Текст книги "Попадос (СИ)"

Автор книги: Inndiliya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Я лежала сломанной куклой, придавленная весом этого садиста, приказывая себе молчать, не отвечать, и понимая, что он не оставил мне выбора.

Мэд оторвался от моих губ, тяжело дыша.

– Что же ты не плачешь? Где слова ненависти? Почему не молишь пощадить тебя, сладкий тоу?

Я отвернулась от него, закрыв глаза, и сдерживаясь из последних сил, чтобы не заплакать.

– Молчишь? Вот такой ты мне больше нравишься – покорный шлюшонок, зацелованный и оттраханный.

Мэд поднялся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

А я поняла, что с садистами договариваться бесполезно. Надо готовиться к побегу.

====== 6. ======

Сил после обморока не было. Как я собираюсь бежать, если даже встать – проблема?

Лиана! Без паники! До вечера еще есть время. Ты встанешь и поползешь, если не сможешь идти! Просто так сдаваться этой мрази, ожидая, когда тебя перевяжут голубым бантиком и преподнесут для законного изнасилования, я не стану. Обещание порвать жопу на британский флаг в законном браке меня не привлекает. Значит – бежать, ползти, хоть гусеничкой, хоть тушкой, хоть чучелком.

Дверь открылась и папа подошел ко мне, заглядывая в глаза с тревогой:

– Как ты, Ли? Тебе уже лучше? Милый мой! Столько волнений! Но ничего, ничего. Всё будет хорошо!

– Папа! Папочка! Выслушай меня, пожалуйста! Последнее время я много капризничал и причинял тебе массу проблем, прости меня! Прости! – Я взял его за руку и прижал к своему лицу.

– Ну что ты, Ли! Ты сейчас волнуешься. Первый раз… Свадьба… Прощание с домом… Но мистер Кайрино достойный молодой человек. Вы прекрасная пара и у вас все будет хорошо, вот увидишь!

– Папочка! Послушай меня внимательно! Это не каприз, не предшествующая течка, и не предсвадебное волнение. Мистер Кайрино – не тот, за кого себя выдает. Он ненавидит меня!!! Когда остается наедине со мной, то говорит гадости и обещает запереть меня в загородном доме и приковать цепями. И он не шутит, папочка! Спаси меня, пожалуйста, спаси, мими папА! Если я хоть что-нибудь значу для тебя! Давай отменим свадьбу! Иначе я просто умру… – я даже не старалась сдерживать слезы, они лились ручьем, и я истово верила, что придет папа и спасет меня.

– Биллиат! Биллиат Лау! Это переходит все границы, – голос папы похолодел на несколько градусов. – Ты сам выбрал мистера Кайрино. У тебя был выбор, и из всех вариантов ты предпочел его. Все две недели ты выводил меня из себя своими капризами: то не те цветы, то не тот фасон, то хочу проводить обряд в столице, то не хочу в столице. А теперь ты говоришь – спаси меня?

– Ли, – папа нежно погладил меня по волосам. – Ты банально боишься. Боишься перемен в своей жизни. Мистер Кайрино говорит, что не выпустит тебя из своих рук, потому что ты – сокровище, которое он спрячет ото всех. Ты просто-напросто неправильно трактуешь его слова. Знал бы ты, как он смотрит на тебя, когда ты не видишь! Как он испугался, когда ты потерял сознание! Он бросился быстрее всех и подхватил тебя, сам слившись цветом с белой скатертью. Какое страдальческое выражение было у него на лице, когда он нес тебя сюда. Я папа, неужели ты думаешь, что отдал бы тебя плохому человеку, какое бы тяжкое материальное положение у нас не сложилось? А Мэдирс добр и щедр. И любит тебя, Ли. Может, на вид он не красавчик, но такие альфы обычно верны, ценят и берегут семью. Их любовь дорогого стоит. Вот увидишь, ты мне еще спасибо скажешь, – папа грустно улыбнулся.

– Папа… – я поняла, что этот номер не пройдет и решила узнать хоть что-нибудь про течку, потому что в бегах с этой проблемой мне нужна будет вся информация, которая есть… – Папа… Расскажи про течку и что меня ждет? Может быть, ты мне об этом уже говорил, но я ничего не помню, ничего…

Папа покраснел, позеленел, схватился за платочек, мучительно комкая его руками.

