Текст книги "О происхождении и деяниях гетов"

Автор книги: Иордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 46 страниц)

Иордан
О происхождении и деяниях гетов

ИОРДАН

О ПРОИСХОЖДЕНИИ И ДЕЯНИЯХ ГЕТОВ

GETICA

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Иордан и его "Getica"

"Getica". Перевод и латинский текст

О происхождении и деяниях гетов

De origine actibusque Getarum

Комментарий

Приложения

Приложение I. О сумме времен или о происхождении и деяниях римлян

(Предисловие к "Romana")

De summa temporum vel origine actibusque gentis Romanorum

Приложение II. Лозаннский фрагмент. Fragmentum Lausanense

Приложение III. Палермский кодекс. Codex Panormitanus

("Codice Basile")

Литература

Список сокращений

Указатели к переводу и комментарию

Указатель имен

Указатель географических названий

Указатель этнических названий

Указатели к латинскому тексту

Указатель имен

Указатель географических названий

Указатель этнических названий

Рецензия на первое издание "Getica"

Е.Ч.Скржинская – исследователь и публикатор исторических источников

Вступительная статья, перевод, комментарий Е. Ч. Скржинской

ПРЕДИСЛОВИЕ *

[* Предисловие к первому изданию 1960 г. (Прим. Издателя).]

{Нумерация страниц и ссылки на страницы приводятся здесь по "бумажному" изданию – Ю. Ш.}

Настоящее издание является результатом работы над сочинением историка VI в. Иордана, которое в научной литературе носит название "Getica"1.

"Getica" – одно из крупнейших произведений эпохи раннего европейского средневековья. Иордан посвятил его истории готов 2, он показал их судьбы, начиная с того времени, когда они покинули Скандинавию и высадились близ устьев Вислы, а затем продвинулись к Черному морю, и оттуда на запад, вплоть до пределов Италии и Испании. История готов, образовавших в V в. государства вестготов (везеготов) и остготов (остроготов), доведена автором до его дней. Свой труд он закончил в 551 г.

Значение "Getica" как важного исторического источника определяется тем, что Иордан, развивая основную тему, окружил ее множеством сообщений из истории всей эпохи в целом. Таким образом, вовсе не будучи талантливым писателем, он тем не менее сумел представить в своем изложении грандиозную картину "переселения народов" в IV-VI вв. Он обрисовал движение племен с востока и севера и их борьбу с империей на ее дунайских границах, в ее балканских и западных провинциях; он дал некоторые не только ценные, но уникальные описания и сообщил существенные подробности тех или иных исторических событий; он показал образование ранних варварских государств; он дал возможность уловить черты отношений между пришельцами-варварами и слабеющим Римом.

Кроме того, Иордан привел сведения из истории Северного Причерноморья и драгоценные, хотя и скудные свидетельства о древнейших славянах на Висле, на Днепре, на Днестре, на Дунае. В этих частях его сочинение представляет особенный интерес для советских историков и археологов, занимающихся вопросами истории племен на территории СССР и соседних государств.

"Getica" – настолько богатый источник, что его вполне можно поставить в центр изучения, сопровождая исследованием других – и немалочисленных дошедших до нас источников IV-VI вв. Сопоставление данных из "Getica" и из трудов других раннесредневековых писателей иногда приводит к новому или хотя бы более яркому освещению событий одной из сложнейших в истории Европы эпох эпохи распада рабовладельческого строя и зачатков феодализма. Подобного способа исследования "Getica" придерживался и автор предлагаемого здесь комментария при составлении крупных примечаний-статей.

