Текст книги "Ненормальный практик 7 (СИ)"

Автор книги: Извращённый отшельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Слушаюсь, господин генерал! – посыльный козырнул и выбежал из палатки.

Разин, под взглядом офицеров, вернулся к столу. Убрал чёрный флажок с сектора Г-7. Прорыв закрыт. Хорошо. Это снимает давление с левого фланга, даёт возможность перебросить резервы в другие горячие точки. Но вопрос, как заноза, искренне не давал покоя. Кто это сделал? Что ж, загадка подождёт. Сначала нужно пережить сегодняшний день. А потом уже разбираться, кто этот человек, спасший левый фланг.

* * *

Британский командный пункт

Аннабель Винтерхолл, стоя под снегопадом, смотрела на серое небо, где один за другим вспыхивали огромные ужасающие контуры. Её взгляд не был напуган. Не был и удивлён. На её лице, вообще, не было никаких эмоций. Стальная Роза. С железным сердцем, а может и вовсе с полным его отсутствием.

– Святая Дева Мария… – раздавались шокированные шёпоты её подчинённых штабников.

– Имперцы решили выпустить архимагистров⁈ Так рано⁈

– Пора и нам ответить! Иначе они уничтожат всех рыцарей!

– Госпожа!

– ГОСПОЖА!!!

– А… – Аннабель впервые за всё время рассеяно обернулась. – Что такое, Эллейн?

Адъютантка скосила взглядом на толпу офицеров, что удивлённо смотрели на свою командующую.

Аннабель же кашлянула в кулак:

– Что там с обходным отрядом? – произнесла она строго.

– Из-за снегопада могут задерживаться, госпожа, посыльный всё ещё не вернулся, – доложила адъютантка.

– Плохо, – задумчиво произнесла Аннабель. – Они – наша гарантия победы. Пока имперцы сдерживают лобовые атаки, обходной отряд должен перерезать им сухожилия. Если не подоспеют к спланированному времени, битва может пойти не по плану. Как видите, – она указала в сторону сражения. – Империя уже выпустили архимагистров.

Офицеры кивнули.

Аннабель же в привычной властной манере произнесла:

– Раз они решили бросить все свои козыри. Мы ответим. Сломим их архимагистров – нашими. А обходной отряд доделает своё дело по прибытию. Это будет полный разгром.

Один из архимагистров, сэр Рональд Андерсон, с седыми волосами и проницательными зелёными глазами, пригладил пышные усы:

– Вы хотите, чтобы мы вышли на поле боя, леди Винтерхолл? Сейчас?

Аннабель кивнула:

– Именно. Идите и крушите русских. Создайте им ад, заставьте их бросить в бой последние резервы. И дайте понять, что им не стоило открывать северный фронт.

Андерсон удовлетворённо переглянулся с другими архимагистрами. На лицах читалось понимание и предвкушение. НАКОНЕЦ-ТО! Они задолбались сидеть в резерве, наблюдая, как слабаки режутся на передовой. Архимагистры созданы для боя! Для дуэлей! Для демонстрации НАСТОЯЩЕЙ силы! И теперь им дают эту возможность!

– Госпожа, нас больше чем имперских архимагистров, – произнёс Андерсон медленно, с ухмылкой, – Что делать тем, кому не достанется дуэлянт?

Аннабель не дрогнула:

– Уничтожайте живую силу противника. Любыми методами. К закату я собираюсь испить вина на руинах имперского штаба, – она посмотрела в глаза Андерсону. – Либо на ваших трупах, если не справитесь.

Тот улыбнулся. Он был единственный среди подчинённых архимагистров, кто имел вторую ступень, как и сама Аннабель. Но всё же, был слабее её в боевых навыках. Она – гений войны, что поделать.

– Хорошо, леди Винтерхолл, вы получите желаемое.

* * *

Сектор Г-7, левый фланг. Место окружения Воробья. Сразу после применения контуров

Кругом воняло копотью. Прожжённым мясом, железом, доспехами. Крики стихали. Чудом выжившие британцы спасались бегством, не оглядываясь. Страх сломал их дисциплину. Они воочию видели, как их товарищи сгорали сотнями за секунды, как тех пронзают эфирные колья от головы до задниц. Это был ад. Наяву. Здесь. На земле долины. Ад, низвергнутый с небес.

