Текст книги "Bubbles and tequila (СИ)"
Автор книги: Igirisu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
– Нет, не надо оправдываться. Мы будем долгое время далеко друг от друга, ты так не можешь, всё, что было – ерунда, так что ладно, хорошо, почему бы не оставить это в прошлом.
Цезарь секунду сидит молча, ошарашенно глядя на него, затем встряхивается. На его лице прописывается раздражение. О, ну конечно, теперь он злится, да. Это кто ещё тут злиться должен, чёртов Казанова.
– Ты неправильно меня понял. Дай я догово-ДЖОДЖО! – конечно же, Джозеф не слушает его и, развернувшись, направляется ко входной двери. Он успевает надеть на себя один кроссовок, прежде чем Цеппели хватает его за руку и как следует вздёргивает. – Dannazione, да послушай ты!
– Зачем? По-моему, ты сказал уже достаточно! Я тебя понял, поэтому будь добр – оставь меня в покое на некоторое время, – с непривычной злобой отвечает Джостар, вырывая свою руку из хватки итальянца.
– Да в конце концов…! Гр-р, чтоб тебя! Почему ты вечно меня не слушаешь, когда я пытаюсь сказать тебе что-то важное?! – теперь уже и Цезарь начинает злиться всерьёз. – Всегда одно и то же – начинаешь витать в облаках посреди разговора, а если что не так, то ведёшь себя как ребёнок!
– Да, конечно! Я – ребёнок, ты взрослый! Я давно уже уяснил, что у нас всё так! В таком случае, может, мне стоит избавить тебя от этого ребёнка, раз он так тебя раздражает?! – не сдерживает обидной шпильки Джозеф, натягивая на себя второй кроссовок.
– О господи, да заткнись ты уже! Перестань психовать и дай мне уже сказать то, что я всё пытаюсь донести до твоей твердолобой башки!! – кричит Цеппели, всплескивая руками. Да, в таком состоянии Джостар уже давно его не видел. Но они и ругались так сильно в последний раз ещё той зимой, перед его отъездом в Неаполь и…
Нет, всё. Он просто уже не может ничего слушать и слышать. Ему нужно сбежать. Срочно.
– Куда это ты собрался? – спрашивает Цезарь, и злость в его голосе немного смазывается некоторым непониманием, даже тревогой.
– На улицу. Не иди за мной, – отрывисто бросает Джозеф, после чего распахивает входную дверь и быстро выходит в наружный коридор. Инстинкт настойчиво твердит ему уйти как можно дальше, и он охотно подчиняется ему.
Первым порывом было забраться на свой верный мотоцикл, который до сих пор был у него с шестнадцати лет, и поехать куда глаза глядят – лишь бы подальше и на подольше. Но этот порыв несколько затихает, стоит только Джозефу добраться до подъездной двери и выйти наружу. В лицо ему дует тёплый ветер, и он останавливается.
М-да. Чтобы поехать на мотоцикле, ему сперва нужно отправиться в загородный дом и выкатить оный из гаража. И вопрос ещё, осталось ли там хоть сколько-то бензина в баке – в последний раз он ездил на нём где-то год-полтора назад.
Впрочем, это не то чтобы проблема. Что первое, что второе. Ладно, может, он всё же так и сделает, просто поедет не куда глаза глядят, а погоняет по пригороду. А как только успокоится окончательно, то можно будет и вернуться домой. И дальше… Вопрос.
Однако всё это здорово, но только потом Джостар вспоминает кое-что, что в итоге заставляет его с досадой отказаться от этого плана. Когда он выскочил из дома, он не взял с собой ничего – ни своей личной банковской карточки, ни налички, ни транспортной карты. Даже ключи от квартиры оставил. Чёрт возьми, просто замечательно!
Хорошо, что он хоть телефон додумался взять с собой. Ладно уж. Джозеф негромко вздыхает, затем спускается вниз по ступенькам, идущим от входной двери в многоквартирный дом, и присаживается на самой нижней. Его эмоции относительно утихомирились, и поэтому он наконец-то может думать достаточно ясно. И первое же, что Джостар с ещё большей досадой понимает – это как же сильно он облажался.
