Текст книги "История генерала Юны Хром. (Книга 1) (СИ)"

Автор книги: Ильдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

***

Отряд гвардейцев из четырёх человек шёл по узкому мосту и оказался на рыночной улице. Командир отряда осмотрелся и повёл своих людей по ней, не в первый раз проходя этим маршрутом. Единственное отличие заключалось в том, что прохожих как будто стало больше. Солдаты держали мушкеты по команде «на плечо», время от времени смотря по сторонам. Один из них сказал:

– Командир, небо-то ясное, что они все в плащах…

– А тебе какая… – начал собеседник, но замолчал и обернулся, услышав хрип позади. Трёх солдат повалили на землю и уже закалывали ножами. Он принялся снимать оружие с плеча, но в спину воткнулось лезвие меча. Перед смертью солдат всё же смог взвести спусковой механизм и выстрелил, но в воздух.

Выстрел привлёк внимание другого патруля, который сразу побежал в ту сторону с оружием наготове. Они вышли из-за поворота в тот момент, когда ополченцы прятали оружие. Увидев тела своих товарищей, прицелились и открыли огонь, ранив и убив нескольких. Враги бросились вперёд, их встретили штыками, но так как несколько противников напали и со спины, гвардейцы сразу упали. Бои начали распространяться по всему городу, в основном, из-за таких происшествий, но местные убивали вообще всех приезжих, в том числе – невооружённых. Одна такая бойня возникла на улице, где жили, в основном, иностранцы; они выбегали из своих домов и сразу попадали на лезвия. Из-за поворота выбежал отряд солдат и взял всех на прицел.

– Стоять! Прекратите! Приказываю остановиться! – кричал офицер, видя, что местные направились в их сторону. Они не останавливались, а лишь начали воинственно кричать. Указав саблей вперёд, он приказал: – Огонь!

Прогремел залп. Первые ряды атакующих упали, но некоторых толпа пронесла вперёд, прежде чем уронить и растоптать. Гвардейцы в спешке начали заряжать мушкеты. Одного сбило попадание стрелы в грудь. Офицер прицелился в лучника из пистолета и пристрелил. Его подчинённые снарядили оружие, но, видя, что уже не успевают, побросали шомполы и открыли огонь. Ещё одна группа врагов упала на землю, но толпа всё равно не остановилась, несмотря на потери. Среди них находились женщины, а некоторые взмахивали трофейными саблями и мушкетами.

– Штыки к бою! – командир рубанул саблей первого подошедшего, вышедшего впереди остальных. – Держать позицию!

– Бегом! Занять оборону! – прозвучало позади – ещё один отряд солдат подошёл на помощь. Это на мгновение показалось спасением; они встали фронтом в сторону, откуда пришли. Офицер крикнул: – Готовься! Целься! Огонь!

Здесь часть улиц ещё не была затронута боями, и гвардейцы могли позволить себе удерживать позиции, обстреливая ополченцев с расстояния и не давая подойти. В других же местах пылали рукопашные схватки и ближние бои. Лишь единицы из солдат смогли найти удачную позицию или укромное место для того, чтобы перезаряжать мушкеты и эффективно стрелять. Большинство же, сделав один-два выстрела, переходили на штыки и сабли. Никто уже точно не понимал, против кого сражается, так как бандитов и местных не удавалось различить. Большинство нападений совершалось всё-таки на солдат, которых хорошо выделяли их мундиры. В то же время местные атаковали не только бандитов и силы Империи, но и вообще всех приезжих, вплоть до того, что врывались в их дома и вырезали всех обнаруженных.

