Текст книги "Аусвельмские охотники (СИ)"
Автор книги: Карина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Не понимаю его, – начала Эрна, едва за Паером закрылась дверь.
– Кайса? – уточнила Сиэннэ. По выражению лица сориентировалась, не иначе, ведь за это утро о нем не было сказано ни слова. Лицо у Эрны всегда делалось смущенное, стоило ей заговорить на эту тему.
– Ну да, Кайса, – нетерпеливо подтвердила Эрна. – Совсем не понимаю, чего ему нужно. И как мне уже доказать ему, что я его достойна? Из кожи вон лезу, а ему хоть бы что. Конечно, он слишком крутой для меня, это понятно, – и она с досадой махнула рукой.
– Может, тебе перестать лезть из кожи? – предположила Сиэннэ. – Раз уж это все равно не помогает.
– Но что-то же надо делать!
– А если просто обольстить? Ну так, знаешь, подойти и... – Сиэннэ изобразила томный взгляд и сделала движение, будто прижимается к кому-то. Эрна содрогнулась.
– Да ты что! Я такого не умею. У меня так не получится. Нет, я так не хочу, – она поняла, что ее щеки пылают от смущения. – Я хочу, чтобы он сам обратил на меня внимание. И сам первым подошел. А иначе я просто сгорю от стыда.
– Тебя погубят твои дремучие патриархальные представления, – заявила Сиэннэ. – В городе давно уже гораздо более свободные нравы, чем у вас в деревне. И женщина имеет право подойти к мужчине и первой сказать, что он ей нравится. Что в этом такого?
– Не смогу, – окончательно смутившись, пролепетала Эрна. – Просто не смогу, и все.
– Ну, понятно, – Сиэннэ улыбнулась. – Ты остаешься все той же деревенской девочкой и, вероятно, останешься ей навсегда. Тут уж ничего не поделаешь. Придется подбирать к нему ключик. А ведь все можно было сделать настолько проще!
– Кайс тоже деревенский парень, – напомнила Эрна, щеки которой все еще горели. – Может, у него тоже устаревшие представления.
– Все может быть, – задумчиво протянула Сиэннэ.
Некоторое время она поворачивала на столе кружку, толкая пальцем ручку то вправо, то влево, а потом заговорила неторопливо и как бы про себя:
– Я, конечно, могу ошибаться. Но мне показалось, что ему нравится быть нужным. То есть, конечно, его заводит опасность. И я не сомневаюсь, что ему нравится известность. Но дело не только в этом. Я, например, сомневаюсь, что Гауманз переманил его к нам, просто предложив больше денег. Я была здесь, внизу, когда его зачисляли. Так он первым делом спросил Гарра, правда ли, что у нас охотников всего двое. Гарр тогда очень неохотно это подтвердил. Боялся, что он развернется и уйдет. Можешь сама себе представить, сколько работы на каждого, когда команда такая маленькая. Но он наоборот как будто обрадовался. Сказал, что втроем будет веселее. И я еще тогда подумала: такое впечатление, что Гауманз сказал ему, мол, выручай, пропадем без тебя. Но это только мое мнение. Разумеется, Гауманз никогда не говорил, чем он его купил.
Эрна в сомнении пожала плечами. Она не стала говорить этого вслух, но ей показалось, что здесь Сиэннэ немного заблуждается. Он хочет быть нужным? Ну вот, он нужен Эрне, и она так старается показать это. Постоянно интересуется его мнением, просит помощи в тренировках, восхищается его силой. И что от этого меняется? Ничегошеньки!
***
Сиэннэ спустилась вниз ближе к вечеру. Сообщила, озабоченно хмурясь:
– Есть айзё.
– Куда идти? – немедленно отреагировала Эрна, а Паер, зевавший у окна, оживился.
– Сюда. – Сиэннэ пришлось воспользоваться своей указкой-переростком, чтобы указать точку на карте. Эрна подошла к стене и принялась внимательно изучать Тропы. Выходил всего один переход, а потом небольшая прогулка по окрестностям достаточно крупного города. Лучше бы, конечно, эта тварь выбралась поближе, иначе придется ползать по сугробам.
– И как ты его оцениваешь?