Проклятье, ему определённо нужно начать работать над собственными эмоциями. Хоть как-то их контролировать и перестать в их порыве бросаться к первому же паническому выводу, что ему приходит на ум, а потом взрываться и творить не самые разумные вещи. Чё-ё-ёрт, как же глупо всё получилось.
Цезарь был прав – он действительно повёл себя как ребёнок, который что-то не так услышал и поспешил расстроиться, надумав себе бог знает что и не пожелав выяснить всё до конца. Да не просто это – ещё и наговорил много чего неприятного в ответ. И вполне возможно, что после такого Цеппели и правда решит больше не иметь с ним дела и…
Так, нет. Хватит. Он не собирается идти второй раз по этому порочному кругу. Он соберётся и подумает о том, как бы ему теперь всё исправить.
И это второе, о чём Джозеф начинает думать. Конечно, самое закономерное решение – это вернуться обратно и попросить прощения. И, само собой, попробовать поговорить ещё раз, но уже нормально. Да к тому же дополнительно объяснить, почему он сперва отреагировал не так, как надо – в самом деле, и здесь Цезарь прав, ему нужно быть более открытым касаемо своих переживаний, если он хочет сохранить их отношения.
«Если там ещё есть, что сохранять… Так, нет, сэр, вы НЕ идёте этой тропой опять! Нет. Абсолютно. Категорически».
В который раз себя успокаивая, ДжоДжо возвращается к предыдущему ходу мыслей.
Так, ладно. Прийти и извиниться. Но ему кажется, что этого недостаточно. К тому же, ещё раз – ключи он с собой не взял, и будет довольно неловко трезвонить в домофон, а потом в дверь квартиры вот так, с пустыми руками… О, точно!
Конечно, ему нужно наглядно показать, что он сожалеет о сказанном и содеянном. А для этого он должен преподнести Цезарю что-нибудь. Хм, только вот что?..
Девушкам обычно дарят цветы. Ну, не будешь же ты дарить цветы парню?
Впрочем… Цезарь Цеппели не был как все парни. И Джозеф быстро припоминает, что есть цветы, которые ему нравятся.
Подсолнухи. Вот какие. Факт, который он когда-то услышал вскользь, но как следует запомнил. Тогда он это сделал просто потому, что это было занятно. Теперь же он регулярно вспоминал об этом, потому что это важно.
Ну всё! Решение найдено, план составлен, теперь осталось только приступить к его исполнению.
Да, только вот опять же – есть пара загвоздок.
Во-первых, в ближайших цветочных лавках подсолнухов не обнаруживается, а это – всего лишь пара маленьких магазинчиков. Во-вторых, это всё в принципе бесполезно, потому что у него нет с собой ни налички, ни банковской карты, а до других магазинов не добраться из-за отсутствия проездного на какой бы то ни было транспорт.
Чёрт, вот и что теперь делать? Энтузиазм Джозефа начинает постепенно гаснуть, и в душе снова начинают скрести кошки. Нет, он не может просто так вернуться домой. А если попытается напроситься к кому-то переночевать, то в итоге оставит всё до завтра, а это не дело. Тем более кто знает – может, завтра уже будет поздно…
На сей раз от мрачных мыслей его отвлекает не здравый смысл, а звонок на телефоне. С долей удивления Джостар отмечает, что звонившей была его мать. Хм, странно, что ей могло быть нужно?
– Да? – так или иначе, но звонок он принимает. И старается звучать как можно непринуждённей.
– «Привет, ДжоДжо. Ты не мог бы передать телефон Цезарю? А то я пыталась дозвониться на его номер, но там не отвечают», – говорит его мать, и ох, блин. Просто прекрасно.
Джозеф нервно сглатывает и проводит рукой сквозь свои волосы.
– Эм… Ну, как бы тебе сказать, мам, – чёрт, ему очень не хочется рассказывать ей, что произошло. Стыд-то какой.
По счастью – и не совсем – Элизабет сама всё понимает по его заминке.
– «Вы что, поругались?» – спрашивает она, и в её голосе слышится непривычная осторожность. Это несколько успокаивает.
– Типа того. И я сейчас на улице, сижу тут как дурак недалеко от подъездной двери и не знаю, что мне делать. В смысле, знаю, что, но не знаю, как, – выдохнув, объясняет Джостар.
