Текст книги "Double spirit. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: kasablanka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Поправил наушники и прибавил громкость. Глаза в землю. Уебок.

Лео не любил слушать музыку на ходу. У него и наушники-то сломались, а новые он так и не купил. Куда лучше слушать шорох листвы, чириканье птиц, плеск воды в ручье, шорох ветра, шорох шин…

Стоп. Шорох нарастал, и Лео догадался поднять глаза, которые он было тоже вперил в землю, чтобы не встретиться с близнецом.

Навстречу ему с горы неслась, набирая скорость, темная девятка с погашенными фарами. Идиот, разве можно с такой скоростью, пронеслось у него в голове.

Бля! Тормоза! У него же тормоза неисправны! Скотина, да ручник же дерни! И почему ты не сигналишь? Этот урод в наушниках тебя ни хуя не слышит!

Эй!

Лео похолодел, когда вдруг внезапно понял, что машину сносит в направлении обочины и сейчас, еще пять секунд…

Тачка была уже на одной линии с Аланом, загребая шинами грунтовую обочину и оставляя за собой пыльный след. Лео оцепенел, секунды растянулись и казалось, что все происходит медленно, как во сне. Медленно идет человек, которого он ненавидит больше, чем когда-нибудь кого-нибудь в жизни. Пританцовывает. Затягивается сигаретой. Медленно едет темная тачка без фар. Медленно стучит сердце. Удар. Удар. Пропуск. Удар. Удар. Пропуск.

Провал. В следующую секунду они катились вниз по насыпи, поднимая взрывы пыли, кашляя и задыхаясь, тачка пролетела мимо, также вздымая клубы пыли и исчезла.

– Бля… Что это? – отплевавшись и отдышавшись, Альберт вытаращился в темноте. Они расцепились, как только угодили в мелкий, но всё же ручей, который протекал под насыпью. Лео только сейчас понял, как им повезло.

Прокатиться вниз, собирая по пути ветки, булыжники, осколки стекла, строительный мусор, угодить в ручей и при этом остаться целыми и на первый взгляд невредимыми. Судя по виду Алана, он тоже практически не пострадал.

Ссадины, царапины, кровь на щеке, разбитый нос. Но руки ноги целы, зубы, кажется, тоже все на месте. Фантастически повезло. И еще потому, что он успел. На подкорке, не успев подумать ничего. Хотел он этого? Лео был не уверен, успей он как следует подумать, кинулся бы он сломя голову наперерез тачке, несущей смерть. Только сейчас он осознал, что сам разминулся со смертью в доли секунды. Пуля у виска. Не страшно, потому что страх всегда опаздывает, он не такой быстрый как смерть…

А когда смерти уже нет рядом, то и страх не при делах.

А вот если бы он потратил время на обдумывание ситуации…

– Жалеешь? – Алан, видимо, подумал об этом же. Ну или прочитал что-то в глазах Лео. Он был заметно растерян, однако пытался скрыть это кривоватой усмешкой.

– Не знаю, – честно ответил Лин.

Он правда не знал.

Вид у Альберта стал еще растеряннее.

– В любом случае спасибо. Хотя это и звучит, я понимаю, что херово. Учитывая все…

Он не договорил, но было и так понятно, что он имеет в виду.

«Я тебя убил, а ты меня спас». Вот как это звучало. Херово звучало, и правда.

– Не за что. Я не хотел, если что. Это рефлекс.

– И этот рефлекс спас мне жизнь, – задумчиво и почему-то безнадежно.

– Если тебе будет легче, то я по-прежнему тебя ненавижу.

– Я знаю…

– И если уж совсем честно, то я хотел твоей смерти. Мне просто смелости не хватило тебя убить. Так что сейчас я чувствую себя крайне глупо.

Альберт помолчал.

– Пойдем домой. Черт, сигареты намокли, – он невпопад похлопал себя рукой по влажному карману, достал пачку и выкинул ее.

– Идти сможешь?

– Да все норм. Царапины только.

Они выбрались наверх и зашагали в почти уже полной темноте по направлению к дому. Разумеется, ни о какой еде не могло теперь быть и речи. Какая еда после поцелуя смерти? Ничего в рот не полезет.

