Текст книги "Ненормальный практик 7 (СИ)"

Автор книги: Извращённый отшельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 4

Снег валил. Густо. Щедро. Крупными мокрыми хлопьями, что, как и полагается, липли к одежде и таяли на щеках. Завывал пронизывающий, злой ветруган. Под такой только сидеть у камина, укутавшись в плед, а не воевать. Однако, северяне клана Белого Клыка не замечали ни малейшего дискомфорта. Стояли в доспехах с мехами. За спинами внушительные топоры, у поясов мечи, в крепких руках – копья. Настоящая рота непоколебимых. Бесстрашные сыны и дочери Севера, закалённые в боях и готовые воздать почести в виде побежденных британцев в ещё одной битве сегодня.

Рядом же с ними, как контраст, разместилась гвардия Корнелии Романовой-Распутиной. Сто двадцать бойцов в тёмно-лиловых плащах с серебряной вышивкой. Все отборные. Все преданные до смерти. Идеальные сверкающие доспехи. Отточенная дисциплина. Без дикой ярости северян, но не менее бойкие, когда дело доходит до кровопролития. Вчера они тоже потеряли товарищей в мясорубке и сегодня готовы отомстить, убив втрое больше.

«Холодает…» – подумала Корнелия, стоя в лёгких тёмно-сиреневых доспехах поверх чёрного зимнего комбинезона. Взгляд направлен вдаль, в белую пелену. Где-то там британская армия.

Ей не было и тридцати. Высокая, стройная, с короткими до плеч чёрными волосами, спрятанными сейчас под шлемом. Лицо из тех, что сразу привлекают внимание. Высокие скулы, острый, но упрямый подбородок. И фиолетовые глаза, кои в сумрачном свете снежного утра казались жуткими, как у ведьмы. На поясе висел боевой меч, с затёртой рукоятью и вычищенным лезвием, после вчерашней «работы».

Она убила с три десятка. Может, больше. Сбилась со счёта, когда всё слилось в один красный туман. Ей было неважно. Это были враги. Люди суки Аннабель, убившей ЕГО.

Корнелия прищурила взгляд, глядя через снегопад вдаль. Пальцы в кожаной перчатке до скрипа кожи сжали рукоять меча.

Александр Волков. Псих. Гений. Монстр. Она знала его лучше остальных. Мальчишка? Ага, конечно. Он – Дьявол. Или Ангел Смерти. Чудовище, которое должно было достичь невиданных высот.

Но.

Ему не дали.

Британская тварь, вероятно, поняла, насколько тот мог стать опасным и позаботилась о его ликвидации.

Корнелия прикрыла глаза. Винила ли она себя? Конечно. Почему отпустила его? Почему не поехала вместе с ним? Почему не позаботилась о его безопасности. И ещё сотни «почему».

Вот только, самобичевание – штука бессмысленная. Ведь разве Корнелия – Господь Бог, чтобы суметь изменить судьбу человека? Нет.

Она выдохнула облачко пара. Хватит. Нельзя думать об этом сейчас. Нельзя позволить скорби ослабить руку. Сегодня она убьёт ещё больше врагов и утопит свою печаль в крови британцев. Тридцать. Сорок. Сколько получится. И если удастся пробиться к самой Аннабель Винтерхолл, к этой твари…

Тогда Корнелия вонзит меч в её гнилое сердце. Или умрёт, пытаясь.

– Корнелия, – окликнули её сбоку.

Та обернулась, позволив холодной решимости смениться вежливой улыбкой. К ней приближались две северянки клана Белого Клыка.

Впереди шла Фрея. Высокая, вровень с Корнелией, широкоплечая, но гибкая, с длинными тёмными каштановыми волосами, заплетёнными в боевые косы. Сорок лет, а красива. Сколько мужчин то и дело оборачивались, когда она проходила мимо. Резкие скулы, глаза как весенний лёд. В меховом доспехе и длинном белом плаще. На поясе – меч, рядом – нож.

Рядом с ней Ингрид. Чуть ниже ростом, но не менее опасная и не менее прекрасная. Светлые волосы под меховой шапкой, бирюзовые глаза. Копьё за спиной, круглый малый щит на левом предплечье.

– Фрея. Ингрид, – произнесла Корнелия ровным тоном, кивнув. Голос светски-вежливый.

– Как твоя гвардия? – спросила советница, остановившись в паре шагов. Голос хрипловатый, тягучий, как говорили обычно все северяне. – Слышала, вас крепко потрепали. Потери большие?