– «Ну, уже хорошо, что у тебя, похоже, есть план того, как с ним помириться, – в привычном тоне произносит его мать. – И с чем же именно у тебя проблемы?»
Джозеф сперва думает отмахнуться, сказать, что так, ерунда, но потом понимает. Точно. Она ведь может ему помочь, да ещё как!
– С тем, что я понятия не имею, где мне сейчас, не имея при себе, считай, ничего, достать букет подсолнухов. Желательно – живых, – с неловкой усмешкой отвечает ДжоДжо.
Элизабет задумчиво хмыкает, после чего молчит пару секунд. А затем со вздохом произносит:
– «Ладно, оболтус, я поищу их для тебя. Скину тебе сообщение, как только их найду».
– Чёрт возьми, мам, ты мой спаситель, – облегчённо хохочет в трубку Джостар. – Я тебе буду должен.
– «Что ты будешь должен, так это помириться с Цезарем. Остальное неважно. Ладно, до связи», – отвечает его мать, после чего звонок сбрасывается.
Кажется, судьба к нему всё же благосклонна сегодня. Что ж, теперь остаётся только ждать. Хорошо ещё, что на улице не холодно даже в столь позднее время – потому что никакой ветровки или чего-то такого Джозеф тоже прихватить не успел.
Солнце успевает почти окончательно сесть, когда автомобиль его матери подъезжает и останавливается возле тротуара. Элизабет открывает дверь и, выйдя наружу, подбирает с соседнего сидения незатейливый, но симпатичный букет из трёх подсолнухов, перевязанных рыжей атласной лентой. Явно свежесрезанных притом.
– Мне пришлось сказать Эрине, что они нужны для одного очень важного дела. Так что потом тебе придётся немного поработать в саду за домом, – заявляет она, протягивая Джозефу цветы.
– Не знал, что бабуля тоже любит подсолнухи, – с долей удивления протягивает тот.
На это его мать поправляет свои солнцезащитные очки, и её алые губы растягиваются в еле заметной улыбке.
– Нет, это всё потому, что у нас в доме стали частыми гостями определённые итальянцы, – говорит она с долей иронии. После чего разворачивается и направляется обратно к машине. – Давай, исправляй, что ты там наворотил. И скажи Цезарю, чтобы потом перезвонил мне. Это важно.
ДжоДжо слегка закатывает глаза, но кивает.
– Хорошо, мам. И… спасибо, – последнее он произносит негромко. Но Элизабет всё равно его слышит.
Она на миг поворачивается к нему лицом, кивает в ответ с еле заметной улыбкой, после чего садится обратно в машину. Отъезжает от тротуара, и вскоре красный кабриолет и вовсе скрывается из виду.
Джозеф ещё некоторое время стоит, глядя в ту сторону, куда уехала машина, после чего вздыхает и поворачивается к двери подъезда. Он чуть сжимает в руках букет подсолнечников, собираясь с мыслями, и наконец решается. Пришло время всё исправить.
В подъезд он попадает, позвонив на домофон соседей – тоже молодой пары. Они нечасто виделись в виду занятости их всех, но в те моменты, когда доводилось общаться, по счастью не происходило никаких конфликтов. Эти ребята были довольно дружелюбны, несмотря на то, что парень – блондин, почти всегда ходивший в одной бирюзовой водолазке в холод или футболках с динозаврами в тёплую погоду – выглядел несколько заносчивым и казался вечно чем-то недовольным, а девушка – с стрижеными под каре ярко-розовыми волосами, всегда носившая на шее маленький серебряный крестик – казалась суровой и неприступной. Поэтому сейчас они легко впустили Джозефа, пусть ему и пришлось выслушать немного недовольного ворчания от соседа-парня.
Добравшись до двери своей квартиры, Джостар немного мнётся, но потом, встряхнувшись, жмёт на кнопку звонка. В конце концов – он должен помириться с Цезарем и по-нормальному обсудить то, что следовало. И даже если цветы помогут не сильно, он постарается расположить к себе Цеппели тем, что будет максимально искренен.
