Текст книги "Bubbles and tequila (СИ)"
Автор книги: Igirisu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
*
Прошла пара дней, и они начали потихоньку воплощать свой план в реальность.
– ДжоДжо. Что это? – на лице Цезаря прописывается такая смесь конфуза и отвращения, что Джозеф невольно смеется.
– Ну, Цезарино, неужели ты не видишь? Это – платье! – отвечает он, чуть выше поднимая названный предмет одежды.
– Это-то я прекрасно вижу! Но… – на момент Цеппели закрывает лицо рукой, бормоча что-то типа «Mio dio, perché**», затем выдыхает и указывает на платье. – Неужели ты не нашёл ничего более элегантного? – прежде чем Джозеф может вставить хоть слово, он тут же чуть машет рукой, перебивая. – Хотя, нет, предполагаю, что нет. С твоим-то вкусом…
– Эй! – а вот это уже было обидно. Он даже не дал ему объясниться! Сноб. Джозеф хмурится и дует губы. – Между прочим, я специально выбрал именно такое, – он опускает руки, чуть перебирая пальцами ярко-розовую ткань с рыжими полосками и подцепляя ногтями идущие по вороту блестяшки. – Прежде чем критиковать, мог бы вообще-то спросить, почему я так сделал.
Цезарь смотрит на него с некоторым сомнением, но потом в зелёных глазах мелькает доля сожаления – ага, то-то же, почувствуй себя виноватым. Продолжая сидеть на диване, он наклоняется чуть вперёд и опирается локтями о свои колени.
– Ладно. И почему же ты выбрал платье таких ужасных цветов и с этими жуткими пайетками? – на последнем слове Цеппели снова несколько кривит лицом.
Джозеф молчит где-то с минуту, выжидая, после чего Цезарь снова тяжело вздыхает.
– Пожалуйста, – добавляет он с явным недовольством.
ДжоДжо на это широко ухмыляется.
– Ладно, слушай. У нас ведь будет вечеринка по случаю Хэллоуина, так? – дождавшись кивка от Цезаря, он продолжает. – Собственно, мне в голову пришла мысль, что раз все и так будут там в костюмах отнюдь не элегантных, я могу особо не париться по этому поводу. Даже наоборот – лучше будет как можно больше уйти в комический эффект. Поэтому я старался найти такое платье, которое бы выглядело на мне не просто смешно, а жутко смешно.
– Ну, с частью «жутко» ты явно преуспел, ничего не скажешь, – хмыкает Цезарь, на миг вновь опуская взгляд на вырвиглазное платье, а затем поднимая его обратно на Джозефа. – И это, конечно, здорово, но что прикажешь делать мне? Ведь мы договорились идти вдвоём, парой.
– Только не говори мне, что ты собирался наряжаться как на какой-то королевский бал, – хмурится ДжоДжо.
– Нет, нисколько, но просто… – Цезарь тяжко вздыхает. – Не думал, что придётся настолько сильно выставлять себя на посмешище.
– Эй, да ладно тебе. Где твоё чувство юмора, Цезарино? – Джозеф плюхается на диван рядом с ним и слегка пихает его локтем в бок. – Тем более что ты уже согласился на такого рода авантюру, что просто не получится так, чтобы над нами не смеялись. А раз так, то почему бы не возвести это на новый уровень?
– Ты хочешь, чтобы они там все поумирали от смеха, что ли? – еле заметно ухмыляется Цеппели.
– И усекли, что мы – команда, которая не отступит ни перед каким вызовом, а примет его и достойно ответит! – согласно кивает Джостар.
Цезарь негромко хмыкает, улыбаясь, затем опускает взгляд, задумываясь. Вскоре его улыбка становится шире, и он легко хлопает себя ладонями по коленям.
– Тогда, кажется, я знаю, как могу переиначить свой костюм так, чтобы он был под стать твоему, – произносит он решительно.
– Ну вот и здорово! И тогда эти придурки узнают, что пытаться нас выставить на посмешище – бесполезно, – довольно ухмыляется в ответ Джозеф.
– О, боюсь, они даже не представляют, что их ждёт…
*
– О МОЙ БОГ, ВЫ ТОЛЬКО ПОСМОТРИТЕ!
– Какого-Цезарь, это что, ДжоДжо? ВОТ УМОРА-ТО!