Бандиты сражались, постепенно переходя от организованного сопротивления к битве за свои жизни, чаще отступали и старались укрыться от возникшего вокруг хаоса. Местные действовали более организовано, имея цель очистить город от всех, кто к ним не относился, но поскольку их целями стали ещё и те, кто в боях не участвовал, вынуждено использовали свои силы по всему поселению. Гвардейцы вначале оказались не готовы к тому, что против них выступят не только бандиты, но вскоре пришли в себя. На их стороне оказалась хорошая организованность, простота определения союзников всё из-за тех же мундиров и план действий, доведённый до них заранее. В то время, когда часть сил начала объединяться и отступать к порту, остальные имели приказ держать под контролем некоторые части города. Изначально планировалось обеспечить относительно безопасный маршрут для эвакуации принца и наследия, держа на улицах как можно больше солдат; они имели приказ удерживать свои позиции, обеспечивая проход. Когда началось масштабное нападение, никто уже не мог передать корректировки приказов, и солдаты продолжили выполнять старые, завязав ожесточённые бои не только на берегу, но и в правой от главной пристани части поселения. Здесь бои всё ещё шли не везде, но подразделения не решались покидать обозначенных им ранее мест.

Потому, когда на одной из улиц из переулка выскочила Магда и её спутники в сопровождении нескольких гвардейцев, их взяли на прицел мушкетов. Раздался голос офицера, узнавшего своих:

– Отставить! Ваше величество, дальше по этой улице. Быстрее, они…

Ему в шею попала стрела, отчего мужчина схватился за неё и с хрипом упал на землю. Вторая стрела попала в стену дома. Два лучника стреляли с крыши, в их сторону открыли огонь. Обоих поразили пули, а на улицу вывалила толпа ополченцев вместе с обычными горожанами. Капрал встал на место офицера и приказал: – Перезаряжай! Господин, мы вас прикроем, быстрее отступайте!

Наёмники пробежали мимо, следом за интриш. Настя на ходу пыталась перезарядить пистолет, но у неё никак не получалось, ведь одновременно она следила за окружающим пространством. А ещё говорила всякие мелочи, вроде:

– Что тут творится, а? Город сошёл с ума, да?

– Не знаю, но останавливаться нельзя. Сюда! Эй, тебя точно ранили? – Гайлис бежал впереди, периодически оглядываясь. Магда отлично справлялась с переноской обоих детей, при этом держа крылья так, чтобы закрывать их, что уже не раз уберегло от случайных пуль и стрел. При этом интриш особо не замедлялась. Вместе с этим она рисковала своей защитой, ведь прочная чешуя покрывала лишь крылья, а в таком положении почти не защищала спину. Своих ранений она как будто не замечала.

Им пришлось преодолеть всю улицу и перекрёсток впереди, на котором гвардейцы также сражались с ополченцами. Проход оставался свободным некоторое время. Благодаря усилиям солдат Империи, отряд быстро двигался по улицам, несмотря на возникшие проблемы; намного быстрее, чем в мирное время. В бои вступать почти не приходилось, за исключением редких стычек со случайными врагами. Причиной могло быть преследование со стороны ополченцев, которые гнались за ними, но само собой оказались замедленны. Из-за разрастающихся боёв от медленного пути под улицами пришлось отказаться, частично потому, что кто-то поджёг часть лодок, на которых приплыли гвардейцы, а к другим пробиться не представлялось возможным. Могло получиться так, что к моменту, когда удастся добраться до порта, его уже захватят, потому отряд принял решение как можно быстрее пройти по улицам, заодно попробовать оторваться от преследователей.

Пройти по двум большим мостам не удалось, пришлось двигаться по малым на другой берег, в конце которых ожидала неприятность. Сначала отряд заметил, что в порту тоже стреляли и сражались, а потом обнаружил, что для того, чтобы окончательно перейти на тот берег, им нужно пройти один из четырёх нешироких мостиков. Один мостик оказался разрушен где-то посередине, ещё один горел, хоть и оставался целым. Тот, что между ними, оказался в центре перестрелки, а дальний пока оставался свободным. В этой части реки течение казалось быстрым, а опоры мостиков стояли очень близко, не давая возможности преодолеть их на лодках. Ближайшие переходы находились далеко, а чтобы на них попасть, требовалось вернуться назад и сделать большой крюк.

