Текст книги "Ненормальный практик 7 (СИ)"

Автор книги: Извращённый отшельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Тихо говорю в ночную пустоту:

– Мёртвые, надеюсь, вы не возражаете, если я использую вас ради живых. Ну и ради себя конечно. Ведь я здесь за силой.

Приседаю на корточки. Кладу обе руки в перчатках на снег. Закрываю глаза. Нет, я не собираюсь выкачивать эфириум из каждого убитого – иначе на это уйдёт слишком много времени. Можно даже прикинуть сколько. Если минимум буду тратить на поиск тела и выкачку в среднем секунд пятнадцать, то учитывая, что их здесь навскидку десять тысяч, выходит сто пятьдесят тысяч секунд. А это больше сорока одного часа. Если работать без остановки. Так что нет, спасибо.

Серебряное ядро активируется. Эфир течёт по узлам и перетекает в ладони, после чего уходит в землю.

Начинаю плести первый очаг.

О, это не просто «кружочек на снегу». Это автономный контур-насос: он должен собирать остаточный эфириум из тел вокруг, в радиусе примерно пятидесяти метров, аккуратно фильтровать от всевозможных примесей, накопить, стабилизировать, а затем… а ещё иметь точку подключения к общей сети и самому триггеру. И только потом сделать своё дело. Короче: маленькая фабрика смерти, которая делает из трупов питательные батарейки. Что-то типа того. Да, этика где-то там, за горизонтом, плачет в подушку. Но такова суть духовных ядер – пожирать силу и эволюционировать. Впрочем, человек по своей природе тоже убийца. Мы всегда пожирали животных. Так уж мы сделаны. Могли бы питаться солнечным светом – питались бы, но мы любим мясо. Такие вот дела.

Плету контур медленно, тщательно. Так как он первый и я буду использовать его как шаблон, а потому нужно учесть абсолютно всё. Не хочется терять время на производство целой сотни контуров по отдельности – это глупо и затратно по времени. Так что сделаю один, скопирую его в башке и размножу по всей площади с трупами. В принципе таким подходом пользуются и местные практики – на стадии архимагистра. Больше не нужно формировать контурную схему вручную – просто берёшь и активируешь уже изученные шаблоны, как-то так.

Засиял фиолетовый круг – три метра в диаметре. Узлы – строго по местам. Стабилизатор – в центре. «Карманы» накопления – по дугам. На краю – точка подключения к общей сети духовного накопления. И маленький «замочек» под мой триггер активации.

Заканчиваю.

Очаг повисает в воздухе на метр над землёй, светится слабым фиолетовым светом. Через десять секунд свечение уйдёт вниз: контур стабилизируется и станет невидимым для обычного глаза.

Активирую.

Чувствую, как он оживает. Тонкие «щупальца» энергии тянутся к ближайшим телам, проникают в плоть, качают остаточный эфириум и начинают втягивать его в накопитель.

Работает.

Идеально.

Что ж, не думал, что всё будет просто НАСТОЛЬКО. Ну, а теперь приступим к расширению структуры.

Фиксирую контур очага в памяти. Не «в общих чертах». А досконально – до каждой линии. До узла. До микроскопической поправки на температуру воздуха и влажность снега.

Среднему практику это бы разорвало мозг. Низшему тем более.

Мне самому-то сложно. Но куда деваться?

Шаблон запомнен.

Погнали.

Отхожу на пятьдесят метров от первого очага. Проецирую шаблон – линия за линией, узел за узлом. Второй очаг готов. Заняло всего сорок секунд. Достаточно быстро. Если так продолжу, всё займёт около полутора часов.

Ещё пятьдесят метров. Третий готов.

Четвёртый.

Пятый.

Иду по полю битвы, как чёртовый бухгалтер смерти. Приходится просчитывать позиции очагов, ведь сетка должна покрыть всю площадь, чтобы каждый труп попал в радиус воздействия.

Десятый очаг.

Пятнадцатый.

Двадцатый.

Руки двигаются на автомате. Привыкаю? Похоже. Вообще, работёнка не такая сложная, но отнимает порядочно сил, особенно эфирных, всё же я использую их как основу контура, а духовную в куда меньших объёмах.

Хм. Кажется, начинаю уставать. Эфир уходит слишком быстро. Вот тебе и запасы магистра третьей ступени. Мозг при этом начинает подкидывать тупые шутки, дабы справиться с перегрузкой. Вот и представляю как сейчас кто-то бы увидел и спросил:

– А что вы делаете, господин наёмник?