– Друзья, прошу вас – не нужно так грубить моей даме.
– Возмутительно!
– Cara mia***, спокойно, они шутят. Просто очень безвкусно.
– АХАХАХ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ!
– Погоди-погоди – ты серьёзно нацепил бабочку не под воротом, а прямо на шею???
– И этот цилиндр, ПХАХ.
– Это называется «мода», неучи, вам надо хотя бы в интернете смотреть её почаще.
Да, их появление на вечеринке произвело тот ещё фурор. Конечно, надевать на себя туфли с достаточно высоким каблуком было тем ещё адом (а ходить в них – особенно; ДжоДжо никогда не перестанет гадать, зачем девушки так над собой измываются), равно как и цеплять на уши клипсы, заколки – в волосы, да ещё и краситься, но реакция окружающих определённо стоила всех этих мучений.
Тем более что Цезарь тоже не подкачал – Джозеф сам валялся в почти минутной истерике, когда увидел его наряд целиком. Белый жакет с чёрным воротом был ещё куда ни шло, чёрный жилет и малиновая рубашка – тоже, но вот зауженные белые брюки в невнятную тонкую чёрную полоску и цилиндр в чёрно-белые ромбы – это уже было нечто. И, как и было уже отмечено, довершало всё это фиолетовая бабочка, которую Цеппели надел прямо на шею, над воротом рубашки. Парень даже где-то раздобыл пафосную трость с круглым латунным набалдашником в качестве дополнения.
– Я даже не знаю, в кого ты таким образом хотел вырядиться до этого, ахахах! – сквозь хохот еле проговорил Джозеф, очень надеясь, что подступившие к глазам слёзы не польются-таки через край и не смажут проклятую тушь и румяна, которые он еле нанёс до этого.
– Изначально я хотел сделать что-то наподобие Барона Самди, и там были другие брюки, рубашка и цилиндр, но придётся оставить эту идею до следующего раза, – посмеиваясь, ответил Цезарь. – Ты мне скажи, где ты научился макияж накладывать? Где ты вообще всё для него взял? Что я о тебе не знаю?
– Всего лишь одна просьба одолжить необходимое у Сьюзи Кью, пара видео-туториалов и немножко практики! – ухмыльнулся Джостар, затем чуть выпятил губы, добротно окрашенные ярко-алой помадой. – А что – я красотка?
– Нет – всё слишком ярко, и цвета у теней не совсем подходящие. Но для данного случая сойдёт. Тем более что нам уже пора идти, – продолжая смеяться, выдавил из себя Цеппели.
Так они и вышли из дома, не переставая хохотать. Все прохожие глядели на них – кто с удивлением, кто также со смехом. К счастью, обошлось без лишних неприятностей, потому они спокойно добрались до вечеринки. И, как уже было упомянуто, произвели неизгладимое впечатление.
Как итог, праздник прошёл очень весело, все зареклись от того, чтобы так или иначе брать на спор Джозефа и Цезаря, а под конец их ещё и умудрились провозгласить своеобразными королём и королевой вечеринки. Джозефу также привязали дополнительный титул Королевы Текилы – никто не знал, как и откуда, но он умудрился достать целую пару бутылок этой самой текилы и старательно спаивал каждого из тех, кто до этого поставил ему условие прийти на вечеринку в платье, в качестве своего рода мести.
На следующий день в соцсетях появилась куча фотографий разной степени постыдности, но ни Джозеф, ни Цезарь ни разу не пожалели о том, что они сделали.
Комментарий к III. Making fun of each other. – Выставляют друг друга на посмешище.
* Bella donna (итал.) – Прекрасная леди/дама
** Mio dio, perché (итал.) – Господи, почему
*** Cara mia (итал.) – Дорогая моя
========== IV. One of them is sick. – Один из них заболевает. ==========
– ДжоДжо, я не так сильно болен, так что прошу тебя, не надо никуда звонить! – увы, но как Цезарь ни старается, голос его звучит очень хрипло и нетвёрдо. Вдобавок к этому он ещё и звонко чихает. Аргх, merda*, теперь надо искать носовой платок.
– Ага, ты здоров как бык, а я – Святой Иосиф, – ровным тоном отвечает Джозеф, уворачиваясь от попытки итальянца выхватить у него свой мобильный телефон. – Нет, сэр! Вы никуда не пойдёте ни сегодня, ни завтра, ни вообще пока не поправитесь и перестанете кашлять как больной слон. Ваши прелестные книжки никуда из магазина не убегут, а для заимствования лекций у вас есть Марк.
– Я не– – и словно специально именно в этот момент, когда он хотел ещё раз попытаться аргументировать, что всё не настолько плохо, горло Цеппели пронзает неприятная боль, и он заливается премерзким кашлем.
– Ты не, ага. В постель. Сейчас же, – коротко командует Джостар, заталкивая упирающегося Цезаря обратно в его комнату – этому здоровяку достаточно для этого и одной руки, несмотря на то, что итальянец и сам крепко сложён – и закрывая дверь прямо у него перед носом.
– Vaffanculo, ДжоДжо-**! – попытка кричать в порыве праведного гнева прерывается очередным закономерным приступом кашля. Продолжая внутренне кипеть (увы, не только образно, но и буквально из-за температуры), Цеппели отходит от двери и попросту падает на свою кровать лицом вниз, раздражённо шмыгая забитым носом.
Пожалуй, рано или поздно подобное должно было случиться.
Будучи из Италии, Цезарь был привычен к более жаркому климату. Поэтому уж что он мог переносить в лёгкую, так это палящее солнце и жару свыше сорока градусов по Цельсию (Фаренгейты идут к чёрту). Но вот с холодом дело обстояло немного похуже.
Перебравшись в Нью-Йорк, Цезарь почти сразу начал одеваться очень тепло – просто потому, что оказался жутким мерзляком. И пусть Нью-Йорк и был крупным мегаполисом, погода в нём была значительно холоднее неаполитанской. Но в целом терпеть было можно – в конце концов, не крайний север, хотя и близко к Канаде, где бывает достаточно морозно ближе к зиме. Плюс уж чем-чем, а тёплой одеждой Цеппели запасся заранее.
Ладно, бог с ним, с климатом. На что Цезарь ещё никогда не жаловался, так это на собственное здоровье. Оно у него было отменное – итальянец болел от силы раз в год, и то лишь если до этого заболевал кто-то из его семьи. Он даже практически забыл, что вообще такое простуда и каково это – лежать с температурой.
И вот именно сейчас ему было необходимо всё это вспомнить, да. Что ж, ладно, возможно, Цезарь сам виноват в этом отчасти. Потому как пару дней назад вечером шёл достаточно неприятный, мокрый снег, а он решил, что ему и без шапки будет нормально – всё равно забыл её дома с утра. Тут-то его прокол в логике и сыграл свою злую роль, поскольку на следующий день у него начало першить в горле и слегка забился нос, а сегодня утром он поднялся с кровати абсолютно простуженный и с высокой температурой. И это-то – в день, когда у него была ранняя рабочая смена в книжном магазине, в который ему повезло устроиться по приезде.
Живи он один, Цезарь бы просто отправился на работу, а потом – на вечерние курсы. Ему не впервой было превозмогать себя и делать что-то даже не в самом лучшем самочувствии. Но нет – Джозеф, увидев, в каком состоянии пребывает его друг, наотрез отказался выпускать его из дома и даже собрался вместо него отпрашивать его с работы на ближайшее время. Как будто это вообще было его дело!
Кажется, он слегка задремал, пока лежал и мысленно злился на себя, свой организм и своего друга, потому что он чуть дёргается оттого, что в следующий миг раздаётся звук открывающейся двери.
– Всё, болезный. Можешь не беспокоиться о работе – я всё уладил, – довольным тоном сообщает Джозеф, присаживаясь рядом с ним на кровать.
Цезарь негромко, хрипло рычит, кашляет, а затем переворачивается на кровати лицом к нему.
– Как будто я тебя просил, – недовольно произносит он.
– Нет. Но сам бы ты этого не сделал, потому что попёрся бы на работу как упрямый осёл, – уверенно парирует Джостар, скрещивая руки на груди. – И был бы всё равно отправлен домой, потому что одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, что ты не здоров. Скажи ещё, что я не прав.
Цеппели минуту смотрит на него настолько раздражённым взглядом, насколько позволяет его состояние, затем снова утыкается лицом в покрывало и поднимает руку с выставленным средним пальцем.
– И это я ещё ребёнок из нас двоих, ага. Видимо, твой трезвый ум приказал долго жить от болезни, – хмыкает на это Джозеф, и Цезарю не нужно видеть его лица – он и так прекрасно знает, что на нём сейчас красуется ухмылка.
– Stai zitto, stronzo***, – бурчит в ответ Цеппели, наплевав на то, что его сейчас могут не понять – голова от температуры начинала гудеть, и ему становилось слишком сложно говорить и думать по-английски.
– Не. Я лучше отправлюсь пока на занятия. А когда вернусь, то будет лучше, если я увижу, что ты всё ещё здесь, – кровать чуть шевелится, а затем раздаются удаляющиеся шаги.
Джозеф выходит из комнаты, а Цезарь так и остаётся лежать на кровати, пребывая в состоянии полусонного раздражения. Через некоторое время он приглушённо слышит, как открывается и закрывается входная дверь квартиры. И на том решает, что, раз уж его вынудили остаться дома, то он может в таком случае поспать ещё немного.
– Це-е-ез. Хей, ты так до второго пришествия проспишь! Поднимайся давай, – чёрт возьми, ДжоДжо, он же только задремал. Что такого нужно этому олуху?
С невнятным недовольным ворчанием Цезарь приоткрывает глаза и приподнимается на кровати. Чувствует он себя всё ещё достаточно паршиво, и зрение его всё равно немного плавает, поскольку температура продолжает держаться.
– Dannazione****, чего тебе? – вяло произносит Цеппели, относительно фокусируя свой взгляд на сидящем перед ним на кровати друге.
– Чего-чего. Ты знаешь, сколько сейчас времени уже, умник? – слегка хмурится в ответ Джозеф.
Вновь ворча себе под нос, Цезарь переводит взгляд на часы, стоящие на тумбочке возле его кровати. Моргает пару раз. Затем удивлённо поднимает брови. Цифры на часах показывали 15:07.
– Я проспал семь часов, – ровным тоном констатирует Цеппели, отводя взгляд от часов и смотря куда-то в пространство.
– Да неужели, Шерлок, – усмехается Джозеф. – Поэтому поднимай свою жопу с кровати. Или нет, не надо, просто больше не спи. А то тебе вообще-то пожрать бы неплохо и необходимые лекарства принять.
На слова о еде просыпается уже желудок Цезаря, начиная негромко ворчать. Ну да, он ведь даже не завтракал тогда, утром. Но стоп, что там второе сказал ДжоДжо?
– Ты что, ходил в аптеку? – моргнув, Цеппели переводит взгляд на своего друга, который как раз поднялся с кровати и собрался выйти из комнаты. Тот смотрит на него как на идиота.
– Ну ещё бы! Ты же болеешь, поэтому сам туда сходить не можешь. А без лекарств ты бы так нескоро выздоровел, – Джозеф снова усмехается, затем отворачивается от Цезаря, направляясь к двери. – Ладно, сиди, болезный, я так и быть позабочусь обо всём – и жратву сделаю, и лекарства тебе принесу.
Сказав это, он выходит из комнаты, наверняка направляясь в кухонную часть их гостиной.
Цезарь провожает его взглядом, после чего опускает глаза вниз. Чувствует он себя… странно. Ну, помимо того, что он болен. Непривычно как-то. Коротко подумав, Цеппели понимает, что это всё оттого, что о нём уже достаточно давно так никто не заботился. Ведь до этого именно ему приходилось всё время делать это в отношении других.
Именно он присматривал за своими младшими братьями и сёстрами, помогал своей zia***** с домашними делами, дабы ей было не так тяжело, ухаживал за понравившимися девушками, делая что-либо для них (да и для тех редких парней, что цепляли его глаз, тоже). Но чтобы кто-то помог ему, позаботился о нём… Цезарь как-то не рассчитывал на подобное. Привык, что если у него что-то не так, то он со всем справляется сам.
Что ж… Это было приятно – хоть раз оставить все заботы кому-то ещё. И ведь Джозеф не его родня – они просто друзья. Тем не менее…
Цезарь невольно улыбается, прикрывая глаза. Да, было очень приятно понимать, что кто-то так беспокоится о нём. Хотя, то, что это был именно Джозеф, делало это понимание лишь приятнее.
«Sei un amico meraviglioso, Jojo******».
– Эй, ты что, опять уснул, что ли? – голос Джозефа вырывает Цезаря из размышлений, и он открывает глаза.
– Нет, idiota, я просто задумался, – хмыкает он, затем садится в кровати поудобнее.
– Да-да, как же, – хмыкает Джостар, затем проходит в комнату и суёт Цеппели в руки миску с супом. – Вот. Он, конечно, консервированный, но тоже сойдёт. Всё равно тебе пока ничего другого не съесть толком.
Цезарь пару секунд смотрит на миску в своих руках, затем выдыхает и еле заметно улыбается.
– Пожалуй. Grazie*******, ДжоДжо, – он поднимает взгляд на своего друга.
– Это типа спасибо? – тот слегка наклоняет голову на бок, вопросительно поднимая бровь.
– Типа того, – усмехнувшись, отвечает Цеппели и принимается за еду.
– На-а-адо же, просто чудеса какие-то! Такое нечасто услышишь, – довольно ухмыляется Джозеф, плюхаясь на изножье кровати.
– Не испытывай судьбу – я и в больном состоянии могу навалять тебе, – хмыкает Цезарь. Это зарабатывает ему смешок в ответ, и он сам не сдерживает своей улыбки.
Да, всё же он очень благодарен за то, что когда-то встретил Джозефа. Пусть они и начали не на той ноте, сейчас друга ближе этого парня для Цеппели не было.
*
– А я тебя предупреждал, что не нужно есть из одной со мной посуды, пока я болею. Но ты же слишком ленивая задница, чтобы помыть чуть больше чашек, тарелок и ложек, чем обычно. Вот теперь страдай.
– Ну Ци-Ци-и-и, не будь так жесток к больному человеку. Тем более, что я бы так и так подцепил от тебя эту заразу, раз уж я возился с тобой.
– Zitto***. Ладно уж, ничего не поделаешь…
Комментарий к IV. One of them is sick. – Один из них заболевает.
* Merda (итал.) – Чёрт/Дерьмо
** Vaffanculo (итал.) – Иди к чёрту!
*** Stai zitto, stronzo! (итал.) – Заткнись, мудак! | Zitto (итал.) – Тихо
**** Dannazione (итал.) – Проклятье/Чёрт возьми
***** Zia (итал.) – Тётя
****** Sei un amico meraviglioso, Jojo. (итал.) – Ты замечательный друг, ДжоДжо.
******* Grazie (итал.) – Спасибо
========== V. Teaching each other how to do something. – Учат друг друга чему-либо. ==========
– И всё-таки я не совсем понимаю, зачем мы это делаем, – задумчиво протягивает Цезарь, придерживая стул, на котором стоит Джозеф.
– Что значит, «Не совсем понимаю»? Ты что, Гринч? – недоуменно фыркает тот, продолжая пытаться прицепить гирлянду к верху занавесок, висящих на окне в гостиной. Несмотря на свои почти два метра роста, без вспомогательных средств до самого верха он немного не доставал. Поэтому им пришлось взять один из стульев.
– Кто? – в свою очередь спрашивает Цеппели, поднимая бровь.
– Ты ещё и не знаешь, кто такой Гринч? Господи, Цезарь, ты как будто в пещере жил всё это время, – продолжает недоумевать Джостар.
Цезарь на это демонстративно закатывает глаза. Нет, но в конце концов – благодаря тому самому фильму мало кто сейчас не знал, кто такой Гринч. Хотя, конечно, большой вопрос, показывали ли его в Италии. Хм, а отмечают ли там вообще Рождество? Так, стоп, вот это уже глупый вопрос – конечно, отмечают.
– В общем. Я хочу, чтобы у нас в доме был праздник. И он у нас будет, – деловито заявляет, как итог, Джозеф.
– Я всегда полагал, что украшают в основном загородные дома, но ладно уж, – слегка пожимает плечами Цеппели.
– Скажем так, – сумев, наконец, как следует подвесить гирлянду, ДжоДжо спускается вниз и, чуть отойдя назад, оценивает проделанную работу, – украшают свои жилища те, кому хочется. А там не суть, дом это или квартира. Просто в фильмах обычно показывают пригороды, где как раз люди стараются как можно больше разойтись в этом плане. Иногда это доходит до крайностей.
– Например? – Цезарь вопросительно смотрит на него, слегка улыбаясь.
Джозеф переводит взгляд на него, затем абсолютно серьёзным тоном заявляет:
– Ну, у нас как-то были целые сани с оленем из гирлянды во дворе. Тогда я чуть не измордовал соседского парня за то, что он сказал, что их олень был круче нашего. Притом – рогами этого самого их оленя.
Минутная пауза, во время которой Цеппели изумлённо таращится на него, даже слегка приоткрыв рот от изумления, затем на его лице прописывается сомнение.
– Врёшь.
– Можешь попробовать спросить мою маму об этом, Цезарино! – с улыбкой отвечает Джостар, пожимая плечами, а затем удаляется от окна к дивану и коробкам с украшениями, оставляя Цезаря гадать, правду он всё же сказал или нет.
Наверняка он сильно удивится, когда узнает, что это всё же правда, и что Джозефу тогда было тринадцать лет, а соседу – шестнадцать. Плюс что он одержал победу, несмотря на то, что тот парень был больше него чуть ли не вдвое.
Украшать квартиру – дело приятное. Но ещё приятнее оно становится под соответствующую празднику музыку.
– Это что, Фрэнк Синатра? – с долей усмешки спрашивает Цезарь, когда Джозеф включает плеер на своём ноутбуке.
– Раз ты узнаёшь его и в принципе знаешь, кто это, то ты не имеешь права осуждать меня за старомодные вкусы, – отвечает Джостар, указывая пальцем в сторону своего друга и присоединяясь к нему в развешивании украшений на ёлке.
– Даже и не думал. Осуждать, во всяком случае, – признаётся Цеппели, цепляя на одну из веток большой полупрозрачный шар, походящий чем-то на мыльный пузырь, с блёстками внутри. – Скорее, просто не ожидал, что у тебя есть такое в плейлисте.
– Цезарино, приучайся к чужим традициям, – наставительным тоном отвечает Джозеф, подвешивая на одну из самых высоких веток парочку серебристых шариков на бантике. – Когда дело близится к Рождеству, Синатра звучит почти во всех магазинах Америки. Равно как и другие исполнители тех лет и их рождественские шлягеры.
– Это-то мне было известно, и подобное практикуется чуть ли не везде именно с этими песнями. Я просто не– – начал было Цезарь, но ДжоДжо его опередил, подхватывая:
– «Не думал, что эта музыка будет в твоём вкусе, ДжоДжо». Так? Ну, тогда знай, что против старины Фрэнка или того же Короля я ничего не имею, – он широко улыбнулся в ответ на некоторую хмурость на лице своего друга.
– Ненавижу, когда ты так делаешь, – ворчит Цезарь, вытаскивая из коробки мишуру.
– Предсказываю чужие слова? – улыбка на лице Джозефа становится лишь шире.
– Именно. Иногда складывается ощущение, что ты можешь читать чужие мысли, а это уже напрягает.
– Да расслабься, Цез, у меня с тобой это так точно получается только потому, что мы – друзья, и я хорошо тебя знаю. Ну, и потому, что мне просто нравится тебя бесить, и я стараюсь только больше оттачивать это мастерство, хе-хе.
На это Цезарь только тяжело вздыхает и снова закатывает глаза.
В какой-то момент процесс украшения квартиры был прерван тем, что Джозеф в порыве вдохновения потащил Цезаря танцевать. Итальянец сперва упирался, но в конце концов сдался, и они какое-то время просто валяли дурака под звучание достаточно энергичной рождественской песни, пока следом не зазвучал трек помедленнее. Здесь Джозеф уже остановился, не совсем зная, что именно ему делать.
– Только не говори мне, что ты не знаешь, как танцевать медленный танец, – качает головой Цезарь. – Что же ты на выпускном в школе делал-то?
– Я пропустил выпускной бал. Отчасти – потому, что и правда не знаю, как танцевать медляки. Доволен? – хмурится ДжоДжо. Он неловко ёжится, когда Цеппели смеряет его озадаченным взглядом. – Что?
– И ты наверняка собирался пропустить рождественский праздник в колледже, так? – после краткой паузы в ответ Цезарь тяжело выдыхает. – Ты безнадёжен. Это же идеальный шанс наконец-то предложить Сьюзи Кью встречаться. А мне уже начинает надоедать то, как ты пляшешь вокруг неё да около вместо того, чтобы плясать с ней.
– Ой-ой. Это ты у нас – сладкоречивый Казанова, способный обаять любую девушку. А я так не могу. К тому же Сьюзи – это… Сьюзи, – бурчит в ответ Джозеф, невольно смущаясь.
– А я-то помню, что ты вполне уверенно перед ней красовался до этого. Куда всё это делось? – Цеппели качает головой, затем усмехается. – Ладно. Я могу тебя научить медленному танцу.
– Что, серьёзно? – Джостар глядит на него с долей неверия.
– Да, горе моё, серьёзно. А теперь не дуйся и подойди сюда, – вовсе он и не собирался! Ух, ладно. Джозеф делает один небольшой шаг к нему, на момент замирает в задумчивости, и Цезарь снова смеется. – Ну смелее. Или опасаешься, что попадёшь под мои чары Казановы?
– Пфт, вот ещё! У меня к ним иммунитет, – с ухмылкой фырчит ДжоДжо и подходит к своему другу уже совсем вплотную.
Что за глупости. Цезарь, конечно, парень привлекательный – это признавал даже Джозеф – но нет, представлять себе их как пару было для него странно. Почему? Нет, вовсе не потому, что ДжоДжо точно знал, что он не будет встречаться с парнем (как раз наоборот, у него были предположения, что он «играет за обе команды», но пока он хотел попытаться хотя бы с одной девушкой). Просто… Ну, это же Цезарь. Да, он мог сказать, что он его любит (не ему лично вслух, правда – обойдётся), но только лишь как близкого друга. Практически как брата, которого у него никогда не было. Так что на данный момент думать о такого рода «А что, если…» было крайне странно. Тем более что сам Цеппели тоже пока не выказывал никакого желания как-либо изменить характер их отношений.
Цезарь на ремарку Джозефа лишь ухмыляется, а затем без стеснения берёт его за руки.
– Ладно, смотри сюда. Сперва я побуду в роли ведущего, чтобы ты понял, как надо двигаться. А потом мы поменяемся ролями, и ты попробуешь всё проделать сам, – говорит он. И как же двусмысленно это звучит, боже!
– Только нежнее со мной – это мой первый раз, – не удерживается от шутки Джозеф, аж прикусывая губу, дабы не рассмеяться над ней в голос.
Цеппели на это заметно напрягается, усиленно поджимая губы, так что те аж белеют. Его розоватые родимые пятна-треугольнички на скулах чуть поднимаются, когда он чуть прищуривается, силясь сдержать в себе смех. Через пару секунд он протяжно выдыхает, но один короткий, негромкий смешок всё же предательски вырывается наружу.
– Не беспокойся, bambino*, ты в надёжных руках~, – Цезарь очень старается сказать это в своём привычном тоне эдакого профессионального соблазнителя, но получается немного смазанно из-за очевидных смешинок в голосе. Вновь выдыхая, он кладёт правую руку Джозефа себе на плечо, тогда как свою левую располагает на его поясе. Другие их руки остаются сомкнутыми вместе, и Цеппели вытягивает их чуть в сторону. – Что ж, приступим…
К счастью, пары повторений было достаточно для того, чтобы Джозеф запомнил все движения чётко. Поэтому, когда Цезарь уступил ему роль ведущего, он практически ни разу не ошибся. Это не укрылось от итальянца, и он похвалил своего друга, отметив, что он удивлён, насколько легко ему дался этот танец.
– А это всё потому, что я знаю ещё один танец, который в принципе тоже можно считать классикой, – охотно пояснил ДжоДжо.
– Это какой же? – Цеппели вопросительно поднял бровь.
– Свинг. Знаешь такой? – на отрицательное качание головой Джостар только широко улыбнулся и сам уже взял руки Цезаря в свои. – В таком случае, теперь мой черёд тебя учить. Но нам понадобится музыка немного поэнергичнее!
В конечном итоге они протанцевали до позднего вечера, пропустив обед. Джозеф хотел было оставить украшательство квартиры до завтрашнего дня, но Цезарь категорично заявил ему, что раз уж это была его затея, то они сделают всё сегодня. Так что ночью они легли в кровати уставшие, но довольные и в целиком празднично украшенных комнатах.