– Восемнадцать убитых. Ещё двенадцать раненых, но остались в строю. Держимся. – Она выдержала паузу, затем добавила: – А ваш клан? Тоже понесли потери?

– Двадцать три воина пали вчера, – ответила Ингрид.

Корнелия понимающе кивнула.

Повисла короткая пауза. Снег продолжал валить. Вокруг беготня – офицеры строили солдат к маршу на позиции, вот-вот армия начнёт выступление на битву.

Фрея первой нарушила молчание:

– Знаешь. Мы с того дня, так и не поговорили… – она помедлила, слова застревали в горле, – О нём.

Корнелия не моргнула. Лицо оставалось безмятежным, но внутри всё сдавило.

– О нём, – повторила она тихо.

– Мы все его… знали. – кивнула Ингрид. – По-разному. Но знали.

«По-разному, как верно звучит… – с горечью в мыслях усмехнулась Корнелия. – Хорошее слово. Обтекаемое. Ты хотела за него замуж, Ингрид. Пусть и боялась это признать открыто. А Фрея спала с ним, грелась в его постели, и каждый раз провожала его взглядом, когда он уходил. А я… я должна была стать его женой. Но не успела. Его забрали у меня ещё до битвы…»

– Верно, – произнесла Корнелия вслух, на удивление ровно. – Мы все его знали. И все его потеряли.

Она встретила взгляд Фреи. В синих глазах северянки читалось нечто сложное – скорбь, а ещё непонимание. Кажется, она пыталась угадать, что на самом деле думает эта имперская аристократка.

Корнелия смотрела на неё. Прямо. Без вызова, но и без мягкости.

– Болтовня не имеет значения. Александр мёртв. Никто из нас не станет его женой. Никто не родит ему детей. И вам пора это принять. Его убили. – она вдруг сглотнула, и стиснула зубы. – Сворой. Толпой… как шакалы волка.

Фрея нахмурилась. Она и сама думала об этом ни одну ночь. Как жестока жизнь:

– Верно. Подлые ничтожества. Семьдесят против одного. Даже для такого, как он, это было слишком. Охотники…

– Трусы, – отрезала Корнелия. – Аннабель Винтерхолл знала, что рано или поздно ОН разорвёт её на части. Поэтому послала целую свору наёмников. – Она сжала кулаки. – И я убью её за это.

Ингрид свела брови к переносице:

– Ты говоришь серьёзно?

– Абсолютно, – взглянула на неё Корнелия. – Аннабель здесь. На этом поле боя. Сегодня она покажется. И если я увижу хоть щель, хоть трещину в их построении, использую. Убью её охрану, ослаблю защиту, и попытаюсь отрезать ей голову. За то, что сделала с ним…

Повисла тяжёлая тишина.

Фрея с Ингрид переглянулись. Конечно обе и без слов понимали: это самоубийственный план. Аннабель – архимагистр второй ступени, а её охрана – элитные магистры. Пробиться к ней – значит пройти через сотни солдат и десятки высококлассных практиков-профи.

Но в глазах Корнелии не было ни страха, ни сомнений. Только покой, коий бывает у людей, уже всё для себя решивших.

Фрея вздохнула и произнесла без нажима:

– Ты понимаешь, что скорее всего умрёшь?

– Понимаю, – кивнула наследница Романовых-Распутиных. – Но если не попытаюсь, если просто буду стоять здесь и убивать рядовых солдат, зная, что женщина, приказавшая убить его, ходит по этой же земле, живая и невредимая… – Она замолчала, а затем жёстко добавила: – Я не смогу с этим жить. Это хуже смерти.

Ингрид смотрела на неё долгим взглядом. Потом произнесла тихо, умиротворённо:

– Он бы тебя точно за это отругал. Назвал бы дурочкой.

Корнелия усмехнулась. Горько. Без радости.

– А чего он хотел бы? – её голос стал глуше. – Чтобы я вышла замуж за какого-нибудь аристократа, родила детей, сделала вид, что его не было? – и покачала головой. – Нет. Не дождётся. Я – Корнелия Романова-Распутина. И не прощаю тех, кто отнимает у меня моё.

– Он тебе не принадлежал, – негромко, но крепко точь фундамент произнесла Фрея.

