Текст книги "Академия проклятий и любви (СИ)"

Автор книги: JULI

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Я тоже надеюсь.

– Мне нужно возвращаться в академию. Завтра уже занятия.

– Хорошо, ступай.

Я на ватных ногах покинула кабинет отца. Слезы жгли глаза, и мне требовались колоссальные усилия, чтобы не расплакаться от смеси бушующих эмоций. Не так я представляла разговор с отцом, ни к такому готовилась. Однако все прошло намного лучше, чем можно было ожидать.

Кто бы мог подумать, что он прислушается ко мне и к моим желаниям. Я так привыкла рисовать отца беспощадным монстром, что сама поверила в этот образ. Видела жестокость там, где были лишь равнодушие и безучастность.

Не сможет он стать для меня хорошим отцом… А он хотя бы пробовал, пытался!?

Я шла по коридору, утопая в своих переживаниях, пока снова не столкнулась с Эльвирой. Она была раздосадована и зла, судя по раскрасневшемуся лицу и скривившимся пухлым губам.

– Значит, ты приехала жаловаться на мою дочь!? Ты решила ее подставить!?

Она встала поперек коридора таким образом, что обойти ее было крайне сложно. Я остановилась и холодно произнесла:

– Она сама себя подставила.

– Не ври. Ты приехала портить ее отношения с отцом. Ты хочешь разрушить нашу семью!?

– Эльвира, вы в своем уме?

– Ты всегда ей завидовала. И специально приехала выставлять в дурном свете. Ты бессовестная!

– В том, что Эсма безответственная, избалованная и невоспитанная, нет моей вины. Вина исключительно ваша с отцом.

– Неужели!? – Ноздри Эльвиры принялись раздуваться, как паруса. – Знаешь, я надеялась, что ты будешь вся в мать. Тоже уедешь в академию и больше никогда не вернешься.

– Что? – нахмурилась я. – При чем здесь академия?

– А, ты не знаешь? – хмыкнула Эльвира. – В последний раз ее видели, когда она говорила, что поедет в академию по каким-то там делам, а в итоге сбежала с другим мужчиной. Потаскуха.

Меня затрясло от злости. Как смеет эта женщина говорить что-то о моей маме?

– Как же вам, наверное, обидно, – я взяла себя в руки и даже позволила себе насмешливый тон. – Как вам обидно осознавать, что вы в итоге не смогли заменить отцу мою маму и не способны стать лучше даже потаскухи.

– Ах ты ж дрянь. – глаза Эльвиры превратились в две щелки. – Закрой свой поганый рот.

– Не советую говорить то, о чем вы можете пожалеть. – я перебила ее. – Вы же знаете, я не утаиваю от отца огрехи Эсмы. Ваши тоже утаивать не буду. И не стоит меня провоцировать, может, я и правда захочу разрушить вашу семью. Вы уверены, что у меня это не получится?

Эльвира замолчала, проглотив оскорбления, которыми собиралась щедро сотрясти воздух. Она отошла в сторону, освобождая мне путь. Я прошла мимо мачехи, даже не взглянув на нее. В голове крутились мысли, которые никак не были связаны ни с ней, ни даже с отцом. Все они были о маме.

Я зашла в свою комнату, чтобы побыть в одиночестве и перевести дух. Свет зажигать не стала, вместо этого опустилась на кровать напротив зеркала и всмотрелась в свое отражение. Брошь на груди сверкала из-за ярких глаз грифона, расправляющего крылья.

Мама уехала в академию и не вернулась. Леонора сказала, что она бы никогда не бросила свою семью. Обрывки разговоров никак не хотели выстраиваться в один паззл. Куда могла отправиться мама? С кем? Как это связано с академией? Что, если она не вернулась из академии, потому что осталась там, а не уехала куда – то еще?

Меня затошнило.

Если она осталась в академии, то где? Какие дела у нее могли быть в ней, если она ее закончила? Она навещала Леонору? Но почему тогда та не знала, куда сбежала мама? Или знала и намеренно скрывала? Я была уверена, что Леонора в курсе каких-то тайн, могла ли мама быть тоже в курсе их и поплатиться за это?

