Текст книги "Bubbles and tequila (СИ)"
Автор книги: Igirisu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Ладно. Думаю, бесполезно уже пытаться ходить вокруг да около, так что скажу всё как есть, – негромко произносит он, и от этих слов сердце Джостара замирает. Одно из двух – либо ему скажут, что это было ошибкой, либо… – Ты мне нравишься. И именно поэтому я был не против того поцелуя – даже наоборот. Но да – я позволил тебе выбрать, делать ли это взаправду или же притвориться, потому что опасался… – здесь Цеппели прерывается и снова вздыхает, прикрыв глаза. – Ч-что что-то не так понял. Потому что чёрт возьми – ты практически ничего не говоришь мне напрямую о том, что чувствуешь, и мне пришлось здесь додумывать всё самому.
Джозеф некоторое время сидит молча, усваивая то, что он только что услышал. Значит…
Всё встаёт на свои места, и буря из мыслей и чувств относительно успокаивается. Джостар моргает и затем медленно, несколько неуверенно улыбается.
– Ну. Могу заверить тебя – ты всё понял правильно, – он переворачивает свою ладонь, которая всё ещё была накрыта сверху ладонью Цезаря, и аккуратно переплетает их пальцы. – Как я и хотел, в общем-то. Потому что, ну, было бы неловко признаваться, что я уже сколько времени безнадёжно влюблен в тебя, при таком количестве народа.
Снова возникает пауза. А затем Цезарь начинает негромко посмеиваться.
– Боже, как это всё… – он прикрывает свободной рукой своё лицо и вместо завершающего слова просто качает головой. О да, Джозеф его прекрасно понимает и потому смеётся в ответ.
– Как будто снова вернулись в среднюю школу, – слегка кивает он.
– Только у меня тогда не было практически времени на романы.
– Ага! А у меня – ещё и желания.
Они переглядываются, а потом снова начинают смеяться. Сколько нервов из-за ничего! Да уж, они те ещё идиоты, ничего не скажешь. Сьюзи и правда сделала им большое одолжение.
– Ладно, итак, – произносит Джозеф, когда его смех наконец-то сходит на нет.
– Итак? – Цезарь вопросительно смотрит на него, широко улыбаясь. И чёрт, как же он красив. Теперь-то ДжоДжо может спокойно позволить себе так думать.
– Раз всё так, то, прежде чем мы вернёмся к остальным, у меня есть одна просьба, – продолжает Джостар. – Вернее, даже условие. И ты обязан его выполнить после всего, Казанова.
– Да ну? Хорошо, и что же это за условие? – Цеппели заинтригованно поднимает бровь.
– Ты должен начать со мной встречаться. И не абы как, а всерьёз. Как пара. В конце концов, я не как ты – я не целую просто для того, чтобы соблазнить. Я рассчитываю на совместное будущее, – для важности Джозеф поднимает указательный палец вверх. И невольно затаивает дыхание – потому что, несмотря на шутливость тона, это достаточно смелое предложение.
Ведь что-что, а он до сих пор помнит их давнишний разговор о том, что Цезарь до этого ни с кем не вступал в серьёзные отношения. Даже если эти люди ему нравились.
С другой стороны, он также говорил тогда, что до этого он ни в кого не влюблялся. А здесь Цеппели ясно сказал, что Джостар ему небезразличен больше, чем как друг.
Но было ещё и третье. То, что итальянец не сказал, но что ДжоДжо прекрасно увидел в его взгляде. Что он боялся сильной привязанности, боялся всерьёз полюбить.
Конечно, Джозеф понимает, почему так – Цезарь просто не хочет в случае чего снова испытывать боль утраты кого-то близкого, какую когда-то он испытал сперва со смертью своей матери, а потом – с уходом и последующей смертью своего отца. Но сейчас Джостар искренне надеется, что этот страх не заставит Цеппели ответить отказом.
Ожидание смерти подобно, и тот факт, что Цезарь не смотрит на него, и вид у него очень серьёзный и задумчивый, только дополнительно усиливает волнение Джозефа. Он кидает взгляд на их всё ещё сомкнутые руки и нервно закусывает нижнюю губу, после чего опять выжидающе смотрит на Цеппели.