– Да так, собираю урожай.

– Какой?

– Человеческий. Вам отсыпать пару кило?

Тридцатый.

Сороковой.

Пф, ну всё, хорош, я не железный. Надо передохнуть чуток. Ай! Ладно. Ещё немного, потом и отдохну.

Ядро тянет, даже ему не нравится быть заводом по переработке кладбища. В висках давит. Под маской пот течёт так, точь бегу марафон в бане. Пальцы дрожат. Дыхание сбилось.

Сорок пятый.

На сорок девятом уже ненавижу себя.

Пятидесятый очаг – ставлю, активирую.

И всё.

Ноги подкашиваются.

Падаю на колени, валюсь на бок. Лежу в снегу, жесть. Ща сдохну!

Сердце колотится. В глазах мутнеет. Звёзды пляшут.

Не глупо ли? Строю контур размером с поле боя, планирую переиграть войну… и ради чего? Я мог бы сейчас отлично проводить время в Петербурге, среди красивых девиц на балах, ну или шлюх в кабаках. Ну или там и сям, зачем ограничиваться. А я застрял тут, в долине и занимаюсь хрен пойми чем? Мог же просто стрелять с арбалета и дальше, не привлекая внимания.

Так. Что за упаднические мысли?

И правда…

Ядро пытается задавить морально?

Очень может быть! С ним расслабляться нельзя. Дашь слабину – и переломает как тварь дрожащую, хе-х.

Переворачиваюсь на спину. Лежу. Смотрю в небо. На звёзды.

Нет. Останусь арбалетчиком – и не буду честен с самим же собой. Я могу куда больше. А потому – соберись! Воробей или Ненормальный Практик, кем бы ты ни был!

Нужно закончить.

Если внутренних запасов эфира практически нет. Значит берём снаружи.

Открываю фильтрацию.

Обычно практики делают это пассивно, понемногу: первый узел втягивает эфир как лёгкие втягивают воздух. Медленно, аккуратно, без риска.

Я делаю иначе.

Распахиваю каналы.

Эфириум с округи тут же врывается внутрь, как горный поток. Холодный, густой, насыщенный примесями. Не чистый «природный» эфир, а с поля смерти. После боли. После тысяч криков.

Конечно ЭТО ощущается сразу.

Каналы режет, по ним несётся лёд с битым стеклом. В груди жжёт. В позвоночнике стреляет. На секунду кажется, что кровь – не кровь вовсе, а жидкий металл.

И вместе с этим приходит нечто эфемерное. Не голоса или призраки – я не настолько романтик. Скорее эхо. На мгновение чувствую чужие остаточные импульсы: страх, ярость, отчаяние. Как если бы сотни людей одновременно взглянули мне в глаза со своей последней эмоцией.

Стискиваю зубы.

Спокойно. Просто резонанс. Просто примеси. Подумаешь, кладбищенский снег в лёгких. Ничего такого. Но лучше практикам не повторять подобный способ, может и прикончить.

Минута.

Две.

Три.

Всё ещё поддерживаю поток. Контролирую.

Пять минут.

Достаточно.

Закрываю каналы.

Пф. Ну вот, пополнился ё-моё. Выравниваю дыхание. Сердце постепенно успокаивается. Тремор уходит. Мир становится чётче.

Поднимаюсь, отряхиваю зад. В голове всё ещё гул, но жить можно.

Итак, на чём я остановился?

Пятьдесят очагов висят над полем, невидимые глазу практиков, но для духовного восприятия – как пятьдесят маяков. Каждый качает остатки питательной энергии из тел вокруг. Медленно. Неумолимо.

Но нужно ещё пятьдесят, чтобы покрыть всю площадь. Что ж, поехали. Иду дальше.

Пятьдесят первый очаг.

Пятьдесят второй.

Двигаюсь по сетке, ставлю узлы, активирую. Итак снова и снова, и снова.

Семидесятый.

Девяностый.

Девяносто пятый.

Последние пять даются тяжело. Усталость давит по новой, снова пот ручьем, но запасов эфира хватает, а ещё спортивная злость, что я ДОЛЖЕН это сделать.

Девяносто девятый.

Сотый.

Последний очаг активируется.

Сто контуров. Сетка закрыта.

Охушки-воробушки! Я сделал это!

Теперь не менее важная часть – соединение всей этой сотни контуров. Совсем другая работа. Меньше хирургии, больше инженерии. Нужно протянуть каналы между очагами, связать их в единую сеть, при этом организовать поток так, чтобы энергия шла к центру – ко мне.