Труды Иордана стали издаваться уже в начале XVI в. Editio princeps относится к 1515 г.; книга вышла в Аугсбурге, подготовленная к печати знаменитым Конрадом Пейтингером (ум. в 1547 г.), объединившим в своем издании два средневековых источника – "Getica" Иордана и "Historia Langobardorum" Павла Дьякона. За первым изданием (в том же веке) последовало еще несколько изданий, которые появились в Базеле, Лионе, Париже, Лейдене, во Франкфурте-на-Майне. В XVII в. продолжали интересоваться трудами Иордана; среди изданий этого века одно было подготовлено известным голландским ученым Гуго Гроцием (ум. в 1645 г.) и вышло в 1665 г. в типографии Эльзевиров в Амстердаме, являясь приложением к "Historia Gothorum, Vandalorum et Langobardorum", написанной Гроцием. В XVIII в. оба сочинения Иордана были включены в первый том (Mediolani, 1723) известного собрания Л. А. Муратори (ум. в 1750 г.) "Rerum Italicarum scriptores" 3. Неоднократно издавали труды Иордана в XIX в.: "Getica" имеется и в латинской патрологии Миня (т. 69), и в других многотомных собраниях (Panckoucke, t. 71, 1842, 1883; Nisard, 1849) 4. Однако, если более старые издания могут быть в какой-то мере интересны, так как иногда отражают текст древних, уже неизвестных нам рукописей, то издания XIX в. потеряли в наше время всякое значение, так как, повторяя предыдущие, изобилуют к тому же ошибками и опечатками.

Оба труда Иордана как исключительно важный исторический источник без всяких колебаний были включены в состав "Monumenta Germaniae historica". Моммсен* [* Здесь и далее везде по тексту книги сохранена авторская орфография (Прим. Издателя).] со свойственным ему искусством работы над рукописями исследовал лучшие известные в его время списки "Romana" и "Getica" и издал их в очередном выпуске серии "Auctores antiquissimi" 5. Это превосходное издание полностью заменило предыдущие.

В связи с открытием в 20-х годах нашего столетия неизвестной до тех пор рукописи VIII в., содержащей большую часть "Getica", в Италии подготавливается новое издание этого текста профессором Палермского университета Франческо Джунта, автором вышедшего в 1952 г. исследования о Иордане.

Наше издание содержит вступительную статью, русский перевод (печатаемый впервые) и латинский текст "Getica" 6, комментарий, три приложения, список литературы и указатели.

Вступительная статья представляет собой исследование ряда вопросов, связанных с биографией, политическими взглядами и литературной деятельностью Иордана, выразителя идеологии одной из группировок правящего класса остроготов и италийцев.

Текст "Getica" Иордана нелегко поддается переводу на русский язык. Переводчик должен был постоянно остерегаться слишком гладких фраз, так как латынь Иордана неправильна и грамматически иногда совершенно непоследовательна; если невозможно передать стиль Иордана, то, с другой стороны, конечно, не следует в переводе и скрывать его. Поэтому публикуемый перевод может показаться порой тяжелым. Переводчик стремился к тому, чтобы русский текст как можно более точно соответствовал оригиналу и вместе с тем был понятен и удобочитаем. Переводчик хотел бы еще отметить, что текст Иордана требовал очень пристального вглядывания в него, осмотрительного отношения к передаче некоторых слов и оборотов. Хотелось бы надеяться, что такая исследовательская работа над текстом и его передачей на другом языке будет способствовать в дальнейшем более углубленному пониманию сложного и выдающегося труда Иордана.

Как в латинском тексте оригинала, так и в русском переводе сохранено деление на параграфы, принятое в издании Моммсена. Впрочем, эти параграфы при наборе другим форматом не могут во всех случаях точно совпадать с моммсеновскими, и прежде всего потому, что в издании Моммсена деление текста проведено не по фразам, а по группам строк. Чтобы облегчить чтение текста и сделать его доступнее, переводчик, со своей стороны, исходя из содержания, разбил его на абзацы.