– Милый, – его глаза забегали, и он мучительно выдавил из себя, – доверься мистеру Кайрино. Он… Он взрослый, опытный альфа и тебя не обидит. Главное – никаких подавителей, иначе рискуешь остаться без детей на всю жизнь. А дети – это смысл жизни омеги.

– Папа, а забеременеть можно только в течку? – меня эти сопли, размазанные по тарелке, выбесили так, что я готова была схватить его за грудки и вытрясти всю правду вместе с его мнущейся душой.

– Оххх… Ли… Да. Да, только в течку. Поэтому свадьбу подгадали к этому моменту, и мистер Кайрино даже задержался на две недели тут из-за этого. Видишь ли, первый раз… он может быть болезненным. А течка помогает расслабиться, убирает болевые ощущения и стирает границы стыда и рамки приличий… В общем и целом он очень нежно к тебе относится и хотел, чтобы ваша совместная жизнь началась без осложнений. Как лучше будет для тебя. Видишь, а ты говорил, что он тебя ненавидит. Все не так, сынок!

Милый, глупый папочка… Если бы ты знал…

– Папа, а как можно проверить, девственник ли омега? – я спокойно и размеренно выпытывала у своего родственника информацию, торопливо собирая по крупицам нюансы этого мира.

– Ли! ЛИ!!! – его лицо внезапно с бордового цвета резко перетекло в белый, как сметана, и он схватился за сердце двумя руками. – Ты же… ты же не спал ни с кем? – ноги у него подкосились и он упал на стул, стоявший рядом с кроватью.

«Да хуй знает, с кем тут переебался ваш Ли», – хотелось крикнуть в лицо этому омеге, но я не люблю нажористый галоперидол, хоть ни разу его не пробовала.

– Что ты, папа! Конечно нет!!! Но я обязан знать – у меня же будут свои дети, и мне нужно иметь представление об этом, – выкрутилась я.

– Не пугай меня так больше, дорогой! Меня чуть инфаркт не разбил! – Папа стал обмахиваться платочком, опять окрасившись в красный цвет лицом. – С утра, в день свадьбы, тебя осмотрит доктор на предмет девственности. Это будет наш мистер Тоннадо, после чего он заполнит в договоре этот пункт и поставит свою подпись.

И, дорогой… раз ты ничего не помнишь… должен сказать тебе о консумации брака… Ох, мне нелегко говорить об этом, но сам через это прошел. Вот еще для чего нужна течка, чтобы легче перенести эту процедуру. Не был бы ты герцогом, мы бы обошлись без всего этого, но мы лорды. И свершение вашего брака должно быть подтверждено свидетелями. Мистер Кайрино после свадьбы примет титул лорда, а ваш первенец будет считаться герцогом. Мистер Кайрино хочет создать с тобой новую герцогскую ветвь, и после твоего согласия он испрашивал разрешения у короля на ваш брак. Теперь ты понимаешь, что мы не можем ничего изменить. Маховик запущен, а мы в нем мелкие сошки, хоть и герцогской крови.

Я не собиралась присутствовать ни на свадьбе, ни на ебле после свадьбы, поэтому спокойно спросила, чтобы не возникло подозрения в моей незаинтересованности:

– И кто будет присутствовать на консумации?

– Со стороны жениха его друг, мистер Гиззар, а с нашей доктор Кэр и представитель правительства из столицы – лорд Ичиго Муссирче.

– Не думай об этом, сынок! Обо всем позаботится мистер Кайрино. Вот увидишь, все будет хорошо!

«Да жахайтесь вы с ним в дёсны, блядь, сами», – подумала я, но вслух сказала: – Спасибо, папа. Помни, что герцог Биллиат Лау всегда тебя любил!

– Ли, милый, я знаю! Ну, отдыхай, дорогой! Сейчас пришлю Солиса, он принесет тебе поесть.

– Спасибо, папа. Попроси мистера Кэра передать мне что-нибудь укрепляющее. Я совсем ослаб от этих переживаний. Мне нужно поправить свое здоровье.

– Конечно, дорогой! – папа поцеловал меня в лоб и ласково улыбнулся. А я чуть не разревелась. Хоть и чужой папа, а искренне желал добра своему ребенку, как он это понимал.

Я закусила губу и запретила себе плакать, расстраиваться, рыдать.