– Слушай, а можно я тебя попрошу?

– Не охуел, часом?

– Это насчет брата. Не говори ему про тачку.

– Нахуй мне эта мразь сдалась.

– Спасибо.

– Говно вопрос.

– Понимаешь, он больной, он способен на импульсивные поступки.

– Не поверишь, но это очень заметно.

– Он параноик, ему кажется все время, что со мной что-нибудь случится.

Лео молчал. Видимо, это и в самом деле так.

– Хорошо. Только что ты ему скажешь?

– Скажу, что упал.

– Угу. Вместе упали.

– Можно сказать, что мы подрались, – осторожно предложил Альберт, – он поверит.

– Ага. А потом мы с ним на самом деле подеремся. Хотя я и не против. Будет повод его заставить землю жрать.

– Нет. Ты можешь, конечно, сейчас не верить, но он правда сожалеет о том, что произошло.

– Чтооо? – Лео рассмеялся, почти искренне, – эта мразь – и сожалеет?

Алан подавленно молчал.

Некоторое время они шли в тишине.

– Знаешь, наверное не к месту и не вовремя, но я правда очень виноват. Такое не прощают, я понимаю.

– Ты догадливый, да.

– Ты мне правда нравишься. Нравился. Черт! Я так жалею, что нельзя вернуться назад, в тот день, все сделать по-другому.

– Самому меня выебать? – Лео знал, что делает больно, он и хотел так.

– Зачем ты так?

– А как? Как? Слушай, давай расставим все точки. Я ненавижу и тебя, и твоего уебищного брата. Я бы рад был вас обоих убить. Жаль, что уголовный кодекс такому справедливому поступку не обрадуется.

Лео, конечно, врал. Не смог бы он убить, это он знал совершенно точно. Но продолжал.

– И если честно, я не знаю, чему бы обрадовался больше. Тому, что ты сейчас целый и невредимый идешь в постельку к своему извращенцу или тому, если бы ты с раскроенным черепом сейчас валялся под насыпью, извини. Откровенность за откровенность.

Они к этому времени уже дошли почти до крыльца.

– Своему ублюдку можешь говорить все, что угодно. Мне похуй и на него, и на тебя. Но Ковалеву я скажу все как есть. Мало мне проблем, он на меня только сегодня собаку спустил, и это еще считай, не знает про арбалет. За драку вообще выпинет, и будет прав.

– Ковалеву скажи, да. А что ты имел в виду, когда про арбалет сказал?

Лео на секунду пожалел, что упомянул игрушку, но тут же вскинулся мысленно. Да хер ли ему скрывать-то? И он решил добить вынужденного собеседника.

– То и имел, что игрушки больше нет.

Оторопевший вид Свиридова был ему хоть и довольно дохлой, но всё же отрадой.

– Как нет? – видимо, в голове у того никак не желала укладываться эта информация.

– Вот так. Игрушки иногда ломаются. А сломанным игрушкам путь на помойку.

Молчание.

– Ну ты и придурок, – наконец выдавил из себя Алан.

– От тебя это слышать довольно забавно, не думаешь?

Алан молча проглотил колкость и совсем сник. В темноте он казался тенью самого себя, Лео заметил, что он осунулся и похудел за эти пару дней.

– Спокойной ночи. И прости, если можешь.

– Бог простит. Когда сдохнешь.

====== Глава 4. Кенгуру, или Секс головного мозга ======

По лестнице они поднялись порознь. Сначала Лео, потом, помедлив полминуты, и Алан.

Стресс у Лео был настолько сильным, что голод прошел, словно его корова языком слизала. Горячий душ – и он был готов провалиться в сон. Наивный.

Сны он смотреть любил. Правда ли, что есть на свете люди, которые вовсе не видят снов? Лео был всегда уверен, что эти люди врут. Ну, или искренне заблуждаются. Невозможно не видеть снов. Скорее всего, эти несчастные люди забывают содержание сновидений тотчас же после того, как проснутся. С ним самим так часто бывает. Если не запомнить и не повторить пару раз сюжет, хотя бы отдельные зацепки, он забудется через полминуты; сновидения – это такая хрупкая вуаль, которая окутывает мозг и баюкает его, нежит, или наоборот, пугает, заставляет переживать, в зависимости от того, что этому мозгу в данный момент нужно. А стоит только включиться кнопке реальности – и нет этого морока, словно газовое облако, его развеяло свежим утренним ветром.

