Текст книги "Rise. Звезда битвы (СИ)"

Автор книги: ItsSelenable

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

 – Что, тоже на замануху повелись?  – О вашем подвиге знают все! – с жаром закивала Титания, протискиваясь вперед. – Теперь каждый экипаж тоже мечтает заслужить архангел!  – Повелись, – заключил парень. – С нашей точки зрения это выглядит немного иначе. Сколько про нас кричали в новостях? А сколько раз скромно упомянули о гибели двух экипажей? Нас с этим архангелом разрекламировали, чтобы другие обзавидовались и тоже рвались сюда совершать подвиги. Существовал риск, что новый спецкурс просто не наберется. Кто полетит сюда, зная, что одиннадцать из восьмидесяти уже погибли?

Титания медленно кивнула. Улыбка сползала с ее лица.

 – С точки зрения космических исследований, спецкурсы – просто дешевая рабочая сила, – продолжил Хэнк. – Может, для кого-то из нас все происходящее – романтика неизведанного космоса, но мы уже поварились в славе, увидели обратную сторону происходящего и разочаровались в ней.  – У нас, в некотором роде, личный интерес, – осторожно заметила Маэрлена.  – Это да, – согласился парень. – У каждого здесь своя цель и своя выгода. Но на нас зарабатывают рекламой, и нам это не нравится. Да и архангел нам не собирались давать. Сюда как раз направляли Супернову, на которой была постоянная научная группа, но не набран экипаж, а тут мы корабль потеряли. Мы теперь в новые, ранее не изученные миры не летаем, а катаем к наиболее интересным находкам научную группу, которой только в качестве перевозчиков и нужны…  – О, нашим самым успешным экипажам тоже обещали давать архангелы! – вспомнила Амарантайн.  – Цените нефелим, который у вас есть, – посоветовал Хэнк.

Девушки притихли. Им это, кстати, уже говорили. Эрих. Правда, делал акцент на другое: не творить безумств ради заветного корабля, но про погибшие экипажи тоже упоминал…

Кстати, об Эрихе.

 – Можно задать вопрос по делу? – вдруг заговорила до сих пор молчавшая Туйон.

Хэнк взглянул на нее с некоторым интересом.

 – По делу – да, – кивнул он.  – Эрих – кто он? – сказала ллуралена. – Какое значение для вас имеет специалист по истории Магикса, знания которого устарели семь веков назад, и доступны всем желающим?

Нифсорца мысленно присвистнула. Она о таком сама даже не задумывалась! Аналитиком надо было брать отнюдь не Маэрлену. Тут у нее серьезный конкурент в плане глубины анализирования.

Хэнк отвернулся к панорамному окну, вглядываясь в бескрайние глубины космоса.  – Здесь неизведанные земли, – глухо произнес он. – Мир магии, которая частично начала возрождаться, а частично и не гибла, сумев переродиться под новые условия. А мы, потомки улетевших отсюда магов, давно забыли об истинной ее силе, и то, что столетия назад было обыденным, сейчас для нас непостижимо. Мы вот говорящее озеро нашли. А Орфей с каким-то космическим разумом поговорил. Или грязевая лужа, месяц назад гонявшаяся за одним нашим особо вредным лаборантом и все-таки сожравшая его?

Амарантайн тихо охнула.

 – Как же вы исследуете планеты, если любая травинка и камушек может вдруг оказаться плотоядным монстром? – изумилась Нисфорца.  – А вот тут будет ответ на ваш вопрос, – хмыкнул Хэнк. – Натыкаемся на необъяснимое – звоним Эриху. Он как-то разобрался в логике магии, и все непостижимое тут же превращается для нас в понятное… Может вылететь на место, или по видеосвязи помогает.

Парень на мгновение задумался.

 – Кстати, если новый спецкурс уже прибыл, то Эрих тоже вернулся с Ллурала, а у нас к нему вопросы накопились…

Хэнк виновато улыбнулся девушкам и торопливо ушел, то ли действительно торопясь к профессору, то ли спеша убраться подальше от приставших девиц.