«Ну же, скажи уже хоть что-то!»
В какой-то момент Цезарь поднимает на него глаза, и их взгляды пересекаются. ДжоДжо чуть вздрагивает и тихо, коротко вздыхает. Его нервы снова достигают почти паники, и он еле подавляет в себе желание встряхнуть молчащего итальянца за плечи и потребовать дать ответ сию же секунду. Глаза начинает предательски щипать из-за бурлящих эмоций, и с долей досады Джостар понимает, что какой бы ответ он ни услышал, он всё равно точно расплачется. Остаётся только надеяться, что Цеппели не засмеёт его за это.
Проходит ещё одна до боли длинная минута, а затем Цезарь вздыхает и медленно улыбается. Да так неожиданно мягко, что сердце в груди Джозефа сильно сжимается – настолько это прекрасно и приятно.
– Думал, ты никогда не предложишь, – негромко усмехается Цеппели, а затем подтягивается ближе и свободную ладонь прижимает к щеке Джостара. – Конечно, я согласен, amore mio**.
В этих словах слышится столько тепла и нежности, что эмоции Джозефа именно здесь решают окончательно выйти из-под контроля. Громко всхлипывая от нахлынувших облегчения и радости, ДжоДжо притягивает Цезаря совсем вплотную к себе и, обняв его за пояс рукой, практически впивается в его губы своими.
Наконец-то можно было забыть о дурацких волнениях и страхах, потому что теперь они были вместе. Не как друзья, но как пара. От осознания этого Джозеф невольно улыбается сквозь поцелуй, и это делает его немножко неудобным, но Цезарь явно не против этого. Хотя через пару секунд он всё же отстраняется, но только для того, чтобы взять лицо Джостара в свои руки и поцеловать его щеки.
– Ты действительно как ребёнок, – усмехается Цеппели, но это звучит совершенно не обидно. Он слегка водит большими пальцами по скулам Джозефа. – Ну все, не плачь.
– Заткнись, я не плачу! – шутливо возражает ему ДжоДжо, шмыгая носом. Цезарь на это только смеется, а потом целует его ещё раз.
*
Когда они, вдоволь нацеловавшись, возвращаются к остальным, то Джайро сразу же накидывается на них с вопросом, чем они так долго занимались. От неловкости и необходимости ответить парней спасает Джонни, прекрасно понявший атмосферу – он как следует пихает своего парня локтем под рёбра и предлагает присоединиться к настольной игре, в которую они уже успели начать играть со Смоуки и Сьюзи. Предложение с радостью принимается, и, к большой радости Джозефа и Цезаря, всё оставшееся до праздничного ужина время никто не донимает их ненужными расспросами. Только Сьюзи Кью кидает в их адрес понимающие взгляды.
Встреча Нового Года проходит радостно, с кучей вкусной еды и хорошей музыки. Несмотря на то, что Рождество было всего почти неделю назад, у всех находится что подарить и пожелать другим. Традиционно они смотрят прямую трансляцию с Таймс-сквер, а когда Новогодний шар доходит до самого низа, радостно ликуют вместе со всеми остальными людьми по всей Америке. В какой-то момент, пока все отвлечены, Цезарь украдкой целует Джозефа в щеку, и тот решает, что это – самое лучшее начало нового года за всю его жизнь. И что, возможно, этот год будет первым из множества самых счастливых.
Намного позже, уже ближе к двум ночи, когда все устроились каждый в своей комнате, Цезарь присаживается на кровать рядом с Джозефом и берёт его за руку. Он на момент задумывается, а затем произносит:
– Я рад, что сегодня… Что всё так получилось. Но меня терзает один вопрос, который я напрочь забыл задать ранее.
– Спрашивай – в чём дело? – Джостар придвигается поближе и, секунду поколебавшись, обвивает свободную руку вокруг пояса Цеппели.
– Ты вроде как встречался с той девушкой, Томоко, – а, вот оно что. – Я правильно понимаю, что вы расстались какое-то время назад?
Чёрт. Джозеф настолько погряз в своих мыслях и чувствах, что напрочь забыл рассказать об этом. Он усмехается, затем слегка кивает.
– Да. А точнее – где-то в конце ноября.
