваешь, а не это ваше безобразие.
На ум пришёл незаконченный сонет. Валме пообещал себе его завершить в случае выживания и продолжил выживать с удвоенной силой. Что там Рокэ про искусство говорил? Давно было, в самом начале…
«Искусство – штука бессмертная, а тонуть ей незачем. Вы, виконт, зацепились случайно…»
Да-да, так оно и было. Что ж, тогда он уцелеет ради бессмертной штуки!
– Слева! – спасибо, Антонио, иначе бы обещание провалилось. Марсель многоопытно плюхнулся на доски, наблюдая, как смертоносная пулька оканчивает свой жизненный путь в полуметре от его головы. Вот теперь горячо… Пожалуй, даже слишком, они ещё ни разу так не дрались! Во всяком случае, на памяти виконта.
В таком случае, пора брать инициативу в свои руки. Так мало ребят перелезли на корабль, а им ещё имущество перетаскивать! Через английские трупы. И если трупы ещё можно смахнуть в водичку, то имущество придётся честно переть на своём горбу.
– Джильди, прикроешь?
– Ещё один сумасшедший на борту, – видимо, не одобрил идею Луиджи. Он отчаянно отстреливался от… капитана? Это их капитан, что ли? Убить заразу. – Я уже Рокэ прикрывал, хватит с вас…
– Он уже там?!
– А ты думал, здесь останется? И Хуана нет.
– Хуана нет по плану, – соображал Марсель на ходу, перевязывая пояс с ножнами поудобнее. Так-с, куда бы они могли пойти? Старпом должен направляться в трюм, Рокэ никому ничего не должен, это мы уяснили с самого начала, а ему-то что делать? Перебрасывать канат с крюком в открытую – слишком опасно. Единственный переброшенный уже перерезали, и то это сделал сам Суавес, как только перебрался на палубу. Вероятно, Алва тоже, если он, конечно, не умеет летать. В третий раз такое не прокатит.
Сверху, сверху… Почему мы лезем только сверху? Такое пространство впереди.
– Ты точно сбрендил, – не выдержал Луиджи, проследив за его манипуляциями. – Что хоть делать собираешься?
– Подавать хороший пример. Плохой уже подал Рокэ, – объяснил Марсель, сбрасывая верхнюю одежду и стремительно завязывая добро в узелок. – Так, как только я вылезу с той стороны, швырни это на борт. Я не дикарь, чтобы полуголым драться…
На самом деле, неохота светить голой грудью, туда ж так и захочется кому-нибудь выстрелить. Да и одежду мочить как-то неудобно. Пока боцман возражал, Валме дружелюбно поддал ему в плечо, взял в зубы маленькие ножны и прыгнул в воду.
Окошечко для пушки, ещё одно окошечко для пушки… Оп! Торчит весло. Как будто его ждали… Задним числом пугаясь и поражаясь тому, что он вообще вытворяет, Марсель Валме вынырнул с кинжалом в зубах напротив ошарашенной рожи гребца, помахал рукой и стремительно полез наверх.
Папенька был бы в восторге. Или в ужасе, как посмотреть.
Луиджи сопротивлялся до последнего, но, когда обалдевший от собственной храбрости виконт вылез на палубе «Сьюзен», его уже ждали рубаха, куртка и револьвер. Спасибо, боцман, теперь не умри! Теневая сторона, задумчиво торчащий бушприт, кое-какие сундучки с испанским добром, а все часовые – в центре верхней палубы. Замечательная защита, господа, просто замечательная! Особенно для Марселя-захватчика.
Он просто должен расчистить дорогу для своих. У англичан больше пороху, а какого, собственно, чёрта? Выскочив из-за угла, Валме завалил одного стрелка, метившего в капитанскую каюту, и за ним – второго, осмелившегося навести дуло в сторону Джильди. Третий – неудачно! Обернувшись на предсмертные хрипы своих товарищей, английский офицер завопил что-то жуткое, и прямо перед глазами Марселя появилось очередное дуло – на этот раз, мелькнула паническая мысль, последнее.