Приступаю.

Тяну толстый контурный канал от ближайшего очага к соседнему. Делаю наподобие ветви. Потом собираю эти самые ветви в магистрали. Работаю быстро. Тут главное не красота линий, а устойчивость структуры.

Двадцать каналов.

Сорок.

Шестьдесят.

Сеть начинает «гудеть» – не звуком, а ощущением. Даже не знаю с чем сравнить, будто поле боя превращается в единый организм, который дышит в такт моему ядру.

Восемьдесят.

Девяносто.

Финальные соединения. Все ветви сходятся к центральной точке – туда, где стою. Последний канал встаёт на место. Замыкаю структуру.

В принципе и всё. Готово. Сто очагов, связанные гигантской сетью по всему вчерашнему полю боя. Накопление идёт. Остаётся только триггер, что активирует подачу духовной энергии. Хм, и какую же форму ему придать? Может дерево? Есть в этом что-то. Сила падших согласно круговороту энергий передастся ещё живому. Когда-то я также умру и передам всю эту энергию более сильному и удачливому. Таков закон мироздания. Что ж, решено.

Создаю маленький контур и привязываю его к серебряному ядру. Стоит дать импульс, и система должна будет тут же сработать, дав команду очагам передать всё накопленное.

Эм… Что?

Что сейчас было?

Всего на секунду, совсем на миг, ощутил странное.

Серебряное ядро не хочет ждать команды.

Оно хотело само потянуться к сети.

С жадностью.

С удовольствием.

Моргаю несколько раз, отгоняя это странное наваждение.

Вот оно что. Ну конечно. Почувствовало столько жрачки и взбудоражилось.

– Ладно. Давай сделаем это, – шепчу ему вслух.

Поднимаю ладонь.

Сосредотачиваюсь на триггере.

И ЗАПУСКАЮ.

Импульс в миг уходит от серебряного ядра к триггеру. Тот вспыхивает, посылая команду по сети. Сто очагов откликаются одновременно, едино, как биение сердца. Структура оживает. И сразу же очищающаяся энергия потекла к центру.

Ко мне.

Из-под снега, в метре передо мной, пробивается росток. Чёрный. Маслянистый. Похожий на нефть, или горячую смолу. Он тут же растёт прямо на глазах, утолщается, тянется вверх. Формируется ствол. Ветви. Крона.

Древо.

Символ круговорота силы, коий я выбрал.

Вот только…

Какого х… оно не останавливается? Вообще. Совсем!

Два метра. Пять. Десять. Двадцать.

– Так не должно быть…

Ствол уже толщиной с башню форта! Ветви раскинулись на сотню метров, застилая небо! Что за чертовщина? Чёрная древесина запульсировала, пробежались фиолетовые прожилки, а духовная энергия попёрла ото всех очагов невероятным потоком. Оно продолжает расти!

Пятьдесят метров в высоту…

Семьдесят…

Сто.

Серьёзно⁈ Это невозможно. Понимаю, что в снегу около десяти тысяч тел, но большинство, кто? Инициированные и адепты. Слабаки. Мастеров и уж магистров тут совсем мало, может полсотни. Откуда СТОЛЬКО силы⁈

Внезапно чёрная ветвь обвивает мою ногу.

– Ох-ёшкин кот!

Вторая обхватывает за пояс. Третья – за грудь. И резко поднимают мою тушку в воздух.

– Тормози-ка!

На лету хватаю кинжал, собираясь высвободиться, но вдруг понимаю – древо держит меня так бережно, как держат собственное дитя. Не добычу. Взмываю ввысь! Метров на сорок. И вскоре оказываюсь чуть ли не под самой кроной исполинского древа, а внизу – поле смерти, залитое лунным светом. И теперь вижу. Вижу, как под снегом пульсируют тысячи точек! Даже не десятки тысяч! Сотни! Корни дерева пронизывают их, забирая никому не нужную СИЛУ.

Сглатываю.

Погоди-ка. Неужели…

Точно. Долина Костей! Её же так называют не просто так! Здесь бились армии сотни лет! Сколько практиков полегло на этой земле за всю историю? Скольким остаткам эфира удалось кристаллизироваться, законсервироваться в этой вечной мерзлоте? И всё ждало своего часа?

А я, идиот, воткнул сюда сто очагов. Твою ж… Целый геологический пласт духовной энергии. Целое месторождение. И оно сейчас всё… ВСЁ – потечёт в меня?