– И я это упустил из виду, – Цезарь удивлённо поднимает брови, и ДжоДжо снова смеётся.
– Ну, ты тогда много чего пропустил, потому что был не в самом лучшем состоянии, – он неловко покусывает нижнюю губу, затем выдыхает. – Но вообще я сам забыл тебе рассказать об этом – как-то не приходилось к слову, а потом, ну, я всё думал о тебе и потому в принципе забыл.
– Надо же – я настолько волновал тебя всё это время? – Цеппели ухмыляется. Он явно вложил в эти слова двойной смысл, наглец. Джозеф закатывает глаза и на момент убирает руку с его пояса, запутывая её в светлых волосах Цеппели и как следует взъерошивая их.
– Агх, заткнись! – беззлобно произносит он, стараясь не думать о втором смысле сказанного. – В общем. Томоко пришлось срочно уехать обратно в Японию – у неё сильно заболел отец. Я, в принципе, был не против поддерживать с ней отношения и на расстоянии, но она сказала, что сама этого не хочет – ведь было неизвестно, насколько она задержится у себя дома. Думаю, нам обоим было понятно, что, скорее всего, она если и вернётся, то очень нескоро, а поскольку я не был намерен переезжать, то лучше было мирно разойтись, чтобы никому не было тяжело.
Выслушав его, Цезарь задумчиво хмыкает.
– И тебе не было больно её отпускать? – хороший вопрос. Но ДжоДжо только пожимает плечами.
– Немного, ведь она всё-таки классная девчонка. Но, как я уже говорил, я потом достаточно быстро переключился на кое-кого другого, – здесь он ухмыляется и поигрывает бровями. Цеппели на это смеется, а затем в который раз за этот день притягивает его к себе, целуя.
Кажется, это начинает становиться его любимым занятием.
Правда, Джозеф немного не ожидает чуть позже обнаружить себя заваленным на кровать. Он вопросительно поднимает бровь, глядя на нависающего над ним Цезаря.
– Сейчас будет очень глупый вопрос, но – что ты делаешь? – чуть настороженно интересуется он.
Цеппели легко пожимает плечами, а потом пальцами проводит по его щеке. В его взгляде читается нечто новое, и это заставляет Джостара судорожно сглотнуть. Ему становится немного жарко.
– Ты сейчас сильно хочешь спать? – просто спрашивает Цезарь.
– После такого поворота событий? Серьёзно? – Джозеф старается смотреть на него как можно выразительней, потому что в конце концов, этот засранец ещё и спрашивает, когда он уже неплохо так устроился прямо на его бёдрах.
– Он ни к чему не обязывает, – парирует Цеппели с улыбкой.
– Хм-м. Ну, завтра воскресенье, и никаких дел у нас, вроде, нет, – с деланой задумчивостью протягивает Джостар, руками тем временем медленно забираясь под чуть вытянутую зелёную футболку, которую Цезарь использовал для сна. – Так что, наверное, можно и заняться чем поинтересней, – и прежде, чем итальянец успевает открыть рот, он добавляет:
– И сейчас ты скажешь: «У меня есть одна идея».
Цеппели смотрит на него долгим, хмурым взглядом. Джозеф широко улыбается ему и тем самым заставляет его вздохнуть и улыбнуться в ответ.
– Ты – засранец, ДжоДжо, – говорит Цезарь, затем наклоняется к нему близко-близко, так что его дыхание чувствуется на губах Джостара.
– Зато твой, – отвечает Джозеф, после чего притягивает своего новоиспеченного парня ещё ближе, и их губы смыкаются в очередном поцелуе.
Да уж, ночь обещает быть о-очень длинной.
Комментарий к XV. Falling in love. – Влюбляются друг в друга.
* Che idioti (итал.) – Эти идиоты
** Amore mio (итал.) – любовь моя
========== XVI. Having a lazy day. – День ничегонеделания. ==========
В один день, три раза ты сказал мне три заветных слова.
Первый – утром. Я не обратил внимания, потому что мысли мои всё ещё были затуманены сном…
*
Когда он не слышит звука будильника при пробуждении, Цезарь начинает невольно нервничать. Ещё не раскрыв глаза, он пытается понять, почему он мог забыть поставить его, а потом вспоминает кое-что и, расслабленно выдохнув, поворачивается в кровати на бок, подтягиваясь поближе к месту, где теплее.