Комментарий к V. Teaching each other how to do something. – Учат друг друга чему-либо.
* Bambino (итал.) – здесь употребляется в значении “детка/крошка”.
========== VI. Watching the other sleep. – Один наблюдает за тем, как другой спит. ==========
Боже, ну и зубодробительный выдался денёк. Тяжело выдыхая, Цезарь вытаскивает ключи от квартиры из кармана своего тёмно-синего зимнего пальто и открывает входную дверь. Сейчас самым идеальным было бы упасть на кровать и просто проспать до обеда. А то и устроиться на диване. Да, точно, так будет лучше – кровать в своей комнате сейчас казалась слишком далёкой, а силы были практически на исходе.
Время было только час дня, но Цеппели уже был жутко вымотан. А всё потому, что полугодовые экзамены – это та ещё морока. Особенно при учёте, что в Америке всё было несколько иначе, нежели в Италии. Да, он уже сдал четыре предмета, но впереди была ещё где-то парочка, плюс надо было уже хотя бы начинать думать о том, что он будет писать в курсовой. Уйма дел, и зимний холод никак ситуацию не облегчал. Ещё и нервы касаемо того, хорошо ли он всё сдал или так себе…
Ладно, всё потом. А сейчас – дневной сон.
Проходя в квартиру и бросая ключи в миску на тумбочке возле двери, Цезарь скидывает с себя пальто, шапку, шарф и ботинки. Сумку с учебными принадлежностями он решает пока бросить у двери – он слишком устал, чтобы быть педантом как обычно, потом подберёт её и положит в шкаф в своей комнате. Поведя плечами, Цеппели проходит в гостиную, направляясь к дивану, но замирает на полпути.
Что ж, кажется, план прикорнуть здесь отменяется. Потому что место уже занято – там, вытянувшись во весь рост и негромко посапывая, спит Джозеф. Цезарь на секунду хмурится, а потом вспоминает: точно, у ДжоДжо ведь тоже был сегодня зачёт по одному из предметов. Или даже два в один день? Ну да, он ещё вчера весь вечер ныл, что «так поступают только самые настоящие тираны, а не нормальные преподаватели». Хм, к слову, Цеппели даже не знает, во сколько его друг лёг вчера спать. Судя по достаточно заметным тёмным кругам у того под глазами, либо очень поздно, либо парень проторчал за конспектами до самого утра, не сомкнув глаз вовсе.
Качая головой, Цезарь подходит ближе и присаживается напротив спящего Джозефа, внимательно глядя на того. Без задней мысли протягивает руку и убирает пару непослушных тёмных прядей с лица друга. А затем, выдыхая, поднимается и, стягивая со спинки дивана клетчатый плед, что на Рождество им подарила бабушка ДжоДжо, накрывает им спящего. Джостар на это лишь чуть ёжится и тихо вздыхает, но не просыпается. Полностью в отключке.
Глядя на это, Цезарь невольно улыбается.
«Sei piuttosto carino mentre dormi, stupido*», – думает он про себя, затем чуть хмурится. Нет, его мозгу определённо нужен отдых, раз в нём появляются такие мысли. Ну да ладно.
Ещё немного понаблюдав за спокойно дремлющим Джозефом, Цезарь разворачивается и направляется в сторону своей комнаты. Дойдя до двери, он невольно замирает, когда слышит шорох позади. Оглянувшись же, Цеппели видит, что его друг просто повернулся во сне на бок и при этом случайно скинул с себя плед.
– Oddio… – устало выдыхая, итальянец возвращается обратно, поднимает плед с пола и снова укрывает им Джозефа. Тот что-то тихо, несвязно бормочет во сне, снова чуть ёжится, но опять же не просыпается.
«Sì, molto carino**», – Цезарю остаётся только смириться с этой не самой уместной мыслью. Подумаешь – они друзья, и притом лучшие. Так что он вполне может считать Джозефа милым. Но только в те редкие моменты, когда он молчит. Ну, и желательно не бодрствует. Как с детьми обычно – все милые, пока спят зубами к стенке. Вот и тут так же, да.
– Sogni d’oro***, ДжоДжо, – еле слышно произносит Цеппели, как можно осторожнее взъерошивая каштановые вихры Джостара, после чего наконец-то уходит в свою комнату.