– Не особенно благоприятно, – Сиэннэ нахмурилась еще сильнее. – Насчет тебя одной я даже сомневаюсь. Но вдвоем с Паером вы должны справиться.
– Такая крупная тварь? – Эрна ощутила тревогу.
– Средней пакостности. Но ведь это твоя первая самостоятельная охота.
Эрна закивала, соглашаясь. В этот раз она оказывалась старшей. Она должна была принимать самостоятельные решения. И это действительно происходило в первый раз. От осознания ответственности по спине девушки побежали мурашки. Ужасно захотелось отказаться, убежать и спрятаться, сказать, что она никуда не пойдет без Кайса или Гарра, без кого-то старшего, опытного. Но этого нельзя было сделать, и не только потому, что айзё так близко к городу. Еще и потому, что она не простит себе, если упустит шанс доказать, чего стоит.
– Ничего, – сказала она с уверенностью, которой не чувствовала. – Я с этим справлюсь. Пойдем, Паер.
Мальчишка охотно вскочил, поспешно оделся, нахлобучил шапку и вприпрыжку помчался вслед за своей напарницей.
Они даже не заблудились. Эрна почти ожидала, что наделает глупостей на первом же этапе. Неверие в собственные силы въелось в нее так глубоко, что она его даже не замечала, но зато при любой неудаче немедленно думала: конечно же, такое могло случиться только с ней. На самом деле неудачи происходили не настолько часто, как ей казалось, и они не заблудились.
Город, в котором они оказались, был меньше столицы, но куда крупнее всех прочих городков, где доводилось бывать Эрне. В Вельмской земле таких не насчитывалось и десятка: крупные торговые и транспортные центры, любой из которых мог сам стать столицей, если бы события в эпоху войн повернулись немного иначе. Каждый из них был связан со столицей прямой Тропой. И, как с удовольствием убедилась Эрна, пара внутренних маршрутов здесь тоже имелась. Выяснив у прохожих, как попасть на нужную окраину, охотники прошагали до конца по Зеленой линии, а уж там Эрна учуяла и запах.
Запах был тяжелый и душный. Эрну вдруг кольнуло странное беспокойство. Что-то было не так. Чего-то не хватало. Это случилось раньше, давно, но только теперь стало очевидно. Нет, почти очевидно. Так и не сообразив, что же ее тревожит, Эрна оглянулась на Паера. Тот хлопал любопытными глазенками.
– Ладно, пойдем, – буркнула девушка. Особенно размышлять было некогда, оставалось только надеяться на ТУС и пройденные с Кайсом тренировки.
Впереди простиралась снежная целина. Охотники, ругаясь, перебрались через небольшой овраг, заросший бурьяном, захрустели высокой сухой травой, пробиваясь к лесу. Снега навалило почти по колено. Пожалуй, стоило уже взять лыжи, с досадой думала Эрна. Хоть здесь и недалеко, а все было бы легче. Паер тяжело пыхтел за ее спиной. Так, будто ему трудно было пробираться даже по ее следам.
К счастью, это испытание закончилось быстро. На фоне темной полосы леса проступило нечто еще более темное. Оно двигалось одновременно стремительно и неуклюже, пересекая заснеженную пустошь. Округлое и вроде бы мохнатое тело на немыслимо длинных, тонких и корявых ногах. Ног этих было заметно больше четырех, но с точным количеством Эрна затруднялась определиться. Запах усилился, теперь он почти давил. Одновременно возникало ощущение тошнотного омерзения, вызываемое самим движением этих тощих лап. Но страха пока не было.
– Ну что, Паер, – Эрна старалась выглядеть невозмутимой, – сожрешь это?
– Ага, – хищно оскалился тот и вышел немного вперед.
Чудовище приближалось. Эрна уже могла разглядеть пучки бурой шерсти на его бугристом туловище, непонятного назначения выросты на передней части, – не то глаза, не то прыщи. Айзё не оставлял следов. Но и не парил над сугробом: ноги ступали по земле, утопая в снегу, но не тревожа его поверхности. Нелепо вихляя конечностями (на каждой по два колена, а на некоторых вроде и по три), тварь подступала все ближе и ближе. Начиная нервничать, Эрна потянула из петли ТУС.