Комментарий составлен с целью максимально широкого освещения источника, с непременным привлечением ряда других, латинских и греческих, текстов; автор комментария стремился показать историю события, племени, отдельной личности, государственного института или географического определения с наибольшей полнотой и в тесной связи с тем, что по этому поводу дано у Иордана. Особое внимание в комментарии обращено на вопросы, относящиеся к истории древнейшего славянства, на темы, касающиеся судеб причерноморских областей и Подунавья. Мелкие примечания, иногда содержащие общеизвестные исторические и географические сведения, даты и т. п., даются только для удобства ориентировки как в тексте оригинала, так и в соответственных объяснениях в комментарии.

В кропотливой и длительной работе над настоящим изданием мне оказывали содействие и помощь товарищи по Институту истории Академии наук СССР (Сектор византиноведения) и по Институту истории материальной культуры Академии наук СССР (Сектор славяно-русской археологии), за что я приношу им мою благодарность.

Примечания к ПРЕДИСЛОВИЮ

1 Другого сочинения Иордана, известного под названием "Romana", мы касаемся только попутно.

2 В заглавии своего труда Иордан называет готов гетами, считая готов потомками племени гетов.

3 Вероятно, по первому тому издания Муратори изучал Иордана Ломоносов. Из отчетов, представленных им в Академию наук, видно, как шли его работы по собиранию материалов для "Древней Российской истории". В отчете за 1752 г. сообщается: "В истории: для собрания материалов в Российской истории читал Кранца, Претория, Муратория, Иорнанда, Прокопия, Павла Диакона, Зонара, Феофана Исповедника и Леона Грамматика, и иных" (М. В. Ломоносов, Полное собрание сочинений, т. 6, 1952, стр. 573). В тексте "Древней Российской истории" (гл. 2, 3, 5, 9) Ломоносов несколько раз упоминает об Иордане и иногда дает в переводе отрывки из его сочинений.

4 Список изданий "Romana" и "Getica" см., например, в справочнике Поттхаста (Aug. Potthast, Bibliotheca historica medii aevi, Berlin. 1896) под именем Iordanes.

5 Iordanis Romana et Getica, recensuit Theodorus Mommsen,– MGH. Auct. antiquiss., t. V, pars 1, Berlin, 1882.

6 Латинский текст дается по изданию Моммсена.

ИОРДАН И ЕГО "GETICA".

В середине VI в. родилось сочинение, определяемое в рукописях названием "О происхождении и деяниях Гетов" ("De origine actibusque Getarum") 1. Создал его писатель, имя которого известно нам благодаря тому, что он сам упомянул его один раз в тексте своего труда. Это Иордaн (Iordannis), один из наиболее замечательных авторов эпохи раннего европейского средневековья.

С 1882 г., когда сочинение Иордана появилось в составе "Monumenta Germaniae historica", было принято предложенное Моммсеном искусственное, но удобное название – "Getica" 2. Однако ни полное, основное, ни краткое, условное, наименование труда, указывая, что он посвящен истории готов, не охватывает всего остального, поистине громадного содержания, которое вложил автор в свое произведение. "Getica" Иордана – это сумма известий о чрезвычайно важном времени в Европе и преимущественно в Средиземноморье, о времени, которое условно и неполно называется эпохой "переселения народов". В "Getica" Иордана отражается, хотя и не всесторонне, процесс распада рабовладельческой системы и формирования феодальных отношений, описывается передвижение многочисленных вновь появившихся племен и начальная пора образования ими раннефеодальных государств.

На страницах "Getica" Иордан сказал о себе немного, но и это немногое является для современного историка интереснейшим свидетельством о человеке и писателе. Ведь в VI веке, как, впрочем, и в последующие средние века, редко встречалась у авторов склонность расширять свои сочинения в сторону автобиографий.

Иордан был готом, остроготом. Это не вызывает никакого сомнения, так как он сам сообщил о своем происхождении: заканчивая "Getica", он заверяет читателя, что не прибавил ничего лишнего в пользу племени готов, из которого происходит ("nec me quis in favorem gentis praedictae, quasi ex ipsa trahenti originem, aliqua addidisse credat", – 316) 3.