Где-то полминуты ничего не происходит, и Джозеф собирается уже позвонить в звонок второй раз, как тут дверь открывается, и на пороге показывается Цезарь. Несколько взъерошенный и с очень уставшим видом. Который сменяется некоторым удивлением и напряжённостью, когда он замечает Джостара.
Пару секунд висит молчание, а затем Джозеф вздыхает и убирает руки из-за спины и протягивает Цеппели перевязанные лентой подсолнухи.
– Прости. Давай попробуем обсудить всё ещё раз, но уже как следует? – спрашивает он, с надеждой глядя на (хотелось бы, чтоб всё ещё) своего парня.
Цезарь некоторое время изумлённо смотрит на цветы, затем переводит взгляд на ДжоДжо. И, к огромному облегчению последнего, через секунду на его лице появляется лёгкая улыбка.
– Я уже говорил, что ты просто невозможен? – негромко усмехается Цеппели, забирая у Джостара цветы и чуть отходя от двери, дабы тот мог войти.
– Было такое. И, пожалуй, не раз, – отвечает с улыбкой Джозеф, а затем с относительно спокойной душой заходит внутрь.
Кажется, всё снова становится на свои места. Так, как и должно быть.
========== XVIII. Needing each other. – Нуждаются друг в друге. ==========
В тот вечер они как следует всё обговорили. После того, как Джозеф попросил прощения за своё поведение (неожиданным, но приятным образом) и объяснил, почему он так среагировал ранее, Цезарь в свою очередь извинился перед ним за то, что начал разговор немного не так, как следовало.
– О том, чтобы расставаться, я даже и не собирался заводить речи, – ответил он, взяв тогда Джостара за руку. – Если честно, то мне в своё время стало почти дурно от того, что такая мысль проскочила в моей голове.
Да уж, раньше Цеппели и предположить бы не смог, что его угораздит влюбиться так сильно, что даже продолжительная разлука не будет для него весомой причиной, чтобы разойтись. Однако он уже много раз убеждался, что жизнь способна подкидывать ему и не такое, поэтому почти перестал удивляться.
Тем не менее, последующий разговор был несколько тяжёлым. Потому как очень не хотелось думать, что они будут долгое время разделены огромным расстоянием. Да, конечно, у них всё ещё был интернет, но после двух лет совместной жизни это было уже не совсем то. Однако Джозеф нашёл способ немного повысить настроение, сказав, что в следующие два лета он вполне сможет прилетать на отдых в Неаполь. Так у них будет хоть сколько-то времени, чтобы побыть вместе. Цезарь на это предложение радостно согласился, а потом, коротко поразмыслив, сказал, что он сам в таком случае может попробовать прилетать в Нью-Йорк на рождественские каникулы. Так будет даже лучше, да к тому же он сможет увидеться ещё и с Джонни и Джайро – они наверняка ведь вновь приедут на праздники в загородный дом. Лишь больше обрадовавшись, Джостар сгрёб его в объятья и уверенно заявил, что если возникнут какие проблемы с деньгами, то он просто попросит свою мать помочь. Хохотнув, Цеппели ответил, что это здорово, но злоупотреблять добротой и щедростью миссис Джостар всё же не стоит. Тем более что за ДжоДжо ещё висел должок касаемо работы в саду.
День подошёл к концу, и они легли спать, чётко зная, как они будут проводить дальнейшие дни. Как уже стало привычным, устроились они в одной кровати в комнате Джозефа.
Когда экзамены закончились, пришло облегчение, а затем – некоторая грусть. Потому что это значило, что Цезарю пора было собираться в путь.
– Не забирай только все свои вещи, Цезарино, ладно? – попросил Джозеф, когда в день перед отлётом Цеппели неторопливо складывал свою одежду в чемодан.
– Ну, за раз их все всё равно забрать не получится. А что? – Цезарь вопросительно поднял бровь.
Джостар на секунду отвёл взгляд в сторону, а затем вновь посмотрел на него и честно ответил:
– Хочу, чтобы часть тебя всегда была со мной.
Это было так трогательно, что Цеппели понадобилось десять секунд, чтобы успокоиться. После чего он аккуратно снял с головы свою бандану в треугольники, которая теперь была почти неизменным атрибутом в его образе, и протянул Джозефу.