– Ну и что ты ждешь? – поинтересовалась она у своего напарника нарочито грубым тоном.
Паер вдруг задышал часто-часто. Он стоял к ней спиной, и Эрна не могла видеть выражение его лица, но, судя по голосу, мальчишка был смертельно перепуган.
– Я... я... не могу!
– Чего не можешь? – Эрна еще не поняла, что происходит, но в голове сама собой возникла мысль, что она не ошиблась, что ее худшие предчувствия оправдались, хотя и не могла бы сейчас сформулировать, что же именно она предчувствовала.
– Не могу превратиться! – В голосе Паера звучали истерические нотки.
На размышления не оставалось времени. Эрна плечом отпихнула в сторону мальчишку, чтобы случайно не попал под удар, и выбросила руку с оружием снизу вверх. Луч стегнул тварь по брюху, и она взвизгнула и остановилась. Паер при виде красной молнии в ужасе отскочил подальше. А Эрна, стиснув зубы, чтобы они не стучали, атаковала еще раз. Этот удар как будто вышел помощнее, и айзё заплясал на своих нелепо изломанных ногах, выбрасывая их в разные стороны. Но и этого было слишком мало. Сколько еще придется бить? И как скоро чудище придет в себя и соберется сделать те несколько шагов, что отделяют его от добычи?
Главное – не поддаваться панике. Сделать глубокий вдох, собрать в кулак силы и ударить снова. Айзё зарычал, его многочисленные колени подломились, но, как оказалось, это была подготовка к прыжку. Он прянул с места, взвился в воздух, и Эрна, издав невнятный писк, взмахнула ТУСом еще раз, не успев толком подготовиться к удару. Широко распластались длинные тощие ноги, – Эрна успела разглядеть крючья когтей, по одному на каждой, – и... рассыпались в пыль.
Вот теперь и у Эрны колени подогнулись. Она плюхнулась в снег, тяжело дыша, будто от быстрого бега. Сердце бешено колотилось в ушах. Нет, дело было не только в испуге, работа с ТУСом тоже отнимает много энергии. Но ужас, конечно, был главным. Все едва не провалилось. Еще бы чуть-чуть... Не хватило бы сил на последний удар, и все! Спасти ее было некому. И так близко находились эти мерзкие лапы!
Неподалеку шмыгнул носом Паер. Весь пережитый Эрной страх немедленно переродился в гнев. Благо ей было на кого его излить.
– Паер! Что все это значит? Ты что, решил нас обоих угробить? Это шутка такая? Не самое подходящее время шутить, тебе не кажется?!
– И ничего я не пошутил! – Паер снова хлюпнул носом. – Я в самом деле не смог превратиться. Что ты сразу ругаться?
Вид у мальчишки был бледный. Он явно перепугался не меньше, и вряд ли устроил это нарочно. Гнев Эрны понемногу начал остывать. В конце концов, обошлось ведь. Она справилась, справилась сама, и по всему выходило, что она молодец. Можно было мысленно похвалить себя, поставить высший балл в воображаемый дневник, а потом потихоньку подниматься из сугроба, пока не отморозила зад. Это Эрна сумела осуществить, а вот сунуть в петлю ТУС не вышло: руки тряслись крупной дрожью. Решив разобраться с оружием позже, она проворчала:
– Ладно уж, пошли домой. Зачем только и брала тебя с собой? Без тебя лучше получилось бы.
Паер даже не огрызнулся.
***
Кайс появился слишком рано для ночной смены. Наверное, примчался сюда, едва покончив с домашними делами, чтобы без него чего-нибудь не стряслось. И ведь стряслось-таки.
Эрна металась по дежурке взад и вперед, пока рассказывала о сегодняшних приключениях. Кайс по обыкновению забился с ногами в любимое кресло, а Паер скорчился на лежанке, обхватив руками колени. Иногда он шмыгал носом.
– Ничего не понимаю, – признался Кайс. – Паер, когда ты превращался в последний раз?
– Ну, когда... – мальчишка снова шумно хлюпнул носом. – Когда мы охотились, тогда и превращался.