Принято считать, что такие крупные ученые, как Моммсен, а за ним Ваттенбах, склонялись к признанию Иордана аланом 4. На наш взгляд, они этого в категорической форме не высказывали, и ни один из них не пропустил общеизвестного замечания Иордана (316), что он гот.

Несколько "сдвинутым" и потому неточным представляется утверждение Л. Ранке: "Кто же был этот Иордан? По его собственному рассказу он был готско-аланского происхождения" ("von gothisch-alanischer Abkunft") 5. Как известно, Иордан сказал ( 316), что он ведет свое происхождение от готов, но нигде ни словом не обмолвился, что он алан. Однако в корне ошибочное мнение, что Иордан – алан, укрепилось.

Например, Эд. Вельффлин, говоря о латыни Иордана, признает в ней черты упадка, тем более для него понятные, что их проявил "алан, назвавший себя agrammatus" 6.

Такому уклону в сторону аланского происхождения Иордана косвенно способствовал Моммсен 7. Он доказывал, что Иордан, объявивший себя готом, мог быть тем не менее одновременно и аланом. Для объяснения такого странного положения Моммсен в качестве примера приводит полководца по имени Бесса (Bessa, ??????). По Иордану, Бесса был сарматом ( 265), а по Прокопию – готом (Bell. Goth., ?, 16, 2; Bell. Vand., I, 8, 3). Моммсен пришел к неожиданному заключению, что Иордан в отношении Бессы прав, а Прокопий ошибается, но ошибка последнего объясняется тем, что в широком смысле Бесса мог все же причислять себя к готам 8 как представитель племени, тесно связанного с готами 9. По такой же причине, думал Моммсен, и Иордан, алан по происхождению 10, мог назвать себя готом ( 316) только потому, что находился среди готов, вне исконной родины аланов 11.

Подобное разъяснение представляется натянутым и даже неестественным: ведь совершенно нет необходимости превращать Иордана, сказавшего о самом себе, что он гот, в алана; кроме того, трудно представить (судя по тексту 265), чтобы Бесса происходил из одного из трех племен 12 – сарматов, кемандров и гуннов (Prooem., р. VII). У Иордана ( 265) первая фраза: "Sauromatae ... coluerunt" выглядит случайной, может быть, по небрежности вкравшейся вставкой; поэтому следующую за ней фразу: "...ex quo genere..." надо рассматривать как вытекающую из фразы о готах в Паннонии. Отсюда получается, что упоминаемые здесь Бливила и Фроила, а также Бесса – готы, и, таким образом, сообщения Иордана и Прокопия (он-то мог знать Бессу лично!) сходятся.

Однако не это разъяснение определяет в "Prooemium" Моммсена племенную принадлежность Иордана. По ряду дальнейших упоминаний о его происхождении видно, что Моммсен все же считал его готом, а не аланом. Он называет его "готом, живущим в Мезии или Фракии" ("Gothus in Moesia Thraciave degens") или "автором, ведущим свое происхождение от мезийских готов" ("auctor oriundus ex Gothis Moesiacis"), а о готах, живущих в Мезии и Фракии, говорит как о тех именно, "из которых происходил, как мы видели, Иордан" ("ex quibus Iordanem vidimus oriunduiri esse") 13.

Что же касается Ваттенбаха, то он лишь вскользь упоминает об указанной Моммсеном14 симпатии Иордана к аланам и тут же – о его, "как кажется", аланском происхождении 15 (без доказательства, почему Иордан – алан). В последней обработке книги Ваттенбаха, сделанной В. Левисоном 16, который дал общий обзор новейших исследований и мнений историков-медиевистов, уже нет колебаний в отношении того, кем был Иордан – готом или аланом: "Иордан сам причисляет себя к готскому племени" ("Jordanis rechnet sich selbst zum gotischen Volke"). Таким образом, точка зрения Моммсена о родственных связях Иордана с аланами признается неправильной 17. С этим нельзя не согласиться.