Корнелия посмотрела на неё. Долго. И вскоре фыркнула:

– Нет. Не принадлежал. Он вообще никому не принадлежал. Но я имела шанс. Больший, чем ты. Больший, чем Ингрид. Больший, чем все те дуры, что грелись в его постели и думали, будто значат для него что-то большее, чем способ скоротать ночь.

Жёстко. Прям как моральная пощёчина. Фрея стиснула зубки, но промолчала. Ингрид отвела взгляд.

Корнелия не испытывала удовлетворения, что задела их. Она просто говорила правду. Холодную, неприятную, настоящую.

– Теперь это не имеет значения, – продолжила она тише. – Потому что его нет. И всё, что нам осталось – месть.

Все трое стояли молча. Три дурёхи, влюбившиеся в странного парня, которого даже звали Ненормальный Практик. И все три потеряли его.

– Вряд ли бы он хотел, чтобы мы убивали себя ради мести за него, – произнесла Ингрид. Она знала совсем другую его черту. Его характер, что он не показывал большинству. Он бы точно не позволил Корнелии или же Фрее или Ингрид бросаться в пекло, дабы отомстить за его смерть. Пусть лучше живут ради него. Такой он человек.

– Возможно, – кивнула Корнелия. – Но я сама выбрала этот путь. Ты можешь избрать другой. Как и Фрея.

Она повернулась, собираясь вернуться к гвардии и приступить к командованию, но Фрея окликнула её:

– Корнелия.

– М?

– Если ты действительно пойдёшь за головой Аннабель… я с тобой.

Наследница Романовых-Распутиных посмотрела на северянку с явным удивлением.

– Зачем?

– Потому что он был и моим, – просто ответила Фрея. – И если есть шанс отомстить за его смерть, я хочу участвовать.

Ингрид стукнула копьём о снег:

– Я не могу позволить вам там сдохнуть. Придётся приглядывать за двумя безмозглыми дурами. Саша точно хотел бы этого от меня. Так что… сделаем это.

Корнелия хмыкнула: «Они серьёзны. Обе готовы умереть. Милый, скольким женщинам ты ещё разбил сердце? Я начинаю ревновать.»

– Хорошо. Пойдём вместе. Больше народу – больше шансов пробиться к ней. – произнесла она без лишних эмоций. – Я не против союзников. Даже временных.

– Временных? – усмехнулась Фрея. – Ты не меняешься, Корнелия. Ледышка каких ещё поискать.

– А ты северная романтичная дурочка, – парировала Корнелия. – Как, вообще, милый угодил в твою любовную ловушку…

– Секрет, – хмыкнула та.

В этот момент позади них раздался хриплый, старческий голос:

– О чём шепчетесь, девочки?

Все трое обернулись.

К ним шкандылял старик. Жилистый, сухой как жердь, с длинной седой бородой и лысый аки яичко. Лицо перепахано морщинами, как пересохшая земля. Глаза серые, выцветшие, но цепкие, как у ястреба. В простом коричневом балахоне без меха – потёртом, заплатанном. На ногах – стоптанные войлочные тапки, кои носят деревенские старики у печи.

Но за спиной у него висел топор.

Огромный. Двуручный. Широченное лезвие отполировано до блеска и внушало опасение аурой. Древко толщиной с руку, обмотанное кожаными ремнями.

И звали этого старика…

Свартбьёрн.

Легенда Севера.

Величайший берсерк за последнюю сотню лет. Пусть и магистр третьей ступени, но этот северянин повоевал за семерых, да и истинная его сила была ближе к архимагистру.

Корнелия видела его вчера издалека, в гуще боя. Как он размахивал своим чудовищным топором, отбиваясь от толп британцев. Ужасающий дед.

Старик остановился пред ними, жуя вяленое мясо. Посмотрел на Корнелию долгим взглядом.

– Я тут услыхал случайно, ты хочешь отомстить за юного имперца, что однажды сошёлся со мной в бою? Верно? – произнёс он хрипло.

Корнелия выпрямилась. Подбородок вверх. Без страха.

– Да. Хочу.

Свартбьёрн кивнул. Потёр подбородок.

– Видел я тебя вчера. Рубилась знатно. Кучу трупов оставила. Для девчонки твоих лет – очень даже неплохо. – Он сплюнул в сторону. – Но недостаточно, чтобы добраться до их командующей.

– Знаю, – ответила Корнелия. – Поэтому хотя бы убью её охрану. Ослаблю защиту. И если не справлюсь с ней. То дальше пусть Разин заканчивает.

Старик усмехнулся жёлтыми, но ещё крепкими зубами.