Синий дым от деактивации эфирных контуров застилал всё.

И посреди этого ада стоял Воробей.

За спиной на ремне – дымящийся арбалет.

Кинжалы за поясом. Убивать больше некого. За убегающими он не гнался – те больше не бойцы. Сам же он тяжело дышал. Эфир истощён. Для выстрелов и активации столь масштабных контуров требовалось его небывалое количество. Для магистра третьей ступени – это было слишком. А потому он просто стоял и впитывал узлами энергию. Нужны были силы. Ведь всё самое сложное только начинается.

Он открыл глаза и увидел толпу имперцев вдали, что смотрят на него сквозь снегопад. И понял: дерьмо. Похоже, они всё поняли. Кто стал причиной всего этого эфирного катаклизма.

«Пора валить в другой сектор…»

И, подняв эфирную стену, закрыл обзор воякам, после чего исчез.

Та вскоре развалилась, а Воробья и след простыл.

– Куда он делся⁈

– Это ж тот арбалетчик, да⁈ Да⁈

– ДА…

– Не знаю, кто – он, но как же я рад, что этот Дьявол не против нас…

Примечание: если что, это ещё не ОХО-ХО))) Но глава, как по мне, вышла тоже горячей ^_^ Следующая будет ну прям БОЛЬШАЯ. Её лучше не разделять, поверьте. А потому – придётся подождать. Думаю, она будет около 100к плюс-минус. Прошу проявить терпение. И, понимаю, что многие начинают подозревать КОЕ-ЧТО, ведь не зря же указано столько мелочей! Но давайте просто дождёмся дальнейшего сюжета:3 СПАСИБО!)

Глава 7

Двое имперских пехотинцев пили из фляг. Англичане откатились, есть несколько минут на передышку.

Первый вытер губы рукавом теплого шерстяного плаща:

– Слыхал, на левом фланге какой-то хлыщ тыщу бриташек уложил?

Второй устало обернулся:

– Брехня. Такое только архимагистру под силу.

– Снабженцы так сказали, – пожал первый плечами. – Дескать, какой-то наёмник, Воробьём кличут, устроил там лютую жаровню.

– Воробей? – приподнял второй бровь. – Это не тот, что в маске язычников?

– Вроде как.

– Вон оно как. Слышал я про него. Кажись, его британцы обложили и прикончили. Так что не мог этот самый Воробей завалить такую толпу, мертвец он.

…

Трое санитар катили тачку с ранеными. Один из них, задыхаясь, выдавил:

– В курсе, ребзя, кто контуры в небе активировал?

Второй медбрат хмыкнул:

– Железнов, поди, вмешался. Старый хрыч решил размяться.

Третий мотнул головой:

– Это вряд ли. Его берегут для дуэлей с британскими архимагистрами.

– Тогда кто по-твоему?

– Может, контурщики группой сработали…

…

У входа в лазарет толпились раненые, ждали своей очереди. Двое из них трепались вполголоса.

– Про Воробья слыхал?

– Ну?

– Говорят, он сначала на левом фланге толпу положил, тысячи две, а после в центр сместился и там высек ещё сотни полторы. Один, сучара, представь…

– Вот это тебе, Серый, по ушам проехали, – усмехнулся товарищ. – Чтобы какой-то пацан две тыщи положил? Он что, архимагистр?

Тот замялся:

– Инициированный вроде…

– Инициированный, – с кивком хмыкнул второй. – Да его за секунду на куски порвали бы.

– Ну, хрен его знает. Может, и не он положил…

– Вот и я о том же. Ты его вживую хоть видел?

– Не-а.

– То-то же.

* * *

Группа матёрых вояк стояла на позиции, проверяла оружие перед очередной волной. Один из них, ветеран в годах с жирным шрамом через обе губы, услышал трёп молодых пехотинцев о чудесах наёмника Воробья и презрительно сплюнул.

– Байки это всё, – буркнул он товарищу рядом, такому же видавшему виды бойцу. – Каждый раз одна х*йня. Появляется какой-то герой, все языками чешут, какой он крутой, а через день оказывается, что всё раздуто в десять раз.

Товарищ кивнул:

– Помню, в прошлую кампанию тоже был один такой. Змеем его звали. Говорили, он магистров голыми руками душил. А как дошло до настоящего дела – сдулся. Оказался обычным везучим засранцем.