Раньше он некоторые сны помнил, а некоторые даже за хвостик не успевал ухватить, так они были зыбки. Однако за последние четыре месяца, аккурат с того момента, как он переехал из дома в интернат, ситуация изменилась в корне. Лео, склонный к самокопанию, пришел к выводу, что сотряс головного мозга, который ему устроил в день знакомства Альберт, повлиял на характер сновидений. А может быть, виной всему были приличные дозы ноотропных препаратов, которые назначил ему доктор команды, на осмотре которого тогда всё же настоял эльф. Лео во всяком случае, усматривал явную связь.

Сновидения стали пугающе реальными. Они во-первых, присутствовали каждую ночь. Во-вторых были всегда цветными. Для него вообще было удивительным открытием, когда он узнал о том, что многие люди видят черно-белые, а вернее, серо-белые сновидения. Это как вообще? Просто неясные тени, что ли?

Цветные сны он видел теперь каждую ночь, и они отличались связанным сюжетом, яркими образами и феерическими эмоциями. Лео в реале-то редко испытывал такие эмоции, как во сне. Особенно после того случая с девушкой, в которую он был влюблен. Оксана? Да, удивительно, что ее имя с трудом вспоминается сейчас. Память будто выкинула почти все связанное с той болезнью. Защищается, что ли? После того случая он часто ловил себя на мысли, что живет, словно замотанный в прозрачную упаковочную пленку, с дырками для дыхания и всего остального.

Все ощущения, эмоции, чувства, запахи, цвет – все это было немного припыленным, полустертым, что ли. Он и тот месяц, проведенный дома, как видно, подсознательно пытался пробить эту пленку, вернуть остроту чувств и эмоций. Потому и ставил эксперименты, безуспешные, со спиртным, с подружками, которые ни к чему не приводили в итоге. Пленка оставалась. Он даже парадоксально обрадовался тому ночному нападению на кухне, когда он в результате чуть не задушил отчима. Или от страха, или же от схватки и жажды убийства, но пленка ненадолго исчезла. Он был готов почувствовать что-то вроде благодарности к ублюдку, за то, что жизнь на несколько часов обрела прежние краски. Правда, потом все вернулась на круги своя.

После этого было еще несколько моментов, когда он вновь чувствовал себя как раньше. Драка с твинсами в столовой. Тот момент, когда его словно током прошило на тренировке, когда Алан, глядя ему в глаза, засунул палец, перепачканный его, Лео, кровью, себе в рот. Поцелуй Роберта. Победа в соревновании. Восторг от обладания игрушкой.

Сейчас, после того жуткого шока в «Свирели», который он пережил и после которого превратился в зомби, количество слоев пленки выросло в несколько раз, он даже дышал и разговаривал с трудом. Однако сегодня вечером мощнейшая волна адреналина, близость смерти, своей и Альберта, настолько его отрезвила и встряхнула, это было как сунуть пальцы в розетку. Шокотерапия. И эффект от нее держался до сих пор.

Так что благодатный сон упорно не желал брать его под свое крыло, как Лео ни крутился, как ни вертелся, как ни призывал его всякими шаманскими уловками, посчитанными баранами, классическими заговорами всех горе-дилетантов от медитации (Мои ноги теплеют, мои руки… Блядь! Мои руки лезут не туда! Ну, ладно. Если мне это поможет – то пускай).

Адреналиновый стояк никуда сам по себе не денется, ему помочь надо, найти дорогу на выход. Иди сюда, мой хороший. Так. Даа. Вот так, и еще так… Быстрее… Деми Мур, дааа… Нет? Ну, нет так нет. Тогда… Тогда… Дейнерис Бурерожденная, вот кто, дааа… Бля. Тоже нет. Да что ж такое, твою мать? Он толком так и не дрочил после изнасилования, вначале сама мысль о сексе была ему омерзительна, потом, когда уровень гормонов достиг критического, один раз кончил во сне, даже не помнил, при каких обстоятельствах. И сейчас… Бля, неужели сейчас облом? Похоже, однако, что так оно и есть.