В кратких словах ( 266) Иордан очертил свой род и сообщил о "фамильной", так сказать, профессии: его дед и он сам были нотариями. Имя отца Иордана скрыто в явно испорченном переписчиками длинном слове Alanoviiamuthis (в разночтениях Alaniuuamuthis, Alanouuamocthis). Наиболее убедительной представляется такая осмысливающая это нелепое слово поправка: "Cuius Candacis, Alan [orum ducis], Viiamuthis, patris mei, genitor Paria, id est meus avus, notarius... fuit" 18. Если допустимо такое расчленение слова "Alanoviiamuthis", то, следовательно, отец Иордана носил готское имя Вийамутис или Вийамут (Viiamuthis – Veihamфts у И. Фридриха 19 или Wiljamops у Ф. А. Брауна) 20. В автобиографической справке в 266 Иордан как бы старается дать уточняющее пояснение: он повторяет, что Кандак, которому служил его дед, и есть тот самый Кандак, который был вождем аланов, и что его, Иордана, дед, по имени Пария, и есть, естественно, родитель его отца Вийамута.

Надо думать, что Пария состоял нотарием при аланском вожде Кандаке долгое время, во всяком случае до смерти последнего. По стопам деда пошел и внук. Он был нотарием у крупного военачальника Гунтигиса Базы, который приходился племянником Кандаку по матери. По отцу Гунтигис База был готом из знатнейшего рода Амалов. Иордан указывает имена двух Амалов: отца Гунтигиса звали Андагом (Andagis, Andag), деда – Анделой (Andela).

Конечно, пытаясь очертить биографию Иордана, было бы существенно наметить какие-нибудь хронологические вехи, установить, например, в какие годы он был нотарием, а в связи с этим, когда примерно он родился и в каком возрасте приступил к работе над "Romana" и "Getica". Некоторый свет на годы, когда Иордан был нотарием, проливают сведения, сообщаемые, с одной стороны, Прокопием, с другой – Марцеллином Комитом, и относящиеся, по всей вероятности, к Гунтигису. Путем сопоставления свидетельств этих авторов И. Фридрих пришел к остроумной и настолько убеждающей догадке, что с ней трудно не согласиться. Он предположил, что называемый Прокопием (Bell. Pers., I, 8, 3) военачальник Годидискл (???????????), участвовавший в войне между Персией и империей в 502-505 гг., был не кем иным, как Гунтигисом 21. Эта мысль подкрепляется еще и тем, что у Прокопия Годидискл упомянут вместе с Бессой, и оба они определяются как готы (??? ??????????? ?? ??? ??????, ?????? ??????) из тех, что не последовали за Теодерихом из Фракии в Италию. У Иордана Бесса также упомянут почти рядом с Гунтигисом и также назван происходящим из тех готов 22, которые после смерти Аттилы поселились в Паннонии (а впоследствии имели предводителем Теодериха). Кроме Прокопия Гунтигиса, но уже под именем Базы, упоминает Марцеллин Комит под 536 г. как полководца, воевавшего на евфратской границе; у того же автора База назван в числе других военачальников, приведших в 538 г. византийские войска в Италию в помощь осажденному готами Риму 23.