Гвардейцы держали оборону на противоположном берегу. Укрываясь в недостроенных домах и других укрытиях, стреляли из мушкетов по той стороне и по тем, кто пытался пересечь мосты. Ополченцы тоже укрывались, где могли, и стреляли из луков и трофейного огнестрельного оружия. Попытки перейти на тот берег встречались слаженным огнём. Они падали в воду и уносились течением, а те, кто всё же успевал пройти, встречались с отрядом, вооружённым саблями и штыками. Пока что на том берегу местные не появлялись, а на этом их стало слишком мало, чтобы попробовать вновь броситься на штурм. Солдаты переходить не пытались, ограничиваясь лишь обстрелом.

– Их тут человек десять. – Настя осторожно выглядывала из-за угла дома. Они остановились в этом месте, чтобы не попасть под обстрел. – А нет, одному голову продырявило; девять.

– А нас… – Гайлис осмотрел отряд. Из четырёх сопровождавших гвардейцев осталось только двое, другие где-то отстали или погибли. Свою сестру он не считал, как и Магду, которая полностью сосредоточилась на защите детей, а кроме этого её ранения ему не нравились. Внешне она, кажется, держалась, что объяснялась большей, чем у людей, выносливостью, но он не знал, насколько всё могло быть плохо. Оставались только он и напарница. – Четверо? Попробуем обойти? Или, может, через проходы между домами в…

– Нет времени, враги уже близко, – взволновано произнесла интриш, оглядываясь на улицу, по которой они пришли.

Она выглядела необычно напряжённой и встревоженной. Каждой рукой она держала у бока по одному ребёнку, что явно вызывало недовольство у обоих, возможно, потому что сделать они всё равно ничего не могли. Особенно Юна, всё время пути находившаяся в сознании, но висящая, как кукла.

– Солдаты увидят, что мы идём, и прикроют, надо только прорваться. – Вильгельм постарался выпрямиться, но вскоре понял, что просто расслабленно висеть намного удобнее.

– Она ведь летать может, да? Не только прыгать? Почему просто не долететь до кораблей? – спросила девочка, после чего все посмотрели на принца. Наёмники вдруг подумали, что прямо сейчас их могут оставить на произвол судьбы, и сильно удивились, почему это не было сделано раньше.

– Нельзя. Мы видели рыцарей Альянса и не знаем, сколько их. Может, здесь их маги. Они хорошо знают, как бороться с интриш в воздухе. Могут сбить или перехватить. У местных тоже есть луки с арбалетами. Риск слишком велик, – ответил мальчик, во время своих слов всё-таки подняв голову прямо.

– Да? Они такие меткие? – подозрительно произнесла Юна, но спорить не стала, лишь добавив: – Тогда она может перенести нас двоих на тот берег этими своими прыжками и… Скажем стрелкам дать врагу возможность атаковать, а во время атаки зажмём с двух сторон. На мосту они станут отличными мишенями.

– Хороший план, но если мы не успеем… Эй! – начал наёмник, но Магда, уже взмахнув крыльями, полетела на ту сторону. Это заметили, и в неё полетело несколько стрел, а ополченец, стрелявший из мушкета, попал девушке в спину. Она приземлилась недалеко от солдат, упав на колени.

Мальчик что-то сказал подбежавшему офицеру, после чего тот приказал гвардейцам прекратить огонь. Интриш скрылась в укрытии, а солдаты начали отступать не стреляя и в большой спешке. Местные восприняли это, как побег, и не они одни: наёмники в какой-то момент тоже решили, что их окончательно бросили. Стреляя на ходу, ополченцы побежали к мосту и стали переходить на ту сторону, торопясь, чтобы не упустить отступавших. Несколько остались, предпочтя стрелять во врагов с расстояния.

—Купились! Парни, огонь! – Настя вышла из укрытия и выстрелила из пистолета по ближайшему лучнику.

–Ну… Ах, ладно! – Гайлис бросился вперёд ещё до того, как два солдата, шедшие с ними, прицелились и выстрелили.