Сегодня хоть и была пятница, но у него был выходной день. На работе ему дали два свободных дня подряд: вчера – потому что тогда у него был последний полугодовой экзамен; сегодня – потому что ему просто необходимо было прийти в себя. Цеппели опасался, что ему не пойдут на уступки – в конце концов, коллектив у них в магазине и так был небольшой, и редко кто отпрашивался, какой бы причина ни была. Но ему повезло – у него были не только понимающие коллеги, но и адекватное начальство. Поэтому сегодня итальянец мог спокойно поваляться в кровати лишний часик, а уже потом не спеша, без лишних нервов встать и приступить к домашним делам (если таковые найдутся).
Собственно, сколько вообще сейчас было времени? Можно посмотреть на часах на тумбочке, раз уж он начал потихоньку просыпаться.
Негромко зевнув, Цезарь приподнимается на кровати и потихоньку открывает глаза. И первое, что предстаёт его полусонному взору – это встрёпанная макушка каштановых волос и широкая рельефная спина. Цеппели невольно моргает пару раз, пытаясь понять, мерещится ему это или нет.
Что… А, ну конечно.
Вчера они с Джозефом в который раз заснули в одной постели. Они делали так все эти несколько дней, пока у них обоих шли экзамены. «Рядом с тобой я могу хоть как-то заснуть!» – оправдывался в своё время ДжоДжо, и Цезарь мог его понять. Оставаясь наедине с самим собой всякий раз, итальянец либо принимался в который раз прогонять всё, что он запомнил по тому или иному предмету, либо начинал себя накручивать в плане нервов, находя кучу доводов в пользу того, что очередной экзамен он всенепременно завалит. В компании же Джостара Цеппели удавалось хоть немного отвлечься и расслабиться, и ночью это требовалось особо, потому как сон ему всё же был необходим, каким бы коротким он ни был.
Цезарь некоторое время сидит, просто глядя на спящего рядом с ним Джозефа. Голова его пока что не мыслит очень чётко, но в груди уже привычным образом возникает приятное тепло. Слегка улыбаясь, Цеппели подтягивается чуть ближе и, вытянув руку, как можно осторожнее проводит по взъерошенным тёмным прядям, опускаясь ниже и пальцами легко касаясь знакомой родинки-звезды.
Время от времени итальянец ловил себя на том, что его искренне удивляло то, что они с Джостаром были теперь в отношениях. Забавное дело, если учитывать, что прошло уже больше месяца, и за это время они успели не раз сходить на свидание, поцеловаться, да ещё и сделать нечто гораздо большее. Тем не менее иногда, когда Цезарь просто смотрел на Джозефа – вот как сейчас – в его голове проносилась удивлённая мысль «И это – мой парень», и он где-то минуту потом старался прийти в себя, так как сердце его начинало ходить ходуном, желудок делал одно сальто за другим, а на лицо норовила вылезти глупая, широкая улыбка.
В данный момент, правда, Цеппели больше ощущает приятное спокойствие. И, поскольку они наедине, и Джозеф ещё спит, он легко позволяет себе широко улыбнуться. Всё-таки влюбленность – странная штука. Но Цезарь полагает, что он не против такого положения вещей. Даже если изредка в его душу закрадывался некоторый страх, а в голову лезли не самые светлые мысли.
Джозеф слегка ёжится во сне, а затем переворачивается на другой бок, лицом к Цезарю. Итальянец всматривается в его расслабленное лицо и в который раз отмечает, что его парень очень мил, когда просто лежит и спит. И в который раз негромко усмехается, потому что вспоминает, как он подумал ровно то же самое год назад. Да уж, какую бредовую отговорку Цеппели придумал тогда для себя – «я могу так думать, потому что мы лучшие друзья, и ДжоДжо – великовозрастный ребёнок, а все дети выглядят мило, когда спят». Хороший способ отрицать очевидное, ничего не скажешь.
Переключая, наконец, своё внимание, Цезарь водит взглядом по комнате и останавливается на висящих на стене возле двери часах (вещи, которую Цеппели заставил Джозефа купить, потому что «часы в доме – необходимость, ты не всегда можешь посмотреть время на мобильнике или компьютере»). Стрелки показывают 11:23. Почти половина двенадцатого. В принципе, раз он уже проснулся, то было бы неплохо и встать, наверное. Но сперва – попробовать разбудить Джозефа.
Вновь опуская взгляд на спящего парня, Цезарь слегка наклоняется и мягко целует его в лоб, ладонью убирая непослушные тёмные пряди волос. Как и предполагалось, Джостар на это чуть хмурится, а потом негромко произносит:
– Ещё пять минут, ба…
Нет, нельзя быть таким милым – это просто противозаконно. Цеппели негромко усмехается, затем повторяет свои действия, в дополнение оставляя ещё один поцелуй на щеке Джозефа. Тот снова хмурится, но потом вздыхает и наконец-то приоткрывает глаза.
– Buongiorno, bella addormentata*, – с лёгкой ухмылкой произносит Цезарь. Джостар на это негромко недовольно мычит.
– Ци-Ци, ты изверг. Ещё слишком рано, чтобы вставать, – бурчит он, глубже закапываясь лицом в подушку.
– Вообще-то, время близится к полудню, mia stella**, так что ты не прав, – негромко смеётся Цеппели, и на это Джозеф лишь снова издаёт недовольное мычание.
– Всё равно – у меня не так давно был последний экзамен, сегодня нет никаких дел, так что я имею право встать тогда, когда захочу, – в его тоне слышится столько детской вредности, что Цезарь невольно закатывает глаза. Но притом сдаётся в плане попыток поднять своего парня с кровати.
– Ладно, хорошо. Но я лично всё равно собираюсь вставать, имей это в виду, – сказав это, Цеппели откидывает с себя одеяло и перебрасывает ноги через край кровати.
Прежде чем он успевает встать, однако, его пояс обхватывает пара тёплых, сильных рук.
– Не-е-ет, останься, – теперь канючит Джозеф, и Цезарь снова закатывает глаза, не прекращая притом улыбаться.
– ДжоДжо, отпусти, – Цеппели пытается ещё раз встать, но Джостар крепко держит его на месте.
– Не хочу-у-у, – продолжает тот настаивать на своём.
– А если я скажу, что если ты меня сейчас отпустишь, то я сделаю на завтрак блинчики? – здесь уже Джозеф затихает, и Цезарь знает, что он победил. За всё это время он прекрасно усвоил – уж чем-чем, а едой ДжоДжо всегда можно было подкупить. Благо ещё, что Цеппели умел готовить, и притом очень даже неплохо.
– Ты читер, – недовольно бурчит Джостар, но выпускает-таки итальянца из своей хватки.
– Да неужели? – усмехается Цезарь, поворачиваясь к нему с довольной ухмылкой.
– Да, – Джозеф пару секунд хмуро глядит на него, но потом вздыхает и чуть больше закутывается в одеяло, почти совсем скрываясь под ним. – Но я всё равно тебя люблю.
– Конечно-конечно, – Цеппели снова ерошит виднеющуюся из-под одеяла лохматую макушку, а затем встаёт с кровати и направляется на выход из комнаты.
Только в ванной до него доходит, что именно сказал последним Джостар. Но поскольку он всё ещё проснулся не до конца, Цезарь просто принимает это как данность.
*
Второй – днём. Ты и так изрядно застал меня врасплох до этого, и потому я попытался сделать вид, что не слышу тебя…
*
После совместного завтрака было принято обоюдное решение, что они не будут сегодня делать ровным счётом ничего. Иногда полениться бывает полезно – особенно после нескольких чересчур загруженных дней.
Цезарь устроился в гостиной на диване с книгой. Джозеф присоединился к нему после того, как включил приставку и выбрал, во что бы ему поиграть. Так они сидели пару часов, после чего Джостару надоело играть, и он просто улёгся головой Цеппели на колени, не отвлекая того, тем не менее, от чтения. Во всяком случае, первые полчаса.
– Хей, Цезарино, а что ты читаешь? – нарушает в какой-то момент молчание Джозеф.
Цезарь отвлекается от книги и опускает взгляд на него.
– Тебе отсюда не видно надписи на обложке? – спрашивает он с долей иронии. Джостар на это поднимает бровь.
– Ну, саму обложку-то мне видно. Но ведь это – твоя обычная обложка, которую ты вечно надеваешь на книги, которые читаешь. И, к сожалению, она непрозрачная, а рентгеновского зрения как у Супермена у меня, увы, нет. Так что нет, названия книги мне не видно, – с ухмылкой отвечает он, и Цеппели чувствует себя крайне глупо.
– А, точно… – протягивает он. Затем вздыхает и продолжает. – Ну, вообще я решил послушать Сьюзи и почитать одну из книг Рика Риордана.
– Серьёзно? Но он же, вроде, пишет для детей, – усмехается Джозеф.
– Для подростков. И что? Джоан Роулинг тоже, но тем не менее «Гарри Поттера» обожают люди всех возрастов. Да, конечно, я тоже сперва отнёсся к этому скептично, но сейчас я читаю уже третью книгу из серии «Перси Джексона», и надо сказать, что написано очень интересно. Даже несмотря на то, что приключенческие романы – это не совсем моё, да и я уже не подросток, – спокойно отвечает Цезарь.
Они некоторое время просто смотрят друг на друга, затем Джостар негромко хмыкает.
– Не думал, что тебе понравятся книги, которые я читал несколько лет назад, – протягивает он. – И которые мне, в принципе, до сих пор нравятся.
Цеппели невольно удивлённо поднимает бровь, затем качает головой:
– По-моему, тебе давно пора понять, что я читаю далеко не только серьёзную, классическую литературу.
– Ну знаешь – ты как-то в принципе особо не говорил о том, что ты читаешь! – слегка пожимает плечами Джозеф. Что ж… Тут он прав. Наверное, Цезарю стоит в будущем быть немного откровеннее касаемо своих личных интересов.
Повисает молчание, и Цеппели решает было вернуться к чтению, дабы отвлечься от некоторой неловкости, но тут Джозеф снова подаёт голос:
– А почитай вслух.
Неожиданная просьба. Цезарь снова опускает взгляд на него.
– Зачем? – спрашивает он с долей изумления.
– Она ведь не на итальянском, так? – Цеппели отрицательно качает головой, и Джостар продолжает. – Просто хочу вспомнить, что там было в именно этой книге.
– Ты прекрасно можешь взять и прочитать её потом сам, ленивая задница, – вздыхает Цезарь, на что Джозеф слегка хмурится. Он немного мнётся, отведя взгляд в сторону и покусывая нижнюю губу, затем вновь поднимает глаза на Цеппели.
– А ещё я хочу послушать твой голос, – негромко произносит Джостар.
Это слышать ещё более неожиданно. Цезарь невольно краснеет, затем опускает взгляд на страницы. Ну… В принципе, он не так далеко ушёл от начала. Ладно, может, он и сделает это.
– Ну, что ж… Но только попробуй сказать хоть слово про мой акцент, – с напускным недовольством говорит Цеппели.
– А если я скажу сейчас? – Джозеф довольно улыбается, глядя на него снизу вверх.
– Тебе же будет лучше, если это – что-то хорошее, – угрожающе хмыкает итальянец, устраиваясь чуть поудобнее и заставляя тем самым Джостара поднять голову с его коленей.
ДжоДжо садится и с улыбкой глядит на него. А затем вытягивает руку и убирает прядь светлых волос Цезарю за ухо.
– У тебя очень красивый акцент, и я могу слушать тебя часами, – просто отвечает он.
Цеппели чувствует, что его лицо горит. Он нервно прокашливается и вновь опускает взгляд на книгу. Чёрт бы побрал этого нахала – тут невольно возникает вопрос, кто ещё из них двоих Казанова.
– Ну так что? – Джозеф выжидающе смотрит на него, и Цезарь вздыхает.
– Ладно, сейчас начну. Но с того места, где я остановился.
– Класс! Люблю тебя, Ци, – сказав это, Джостар снова ложится головой ему на колени.
Цеппели старательно успокаивает своё не в меру расшалившееся сердце и, ещё пару раз глубоко вздохнув, начинает негромко зачитывать вслух строчки из книги.
*
Третий – уже ночью. И именно здесь, в этот раз, я не могу оставить тебя без ответа…
*
Остаток дня проходит достаточно быстро и почти не заметно. В отместку за то, что его смутили ранее, Цезарь начинает делать недвусмысленные намеки, целуя Джозефа в шею и легко проводя пальцами по его бокам. Само собой, его действия достаточно быстро оказывают должный эффект, и в конце концов они удаляются из гостиной обратно в комнату Джостара и там уже, вдоволь нацеловавшись, приступают к делу.
Они не особо торопятся, потому что нет желания, да к тому же всё ещё держится некоторая усталость с предыдущих экзаменационных дней. Медленные ласки, ещё больше поцелуев, и только потом – ускорение темпа, потому что возбуждение и страсть уже невозможно сдержать. Как итог всё занимает у них где-то час с небольшим, и после этого они уже выматываются окончательно, но эта усталость уже приятная. Придя в себя, они кое-как прибираются, а затем, толком не одеваясь, устраиваются вместе на одной кровати. Цезарь невольно думает о том, что если так продолжится, то нужно будет начать подыскивать кровать побольше. И, наверное, шкаф тоже.
Взгляд в который раз невольно цепляется за часы. Почти полночь. Завтра нужно будет уже идти на работу, и в воскресенье – тоже. Цеппели невольно тяжело вздыхает, но достаточно быстро успокаивается, когда чувствует, как тёплая рука начинает мягко поглаживать его по волосам. Он затем приподнимает свою голову с груди Джозефа, на которой он устроился до этого, и снова мягко целует его.
– Как же я люблю тебя, Цезарь, – почти неслышно произносит Джостар, когда Цеппели отстраняется, и в этот раз просто пропустить это мимо себя не получается.
Да и не возникает желания, в принципе. В конце концов, сколько можно уже бегать от этих слов?
– Я тоже тебя люблю, ДжоДжо. Ti amo molto***, – с улыбкой отвечает Цезарь, и это – чистая правда. И пусть где-то в самых отдалённых уголках его души всё ещё таится некоторый страх того, насколько сильно и глубоко это чувство, сейчас он не имеет абсолютно никакого значения.
Комментарий к XVI. Having a lazy day. – День ничегонеделания.
* Buongiorno, bella addormentata (итал.) – Доброе утро, спящая красавица
** Mia stella (итал.) – моя звезда
*** Ti amo molto (итал.) – Я очень сильно тебя люблю
========== XVII. Buying flowers for the other. – Один покупает другому цветы. ==========
Зима кончилась неожиданно быстро, а следом за ней почти так же быстро прошла и весна. Уже миновал день рождения Цезаря – ему исполнилось двадцать два. Но, как он сказал, сейчас возраст для него начинал становиться просто цифрами – после двадцати особых изменений некоторое время не происходит.
– Это, наверное, прозвучит смешно, но я не ощущаю себя взрослым, – честно признался он тогда.
Джозеф и правда рассмеялся на это заявление – потому что серьёзно, Цеппели был самым взрослым из всех его знакомых, и речь тут была совсем не о годах физических. А всё потому, что он был ответственным тогда, когда нужно, действовал, во многом исходя из мысленного расчёта, а не эмоций, и был опытен в тех делах, в которых ДжоДжо и понятия не имел, что нужно было делать (например, в готовке).
Именно это всё он и сказал Цезарю, на что тот несколько смущённо поблагодарил его, но добавил, что он преувеличивает. Джозеф взял себе на заметку хвалить своего парня почаще, потому что ему явно этого не хватает.
Всё шло хорошо, даже, можно сказать, прекрасно. Их отношения были на данный момент самыми продолжительными для Джостара, и это не могло не радовать. Особенно при учёте, что любить Цезаря он не перестал – наоборот, казалось, что с каждым днём ДжоДжо влюблялся в итальянца только больше, хотя и было неясно, как такое возможно.
А потом, когда уже был июнь, и вовсю шли последние экзамены этого года, случилось нечто ужасное.
Цезарь захотел откровенно с ним поговорить. И нет, не то чтобы именно это было так ужасно. Дело было в том, чего касался разговор. То, о чём Джозеф благополучно не вспоминал до недавней поры, а когда вспомнил, то решил не задумываться, потому что это пробуждало в нём много не самых приятных ощущений и мыслей. Но нет, Цеппели обязательно нужно было спросить его, и притом именно тогда, когда прошли ещё не все экзамены.
Нет, само собой, Джостар мог отреагировать намного спокойнее. Но, к сожалению, сделанного не воротишь, и всё случилось так, как случилось.
– ДжоДжо, что мы будем делать дальше? – это первое, что произносит Цезарь, когда они сидят в гостиной на диване и ничем толком не занимаются. Даже телевизор не смотрят, хотя тот включён.
– Что ты имеешь в виду? – конечно, Джозеф не понимает его сразу. С такой-то постановкой вопроса. Да и потом он пытался отдохнуть после сегодняшнего экзамена – а это значило, что он по большей части свой мозг отключил.
Цеппели отводит взгляд, и это несколько настораживает. Ещё больше настораживает то, насколько серьёзным он выглядит. Джостар невольно напрягается, хотя и понимает, что не с чего толком – просто предчувствует, что может произойти что-то неладное.
– Этот учебный год почти закончился. Как только я получу назад некоторые документы, – Цезарь на секунду смолкает, затем вздыхает, – мне нужно будет вернуться обратно в Неаполь. И после этого сам понимаешь – вернуться я смогу нескоро.
Сердце Джозефа тут же ухает камнем куда-то вниз. Так. Подобные слова он уже слышал один раз. И до сих пор прекрасно помнил, чем всё закончилось. Было очень больно, и справляться у него получалось только потому, что он был почти постоянно отвлечён на Цезаря. А теперь… Что теперь?
Чёрт. Неужели это повторится снова? Но почему? Им же так хорошо вдвоём! И… ему казалось, что Цеппели любит его ничуть не меньше. Он ошибся? Он сделал что-то не так? Ну конечно, наверняка – слишком уж всё было хорошо с того самого момента, как они признались друг другу под Новый Год. Наверняка Джозеф где-то напортачил, и Цезарь просто всё это время молчал, ожидая, что он заметит и поймёт. Но блин – он же должен понимать, что хоть Джостар и может предугадывать чужие слова и действия, это не значит, что он, во-первых, способен это делать все часы в сутках и все дни в неделю, а во-вторых, не может проглядеть что-то!..
Но нет, это всё же не совсем в характере Цеппели. Обычно он сразу отмечает, если Джозеф где-то ошибся. И с переходом их отношений на новый уровень это не изменилось. Но что же тогда…?
Или Цезарь всё ещё боится серьёзных отношений? И сейчас достиг своего предела и просто хочет сбежать? Нет, такого просто не могло быть. Совершенно точно не могло.
– ДжоДжо? Эй, ты меня слушаешь? – голос Цеппели выдёргивает его из глубин панических мыслей, и Джозеф невольно вздрагивает. Он смотрит на Цезаря, и к горлу подступает ком.
– И что ты хочешь, чтобы мы делали дальше? – еле-еле произносит Джостар, и собственный голос кажется каким-то чужим, потому что в нём практически не слышатся эмоции.
Цеппели вопросительно поднимает бровь, затем неуверенно отводит взгляд в сторону. Он сцепляет пальцы своих рук в замок и начинает слегка потирать большие пальцы друг о друга.
– Я потому и задал вопрос, что сам толком не знаю. У меня, конечно, была пара идей, но…
– И одна из этих идей – разойтись, так? – всё внутри Джозефа мелко дрожит. Ещё немного – и он точно сорвётся.
Возникает тяжёлая пауза, и хах, конечно. Он так и знал.
– Не скрою – да, такое приходило мне на ум, но… – неуверенно начинает Цезарь, но Джостар перебивает его – он услышал уже достаточно:
– Ладно, если ты уж так хочешь.
– Что? Подожди, ДжоДжо, я не– – снова пытается Цеппели, но Джозеф опять не даёт ему договорить, поднимая руку в жесте, просящем помолчать, и вставая с дивана.