Все пиздострадания, Лиана, отставить на потом. Как рыбу фиш*.

Вот вырвешься из этого ада и обстрадайся хоть до морковкина заговенья. А теперь соберись, тряпка! Тебя ждут великие дела!

Сейчас придет Солис, надо плотно поесть, после этого встать и поискать хоть что-нибудь, что может пригодиться в дороге.

Дверь открылась, Солис занес поднос с ручками, уставленный разными блюдами, и аккуратно установил его на кровати у меня в ногах. Приподнял мне подушку и помог усесться.

– Вы свободны, – прозвучал от двери ненавистный голос, и Мэд оттолкнулся от стены, подошел и уселся на стул рядом.

Я решила про себя, что больше не буду поддаваться на провокации и злить его.

Не обращая на него внимания, взяла вилку и начала есть какое-то мясо, решив плотно наесться, невзирая ни на что.

Под пристальным взглядом Мэда кусок в горло не лез. Я медленно пережевывала оказавшийся неожиданно вкусным кусочек, и, проглотив и облизав от соуса губы, в которые тут же вцепился взглядом этот говнюк, спросила:

– Что вы здесь делаете?

– Пришел наблюдать за своей собственностью. Мне надо убедиться, что вы хорошо питаетесь и вынесете всю брачную церемонию, как подобает вашему рангу и званию.

Странно. Вроде и не язвит, и говорит спокойно, но вот это вот «собственность»… перечеркивает все махом.

– Теперь я буду каждый раз контролировать не только ваше питание, но и ваш досуг. До самого бракосочетания.

– А как же ваша империя? Как же ваши дела? Неужели вам нечем заняться, мистер Кайрино? – удивленно приподняв брови, спросила я, прожевав листочек салата, приправленный кисло-сладким соусом, посыпанный какими-то зернышками.

– Не беспокойтесь, лорд Лау. У меня с собой виеко, и я постоянно поддерживаю связь со своими советниками.

– О! Техногенный мир! – вырвалось у меня с облегчением. Надо бы узнать, насколько этот мир развит.

– Это не первая моя отлучка, – продолжил Мэд, – и в мое отсутствие бизнес не развалится. У меня проверенные сотрудники, которые контролируют весь процесс, – мягко улыбнулся он, бросая на меня странные взгляды.

Доедая салат, я немного устала, и откинулась на подушку, чтобы перевести дух.

– Позвать Солиса, чтобы он унес поднос? – мирно спросил пират, бросая взгляд на мои губы.

– Нет, благодарю, попытаюсь доесть все, что здесь есть. Я же должен перенести всю процедуру с честью, – ухмыльнулась я. – Вот только немножко отдохну.

Мэд оценил залегшие тени у меня под глазами, белизну кожи, и нахмурился.

Затем плавно придвинулся, взял в руки вилку, наколол кусочек какого-то овоща и поднес к моему рту. – Вы позволите за вами поухаживать?

– Позвольте вам не позволить, – ровно сказала я. – Расскажите лучше, – я собралась отвлечь его от кормежки, потому что мне действительно было неприятно и реально страшно от его нахождения в такой близи от меня, мало ли, что ему опять в голову взбредет? О чем же его спросить? Мысли мелькали кавалькадой… Если спросить про его бизнес, подумает, что замахиваюсь на его деньги. А если задать вопрос о любимом досуге? Вполне себе светский разговор… – Расскажите о том, как вы любите проводить свободное время.

– Светская болтовня? Ну что же. Но только в обмен на ваше согласие съесть все, что я предложу. Идёт?

Меня очень пугала такая перемена в его поведении. Резкие перепады от ненависти к страсти, от бешенства к светской беседе. Может, он наркоман?

Вспомнив, что решила его не бесить, и мне необходимо съесть как можно больше, чтобы набраться сил, решила совместить приятное с полезным, раз уж выбора другого не было, качнула головой и мило улыбнулась… лся.

Мэд странно моргнул, увидев мою улыбку.

Раз пошла такая пьянка, надо усыпить его подозрительность и побыть милым мальчиком. Тем более, после съеденного накатило умиротворение, разморенность и сонливость.

Мэд снова поднес наколотый овощ на вилке к моим губам, я аккуратно открыла рот и сняла с вилки предложенное, вежливо и светски жуя, как в лучших домах ЛондОна и Парижа.