– Смотри не потеряй, – с усмешкой произнёс он, а затем взъерошил каштановые вихры на голове Джостара. – Потом посмотрю, что ещё оставить. И в таком случае с тебя тоже что-нибудь из твоих вещей!
Широкая радостная улыбка, которой ДжоДжо одарил его в ответ, определённо стоила того, чтобы временно расстаться с чем-то.
Проводы в аэропорту не были долгими. Никому не хотелось откладывать и без того уже максимально отложенный момент расставания. Когда объявили посадку на рейс до Италии, Цезарь крепко обнял Джозефа и, поцеловав, негромко сказал:
– Увидимся зимой, amore mio.
Они разошлись каждый своей дорогой, зная, что это – их последний поцелуй на достаточно долгое время.
*
Джозеф начинает тосковать по Цезарю почти сразу, как только тот улетает. В конце концов, за два года он привык, что дома не так тихо, как стало теперь, что ему всегда было с кем поговорить (особенно бессонными ночами) и что был кто-то, кто заставлял его не лениться и делать то, что положено, по дому. Ну, и ещё кто-то, кто готовил ему вкусные завтраки, обеды и ужины, если ничего не заказывалось по телефону.
Теперь же, проходя в квартиру, Джостар слишком хорошо чувствует, как в ней стало пусто. Пропала часть того уюта, что была раньше. Тяжело вздыхая, Джозеф садится на диван и думает о том, чем бы ему сейчас заняться в остаток дня и стоит ли позвонить кому из друзей.
Как итог он просто просиживает время в интернете, невольно периодически проверяя Скайп, а потом ложится спать на кровати в комнате Цезаря.
*
Цезарь прилетает в Италию уставшим и с грустью на душе. В аэропорту его встречает родня, и это приятно, но особой радости Цеппели как-то не чувствует. Хотя, казалось бы, он вернулся домой, и было время, когда он сильно тосковал по родным краям. Но сейчас ему чего-то не хватает. И Цезарь даже знает, чего (вернее, кого) именно, но ничего поделать с этим не может.
Его комната в доме всё такая же. Всё осталось на своих местах – коллекция зажигалок на полке, пара постеров в рамках на стенах, рабочий стол с лампой, кровать. И конечно же, полка с кучей различных книг – как учебников, так и художественной литературы. Дом, милый дом. Но всё чувствуется каким-то чужим.
«Мне нужно поспать. Перелёт всё же был очень долгим», – думает Цеппели, и в этом есть доля резона. Он действительно очень хочет лечь в кровать и уснуть. Но сперва ему нужно достать кое-что – тогда, может быть, у него это нормально получится.
Сгрудив чемодан и пару сумок возле входной двери, Цезарь опускается на корточки и расстегивает передний карман чемодана. Он вытаскивает оттуда длинный, средней толщины вязаный шарф – зелёный, в тонкую жёлтую полоску – и уже вместе с ним, не раздеваясь, укладывается на кровать. Да, это довольно жалкое зрелище, но Цеппели сейчас плевать на свою гордость. Он в принципе давно уже не обращал внимания на то, что во многом ведёт себя как влюбленный дурак. Поэтому Цезарь прижимает шарф к себе, глубоко вздыхая, и медленно закрывает глаза, мыслями постепенно теряясь в прошедших весёлых днях, шумных улицах большого города и тёплой, лучезарной, самой близкой и дорогой улыбке.
*
Они созваниваются по Скайпу сразу же, как только представляется возможность. По сути – на следующий же день. В Нью-Йорке – одиннадцать утра, в Неаполе – пять вечера.
Цезарь непривычно откровенен и почти сразу говорит Джозефу, что очень сильно тоскует по нему. Джостар в ответ лишь немного смеётся над ним, но потом и сам признаётся, что без Цеппели рядом дома всё не так.
– Только посмотри на нас. Какие же мы лузеры, – качает головой он и вздыхает на камеру.
– Влюбленные лузеры – вот какие, – хмыкает Цезарь в ответ, и они оба несколько грустно смеются.