– Вот именно, – ветеран поднял меч, глянул вдоль клинка, осматривая эфирный контур. – Этот Воробей, небось, такой же. Пару удачных выстрелов сделал, народ раздул в эпос. А контур в небе… Разве арбалетчики способны создавать контуры? Это дело контурщиков. Вот они и постарались, просто никто не видел кто именно, и повесили на первого попавшегося.

– Но говорят, его британцы окружили, полсотни практиков, а он всех перебил… – осторожно оспорил молодой.

Ветеран отмахнулся:

– Сказки для сосунков. Если бы такая толпа кого-то решили прикончить, от того и мокрого места не осталось бы. Наверняка там всё было по-другому, но через пять пересказов превратилось в героическую хренотень.

Третий солдат, помладше, но тоже с опытом, влез:

– Я вообще думаю, этого Воробья не существует. Просто слух пошёл, люди подхватили, каждый от себя наплёл, и вот итог.

Ветеран хмыкнул:

– Может, и так. На войне правда первой дохнет. Байки только и остаются. Зуб даю, каждый выживший будет говорить, что сотню прирезал. Если всех таких потом опросить, то британцев должно было быть не пятьдесят тысяч, а пятьсот!

И все заржали. Ветеран дело говорит. Многие вернутся с войны и будут рассказывать, что убивали десятками, а то и сотнями. Выходит, слухи и Воробье всё из той же оперы. Может, он сам эти слухи и пустил?

* * *

Что до самого юноши, то он частично восстановил эфирные силы, и порхал по полю битвы. Там, где он появлялся, англосаксы умирали десятками, порой и сотнями. Спасённые имперцы замечали арбалетчика в черной накидке и в деревянной маске и задавались вопросом: кто он такой? Британцы же навсегда запечатывали образ фиолетовых глаз, горевших из-под жуткой маски.

И пошли слухи. Сначала малые искры, но те разрастались и разрастались в пламя. Одни считали всё выдумкой. Другие – искренне верили в существование таинственного Воробья.

Сам же юноша хвалил себя за ношение маски! Лучшее решение, принятое за последнее время. Ведь он всегда может сменить её, и Воробей исчезнет. А когда нужно – надеть снова. Забавно же.

По итогу, он врывался в сражения, особо и не сдерживаясь. Уничтожал вражеский отряд и перемещался. Никто не знал, где он может объявиться в следующий раз. Слишком непредсказуемая траектория перемещений, лишенная любой логики. Неприметный. Неуловимый. Настоящий Воробей.

Конечно, юноша понимал, что его «деятельность», особенно с теми контурами в небе, рано или поздно дойдёт до начальства. В частности Железнова, а может и Разина. И что тогда? Вызовут в штаб и потребуют снять маску? Возможно. Однако, удастся ли им, вообще, понять, где Воробей? Он ведь всегда может скинуть с себя вещи и переодеться в другого человека. По сути, ему больше не нужно объявляться перед непосредственным нанимателем, так как не нужны ни деньги за убитых англичан, ни лавры со славой. Всё ради чего он здесь, в долине, ради выполнения данного обещания и…

Конечно же, СИЛЫ.

Да-а, это поистине, лучшая качалка на планете! Если так можно выразиться!

Да и ко всему прочему, Александр понимал, что возможно, есть вероятность, что его сегодняшние подвиги могут и вовсе оказаться незамеченными. Учитывая горячку боя, неразбериху, адреналин солдат, засвидетельствовавших его причастность, ещё и плотнейший снегопад, что только усиливается с каждым часом, показаться может что угодно. А самому Воробью впору сказать будет нечто вроде: да, я был в секторе Г-7. Но контуры не мои! Там был какой-то странный человек! Он их и активировал! Вот и всё. Так что все вопросы к нему. Пусть потом гадают, что то за человек. Можно им описать Воронцова внешне, вот будет умора!

Ну, а если уж быть совершенно честным, то надоело.