– Ну что же. Пока вы едите, я буду рассказывать вам все, что вас интересует, лорд Лау.

Свободного времени у меня никогда не бывает, поэтому я не умею отдыхать. А те короткие перерывы, что появляются между работой, – он наколол что-то похожее по форме на маленькую зеленую кукурузку и поднес ко рту, – заполняю чтением книг.

Я старалась не смотреть в его глаз, не закреплять связь взглядов, мельком поглядывая на его полные губы, прямой нос, широкие брови.

– Я не люблю ходить по магазинам, в основном заказываю товары через виеко.

Он ненадолго прерывался, подавая мне очередной кусочек, задерживая взгляд на моих губах. И неспешно продолжал дальше, поглядывая на выражение моего лица.

– Еще я люблю купаться, но не загорать.

Я опустила взгляд на поднос и с удивлением заметила, что половину блюд он мне скормил незаметно и не торопясь.

– Вы позволите вопрос? – поднося кусочек очередного неизвестного, но сытного блюда, вежливо спросил он.

– Пожалуйста, мистер Кайрино. Я весь внимание, – снова улыбнулся я, глядя ему в лицо.

Эта светская болтовня, которая могла бы быть настоящей, а не искусственной, действовала на меня очень странно. Если бы я не знала, каким он может быть, то сейчас ни за что бы не заподозрила в нем садиста и насильника.

Радовало, что на мои улыбки он реагировал. Но как-то странно. Еще бы понять, что именно он думал при этом – можно было бы воспользоваться этим знанием на благо спасения. Но увы. Мысли я читать не умела, и психологом не была.

– Скажите, лорд Лау, раз уж пошел такой интересный разговор. Я ни разу не заметил страха или брезгливости на вашем лице при взгляде на мой покалеченный глаз или шрамы. Удивление, ненависть, презрение, любопытство, но и только. Так вот ответьте – я действительно не противен вам, лорд Лау? – и он отвел прядь волос, постоянно спадающую на повязку на глазу, внимательно считывая мою реакцию.

Комплекс неполноценности? Ну надо же! Святые белочки, как бы не ляпнуть лишнего…

Я подняла взгляд на Мэда и оглядела его лицо. В глаза бросились ребристые полосочки, оставленные на лбу мокасином, и я не смогла сдержать улыбки, хмыкнув и коротко рассмеявшись.

Мэд опустил руку, лицо его напряглось, губы поджались. Черт-черт-черт. Сейчас он подумает, что я смеюсь над его уродством… А ведь мы только установили нейтралитет!!!

– Простите! Не сдержался! – мой мальчиковый голос помогал мне вслух называть себя мальчиком. Но внутри себя я слышала девчачий голос, поэтому отказаться от своей сущности и перестать называть себя в женском роде не представлялось никакой возможности.

Я протянула руку, отведя непослушную прядь с его лба, и коснулась волнистых красных полосок. – А вам к лицу мои мокасины. – И улыбнулась на пробу.

Интересно – озвереет? Или ему не чуждо чувство юмора и он умеет посмеяться над собой?

Да, я рисковала. Да к черту все! Два раза не помирать, а один не миновать!

Мэд неожиданно раскатисто и громко рассмеялся, перехватив мою руку и, прижимая к губам, поцеловал запястье.

По венам от поцелуя как будто бы пустили ток и рука моя неожиданно дернулась, но Мэд плотнее охватил кисть, не выпуская ее. Провел носом по ладони, вдыхая мой запах.

С ним творилось что-то странное.

Крылья носа трепетали, губы мелко задрожали, он начал сладко прижмуривать свой глаз, лицо поплыло…

«Превращается!» – поняла я.

Представив себе оскаленную морду волка у своего лица, я затряслась, как осиновый лист, и скороговоркой произнесла, пока не случилось непоправимое:

– Есливысобираетесьпревращатьсяотойдитеотменяпожалуйстаявасбоюююююсь!!!

Мэд уставился на меня остекленевшим взглядом, осмысливая произнесенную фразу, потом посмотрел на зазвеневшую посуду на подносе, на мои трясущиеся коленки, перевел взгляд на дрожащие губы.