– Вот как. Это хорошо. Хотя бы знаешь, где твой потолок. А то уж я подумал вы тут совсем без тормозов, – Он постучал пальцем по древку топора.

Корнелия стиснула зубы, но промолчала. Старик имел право говорить с ней так – он был легендой, а она всего лишь молодой магистр, пусть и из великого рода. Однако, сейчас они на поле боя, а не светском вечере.

– Юноша был хорош, – продолжил Свартбьёрн задумчиво. – Дрался со мной, не боялся. Не дрейфил, не отступал. Мог бы стать великим, если бы дожил. – и посмотрел на Корнелию. – Ты тоже была его женщиной?

ЧТО ЗНАЧИТ «ТОЖЕ»⁈

– Должна была стать его женой, – поправила она.

– Должна была значит… – хмыкнул старик и замолчал. Через секунд пять продолжил. – Хорошо. Тогда ты имеешь право мстить. Вдова или невеста может требовать кровь за кровь. Даже если брак не был завершён.

Он выпрямился, насколько позволяла сутулая спина.

– В общем, если ты идёшь на их командующую, девочка, я пойду с тобой.

Корнелия не ожидала, даже удивлённо нахмурилась.

– Вы – великий Свартбьёрн? Пойдёте со мной?

– Сказал же – пойду, чего повторять? – буркнул старик. – Но не из-за твоей мести. Ради него. Если его убили подло, значит, обоссались от страха. Трусы – они и есть трусы. – Он сплюнул снова. – А трусов надо учить. Топором.

Фрея и Ингрид переглянулись. По правде говоря, они не ожидали, что и Свартбьёрн решит подключиться. Обычно старик не лез в заведомо проигрышное дело. Не зря его считали не только безумным, но и мудрым, опытным.

– Но, – продолжил Свартбьёрн, подняв худющий палец, – башку терять не будем. Дохнуть за красивый жест – это для идиотов, согласна? Если увидим возможность ударить по их командующей, ударим. Если нет – будем драться там, где нужны. Убьём столько врагов, сколько сможем. И переживём этот день, чтобы рассказать о нём. Договорились, девочка?

Корнелия смотрела на старого воина несколько секунд. Потом медленно кивнула.

– Договорились.

– Хорошо. – Свартбьёрн усмехнулся. – Значит, сегодня будет весело. Давненько не дрался с британцами. Интересно, стали ли они сильнее с тех пор, как я последний раз размазывал их по полю боя.

– Дедушка, это было вчера, – фыркнула Ингрид.

– И что? – хмыкнул старик. – Я на день состарился, они состарились. Кто первый сдохнет – вот что интересно! И вообще, может их убьёт не старость, а я?

Юмор у него конечно был своеобразный, но даже Корнелия не смогла сдержать слабой улыбки. Что-то в этом сухощавом деде в тапках успокаивало. Как будто пока он рядом, всё будет… не то чтобы хорошо, но хотя бы не совсем дерьмово.

– Спасибо, – тихо произнесла она. – За поддержку. И за память о нём.

Свартбьёрн махнул рукой.

– Не благодари. Свои своих помнят. Так заведено. А он… он был воином до мозга костей. Жаль, что погиб так рано. Мог бы стать величайшим практиком Империи. Такие раз в сто лет рождаются… – старик усмехнулся. – Уверен, где-то в Вальгалле он сейчас гоняет мёртвых героев по залам и ржёт и над ними и всеми нами. Смерть в бою – лучшая смерть для таких, как он.

В этот момент над лагерем разнёсся протяжный звук боевого рога. Низкий, гулкий, пронзающий до костей.

Построение начинается.

– Вот и пришло времечко, – проворчал Свартбьёрн.

Второй рог. Третий.

– Правый фланг! – прогремел голос полковника Суворина, командующего направлением. – Выступаем! Шагом марш!

И тысячи ног застопали по снегу. Взметнулись над головами знамёна. Барабаны забили мерный ритм.

Бум-бум-бум.

Корнелия шла во главе личной гвардии, глядя вдаль, сквозь снег. Рядом двигались северяне клана Белого Клыка. Чуть впереди шёл Свартбьёрн, насвистывая старую песню. Топор на плече, тапки шлёпают по снегу.

А где-то там, за белой пеленой, Аннабель Винтерхолл.

«Жди меня, сука, – леденело внутри Корнелии. – Я иду за тобой. И если Боги дадут мне хоть один шанс, я тебя достану. За то, что ты отняла его.»