Дней десять назад, мысленно прикинули оба охотника. С одной стороны, довольно много, но с другой... Что такого особенного могло произойти за это время?
– Отчего ты можешь не превращаться? – спросил Кайс.
– Да я-то откуда знаю?! – Паер выглядел рассерженным и несчастным. – Так вообще не должно быть!
– У айзё не бывает каких-нибудь... ну, болезней, что ли?
И тут вдруг Эрну осенило.
– Вот оно! – воскликнула она, прекратив метаться по комнате. – Айзё! В смысле, запах айзё. Я его больше не чувствую!
Кайс и Паер уставились на нее с недоумением и тревогой. А Эрна, от возбуждения принимаясь усиленно жестикулировать, снова заметалась из угла в угол.
– Я так привыкла к этому запаху, что перестала обращать на него внимание. Он всегда был тут, как нечто неотъемлемое. А когда она пропал, я даже не заметила. Нет, наверное, все-таки заметила, но не подумала об этом. Или... – она вдруг запнулась и принялась принюхиваться. – Или я ошиблась? Запах есть. Нет, стоп! Это какой-то другой запах. Тоже очень привычный, но...
Дверь открылась, и на пороге возник Тособойн. За его спиной маячил и Айдеранэн. Эрна уставилась на сирайэнов расширившимися глазами.
– Вот оно! Мне же сразу показалось, что... А потом я просто забыла об этом думать. Запах Паера показался мне знакомым, потому что он был похож на запах Тособойна! Не в точности, но близко. Что-то общее есть. Но к тому моменту я уже так привыкла к запахам, которые здесь постоянно, что даже не поняла.
– Что у вас тут происходит? – ровно, без эмоций, спросил Тособойн.
– Тут что-то странное, – Кайс растерянно глядел на всех по очереди. – Ты не знаешь, отчего айзё может разучиться менять форму?
– Совсем разучиться? – в голосе сирайэна впервые прозвучали озадаченные нотки. – Обычно так не бывает. Но с другой стороны, в этом мире часто именно так и происходит. Айзё, которые сюда приходят, принимают форму, а потом у них не хватает толку ее изменить.
– Но у меня-то всегда хватало толку, – обиженно всхлипнул Паер.
– А если речь о тебе, то я могу сказать только одно: не понимаю.
– Погодите! – снова влезла в разговор Эрна. – Тут ерунда какая-то. Почему запах Паера сразу был похож на запах сирайэна? Вы же говорили, что он не сирайэн.
– Ну, в нем довольно много было от сирайэна, – Тособойн заговорил с оттенком задумчивости. – Толковый парень, не из низших существ.
– Так запах дает представление о личности айзё?
– Никто, кроме тебя, до сих пор по запаху не ориентировался, – напомнил Тособойн. – Думаю, только ты и можешь определить, что именно говорит тебе этот запах.
Эрна снова умолкла, глубоко задумавшись, и в дело вступил Кайс.
– А у сирайэнов бывает что-то подобное? Чтобы форма вдруг не слушалась, или еще как?
– Никогда о таком не слышал. Сомневаюсь, честно говоря. Мы не подвержены болезням, если ты об этом.
– Да, об этом я как раз говорил перед тем, как ты пришел. Но что тогда могло произойти? Айзё от вас все-таки отличаются, и может быть у них...
– В этом я сомневаюсь еще больше.
Айдеранэн, все это время молча подпиравший дверной косяк, подал голос:
– А он у вас в человека превратиться не мог?
Кайс и Паер уставились на него с одинаковым изумлением. Но ответить ничего не успели, поскольку заговорила Эрна.
– Но этот запах, он ведь совсем не запах. Если вспомнить... Он ведет себя не как запах. Вон, тогда, у Кайса дома, он же просто возник везде сразу. Запахи так никогда не распространяются. Они проникают, постепенно расползаются. Или в тот раз, когда вся деревня полностью провоняла. Так тоже не могло быть, потому что источник вонял бы нестерпимо. Но ведь ничего такого не было. Нет, точно, это не запах. Просто я привыкла обращаться внимание именно на запахи, у меня же обоняние слишком острое, от деда досталось. Поэтому и я воспринимала, как запах, но на самом деле тут что-то другое. Я что-то чувствую, что-то знаю про айзё, но назвать не умею.