Поисковое заклятие не нашло Лину, среди мертвых ее тоже не было. Мама бы не бросила семью, поэтому вряд ли бы стала намеренно скрываться от нее, верно? Значит, заклятия не нашли ее потому, что сущность Лины изменилась.

Я прикрыла рот ладонью от поразившей догадки, которая вонзилась стрелой в разум. Два образа слились в один. Лина, которая осталась в академии с изменившейся сущностью, и монстр, который не убил меня, потому что увидел мамину брошь – собственную брошь.

Нет… Быть такого не может. Догадка была до ужаса абсурдной, но паззл сложился так четко и ровно, что не оставалось даже сомнений. Я сползла на пол и вцепилась в ковер, потому что мир поплыл перед глазами. Голова кружилась, и я цеплялась за одну единственную мысль, чтобы удержаться в реальности.

Нужно поговорить с Леонорой. Срочно.

Но срочно поговорить с ней не удалось.

Я вернулась в академию поздно вечером, и бежать к Леоноре уже не представлялось возможным, поэтому оставалось терпеть до утра и до первого занятия, которое, к счастью, и вела преподавательница.

– Ты бледная. – сказала Эсма, когда я зашла в комнату и без сил упала на кровать. – Где ты была?

– Не твое дело.

– Тебя, кстати, искал этот красавчик. – добавила она с толикой любопытства. – У вас с ним что-то было?

Наверное, стоило заглянуть к Рейвану, но у меня просто не было сил. Ничего страшного, если я обсужу все с ним завтра, потому что единственное, на что я была способна сейчас, это спать.

– Кстати, а не ты ли говорила, что бросаться с головой в любовь, как в омут, это глупо? А сама-то. – Эсма снова попыталась меня задеть. – Только не говори, что это снова не мое дело. Это раздражает.

– Все зависит от мужчины и от того, отдаешь ли ты отчет своим действиям. Хотя тебе, Эсма, это не знакомо.

– Ой, ну, начинается. Все, я спать. – Эсма накрылась одеялом и отвернулась к окну.

Я же нащупала под подушкой распылитель, который держала поблизости на случай очередного нападения какого-нибудь дружка Эсмы. Теперь осматривать комнату и ванную, выискивая притаившихся отморозков, вошло в извращенную привычку, как, впрочем, и спать чутким сном. Эсме я не доверяла, потому что знала: сестра может меня подставить, случайно или намеренно.

Утром я провалялась в кровати дольше обычного, специально сделав так, чтобы Эсма ушла раньше.

– Ты заболела? – спросила она, красуясь перед зеркалом.

– Просто устала.

– Что ж, прогуляй занятия в кои-то веки, отдохни, – предложила она с намеком на заботу. – Хотя ты начинаешь меня приятно удивлять. Встречаешься с парнями, прогуливаешь.

– Осталось тебе начать учиться, и тогда мир точно схлопнется. – хмыкнула я.

Эсма показала мне язык и выскользнула за дверь. Я же поспешно оделась и подошла к ее шкафчику. Как и предполагалась, под одеждой был припрятан мешочек с малисами, который я положила на дно сумки. Если собираюсь разговаривать с Леонорой, пусть у меня будут на руках доказательства.

В аудиторию я зашла одной из последних и сразу же отыскала взглядом Рейвана. Только вот увиденное меня насторожило. Парень сидел на предпоследнем ряду в компании своих друзей и даже не посмотрел в мою сторону. Такое поведение показалось мне странным, и настроение, которое и так было паршивым, еще больше испортилось.

Не улучшила ситуацию и гаденькая ухмылка Карлы. Она всем своим видом показывала: «Видишь, а я говорила. Недолго вы вместе были». Но как бы оно ни выглядело, сейчас об отношениях с Рейваном я думать не собиралась, меня волновали вещи гораздо более важные.

Усевшись на свое место, я заставила себя не оглядываться на парня. Пусть ведет себя, как хочет. Мы ничем друг другу не обязаны. А с холодным отчаянием, которое вмиг принялось грызть сердце, я справлюсь. Просто не стоило ждать улыбки Рейвана и его объятий после небольшой разлуки, как нечто должного.

Слишком я радовалась, что теперь у нас с ним все будет хорошо, раз не нужно волноваться об отчислении. Слишком радовалась, за что и поплатилась.

Так, хватит. Сейчас только мама стоит моих переживаний, больше никто.

Еще одним разочарованием стала замена преподавателя. Леонора не смогла провести занятие, за что просила передать извинения. Может, она почувствовала, что я собираюсь вывести ее на серьезный разговор?

Лекцию я почти не слушала, высчитывая минуты до конца. И едва нас отпустили, то сразу же выскочила в коридор и направилась на учительский этаж. Леонора никуда от меня не денется, пока не ответит на все вопросы. Пора положить конец тайнам.

Но не успела я дойти до лестницы, как меня нагнал Рейван и, перехватив за талию, увлекая к широкому окну, возле которого еще не столпились студенты.

– И куда ты так спешишь? – Он наклонился и провел носом по моей щеке.

Сердце радостно забилось, и я ощутила облегчение, коря себя за поспешные выводы.

– Надо же, кого я вижу. Вроде утром ты меня игнорировал.

– Я просто ждал, когда ты сама ко мне подойдешь и начнешь извиняться за свое вчерашнее исчезновение. Но вместо этого ты снова исчезла. – Рейван смотрел на меня ласково, однако чувствовалось неприкрытое недовольство.

– Ах, значит, ты просто строил из себя обиженного парня. – я закатила глаза и покачала головой.

– О, не думал, что это может звучать так уничижительно

– А я ведь решила, что ты решил таким образом разорвать наши отношения.

– С чего такие мысли? – нахмурился Рейван, и я неопределенно пожала плечами. – Хотя, знаешь, вчера утром я подумал о чем-то похожем. Ты ушла и не разбудила меня, потом вообще уехала, не попрощавшись. Почему?

– Потому что прощание было бы слишком сложным. – вздохнула я. – Потому что я была уверена, что уже не вернусь.

– Что? – Рейван опешил, широко распахнув глаза. – То есть ты думала, что уезжаешь навсегда?

– Ну, да. Но все прошло хорошо. Я вернулась и не собираюсь прекращать учебу.

– Но вчера, не зная, что вернешься, решила просто уехать? – Рейван взглянул на меня с разочарованием.

– Так было лучше.

– Кому лучше?

Я уже пожалела, что так неосторожно выдала правду. Просто все мои мысли занимала Леонора, поэтому выяснение отношений с парнем было не к месту.

– Всем лучше. Рейван, послушай…

– То есть, если бы ты не вернулась, я бы даже не знал, что произошло. Ты хоть представляешь, что бы я думал? Что обидел тебя, что ты разочарована, что ты бросила учебу из-за меня. Да и… – в его глазах мелькнуло осознание. – Значит, ты была готова расстаться со мной таким образом? Ничего не объяснив, просто исчезнув?

Вот теперь я почувствовала себя виноватой. Раньше просто не особо пыталась посмотреть на ситуацию с перспективы Рейвана, но…

– Я просто не думала, что это так для тебя важно. Это ведь ты.

Я имела в виду, что Рейван относится ко всему с завидной легкостью, я была уверена, что парень воспримет мои слова спокойно, но он вздрогнул и попятился, словно я влепила ему пощечину.

– Что ж, теперь я знаю, что для тебя все это тоже не важно. Думаю, нам стоит прекратить любое общение.

Он шутливо поклонился и пошел прочь. Я моргнула несколько раз, свыкаясь с последними брошенными словами, потом окликнула его:

– Стой.

Он развернулся и, не замедляя шага и не боясь сбить спиной других студентов, подмигнул и бодро произнес:

– Ах, да, спасибо за ночь. И хорошо, что она ничего не значила. Пока!

– Да что б тебя… – процедила я и тоже отвернулась, сжимая кулаки.

И почему в последнее время все идет наперекосяк? Может, меня действительно прокляли? Хотя в ссоре с Рейваном была моя вина, несмотря на избыток самолюбия, я это признавала, но как теперь решать этот конфликт – не знала. Наверное, проще отпустить. В любом случае первые отношения всегда обречены.

Стараясь не думать о Рейване, я принялась спрашивать, где находится кабинет Леоноры, а когда нашла его, то стучала до тех пор, пока женщина мне не открыла. Она была недовольна, что ее побеспокоили, но, увидев меня, удивленно спросила:

– Коралина? Почему ты здесь?

– Мне надо с вами поговорить.

– Это срочно? Я погрязла в бумагах, мне не до разговоров.

Я понимающе улыбнулась и произнесла:

– Конечно, понимаю. Я хотела поговорить о Лине, малисах и монстрах, живущих под академией, но раз вы заняты, спрошу кого-нибудь другого.

Леонора побледнела и даже схватилась о косяк двери, словно боясь упасть.

– Тише. – рявкнула она и, осмотревшись по сторонам, пробормотала. – Заходи.

Я прошла в небольшой и чистый кабинет, наполненный светлой мебелью и грудой книг с тетрадками, от которых ломились стол и полки шкафов.

– Откуда ты знаешь о существах в подземелье? – спросила она, сверля меня взглядом, при чем с таким негодованием, будто это я туда этих существ посадила.

– Я там была. И еще, не знаю, что это за монстры, но моя мама среди них, да?

Била я наугад, но попала в яблочко. Леонора еще пуще побледнела и опустилась на кресло прямо на стопку тетрадей, не обращая на них никакого внимание. В моих глазах тоже потемнело. Конечно, я была почти уверена в собственной догадке, но ее подтверждение подкосило.

– Пожалуйста, мне нужна правда. Вы ведь все знаете, не скрывайте от меня ничего. Я и так слишком далеко зашла. – Для убедительности я вытащила из сумки малисы и высыпала половину прямо на пол.

Леонора поморщилась, но удивленной не выглядела.

– Как ты выжила? Я так пониманию, ты побывала в подземелье. Как ты обошла защитное заклинание?

– Сначала ваш рассказ, потом мой.

– Хорошо, – согласилась Леонора, – раз нужна правда, то пожалуйста, однако ты понимаешь, насколько опасна эта информация? Кто-то, кроме тебя, в курсе существ?

– Нет, не в курсе. Я никому не говорила.

– Хорошо… – Леонора немного успокоилась. – Но прежде мне надо выпить успокоительное. – Она открыла ящик и вытащила оттуда бутылку крепкого алкоголя. – Тебе налить? Нет? Ну и зря.

Я ошарашенно смотрела, как взрослая преподавательница наливает полный бокал, потом устраивается в кресле поудобнее, сбрасывая тетради на пол, и опустошает его почти наполовину.

– Лина была не только моей любимой ученицей, но и подругой. – вздохнула Леонора. – И то, что с ней случилось, гложет меня и по сей день.

Женщина печально замолчала, скребя ногтями по коленке и оставляя полоски на ткани. Мне не терпелось узнать продолжение.

– Что именно случилось? Вы провели эксперимент над людьми?

– Нет, – она покачала головой, – вовсе нет. Студент из того же выпуска, что и Лина, работал над дипломным проклятием, которое вышло из-под контроля. Оно было основано на старом заклятии спасения души, кажется, ты писала о нем доклад. Действовать проклятие должно было схожим образом, однако была допущена ошибка, и студент попал под влияние собственного проклятия, которое начало передаваться и другим вместе со слюной или кровью. Люди превращались в монстров, которых ты увидела.

Голова шла кругом.

– Но при чем здесь моя мама?

Леонора снова наполнила бокал и зажмурилась от терпкости напитка.

– Руководство академии скрыло проблему, поручив искать ее решение ограниченному кругу специалистов, в которых входили мы с твоей мамой, впрочем, нас было трое. Третий это директор академии. Мы пытались снять проклятие и спасти людей. Под него попали четырнадцать человек, которых заразил первый студент, потерявший контроль перед тем, как его поймали. Пятнадцатой была твоя мама. После потери Лины руководство решило запереть существ в подземелье.

– Но это же просто ужасно… – я поежилась, будто тоже оказалась в мрачном подземелье. – Почему не сообщили императору?

– Потому что император потребовал бы головы тех, кто был в ответе за эту ситуацию. – Леонора поморщилась. – И он, не раздумывая, убил бы существ, невзирая на то, что они были людьми.

– Но откуда такая уверенность?

– Потому что лучше пожертвовать пятнадцатью людьми, чем оставлять риск эпидемии.

– Но почему вы сдались? Почему не стали искать решение дальше!?

– Твоя мама близко подошла к разгадке. – возразила Леонора. – Она сказала мне, что нашла способ снять проклятие и решила опробовать его на превращенном. Меня не было рядом, и я не могу сказать, как монстру удалось вырваться из пут и напасть на Лину. Но что случилось, то случилось. Не нужно было отпускать ее одну…

Грудь сдавило от страха и отчаяния. Перед глазами возникла Лина, которая противостояла жуткому чудовищу, пыталась спасти его, но так и не смогла.

– Почему вы снова не попытались опробовать этот способ? Лина же рассказала о своих догадках?

– Все наработки остались в ее дневнике. – сказала Леонора. – Но это лишь догадки, а риск продолжать был слишком велик. Лина не справилась, и руководство приняло правильное решение запечатать проклятие под землей.

Это трусливое решение. Директор академии просто боялся за собственную шкуру, но озвучивать я это не стала, лишь спросила:

– При чем здесь малисы?

– Было установлено, что они снижают действие проклятия и успокаивают существ, поэтому их начали активно выращивать в закрытых садах академии, потом малисы дошли до студентов и стали наркотиками. Мы знаем… – она вздохнула, – какое безобразие происходит под академией, но наши руки связаны, потому что это улей проблем. Если ткнуть в одну его часть, зашумит весь. У нас и так еле получилось выбить разрешение на содержание химеры. Она же входит в категорию разумных существ, поэтому ее пленение противоречило закону.

– Как химера связана с проклятием?

– Химера подавляет существ своим присутствием, рядом с ней они как вялые куклы, и их можно перемещать.

Теперь картина прояснилась, только легче от этого не стало.

– Почему Лина ничего не сказала отцу?

– Во-первых, это была строжайшая тайна. – Леонора всем видом выражала, насколько абсурдным был мой вопрос. – Во-вторых, Альберт бы не позволил Лине рисковать, да и мог вмешаться в ситуацию и привлечь общественность.

– Пропало пятнадцать человек, разве это не привлекло внимание?

– Кому-то мы организовали похороны. – как ни в чем ни бывало сообщила женщина. – Считается, что кто-то сбежал, как и твоя мама. К счастью, многие были одинокими молодыми людьми, поэтому исчезновения замялись.

– Вы были обязаны сообщить моему отцу правду.

– Нет, не обязана. И я надеюсь, что тебе хватит ума ничему ему не рассказывать. Твоей матери это не поможет, а лишние проблемы добавятся. Я не должна была тебе ничего говорить, однако ты сунула свой любопытный носик туда, куда не следовало.

Я пропустила нравоучения Леоноры мимо ушей.

– Почему не попытаться снова снять проклятие?

– Потому что есть большая вероятность, что новые попытки приведут к очередной трагедии. – Леонора посмотрела на меня в упор. – Мне жаль, Коралина, я тебе сочувствую, но сделать ничего нельзя.

Я опустила голову и принялась гипнотизировать ножку стола, у которой скопилась пыль, сединой украшая ковер. Каково тем людям, что теперь гниют в подземелье, потеряв себя? Может, они еще что-то чувствуют, понимают? Были ли в маминой голове мысли, когда она увидела брошь?

– У вас остались вещи Лины? Ее дневник, записи? Вы можете мне их отдать?

– Нет. Тебе они ни к чему. Более того, это тайные материалы, которые ты не сохранишь.

– А вам они разве нужны? Сколько лет прошло с исчезновения мамы? Шестнадцать? За все эти годы вы хоть раз к ним притрагивались?

– Не повышай голос, юная леди! – возмутилась Леонора. – Наш разговор закончен, если не хочешь неприятностей, то держи язык за зубами.

– Я буду держать язык за зубами только в том случае, если вы отдадите мне мамины вещи. Иначе ничего не обещаю.

– Ты меня шантажируешь? – женщина поднялась с кресла и встала напротив меня. – Ты уверена, что находишься в том положении, чтобы что-то требовать? Не лезь во взрослые игры, Коралина.

Голос Леоноры звучал угрожающе тихо, поэтому перечить женщине и злить ее было однозначно плохой идеей, но отступать мне некуда. Если сейчас не получится настоять на своем, больше шанса у меня не представится. Я же просто сыграла на эффекте неожиданности, поэтому Леонора и выдала мне информацию.

– Я не шантажирую, а просто прошу. У меня ничего не осталось от мамы. Пожалуйста, отдайте ее вещи, и я обещаю, что не доставлю вам никаких проблем. Клянусь.

– Коралина, если хочешь ознакомиться с записями, то я возражать не стану, но только в пределах моего кабинета. Это мое последнее слово.

Я заколебалась, пытаясь нащупать черту, которую не стоило переступать. Кажется, я подошла к ней совсем близко. Еще хоть капля упрямства, и Леонора выставит меня из кабинета или, того хуже, из академии.

– Хорошо. – пришлось согласиться.

Леонора испытующе на меня взглянула, решая, что со мной делать, а затем направилась к самому высокому шкафу, который стоял на последнем издыхании, навьюченный тяжелыми фолиантами и магическими артефактами, чья сила лениво перетекала меж полок. Быстрый взмах руки, и неподъемный шкаф, словно пушинка, выдвинулся вперед, открывая нишу в стене, откуда Леонора вытащила небольшой сундук. Мысленно произнеся словесную отмычку для защитной магии, окружающей сундук, она передала его мне.

– Сохранные заклинания выдохлись, надо будет обновить. Видишь, листы начали желтеть. – пробормотала женщина, наблюдая за тем, как бережно я достаю блокноты. – Осторожнее, там мощные руны.

Можно было не предупреждать. Кроме записей в шкатулке находились артефакты, склянки с незнакомыми жидкостями, травы и, самое главное, камни с рунами, а магия в них была заключена в настолько концентрированном состоянии, что пальцы покалывало, если близко поднести их к камням.

– Лине всегда плохо давалась рунология, всегда обращалась ко мне за советом. Совершенно не было способностей, хотя сами руны она ценила и любила. За этими, – Леонора с уважением посмотрела на завитки рун, аккуратно выгравированные на камнях, – она ездила на край света и торговалась с демонами.

– И как же отец ее отпустил… – пробормотала я, пытаясь отделаться от щемящего чувства в груди.

– Альберт ездил с ней, они сопровождали друг друга во всех экспедициях, пусть и были на разных факультетах. И ведь учиться не забывали. – Леонора погрузилась в теплые воспоминания, растеряв всю свою сердитость. – Красивая пара.

Мне не удавалось представить эту красивую пару. Воображение отказывалось рисовать отца молодым и счастливым, способным испытывать эмоции. Ведь тогда бы это был совершенно иной человек. В конце концов я раскрыла дневник с фиалковым корешком и принялась листать страницы. Леонора не отвлекала меня, лишь иногда неодобрительно посматривала.

Почерк у Лины оказался ровным и мелким, более понятным, чем у меня. Я улыбнулась, увидев нашу с мамой общую деталь: наклон букв у нас был влево. Почему-то благодаря этому незначительному наблюдению связь с мамой ощутилась яснее, чем благодаря всем слова о том, что мы похожи внешне.

В дневнике Лина описывала проклятия.

Сначала шла информация о спасении души, уже знакомая мне по собственному докладу. Чтобы осуществить это проклятие требовались три руны: равнодушие, бессердечность и спокойствие, а также сердце моллюска, который может жить без сердца, и собственная кровь. Проклятый человек перестает испытывать муки совести и теряет эмпатию. Снимать проклятие научились не сразу. Но в конце концов рецепт был создан: вода из святого источника, смешанная с кровью, зелье душевной остроты и три другие руны: сострадание, сердечность и трепет. Правда, сильное потрясение тоже могло разрушить проклятие.

Я перелистнула страницу и сжала дневник крепче. Далее описывалось проклятие, которое до сих пор держало людей в заточении подземелья. Студент, создавший его, и правда основывался на проклятии спасения души: он тоже использовал сердце моллюска, но только того, кто без сердца жить не смог. Руны тоже отличались, студент взял равнодушие, беспокойство и злобу, а вместо человеческой крови выбрал кровь химеры.

Лина предположила, что химера сыграла роль возбудителя звериной сущности, и назвала получившийся результат проклятием загубленной души. Неизвестно, что задумывал создатель, но задумка явно не удалась.

Люди превратились в монстров, передавая проклятие через укусы, подражая химере, чья слюна была ядовита.

Я открыла дневник на последней странице, пропустив сотню предположений и неудачных экспериментов. В конце концов Лина пришла к выводу, что для снятия проклятия нужно смешать кровь химеры с экстрактом из цветов, зелье душевной остроты заменить на зелье острого ума, а также использовать руны душевности, добра и трепета. Она расписала объяснения на несколько страниц, поэтому все выглядело крайне убедительно.

Неужели мама даже не успела проверить свою догадку? Почти дойти до финала и проиграть. Из-за несчастливой случайности существо напало на нее тогда, когда до решения проблемы оставалось совсем немного… Так несправедливо.

– Почему не попробовать еще раз? – спросила я.

– Коралина, прекрати вести себя, как наивный и несмышленый ребенок. Эта тема закрыта. – Леонора раздраженно подошла ко мне, выхватила дневник, положила в сундук и захлопнула его, окутывая защитной магией. – Кажется, тебе пора.

Ох, у меня на языке вертелось много слов, которые хотелось высказать. Как тема может быть закрыта, когда под академией куча несчастных проклятых людей. Неужели они ждут, когда те просто умрут, а проблема сама рассосется? Это бесчеловечно, особенно учитывая, что Лина оставила им инструкцию, как снять проклятие, но они не хотят и пытаться.

У меня от отчаяния опускались руки, но я знала: Леонору мне не переубедить. Ей плевать на существ, на мою маму, ее заботит исключительно ее безопасность.

Когда я направилась к выходу, она меня окликнула:

– Мы же друг друга поняли? Это строжайшая тайна.

Я молча кивнула и выскользнула за дверь. Интересно, сколько времени займет у преподавательницы, чтобы решиться и приготовить зелье забвения? Не было никаких сомнений, что Леонора не позволит мне быть посвященной в тайну, которая может стоить ей головы. Так что времени у меня катастрофически мало. Нужно было срочно что-то делать.

План в голове сложился быстро: безумный, поэтому и подходящий. Во-первых, пришло время наведаться к химере.

Меня отправили лечить голову, а я направилась искать проблемы

Перед следующим уроком еще было достаточно времени, поэтому сразу после разговора с Леонорой я поспешила к ангарам, радуясь, что проект с Элиотом обеспечил меня пропуском к животным. Все-таки хоть чем-то блондин мне пригодился.

Ангары не изменились с моего прошлого визита. Все тот же теплый воздух и приглушенный свет, от которого тянуло в сон. Мне повезло, что ангар, где находились зубокрылы и химера, не пользовался большой популярностью у студентов. Может, конечно, это из-за химеры, и руководство академии специально не допускало занятий и учебной деятельности вблизи опасного существа.

Зубокрылы наслаждались дневным сном, пристроившись под потолком. Эдгар встрепенулся, когда я подошла ближе, кажется, он меня узнал и поэтому приветливо клацнул когтями по жердочке. Рука фантомно заболела, вспомнив, как зубокрыл любил впиявиться в кожу.

Я улыбнулась Эдгару и отвернулась от него. Сегодня мой визит предназначался, увы, не ему, а холодным зеленым глазам, сияющим в темноте вольера. Каждый шаг к прутьям, ограждающим от зверя, давался тяжело, присутствие химеры ощущалось на ментальном уровне. Сейчас она притаилась, но не из-за страха, то было ленивое любопытство, которое в любой момент могло перерасти в агрессию.

– Ты меня слышишь?

Но как бы я ни прислушивалась к движению в вольере, не смогла уловить и звука. Темнота застыла, притворяясь пустотой.

Прутья располагались на достаточно большом расстоянии друг от друга. Если попытаться, можно протиснуться между ними: моя худощавая фигурка вполне пролезет, хотя в этом случае рискует достаться на обед разъяренной химере.

– Я знаю, что ты меня слышишь. Ты хочешь освободиться. Я тебя освобожу, если ты мне поможешь.

Темнота качнулась, услышав мои слова. Готова была поклясться, что внутри вольера мелькнуло зеленое пламя глаз.

– Давай заключим сделку. – предложила я, стараясь, чтобы в голосе не сквозил страх. – Ты поможешь мне, я тебе.

Темнота снова выжидающе застыла. Все зависело от моих действий, сейчас решалось, уйду ли я ни с чем или же смогу договориться с химерой. Поэтому, проклиная свое безумство, я выдохнула и рывком пролезла между прутьями, которые больно сдавили грудную клетку.

Сначала мне показалось, что выключили все звуки. В вольере химеры было очень тихо, даже возня зубокрылов осталась где-то позади, будто в другом пространстве.

– Я освобожу тебя, если ты мне поможешь. – прошептала я, вглядываясь в пустоту, но не рискуя отходить далеко от прутьев, хотя вряд ли получится выскочить из вольера, если химера пожелает мной закусить, просто не успею.

Тишину нарушил звук тяжелых лап, ступающих по земле. Сердце билось предательски громко, и химера наверняка учуяла мой страх.

– Я не желаю тебе зла. Я освобожу тебя.

Химера же разумное существо. Она понимает, что убивать меня невыгодно. Свет из коридора освещал часть пространства передо мной, в этом освещенном участке и показалась широкая голова химеры. Зеленые глаза с вертикальными тонкими зрачками вперились в мои разум и душу, внимательно сканируя их. Спутанная грива падала на морду, цепляясь за два длинных рога, раскосо торчащих изо лба.

Если бы тело не парализовало, я бы сразу же попыталась выбраться из вольера. Химера подошла ближе, обдавая теплым дыханием. Несмотря на ужас, внушаемый животным, я трепетала и от восхищения. Химера была величественной даже в клетке. Ее хвост, а точнее жирная змея с хищным взглядом рванулась вперед и оплела мою ногу, шипя и высовывая раздвоенный язычок. Что ж, теперь мне точно не сбежать.

– Мне нужна твоя помощь. – пробормотала я, не отводя взгляд от морды химеры.

Нужно выдержать, не отвернуться, иначе химера убьет меня.

Животное склонило голову набок, слушая меня с любопытством, что заставило меня воспрять духом и не обращать внимание на то, что змеиный хвост все сильнее сдавливает ногу.

– Мне нужно, чтобы ты спустилась в подземелье академии вместе со мной и вывела одного из монстров. Когда я проведу ритуал, ты будешь полностью свободна. Я обещаю.

Химера не выглядела удивленной моим предложением. Она качнула головой, и змея соскользнула с ноги и, поднявшись, зависла недалеко от моего лица. Я упрямо продолжала игнорировать змеиный взгляд, сосредоточившись на морде самой химеры.

Неужели она согласна? Не похоже было, чтобы она злилась или собиралась меня убить. Напротив, ее настрой я бы назвала вполне миролюбивым.

– Ты мне поможешь?

Снова кивок, еще более очевидный, и рога химеры едва не зарядили по моей макушке.

– С-спасибо. – Я поклонилась, пытаясь выразить всю признательность. – Я вернусь вечером и…

Химера посмотрела куда-то поверх моей головы и, тихо рыкнув, скрылась в темноте. Я стремительно развернулась и увидела ошарашенного Стэна. Он стоял напротив вольера в обнимку со шваброй и глядел на меня в тихом ужасе.

– Кора? – пробормотал он.

Я поспешно пролезла меж прутьев и приветливо улыбнулась:

– Рада тебя видеть.

– Ты… Ты нормальная!? Ты… Ты что!?

– Стэн, не кричи так, ладно? Ты привлекаешь внимание. – Все-таки хорошо, что заметил меня именно Стэн, а не другой студент, которого я не знала.