На том берегу, заметив атаку, офицер развернул своих людей и те сделали залп по наступавшим ополченцам. Шестеро упали с мостика, некоторые лишь раненными, но всё равно унесённые течением. Двое успели перейти и пригнуться от пуль, но тут же оказались окружены и заколоты штыками до того, как смогли что-либо предпринять. Подсчёты Насти оказались неверными: после смерти троих на их берегу осталось ещё четверо, стрелявших из окон целых домов и дверных проёмов. Некоторые вышли наружу.

Наёмник с ходу сбил одного противника в воду, тот своим телом сломал слабую оградку, слетев вниз головой. Со вторым вступил в бой на мечах. Мимо проскочила напарница, заколовшая одного ополченца, что сосредоточился на стрельбе по тому берегу. Внезапно из дома выскочил ещё враг с копьём и проткнул ей плечо сбоку перед тем, как в его бок воткнулся штык гвардейца. Следом из здания вышел ещё один, но его сразил меткий выстрел с той стороны. Гайлис не рассчитал удар, и лезвие воткнулось в перила мостика, после чего противник ударил его кулаком по лицу, свалив на землю.

– Сдохни, иноземец! – крикнул враг, но из его груди вырвался наконечник лезвия. Бероника не смогла выдернуть оружие обратно, и оно вместе с телом упало в воду.

– Спасибо, – вставая, произнёс брат. На ходу он оторвал кусок рубашки и стал перевязывать плечо напарницы, которая зажимала рану рукой, убрав меч в ножны.

– Ай, ай, ай! Да ты хоть представляешь, как болит?! – недовольно прокричала Настя, подавшись в сторону. – Тоже мне врач нашёлся! Где же любовь будущего мужа?

Сестра недовольно добавила, наблюдая эту картину:

– Да ты вообще всем мне обязан!

«Вот, блин, компания собралась», – подумал мужчина, затягивая узел, и крикнул громче, чем вскрикнула раненная. – Быстрее на ту сторону, кто-то идёт!

Солдаты на том берегу стали стрелять по улице, с которой отряд лишь недавно вышел. Из-за поворота вылетели первые убитые, двигаясь уже по инерции. Наёмник пустил вперёд обеих девушек, после чего перешёл по мостку сам, а следом – два гвардейца. Там они встретились с интриш и её ношей, после чего побежали дальше по улице в сторону пристани. Солдаты, оборонявшие берег, остались, так как всё новые враги пытались перейти. Впереди, в конце улицы, ещё одна группа гвардейцев сражалась с толпой; врагов виднелось слишком много. Пришлось идти в обход по переулкам и выйти на пристань не с главной улицы, а на неширокую улицу, проходившую вдоль всего порта.

Увидев, что здесь также кипят ожесточённые бои, и, несмотря на их шум, все в отряде услышали, как девочка-наследие что-то говорит про свою мать и ещё что-то на неизвестном им языке. Интонации произношения подсказывали, что она чем-то сильно недовольна, но думать об этом долго не пришлось. Первые враги уже подбегали к ним, вперёд пришлось продвигаться сражаясь. По всему берегу гремели перестрелки, слышался звон металла, боевые кличи и крики от боли. На досках причалов и в воде лежали трупы солдат и местных. На кораблях также виднелись признаки боёв, вспышки выстрелов и люди, бьющиеся врукопашную.

– Надо прорываться! Заметят, все сразу навалятся! – крикнул мальчик, со злостью сжимая кулаки от того, что не может ничего сделать. Ополченцы подступали и сзади – видимо, те, кто всё это время преследовал их. Крылатую девушку заметили и с главной пристани, после чего в их сторону двинулись несколько отрядов гвардейцев из резерва, а остальные усилили натиск.

– Бероника, за мной! – Гайлис ударил врага по руке, заставив опустить меч, и проткнул ему грудь. Видя, что врагов много везде, он выбрал путь, где сражавшихся солдат было больше – так их шансы тоже увеличивались.

– Ахр… А! – вскрикнула Магда, подавившись кровью; ей в спину воткнули нож.