– Не могу возразить, – флегматично отозвался Тособойн. – В тебе кровь чужака, и кто знает, как может проявлять себя твоя интуиция. Ведь чутьем, сходным с нашим, обладают порой и люди.
– Так что теперь? – Кайс вспомнил, с чего начался этот разговор. – Ты сказала, что больше не чувствуешь запаха Паера, так, кажется?
– Не чувствую. Он теперь... – Эрна принюхалась. – Да, пожалуй, он теперь пахнет, как человек.
– Случай беспрецедентный, – прокомментировал Тособойн.
– А вот проверим! – В глазах Кайса уже снова блестел азарт. Он вытащил ТУС, и Паер, все это время сидевший, скорчившись, на лежанке, мигом отскочил к самой стене.
– Эй! Не вздумай! – Он испуганно заслонялся рукой.
– Не собираюсь я тебя бить. Иди сюда. Сам проверь.
Кайс протянул перед собой оружие, и по его набалдашнику заплясали мелкие красные искорки. Паер вжимался в стену и косился на них с ужасом. Судя по всему, он очень хотел сквозь эту стену просочиться.
– Иди, не бойся, – подбадривал его Кайс. – Такой разряд не убьет даже самого слабенького айзё. В крайнем случае, будет немного неприятно. Просто потрогай пальцем, и все.
– Со мной точно ничего не случится? Обещаешь?
– Ничего, ничего. Я очень осторожно.
Паер все же решился. Он спустил ноги на пол, придвинулся поближе к охотнику, но вставать не стал, не иначе, боялся упасть. Медленно и осторожно он вытягивал вперед руку, стиснул кулак, а потом, еще помешкав, выставил указательный палец. Этим пальцем он ткнул искорку и тут же его отдернул, будто ему предлагали коснуться раскаленного металла. Лицо его стало очень задумчивым. Помедлив, он снова дотронулся до ТУСа, но теперь с таким видом, будто металл, обязанный быть раскаленным, внезапно оказался холодным. Потом он, словно не веря своим ощущениям, осторожно похлопал по набалдашнику открытой ладонью, а потом и вовсе взялся за него.
– Что чувствуешь? – нетерпеливо спросил Кайс.
– Щекотно немного, – медленно проговорил Паер.
– Ну и как вот это может быть? – Кайс обернулся к Тособойну.
Сирайэн поблескивал своими ничего не выражающими огоньками и явно не мог прокомментировать происходящее.
***
Несколько дней спустя Эрна сидела за столом в компании Сиэннэ и Айдеранэна и жаловалась.
Когда стало ясно, что Паер окончательно превратился в обычного мальчишку, все поначалу растерялись, не зная, что с этим делать. А потом Кайс забрал бывшего айзё к себе домой, снова взяв над ним шефство, как в самые первые дни. И теперь нянчился с этим чудовищем, будто тот был ему родным сыном. Обустраивал детскую комнату, таскался по различным лавкам, приобретая гардероб и всякие необходимые вещи, и даже грозился отдать в школу, потом, когда градоначальник что-нибудь ответит на его обращение. На службу теперь являлся совсем поздно, Паера иногда брал с собой, иногда нет. Но все это в любом случае совершенно не нравилось Эрне. Проклятый айзё перестал быть «монстриком», а Кайс так и не потерял к нему интереса!
– А за меня вот нисколько не волнуется, – обиженно говорила Эрна слушающим ее сирайэнам. – За Паера так прямо перепугался. Как это он не сумел превратиться? Он же был в такой опасности! А я разве нет? Я, между прочим, из-за этого Паера чуть не влипла. Все ждала, пока он с айзё разберется, а тот между тем совсем близко подошел. Если бы я там одна была, начала бы лупить еще издали, он бы до меня вовсе не добрался. А тут! Вот так были когти! – Она слегка развела руки, показывая расстояние, на которое, как ей показалось, лапы монстра приблизились к ее лицу.
Сиэннэ мягко усмехнулась, бросила быстрый взгляд на Айдеранэна, и тот ответил ей таким же понимающим взглядом. Обоим неоднократно доводилось слышать рассказы Эрны об охоте, и хотя никто из них не присутствовал при том, последнем рассказе, они не сомневались в его содержании.