Примечание: следующая глава будет побольше, так что уйдёт дня три. Постараюсь в понедельник выложить, если получится раньше, то раньше. А вот после неё будет прям большая глава, которая займёт не меньше пяти дней, зато объёмная:)

Глава 5

Армия двигалась к передовой. Двадцать шесть тысяч человек, готовые к новой битве.

Снег бил крупными хлопьями по забралам шлемов, налипал на плащи. Ветер лез под шинели, выстуживал до костей. Но холод – не самое страшное. Куда внушительней оказалось то, что открывалось взору по мере приближения ко вчерашним позициям.

Поле боя.

Свежий снег припорошил землю, как сахарной пудрой. Та казалась чистой. Прямо белое покрывало толщиной в ладонь, прятавшее грязь, кровь, требуху. Но, стоит признать, прятало паршиво.

Из сугробов торчали древки копий и стрел. Десятки. Сотни. Воткнутые в землю во время вчерашней резни и брошенные, когда их владельцы умерли или бежали. Чёрные стволы на белом фоне – тот ещё мёртвый, мрачный лес.

Меж копьями виднелись другие формы.

Жуткие.

Рука. Посиневшая, задубевшая, торчит из снега пальцами вверх – будто хотела за что-то ухватиться. Не успела.

Нога в сапоге. Просто нога, отдельно от всего остального. Британский сапог, с кожаными застёжками на серебряных бляшках. Кто-то вчера её лишился, под мечом или под топором, не так важно, и истёк кровью неподалёку. А, может, дотащился до лазарета и выжил. Кто знает.

Шлем с головой внутри. Тупо голова без туловища. Лица не осталось – срезало мечом или эфирным контуром – пойди-разбери.

Рядом относительно целое тело, скрюченное так, что живой человек не согнётся. Спина выгнута дугой, пальцы вцепились в живот, из коего вывалились обледеневшие кишки. Рот застыл в немом крике.

И таких картин – сотни. Куда ни глянь.

Армия шла через это. Молча. Глядя перед собой. Стараясь не смотреть вниз и не думать о том, что завтра сами могут лежать в снегу вот так.

Но получалось, естественно, не у всех.

– Господи, помилуй нас грешных, – бормотал молодой солдат, крестясь трясущейся рукой. Лицо бледнее снега под ногами. Глаза не отрывались от руки, торчащей из сугроба. – Господи, помилуй… помилуй…

– Заткнись, Петька, – буркнул ветеран рядом, пузатый мужик лет пятидесяти с густыми рыжими усами. – Молитвами тут не поможешь. Хочешь не стать к весне подснежником – дерись как следует. Вот и вся молитва.

– Но… но ведь это… это же люди были, дядь Вась, – выдавил парень, всё ещё глядя на закоченелую руку. – Живые… Ещё вчера…

– Были, – согласился ветеран, плюнув через плечо. – Теперь мясо. Мёрзлое. К лету оттает, завоняет, черви сожрут. Природа, Петька. Круговорот жизни, так сказать. Не бери в голову. Война не любит, когда в ней копаются. – Он хлопнул паренька по плечу увесистой ладонью. – Не трясись. Повезёт – доживёшь до конца. Не повезёт – ну, и хрен с ним. Главное голову не теряй во всяких там тайных смыслах. А лучше – вообще её не теряй. – гыгыкнул он, кивнув на обезглавленное туловище, мимо которого они проходили.

Кто-то сзади хмыкнул. Да, чёрный юмор – единственное, что не даёт свихнуться в этом аду.

– Васька! А если я ногу потеряю, ты мне новую подберёшь⁈ – крикнул голос из строя. – Видал, британцы тут своих пораскидали, может, какую и прихватить⁈

– Подбирай, Вова, только примерь сначала! – отозвался тот. – Вдруг размер не твой!

Смешки прокатились по колонне. Нервные, натянутые, но всё же отчасти задорные.

Офицер, высокий худой лейтенант с усиками, обернулся и рявкнул:

– Тишина в строю! Не базарить! Мертвяков обходить, не пинать, сучары!

– Так точно, господин лейтенант! – хором отозвалась рота, но смех совсем не стих.

Нужно было шутить. Нужно было улыбаться. Иначе страх сожрёт изнутри раньше, чем британцы убьют снаружи.