– Если я тут сдохну, то и вы вместе со мной! – крикнул израненный Экзот, вытаскивая свой нож и пытаясь выхватить мальчика из рук интриш. Наёмники хотели помочь, но к ним подскочили новые ополченцы, размахивая топорами.

Магда раскрыла крылья, чтобы помешать ему, после чего выронила обоих детей. Их подтащила к себе Бероника, стараясь укрыть собой, а уже её стали защищать два гвардейца. Крылатая девушка тем временем развернулась, крылом ударив наёмника и выбив нож из одной руки. Из её рукавов выдвинулись лезвия, одним из которых она отбила удар шпаги и нанесла серию колющих ударов в грудь и живот врага. Он смог прикрыться рукой от двух, но получил ещё пять ранений, от которых и упал на деревянные мостки. Она осталась стоять на ногах, слегка покачиваясь.

Несколько ополченцев разом подошли и атаковали. Один, нанеся удар топором в шею, убил гвардейца, после чего схватил Вильгельма. Не дававшая забрать мальчика женщина-археолог получила пощечину, от которой упала. Другой выбил из рук второго солдата мушкет, но, получив удар кулаком по лицу, отступил. Имперец вытащил саблю, и они вступили в поединок. Ещё трое преградили путь наёмникам, которые успели немного продвинуться вперёд, но увидев произошедшее, попытались вернуться. Раненная Настя мало чем могла помочь, а Гайлис не мог далеко от неё отойти, ведь в противном случае её могли убить.

Ещё один ополченец схватил Юну, обхватив в районе груди, но она вцепилась в его руку зубами. Мужчина закричал, даже попытался освободить конечность, после чего уронил девочку на землю. Принц крикнул, пытаясь сопротивляться, но никак не мог повлиять на то, что его уносили в сторону:

– Магда, доставь девочку на корабль! Любой ценой! Это приказ! Слышишь?

Интриш нерешительно посмотрела на него, собираясь броситься на помощь именно к нему, но услышав эти слова, замерла на мгновение. Переборов себя и зашипев, бросилась на помощь к Юне. Её тем временем поднял всё тот же ополченец, но в его шею воткнулся брошенный метательный нож. Схватив девочку, Магда сбила ещё двоих врагов и побежала в сторону пристани, расталкивая всех на своём пути с такой силой, что они падали на землю. Ей навстречу уже подходили гвардейцы, которым наконец удалось прорваться через ряды местных. Гайлис видел всё это, даже слышал слова мальчика.

Проткнув спину противника, он поднял сестру, которая с трудом держалась на ногах, и, толкая в сторону напарницы, крикнул:

– Бегите к лодке!

Он подпрыгнул и ударом сверху распорол грудь очередного противника, следующему перерубил шею и часть лица. Ополченец с мальчиком бежал к ближайшему переулку, а его прикрывали товарищи, вставшие на пути наёмника. Тот зарубил ещё одного, но заметив, что его начали обходить, чтобы окружить, отступил. Он уже понял, что не сможет спасти Вильгельма – отбив, всё равно окажется среди врагов, вокруг их будет слишком много. Бросившись назад, он подхватил обеих девушек, протиснувшись между ними, и почти что понёс их следом за интриш в проход, образованный солдатами. Туда же устремились и ополченцы, несмотря на то, что так их могли окружить. Они стали быстро нагонять отряд, который направлялся к краю причала. Там одиноко стояла лодка с двумя красными фонарями.

Сбоку от неё пристали две другие, из которых выскочили гвардейцы и стали занимать позиции по сторонам. Офицер отдал команду, прогремел залп, скосивший ряды противников и ненадолго их замедливший. Интриш уже у самого края поскользнулась и упала в лодку, сбив один из фонарей в воду. После этого она не двигалась и была не в состоянии собрать крылья, отчего не пододвинулась, чтобы уступить место. Гайлис помог напарнице прыгнуть вниз, а потом передал ей сестру. Солдаты, не успев перезарядить, бросились в штыковую атаку. Наступавшие лишившись тех, кто шёл впереди, сбили их с ног, всё прорываясь вперёд. Мужчина выпрямился, одновременно с этим взмахнув мечом снизу вверх и распоров живот одному противнику. Видя, что толпа сейчас просто сметёт его и, скорее всего, потопит следом и лодку, он воткнул лезвие в первого врага и прыгнул в неё. При этом на лету сбив второй фонарь, стоящий на носу.