– А Кайсу ты об этом сказала? – поинтересовалась Сиэннэ.
Эрна осеклась. Разумеется, она ничего такого не говорила. Она никогда не жаловалась в присутствии Кайса, что ей было трудно или страшно. Перед ним она разыгрывала неуязвимую и бесстрашную охотницу, которой все нипочем. Хотелось быть достойной его, хотелось быть похожей на него. Он никогда не должен был узнать, какая она на самом деле размазня.
– Хороший ты парень, Эрна, – задумчивым голосом, но с ехидной улыбкой проговорил Айдеранэн.
Эрна поперхнулась.
– В каком это смысле?
– В прямом. Ты же ведешь себя, как парень. Одеваешься, как парень. Даже думаешь, как парень. Когда ты что-нибудь рассказываешь, ты все время хвастаешься своей крутостью. Так только мальчишки делают. В тебе женственности – ни на грош. Никогда не продемонстрируешь слабость, уязвимость. Никогда нежности не проявишь. Ты всегда показываешь только свою сильную сторону. Как парень. Но парни не любят парней, даже и красивых.
– А Паер? – обиженно возразила Эрна. – С Паером он вон как возится.
Она, конечно, отдавала себе отчет, что отношение Кайса к Паеру совсем не то, о каком ей мечталось для себя. Но когда не получается вообще никак, она согласилась бы, в конце концов, и на такое же.
– Просто существо, нуждающееся в помощи, – мягко сказала Сиэннэ. – Паер совсем беспомощный, он пропадет один. Ребенок, к тому же многого еще не понимает и мало знает о нашем мире. По нему сразу видно, что он нуждается в заботе, поэтому Кайс и не может его бросить.
– А я? По мне разве не видно?
Сирайэны переглянулись и хором ответили:
– Нет...
***
Пару дней спустя Эрна вернулась к этому разговору. Слушательницей ее стала на сей раз одна Сиэннэ, и кроме них двоих в конторе не было ни души. Эрна озвучивала выводы.
Надо сказать, что выводы эти дались ей нелегко. Она едва не заболела со всеми этими размышлениями. Почти не спала, бродила по городу, прислушивалась к собственным чувствам, спрашивала себя, чего же она на самом деле хочет, но так и не услышала в ответ ничего утешительного.
– Вот смотри, – обстоятельно рассказывала она теперь своей подруге, – допустим, у меня есть большое, красное, сладкое яблоко. И мне прямо очень-очень хочется отдать его одному человеку. И вот я подхожу к нему и предлагаю свое яблоко, а он мне: «Нет, спасибо, я такие не ем. Я вообще люблю только маленькие, зеленые и кислые». А у меня, хоть убей, нет ни одного зеленого. Не растут. И как мне тогда быть? Мне, допустим, добывать эти зеленые невероятно сложно. Или воровать их каждый раз, например, или в кругосветное путешествие отправляться. У меня полно желтых, но ему не надо. Но вот допустим, я все же решусь добывать эти зеленые яблоки. Всякий раз это будет стоить мне нечеловеческих усилий, а он даже не будет об этом подозревать. Скажет в лучшем случае «спасибо», да и все. И разве мне не захочется однажды послать подальше и его, и его зеленые яблоки?
– Очень здравое размышление, – согласилась Сиэннэ. – Даже удивительно здравое. Обычно влюбленные девушки на такие не способны. Им кажется, что они смогут всю жизнь добывать эти проклятые зеленые яблоки хоть из-под земли.
– Я реалист, – невесело усмехнулась Эрна, хотя глаза ее уже влажно заблестели. – У меня нет личного опыта, но я кое-что читала. Я о тех история, которые не были выдуманы, понимаешь? В придуманных, конечно, там все не так. Но на самом деле такого, как в романах, не бывает. Я еще не знаю, какая женщина ему нужна, но точно не такая, как я. И если я все же разузнаю, а потом притворюсь такой, как ему нравится... Я себя знаю. Я долго не продержусь. Мне придется отказаться от самой себя, от своих целей, а это совершенно невозможно. Я потом его же и обвиню в этом. А я не хочу, чтобы он был в чем-то виноват. Это просто нечестно, так поступать.