Но мало-помалу всё же разговор переходит в более лёгкое русло, и всё становится таким, каким было когда-то два с лишним года назад. Только теперь, когда они прощаются, Джозеф говорит Цезарю: «Я люблю тебя», и тот отвечает: «И я тебя тоже».
Постепенно лето переходит в который раз в осень, и начинается новый учебный год. Третий курс для Джозефа уже кажется в чём-то легче, но появляются и моменты посложнее. Но в целом – терпимо, как и в предыдущие годы. Цезарь начинает уже пятый год обучения, и ему заново приходится привыкать к прежнему методу обучения и тому, что все вокруг общаются на его родном языке.
Они снова созваниваются, когда в Нью-Йорке четыре часа дня, а в Неаполе – десять вечера. Шутят между собой и делятся впечатлениями за день.
– Представляешь – я много раз за день ловил себя на том, что думаю по-английски, – с усмешкой говорит Цезарь, и Джозеф на это протяжно фыркает:
– Ну всё, чувак, труба дело – ты успел конкретно так американизироваться.
– Наверное, в этом виноват кое-какой определённый американец, – ухмыляется Цеппели.
– Ага, скажи ещё, что я тебя через поцелуи заразил, – посмеивается Джостар. Цезарь закатывает глаза, но тоже смеётся.
Конечно, всё равно ощущается некая тоска, потому что они не рядом друг с другом физически, но то, что они могут общаться хотя бы вот так, несколько утоляет их нужду друг в друге. Трудные дни становится переносить чуть легче, хорошими всегда есть с кем поделиться.
Было, правда, и ещё кое-что, но решение находится довольно быстро.
– Мне жутко не хватает того, что мы с тобой делали, – как-то негромко признаётся Джозеф.
– Мы делали много чего, и я уже говорил – мне самому тоже всего этого не достаёт, – отвечает Цезарь, перелистывая страницу своей тетради с записями лекций.
– Я имел в виду не просто совместное времяпровождение, – вздыхает Джостар. Ему несколько неловко говорить это, но скрывать правду было уже сложновато. – Я имел в виду, ну… Когда мы были наедине.
Здесь Цеппели отвлекается от тетради и удивлённо поднимает бровь. Затем, угадывая в несколько покрасневшем лице Джозефа то, что нужно, он тихо смеётся и качает головой.
– Тебе уже двадцать, а ты всё ещё не можешь сказать вслух слово «секс», – с иронией произносит он.
– Ой заткнись, – закатывает глаза Джостар, вытаскивая из-под своей спины подушку и прижимая её к груди. – Главное, что ты понял.
– Да уж сложно не понять, когда ты краснеешь как школьник, – всё ещё посмеивается Цезарь, но быстро перестаёт и вздыхает. – Но вообще согласен, без этого тяжеловато.
– К тому же, с тобой это не секс. Это… – тут Джозеф прикусывает губу и через секунду добавляет совсем тихо:
– Это занятие любовью. Это другое…
Возникает пауза, и Цеппели выглядит задумчивым.
– Да, знаю, это прозвучало до ужаса сентиментально и приторно до боли в зубах, но мне плевать, – фырчит Джостар, но Цезарь качает головой, мягко улыбаясь:
– Нет, я понимаю. И… согласен с тобой, – он ещё немного молчит, а потом закрывает тетрадь и, отложив её в сторону, продолжает:
– Я могу предложить кое-что. Но не знаю, как это будет для нас обоих.
– Что же? – Джозеф не может скрыть своей заинтересованности, и Цеппели невольно усмехается.
– Ну… Мы можем попробовать сделать это на камеру? Да, это не совсем то, потому что нет прикосновений, но, может, так будет немного полегче, – итальянец слегка пожимает плечами. На это Джостар задумывается на добрых полминуты, но в конце концов кивает.
– В принципе да, можно попытаться, – он снова замолкает на пару секунд, затем поднимает взгляд так, что смотрит прямо на Цезаря. – Как насчёт сейчас?
Цеппели кидает взгляд на часы на экране ноутбука. Почти полночь. Ну, что ж. В принципе, самое то.
– Дай мне только запереть дверь в свою комнату, и я весь твой, – с улыбкой отвечает он, после чего быстро встает и закрывает дверь на замок.