Дальше, ближе к передовой, стало ещё хуже, мрачнее. Тут вчера был самый ад, эпицентр резни. Трупы лежали не поодиночке, а грудами. Сваленные в кровавые холмы, присыпанные снегом, как странные белые курганы.

Из одного торчала рука. Из другого виднелась половина лица с застывшим оскалом. Из третьего – знамя. Рваное, заляпанное кровью. С эмблемой белой розы. Британское.

– О, зырь, – пробормотал кто-то из солдат, – флаг ихний остался. Может, забрать, как трофей?

– Не трожь, дурак, – одёрнул его сержант. – Видишь, сколько под ним мертвяков? Знамя до последнего держали. Там офицеры лежат. Тронешь – хрен знает, что рванёт. Может, кто контур посмертный поставил.

– Ага, – поддакнул другой. – У меня в прошлом году рядовой с мёртвого магистра кольцо стянул. Думал, золото, загонит, разбогатеет. Кольцо его и спалило. За три секунды. Все органы в жижу.

– Жесть, – присвистнул первый. – Ладно, хрен с ним, с этим флагом. – и махнул рукой, решив не испытывать судьбу ради трофея.

Армия продолжала движение. Шла через кладбище оборванных жизней, что напоминало: война не разбирает – храбрый ты или трус, матёрый или зелёный. Добрый иль же злой. Ей абсолютно плевать кого обнулять.

Наконец колонны добрались до вчерашних позиций. Протяжной пологий склон, изрытый после артиллерийских выстрелов. Никаких окопов. Деревянных укреплений. Относительно чистый простор без деревьев или валунов. Единственное, что возвышалось над полем боя – мобильные вышки для командиров, желающих наблюдать за битвой с высоты. Однако, многие справлялись посредством донесений с передовой и прекрасно контролировали ситуацию через гонцов.

– Занять позиции! – рявкнули офицеры.

– Первая рота – левый фланг!

– Вторая – центр!

– Третья – правый!

– Артиллеристы, проверить орудия!

– Тяжёлая пехота в авангард!

– Живо! Живо!

Тысячи людей рассыпались по позициям. Кто выдвигался вперёд, кто ставил контурные щиты вокруг пушек. Артиллеристы как раз подкатывали те и распрягали яков, дабы отвести животину в арьегард к повозкам снабжения и выносным палаткам лазарета, кои уже устанавливали, как и главный мобильный командный пункт для генерала Разина.

Солдаты регулярной армии, как и наёмники, занимали места. Контурщики готовились поднять щиты над пехотой. Магистры и мастера вставали на ключевые точки, откуда могли бы наиболее эффективно отработать по врагу.

Воздух густел. О, да, каждый чувствовал – это последние минуты перед бурей. Ведь там, за снежной пеленой, в двух километрах от имперских позиций, зазвучали барабаны. Британская армия пришла в движение. Сорок четыре тысячи, как подсчитала разведка. Стальная, живая, эфирная масса бритов, которые доказали вчера, что умеют воевать как псы войны.

Барабаны гремели. Мерно. Тяжело. Зловеще.

БУМ-БУМ-БУМ.

Тысячи ног били в землю, сливаясь в гул, похожий на приближающийся гром. Будто огромная стальная многоножка выдвинулась на позицию, при том маршем.

Знамёна трепетали на ветру. Синие, красные, золотые. Розы, шахматные фигуры. Британское королевство. Сила, которая наступала, дабы ломать и сокрушать.

Позади всей их армии, на возвышении, стояла знаменитая в военных кругах женщина.

Аннабель Винтерхолл.

За спиной её прозывали «Стальная Роза» за ужаснейший характер. Но она стоила своих денег, так сказать. Архимагистр второй ступени. Гениальный практик, к тому же и стратег. Командующая британским экспедиционным корпусом.

А ещё – дьявольски прекрасна. Высокая, с длиннющими ногами. Стройнее лани. Опасней снежного барса. Пепельные волосы развевались из-под шлема на ветру. Бледное лицо резкое, породистое, глаза серые, холодные, как две льдины. В синем мундире, поверх коего накинута распахнутая белая шуба из песца. На тонких кистях – белые, кожаные перчатки. Аннабель была прекрасна. Но время извратило когда-то добрую наивную девчушку. Теперь же она с лёгкостью могла бы получить отдельный вип-котёл в аду. Сколько вырезала народа… Тысячными пачками, считая, что это прерогатива сильных. Впрочем, в этом мире, действительно, правит сила. Так может она-таки права? Или же всё же кто-то готов с ней поспорить? Кто-то, кто на другой стороне долины.