То, что оба красных огня погасли, видел флотский офицер, сражавшийся с диверсантом. Палубу почти удалось очистить от напавших. Всё время боя команда следила за лодкой у пристани, имея на её счёт особые распоряжения. Он крикнул как можно громче:

– Сигнал! Тяните лодку!

Ближайшие моряки и два офицера схватили горизонтальный штурвал, стоящий на палубе, и начали крутить, стараясь бежать по кругу как можно быстрее. Силами восьми человек он начал наматывать верёвку через систему шестерней, ускорявшую этот процесс, и она быстро стала натягиваться. Проходя за борт, уходила к причалу и цеплялась одним концом к той самой лодке. Её резко сдёрнуло с места, порвав несколько тонких верёвок, державших её рядом с причалом, после чего утянуло от берега. Несколько ополченцев попытались прыгнуть в лодку или ухватится за неё, но немного не успели и упали в воду. Прежде чем редкие лучники стали стрелять вслед лодке, которая двигалась намного быстрее, чем её смогли бы двигать гребцы, она удалилась на расстояние, где стрелы уже не долетали до неё. Несколько воткнулись в корму, но сразу отвалились, потеряв свою скорость во время длинного полёта.

Из города на причал прибыли ещё несколько групп гвардейцев, своим огнём и неожиданным ударом в спины заставив противников начать отступать. Прорвавшиеся на пристань оказались окружены, но не обратили на это внимание, продолжив биться насмерть. С городских улиц подходили всё новые ополченцы. Бои продолжались, а в темноте ночи хорошо стали видны разгорающиеся в городе пожары.

***

Прорваться от борделя к месту, где ударная группа оставила лодки, оказалось легче, чем предполагали, в основном, потому что основные силы ополченцев бросились кого-то преследовать, и Газэф прекрасно понял, кого именно. Они ничего не могли поделать из-за больших потерь и того, что врагов на пути становилось лишь больше. Пробившись к лодкам, они обнаружили, что часть из них сгорела, а другие были повреждены. Погрузившись на уцелевшие и несколько из тех, что удалось найти, отряд начал двигаться прежним путём, под улицами и домами, осторожно пробираясь между свай и балок. Ещё во время пути вперёд ему стало ясно, что Магде с её крыльями будет сложно здесь пробираться – балки стояли слишком узко и значительно замедляли движение. Но если бы не одно обстоятельство, он решил бы, что сделал ошибку, отправив её по улицам города. О решении плыть обратно таким же способом пришлось пожалеть и им, потому что враги использовали тонкие копья для ударов через мостки прямо сверху, чему никак не удавалось помешать. Были у них и гарпуны с крючьями, которыми они цепляли солдат и, подтягивая к потолку, кололи холодным оружием.

Чем ближе к выходу в гавань, тем больше становилась опасность. Местные стали выныривать из воды и стрелять из луков, снова исчезая. Иногда набрасывали верёвки с «кошками», затягивая бойцов или серьёзно раня. Стрельба в них принесла мало результата, лишь выдавала позицию и нарушала координацию из-за громких хлопков. В конце концов, остались четыре лодки, но, приблизившись к своей цели, они оказались вновь атакованы. Ополченцы кидали кувшины с зажигательной смесью, от которой временно вспыхивала даже вода. В результате из-под улиц города выплыли всего две лодки с раненными солдатами; к счастью, на выходе их ждали ещё две, с которых был открыт огонь поддержки. Полковник стоял в саже от того, что пытался вытащить горящего солдата из соседней лодки, а также был ранен из-за боя, но во время всего пути, как и остальные, почти ничего не мог сделать.