 – И зачем он сюда вообще зашел? – хмыкнула Титания в повисшей тишине.  – Супернова, – сказала Маэрлена.  – Что «Супернова»? – не поняла Нисфорца.

– Из кораблей «ангельской» серии, которые здесь есть, в фирменный голубой цвет красят перья, нефилимы и архангелы. Подлетая, мы видели на базе только два пристыкованных архангела, и только один голубой. Супернова, как известно, голубая и ее экипаж здесь. Отсюда из окна видно пристыкованный корабль голубого цвета и явно больше нефилима. Всего уровнем ниже пристыкована Супернова, и мы видим ее сверху. Хэнк просто зачем-то шел к ней через музей.

Амарантайн подбежала к окну и прижалась носом к стеклу, стараясь разглядеть побольше. Под ними и впрямь был голубой архангел.

 – Аналитик я или как? – подмигнула Маэрлена, чувствуя на себе уважительный взгляд и очень гордясь тем, что взгляд принадлежит их ллураленскому члену экипажа.

Нисфорца тоже подошла к окну, разглядывая знаменитый корабль настолько близко, но с необычного ракурса – сверху, откуда не видно названий на бортах. Рассказ пилота Суперновы мог оказаться обманом, чтобы никто не затмил их славу, но что-то уж больно все это походило на правду…

– Орфей, – вдруг задумчиво произнесла Туйон.

 – Что «Орфей»? – переспросила Нисфорца. Капитан Рады уже успела четко уяснить, что если их механик заговорит, ситуация будет представлена в новом свете, с той стороны, о которой они не задумывались раньше. Нисфорца специально читала про психологию ллураленов и пирренов, чтобы лучше понимать экипаж: человеческая раса была во многом похожа на пирренскую, а вот с ллураленами у них было общим разве что гуманоидное строение тела.  – Орфей – один из погибших кораблей старшего спецкурса. Вспоминаю новостные сюжеты, – объяснила Туйон. – Погибли месяц спустя после начала. Смогли установить контакт с кем-то или чем-то посреди космоса, но корабли тогда еще не комплектовались оборудованием, которое могло бы определить, с чем они столкнулись. Запись разговора – это то, что легко можно подделать. Поэтому полетели к нему еще раз, с оборудованием, которое точно бы доказало. Проинформировали, что не смогли установить контакт на месте предыдущей встречи и отправляются прочесывать окрестности. Это было их последнее сообщение, Орфей бесследно исчез.

– Пропавший без вести корабль, сошедшие с ума системы управления новым круизным лайнером… – задумалась Нисфорца. – Об этом, конечно, и без нас ломают головы, но нам тоже нужно подумать. Сегодня они, а завтра мы.

 – Есть, капитан, – ответила Маэрлена. – Аналитический отдел приступает к выполнению.

Через сутки Рада уже летела на свое первое задание. Или, скорее, ползла, потому что пилот растягивал эйфорию от первого по-настоящему свободного полета, в который они отправились одни и никто их не отслеживает.

Михальзар и Каи’м’Латиан ограничили время выполнения задания довольно расплывчато: фразой «не прилетите сами раньше, чем через неделю – будем связываться и выяснять, почему так застряли» из уст одного и приподнятой брови от второй. В голове Нисфорцы это перестроилось в более правильное «уложиться в неделю, в случае задержки – связаться и доложить».

Титания зевала в пилотском кресле, наблюдая за полетом. Капитан-навигатор курс просчитал, в компьютер записал, пилоту отдал и смылся с мостика, обуреваемый жаждой деятельности. Аналитик сидел в кают-компании за голоплатформой и просматривал выданное им задание. Медик был отправлен с гигиенической инспекцией по всему кораблю, бегал недолго, быстро вернулся, зато на стенке за голоплатформой инспектировал каждый миллиметр.