Чувствую как распахиваются глаза. Перехватываю покрепче кинжал. НУ НАФИГ! Рублю по ветви! Древо содрогается. Сжимает меня крепче. Ого! Не продохнуть! Тут же новые чёрные ветви связали даже пальцы!

– ПУСТИ-И-И, ЗАРАЗА!

Но куда там! Силёнок освободиться не хватает! Ещё бы – этот монстр подпитывается такими объёмами эфириума!

И началось.

На ветвях показались первые набухающие плоды. Чёрные, размером с человеческую башку. Один за одним раздался треск, и из них потёк нектар…

Жижа.

Густая. Чёрная. Живая.

Первая капля падает мне на плечо.

Боль.

Такая, будто воткнули раскалённый прут в кость. Субстанция мгновенно впитывается, прям сквозь броню, сквозь кожу, мышцы, и бьёт в ядро.

Серебряное ядро урчит. Да с такой жадностью.

Вторая капля. Третья. Десятая. Плоды лопаются один за другим всё интенсивней, и на меня обрушивается поток. Жирнющий чёрный водопад духовной энергии.

– А-А-А-А-А-А-РРРХ!!!

Ору. Это не просто больно! Это ПЕРЕПОЛНЕНИЕ боли! Ядро расширяется, расширяется и расширяется, как тугой воздушный шар! Пожирает энергию и требует ещё, ещё, ЕЩЁ. Затрещали каналы. Эфирные узлы выплеснули эфир и их место заняла духовная энергия. В следующий момент тело перестаёт справляться с объёмами. Ядро достигает предела. И продолжает расти.

Аномалия.

Я становлюсь аномалией.

Все положенные границы ядра размываются, оно вибрирует, будто вот-вот взорвется! Давит изнутри на каждую клетку. Кожа на пальцах лопается. Щёки… кажется их разъедает! Подвешенный на ветвях я изливался кровью, как изрезанный зверь, оказавшийся соучастником жертвоприношения, при чём не в самой лучшей роли. Кровь испаряется, не успев упасть на снег.

– Мррррр. Уггг…

Стискиваю зубы. Сквозь пелену агонии ощущаю, как из глазниц сочится чернота.

Чёрт. Только не это. Если потеряю контроль… Всему конец.

Пытаюсь сдержать трансформацию. Но слишком мощный поток. Это как бросить пару веток, в попытке закрыть хлынувшую дамбу. Чёрная субстанция ползёт по скулам, подбородку, груди, рукам, ногам. Пальцы удлиняются, вырастают длиннющие чёрные когти. Мой крик превращается в рык, в рёв, в нечеловеческий вой.

Последний плод лопается.

Финальная капля падает на темечко.

Ветви разжимаются.

И лечу вниз.

Три метра чёрной плоти и мощи врезаются в землю. Снег разлетается в стороны, мёрзлая земля трескается. Стою в кратере, медленно дышу. Выпрямляюсь. Тело огромное. Мускулы перевиты чёрными венами, пульсирующими золотым. Когти – длиной в ладонь. На ногах – ещё длиннее. Чувствую каждый сантиметр этой твари, в которую и превратился. Сила. Невообразимая сила. И сейчас горит в каждой клетке. Изнутри разрывает. Десятки человеческих желаний взвинчены десятикратно. Каждая мысль осквернена. Хочу. ХОЧУ! ХОЧУУУ-УУУ! Уничтожать. Рвать. Ломать. Размножаться. Пожирать. Все инстинкты орут! Я ХОЧУ ВСЁ! ВСЁ-Ё-Ё!

Стоп.

Я.

Я всё ещё здесь.

И. Контролирую. Это.

Соберись. СОБЕРИСЬ! По кускам. Как пазл. Я – человек. ЧЕЛОВЕК! НЕ ТВАРЬ. ПОКА ЧТО.

Втягиваю воздух крупными провалами ноздрей. Выдыхаю. Ещё раз. Ещё.

Инстинкты отступают. Временно. Ждут момента слабости, когда человеческое во мне оступится.

Опускаю взгляд.

В снегу, у моих чудовищных лап, лежит маска. Деревянная маска Воробья. Видимо, слетела, когда древо подняло меня в воздух. Приседаю, беру её чёрными когтями и подношу к своей пасти, усеянной сотнями игловидных зубов.

– ХА.

– ХА-ХА-ХА-ХА…

Смеюсь, глядя на эту маленькую маску. Смеюсь, потому что это единственное, что могу сейчас сделать, чтобы не сойти с ума.

– ВОТ ЭТО ПОНИМАЮ, ПРЕВЗОШЁЛ ПРЕДЕЛЫ… – голос искажён, как хор чертей из ада.