Я представила, как вытягивается его лицо, формируя волчий оскал, как сквозь мясо волной вылезает густая шерсть, и взвизгнула по-девчачьи, отшатываясь и вжимаясь в подушку.

У меня всегда было живое воображение, поэтому я ужастики не любила. Смотрела, конечно, но не любила. Спать с включенным светом и шугаться своей тени – то еще удовольствие.

Громкий раскатистый смех напугал меня еще больше и я взвизгнула еще раз, прикрываясь свободной рукой в локте.

Отсмеявшись, Мэд спросил: – Вы серьезно? Какое же вы еще дитя! Как в вас совмещается взрослый ум и детское воображение?

Опустив руку и с подозрением глядя, как он водит пальцем по моей ладошке, я медленно успокаивалась. Мне хотелось протараторить то, что и так было известно всем моим знакомым – мне в душе восемнадцать лет, я на них себя и чувствую, невзирая на свои тридцать пять и жизненный опыт. Слава ктулху, что не выпалила все это ему в лицо, а подумала про себя.

Мэд облизал губы и с усилием перевел взгляд на поднос.

– Еще? – предложил он, указывая взглядом на еду.

– Благодарю вас, я наелся.

– Значит, время десерта, – уверенно, не принимая возражений, произнес он и, отпустив мою руку, подхватил одной рукой какую-то вазочку с лимонно-желтой взбитой субстанцией, а второй взял маленькую ложечку.

– Попробуйте юрри. Ваш повар приготовил его по моему личному рецепту и он сегодня удался невероятно вкусным. – Он зачерпнул десерт ложечкой и поднес ко рту, улыбаясь.

Я лизнул угощение, вытянув язык, и проглатывая, мазнул десертом по губам.

– Ммм! Действительно вкусно! Со вкусом апельсина! – проговорилась я. Вряд ли у них здесь водятся апельсины. – Еще! – надо было как-то уводить в сторону от своего ляпа разговор.

Мэд тяжело сглотнул, и поднес еще одну порцию. Я вытянула язык как можно дальше и медленно начала слизывать кончиком лакомство, сознательно отвлекая его, стреляя в него глазками и смущенно опуская взгляд в ложку.

Он велся, как ребенок. Открывал и закрывал рот. Стискивал губы. Дыхание потяжелело.

А что, раз я должна предоставить утром, в день свадьбы, свою девственность, то он меня не тронет, очень уж много он положил на алтарь герцогства, чтобы сейчас все разрушить одним трахом. А чувствовать свою власть над этим грозным и мрачным пиратом очень сладко поглаживало меня мягкой лапкой по тем ранам, что он мне нанес своими словами.

– Не дразни меня, мальчик, – глухо произнес он и, мазнув по моим губам сладким апельсиновым муссом, взял одной рукой за подбородок и, приблизившись, начал слизывать сладость.

Я замерла сусликом, сжав коленки, прижимая дернувшийся член, стараясь утихомирить сбившееся дыхание и зачастившее сердце.

– Ты опять хочешь показать, как у нас могло бы быть? – горько вырвалось у меня, когда он отстранился, чтобы поставить поднос на пол.

– Помолчи, тоу! – и он голодным зверем осторожно впился в мой рот, познавая, хрипло дыша, и мягко исследуя языком, проводя по кромке зубов, играя с моим языком.

Рука его легла мне на шею, легонько сжав ее, выпуская на волю из-под кожи мурашек.

Он оторвался от меня, стараясь перевести дух и сдерживаясь, чтобы не сорваться в штопор, и спросил:

 – Ты так и не сказал, противен ли я тебе, – всматриваясь в мое расслабленное в томной неге лицо.

– Я…

– Тебя…

– Не боюсь… – сладко выдыхая после каждого слова, бездумно произнесла я.

Мэд впился в мою шею, заставляя запрокидывать голову, выцеловывая дорожку, лизнув кадык и спустившись к ямочке на ключицах.

– Бооооже! – хрипло выдохнул он, вылизывая ямку и смакуя вкус моей кожи.

Мое наэлектризованное тело выпустило на его выдох пригоршню мурашек, разбежавшихся под его взглядом под полы рубашки, и он вздрогнул всем телом.

Брюки внезапно впились в живот, натянутые приподнявшимся, налившимся кровью и горячим членом. Очень, очень странное и тягучее ощущение.