Механик отшельничал в машинном, и хотя туда тоже можно было нагрянуть с проверкой, Нисфорца верила ей и так: сообщения о неполадках в двигателе от компьютера не поступали, роботы-уборщики в коридорах работали. Уж ллуралена сначала выполнит свою работу… и только потом уже полезет копаться в выданном им задании со своего компьютера, сравнивая его содержание с всеобщей базой разведок в Магиксе.

В обеспечении экипажа столь ценной информацией тоже была ее заслуга. Именно она догадалась покопаться в инфосети Аллатира и найти там открытую, постоянно обновляющуюся базу всех исследований, сделанных в Магиксе.

 – Ох, ладно, – сдалась Нисфорца, подсаживаясь к Маэрлене и притягивая Амарантайн за комбинезон. – Что скажете, аналитический отдел?  – Летим на Альденну-3. Самоназвание до Великого Переселения Человечества – Прилария, – с удовольствием начал рассказ «аналитический отдел». – Мы не первопроходцы. Конечно, новичков в первый раз на совсем неизвестную планету никто не пустит. Тут уже высаживались в других местах, у нас – сектор в умеренном климатическом поясе, нужно полазить на предмет растительности, живности, ископаемых, и не забыть самое главное: поискать свидетельства того, что происходило и происходит здесь с магией, в идеале – жившую или живущую в настоящее время разумную жизнь. Но ее за прошлый год никто нигде не нашел, не считая всяких говорящих озер, деревьев и камней, которые сами себя не осознают, просто болтают бессмыслицу. С чем в космосе общался Орфей, так и не выяснили.

Маэрлена включила слайд-шоу, и над панелью начали медленно сменять друг друга голографические проекции растений и животных.

 – Эй, и мне покажите! – взмолились с пилотского кресла. Нисфорца смиловалась и щелкнула по иконке, выводя изображение на пилотскую голопанель. В то, что в машинном уже тоже смотрят и слушают Маэрлену, никто не сомневался.  – А почему эти растения и животные показываются как-то не так? – спросила Амарантайн, заметив, что голограммы стали полупрозрачными, с большими знаками вопроса.  – Предполагаемые виды существ на планете, – объяснила аналитик Рады. – В Магиксе удивительное единство видов флоры и фауны. Легенда о сотворении мира гласит, что все планеты Магикса создал похожими Великий Дракон, хотя позже наука пришла к мнению, что все они в древности как-то сообщались между собой, что приводило к распространению живых организмов.  – О, это я знаю! – закивала Амарантайн. – Человечество так забавно верило в него! Уже и науку развили, и в космос полетели, и первооткрытие Ллурала произошло, а все еще верили, что Дракон дохнул – и образовались планеты!

– В общих чертах – да, – осторожно согласилась пиррена, думая о том, что ее народ сам так же верит в богиню-прародительницу. – Незадолго до Великого Переселения Человечества стали всерьез искать научное обоснование этой легенды. Современная наука Магикса называла сверхмассивные звезды целестиалами – в честь мифических творцов Вселенной. Большой Взрыв создал в пространстве однородное море легких частиц, которые постепенно стали собираться, уплотняться в галактики, звезды. Для планет было еще рано: более тяжелые химические элементы выплавлялись в ядрах целестиалов, чтобы затем быть выброшенными за их пределы и образовывать новые космические тела. Без должного притяжения темной материи новорожденные планеты становились бы газовыми гигантами. Там, где темной материи было достаточно, обеспечивалось должное притяжение, частицы уплотнялись, соединялись в органические молекулы, и в этих секторах космоса закипела жизнь. Целестиал «Великий Дракон» создал огромный космический сектор планет с органической жизнью и выплавил в своем звездном ядре еще кое-что: некую силу, заставляющую подчинять и изменять законы физики. Первозданная сырая магия часто проводила порталы с планеты на планету, через которые проникали живые организмы. А потом, когда некоторые существа обрели разум, магия сделала их своими носителями.

 – Я читала про более дикую гипотезу, что Великий Дракон был сверхпланетой, разъединенной на тысячи более мелких, как Пиррские астероиды, – вспомнила Нисфорца. – Если еще как-то верится, что какая-нибудь могущественная и ныне вымершая цивилизация могла разделить прапланету Пирру, не повредив жизнь на поверхности, то обитаемое космическое тело, сразу развалившееся на тысячи обитаемых планет, противоречит здравому смыслу.

– Как же тогда объясняли магов-аватаров Дракона? – разочарованно спросила Амарантайн.

 – Магия проявляет себя так, как ее формирует сознание носителя или коллективное сознание существующих рядом живых существ, в соответствии с мировоззрением, обычаями, вкусами и законами, – раздался из динамика голос Туйон. – Магию так называемого «Великого Дракона» так искренне представляли в виде дракона, что она проявлялась в виде дракона и надолго закрепила свою форму. Но и она однажды утратила драконью форму, сформировавшись в то, что было больше по душе ее носителю.  – Ага. И позабывшее магию человечество, воссоединившись и познакомившись с ней заново, может придать ей совершенно новую форму, – подхватила Маэрлена. – Туйон, ты что, тоже читала о магии, пытаясь понять, что с тобой происходит?  – Капитан, – окликнула Титания, разворачиваясь в своем пилотском кресле. – У нас очень интересная беседа, но через четыре минуты заходим на орбиту Альденны-3.  – Ой, да! – спохватилась Нисфорца. – Команда, завершаем текущие дела и занимаем позиции для безопасного приземления! Комментарий к Глава 6. Цена популярности https://vk.com/photo-165038256_456239098

====== Глава 7. Альденна-3 ======

Рада почти сливалась цветом обшивки с голубым небом, начинающим темнеть перед заходом солнца.

Нисфорца сверлила команду недовольным взглядом: инструкции предписывали выйти на поверхность необитаемой планеты в легких скафандрах и шлемах, более точно проверить пригодность атмосферы для дыхания, не доверяя встроенным в корабль анализаторам, исследовать воздух на опасные бактерии и токсины, и только потом снять шлем.

Внимательно исследовав местность, на которой они будут находиться, и не найдя опасностей, можно будет вылезти из скафандров. Все покидающие корабль должны иметь при себе устройства связи, стандартный высадочный комплект и табельные станнеры для непредвиденных ситуаций, угрожающих жизни.

Инструкции не предписывали пилоту и медику с визгами и криками «да на эту планету уже двадцать три группы прилетали!» выпрыгнуть в шлюз в чем были! Маэрлена задержалась, размышляя, не накинуть ли куртку по случаю вечерней прохлады. Наиболее сознательно повел себя механик: демонстративно, перед капитаном, потоптался у шкафов со скафандрами и снаряжением, посмотрел через открытый шлюз на носившуюся по лужайке команду и со вздохом объявил, что предпочтет погибнуть от неизвестной опасности вместе со всеми. И тоже покинул корабль в чем был.

На Туйон Нисфорца почти не обижалась: уж той точно ничего не грозит, если шестьдесят процентов тела – механика и синтетика, а при покушении на остальные сорок «покуситель» гарантированно сдохнет сам.

Капитану оставалось лишь одно: вынести коммуникаторы и проследить, что команда их надела. И пойти любоваться закатом вместе со всеми.

Здесь были более короткие сутки – двадцать четыре ллуральских часа, одинаково зеленая растительность с разноцветными крапинками соцветий, и голубое небо, начинающее алеть там, где садилось солнце. Зрелище казалось непривычным после ллуральского заката, когда пронзительную небесную бирюзу расцвечивали все оттенки зеленого от изумрудного до салатового, почти желтого. Или лерфемского – с сиреневым небом и окрашиванием в оранжевый.

– По корабельному распорядку у нас шесть часов до отбоя, – нерешительно обратилась к команде Маэрлена. – Но у этой планеты отбой уже сейчас. Что будем делать? – В темноте будет опасно работать, начнем завтра! – обрадовалась Нисфорца: команда пренебрегла правилами высадки, но скоро заберется назад и не подвергнется опасности. Если кто-нибудь выбежит из корабля безоружным и его сожрет хищник, отвечать за это придется ей, капитану, между прочим! – А сегодня освежим в памяти технику безопасности и инструкции для высадки… – Да, и распределим обязанности, – согласилась пиррена. – Ой, подождите, давайте сфоткаемся! – оживилась Амарантайн.

Молниеносно, как бандит, выхватывающий бластер, она извлекла из кармана падд, и память устройства, не занятая сериалами, обогатилась множеством селфи в разных позах и комбинациях, а также с разными объектами, начиная от их первого магиксовского заката и опор корабля и заканчивая вон тем большим красным цветочком – ой, он колючий – ай, кровь пошла – выясните, кто-нибудь, не ядовит ли он – у кого есть биосканер – у меня уже кружится голова и темнеет в глазах – как не ядовитый?

Аналитик увел медика на корабль лечить уколотый пальчик. Механик, видимо, ушел за биосканером.

Капитан корабля обнаружил себя наедине с догорающим заревом заката и замершей на месте Титанией. Небо постепенно синело, по другую сторону от последних красных всполохов заката уже зажигались первые звездочки.

Силуэт пилота чернел на фоне погружающегося за горизонт светила.

– Ты чувствуешь? – вдруг спросила Титания. – Э-э-э… – протянула Нисфорца, не зная, что отвечать. Она чувствовала легкий голод, и что начинает немного зябнуть на прохладном вечернем ветру.

Титания вдруг сдернула свои очки, которые носила просто так, для имиджа, потому что плохое зрение в их век лечилось запросто, как простуда. Нисфорце нечасто доводилось видеть ее без этих ужасных рыжих очков, и они капитану Рады не нравились, потому что скрывали глаза Титании. У их пилота были глаза такого яркого голубого цвета, будто светились изнутри, не хуже, чем у ангельского лика в их корабле.

Только сейчас они и вправду светились, и все тело Титании тоже озарялось изнутри этим светом, он вырывался отдельными искрами и целыми потоками света. Ярчайшее голубое сияние окутало девушку, всколыхнуло ее короткие пепельные волосы, сложилось будто какими-то пикселями и замирая на теле новым костюмом, черным трико без рукавов, прикрывая глаза новыми очками, другой формы и с ярко-голубыми стеклами. Свет угасал не везде, оставаясь сияющими полосами в окантовке одежды, и, да, крыльями. Маленькими крылышками, которые не удержали бы в воздухе никого, но Титанию держали – вопреки всем законам физики, логики и здравого смысла.

Она вдруг засмеялась и взмахнула руками: Нисфорца ощутила, что неведомая сила отрывает ее от земли и поднимает. Не столько ее саму, сколько сапоги с защитными титановыми накладками на носах, вставки из металлизированного волокна на комбинезоне и простенький браслетик с серебряными пластинками. Да, точно: Титания рассказывала про свой дар металлокинеза. А это странное трико с крылышками, наверное, и есть трансформация в фею.

– Магия! – сказала ей Титания, подлетая совсем близко. – Разве ты ничего не почувствовала? Как только мы ступили на землю планеты Магикса? Как только оказались по эту сторону червоточины?

Нисфорца отрицательно замотала головой, нервно оглядываясь на поверхность земли, оставшуюся тремя метрами ниже.

– Да не уроню я тебя, – засмеялась Титания, опуская капитана на траву. – Все так нервничают и боятся упасть, а ведь я уже научилась охватывать силой до двухсот килограммов металла! И это только дома, на Ллурале! Кто знает, насколько возросли мои возможности здесь, где все так и дышит магией? – Думаю, твои опытные замеры можно будет отложить до того раза, где нам будет нечего вписать в отчет об исследовании, – ответила Нисфорца, пятясь к Раде. Она ничего не чувствовала! Она только слегка проголодалась, озябла и больше всего хотела вцепиться в корабельные опоры, потому что Титания вряд ли поднимет целый звездолет! – О, и Туечку тогда привлечем, – воодушевилась Титания.

Нисфорца только крепче вцепилась в опору.

На следующее утро всех растолкала Маэрлена. Утро было по корабельному времени, выставленному по ллуральскому счету времени и по часовому поясу Ллуры. На планете уже миновал полдень.

Экипаж ради интереса позавтракал реструктурированной едой из пайков, убедился, что это гадость, и от души порадовался, что они только на крайний случай. В рейсы давали достаточно нормальной свежей еды.

На этот раз предусмотрительный капитан никого не выпустил без положенной экипировки. Коварно злоупотребив званием капитана, Нисфорца отдала приказ задраить шлюз до ее особого приказа, который она, конечно же, не отдаст, пока не убедится, что все собрались как надо. В легких скафандрах, без шлемов (анализы атмосферы сделали, в логи корабля занесли, не придерешься); с биосканерами, инструментами для сбора образцов, и станнерами на предохранителях. У всех в непромокаемых сумках имелся запас пайков и предметов первой необходимости, у медика – аптечка.

Нисфорца сделала вид, что не заметила украдкой сунутый под аптечку розовый купальник, вздохнула и дала команду открыть шлюз.

Снаружи уже находился механик, выпущенный из грузового шлюза под честное ллураленское. Туйон успела вытолкать из корабля несколько разведзондов и флаер, в котором сейчас и ковырялась.

Флаер был мелким и легким катерком на десять посадочных мест, или одного пилота и количество груза, которое можно впихнуть на оставшиеся девять. Он вроде как и пригоден летать в космосе, но слишком хрупок для столкновения с метеорными потоками и сильными космическими турбулентностями, а из двигателя можно было выжать максимум полторы скорости света. Зато на флаерах самое то передвигаться на планетах, вылетать с поверхности на орбиту к большому кораблю или станции, или, в крайнем случае, прыгнуть в нем из гибнущего корабля на оказавшуюся рядом планету. «Ангельская» серия кораблей обязательно комплектовалась чем-нибудь этаким: в перья встраивали спасательные капсулы, при покупке нефилима можно было выбрать между флаером и капсулами, к большим кораблям шли шаттлы.

Флаер у Рады был фирменный, напоминающий формой и дизайном корабли «ангельской» серии, но не в масть, синего цвета. Кто-то старательно, но немного косо вывел на борту желтой краской «Личинка Рады», и даже логотип с двумя крыльями сделал.

– От кого же наша Рада такого синего нагуляла? – умилилась Амарантайн: команда в грузовом отсеке как бы и осматривалась, но флаер толком не рассматривала, поленившись снимать с него брезент. – Скорее, усыновила, – поправила Нисфорца. Капсулы, шаттлы и флаеры подбирали в цвет к кораблю. Стало быть, флаер у Рады с другого корабля. – Где тогда потеряла свой родной и чей такой осиротевший к ней приблудился, – развила мысль Маэрлена. – Можно поискать в системе бортовые журналы предыдущих хозяев, – задумалась Титания. – Не факт, что получится, но я попытаюсь… – Это потом! – опомнилась Нисфорца. – А сейчас садимся в Личинку и приступаем к работе!

Сбор образцов оказался делом однообразным и утомительным. Набрать почву или воду, либо оторвать кусочек растения, запечатать пробирку и записать. Этим занимались Маэрлена и Нисфорца. У остальных работа была не легче: следовало дотошно подносить биосканер к каждой новой травке, букашке и таракашке. Самым революционным открытием пока было подтверждение трех видов растений, существование которых здесь подразумевалось, но другие исследовательские группы пока не подтвердили.

Примерно так и должны были проходить все исследования: группе выдавался большой участок, по которому надо было пустить зонды, отснять панораму и просканировать рельеф, из чего потом будут лепить карты местности; собрать образцы флоры и фауны для молекулярного анализа; более подробно исследовать интересные места. Собранные данные сравнивались с другими участками, составлялась общая картина, и потом снова высылалась группа – целенаправленно проверять нестыковки в данных разных групп, подтверждать данные. Несколько десятков высадок на Альденну-3, итоговая перепроверка – и вот уже вся поверхность планеты исследована, можно хоть заселяться.

Туйон отслеживала по падду передвижение двух запущенных зондов, в сборе образцов не участвовала, но с удовольствием объедала крупные черные ягодки с растений с широкими мясистыми листьями. Амарантайн машинально потянулась тоже сорвать ягодку, но опомнилась и потянулась сначала биосканером. Красивые ягодки назывались «волчий глаз», вызывали паралич нервной системы и риск остановки сердца.

– Зонды что-нибудь насканировали? – вздохнула Маэрлена. – Нечто геомагнитное на дне большого водоема, – задумчиво ответила Туйон. – Пожалуй, это стоит нашего внимания, но не гарантирует наличия магии или жизни. – А руины? Разумная жизнь? – с надеждой поинтересовалась пиррена. – Не найдены. – Давайте в Личинку и махнем к тому водоему, – решила Нисфорца, уставшая собирать всякую ерунду в пробирки. – Нам в любом случае надо записать координаты этого места.

Экипаж Рады подхватил оборудование и погрузился в флаер.

«Нечто геомагнитное» могло оказаться чем угодно. Невозможно создать определяющий магию детектор, имея под рукой лишь силу технологий. Магия засекалась только магией, но как обратить магию в технологию, послушную людям? Так что наличие магии опознавалось по сопутствующим ей физическим явлениям и излучениям.То, что отображалось на сканере, могло быть и природным явлением, и магическим источником, и колонией магических животных. В обнаружение в Магиксе выживших как-то не верили. Еще существовала некоторая вероятность, что это окажется деятельностью разумной жизни: экспедицией не из Ллуральской Федерации, заинтересовавшейся пустыми кислородными планетами. Практически нулевой, но все же допустимой была вероятность встретить других наследников человеческой цивилизации, тоже решивших вернуться домой. Ллурал был единственным местом, откуда люди могли вернуться в Магикс, но – не единственным местом, куда они эвакуировались.

В качестве вариантов для бегства люди утвердили несколько разных планет далеко за пределами Магикса, вне магической зоны, куда не достанет пожирающее магию проклятие. Они разлетелись в четырех разных направлениях: сто, пятьдесят, сорок пять и восемьсот тысяч. Восемьсот: пятьдесят тысяч на сделанной из астероида базе и семьсот пятьдесят на своих кораблях улетели через червоточину к Ллуралу. Ллуральская Федерация могла принять хоть всех, но очень многим не понравилась перспектива ассимилироваться в чужой цивилизации, с другой культурой и законами. Пусть даже основанных на их собственных, человеческих. Для гордых магов это значило забыть себя, утратить свое «я». И эта унизительная процедура полного обеззараживания, чтобы не завезти в новый дом свои болезни и вирусы! Кроме того, переселенцам могли отдать только Лерфем, более безопасный для человека по сравнению с Ллуралом, но все равно не дающий расслабиться – ядовитой флоры и фауны там тоже хватало. Система Белегира с курортной Драцемалой в то время еще не принадлежала Федерации, а оренхены, пиррены и гору запретили подселяться к себе: вдруг это человечество окажется с подвохом. Они оказались правы: человечество активно выказывало недовольство своим новым домом шестьдесят лет, пока было живо поколение, покинувшее Магикс уже во взрослом возрасте. Многие полетели к Ллуралу не потому, что хотели, а потому, что не хватило места на других направлениях, жить хотелось, а улететь на своем маленьком личном корабле можно было только через червоточину.

Пятьдесят тысяч на базе-астероиде направились в сторону созвездия Нереиды, на необитаемую планету, открытую относительно недавно, сорок лет тому назад. Видимо, недостаточно хорошо исследованную. «Ллуральское» человечество посылало зонды через червоточину и дальше по следу отбытия, чтобы проверить, как обустроились другие. Зонд заснял ужасную картину: возведенное на первое время поселение и кладбище человеческих скелетов, разбросанных так, как будто неизвестное смертоносное явление застало всех одновременно, врасплох.

По направлению к созвездию Гиппогрифа направились сто тысяч человек на двух гигантских звездолетах. Посланный туда зонд заснял с орбиты оба полуразобранных проржавевших звездолета, отметил огромный уровень радиации и ни единого признака жизни.

Сорок пять на базах-астероидах по тридцать и пятнадцать тысяч пустились в самый далекий путь к созвездию Саламандры. Задав курс автопилоту, они легли в гибернационные камеры на восемьдесят лет, и сработавший таймер благополучно разбудил всех по прибытии. Эта часть человечества выжила. Они поймали посланный с Ллурала зонд, подлатали и записали в память много информации о себе: под особым излучением своего нового солнца они биологически изменились, живут с организмами-симбионтами в своих телах, теперь по ним сразу не скажешь, что они принадлежат к человеческому виду. В Магикс вернуться уже не смогут, так как не выживут без излучения своей звезды. Но им там хорошо, устроились прекрасно, если не считать того, что до нового дома добрался только один астероид, с тридцатью тысячами. Второй отстал где-то по дороге и бесследно исчез, поиски ничего не дали.

Вот так. Из пяти частей, на которые разделилось человечество, выжили только две. Эвакуация в стороны созвездий Нереиды и Гиппогрифа окончилась гибелью, в Магиксе никакого уцелевшего человечества не найдено. С теми, что в созвездии Саламандры, связываются дважды в столетие, но каждый раз обе стороны все меньше и меньше понимают друг друга. А «ллуральское» человечество за тысячелетие обжилось в своем новом доме настолько, что уже даже не рвется возвращаться на свою прародину.

Личинка опустилась на берегу большого озера. Прозрачная, чуть коричневатая вода мягко накатывала на берег и отступала. Непривычно. Там, дома, природные водоемы были синими из-за цвета живущих в них одноклеточных растений.

В случае с озером инструкция требовала просто собрать данные подводным зондом и зафиксировать местоположение. В озеро сухопутные исследователи не полезут: нет нужного снаряжения, оборудования и подготовки. Зачем, если есть ихтины? На Ихте уже готовили к сбору первый спецкурс на отделение подводных исследований. Будут прилетать сюда на своих звездолетах-аквариумах, привезут более эффективное под водой оборудование и будут исследовать моря и океаны, которыми, на секундочку, покрыто не менее половины суши на каждой планете Магикса.

Туйон плюхнула в озеро подводный зонд, и он забил лопастями, уходя ко дну. На падде вывелось третье окно – с данными биоискателя, металлоискателя и еще десятка всяких датчиков. Девушки столпились рядом, заглядывая в экран.

– Озеро большое, зонд достигнет источника не раньше, чем за десять минут, – сказала Туйон Маэрлене, громко пыхтевшей ей в ухо.

Круг возле ллуралены поспешно распался.

Вокруг было красиво. Среди темной зелени растений пестрели цветы. Привыкшие к буйству цвета природы там, у себя, глаза отдыхали среди умеренных красок инопланетной растительности. (Как мало понадобилось человечеству, чтобы называть природу своей прародины «инопланетной»!). Откуда-то из крон деревьев раздавались мелодичные птичьи трели. Здешние птицы выглядели непривычно, без закрылков на лапах, а для маневрирования у них был хвост, в полете раскрывавшийся веером.

На голубом небосклоне белела луна. Как люди называли эту луну тысячелетие назад? Девушки не помнили, и мысленно обозначали ее для себя по общепринятой классификации Альденной-3/1. Ну разве упомнишь, какие космические объекты где находятся? Было проще запоминать по звездам: Альденна – звезда, Альденна-3 – третья планета, вращающаяся вокруг звезды, Альденна-3/1 – первый из спутников планеты. Единственный спутник выглядел одиноким: у родного для Титании и Туйон Ллурала было две луны, у родины Нисфорцы Лерфема – три. Амарантайн родилась на Драцемале и привыкла видеть целых семь мелких спутников. У Маэрлены в ночном небе на Пиррских астероидах сияло столько небесных тел, что их было затруднительно сосчитать.