Поднимаюсь. Сейчас мир ощущается иначе. Запахи, звуки, эфир. Новый уровень принятия реальности. Сила бурлит, и очень-очень рвётся наружу. Но всё это обманчивое ощущение, ведь временно. Хорошо, что я при своём разуме и понимаю – моё тело не приспособлено к ТАКОМУ объёму энергии. Ядро едва цело, но надолго ли? Явно поймает перегрузку, но пока работает, давится полученной силой. И вскоре отключится. Сколько у меня в запасе? Часа четыре? Может, пять, если повезёт. А потом откат. Да такой откат, что вся вчерашняя усталость покажется сладостью.

Итак. Чтобы сделал нормальный человек в моём состоянии? Пожалуй, свалил бы подальше отсюда и устроил бы себе полноценную реабилитацию. Через многодневный сон и отдых.

Что предприму я?

Хм.

Разве у меня сейчас не четыре часа пиковой силы золотого уровня? Интересно, если в перерасчёте на ранги местных, какова ЭТА сила? Кажись, сейчас я сильнее любого архимагистра. Сильнее, возможно, чем кто-либо в радиусе тысячи километров.

Было бы глупо потратить эти четыре часа на сон.

Поворачиваю голову в сторону британского лагеря. Далеко, за холмами, мерцают огни. Там – враги. Там – командование. Там…

Там человек, заказавший меня. Не пора ли расплатится по долгам?

Пасть растягиваются в зубастой улыбке.

– ПОЖАЛУЙ, НАНЕСУ ВИЗИТ.

Отталкиваюсь от земли. Прыжок. И мир превращается в размазанные полосы.

Глава 10

Британский лагерь спит тихонечко и даже знать не знает, кто к ним пожалует. Понятно, как-никак, а на дворе час ночи. Костры догорели, часовые клюют носом на постах, даже обученные собаки не лают. Военная английская машина взяла паузу до рассвета.

Идеально. Люблю заниматься подобными делишками, когда все спят.

О, как и знал, в квартальных секторах регулярной армии установлены сигнальные контуры. Светятся синими нитями в воздухе. Вижу их все, каждый узел. Могу взломать всю систему, но зачем? Я ведь пришёл не на парад и не устраивать геноцид. Пока что. Хотя сила переполняет, требует уничтожить тут всех. Однако, я понимаю, к чему ЭТО приведёт. Тысячи имперцев отдали жизни. Что будет, когда кто-то заберёт их победу? А ещё – цена погибшим жизням, разве она не сойдёт на нет? Именно по этой причине в сражения не вмешиваются практики, стоящие НАД архимагистрами. Собственно, сами архимагистры соблюдают законы войны. Так что, если уничтожу весь экспедиционный корпус, это лишь бросит огромную тень унижения на всю империю, как и обессмыслит, если так можно выразиться, всю боль солдат. Также есть ещё пара причин, почему не стоит уничтожать всех и вся.

Осматриваю округу. Восприятие обострено до предела. Слышу, как трещит уголь в костре за десятки шагов. Храп, бормоту. Слышу, как шуршит мышь.

Бесцеремонно иду дальше. Часовые не замечают. «Бесследный шаг» нового уровня работает идеально, для них я дуновение ветра, тень от облака, ничто. Невидимка. И всё же, когда прошёл рядом, ощутил их сонную тревогу, как у собак, что поджимают во сне лапу, потому что ей мерещится волк.

Шатёр командующей нахожу быстро. А она не скромная. Самый большой, в самом сердце лагеря. Тёмно-алый бархат, золотая вышивка. Хорошо живёт. У входа двое гвардейцев в тяжёлых зачарованных контурами доспехах. Синие плащи, ауры магистров. Натасканные парни.

Прохожу мимо них. Даже не моргают. Не шевелятся. Не реагируют.

Откидываю полог. Вхожу.

Внутри снова роскошь. Пушистые ковры, резная мебель, канделябры с оплывшими свечами. Походный стол завален картами и донесениями. Бутылка вина, бокал, недавно использованный, с отпечатком губ. Пепельные волоски на спинке бордового кресла.

Её здесь нет.

Принюхиваюсь. Запах мыла, травяных масел. Собиралась в баню? Похоже.

