Текст книги "Rise. Звезда битвы (СИ)"

Автор книги: ItsSelenable

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Историк закатил глаза и отключился, убирая падд в сумку.

– Ой, – вспомнила Титания. – А мы тут недавно узнали про смерти в своем корабле, и… – Эти события произошли три года назад, и оба убитых на корабле были оренхенами. То есть, магия тогда не пробудилась, территория не Магикса, убитые не маги и не могли быть в родстве с человеческой расой. Ни одной причины для того, чтобы умершие остались призраками на корабле, – пожал плечами Эрих.

Экипаж Рады переглянулся.

– Да, вы меня заинтриговали, и я подергал за старые связи, – признался профессор, разводя руками. – Рада была оформлена на пятерых торговцев, возивших на Галаз всякие товары из Ллуральской Федерации, и не всегда легально. Они подхватили галазидскую симбиотическую микрофлору, которая, как вы знаете, вредит не-галазидам, вызывая паранойю, раздражительность, депрессию, агрессию. Плюс поломка в двигателе, вынудившая их тащиться на ядерном реакторе. По официальной версии, из-за вынужденного бездействия накал страстей в экипаже достиг предела, первая половина экипажа перебила вторую и покинула корабль на флаере, но убитые еще при жизни догадались о чем-то подобном и настроили там систему самоуничтожения. Дрейфующая и разгерметизированная Рада найдена между системами Сафаллы и Саивина, с двумя трупами на борту и останками других трех среди обломков флаера. По решению суда отошла в собственность Федерации, откуда была перекуплена в программу исследования Магикса.

Он взглянул на лица девушек и добавил:

– Нет, корабль должным образом отремонирован и обработан! И вообще, ничего особенного там не случилось. Поверьте, у спецкурса есть корабли с историями пострашнее! Настолько страшнее, что им давали другие имена, чтобы новым экипажам не досталось за проступки старых хозяев! Капитан Рады оглядела лица своего экипажа. Испуганной выглядела, пожалуй, только Амарантайн. Титания лихорадочно размышляла, очевидно, вспоминая, что рассказал им тогда ИИ, сопоставляя с новыми сведениями, Маэрлена рылась в падде, а Туйон вообще зонды запускала в сторонке. – А Лиаз-1! – выпалила Маэрлена. – Там призраки? Или нет?

Эрих неопределенно развел руками.

– Тупик. Абсолютный. Понимаешь, призраки – посмертная жизнь души, у которой вполне получается жить без тела. Летать где хочется, реагировать на происходящее, разговаривать, появляться в любое время суток, помнить о себе при жизни и осознавать свои действия. А тени Лиаза-1 не осознают себя и окружающее пространство, и будто подчиняются чему-то. Рассматривали гипотезу, что это эффект магии планеты или всей звезды сразу. Но ее опровергает то, что прически и костюмы, замеченные на тенях, носили тысячелетие назад на многих разных планетах. Так что либо копать землю в поисках тел этих «призраков», либо искать живого свидетеля…

– Ну, ладно, с чего мы начнем работать? – деловито перевела тему Нисфорца.

– Пойдете собирать образцы, конечно, и выдвигаться к потенциально интересным объектам, которые обнаружат зонды, – хмыкнул Эрих. – От себя добавлю: попробовать выяснить, есть ли такие же энергетики в древоцветах, а все замеры излучений и свечений проводить подальше отсюда.

Капитан Рады открыла рот, чтобы возразить, и тут же закрыла. А с чего она решила, что Эрих будет таскаться с ними и тыкать биосканером в каждую травинку и букашку?

– Полагаю, причина, по которой мы должны проводить замеры подальше отсюда, отсыпается в «Ярагонте»? – поинтересовалась Туйон, кивая на эрихов звездолет.

Профессор кивнул и вновь достал из сумки падд, отвлекаясь на свои дела, всем своим видом демонстрируя, что продолжать болтовню не собирается.

Экипажу Рады ничего не оставалось, как двинуться в сторону леса.

– Кстати! – догнал их уже у кромки леса оклик. – Оставьте мне самую тонко чувствующую и сопереживающую из вас, попробую научить вступать в контакт!

Когда она пришла назад к кораблям, Эрих, казалось, вовсе никого не ждал. Коммуникатор, отстегнутый и лежащий на сумке, проецировал не то фильм со сценой погони и экшена, не то чей-то прямой репортаж с места высадки. На падде были открыты разные списки и статьи с фотографиями растений.

– Титания сказала, что я самая чувстующая и сопереживающая, потому что ношу все розовое и смотрю сериалы про всякие любовные сопли, – сказала Амарантайн, обозначая свое появление. – Ну и зря, – отозвался профессор, не отрываясь от проекции с коммуникатора. – Зря пришла? – Зря Титания так пренебрежительно говорит об этом. – Спасибо, – слабо улыбнулась Амарантайн. – Нет, это не спасибо, это на вас влияет ваша магия. – Что? – Когда вы ходили в ЛЗА еще в своей одежде, а не в форменных комбинезонах, на Титании было много металлических браслетов. Не красивых там каких-нибудь, а просто гладких обручей из металла. Зачем они ей? – Титания – фея металлокинеза, – пожала плечами девушка. – Они ей… Ну… Ей просто нравится украшать себя металлом, как символом своей силы… – Вот. Видишь логику? – кивнул историк. Он все еще не поднимал глаза от коммуникатора, так что кивнул куда-то в его сторону. – Зачем, например, Нисфорца до сих пор не снимает старенький браслетик с правой руки? Такой, с металическими зеркальными пластинками? – Он ей дорог. Когда ей скучно, она пускает пластинами солнечные зайчики, – недоуменно ответила Амарантайн, вспоминая их девичьи посиделки на корабле. Но что-то она эту эрихову логику не понимала. – Он старый и внешне уже довольно страшный, а пускать зайчики – ребячество, но Нисфорца с ним все равно не расстается.

На это Амарантайн только кивнула, а затем, спохватившись, что историк так и не желает смотреть на нее во время разговора, согласно угукнула.

– А ты смотришь сериалы про «всякие любовные сопли». – Допустим, – обиделась за свои сериалы медик Рады. – И обожаешь розовое. – Да. – И на тебя садятся энергетики преимущественно розового цвета.

Амарантайн закрутила головой, действительно обнаруживая, что сзади на нее тихонько подсаживаются цветочные создания, вон, всю спину облепили. У Эриха глаза на затылке, что ли?

– Твоя магическая энергия проявляется в розовом цвете. – Я думала, им просто цвет моего ободка нравится… – удивилась девушка. – Энергетики не различают цвета внешней среды. Они распознают энергетические поля и потоки. Они видят, что он у тебя розовый, и на тебя садятся те, у кого он тоже розовый. Прибавляем к этому твой интерес к мелодрамам и примерно вычисляем направление магического дара. – А про остальных сказать?... – вспомнила Амарантайн и тоже споткнулась об необходимость напрямую обратиться к профессору, который предписал «тыкать». Ну неудобно было взрослого дядю так сразу тыкать!

Трансляция с коммуникатора тем временем прервалась, закончившись на прекращении мельтешения и чьем-то широко улыбающемся лице, на мгновение занявшем весь экран. Медицинская и ксеномедицинская сестра, приписанная к экипажу Рады, наконец-то удостоилась аж двух секунд направленного на нее взгляда.

– Совпадение цветов дара и энергетиков работает и для других? – подобрала она, наконец, удобную формулировку. – Да. Как мне известно из ваших отчетов об исследовании, Титании и Туйон же удавалось трансформироваться в фей. Это происходило при тебе? Помнишь их цвета? Посмотри, какие на них садятся энергетики, и убедись сама.

Амарантайн кивнула, вспоминая, что к сестрам проявляли интерес действительно голубые и зеленые энергетики.

– А остальные, у кого магии нет? – Магическое ядро есть у всех, в ком течет человеческая кровь, вне зависимости от доли человеческих генов, – буркнул Эрих.

Амарантайн тут же набрала на коммуникаторе сообщение и отправила Маэрлене: пусть посмотрит, какие садятся на нее.

– Попробуй осознать магию внутри себя, – продолжил Эрих. – Позвать ее. Установить контакт. У мага, не овладевшего своей силой, магическое ядро активизируется стихийно. Опыт мага определяется тем, как он свое магическое ядро… кгхм… выдрессировал слушаться.