Мэд, глядя зеленью своего глаза, казалось, прямо мне в душу, провел рукой по моей груди, спустился к паху, и нащупав вставший член, хрипло выдохнул и приголубил его нежно, отчего меня выгнуло, теплой волной плеснув по всему телу и размазав румянец по щекам.

– Ты дашь мне попробовать тебя на вкус, Лиатт?

Из его уст моё-не моё имя прозвучало так убийственно, что даже если бы могла, а я не могла – у меня секса не было уже девяносто семь дней и сколько-то там часов – я бы не посмела ему отказать.

Я посмотрела на него расфокусированным взглядом и, закусив губу, безвольно качнула головой.

Мэд с рычанием припал мокрым ртом, пройдясь по члену прямо через брюки, и скажу вам, это был самый улётный петтинг через одежду.

Стук в дверь раздался громом посреди ясного неба и мы дернулись одновременно.

А хорошая у него реакция.

Мэд несколькими движениями оправил на мне одежду, нагнулся к подносу, снял оттуда бокал с напитком, всучил мне его в руки и, глядя на меня, махнул головой на дверь.

– Войдите, – чуть не дав петуха, сказала я.

Комментарий к 6. Анекдот про рибу фиш*

Старый еврей лежит, чуть слышно дышит, помирает. Вдруг открывает глаза и говорит стоящему рядом внуку:

– Моня, я чую запах рибы фиш, принеси мне кусочек.

Внук возвращается через пару минут и говорит:

– Бабушка сказала, это на потом!

====== 7. ======

– Мистер Кэр прислал вам общеукрепляющее, мистер Лау, – Солис вложил мне в руку несколько капсул. – Сказал принять эти сразу, а эти, – он положил пилюли на стол, – по капсуле утром и вечером.

Я проглотила таблетки, запив так кстати оказавшимся в руке напитком, отдала ему бокал и откинулась на подушку.

– Унесите поднос, – приказал Мэд, не глядя на слугу.

Когда Солис удалился, Мэд казался заметно успокоившимся. Во сила воли у мужика! Мой пожар, разгоревшийся в штанах, продолжал топорщить брюки, навевая неприличные мысли.

Мэд пересел со стула, стоявшего рядом, ко мне на кровать, и нежно провел большим пальцем по скуле, очерчивая контур лица. Его рука была горячей и неожиданно нежной.

Когда палец добрался до моих губ, мягко разглаживая верхнюю, неожиданно для себя, я быстро его лизнула.

Увидев судорогу, пробежавшую по лицу Мэда, и вовсе осмелела, медленно провела языком по замершему пальцу, и, наклонив голову, взяла палец в рот и пососала.

И точно, когда встает член, кровь от мозга отливает. Иначе даже не знаю, как объяснить свое блядское поведение.

Я посасывала палец, лаская языком, выпуская изо рта и облизывая, и смотрела в глаз Мэда.

Тот сидел замершей соляной статуей, и только трепетавшие крылья носа показывали, что он еще в сознании.

Наверное, длительное воздержание в прошлой жизни, плюс отлившая от головы кровь и шишак на башке так повлияли на меня. Ибо раньше никогда не позволила бы себе такой вольности с чужим мужиком. А, как ни крути, мужик был чужим. Но так легко отделаться от возбуждения не получалось.

Мэд отмер, вынув палец, и камнем упал на меня, вдавив в кровать и прижимаясь всем телом. Он оперся на локти, приподнимаясь над моим лицом, и обхватил обеими руками мою голову, лаская взглядом.

«Молчи. Только молчи. Не надо говорить, какая я шлюха», – мысленно молила я его.

Мне так хотелось нежности. Так хотелось любви. Я так устала одна бороться против всего мира, навалившегося на меня и пытавшегося раздавить, перемолоть, уничтожить. Даже капелька чужой любви могла наполнить пустой и сухой резервуар позитива внутри меня. И да. Хотелось секса.

У меня так давно его не было, что если бы сейчас прочитала фразу «он достал колбасу, яйца, и начал жарить», то кончила бы три раза подряд от каждого слова.

Хотелось, чтобы этот пират нежно взял меня прямо сейчас, а потом – трава не расти. Потом убегу и никогда его больше не увижу.