– И какой же ты видишь выход? – поинтересовалась Сиэннэ.
– А потом я подумала вот о чем. Какое, собственно, из всех чувств, которые я испытываю, называется любовью? Ведь когда я на него смотрю, я столько всего чувствую разом!
Сиэннэ подалась вперед с заинтересованным видом. Эрна уже понимала, что здесь для нее закрытая территория. Сменив десятки любовников, еще ни разу эта женщина не смогла полюбить кого-то по-настоящему. Она горько признавалась, что такие эмоции, наверное, вовсе ей недоступны из-за ее происхождения. И теперь ей было любопытно послушать рассуждения того, кто переживает это прямо сейчас.
– Столько всего разного, – продолжала Эрна, понемногу воодушевляясь. – Иногда такая нежность. И хочется схватить его и никогда уже не выпускать. Или я просто смотрю, какой он красивый, и радуюсь. Просто так, понимаешь? А иногда совсем наоборот. Такая злость, что хочется ударить. Но это когда я сама глупая. Пристаю к нему, хочу, чтобы он что-то сделал, а он не делает, и тогда я бешусь. Это мне совсем не нравится. Я не хочу злиться на него. Я же сама виновата, в конце концов.
– В чем виновата?
– Что влюбилась. Он ведь ничего вообще не сделал. А я веду себя, как дура. И вообще не понимаю, какой он. Что ему нравится, чего он хочет, о чем думает. Ничего про него не знаю, а туда же.
– Ты хоть поговорить-то с ним пробовала?
Эрна горько вздохнула. Она и сама понимала, что надо разговаривать с человеком, если хочешь что-то про него узнать. Но в присутствии Кайса с ней происходило что-то странное: никак не могла заговорить на серьезную тему. Мести всякие глупости, обсуждать городские сплетни, говорить о тренировках, ну или даже беззастенчиво хвастаться побежденными айзё – этого сколько угодно. Но если она хотела спросить о чем-то, что ее действительно интересовало, у нее словно отнимался язык. Не выговаривались слова, и все тут. К тому же, молчание в обществе Кайса нравилось ей куда больше. Что-то в нем было, в этом молчании. Каким угодно смыслом можно было его наполнить. И потому Эрна предпочла уйти от ответа.
– А что, если любовь – это вот то теплое чувство, которое возникает, когда я на него смотрю? – продолжила она, словно и не отвлекалась. – А уж это мне никто не помешает испытывать. Так ведь даже лучше, правда? Ничего лишнего. И я больше не буду злиться. Не буду думать ничего плохого. Буду просто радоваться, и все.
– Что-то не совсем тебя понимаю, – призналась Сиэннэ.
– Я решила, что больше не стану его добиваться, – сообщила Эрна. Вид у нее при этом был самый отчаянный. Решение далось нелегко, а еще сложнее было говорить о нем. – Пусть все будет, как есть. Просто буду находиться рядом с ним. Смотреть на него. Буду просто любить его, и ничего больше.
Глава двенадцатая, в которой холодно и страшно
Зима катилась к концу, хотя главные морозы все еще были впереди. Сугробы в лесах лежали глубокие и рыхлые. Редко когда доводилось охотникам отправляться на задание без лыж, но и те проваливались, мало облегчая передвижение. Город боролся со снегопадами, как мог, и сезонные работники денно и нощно вывозили тележками снег на окраины, где сваливали в огромные кучи. На кучах потом строили детские горки, а чуть позже, когда снег начнет подтаивать, станут возводить крепости для игр в снежки.
Эрне зима показалась вовсе не заполненной какими-то событиями. По сравнению с осенью, когда стремительно развивалась скоропостижная ее влюбленность, когда настроение скакало от полного отчаяния к надежде и обратно, теперь, можно сказать, ничего и не происходило. Эрна мужественно придерживалась выбранной стратегии: не пыталась сделать ничего такого, что имело бы целью привлечь внимание Кайса. Любовалась издали, не позволяя себе никакого намека, никакого двусмысленного действия. Чувство ее, как она и ожидала, стало теперь светлым и немного печальным; благодаря смирению, оно перестало рвать ее на части, но с течением времени слабее не становилось. И так оно, казалось, могло тянуться вечно, поскольку никаких предпосылок к изменению ситуации не наблюдалось.