Да. Ему надоело прикидываться. Оправдываться. Врать. И совсем не хочется вести бесед со стариком Железновым. Однако, кое-что он всё-таки предоставит любопытному контурщику, дабы унять у того зуд. Что до разговоров с Разиным? Какой в них смысл? Договор юноша выполняет прямо сейчас. Плюс он – нанятый работник, как и был до этого. Связывать свою жизнь с Чёрным Лебедем он никогда не планировал. Если однажды генералу снова понадобится помощь, и Александр будет рядом, то непременно поможет. Да и ко всему этому, юноша уже сделал Разину такой подарок, что тот вряд ли сможет его оценить в ближайший день, однако непременно оценит в будущем.

«Чувствую себя Дедом Морозом, – вздохнул Воробей, оглядывая обстановку на поле боя. – Где там моя Снегурочка?» – и усмехнувшись, посмотрел вдаль на британские позиции.

Итак. Левое направление стабилизировалось. Британцы откатились, имперцы выдохнули, укрепились. Здесь он не нужен. В центре также подсобил. Пока только на левом фланге всего направления, но вот в самой сердцевине происходит пекло. Пора и там потушить очаги. Сейчас капельку подкопит эфирчик и снова в бой. Рыцари там прут как, сука, в Рождественскую распродажу в торговые лавки, имперцы едва держат оборону от такого наплыва. Да и отката в центре ещё не было, действуют группа за группой, по очереди, не сбавляя обороты.

Глубокий вдох. Прищурил глаза от яркой вспышки эфирного снаряда. Закрепить на ремне арбалет и вперёд. Через снегопад, взрывы и мольбы умирающих. Не только имперцев. Молились и англичане, попадались и французы. Вообще, экспедиционный корпус Аннабель состоял в основном из бритов, но попадались и другие европейцы. А вот основная регулярная армия Британии представляет из себя настоящий компот из национальностей. Будет интересно встретить такую разномастную толпу на поле боя, в будущем.

С этими мыслями юноша исчез в снегопаде.

* * *

Левое фланговое направление

Лучник Олаф, держа позицию шестого взвода наёмников-стрелков, зорким взглядом голубых глаз сканировал поле боя. Здоровенный лук в руках выплюнул очередную стрелу. Тюф! Есть! Прямо в лошадь командира в дорогущем синем плаще с белым мехом. Вот же, выброжала. Олаф сплюнул. Наложил новую стрелу. Колчан у бедра ещё полон стрел, хотя он и стрелял полдня без продыху. Всё просто. Сегодня он принял в отряд молодых резервистов, одна парочка подбирали вражеские стрелы, а вторая – таскали те с обозов снабжения.

Олаф фыркнул после очередного выстрела. Промазал. Густая каштановая борода в льдинках от дыхания. Крепкий носяра – красный от лютого мороза. Даже ему – северянину сегодня не просто. Погода бушует, гадина. Перестанешь двигаться – взмёрзнешь, как брошенная собака. Пальцы коченеют, но надо стрелять. Надо. Неважно, что всё кругом превращалось в ледяной ад. Снежинки секли лицо, забивались в глаза, ослепляли.

Его взвод, сорок лучников и арбалетчиков поредел до восемнадцати. Потери росли куда быстрее, чем вчера. Может, не хватало Воробья? А может, британцы на этот раз не сдерживались и играли по-крупному. Но так или иначе – дела были как у мыши, прищемившей хвост в мышеловке – рано или поздно точно каюк. И пусть лучники всегда теряли меньше людей чем пехота, но четыре часа непрерывной стрельбы выжимали даже матёрых стрелков. Руки ныли, пальцы кровоточили от тетивы, глаза слезились от напряжения и снега, лепившего в морду всё злее. Таким темпом ещё час, и их свалят не британцы, а усталость.

Рядом стреляла Лизка. Из-под шапки торчали мокрые волосы, кончики которых обледенели, как крохотные сосульки. Щёки в крапинках от острого снега. Лук в её руках смотрелся ужасающе прекрасно. Столь органично, как продолжение рук. Сейчас она натягивала тетиву, щурилась сквозь пургу, целясь в британского офицера. Выдохнула. Отпустила. Стрела ушла, прошила мундир, офицер рухнул.

Лизка ощерилась и пробормотала:

– Ещё один. Сколько там у меня за сегодня? Тридцать восемь?

Олаф хмыкнул, не отрывая взгляда от врагов:

– Тридцать девять, если последний точно твой. Хотя я видел как Сергей тоже в него целился. Может, его стрела.

– Моя, – отрезала Лизка. – Я раньше пульнула.