Я подняла руки и провела по волосам Мэда, ласково пропуская их сквозь пальцы, гладя по голове. Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, потому что он застонал и начал целовать глаза, виски, скулы, ушко, и впился в рот жестко, требовательно засасывая мои губы, потираясь об меня. Его «палочка колбасы» была внушительной даже через брюки.

Мой скулёж «Мэд, Мээээд» заставил его остановиться и резко отпрянуть.

Да, бля! Неудовлетворенность, разочарование, как битой, ударили по мне, и я всхлипнула, отворачивая голову. И наткнулась взглядом на тетрадь, засунутую под стол. Странным образом это отрезвило. Мысли приняли другое направление.

Лиана! О чем ты думаешь? Думай о побеге! Маньяки не меняются.

Мэд опять сел на стул и, с усилием беря себя в руки, спросил:

– Так ты решил, выбрал себе свадебный подарок? Времени осталось не так много, хочу успеть с доставкой к свадьбе. – Он отвернулся и неотрывно смотрел в окно, вероятно, боясь сорваться.

Подарок? А давай! Люблю подарки. До свадьбы ждать я все равно не собиралась.

– Выбрал. Пусть моим подарком станет… твое лицо. Хочу увидеть тебя без повязки.

Эта мысль пришла в голову только что. Надо было стереть из памяти всё это желание. Пусть покажет пустую изуродованную глазницу, чтобы, когда я вспоминала его, мне хотелось не жаркого секса, не истомы и сожаления по неслучившейся жизни с пиратом, а только одно желание мучило в связи с ним – развидеть. Поэтому я не собиралась закрывать глаза, морщиться, выказывать презрение. У меня и в той жизни к калекам и просто уродливым людям не было отвращения. Я принимала их такими, какие они есть. Обычные люди, которым не повезло.

Мэд повернул голову и взглянул на меня с непонятным выражением на лице. – Не передумаешь?

Я мотнула головой.

– Не пожалеешь? – Он приподнял бровь. – Я очень богат. Ты можешь выбрать любую драгоценность, любое желание, любое путешествие в любую точку… Подумай!

– Я выбрал, – уверенно сказала я. Что мне какие-то абстрактные драгоценности и путешествия? Мне надо ужаснуться и навсегда запомнить. Самое то.

Руки Мэда поднялись к голове, отстегивая ремешок повязки на затылке.

Я собралась, настроилась, ни в коем случае нельзя крикнуть или спугнуть его.

До побега оставались считанные часы и установившийся нейтралитет может мне помочь в бегстве.

Повязка упала на колени.

Ссссссука!!!

Я все-таки зажмурилась…

– Какой же ты красивый, – выдохнула через секунду. Глаз был на месте. Нормальный, обычный глаз, такой же, как и правый, зеленый. Только стянутый немного кривыми полосками уродливых шрамов на виске.

Вот и живи теперь с этим, Лиана. Без повязки он был еще лучше. Блядь. Развидела, называется.

– Можно? – Я села в кровати и потянулась рукой к шрамам, пройдясь кончиками пальцев сверху донизу по бугоркам сросшейся кожи. – Шрамы украшают мужчину, – прошептала задумчиво, – а тебя даже украшать не надо.

– И зачем весь этот обман с повязкой? – недоуменно спросила, когда он перехватил руку и поцеловал в ладонь.

– Пока шрамы зарастали, глазу требовалось лечение и ограничение в освещении, чтобы не ослепнуть, а потом заметил, что с повязкой люди меня больше побаиваются, да и привык. Плюс эти шрамы, – он указательным пальцем коснулся изуродованного виска, – совсем не украшают. Те, кто их видел, в отличие от тебя, не считают это красивым.

– А какой подарок к свадьбе от меня хочешь ты? – откровенность за откровенность. Врага надо знать получше.

– Минет, – ухмыльнулся Мэд. – Хочу, чтобы вы познакомились заранее и ты знал, что тебя ждет.

Мужлан. Что от него еще можно было ждать? И кто меня за язык дергал?

– Я не умею.

– А ты попробуй, – ухмыльнулся он.

– Что, здесь и сейчас? – Я оглянулся на дверь без защелки, в которую мог войти кто угодно в любой момент. – У нас до свадьбы еще шесть дней. – Ага, ага, жди давай, надейся и верь. Вечером меня и след простынет.

– А ты сам как думаешь? – он провел рукой по выпуклости в штанах, лежавшей наискосок через весь живот.