Они пробуют заняться этим на камеру. Как Цезарь и предполагал, без тактильного контакта получается немного не так, но зато они находят пару способов, как можно будет разнообразить процесс в будущем. И в конце Джозеф тихо ненавидит своего парня за то, что он так хорошо умеет вести пошлый разговор. Впрочем, у него вполне ещё есть время, чтобы научиться делать это не хуже.
Осень сменяется зимой. Цезарь, как и обещал, прилетает в Нью-Йорк на праздничную неделю. Джозеф не отходит от него почти ни на шаг – настолько сильно он соскучился – и Джайро не выдерживает и шутит, что его кузен «обзавёлся большим, очень преданным пёсиком». Джонни негромко смеётся, слегка пихая своего парня в бок. Цезаря внешне эта шутка не впечатляет, но мысленно он отмечает, что Джайро прав, и вспоминает, что было время, когда он сам думал так же. Они все вместе празднуют в загородном доме Джостаров сперва Рождество, а следом – Новый Год. Цезарь и Джозеф дополнительно отмечают годовщину их отношений – достаточно бурно и практически всю ночь и раннее утро.
Каникулы быстро заканчиваются, и приходится расставаться на ещё целых полгода. Но теперь ожидание как-то уже не тяготит так сильно. К тому же за очередными полугодовыми время пролетает почти незаметно. Дальше приходит весна, а после неё плавно опять наступает лето. Финальные экзамены – и снова свобода. А это значит, что очередная встреча совсем уже близко.
В этот раз вместе с Джозефом в Неаполь увязывается и Сьюзи Кью. Девушка настояла на этом, потому что она сама уже долгое время не видела Цезаря и очень сильно по нему соскучилась. Что ж, это было взаимно, поэтому Цеппели был не особо расстроен, когда понял, что времени чисто на них двоих у них с Джозефом будет несколько меньше, чем хотелось бы.
С другой стороны, поскольку Сьюзи сама была итальянка, конечно же, ей хотелось вновь повидать и родные места.
– Так что не волнуйтесь, мальчики – я оставлю вас в покое, когда отправлюсь на недельку к родне в Венецию, – не сдерживается от подколки девушка.
– Только не потеряйся там, а то нам ещё вместе обратно возвращаться, – усмехается в ответ Джозеф.
– Она – не мы, ДжоДжо. Так что ей не грозит ходить кругами по одним и тем же улицам в поисках выхода, – качает головой Цезарь, и здесь они уже смеются все вместе.
Счастливые летние деньки, к сожалению, проходят довольно быстро, и наступает конец августа. Будучи в аэропорту, Сьюзи чуть ли не душит Цезаря в объятьях и берёт с него обещание писать ей хотя бы пару-тройку раз в месяц.
– Я, конечно, всё понимаю – ты всегда хочешь побольше поболтать со своим парнем, и все дела, но и о друзьях забывать тоже не стоит, знаешь ли, – хмыкает девушка, и Цеппели на это смиренно склоняет голову.
– Cara mia, не волнуйся – меня хватит на всех, – усмехается он.
– Полегче, Казанова, я, между прочим, здесь, – хмыкает Джозеф, на что Цезарь закатывает глаза, а затем с силой наклоняет его голову к себе и целует.
– А ты не ревнуй. В конце концов, я и правда почти всё своё время отдаю тебе, – Джостар притворно дуется, и Цеппели смеётся и целует его ещё раз.
Расставание проходит на хорошей ноте, и тяжело только самую малость. Почти сразу начинаются размышления о том, что стоит запланировать на следующую встречу, которая состоится зимой.
Пока Джозеф и Сьюзи Кью отправляются к своему самолёту, ДжоДжо негромко произносит:
– Как думаешь, рано ли будет на очередную годовщину подарить ему кольцо?
Сьюзи внимательно смотрит на него, явно пытаясь понять, правильно ли она истолковала его слова, затем задумчиво хмыкает:
– Хороший вопрос. Но если ты уверен, то почему нет. Правда, будь готов к тому, что он может и не дать ответ сразу.
Джостар слегка кивает и сам невольно задумывается.
После небольшой паузы, однако, Сьюзи Кью добавляет:
– Но если что, то я принимаю непосредственное участие в организации вашей свадьбы.
– Это даже не обсуждается, – усмехается в ответ Джозеф.
Ладно. У него ещё есть достаточно времени, чтобы взвесить все за и против. Но во многом он уже считает, что сделать предложение Цезарю было бы удачной идеей.
В конце концов, уж что-что, а отпускать этого зеленоглазого неаполитанца от себя Джостар намерен не был.
========== XIX. Hugging. – Объятья. ==========
В этот раз Джозеф практически не заметил того, что осень успела пройти и наступила зима. Не то, чтобы учёба сильно давила и отнимала большую часть его времени. Просто как-то так получалось: он учился или подрабатывал, потом созванивался с Цезарем, а потом шёл спать. За таким повторяющимся распорядком дни проходили за днями, перерастая постепенно в месяцы. Конечно, Джостар также виделся со Смоуки и Сьюзи, но тогда, как правило, время проскакивало даже быстрее. Поэтому, увидев, что на календаре уже первое декабря, ДжоДжо сперва несколько удивился, а потом обрадовался. Ведь это значило, что оставалось совсем чуть-чуть до рождественских каникул, а соответственно, и до их встречи с Цезарем – тоже.
Хотя, потом, чем ближе подбирался знаменательный день – Цеппели уже заранее сообщил ему, что он прибудет утром 24 декабря – тем больше Джозеф начинал нервничать. В конце концов, он всё ещё хотел исполнить то, о чём сообщил Сьюзи летом. И даже более того – Джостар теперь считал, что он должен это сделать.
Не то, чтобы у него возникли какие-то технические проблемы с исполнением плана – Джозеф ещё в тот летний визит в Неаполь втихомолку позаимствовал одно из старых колец Цезаря. И он даже успел тогда убедиться, что оно было Цеппели как раз непосредственно на безымянный палец – ДжоДжо попросил его прикинуть кольцо на руку, на что итальянец усмехнулся, но исполнил-таки его просьбу.
– Вообще раньше я носил это кольцо на среднем пальце, но уже сколько воды утекло, – хмыкнул он, чуть поворачивая руку и рассматривая обхватывающий его безымянный палец средний толщины ободок из чернёного серебристого металла с тремя небольшими шипами сверху. – Надо отметить, что царапин на чужих лицах оно оставило немало.
– Да уж, крутым парнем ты был в своё время, ничего не скажешь, – хохотнул Джозеф.
Цезарь на это только поморщился, затем стянул кольцо с руки и передал его обратно Джостару.
– Я был тупым малолетним засранцем, который чересчур пытался в суровость – вот это точно, – ответил он критично.
ДжоДжо на это лишь больше рассмеялся, а затем как можно незаметнее спрятал кольцо к себе в карман. Ему ведь не хотелось облажаться с одним из самых важных подарков, который он собирался сделать своему парню в очередную годовщину.
И Джозеф не облажался, что тут скажешь.
Сьюзи помогла ему отыскать хороший ювелирный магазин, и там кольцо смогли легко замерить. Правда, когда дело дошло до выбора, Джостар слегка растерялся – он толком не знал, какого вида подобрать кольцо. Только лишь чтобы оно не выглядело чересчур бедным, но притом и не было слишком вычурным. Да ещё и нормально смотрелось на руке довольно-таки мужественного парня. По счастью, и здесь Сьюзи Кью вызвалась ему помочь.
Выбирали они очень долго. То Сьюзи отметала предложения Джозефа в сторону, то ДжоДжо давал отказ на то, что предлагала она. Но в результате оба сошлись во мнениях, когда заметили среди обычных колец довольно изящный серебристый ободок, на котором сверху волной шли камни – небольшой бриллиант по центру и отходящие от него топазы светло-зелёного и светло-голубого цвета.
– Они чем-то похожи на мыльные пузыри, – подметила Сьюзи Кью, и Джостар с ней согласился. Равно как и в том, что это напоминало о прошедшем лете – когда они гуляли по одной из площадей Неаполя и, словно малые дети, пускали мыльные пузыри. Самые крупные и долгоиграющие получались именно у Цезаря, и это притом, что пускал он их не из трубочки, а прямо со сложенных в кружок большого и указательного пальцев.