Олаф не стал спорить. Лизка гордилась от своего счёта убитых врагов, как все бывалые наёмники. Пусть считает как хочет. Главное что британцы дохнут.

И тут…

Что-то изменилось.

Что-то, что невозможно было не ощутить.

Олаф почуял это всем организмом раньше чем осознал. Инстинкт, набитый годами войны, вопил – опасность. Большая оленья задница. Не прямо здесь, в их секторе, но близко.

Воздух стал иным, вязким, давящим. Давление шарахнуло так, что в ушах заложило. Окружающий эфир начал вести себя странно, стягиваться куда-то вперед потоками, течениями. Даже пурга притихла на долгие секунды, будто почуяла неладное.

Лизка рядом опустила лук, с распахнутыми глазами повернулась к северянину:

– Ты чувствуешь… ЭТО?

Олаф, сглотнув, кивнул. Сам же неотрывно вглядывался в снежную завесу, пытаясь разглядеть источник.

И увидел, как расступаются ряды рыцарей в серых и синих плащах, как непонимающе замерли имперские пехотинцы, и пред всеми предстал человек, окутанный плотной красной аурой. Шел он неспешно, будто в запасе у него вся вечность. Пространство вокруг плыло. Снег сгорал в невидимом барьере и испарялся, не долетая до сухого зимнего мундира этого человека.

– Архимагистр. – произнес сурово Олаф.

Столь угрожающее слово пронеслось по рядам стрелков взвода как ледяной ветер.

– Мы все умрём… – послышалось в ответ.

– Выблядки решились наконец показаться…

– Этот монстр прихлопнет нас и не заметит…

Реакция была очевидной. Безысходность. Противостоять архимагистру способен только архимагистр. И никто иной. Возьми хоть тридцать магистров – не справятся. Не справится и сотня. И две. Он просто будет убивать их чуть дольше, вот и всё. Слишком большая разница в мощи. Если магистры – это тяжёлая артиллерия, то архимагистры – тактическое ядерное оружие. Их силы столь велики, что способны уничтожать сотнями за одну технику. А за особо мощную похоронить и тысячу-другую. Их не выпускают на поле боя без веских причин. К тому же, есть правила, кои соблюдают все армии мира. Архимагистры сражаются с архимагистрами и без особой необходимости не уничтожают низших практиков, давая тем возможность сражаться с равными и развиваться в рангах. Так что даже в хаосе войн, в их пламени, есть табу, которые не принято переступать.

И всё же, убить сотню-другую на поле битвы, в ожидании своей дуэли архимагистрам не воспрещается. Особенно тем, на кого бросаются низшие. Страх с адреналином порой подстегивает броситься в яркое пламя высшего практика и сгореть. Достойная, красивая смерть. Но, к сожалению, бессмысленная. Это как броситься навстречу летящей ракете. Смело? Абсолютно. Но, к сожалению, глупо.

Лизка прошептала, дрожащим голосом, хоть и пыталась скрыть страх:

– Стрелы его не возьмут… Сейчас спалит нас всех на потеху…

Олаф же проворчал нечленораздельную ругань, сжал лук. Он видел, когда архимагистры приступают за «работу», выжигаются сотни квадратных метров взмахом руки. Зрелище впечатляющее, но если смотреть на то издалека, а не быть в качестве испепеленного. Что касательно дуэлей архимагистров – это как столкновения стихий, от коих все те, кто оказался рядом, дохнут, и часто не от боевых техник, а банального переизбытка эфира в воздухе, ведь их техники могут стереть с лица земли целые кварталы, поселения.

А вот Лизка, говоря прямо, всегда считала это пиздежом. Раздутыми до маразма солдатскими байками. Но глядя сейчас на приближающуюся фигуру в красной ауре, понимала – это монстр. Боевая единица, способная помножить весь их сектор на ноль за минуту. Если ему вообще понадобится столько много времени.

Британский архимагистр остановился метрах в ста от имперской линии. Пожилой офицер. Полковник. Длинная синяя шинель поверх синего мундира с золотыми пуговицами. Седые, но густые волосы уложены назад. Выбритое идеально лицо с квадратной челюстью. Эдакий красавец в годах, но наверняка ещё сводящий придворных англичанок с ума. Он вальяжно, при этом утончено будто дирижер поднял правую руку, от чего в воздухе вспыхнула огромная круговая схема ядерного красного света. Глаза архимагистра также засветились ярким красным, что в серости снега смотрелось демонически.

Лизка нервно засмеялась. Ведь контур лепился линия за линией, требовал концентрации, точности, аккуратности в сплетении эфирных нитей. А этот ужасающий монстр создал тот взмахом руки. Эфирные линии в огромном круге запульсировали и расширились. Через несколько секунд алый круг стал размером с дом.

И тут все – и британцы и имперцы увидели, что именно формирует британец. Контур принял форму. Образ. Здоровенный вепрь из чистого эфира, светящийся красным пламенем, с бивнями длиной с человека. Зверь выглядел материальным, настолько плотно архимагистр сплёл эфир. Задрал рыло, встряхнул шкурой, от чего эфир пошёл теплыми волнами.

Олаф выдохнул:

– Ёб твою. Это ж эфирный зверь…

Среди практиков всем было известно, что архимагистры высшего класса могут придавать контурам форму зверей, делать техники около живыми на вид и управлять ими. В свою очередь магистры могли довольствоваться лишь псевдозверьми или отдельными их частями в виде лап или зубастых пастей.

Британец закончил с контуром. Глянул на имперскую линию, ухмыльнулся. И взмахнул рукой, позволив кабану атаковать.

Эфирный вепрь сорвался с места. Попёр к имперским позициям, полыхая краснеющим эфиром. Здоровенная туша вспахивала копытами снег с опущенным рылом, собираясь размазать всё, что попадется на пути. Пурга нисколько не тормозила его, снежинки испарялись от жара эфира. Зверь приближался. Стремительно. Неотвратимо.

Имперцы заорали:

– ВАЛИМ!

– БЕГИТЕ! СКОРЕЕ!!!

Паника захлестнула разум. Когда на тебя мчится угроза размером с дом, тут не до построения. Стрелки во взводе Олафа и Лизки тоже заколебались, кто-то бросил лук и рванул. Северянин рявкнул через всепоглощающую панику:

– НАМ НЕ УБЕЖАТЬ!!! ВСЕ НА ЗЕМЛЮ!!! ЖИВО!!!

Взвод – кто лег на снег, кто замер на месте, продолжая стоять. Решение лечь – было наилучшим. Ведь вепрь мчался на них, авось проскочит. От него не сбежать, а так хоть часть лучников выживет, если тот пронесётся дальше. В глазах большинства ужас. Они смотрели как эфирный вепрь несётся к ним, и каждый думал что это последнее что увидит в жизни.

Пятьдесят метров. Тридцать. Тот смял пехотинцев. Десятки сгорели заживо.

Олаф успел подумать о том, что прожил нормальную жизнь. С два десятка лет войны, больше ста боёв, сотни убитых врагов, несколько баб которых любил, товарищи коих ценил. Неплохо для простого северянина. И вот итог – смерть в долине от эфирного зверя, сотворённого САМИМ АРХИМАГИСТРОМ. А далеко он зашёл, верно? Понадобился ЦЕЛЫЙ гребанный архимагистр, чтобы прервать его жизнь! Северянин ухмыльнулся. Конечно, мысленно шутил. Он просто попал под раздачу совершенно случайно. Как муравей под сапог. Но чего уж.

Вепрь был в десяти метрах.

И вдруг…

Грохот.

Другой зверь! Имперский! Материализовался из воздуха прямо перед британским вепрем! Огромный олень из синего пламени! Ветвистые рога пылали синевой, грива развевалась. Олень ударил копытом, опустил могучие пылающие рога и встретил вепря лоб в лоб.

БОООООМС!

Столкновение двух контурных зверей породило взрывную волну. Олафа, да и весь взвод лучников, вместе с Лизкой, швырнуло в стороны.

Приземлившись, северянин потёр башку, почуяв как земля перестала дрожать, а затем расплывшееся в морозном воздухе тепло. Сама пурга взвилась снежным вихрем, от такого количества эфира.

Когда старый лучник поднял взгляд, оба зверя рассеялись, загасив друг друга. На месте их обоюдного удара осталась огромная воронка и эфирный дым.

Но главное! Имперские стрелки шестого взвода живы! Все! Вот же чудо наяву.

– Мать моя – женщина… – пробормотал северянин, глядя на вышедшего вперед имперца.

– Это архимагистр Михаил! – воскликнули имперцы.

– Командующий здесь!!!

– Спасены!!!

– Он невероятен…

Полковник Михаил Мещеряков показался в фирменном черном мундире Черного Лебедя с золотыми эполетами. Как командующий войсками на левом фланге армии он не мог не среагировать на появление британского архимагистра. Более того, получил приказ выступить непосредственно от генерала Разина. Но и без него был бы здесь. Ведь победить архимагистра может только архимагистр. Сам Михаил не был столь привлекательным внешне, как британец. Не был и высок. Однако, крепкий и с такой улыбкой, что слухи ходили будто он соблазнил двух сестер герцогинь одновременно. Да и вообще, был тот ещё сердцеед. Впрочем, как боец он был не менее ужасен, чем британец напротив. А как горела синяя аура вокруг, что таял снег и воспламенялась земля. Мещеряков в своих высоких офицерских сапогах шёл вперед как на прогулку, руки за спиной, на квадратном лице с крепкой челюстью легкая улыбка. Карие глаза горят синевой. Подобно божественному орудию он шёл сквозь пургу к своему сопернику.

Остановился в пятидесяти метрах от британца. Оглядел его оценивающе. Потом произнёс усиленным эфиром голосом. Громко, что услышали все солдаты в округе, при том без крика:

– Хватит атаковать моих солдат, британец. Хочешь повоевать – так вот он я. Или ты только тех мочить горазд, кто ответить невмочь?

Англичанин ухмыльнулся и ответил также громко:

– А, русский полковник решил поиграть. Испугался за своих муравьёв? Предсказуемое ничтожество. Если продержишься дольше минуты, я так и быть, дарую тебе достойную смерть.

Мещеряков улыбнулся ещё шире. Глаза горят как у безумца:

– Поглядим-поглядим. Может, я тебя уложу. Может, ты меня. Узнаем только когда попробуем. – и обратился к своим войскам, голос стал жёстче. – Всем отрядам! Отступить на четыреста метров! Кто останется, пожалеет!

Британец крикнул своим тоже самое:

– Рыцари – назад! Здесь разбираются архимагистры! Хотите драться – деритесь в сторонке, щенки!

Приказы прозвучали одновременно с обеих сторон. Имперские войска на левом фланге, как и британские, замерли на долю секунды. Дуэль архимагистров. Прямо здесь и сейчас! Как же хочется посмотреть! Вот только все понимали – оба монстра прогнали их неспроста! Сейчас тут будет жарко во всех смыслах! И те, кто не успеет свалить подальше, сдохнут!

Все рванули прочь. Организованно, строем, офицеры рулили отходом, но никто не мешкал, всё на бегу. Оставаться торчать рядом, когда два чудовища начнут швыряться техниками способными уничтожить сотни людей? Нет уж.

Олаф скомандовал взводу:

– Шестой, уходим! За мной!

– Есть!

– Меня подождите!

Британцы тоже отступали. При чем достаточно далеко. Никто не собирается вести бой прямо сейчас, параллельно дуэли архимагистров. Вот насмотрятся, как оба высших ломают друг другу кости, да как заведутся! Тогда можно и подраться стенка на стенку! Ну, а пока просмотр боя лучших из лучших! Не каждый день выпадает зрелище подобного уровня!

За две минуты левый фланг опустел в центральной части. Между имперцами и англичанами осталась пустая зона на несколько сотен метров, где сейчас стояли две ужасающие фигуры, различимые даже сквозь снежную круговерть.

Олаф остановился на безопасном расстоянии, перевёл дух. Лизка привалилась к остаткам разрушенной эфирной пушки. Их взвод собрался вокруг, все живы, все пялятся на то, как готовятся сойтись титаны.

Мещеряков и британец подняли руки одновременно, тут же вспыхнули контуры.

Русский создал тройку пылающих оленей, больше похожих на сказочных созданий. Огромные. Благородные. Мощные. Пылающие синим пламенем.

Англичанин в противовес слепил с пол десятка красных вепрей.

Оба архимагистра тут же взмахнули руками, спуская собственных созданий на врага. Всё это лишь разминка, разведка боем. Но даже подобные техники способны причинить колоссальный урон низшим практикам.

Старик Олаф сглотнул, глядя на ужасающие объемы эфира, и перевел взгляд на Лизку:

– Всё ещё думаешь что эта война хорошая идея для заработка?

Наёмница нервно оскалилась:

– Просто молись северным богам, чтобы наш выиграл. А не то, нам всем звиздец.

Олаф хмыкнул. Она права. Исход дуэли решит судьбу всего левого фланга…

* * *

Центральное направление

Ольга Абызова в своём золотистом плаще и зеркальном шлеме, прямо посреди пылающих повозок, латала эфирной техникой рану на плече своей помощницы Светы. Зелёный свет окутывал порез, ткани срастались, кровотечение останавливалось. Светлана морщилась от боли, но не пикала. Издержки профессии контурщиков – уметь терпеть, иначе не протянуть.

Ольга работала молча, пальцы в стальных перчатках двигались точно, набито. Зеркальное забрало шлема отражало взрывы, эфирные вспышки. Золотистый плащ развевался на ветру, весь в копоти, крови, мокрый от снега. Под ним стальной доспех, практичный, без излишеств. Вот и весь наряд уралки, не терпящей дурости и слабости.

Снегопад усиливался. А здесь, на центральном направлении, казалось сыпал пуще всего. Мело нещадно. Ветер свистел, продувая одежду и доспехи, из-за снега видимость падала с каждым часом.

Рядом кричала Нина, ещё одна помощница, тоже в шлеме с забралом и серебряном плаще. Она рулила координацией команды уральских контурщиков. Раздавала приказы – куда ставить следующие барьеры. При чём, не смотря на пекло и хаос битвы, кричала она чётко, без истерик, а с особым хладнокровием, чем отличались женщины с Сибири. А особенно – Абызова. Яблочко от яблони прям.

Уже половину дня их группа пашет, не разгибаясь. Ставят защитные контуры, чинят разрушенные, создают новые. Координируются с архимагистром Железновым, коий командовал всеми контурщиками имперской армии с железной дисциплиной. Нет, бесспорно, старик реально был легендой, и работать под его началом было честью, но также писецки выматывающим испытанием! Дед требовал максимального максимума! Не прощал косяков, не давал передышек. Но ведь, если окинуть взглядом всё поле битвы, результат того стоил! Имперская оборона держалась во многом благодаря барьерам которые защищали войска от вражеских эфирных атак!

Ольга закончила латать рану Светы, зелёный свет погас. Оглядела работу, кивнула. Молоденькая уралка подвигала плечом, поблагодарила:

– Спасибо, командир!

– Не отвлекайся, – отрезала Ольга. – Работы ещё до ночи хватит. Проверь барьер на северном участке, там докладывали о трещинах. Нина, ты с ней, вдвоём быстрее. Здесь я разберусь.

– Есть!

Обе помощницы козырнули и, под прикрытием пехотинцев, побежали к северному участку.

Абызова осталась посреди хаоса битвы, с другими помощниками и помощницами. По правде говоря, вымоталась. Очень. Большинство контуров было активировано с её подачи. Эфирное истощение уже кружило голову, вызывало тошноту, слабость. А его пополнение никак не коррелировалось с тратами. Но показывать слабину? Нельзя. Ни за что. Команда смотрит на командира, и если командир посыплется, посыплются все.

И тут Абызова ощутила изменение.

Эфир в пространстве начал вести себя странно. Стягиваться, искажаться, собираться к неизведанной точке впереди, где-то на британской стороне.

Ольга замерла, подняла голову в шлеме, взглянув на небо. Что происходит?

Одна из помощниц с тревогой обернулась, продолжая держать барьер:

– Командир! Что-то не так! Эфир ведёт себя…

Абызова перебила её.

– Подзорную трубу! Сейчас же!

Уралка-снабженка быстро достала трубу из сумки, передала. Ольга взглянула на британские позиции сквозь метель и снег.

И увидела.

Две полыхающие синим пламенем фигуры проходили мимо расступающихся рядов пехотных подразделений Британии. Вальяжно. Высокомерно. Будто боги, спустившиеся с Олимпа. Вокруг каждого дрожало пространство, искажался воздух. Ауры такой плотности, что были видны как маяки даже без трубы, сквозь снежную бурю.