Девушка послушно представила себе розовую субстанцию, текущую по венам и артериям вместо крови, но это работало ее воображение, а не магическое ядро.

– А… ты… чем займешься в это время? – она снова споткнулась об это «ты», но уже не так болезненно. Может, к концу дня привыкнет? Эрих был этаким промежуточным звеном между спецкурсником и куратором: являлся взрослым, но был ближе к исследователям, чем все остальные. – Определю их природу, – историк огляделся вокруг и поманил к себе пальцем энергетиков. Амарантайн отметила, что среди подлетевших больше всего белых и светло-голубых. – Они привязаны к растениям. Рождаются и умирают вместе с ними. Все растения на лугу однолетние, а значит, энергетики родились весной. Мне нужен кто-то старше двух лет, чтобы выяснить, появились ли они с истечением тысячелетнего проклятия или существовали уже во время него. Поэтому я и отправил остальных в лес, искать энергетиков из многолетних растений. Они не поймут нашу речь, потому что никто вокруг них не использует вербальное общение. А им для общения между собой слова не нужны. Они не осознают себя принадлежащими к мужскому и женскому полу. У них есть пестиковые, тычинковые, а еще те, у кого есть все сразу и те, у кого ничего этого нет.

Эрих прикрыл глаза и надолго замолчал, держа на вытянутой ладони нескольких энергетиков.

Теперь Амарантайн поняла, зачем у него на падде открыта ботаническая статья. Понять, какими категориями мыслят те, кто осознает себя растениями.

Она тоже закрыла глаза и стала искать в себе магию. Попыталась искать. Попыталась попытаться. Нет, вы сами попробуйте, а потом смейтесь! Это как пытаться отслеживать ощущение бегущего по нейронам сигнала.

– Подумай о розовом и сериалах, – посоветовали ей.

Амарантайн послушно представила себе заставку любимого сериала и даже перекрасила ее в розовые тона, но никакого отклика не почувствовала. Досадуя на себя, она открыла глаза.

Кружащая вокруг Эриха стая обменивалась касаниями друг с другом.

– Они узнали что-то новое? – догадалась девушка. – Да. Я ответил на вопрос, зачем нам одежда. – Они спрашивали, почему мы одеты?! – Они спросили, почему я закрыл почти всю поверхность тела, что существенно уменьшает площадь, через которую можно обмениваться со мной информационными импульсами.

Воображение Амарантайн, будь оно неладно, тут же нарисовало ей раздевающегося историка. Почему-то под музыку из заставки ее любимого сериала.

– Я нарисовал им мыслеобраз, как одежда помогает нашим биохимическим процессам. В цветах есть биохимия, и у нас тоже есть. Одежда – это такая оболочка, которая сохраняет тепло, защищает от паразитов и ветра. – И помогает соблюдать правила приличия, – подсказала девушка. – Об этом я им еще не подумал, – оживился Эрих, опять подманивая к себе пару «переговорщиков» и закрывая глаза. – Скажу, что мы прячем свои пестики и тычинки, предотвращая спонтанное опыление друг друга, оканчивающееся нежелательным размножением.

Амарантайн рассмеялась.

– Мы обязаны заботиться о своих семенах до полного превращения во взрослый цветок, поэтому беспорядочное размножение нам совсем ни к чему… – продолжал мужчина, тоже начиная хихикать. – Мужскую особь особенно интересует размер элементов питания женской особи… – Каких-каких элементов? – не поняла девушка.

Эрих, не глядя, протянул руку, показывая ей куда-то на уровень груди. Где под легким скафандром и форменным комбинезоном находились целых два небольших, но упругих элемента питания.

– А женские особи предпочитают из мужских особей тех, у которой тычинка длинная, – обиделась она за свои элементы питания, но не выдержала и расхохоталась. Людское размножение с точки зрения растений было очень веселой вещью! – Женские особи соблазняются сначала высотой стебля и разворотом листьев, а уж потом добираются до измерения тычинок, – парировал историк и попытался сурово сдвинуть брови, но тоже не утерпел и заржал.

Откуда-то со стороны послышался громкий лязг.

Эрих нахмурился обратно.

Амарантайн закрутила головой в поисках источника звука и обнаружила, что шлюз эриховой Ярагонты распахнулся, и оттуда спускается темноволосая тычиночная особь человечьей разновидности с довольно большим ростом атлетически сложенного стебля и широким разворотом плечевых листьев. Одетая в потрепанную комбинезонную оболочку.

Молодой человек был бледен, с залегшими под глазами темными кругами, но ни на кого не кидался, огнем не плевался и проклятия не изрыгал, на одержимого не походил. Профессор тоже понял это и с облегчением расхмурился.

– Как спалось, Валентайн? – заботливо поинтересовался он.

Амарантайн даже удивилась. Эрих – заботливый? Такое было бы в характере их куратора Михальзара. Или они говорили о чем-то, что было понятно только им двоим?

– Мы оба поспали и готовы к новым подвигам, – ответил парень, выделяя интонацией слово «оба».

Он присел на траву рядом с ними и протянул руку медику Рады.

– Валентайн, – представился он. – Амарантайн, – кокетливо заулыбалась девушка, пожимая протянутую руку.

Эрих не то хихикнул, не то хрюкнул, но Валентайн, повернувшись, осадил его злым взглядом. Амарантайн заметила, что глаза у парня какие-то больные, с песочно-желтыми белками, покрытыми сеткой полопавшихся капилляров, а радужки и зрачки помутнели.

– Да я так, просто вспомнил, что твой корабль назывался Амарант… – поспешно объяснился историк. – Поработать хочешь?

Валентайн, помедлив, кивнул и ушел на Ярагонту, видимо, за оборудованием.

Амарантайн обернулась на Эриха. В голове роились сотни вопросов: а как, а что, а почему, а как себя с ним вести, а что произошло, и вообще…

– Он в себе, спокоен, вменяем и адекватен, – расставил все по местам профессор. Он не обладал даром чтения мыслей. У Амарантайн все на лице написано. – БОльшую часть времени. Он одержим некой магической сущностью, которая посчитала его подходящим вместилищем, но полностью заменить его собой не может. – Почему? – Разница в организации. Оно лишь примитивное, живущее инстинктивными зачатками разума создание с некоторым количеством вещества-энергии и нервно-энергетическим центром. – А Валентайн – органическая структура со сложными биохимическими процессами и высшей нервной деятельностью, – поняла Амарантайн. – И «этому»… слишком сложно разобраться в Валентайне? Эрих кивнул. – Примерно так. Оно и здешние цветочные энергетики – примерно одно и то же. Фундамент сути, глубинная организация схожи с нашими, человеческими. Они смутно ощущают, что нас с ними что-то роднит, и лезут знакомиться, соединяться. Но тысячелетие рядом с ними не было человека, не было примера, не на кого равняться и осваивать новые социальные функции, чтобы существовать рядом с людской расой. Незачем уметь говорить, незачем знать слова, незачем поддерживать форму… Для них мы лежим за гранью понимания, почти как… как… – Пришелец на «железной птице» для первобытных ллураленов? – подсказала Амарантайн. – Нет. Не так. Может быть, как человеческий организм для болезнетворной бактерии, которая в нем находится…

Историк взглянул куда-то поверх плеча Амарантайн и остолбенел. Над ними летали уже не просто цветочные энергетики, а цветочные энергетики в юбочках из лепестков. Нет, не тех, из которых состояла нижняя часть их энергетического тела, а в живых, цветочных. Они собрали себе оболочку, защищающую от внешнего воздействия и предотвращающую нежелательное опыление.

– Нет, все же пример с первобытными ллураленами лучше отражает ситуацию, – пробормотал он. – Как бы эти цветочки не догнали человечество… – Поздравляю, – засмеялась Амарантайн. – Мы нарушили ход естественного развития докосмической цивилизации! Комментарий к Глава 11. О пестиках и тычинках https://vk.com/photo-165038256_456239121

====== Глава 12. У каждого есть противоположная сторона ======

Тесное знакомство с Флеерой продолжалось. День был длинным, Эрих – требовательным. «Примерно в таких темпах работают старшие, закинутые в места со сложными полевыми условиями» – хмыкнул историк, дав потоптаться по своему антикварному кораблю, а после снова отправил девушек вчетвером партизанить по лесам, потом и сам убежал к ним, когда Титания отзвонилась, что видела издалека древоцветного энергетика, размером аж с пятилетнего ребенка.

Амарантайн была оставлена впитывать знания дальше, уже от Валентайна. Или одержимому магической сущностью нужен был присмотр? Парень потихоньку оттаивал и начинал нерешительно улыбаться в ответ на ободряющие жесты девушки.

 – … объединять в общую классификацию бесполезно. Осмыслить с научной точки зрения – тоже… – рассказывал он, заглядывая в свой падд. – Измерить показатели – нечем…  – А электромагнитные? – возразила Амарантайн.  – Это почти ничего не даст, – хмыкнул Валентайн. – Энергетик – очень сложный клубок разнообразных энергий и излучений. Пытаться измерить их природу нашими измерительными приборами – это как судить о человеке, исходя только из его массы тела.  – Понятно. Давай дальше, – согласилась Амарантайн. Она, как девушка, была всецело согласна с тем, что нельзя судить человека по его килограммам – лишним или нет!  – Несмотря на возможность классифицировать по единым признакам, у энергетиков имеются общие черты…  – А давай ты не будешь читать с падда, а скажешь своими словами? – захлопала ресничками Амарантайн.

Валентайн растерялся.

 – Я не могу своими словами, потому что сам еще ничего не понял, – признался он. – Эрих просто надиктовал кучу всего и сказал, что это все – моя участь.

Девушка одарила его жалостливым взглядом и придвинулась поближе.

 – Давай понимать вместе! – предложила она. – Что ты уже точно узнал?

– Отталкиваемся от утверждения, что в Магиксе есть так называемые «драконова» и «недраконовы» виды магической энергии. Мелкие посторонние включения, может быть, занесенные из других частей космоса и раскрывшиеся в виде магии иного типа… От проклятия пострадала только драконова, то есть, последнее тысячелетие какой-то ничтожный процент магии в Магиксе оставался.

– И что утверждение правдиво?

 – Ты видишь доказательства перед собой! Магия всегда отдавалась на волю человеческого разума, а человек вдруг исчез на целое тысячелетие. Видимо, магия приспособилась жить без человека. Наши предки улетали из Магикса, где магия служила послушным инструментом в руках человека, а теперь нас встречает самобытная чистостихийная сила, которая не против вернуться к человеку, но сохранить самостоятельность.  – А эти цветочки – драконова магия или нет? – спросила окончательно запутавшаяся Амарантайн.  – Точно определим их возраст – поймем, – пояснил Валентайн. – Если им много лет – это недраконова магия, и бояться особо нечего, ее процент в Магиксе мал.  – А если нет?  – Если они появились не больше года назад – это драконова магия, и это означает, что она возрождается в другом виде, по образу и подобию недраконовой. И если подавляющее большинство магической энергии обладает хотя бы инстинктами, а значит, проявляет свою волю – это будет плохо.

– А говорящие озера и деревья? Нам рассказывали просто… – вспомнила Амарантайн. Если честно, в голове пока укладывалось плохо, но она все равно включила на падде запись текста со слов Валентайна.

 – Они не говорящие, – хихикнул Валентайн. – Они просто повторяли то, что возле них говорили. При виде нас они… ну… Начинают смутно вспоминать? Осознавать, что все это время им недоставало человека?  – И Эрих все ищет того, кто смог бы заговорить, адекватно объяснив всю ситуацию, – поняла девушка.  – Да. Он поэтому и рванул сюда, не доставив меня на Аллатир. «Цветочки» по сравнению с болтливыми водоемами демонстрируют больше разума, а наблюдение за целым социумом даст гораздо больше сведений, чем единичные энергетические сущности, – немного погрустнев, объяснил парень.

На него, отметила Амарантайн, не садились энергетики. На нее садились, выбирая дальнее от парня плечо, а в нем самом чувствовали что-то такое, что заставляло шарахаться даже при случайном приближении.

 – Энергетик сам состоит из энергии, но всегда есть что-то более крупное извне, что питает его. Магия Магикса в целом, магия стихий, магический источник какой-нибудь. Энергетик создается Источником как более подвижное воплощение, волеизъявление, хранитель или спутник. От размера самого энергетика и имеющихся в его распоряжении энергий зависят возможности, и как далеко он может находиться.

Они оба огляделись вокруг себя, думая, что, наверное, эти крохотные цветочные создания не то что с планеты не улетят, а едва ли смогут отдалиться на километр от родного цветка.

 – А ты… – нерешительно спросила Амарантайн, осмеливаясь коснуться рукава его комбинезона. – В тебе ведь тоже энергетик… А он тогда как?..  – С планеты, где в меня это вселилось, я уже улетел, – пробормотал парень, глядя куда-то мимо нее. – Солнечную систему покинул. В пределах Магикса, похоже, перемещаться смогу. Но на Ллурал – вряд ли…

Девушка тяжело сглотнула, только-только начиная понимать весь ужас его ситуации. Валентайн больше не принадлежал себе. Вынужденный считаться с чужой волей и… может быть, навсегда отрезанный от родного дома.

И такое может случиться с каждым из них.

И с ней самой тоже.

И…

Из леса древоцветов выбирались ее сокомандницы, и Амарантайн облегченно выдохнула. Близость одержимого напрягала. Пусть они мирно общаются и вроде как проникаются дружеской симпатией по отношению друг к другу, одержимый в любой момент может сорваться!

Девушка начала было подниматься на ноги.

 – Ты куда, – сказал Валентайн все так же отстраненно.  – К своим, – пожала плечами Амарантайн.  – Я не хочу, чтобы ты уходила.  – Но ведь…  – Останься.  – Но…  – Останься.

Парень говорил абсолютно спокойно, но что-то в звучании его голоса такое было, что у Амарантайн по спине побежали мурашки.

 – Я только сбегаю и сразу же вернусь… – беспомощно залепетала она, занося ногу, чтобы сделать шаг в сторону.

На ее щиколотке сомкнулась ладонь.

Амарантайн застыла, глядя на Валентайна. Валентайна ли? ЧТО смотрело на нее этими помутневшими глазами?

Вокруг, казалось, замолкла вся природа, точно так же страшась того, что будет дальше.

Девушка, едва дыша и не шевелясь, стояла, не осмеливаясь отвернуться от этих жутких глаз с пожелтевшими белками. Ими ли смотрел на нее внутренний монстр Валентайна, или ему не нужны глаза, чтобы видеть происходящее, обволакивая все вокруг своей жуткой, древней силой, от которой у Амарантайн электризовались волосы и бегали мурашки по коже?

Нога устала находиться в непривычном положении. Хотелось встать нормально. Оставалась надежда, что она достоит так до прихода девчонок и Эриха, а они что-нибудь сделают. Эрих же понимает принцип работы магии! Только неторопливо тащится со всеми через поле, размахивая руками и что-то оживленно рассказывая под громкий хохот Титании.

Нога задрожала от напряжения, и Амарантайн, размахивая руками, потеряла равновесие, падая спиной в траву.

В следующий момент дневной свет над ней померк, а солнце осталось лишь неястным пятном света, едва различимым сквозь заслон из песка пыли. Вокруг бушевала настоящая песчаная буря, и песок в ней был обжигающе горячим.

Пыль и песок хлестали со всех сторон. Стоило ей приподняться, как чудовищный вихрь тут же толкнул ее куда-то, и Амарантайн осталось только вжаться спиной в землю, закрывая лицо руками, чтобы не надышаться песком и не видеть двух жутких огней, пылающих в этом желтом мареве.

Скафандровый рукав, не рассчитанный, чтобы через него дышали, не пропускал через себя воздух, перед внутренним взором поплыли цветные круги, и….

Кто-то хлопал ее по щекам.

Она потеряла сознание?..

Над ней нависло чье-то лицо, расплывающееся, но узнаваемое по очкам. Ярко-голубым. Титания трансформировалась в фею?

Амарантайн села, чувствуя, что жива и даже цела, разве что открытые участки кожи неприятно саднят. Команда сгрудилась рядом, участливо заглядывая ей в лицо и ища признаки недомоганий и страданий. Волшебные одежды Титании были целыми: то ли Титания не лезла в песчаный смерч, то ли костюм был неуязвим для подобных воздействий.

Она вдохнула поглубже, чтобы заговорить, и закашлялась. Нисфорца тут же подскочила, вытаскивая из сумки с походным снаряжением бутылку питьевой воды, Амарантайн отпила глоток, и тут же принялась отплевываться от набравшегося во рту песка.

Сфокусировав взгляд, она обнаружила десятью метрами дальше Эриха, склонившимся над чем-то или кем-то в куче песка. Словно почувствовав на себе взгляд, профессор тут же выпрямился и подошел к ним.

 – Жива? – поинтересовался он.

Амарантайн кивнула.

 – А теперь вопрос на засыпку: чем вы с ним занимались?

Девушка растерялась. Из горла вместо ответа вырвался какой-то скрежет. Пришлось еще глотнуть воды.

 – Мы всего лишь разговаривали, – по крайней мере, этот хрип больше напоминал людскую речь.  – Я конкретизирую: чем таким вы занимались, и что ему так сильно не понравилось, что магическая сущность отреагировала взрывом возмущения?

Чем они занимались?.. И что ответить, если Эриху так интересны малейшие подробности? Ревнует, что ли? Сказать, что она просто распрашивала его и потихоньку применяла свое женское обаяние, чтобы собеседник успокоился и расслабился в ее компании? Там тронуть за рукав, тут ободрить улыбкой, здесь похлопать ресничами – и парень уже весь твой? А когда она встала и собралась уйти, ему это не понравилось. Им обоим не понравилось. Вот и весь ответ на вопрос.

Амарантайн открыла рот, чтобы прямо так все и высказать Эриху, но слова застряли в горле, стоило ей взглянуть на профессора.

Запыленный, и оттого кажущийся еще более мрачным историк сверлил ее немигающим взглядом. О, где же эта его привычка постоянно отводить глаза? Пронзительный вгляд светлых глаз словно пронизывал насквозь, пробираясь внутрь, казалось, Эриху не нужен был ответ – он сам до него доберется…

Она ощутила, как ее хлопают по щекам и обрызгивают водой, и повторно обнаружила себя лежащей на песке.

 – Ты опять потеряла сознание, – сказала встревоженная Маэрлена.

Амарантайн поднялась на ноги, опираясь на руку соседки. Эрих опять был там, с Валентайном. Молодой человек приходил в себя, моргая глазами и пытаясь понять, где и что с ним. Комбинезон с основательно счесанным песком внешним покрытием был местами порван, и восстановлению явно не подлежал. Лицо тоже исцарапанное и в ссадинах, но… ранки затягивались прямо на глазах.

– У меня для тебя две новости, хорошая и плохая! – объявил ему историк. – Хорошая – эта сущность тоже испытывает на себе все ощущения твоего человечьего тела: плохо тебе – плохо ему, и наоборот! А плохая – это потому, что она очень плотно переплелась с магическими каналами твоего тела, и…

Он не договорил и принялся сосредоточенно ерошить свои волосы, чтобы вытрясти из них песок.

Молчание продлилось минуты две. Валентайн успел принять сидячее положение и отрешенно оглядывался по сторонам. Нисфорца и ему поднесла бутылку воды, к которой молодой человек тут же жадно припал, залпом выпивая сразу половину.

 – Я просто думаю, какими словами донести это до тебя, – пояснил Эрих.

И замолчал еще минуты на три, закончив с волосами и принимаясь загибать-разгибать разные детали на своем форменном комбинезоне, в швы которых тоже забился песок.

 – Насильное изгнание сущности убьет тебя. Придется расставаться полюбовно или пытаться найти с ней общий язык. И выяснить, питается ли она откуда-то магией или сама себе источник. Если первое – тебе закрыта дорога на Ллурал, пока в тебе эта посторонняя магическая сущность. Ваши магические каналы переплелись, она умрет без источника и в агонии погубит тебя самого.

Подняв голову (но не взгляд – заметила Амарантайн), он добавил, обращаясь уже к экипажу Рады:

 – Надеюсь, какую-нибудь мораль из произошедшего вы извлекли.

За ужином все громко обсуждали события минувшего дня. Амарантайн одной рукой ела, а другой водила у лица дермальным регенератором.

Девушки взахлеб рассказывали о приключениях в лесу: им попался энергетик, рожденный молодым древоцветом, и они почти приманили его к себе, но тут из соседнего взрослого древоцвета вылетел энергетик побольше и уволок мелкого за руку, как строгая мамаша.

 – А потом мы выходим из леса, видим вас – спокойно сидите же, и вдруг Валентайн вздымается таким песчаным вихрем с огненной красной сердцевиной! – размахивая руками, тараторила Титания. – Мы, короче, быстрее бежим к вам, я превращаюсь, но Эрих просто ныряет прямо в смерч! И песок оседает, там видно, что Валентайн стоит на коленях, выгибается, прямо ломает его, а Эрих стоит над ним, положив ладонь на его глаза… Ух! Валентайн как будто сам из песка состоял, а потом раз, и стал восстанавливать свою форму из крови и плоти! В общем, да, мораль из произошедшего я еще как извлекла!..

На Флееру давно опустилась ночь, вымотанный экипаж Рады завалился спать, а вот Амарантайн, проворочавшись час, поняла, что не может уснуть, невзирая на пережитые приключения. Зудела кожа на залеченном лице, чесаться после дермального регенератора было нельзя, намазаться чем-нибудь от зуда – тоже.

Оставив Ангелу сообщение на случай, если ее хватятся, медик Рады выбралась из корабля, не натягивая легкий скафандр, но все же набросив форменную куртку поверх комбинезона и повесив на плечо сумку со снаряжением.

Флеера по ночам тоже кипела жизнью. Фосфоресцировали распустившиеся ночные цветы и древоцветы. То там, то сям шныряли энергетики: уже ночные, такие же маленькие и светящиеся, но чем-то неуловимо отличающиеся от дневных. По недавно приобретенной исследовательской привычке Амарантайн отметила, что ночные поддерживают общение с дневными: на ночных тоже красовали юбочки из лепестков и листиков.

Темен и мертв был лишь выжженный раскаленным песком круг.

На плечах у девушки рассаживались цветочные создания, снова розовые, и еще немного белых.

Обходя Ярагонту, Амарантайн услышала голос. За кораблем в траве раскинулся Эрих, глядя в падд и что-то негромко говоря в него: по времени Ллуры сейчас был день, и к историку снова стали поступать звонки. Его волосы рассыпались по траве, окружая голову белым ореолом, и девушка поймала себя на том, что невольно любуется им.

Эрих отключил падд, заметил Амарантайн и приглашающе похлопал по траве рядом с собой.

 – По-прежнему не хочешь рассказать, что ты делала с Валентайном? – поинтересовался он, когда девушка присела: на полметра дальше от того места, по которому он приглашающе хлопал.  – Я… – замялась Амарантайн. – Я сама не понимаю, что случилось…  – А вот Валентайн поведал мне, что ты понравилась его магической сущности. Он утверждает, что в тот момент каким-то образом понял, что сущность – не «она», а конкретный такой «он», и «он» очень обиделся, когда ты сначала активно ему нравилась, а потом вдруг решила уйти.  – Я же не виновата, что такая красивая, – ответила она, привычно подпуская в голос кокетливых ноток.  – Он магия, – вкрадчиво пояснил Эрих. – Каждого привлекает подобное ему. Магию привлекла магия, а именно твое целенаправленное магическое воздействие. А снаружи ты можешь быть хоть отвратительной старухой, наружность магию не смущает.  – Значит, это неосознанное, – промямлила Амарантайн, пытаясь понять, что же она все-таки сделала. Какая-то гипотетическая внутренняя сила – последнее, о чем она думала в тот момент! Она хотела приободрить молодого человека и по женской привычке чуть-чуть ему понравиться! Понравиться… Минуточку!  – Займись исследованием своего феномена, – посоветовал Эрих. – Чтобы применять его контролируемо, там, где надо, и случайно не применить там, где не надо. На кого действует, на кого не действует, как именно и на что действует. Сейчас ты легко отделалась («Ничего себе, легко!» – мысленно ужаснулась Амарантайн), в следующий раз в ответ на твое неосознанное магическое воздействие может взорваться кто-то пострашнее…  – Как же теперь Валентайну с этим жить? – вздохнула девушка. Ей было жалко парня.