По данным Прокопия и Марцеллина Комита, Гунтигис База воевал с персами дважды: в 502-505 гг. и в 536 г. Был ли Иордан, нотарий Гунтигиса, при нем во время этих походов на Восток? Прямого ответа на этот вопрос, конечно, нет, но едва ли Иордан сопровождал Гунтигиса в походах против персов: казалось бы, его участие в этих походах должно было бы хоть слабо отразиться на страницах "Getica". Но писатель не проявил никаких особых познаний касательно областей по Евфрату. Вот на этом наблюдении И. Фридрих и основал свои соображения о времени, когда Иордан мог быть нотарием Гунтигиса. Это – время после персидского похода 502-505 гг. и до войны на Евфрате в 536 г.24 С подобным общим выводом надо согласиться, хотя нельзя утверждать, что Иордан был нотарием, да еще при одном и том же лице, в течение целых тридцати лет. Если он начал свою карьеру в самом начале предполагаемого периода – 505-536 гг. – и ему было тогда примерно лет двадцать, то, следовательно, он родился около 485 г. и ему было лет 65-66, когда он писал "Romana" и "Getica" (в 550-551 гг.). Но все эти даты – начало службы, год рождения и возраст к 550-551 гг. – могут быть передвинуты, так как Иордан мог приступить к службе не в 505 г., а значительно позднее. Неясно также из его слов, сколь длительной была его деятельность в качестве нотария именно у Гунтигиса. Быть может, она была и краткой, но Иордан отметил ее, так как служить при крупном военачальнике было почетно. Быть может, с Гунтигисом, прибывшим с войсками на помощь Риму, как записал Марцеллин Комит под 538 г., связано переселение Иордана в Италию. Ясно лишь следующее: обучившись своему делу, очевидно, под руководством опытного специалиста, каким был его дед, Иордан служил не аланскому роду Кандака, а готскому роду Амалов 25. Через службу у Гунтигиса могли укрепиться связи Иордана и с представителями правящей фамилии Амалов, а отсюда – с Италией, со столицей остроготского государства, Равенной.

Вполне вероятно и то, что дед Иордана был нотарием в Малой Скифии и Нижней Мезии, правителем которых был Кандак, получивший эти области при всеобщем перемещении племен и распределении земель в 453-454 гг. после смерти Аттилы.

Естественно предположить, что Иордан родился в этих краях, здесь же провел молодость и служил нотарием у Гунтигиса. Такое предположение косвенно подкрепляется помещенным непосредственно после упоминания о семье и профессии ( 266) обстоятельным описанием ( 267) многочисленного племени ("gens multa") готов, известных под названием "малых" ("minores"). Кажется, будто Иордан, вспомнив о первой половине жизни, когда он был нотарием, вспомнил и те места, где он жил в юности. "Малые" готы жили в Мезии, в районе Никополя, у подножия Гема, как точно указал Иордан; они занимались скотоводством. Но когда Иордан писал об этой знакомой ему стране, он уже был вдалеке от нее: видно, что он говорит как человек, находящийся в местах, где виноградники обычны, а "малые" готы, по его словам, не имеют о них представления; иногда они покупают у купцов вино, вообще же питаются молоком.

В жизни Иордана, судя по его же скудным сообщениям, произошел перелом: он был нотарием "до своего обращения" ("ante conversionem meam"), затем вступил в новую полосу существования. О ней Иордан не записал ровно ничего. Неизвестно поэтому, кем он стал, где жил, где и почему писал исторические сочинения.

По поводу деятельности Иордана после его "обращения" встает ряд вопросов, которые до сих пор решаются учеными по-разному. Имеющиеся в распоряжении историков данные недостаточны для того, чтобы то или другое решение можно было считать окончательным. Из спорных предположений приходится выбирать наиболее убедительные.

К числу "загадок" или своеобразных quaestiones vexatae, контроверзных вопросов, об Иордане (ср. заглавие статьи И. Фридриха) продолжает принадлежать прежде других вопрос о его conversio. Термин conversio в средневековом употреблении имеет, как правило, два значения. Преимущественно это вступление в монашество; но иногда это – вступление в группу лиц, называемых religiosi, которые, оставаясь мирянами, соблюдали некоторые правила монашеской жизни. Оба значения отмечены в глоссарии Дюканжа 26. Вопрос о conversio Иордана важен потому, что ответ на него отчасти может определить социальное положение Иордана в тот период его жизни, когда он писал "Romana" и "Getica". Соответственно разному значению слова conversio исследователи высказывали различные мнения.

Моммсен твердо стоял на том, что Иордан был монахом (Prooem., р. XIII, п. 32), писавшим во Фракии (ibid., p. XV) 27.

Ваттенбах, сопоставив высказывания некоторых ученых, нарисовал картину жизни Иордана после его "обращения". Ваттенбах решительно возражал против монашества Иордана; он считал "совершенно немыслимым" ("vollkommen undenkbar"), чтобы Иордан-монах, находясь в глухом мезийском монастыре, мог написать серьезный исторический трактат, пользуясь даже разными вспомогательными сочинениями и, между прочим, новейшими для его времени анналами Марцеллина Комита 28. Опираясь на выводы Симеона 29 о conversio (они были сделаны на основе анализа постановлений соборов), Ваттенбах предпочел видеть в Иордане не монаха, а священника 30 и привлек для уточнения фактов его биографии некоторые, еще ранее высказанные, соображения. В одном из посланий папы Вигилия от 551 г. упомянут епископ города Кротона (Кротоне в нынешней Калабрии) по имени Иордан. Более того, этот епископ был близок к папе и находился в числе лиц, состоявших при Вигилии во время его пребывания в Константинополе в 547-554 гг., когда происходил богословский диспут о так называемых "трех главах". Все это наводило на весьма убедительное, казалось бы, заключение, что Иордан, епископ Кротона, и Иордан, готский историк, – одно и то же лицо 31 и что "Getica" и "Romana" были написаны кротонским епископом в Константинополе 32.

Ваттенбах был увлечен стройностью этого ряда фактов, которые не только дополняли скудную биографию Иордана, но и освещали сопутствовавшие написанию "Getica" обстоятельства. Действительно, получалось, что: а) Иордан, как епископ калабрийского города, имел возможность получить от диспенсатора * [* См. ниже стр. 61 и 123 (в письме-обращении к Касталию).] Кассиодора рукопись "Историю готов", так как она должна была храниться поблизости, в библиотеке Вивария; уехав же в Константинополь, этот епископ уже не мог пользоваться сочинением Кассиодора; б) автор "Getica", пребывая в Константинополе, назвал своего друга Касталия, для которого писал, "соседом племени" готов ("vicinus genti") именно потому, что сам находился вдали от Италии; в) живя в крупнейшем культурном центре, он мог иметь под руками недавно написанное сочинение Марцеллина Комита.

В итоге Ваттенбах считал вероятность в данном случае настолько значительной, что она казалась ему переходящей в достоверность. И доныне в большинстве научных работ принята именно эта, сведенная в цельную картину Ваттенбахом версия об авторе "Getica" как о епископе кротонском, создавшем свой труд в Константинополе.

Тем не менее гипотеза, казавшаяся Ваттенбаху почти достоверной, теперь сильно поколеблена. С полным основанием указывается 33, что Вигилий, к которому автор обращается в предисловии "Romana" 34, не мог быть папой Вигилием, потому что форма "nobilissime et magnifice frater" совершенно неприемлема в обращении к духовному лицу, тем более к папе. Приведенные эпитеты могли относиться только к высокопоставленному светскому лицу. Кроме того, было бы более чем странно, если Иордан – безразлично, мирянин, монах или епископ – увещевал папу "обратиться к Богу, возлюбить Бога" ("...ad deum convertas ...estoque toto corde diligens deum") 35. Если Вигилий – адресат предисловия к "Romana" – не папа, то слабеет предположение о связи Иордана с папой Вигилием, и, следовательно, сомнительно, чтобы Иордан в 551 г., когда были созданы оба его сочинения, жил в Константинополе.