– Чтобы ты не думал, что герцог Биллиат Лау не держит слово и не знает, что такое честь, так и быть – сделаю тебе такой подарок. Только без повязки. Хочу видеть твое лицо.

Я почему-то покраснела. Хуево быть герцогом. Эххх, а раньше я мечтала побыть принцессой… Очередная мечта лопнула, как мыльный пузырь.

Мэд подскочил со стула, – ишь как загорелась береста получить свой подарочек, – подхватил ширму, стоявшую сложенной у стены, раскрыл ее, отгораживая закуток с дверью в ванную комнату, расстегнул и спустил штаны и прислонился к стене.

Логично. Если кто-то зайдет, то за ширмой будет время хоть как-то привести себя в порядок.

Я посмотрела на дубинку, раскачивающуюся в паху Мэда, и в горле пересохло.

«хвастать, милая, не стану,

засажу так засажу,

хоть до сердца не достану,

но по почкам повожу»

всплыло в памяти и было очень близко к теме.

– И всё-таки, что-то от кентавра в тебе есть, – несмело улыбаясь, подошла к Мэду и взялась за горячий и твердый член рукой. Во рту было сухо. Я приникла поцелуем к жениху, поглаживая член. Мэд был выше меня на голову и ему пришлось наклониться, чтобы поцеловать.

– А ты смешной, тоу, – хрипло ухмыльнулся он, с усмешкой глядя мне в глаза. Видеть его без повязки было необычно. Пусть его красота не сбивала с ног, но она была завораживающей.

Я опускалась на колени между его ног, проводя руками по его груди в рубашке, задев ногтями соски, не отрывая взгляда от лица. Кажется, так делали в порно? Ведь главное – не между ног, а в голове.

Он смотрел, не отрываясь, и взгляд его был… страшен? Нет. Что-то другое было во взгляде.

Обхватив рукой его член, мои длинные пальцы даже не сошлись. Все еще глядя ему в глаза, лизнула головку с выступившей каплей влаги на конце. На вкус… нормально. Мэд закрыл глаза, откинув голову.

Я провела языком вокруг головки, слюны к тому моменту набралось достаточно, и вобрала в рот округлую, мякенькую головку, пососав ее, втягивая щеки, и стараясь не задеть зубами.

Мэд задрожал и посмотрел на меня, тяжело дыша. Зрачки затопили радужку и затянули меня в свой омут.

Водя двумя руками по всему стволу, я сосала головку, постанывая, вначале специально, чтобы он быстрее кончил, а потом незаметно втянулась и стонала непроизвольно.

Орудие впечатляло, и представить, что это может поместиться во мне, было невозможно. Даже в голове не укладывалось.

Мэд ухватил меня за волосы, намотал на кулак длинный хвост, и стал подталкивать голову, насаживая на свой член по чуть-чуть. Продолжать смотреть на него не получалось, надо было сосредоточиться на члене. Действо увлекло, я с удовольствием ласкала член Мэда, поглаживая его яички, оглаживая ствол, насаживаясь, на сколько позволял рот.

Вдруг Мэд сдернул меня за хвост прочь, и ухватившись за член, пару раз провел рукой, направив в сторону, и кончил, выстреливая мощными толчками белой жидкостью.

Секунду постояв, прислонившись к стене спиной, он подтянул штаны, заправив слегка опавший член, застегнул брюки, и поднял меня с пола.

Прижал к стене, поцеловал нежно, мягко, но коротко. Рванул мои штаны, пуговица отлетела в сторону, расстегнул их и приспустил до колен вместе с трусами, а затем поднял, прижав к стене, за подмышки, и засосал мой член, сразу заглатывая весь и целиком. Я только успела схватиться за его плечи, придерживаясь, и тут же взвыла от невозможного наслаждения.

Мэд трахал меня ртом, пропуская член глубоко в горло. И мне хватило намного меньше времени, чем ему, чтобы кончить, содрогаясь всем телом. Он не выпустил меня, глотая, пока я не кончила извергаться, после этого опустил по стене на пол, облизывая губы.

– Вкусный. Мой тоу, – и прижал к стене, целуя.

Потом донес до кровати, потому что идти я не могла, положил на нее, надел повязку на глаз, поправил на себе одежду, и ничего не говоря, вышел из комнаты.