Принимаю человеческую форму. Ох, как же это неприятно, словно заталкиваешь великана в детскую одежду. Чёрная субстанция неохотно сворачивается, уползает внутрь. Через десяток секунд снова выгляжу как обычный паренёк. Ну, почти обычный. Глаза всё ещё чёрные – сплошная тьма без зрачков и белков. Или зеркало так хреново отражает? Отворачиваюсь. Располагаюсь в кресле. Наливаю вино из бутылки. По запаху неплохое, точно не походное пойло. Кладу на стол маску Воробья.

И жду.

* * *

Полог шатра откидывается через двадцать минут.

Она.

Аннабель Винтерхолл входит, на ходу поправляя пепельные волосы. На плече белоснежное полотенце. Лёгкий шёлковый халат, под ним, вероятно, ничего. Кожа чуть раскрасневшаяся. Движения расслабленные.

Бросает полотенце на комод, поворачивается к столу…

И замирает.

Удивлена? Скорее всего. Ведь даже не почувствовала моё присутствие. И вот, смотрит теперь на незнакомца, что сидит в её кресле. Пьёт её вино из её бокала и смотрит на странную деревянную маску. Такое многих вобьёт в ступор.

Несколько секунд Аннабель просто смотрит.

Потом:

– Ты кто такой?

Голос совершенно ровный, при том конкретный такой, генеральский.

Делаю неспешный глоток вина. И совсем не тороплюсь отвечать. Разглядываю её поверх бокала. А она красива. Определённо. Пепельные волосы, острые скулы, а эти серые глаза… Прям северное тёмное небо, из которых вот-вот посыплется снег. Да и фигура под халатом… хм, впрочем, не отвлекаемся.

– Вино у тебя неплохое, – говорю наконец. – «Шато Марго», если не ошибаюсь?

Её глаза сужаются. Значит, попал в точку. Конечно, она в недоумении, как юный малец в таком странном прикиде может быть знатоком.

– Я спросила – кто ты такой. И как прошёл охрану.

– Да так, имо проходил, решил заглянуть, – пожимаю плечами. – Что до охраны, они не заметили.

– Не заметили? – в её голосе насмешка. – Двое магистров не заметили, как ты прошёл в мой шатёр?

– Представь себе.

Она сужает взгляд. И явно собирается оторвать мне башку.

– У тебя десять секунд, чтобы объяснить, кто ты и что здесь делаешь. Потом я позову охрану, и тебя разберут на части.

– Можешь позвать прямо сейчас, если хочешь. Но тогда пропустишь нечто интересное.

Аннабель хмурится. Изучает меня. Да я прям вижу, как работает её мозг – просчитывает ЧТО ПРОИСХОДИТ? Оценивает, дескать, что это за наглый хрен нарисовался? И пытается классифицировать меня в социальной лестнице. Даже, если я какой-то богатенький английский отпрыск, что сейчас воюет, всё равно вряд ли смог бы позволить себе вот так бросать вызов самой Аннабель Винтерхолл. Да и духа бы не хватило. А потому – всё происходящее сейчас вводит диссонанс.

– Ты безумец? – произносит она задумчиво, – либо настолько пьян, бестолочь…

Поднимаю палец и вожу им из стороны в сторону:

– Нет-нет, Аннабель, думай. Есть ещё вариант. – и мило улыбаюсь. – Как насчёт того, что у меня есть причины не бояться тебя. Угадаешь, почему?

Молчание.

Она застыла. Да, не привыкла к такому. Могу поспорить, что обычно перед ней пресмыкаются и офицеры, и аристократы, да и другие архимагистры. Склоняют головы, опускают взгляды, подбирают слова. Стальная Роза. Не зря же её прозвали именно так. А тут – мальчишка в её кресле пьёт её вино и смотрит ей в глаза без тени почтения. Интересно ли ей? Возможно. Ведь вижу во взгляде её серых глаз не только раздражение, но и любопытство.

– Ладно, – она скрещивает руки на груди, халат при этом опасно натягивается, – допустим, ты меня заинтриговал. У тебя минута. Говори. – и прислоняется к кромке кровати, пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией за счет напускного равнодушия.

– Присядь для начала. Разговор будет долгим, а стоять в твоем положении… утомительно.

– Я постою.

– Как хочешь.

Ставлю бокал на стол. Поворачиваю к ней маску с птичьим клювом.

– Знаешь, что это?

Она смотрит на неё секунд пять. Пожимает плечами:

– Театральный реквизит? Или ты из тех чудаков, что носят их на балах?

– Можно и так сказать. Но подумай ещё. Ты же генерал как-никак, интеллект на высшем уровне должен быть, верно?

Она хмыкает. Но вглядывается в маску. В пустые глазницы. В клюв. И меняется в лице. Едва заметно. Однако не уловить её симпатичную морщинку меж бровей было невозможно.