Газэф убрал шомпол, взвёл курок, прицелился и выстрелил. С такого расстояния он не рассчитывал в кого-либо попасть – самый меткий стрелок Империи не смог бы; пуля врезалась в угол ящика, стоящего на малой пристани, выбив из него несколько щепок. Группа местных, стоявшая на малой пристани и кричавшая вслед плывущим лодкам ругательства и оскорбления, испугалась и сбежала. Именно этого он и хотел, так как уже потерял многих своих людей из-за них. Теперь терпя надругательства и издевательства, он как будто сам оскорблял тех, кто погиб, или тех, кто сражался до получения приказа об отступлении. Начав перезарядку, мужчина опустил к оружию голову, но когда поднял, замер, увидев ужасную картину.

Начинался рассвет, и в его алых лучах стали видны сотни тел, плавающих в гавани и лежащих на пристанях и на берегу. Точно также тела лежали и на улицах, а некоторые ещё только подносило течением реки из глубин Портьера. В глаза из-за своих мундиров, позолоченные части которых блестели на солнце, сразу бросались мёртвые гвардейцы. Казалось, что их меньше, чем тех, с кем они бились всю ночь. Отношение противников к телам павших вызывало негодование ещё больше. Своих они убирали, а вот убитых солдат обворовывали или издевались над их телами, в лучшем случае, просто оставляли лежать там, где те умерли. Раненным оказывали помощь, но лишь своим, а вот противников добивали. Он ещё мог бы понять месть за своих убитых или экономию медицинской помощи, в ходе которой все враги должны быть убиты либо из-за мести, либо для облегчения страданий. Но местные делали это не так.

Они убивали раненных не сразу, а медленно, причиняя дополнительные страдания. Часто вытаскивали на пристань и вешали на глазах у других под ликующие крики или также у всех на виду перерезали горло. Некоторых до смерти избивали прямо на пристани или медленно топили, превращая это во что-то пугающее. Даже во время войны с Альянсом, на которой произошло немало страшных и печальных событий, не было сообщений о такой жестокости. Происходящее казалось чем-то неестественным. Самым же ужасным оказалось то, что всё это делалось с намерением показать это врагам, которые находились рядом, но в то же время ничего не могли сделать. Местные жители как будто намеренно издевались над этим фактом, открыто угрожая такой же судьбой и остальным солдатам. Убиваемые в большинстве своём держались с честью, некоторые пытались сопротивляться, но на тех, для кого это представление предназначалось, это сильно влияло.

– Сдохните, иноземцы! Это за наш город! – крикнул какой-то местный и ножом медленно перерезал горло раненному солдату под смех окружающих.

– Огонь! Стреляйте в них! – не выдержал кто-то. Раздалась пара выстрелов, после чего начали стрелять остальные.

На берегу почти не осталось гвардейцев, лишь в некоторых местах, к которым из гавани уже невозможно попасть, раздавались звуки боя и стрельбы. Они постепенно затихали и вскоре совсем исчезали. В двух местах гвардейцам удалось удерживать две небольшие пристани, но лишь потому, что им не хватило лодок и рядом лежало много раненных. Выгрузив солдат на корабли, они должны были вернуться за новой партией. Часть лодок находилась недалеко от главной пристани. Часто забитые под завязку, они не могли двигаться – гребцам просто не хватало места для своей работы. Некоторые курсировали от них к кораблям, перевозя часть пассажиров меньшими партиями.