Черт! Надо выпить. Он достал полбутылки неплохого коньяка, который остался еще с того времени, когда эльф тут жил, Лео знал, где тот прятал алкоголь. Вот. Сейчас как нельзя кстати. Полчайной кружки вполне достаточно, чтобы поиметь крепкий, здоровый, нормальный сон. Выпить залпом. Быстро запить водой, чтобы не попер назад, с голодухи-то. И быстро уснуть не дожидаясь, пока организм поймет, что его наебали и пока не станет дурить и разыгрывать излюбленную карту «мне плохо, держите меня семеро, я щас сблюю».

Вот. Вроде удалось. С облегчением он понял, что обман удался, уплывая на зыбких волнах призрачного забытья.

И вот хер вам. Не удалось. Умный организм часто мстит за попытку обмана, и мстит жестоко. Это и осознал он в полной мере через короткое время, забывшись после ударной дозы почти мгновенно, словно бы провалившись в яму без дна.

Однако поиметь крепкий здоровый сон, как он мечтал, Лео так и не удалось. Потому что охуевший сон умудрился сам его поиметь. Да так, что крыша чуть не уехала по пробуждении.

Во сне, болезненно ярком, видимо еще и дурным под разлагающим действием алкоголя, он снова шел по сумеречной дороге. Так же, как и Алан, руки в карманы, капюшон на голове, на плече почему-то сумка с арбалетом. На пустынной трассе он один. Идет и подпевает музыке в наушниках, чуть подпрыгивает от избытка энергии и даже немного пролетает над землей.

Во сне сумка не тяжелая, но он точно знает, что игрушка там. Сумерки явные, но краски от этого не приглушенные, а напротив, яркие и густые, как на полотнах импрессионистов. Эйфория во сне такая реальная, такая острая, что, кажется, ее запросто можно потрогать. И легкое возбуждение, от того, что так хорошо и легко, от того, что все удается.

И игрушка без горечи, приятно слегка давит ремнем на плечо, и все хорошо, будет ещё лучше. Кто-то его догоняет, он чувствует шаги за спиной, и немного сторонится, чтобы дать себя обогнать. Однако человек не собирается этого делать, вместо этого он, поравнявшись с Лео, просто идет рядом и чуть сзади, он не видит, кто это, но явно слышит и дыхание и шаги. Тепло тела же он не может чувствовать на таком расстоянии? Однако чувствует. Во сне же и не такое бывает. Повернуть голову он не может, или не хочет. Так что путь продолжается уже не в одиночестве.

Внезапно воздух сгущается, как перед грозой. Краски становятся еще ярче, еще темнее. Еще злее. И он почти не удивляется, когда видит на горизонте маленькую точку, которая быстро увеличивается в размерах. Это, и почему Лео не удивлён, это автомобиль. И он летит навстречу, на противоположной полосе, уже можно различить его цвет. Это БМВ темно-красного цвета, и он ему смутно знаком. Где-то он этот автомобиль видел, где-то не здесь, а далеко отсюда, в другом мире, наяву. И давно. Дыхание рядом сбивается и становится чаще. Шаги жестче.

Автомобиль. Меняет полосу и уже несется по встречке, опасно близко к обочине.

«Что он делает? Хорошо, что встречных нет!»

Лео не понимает, что это сон. Ощущение реальности полное, его даже не смущает то, что до машины еще далеко, однако он почему-то видит лицо сидящего за рулем и его глаза. И то, что в его глазах. Это знакомое лицо.

Это лицо одного из твинсов. Роби или Алана. Только старше. Жестче и с совершенно ледяными глазами. Нет, это все-таки не они, не твинсы. Это другой человек, очень похожий. Это смерть Лео приобрела человеческий облик и явилась, чтобы забрать его душу во сне. Вишневое авто летит в полной тишине, только вой ветра озвучивает картину. Лицо до последней черточки и морщинки, до последней крапинки в глазах, оно видно во всех подробностях. Лео бы смог нарисовать его, если бы захотел. Если бы умел рисовать. Если бы успел. Но уже не успеет. Шок парализует и ноги, и сердце, и дыхание. Он знает, что нужно отскочить в сторону, тогда есть шанс. Однако ноги не слушаются, мозг отчаянно сигналит, но ноги, которые пару секунд назад еще весело скакали по слежавшемуся грунту, к ним точно привязали груз, по тонне к каждой ноге.

Даже на миллиметр их сдвинуть не представляется возможным. Так что единственное, что может сделать Лео – это с тупым отчаянием смотреть в арктический лед светлых глаз и понимать, что это все. Все. Удар!!!

Но в следующую секунду, вместо того, чтобы кусками разлететься по ночному шоссе, он кубарем летит в кювет, обнявшись с каким-то парнем. Это его невидимый попутчик в последний миг сбивает его с ног и летит вместе с ним вниз, собирая камни, комья земли с пучками травы, придорожную пыль, сбивая локти в кровь и отчаянно матерясь.

Бешеный полет заканчивается на дне оврага, парень тяжело дышит, не выпуская его из объятий. Да и Лео тоже цепляется за того изо всех сил, даже ногтями впивается, так, что на шее у его нечаянного спасителя наверняка останутся полулунные следы от ногтей Лео. Мелькает в голове дурацкая мысль, что арбалет наверняка не выдержал такого испытания, потому что скрежет и треск сломанного дерева слишком ясно был слышен при падении. Дурацкая мысль. Какой нахер арбалет? Он чуть не умер, да и его спутник тоже. Их обоих мог бы размазать бешеный водитель. И размазал бы, если б парень не сориентировался, если бы не оказался быстрее. Он лежит почти на этом парне, на его сильном гибком теле, и тому наверняка тяжело дышать и двигаться, вот он и не двигается, и даже, похоже, не дышит.

– Ты живой? – наконец находит в себе силы выдавить Лео.

– Конечно. – Парень выдыхает и расслабляется под ним. Лица его практически не видно, ночь уже спустилась на землю даже во сне, и черты растворились во мраке. А может быть, это у Лео темно в глазах? Он пытается встать, однако руки его подводят и он теряет равновесие, немного подаваясь вперед и внезапно утыкаясь своими губами в такие же точно, горячие и мягкие губы, которые от неожиданности поддаются, и он стукается эмалью зубов о зубы незнакомого спасителя.

Взрыв. То, что не удалось водителю на пустом шоссе: разнести на куски мозг, размазать его по асфальту, произошло легко и без усилий. Стоило только, закусив эту чужую горячую губу, провалиться в оглушительной силы оргазм, какого, пожалуй у него наяву и не было никогда.

Бля!!! В ту же секунду его выкинуло на поверхность океана сна. Он лежал на животе, и последняя сладкая судорога явственно сказала ему, что сон-то сном, однако же оргазм вполне реален, и об этом говорит не только долгожданный кайф во всем теле, который он безуспешно старался вымучить, выклянчить у организма буквально час назад. А еще и вполне себе осязаемое озерцо под ним, из-за которого сейчас придется что-то делать, чтобы удалось заснуть по новой.

Тут он чуть не взвыл от ужаса. Пусть и во сне, пусть и безответственным сексуально озабоченным хомяком, но все ж он кончил, прижимаясь к парню! Не к девушке! Стукнувшись об его губы, стискивая ногтями его шею, так что у него наверняка остались синяки и ссадины, ну там остались, в этом бешеном сне! И тут даже полстакана коньяка на голодный желудок ему не оправдание! Тут налицо тяжёлое заболевание с диагнозом «Секс головного мозга».

Какой тут нахер сон! Никакого сна, тем более, что морок мигом слетел с неготового к такому откровению ошеломленного мозга. Чтобы успокоиться, необходимо было провести полный анализ ситуации, расчленить, так сказать, проблему на составляющие. И он начал мыслительный процесс, отползя под простыней подальше от мокрого пятна, словно от соляной кислоты.

Безусловно, во всем происходящем виновата встреча с твинсами. То ли в башке у него что-то сдвинулось, когда Алан приложил его при знакомстве о стену подземного перехода, то ли Роберт его заразил, передав с поцелуем через слюну вирус гей-заразы, однако результат налицо. Даже несмотря на весь ужас, унижение и отчаяние, которое он испытал, когда братья издевались над ним, он же умудрился словить подобие возбуждения? Слабого, но достаточно ощутимого, чтобы Алан его почувствовал. Вот зараза! Скотские ублюдки.

Конечно, это вешание собак всех пород на близнецов было во многом преувеличением. Да, это была бы шикарная отмазка, если бы не такая предательская черта, как честность перед самим собой. Которой у Лео было в достатке, хоть ведрами черпай. Если уж до конца не притворяться и не строить перед самим собой невинную девочку, то истинная причина скорее в нем самом. Недаром он дольше всех одноклассников оставался нецелованным. Недаром он возбудился, когда Женька делал ему массаж впервые. Да что там! Он каждый раз возбуждался потом во время этого массажа!

Просто знакомство с твинсами перенесли его туманные ощущения, неясные намеки и реакции организма во вполне реальную плоскость. Раньше он не задумывался о сексе между парнями, это было что-то сродни фантастическому зверю кенгуру. Все знают, что оно, это кенгуру, существует. Могут при необходимости его набросать на листе бумаги карандашом, с разной степенью уродства, конечно. Можно включить телевизор, и вот оно, тут как тут – кенгуру. И знаешь, где оно обитает. И все про его жизнь знаешь, как размножается типа, как прыгает. И даже знаешь человека, дядь Колю Дроздова, например, который лично этого кенгуру видел и даже гладил. Однако пока сам его не увидал и не потрогал, то эмоционально не включаешься. Мозгом понимаешь, что он есть. Но глубоко в подсознании нелогичный червячок чуть в этом факте сомневается. Типа – есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – науке это, товарищи, не известно.

А вот когда в реале видишь этого гребанного кенгуру – тут и маленький барьер внутри тебя рухнул. Есть. Не обманули. Можно потрогать. И даже покормить, если конечно, сторож зоопарка разрешит.

И вот тут вид этих сосущихся под лестницей кенгуру, то есть, твою мать, идиотов Бертов, мгновенно обрушил какую-то крошечную, но плотину в мозгах. Жизнь на Марсе есть! То есть, бля, секс с парнями – не где-то там, на мифической голубой планете, а вот он – прямо под боком. И неосознанно, поддавшись этой дикой сексуальности ирбисов, он, Лео, до того вполне нормальный себе парень, принялся экспериментировать, подсознательно примеряя такой вариант на себя. Чтобы или уж окончательно плюнуть с омерзением, или же наоборот, сделать некоторый допуск на швы, так сказать. Допримерялся, блядь!

О чем тут можно говорить, если уж по-честному, если глядя и правде и самому себе в глаза? Разумеется, тут ответ однозначный. Однозначный, в отличие от ориентации. Что, если он – бисексуал? Такие звери тоже водятся в природе. И что примечательно, заноситься в красную книгу и вымирать явно не собираются. А даже наоборот. Плодятся и всячески размножаются, пользуясь тем, что толерантность со скрипом, неохотно, но всё же растёт. Так что диагноз тяжёлый, но не смертельный.

Он же всегда знал, что девушки с маленькой грудью ему нравятся больше. Вот и надо поднажать в этом направлении. Тем более, что этих безгрудых девушек – море разливанное. Пока не накопят себе бабла на сиськи – вполне себе подходящий вариант. А когда он женится рано или поздно на такой девушке, то уж денег на эти самые сиськи она у него в жизни не допросится.

Однако кроме проблемы сисек в южной полосе России немедленно следовало прояснить ещё один вопрос. Тот самый, который сейчас испуганно жался в угол и подавленно, трусливо молчал в тряпочку.

«Ты почему раньше молчал, блядь! Вылезай, скотина!»

«Ты бы мне не поверил», – затравленно пискнул внутренний голос, и снова юркнул в свою норку.

«Разумеется, нет! Ещё и пистон бы вставил по самые уши!»

«Поэтому и молчал. Инстинкт самосохранения, слышал?»

«Сейчас я этот инстинкт кое-кому в жопу запихаю!»

«Вот с этого места поподробнее, пожалуйста! Куда это ты собрался пистон-то вставлять? И инстинкт запихивать? А? Тенденцию не замечаешь? Настораживающую?»

«Захлопнись, тварь!»

«Вот как тут работать? То – что молчишь, то – захлопнись! А я вот тут слышал, что другие хозяева к своим внутренним голосам прислушиваются… Ладно, ладно, молчу».

Он оскорблённо заткнулся, но по всему было понятно, кого он считает безусловным победителем в этой короткой дуэли. Явно не Лео.

====== Глава 5. ======

Наутро и сон, и размышления, которые этот сон спровоцировал, ожидаемо показались Лео полным бредом сумасшедшего. Полусонного, ошарашенного вечерним страшным приключением и ночным кошмаром, но все же сумасшедшего! Не хватало еще крышей поехать на почве последних событий!

Да и с чего это он всех этих кенгуру припомнил? Какой такой, как говорится, павлин-мавлин? Какой такой, нафиг, бисексуал? Нормальный он, со всех сторон нормальный! А то, что ему девушки худенькие нравятся, со спортивными фигурами, так кому они не нравятся-то? Покажите мне этого человека!

Одно было несомненно хорошо в событиях вчерашнего дня. Депрессия, в которую он провалился пару дней назад, после ужасного происшествия, словно в колодец с ледяной водой, и в которой уже начал было тонуть, цепенея от мертвого холода, скукожилась и отползла на край сознания. Полностью проблема не ушла, но была как бы сбоку, не на первом плане. Он ее чувствовал и понимал, однако видел как-то со стороны, словно наблюдатель. И это отвратительное ощущение мутного стекла перед глазами, через которое он видел все вокруг, и это физическое чувство, что и мысли и эмоции словно бы покрыты толстым слоем серого пепла – все это мерзкое состояние вдруг постепенно отступило на задний план. А на первый вышел, с запозданием, ужас от осознания того, что он реально мог погибнуть и радость от того, что ему сказочно повезло, что он жив и почти невредим, и эти полярные взрывные эмоции почти полностью перебили едва успевшую начаться болезнь.

Он хмыкнул. Если бы он был психиатром, то непременно бы запатентовал метод лечения тяжелых депрессий таким нехитрым способом.

Хотя, если бы ему сказали, что такой способ уже есть, и называется он незамысловато – электрошоковая терапия, он бы не удивился.

Ссадины и синяки, выступившие на теле, превратили горячий душ из удовольствия в жестокое испытание. Однако он, перетерпевший неприятные ощущения, закончил возню в ванной довольно быстро. Следы повреждений пришлось замаскировать, надев майку с длинным рукавом. Лицо, оставшееся на свободе, своим живописном видом, конечно, могло вызвать массу вопросов, но он надеялся как-нибудь отбрехаться. Не пропускать же из-за этого завтрак! Организм, подвергшись мощной встряске накануне, видать, выбросил месячный запас адреналина, и настойчиво намекал на пополнение запасов, которое без завтрака невозможно.

Спустившись вниз и невнятно отвечая на приветствия, он устроился в самом стратегически выигрышном месте и принялся осматриваться, не забывая, естественно, и о еде. Изначально он решил осмотреть всех девушек и построить их всех по степени привлекательности. Однако это дело ему довольно быстро надоело, тем более, что взгляд его то и дело утыкался в столик, за которым сидели мрачные близнецы.

Если бы он неделю назад увидел их в таком коленкоре, то непременно рассмеялся бы, да еще и подъебнул бы как-нибудь. Однако сейчас он про смех даже не думал, во-первых потому, что забыл за три дня как этот самый смех выглядит, а во вторых, жуткие обстоятельства, при которых Алан заполучил себе такую же красивую морду лица, как и Лео, совершенно не располагали ни к шуткам, ни к издевательствам.

Так что Лео не находил эту ситуацию забавной, а все остальные, как видно, просто боялись связываться с отморозками, поэтому никак не комментировали потрясающий контраст. Злой как черт красавчик Роби и побитый, словно боксер после неудачного поединка, красавчик Алан. И еще похоже, они не разговаривали между собой, что само по себе было довольно необычным явлением. Нос у Алана распух, видимо ему здорово досталось при падении. На подбородке тоже была ссадина, аккуратно заклеенная телесного цвета пластырем. Картину завершала глубокая царапина на лбу, теряющаяся в черных волосах и обработанная йодом. Свезенные локти и колени Ал, как и Лео, прятал под майкой с длинным рукавом и джинсами, не разодранными, как он любил обычно, а совершенно целыми.

Интересно, что Альберт сказал своему уебищному отражению? Неужели и вправду прокатила версия о мордобое? Тогда почему Роб не кидается защищать свою любимую ксерокопию? Почему не быкует, как это всегда было раньше? Что такое ему сказал твинс, что он молча прожигает в Лео дырки своими ненавидящими глазами, и ничего больше не предпринимает? Чудеса.

Лео с облегчением понял, что спокойно выдерживает взгляд Роберта, в котором ненависть и холод причудливо смешиваются с еле заметной растерянностью и смятением. Спокойно выдерживает и даже побеждает, потому что Свиридов в итоге сморгнул и отвел глаза. Лео улыбнулся и мысленно похвалил себя за то, что нашел в себе силы чуть улыбаться во время этой короткой, но сокрушительной дуэли. Роби больше на него не смотрел.

А Алан и подавно не смотрел, он провел весь завтрак, уткнувшись разбитым носом в свою тарелку.

Ну и Лин тоже не стал. Много чести. Еды больше не осталось, поэтому он сгонял на раздачу и под показательно-недовольное, а на самом деле-то тщательно скрываемое счастливое, ворчание теть Вики, выпросил себе еще порцию тефтелей, политых вкуснющим самодельным кетчупом. Вот что ему всегда нравилось в столовой – это мясо. Не только на обед, но и непременно на завтрак. Так что на ближайшие пять минут у него есть дело, и никакие убийственные взгляды ему помешать не могут. А посмотреть и в окно можно. Тем более, что…

– Черт! – Лин вскочил, чуть было не опрокинул стол, и стрелой полетел к выходу, мгновенно забыв и про тефтели, и про близнецов, и про девушек, и вообще про все на свете.

Кажется, он чуть не сбил кого-то с ног, во всяком случае, недовольные вскрики остались там, за захлопнувшейся дверью, а он сам уже летел по аллее к воротам, от которых ему навстречу стремительно приближалась знакомая фигура в знакомой майке.

– Женька!!! ЖенькаЖенькаЖенькаЖенька!

Он чуть не сбил парня с ног, он повис на шее и прыгал, словно бешеный мячик, он попытался запрыгнуть на матерящегося и ржущего эльфа и чуть в результате не убился вместе с ним, завалившись, к счастью, не на бетон, а на газон с подстриженной травой.

– Черт, бешеный, ты ж покалечишь меня! Или скучно одному с расквашенной мордой ходить, решил и меня подписать на раскраску?

Женька успел-таки разглядеть артефакты на лице своего воспитанника, он уже отряхивался от пыли и травинок и довольно фыркал, помогая Лину встать. Тот не торопился, развалившись на ласковой мягкой разогретой утренним солнцем траве, и окунувшись в бездонное небо. Счастье обрушилось на него, словно переливающийся солнечными струями водопад, мгновенно в секунду разогнав всю грязь и дерьмо, в которую превратилась его жизнь.

Женька здесь. И теперь он не умрет. Эльф с его уверенностью и всегдашним знанием, как поступить, вытащит его. Он рядом, и теперь все будет хорошо. У него. Все. Будет. Хорошо.

– Ну, слава Богу, живой! – Женек всё же поднял его и уставился смеющимися глазами в его, счастливые.

«Живой…»

– А что, ты сомневался?

– Ну, знаешь, после последнего разговора… Че это было-то?

Женек, не дождавшись ответа, пожал плечами, но давить не стал. Захочет – сам расскажет.

– Ладно, пойдем пожрем чего-нибудь. Завтрак-то еще не закончился? Я все думал, когда летел, успею ли?