Однако наряду с догадкой – едва ли правильной, – что Иордан, возможно, был епископом города Кротона, есть прямые указания, что автор "Romana" и "Getica" был епископом: они зафиксированы в заглавиях ряда рукописей 36. В использованных Моммсеном рукописях, – а им учтено значительное их большинство, – встречаются такие обозначения: "incipit liber Jordanis episcopi..."; "incipit historia Jordanis episcopi..."; "chronica Jordanis episcopi..."; "incipit praefatio Jordanis episcopi Ravennatis..."; "chronica Jordanis episcopi Ravennatis civitatis..." 37. Еще Муратори отметил, что во многих старых изданиях принято считать Иордана епископом равеннским, что это уже в XVII – XVIII вв. стало общим мнением. Тем не менее ни в одном из списков епископов Равенны (включая "Liber pontificalis" равеннской церкви, составленный в IX в. Агнеллом), как проследил Муратори, нет "никаких следов" о епископе с именем Иордан38. Остается добавить, что в интересующие нас 550-е годы епископом в Равенне был Максимиан (с 546 по 566 г.), известный по изображению на знаменитой мозаике в церкви св. Виталия в группе лиц, окружающих Юстиниана.

Высказывалось предположение 39, что Иордан был одним из африканских епископов, которые присутствовали в Константинополе вместе с папой Вигилием во время диспутов о "трех главах". Основанием к одному из доводов Б. Симсона, автора этой гипотезы, послужило впечатление от отношения Иордана к особо почитаемому в Карфагене св. Киприану, которого Иордан назвал "нашим" (в смысле "местным"): "noster... venerabilis martyr... et episcopus Cyprianus" ( 104). На это можно возразить: ведь и Кассиодор в своей предельно краткой "Хронике" под 257 г. отметил как выдающееся явление мученическую смерть епископа карфагенского Киприана, а Марцеллин Комит в предисловии к своей хронике назвал Иеронима "нашим", нисколько не подчеркивая этим ограниченного, "местного значения" известного писателя 40. Следовательно, эпитет "noster" в применении к Киприану едва ли определяет место деятельности Иордана. Гипотеза Симсона не нашла приверженцев.

Можно было бы думать, что вследствие какой-то путаницы Иордана стали называть епископом лишь в самых поздних рукописях с его произведениями, но это не так: в одном из ранних кодексов, содержащих "Getica", а именно в кодексе середины VIII в., принадлежавшем аббатству Фонтенелль (или св. Вандрегизила) в Нормандии, в заглавии значилось: "Historia Jordanis episcopi Ravennatis ecclesiae" 41. Епископом назван Иордан и в кодексе IX в. из аббатства Рейхенау 42.

Упоминание о Иордане как епископе в древнейших рукописях, конечно, не может не остановить внимания, но вне сомнения остается только то, что он не был епископом в Равенне43. Примечательно, что так называемый равеннский географ, писавший не позднее VIII в., многократно с подчеркнутой почтительностью ссылаясь на Иордана (причем всегда в связи с теми странами, которые Иордан действительно описал), во всех случаях называет его только космографом или хронографом 44. Если бы Иордан был епископом, тем более в родном городе географа, то, вероятно, последний не преминул бы указать на духовный сан авторитетного писателя. Это соображение представляется нам веским. На протяжении всего текста Иордана нет даже намека на его духовное звание. Судя по изложению, языку, мелькающим кое-где образам, автор "Romana" и "Getica" едва ли был клириком или монахом.

По поводу современных ему вопросов религии, вроде волновавшего высшее восточное и западное духовенство, самого императора, чуть ли не весь Константинополь и многие другие города, спора о "трех главах", который в 550-551 гг. достиг большой остроты, Иордан не проронил ни слова. Единственная определенная и притом резко прозвучавшая у него нота относится к арианству. Иордан был "ортодоксом"("католиком") и отрицал, как сторонник "вселенской церкви", арианство, признанное огромным большинством готов 45. Он называет арианство лжеучением, "вероломством" ("perfidia") в противоположность христианству, которое определяет как "истинную веру" ("vera fides") 46. Он осуждает императора Валента за то, что тот способствовал распространению арианства среди готов, вливая в их души "яд" лжеучения. Для Иордана православие и арианство – две враждебные "партии" ("partes"); арианство в его глазах отщепенство ("secta"; Get., 132-133, 138).