Аннабель смотрела на имперские позиции в подзорную трубу.

– Госпожа, – прозвучало сбоку от её адъютантки. – Вы сегодня так сосредоточены, впервые вижу вас такой.

Винтерхолл ответила странно уставшим голосом:

– Я лишь хочу поскорее покончить с русскими.

– Поняла. Простите.

– Отчасти ты права, Эллейн, – взглянула на коротко стриженную молодую лейтенантшу Аннабель. – Так что не извиняйся. – и снова посмотрела в подзорную трубу и задумчиво произнесла. – Сорок четыре тысячи наших против их двадцати шести, плюс обходной резерв. По идее – им конец. Никаких шансов.

– Так точно, леди Винтерхолл, – кивнул стоявший рядом второй адъютант – полковник Эшфорд, седоусый старикан в тяжёлом золотом доспехе, от коего исходила мощнейшая аура. – Не только численность войск на нашей стороне, но и перевес в архимагистрах. Семь против их шести. Разин толковый, но такой разрыв не закроешь.

– Разин – лучшее, что у них есть, – кивнула Аннабель, складывая трубу. – Достойный противник. Но сегодня он проиграет. – Она повернулась к адъютантам. – Эллейн, передай командирам направлений: атака по сигналу. Первая волна – двадцать тысяч. Вторая – пятнадцать. Третья – девять. Остальное в резерве – на случай прорыва с их стороны или чтобы заткнуть наши дыры, если что-то пойдёт не так.

– Слушаюсь, леди Винтерхолл, – адъютантка ударила в грудь и, оседлав лошадь, что придерживали слуги, ускакала.

Аннабель снова посмотрела в сторону имперцев. Где-то там Разин. Готовится. Знает, что шансов мало. Но всё равно будет драться. До конца. И ведь даже не понимает… Абсолютно ничего не понимает.

«Упрямый дурак, – подумала она без злости. – Ну почему ты не сдался вчера? Из-за тебя… Нет. Ты тут не при чём. Это всё он. Он… – она вдруг ощутила очередной приступ и отвернулась от старика Эшфорда, дабы тот не заметил. Перетерпев, медленно вздохнула и с ненавистью взглянула вдаль, на имперские ряды. – Ты же там, да? Ублюдок…»

Сама же подняла руку. Офицеры замерли.

«Партия всё равно начнётся. Таков ход судьбы. И нам его не избежать…» – эти слова засели в её голове.

– Армия! В атаку! – взревела Аннабель.

Внутри же неописуемое раздражение.

БУУУУМ!

ТУ-ДУУУУ-УУ-ДУУУУУУУ! ДУУУУУ-ДУУУУУУУ!

Боевые горны и трубы взревели в унисон. Оглушительно. Страшно. Сигнал к наступлению подан.

* * *

Командный пункт Разина. Холм в пятистах метрах за передовой.

Аркадий Разин стоял с подзорной трубой, глядя на британские позиции. Видимость была хреновой. Снегопад густой, смотришь через него как в молоко, ничего не разобрать. Но зрение архимагистров позволяло сносно улавливать происходящее даже в такую «чудную» погодку

Рядом Игорь, молчал как и всегда. Чуть поодаль – штабные офицеры, готовые бежать с приказами.

Разин наблюдал, как британская армия выдвинулась. Ползя точь лавина, закрывающая горизонт. Тысяч двадцать в первой волне. Может, больше.

Он медленно выдохнул пар изо рта.

Началось.

– Передать артиллерии, – прозвучал его успокаивающий бас, – огонь открывать, как британцы войдут в зону поражения. Пусть не стесняются утюжить всем, что есть. Контурщикам – барьеры над пехотой, да не филонить, чтобы и муха не проскочила. Магистрам и мастерам – готовность к схваткам. Увижу слабость – отправлю в штрафбат. Пора им показать всё на что способны. Пусть британцы ощутят силушку, как молвят, имперскую. Резерву быть наготове. Сегодня погоняйте их, как следует.

– Слушаюсь, господин генерал! – офицеры с ухмылками разбежались с приказами. Умел же генерал придать уверенности своим спокойствием. Мужик – гора бля. За таким хоть в огонь, хоть в воду. Даже помереть рядом – честь.

Разин снова взглянул в трубу. На надвигающуюся волну.

«Дохрена их. Ещё и архимагистров больше. Но мы в обороне. Пусть нападают. Им это дорого обойдётся.» – генерал понимал, что благодаря занимаемой статичной позиции артиллерии куда проще работать, плюс пушек куда больше. Также контурщикам не нужно бегать, а стоять в защите и держать барьеры. В этом и есть преимущество. Присутствует, конечно, ряд и других факторов, но даже эти два пункта в масштабных сражениях тысячей на тысячи упраздняет численное преимущество атакующей стороны.

«Если продержимся до темноты, если обескровим их как следует, откатятся. А завтра придёт подкрепление. Всё же император услышал здравый смысл и уже отправил ещё десять тысяч солдат. Так что сыграем на равных, Британия.»

Он опустил трубу. Посмотрел на своих адъютантов. Усатые офицеры с идеально выбритыми щеками и подбородками, в чёрных мундирах и серых шинелях смотрели вперёд.

– Господа, – произнёс Разин. Негромко, но все обернулись. – Сегодня будет тяжко. Продержимся и завтра пойдём в наступление. Я хочу, чтобы вы показали свои таланты полководцев. Переживём этот переломный день.

– Так точно, господин генерал! – ответили те хором. Командный состав знал о подкреплении, что к следующему утру будет здесь, но решили данную информацию не раскрывать перед регулярной армией и уж точно наёмниками. Пусть сражаются, как демоны, понимая, что всё только на их плечах.

– Тогда работаем. И да хранит нас Господь.

* * *

Правый фланг. Позиция Д-12.

Корнелия с мечом в руках стояла во главе своей гвардии. Смотрела вперёд. Сквозь снег. На приближающуюся британскую армию.

Рядом Фрея и Ингрид.

– Хороший сегодня день, – произнесла монотонно Фрея.

– Прекрасный, – откликнулась Корнелия, чувствуя как снежинки таят на её пышных ресницах.

– Кто последней прольёт кровь – та угощает всех выпивкой в «Медвежьей берлоге», – кривой улыбкой ухмыльнулась Ингрид.

– Я в деле, – кивнула имперка.

– Я тоже, – вторила советница.

Три воительницы были готовы к бою.

* * *

Резерв центрального направления.

Юный Воробей находился среди своих новоиспечённых товарищей. Седьмая штурмовая группа. Десять высокопрофильных практиков. Рядом – ещё несколько таких же команд, все элитные подразделения быстрого реагирования, сформированные дабы затыкать прорывы.

Буря с эспаньолкой рассказывал группе историю из прошлого, как попал в задницу и чуть не помер, но благодаря действиям сокомандников, выжил. Алиса крутила скучающе кинжал. Кирилл разминал шею. Остальные тоже готовились – каждый по-своему.

Поодаль, на наблюдательном пункте, сооружённым из брёвен и досок, капитан Семёнов вёл наблюдение с трубой.

– Чёрт, и как тут разглядеть хоть что-то? Епучий случай! Снег когда-то закончится⁈ – ворчал он под нос.

На земле стояли посыльные наготове.

Вдали грохотали барабаны. Уже и имперские. Вот-вот авангарды сойдутся.

Александр прекрасно видел, что сейчас всё начнётся.

Вот оно!

Вспышки!

Британская артиллерия открыла огонь. Тут же ответный рёв – имперские пушки ударили в ответ.

Пошло.

Наблюдать за сием действием, стоя в резерве, странное ощущение. Вроде и хлещет адреналин, но ворваться в сражение не можешь. Зато сколько хочется дать советов! Удобно давать их со стороны. Юноша понимал, что его дело – маленькое. Стреляй, убивай. А с тактикой пусть разбираются профильные офицеры. Это их хлеб и отнимать его совсем ни к чему. Сам же он смотрел на взрывы артиллерии. На воздвигнутые контуры. На снаряды, выжигавшие десятки имперцев. Британцы, естественно, также теряли своих, при чём ещё больше. Но неумолимо наступали. Всё шли, шли и шли. И вот столкновение. Волна бритов врезалась в строй имперцев. Загрохотало. Сотни вспышек эфира. Крики. Ругань. Ор. Уже привычная картина после вчерашнего.

– Трясёшься, птенчик? – ухмыльнулся Кирилл, подойдя.

– Нет.

– Врёшь, – хмыкнул тот. – Все трясутся перед боем. Даже такие красавцы, как я. – Он достал флягу, глотнул, протянул Воробью. – На, хлебни. Для храбрости.