Нельзя сказать, что в Службе охотников вовсе ничего не случалось. Паера, например, все же отдали в школу. С веселым удивлением Кайс показывал коллегам ответ градоначальника на свое письмо, говоря, что впервые в жизни обратился к столь высокому начальству и никак не ожидал отклика. Градоначальник согласился, что раз уж так вышло, и айзё превратился в мальчишку, то его действительно имеет смысл отдать в школу, не столько ради образования, сколько «чтобы привык». И даже рекомендательное письмо приложил, чтоб необычного ребенка учителя не отваживали, а проявили понимание. Кайса же назначил официальным опекуном.
А еще – всем одновременно пришла в голову эта мысль, и все почти одновременно ее озвучили – Паера можно было обучить на охотника. Проба показала, что ТУС ему подчиняется, а если учесть, что в штат его зачислили давным-давно, вовсе никаких проблем не возникало. Теперь Паер каждый день являлся в контору со своими школьными тетрадками, сопел за столом, учась выводить буквы, а вечерами тренировался во дворе вместе с Кайсом, а порой также и с Эрной, если она приходила пораньше.
Кайс перешел в какой-то странный режим работы. Считалось, что он по-прежнему дежурит по ночам вместе с Эрной. Но поскольку Паер должен был работать (или скорее обучаться) в конторе только полдня, после школы, Кайс мчался сюда же, чтобы с ним позаниматься. Потом, когда дневная смена заканчивалась, Кайс отводил мальчишку домой и возвращался далеко не сразу. Тогда Эрне приходилось сидеть в одиночестве или в компании дежурного сирайэна. Поэтому и Эрна стала стараться приходить раньше, чтобы захватить часть тренировки (заниматься этим по ночам никому не хотелось: темно, холодно, бррр). Словом, все перемешалось и перепуталось, и уже нельзя было заранее сказать, кого и когда застанешь в конторе.
Сиэннэ после недолгого, но бурного романа рассталась с Ничем. Причем разошлись они спокойно и мирно: оба с самого начала знали, что все это ненадолго. Так что, когда Нич заходил в гости в контору, его по-прежнему ждали чай, печенье и дружеские шутки. Никаких обиженных взглядов, никакого молчания через стол, умеют же люди!
Айдеранэн хвастался тем, что сумел втереться в доверие к главному хранителю городского архива, и теперь имеет доступ к самым ценным книжным сокровищам. Древние фолианты, которые нельзя выносить за пределы зала, в котором они хранятся в особых условиях температуры и влажности, оказались в его распоряжении. Их, конечно, и трогать особенно не рекомендовалось, но Айдеранэн, примерный студент, зарекомендовал себя, как очень аккуратный исследователь, и ему разрешили осторожно перелистывать хрупкие страницы. В этих древнейших источниках он надеялся найти хоть какой-то намек на разгадку тайн, которые не давали ему покоя. Сирайэн рассказывал, что один из смотрителей архива, заведующий какой-то свалкой макулатуры, внимательно наблюдает за его изысканиями и посмеивается в кулак. Айдеранэн даже готов был предположить, что этот тип что-то знает, но все говорили, будто архивариус давно уже съехал с катушек. Интересуется исключительно тем, что никому не нужно, переписывает какую-то бессмысленную рухлядь. Так что Айдеранэн, хоть и поделился с друзьями своими сомнениями, старался не обращать внимания на насмешки и продолжал изыскания.
***
В ту ночь они сидели вдвоем, приканчивали поздний ужин, который принес Кайс. Сегодня он был многословен, рассказывал всякие смешные истории про своего подопечного. Паер по-прежнему совершал множество нелепых ошибок, пытаясь влиться в детский коллектив, и Кайс терпеливо объяснял ему, как нужно действовать, но потом не мог удержаться, делился с Эрной и просил не передавать Паеру его слова. Та, конечно, обещала этого не делать. Теперь ей было все равно, о чем он говорит, лишь бы слышать его голос.