– Птица, – произносит она задумчиво, и в голосе новая нотка. – Похоже на…

– На воробья? – улыбаюсь.

Аннабель застывает. Медленно переводит взгляд от маски ко мне. Глаза сужаются до щёлочек.

– Воробей. Тот самый имперский стрелок…

– К твоим услугам.

Тишина.

О-о-о, это была прекрасная тишина. За такие моменты я и люблю эту жизнь. Смотреть на людей, у которых взрывается мозг. А миг, когда к ним приходит полное осознание происходящего… м-м-м. Божественно.

И вот шестерёнки Аннабель завершили работу. Воробей. Наёмник, за которого объявлена награда. Пятнадцать тысяч золотом. Арбалетчик, убивающий магистров. И теперь он сидит в ЕЁ шатре. Но она не зовёт охрану. Не атакует сама.

Вместо этого – раздаётся её смех.

Короткий, резкий.

– Ха? Вот как? Должна признать, у тебя есть стиль. Прийти ко мне. В одиночку. Ночью. Это либо невероятная глупость…

– Или? – подначиваю её.

– Или ты знаешь что-то, чего не знаю я.

Чёрт возьми, какая умная женщина. Быстро соображает. Похвально.

– Присядь, – повторяю. – Поболтаем.

На этот раз она послушалась. Садится на кровать напротив, закидывает ногу на ногу. Халат распахивается выше колена, оголяя стройное гладкое бедро. Намеренно или нет, не понять. Но я не против.

– Итак, Воробей, – её голос мурлычет, – ты пришёл сдаваться? Но учти, получить пятнадцать тысяч таким образом не получится, – и ухмыляется. Она даже подкалывать умеет, надо же.

– Пятнадцать тысяч за мою голову – это оскорбительно мало, кстати. Мог бы и обидеться.

– Сколько хочешь? Двадцать? Тридцать?

– Сорок. Минимум.

Она фыркает:

– Какая самоуверенность. – и прищуривает взгляд. – Люблю её в мужчинах. Обычно она заканчивается криками в моих подземельях.

– Слышал о твоих увлечениях.

– Правда? – она наклоняется вперёд, глаза блестят. – И что говорят?

– Что ты любишь снимать кожу заживо.

– Не только её, – и улыбается, обнажая идеальные белые зубы. – Есть много интересных слоёв в человеческом теле. Мышцы. Сухожилия. Нервы. Каждый прекрасен по-своему.

– Романтично.

Она вдруг хмурится и с удивлением произносит:

– Ты не боишься.

– Должен?

– Любой нормальный человек на твоём месте должен. Разве ты сейчас не сидишь передо мной, Воробей? Архимагистром. Генералом. Я могла бы убить тебя раньше, чем ты моргнёшь.

– Попробуй. – и меняю улыбку на нахальную.

Аннабель хмыкает, разглядывает меня с новым выражением. И это уже далеко не раздражение и даже не любопытство. Что-то другое. Голодное.

– Ты странный, – произносит она, будто размышляя. – Очень. Большинство мужчин при виде меня либо хотят в постель, либо хотят сбежать. Но чаще и то и другое одновременно. А ты…

– А я?

– Ты, мальчик, по какой-то причине смотришь на меня свысока.

И отчего-то в её голосе совсем не было обиды, только интерес.

– Может, я просто смотрю на тебя не как на генерала, а просто как на женщину? – спрашиваю спокойно.

Её брови взлетают вверх. И по шатру раздаётся её настоящий смех.

– Боги! Давно со мной так не разговаривали! – и вытерла от смеха слезу. – Обычно – «ваше превосходительство, как прикажете, ваше превосходительство». Глаза в пол, спина согнута. Боже, прям до тошноты.

– Лизоблюды скучны, – отпиваю вино.

– Невероятно скучны, – она соглашается, и в её сером взгляде появляется хищница. – Знаешь, Воробей, ты начинаешь мне нравиться. Жаль, что придётся тебя убить.

– Хм. Думаю, это подождёт.

– И почему ж?

Медленно прикрываю глаза. А затем открываю и смотрю ей глаза в глаза. Она сразу замечает.

– Твои глаза, – её голос удивлённо дрогнул. – Они… чёрные?

– Да.

Медленно поднимаюсь с кресла. Она напрягается, но пока продолжает сидеть на кровати.

– Знаешь, почему я здесь, Аннабель?

Произношу её имя по-особому, интимно. Конечно, она это чувствует. Зрачки вон как расширились.

– Просвети меня. – произносит она сухо.

– Ты искала Воробья. Так вот он я, перед тобой.

– Это я уже поняла.

– Но ты также искала кое-кого другого, – выхожу из-за рабочего стола, медленно, неспешно. – Ненормального Практика. Ещё и собиралась взять его живьём.

Она сглатывает.

– Откуда ты знаешь… – и тут же по-новому смотрит на моё лицо, будто пытаясь вспомнить что-то, как её взгляд фокусируется на моей родинке под левым глазом.

– Хотела содрать с него кожу. Верно?

Ещё шаг. Она встаёт. Растерянна. Пытается считать мой эфирный ранг. Не выходит, судя по её непониманию в глазах.

– Александр Волков. Капитан особого назначения. Помнишь такого? – делаю ещё шаг.

Её лицо меняется. Всё. Сомнения развеяны. Узнала.

– Ты… – шипит она сквозь зубы. – Воробей и Ненормальный Практик… Один и тот же человек…

– Верно, – улыбаюсь. – Так что ты получила двоих за раз. Пробовала нечто подобное?

Шутка пришлась ей точно по вкусу, раз мгновенно бросилась в атаку. Никакого предупреждения. В рукопашку. Понимаю, архимагистру второй ступени не нужна сталь – её тело само по себе оружие. Эфир вмиг вспыхивает вокруг неё, усиливая скорость и силу. Бросок ко мне, в попытке схватить за горло. И взять живьём. Быстро. Смертоносно. Для любого магистра это выглядело бы как размытое пятно. Но не для меня, что сейчас совсем за другими пределами. Вижу каждое её движение. Как напрягаются её мышцы под халатом. Как сужаются её зрачки. Как пальцы складываются для захвата. Как воздух расступается перед её ладонью. Медленно. Так медленно.

Её глаза распахиваются, когда перехватываю её запястье. Раскрываются ещё шире, когда вторая ладонь смыкается на её горле. Не сжимаю – просто держу. Фиксирую, как пойманную дичь.

– Ч-что… – выдыхает она.

– Потанцуем? Я приготовил отличный танцпол.

В следующий миг активирую контур, коий начертил, пока ждал её возвращения. Тот вспыхивает под нашими ногами. Входная точка.

Хлопок.

Мир схлопывается.

И мы появляемся в полукилометре от лагеря. Посреди заснеженной равнины. Ночь, луна, тишина и звёзды.

Под нами затухает второй контур – выходная точка. Поставил его по дороге сюда, на всякий случай. Предусмотрительность ещё никого не убивала, верно?

С грубостью швыряю Аннабель в снег.

Она перекатывается, вскакивает на ноги. Сразу в боевую стойку, белый эфир полыхает вокруг тела. Но в глазах… в глазах настоящий шок.

– Контурная телепортация? – сколько же недоверия в её голосе. – Это… невозможно. Такая точность, такая дистанция… это техника уровня лорда-эфироправа!

– Верно, – и снова улыбаюсь.

Аннабель права. Я использовал изученную ранее технику телепортации. А ещё, особо не активируя духовную силу, смог полностью обездвижить её. Выходит, с золотым ядром я буду на уровне лорда? Матерь божья. Да на меня будет охотиться вся планета!

Она, тем временем, внимательно смотрит в мою сторону. Пытается понять ЧТО ПРОИСХОДИТ? Просчитать всю ситуацию, найти выход. Впервые вижу в её ледяных глазах страх.

«Телепортация. Он телепортировал нас обоих за лагерь. Мимо всех сигнальных контуров, охраны, мимо всего. Как это возможно⁈»

– Кто ты… – спрашивает она осторожно. – НА САМОМ деле?

– Я же говорил. Александр Волков. Воробей. Ненормальный Практик.

– Волков был мастером первой ступени! – она кричит. – Я читала досье! Откуда у тебя сила лорда⁈ Лордами если и становятся, то лишь гении из гениев! Их по пальцам пересчитать! И всем им далеко за шестьдесят! Ты даже мастером не мог быть в своём-то возрасте! Но лордом⁈ Какого чёрта⁈ Что ты сделал? Этот контур… он точно был уровня лорда! А твой ранг… – и замолчала, пытаясь просканировать мой эфир. Вот только во мне его крохи, ведь в большинстве узлов сплошная духовная энергия – излишки, что не уместило ядро. – КАКОЙ У ТЕБЯ РАНГ… Я НЕ ЧУВСТВУЮ… ПОЧЕМУ…