Гвардейцы в лодках начали стрелять по берегу, не в силах видеть всё это, из-за пережитого и от своего бесился. Этому порыву поддались некоторые офицеры, чьи пистолеты стреляли на меньшую дальность, чем мушкеты рядовых солдат. Пули начали выбивать из воды фонтанчики, ударяться о причал, но ни одна ни попала в группу местных из-за большого расстояния. Те рассмеялись и, оставив изуродованное тело рядом с кучей таких же, направились к берегу. Газэф понимал состояние бойцов, так как чувствовал то же самое, да и пули на таком расстоянии вполне могли не причинить вреда при попадании. На мгновение прикрыв глаза, вздохнул и, открыв их, громко приказал:

– Отставить огонь! Отставить! Офицерам навести порядок! Всем, кто незанят в эвакуации, подплыть ближе к кораблям! Мы плывём к флагману. Остальным пополнить запас боеприпасов. Наблюдать за водой, они могут снова попытаться атаковать корабли.

Последний приказ он отдал больше не из-за необходимости, а чтобы занять солдат и отвлечь их от глупых и пораженческих мыслей. Вдоль бортов кораблей и так стояли усиленные посты наблюдения, и, судя по следам боя, их экипажи прекрасно осознавали опасность. Об этом же говорили и обломки корабля – такая участь постигла десантное судно. Часть лодок всё ещё подбирали уцелевших или некоторые грузы, а остатки корабля горели. Его потеря являлась трагедией, но и солдат погибло столько, что ему пришлось бы плыть обратно без пассажиров. Флагман удалось отстоять, он, похоже, не пострадал, но почему-то полковник был не рад его видеть. Точнее, ту, что стояла возле борта и смотрела на город. Он продолжил заряжать пистолет, желая отвлечься от своих нехороших мыслей, но не получалось. Силы экспедиции были деморализованы и разбиты. А ещё ему не была известна судьба принца, которого он почему-то не видел рядом с той, ради которой тот рисковал своей жизнью. Из-за которой и случилось всё это.

Комментарий к Глава 8. От ночи до утра.

Жду отзывов, даже если вы не зарегестрированы на сайте, если несложно, оцените книгу.

========== Глава 9. Решение. ==========

«Блин. Почему всё всегда так происходит? Я такая невезучая, да? Не удивлюсь, если враги напали на базу проекта «Феникс» лишь потому, что узнали, что я там. А сейчас? Почему я не проснулась в каком-нибудь тихом и спокойном месте, хотя бы посреди того прекрасного леса, без всяких проблем? Почему я должна наблюдать последствия боевых действий, связанные именно с моим пробуждением? Что за… Ах! Ложилась в саркофаг на базе, полной раненых. Проснулась – и тут полно раненых», – подумала Юна, смотря на город, а также на гавань перед собой.

Она стояла на мостике корабля, обеими руками держа воротник своего кителя так, будто пыталась согреться, но на самом деле не чувствовала холода. Во время всей этой беготни по городу авто-аптечка повредилась случайной пулей и вышла из строя. По прибытии на корабль ей пришлось вручную вколоть себе стимуляторы – стало значительно лучше, если бы не побочный эффект, снижающий чувствительность. Было ясно, что авто-аптечка работала не на полную мощность и раньше, прояснившееся сознание позволило правильно всё оценить.

– Нанотехнологии, блин. На свалке вам самое подходящее место. Вообще-то я должна радоваться, что хоть что-то работает… Пользоваться всем этим барахлом опасно, я не могу так рисковать, но оно может спасти мне жизнь в будущем. Вот же проблема…

– Простите, госпожа, вам что-то нужно? – спросил офицер, не понявший её. Он говорил на общепринятом языке. Наблюдения показывали, что на нём говорили все окружающие, в том числе имевшие явные расовые и национальные отличия. Она уже хорошо понимала язык, вдоволь насмотревшись и наслушавшись их, и в её голове уже сложились все необходимые языковые шаблоны.

«Блин. Сказала вслух, да ещё и на родном. Если он не понял, это хорошо. Да и не было похоже, что те в бункере понимали, что не мешало им кричать всякий бред. Надо лучше себя контролировать, а то ведь пристрелят ненароком», – с такими мыслями девочка окинула взглядом солдат и офицера, что стояли рядом с ней. Для неё не составило труда понять, что они находились в готовности применить оружие, а стояли так, чтобы не мешать друг другу стрелять, но пока не наведя оружие. Вздохнув, ответила: