Текст книги "Руины Тиррэн Рина. Пламя на углях (СИ)"

Автор книги: Hellas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Мирэд внутренне скривился. Он спал и в паршивых тавернах, где по прохудившимся подушкам скакали жирные коричневые клопы, и в лесу, на мхе и траве, завернувшись в один только плащ и пытаясь спрятать лицо от мошкары, один раз пришлось ночевать даже в грязной подворотне на мокрых после дождливой мороси камнях, но на чешуе ему спать ещё не приходилось. И не особо хотелось – вряд ли это будет приятней, чем на земле, да ещё и рыбный запах, сейчас чувствующийся особенно резко, особого энтузиазма не добавлял.

Пол оказался очень жёстким: под кожей был всё тот же каменистый пляж. Не помогал даже подстеленный на него плащ. Пахло ещё более отвратительно, чем у входа в дом – к рыбному духу примешивался щекочущий ноздри аромат тины и пота. На Миро было невозможно жарко, одежда липла к телу, мыться было негде, и если на свежем воздухе запах почти не ощущался, то теперь, когда они впятером набились в один дом, дышать стало просто невозможно. Мирэд сморщился и попытался перелечь так, чтобы уткнуться носом в рукав рубашки. Мундир валялся где-то в углу. Можно было, конечно, положить его сверху плаща, чтобы хоть как-то смягчить жёсткий пол, но тогда становилось слишком жарко.

Мирэд думал, что он любит тепло? Он никогда так не ошибался.

Аин-Зара в ответ на его мысли шипяще фыркнула и поудобнее свернулась под его боком. Хорошо ей, в любых условиях спит в тепле и покое на личном мягком Забирающем.

«Мягком, Нэссс? Да тысс твёрдый, как матрассс в засссаленом грязссном трактиришшке!» – возмущённо отозвалась змея, стукнув его по груди хвостом. Мирэд не преминул тут же ей ответить:

«Если что-то не устраивает – спи на полу. Там чешуя, песочек – всё, как ты любишь, да? И никакого жёсткого противного меня»

Аин-Зара раздражённо куснула его за ключицу и замолчала, смертельно обидевшись. Теперь он слышал только её шумное сопение.

Мирэд тихо хмыкнул и прикрыл глаза.

На полу они, из-за катастрофической нехватки места, сгрудились довольно тесно. Мирэду по месту расположения относительно повезло, он оказался у водянистой стены, дарящей хоть какую-то прохладу и хоть немного, но перебивающую витающий в воздухе “букет” запахом моря. Была другая проблема: рядом с Мирэдом лежал и Вард, с которым он за последнюю неделю не перекинулся и словом. Это очень нервировало, и Забирающий безрезультатно пытался отодвинуться подальше, чуть ли не вжимаясь в водяную стену.

– Слушай ты, змеюка высокомерная, хватит уже пыхтеть и телепаться. Надоел, честное слово, – голос Варда был тихим, сонным и как никогда похожим на шипение. Мирэд мстительно заелозил по шуршащей чешуе ещё громче, потом понял, что ведёт себя как последний идиот, и ответил:

– Я не хочу спать в такой близости от тебя.

И дело было даже не в ссоре, которую пора было заканчивать, а именно в запахе. Сформулировать, наверное, стоило бы не так, но было поздно: друг понял всё по-другому, исходя из своих знаний об обидчивости Мирэда:

– Не хочешь, значит. Ну и… Да, тьфу на тебя, – Вард заворочался за его спиной и, видимо, отвернулся.

Мирэд же остался пристально разглядывать водную стену напротив своих глаз. Можно было бы растормошить его и объяснить всё ещё раз, чтобы он понял истинный посыл его фразы, но Мирэд знал – если Вард говорил таким тоном, то слушать объяснения сейчас не станет.

Из-за его глупого поведения их дружба медленно, но верно трещала по швам. Стоило что-то сделать и попытаться хоть как-то исправиться, но как? Что? Стоит ли пытаться?

«Нэссс, ты дураксс», – озвучила его мысли Аин-Зара.

«Знаю»

Ночь с 40 дня на 41 день элэйнана 1069 года от Серой Войны; Море Меридэ, Странный мир

– Отвечай, человек. Куда и зачем направлялись тёмные? И тогда я, быть может, пощажу тебя, – голос Таэрта был медленным и тягучим, словно патока. В нём остро чувствовалась опасность, она растекалась по телу, отравляла, заставляла замереть на месте, лишала воли.

Рэт не знал – и не хотел знать, что эльфы, с их высокими звонкими голосами, могут говорить так. Его собственный голос словно застрял где-то в горле, и он не мог проронить ни звука. Слова и интонации командира наёмников рождали почти первобытный ужас.

Человек, прикованный к стене трюма магическими цепями, бился в ознобе. По его лбу стекали капли пота, зрачки были расширены, как у больного лихорадкой. Рэту было жалко пленённого и страшно от его вида, но он ничего не мог сделать: они практически вышли на след тёмных, а человек должен был назвать точное место, где стоило их искать.

После отбытия с Элфаниса «вольные небожители» были доставлены золотой платформой в Фирмон – один из торговых городов Кары. Там они долго искали некого господина к’Арчема – как узнал Рэт, именно он должен был передать первым наёмникам Артефакт. Рэту, после происходящего здесь и сейчас, даже не хотелось думать, как Таэрт узнал от этого господина, что тёмные отправились в Ламенбер. Наёмники бросились следом, но догнать не сумели – у тёмных была фора во времени, и из-за поисков сначала господина к’Арчема, а потом и лошадей, они сильно задержались. К тому же местность была им плохо знакома, и хоть как-то ориентировался в городах Забирающих только Сэльф – один из мечников, владеющий двумя тонкими парными клинками, которые Таэрт называл «зубочистками». Благодаря Сэльфу они и смогли добраться до Ламенбера относительно быстро – дорогу он знал.

Ламенбер, Обитель Моря, был крупным Карским портовым городом, и, в отличие от шумного извилистого Фирмона, по которому они перемещались не сильно всматриваясь в местные достопримечательности, поразил Рэта буквально с первого взгляда. Он даже смог уговорить Таэрта на то, чтобы тот отпустил его с кем-нибудь из своих эльфов посмотреть город, пока остальные будут расспрашивать о тёмных работников порта. Ллири, как подозревал Рэт, вероятно договорилась о чём-то с командиром наёмников – других причин на то, что их действительно отпустили на полдня, он не видел. Но любопытство пересиливало всё остальное, в том числе совесть, не позволявшую мешать выполнению задания: крупные города Рэт представлял довольно смутно. И результат превзошёл все его ожидания.

Архитектура Ламенбера разительно отличалась от архитектуры Элфаниса. На Элфанисе всё было эфемерным и воздушным, с лёгкими цветочными орнаментами, белыми камнями, ажурными полупрозрачными ставнями, золотыми узорам, всё было исполнено света, яркой буйно растущей зелени, и смотрелось не то чудесным солнечным цветком, не то кремовым пирожным, из-за чего красота родного острова меркла: не оттенённая ничем контрастным, она приедалась и становилась слишком приторной.

Ламенбер же был прекрасен по-другому. В нём не было возвышенных небесных зданий, но и приземлёнными они тоже не выглядели. Сложенные из тёмно-синего и светло-голубого, бирюзового, кобальтового, лазурного, чёрного камня, они казались застывшими в веках морскими волнами, несокрушимыми и недвижимыми, безучастными к заботам снующих у их подножья существ, но, в то же время, надёжными и готовыми всегда принять в свои глубины усталого путника. Спугнуть восхищение Рэта не смогли даже ученица лекаря Арэ с воином Гирасом, посмеивающиеся за его спиной. Наверное, он и, правда, очень забавно выглядел, дорвавшись до свободы и неизведанных просторов. Но Рэт ничего не мог с этим поделать. От ощущения практически полной вседозволенности захватывало дух, а в голове становилось глупо и звонко-пусто.

А ещё, увидев Ламенбер, Рэт понял, почему в книгах это место называли не иначе как величайшим морским портом – этот город словно бы сам был частью океана, прекрасный и незыблемый, но в тоже время какой-то расплывчатый и изменчивый, как сама вода. Прекрасны были и его жители – гордые и восхитительно не похожие на эльфов темноволосые Забирающие со змеиными глазами. В этом городе, в отличие от других, расположенных глубже в материке, они составляли лишь половину населения – в Ламенбере было множество торговцев и матросов с кораблей, принадлежавших к самым разным расам. Рэт даже мельком видел небольшую группу аар, смотревшихся среди тёмных домов Ламенбера огнями костров.

Он успел рассмотреть их только мельком: вот они идут, почти летят по мостовой, несмотря на дыхание близких морозов – босые, одетые лишь в шаровары и лёгкие туники ярких расцветок, волосы их – красные, багровые, тёмно-розовые, жёлто-оранжевые – пышными львиными гривами укрывают их до колен, оголённая кожа и острые треугольные лица мерцают золотом. Рэт бы подошёл к ним поближе, но наёмники в целях безопасности отвели его подальше. И Рэт даже понимал почему, он бы вряд ли сдержал своё любопытство и подошёл бы к ним слишком близко, а аары были абсолютно непредсказуемы, как одна из самых закрытых рас, да и поведение их, зачастую, было очень странным и малопонятным, как и их традиции, и обычаи, тянущиеся из самой древности.

Долгое время, до того, как первые учёные из людей вышли с аарами на контакт, они и вовсе не считались разумными. Лишь потом, когда один из учёных вольного города Грань – Карвир Аркас, тот самый, кто смог ввести понятие “ступеней магии” – смог построить с ними осмысленный диалог, стало ясно, что аары обладают крайне высоким интеллектом и крайне интересными с точки зрения освоения пятого измерения знаниями и о магии, и о духах. Именно благодаря их помощи стало известно, что духи и призраки – совершенно разные вещи, а не одно и то же, как думали учёные раньше. Призраки, по словам аар, были осколками душ умерших, а духи представляли собой сгустки магии, воплощения стихий, не обладающие разумом, но способные выходить из своего измерения в привычные всем существам четыре и вредить им.

Уникальность знаний аар была и в том, что они умели подчинять духов и обращать их силу в помощь себе. До них это не удавалось никому. Рэт был бы рад узнать несколько аарских секретов – не из жажды могущества, но из жажды новых знаний – но поговорить ни с кем из аар, конечно же, не мог, поэтому предпочёл продолжить осмотр города.

Самой главной достопримечательностью Ламенбера бесспорно были корабли. Они, казавшиеся маленькими неприглядными точками с высоты полёта Элфаниса, оказались массивными гигантами всевозможных расцветок и размеров. Лёгкие быстрые шхуны, грузовые величественные титаны, грозные военные судна рядами стояли в порту, мерно покачиваясь на тёмно-синих стальных волнах, бьющих о запруженную народом каменную пристань. От гремучей смеси новых запахов, которую Рэт бы никогда не почувствовал на родном Элфанисе, от множества голосов и звуков, мешавшихся в ушах в одну невообразимо прекрасную какофонию, кружилась голова. Рэт с восторгом понимал, что здесь, в толкотне, грозящей оторвать его от двух наёмников-сопровождающих, все принимали его за своего. Существам вокруг было всё равно, что он был сыном Светлейшего и происходил из знатного рода, они не стеснялись стоять при нём в полный рост, браниться, кричать, могли задеть его локтём и даже не извиниться. Один раз его чуть не спихнули прямо в воду, когда он подошёл слишком близко к краю. Тогда Гирас поймал его, с проклятьями отчитывая, а Арэ громко рассмеялась, щуря необычные для эльфов светло-карие глаза.

Для Рэта всё было в новинку. Он до зуда в пальцах надеялся залезть на крышу городской ратуши, чтобы увидеть Ламенбер привычно сверху, как много раз делал с башни Небесной Резиденции. Ему хотелось попробовать местную кухню, и Арэ, узнав о таком его желании, даже купила ему пирожок с рыбой и какую-то странную конфету на деревянной палочке, названную ей «леденцом». Ужасно хотелось побывать и на одном из кораблей-гигантов, подняться на дощатую палубу, рассмотреть пушки, виденные им только на картинках, ближе… Однако, всё это было настолько в новинку, что Рэт не был разочарован и когда Таэрт выбрал для нового путешествия совсем небольшое судно под названием «Серая тень», которое, почему-то, стояло даже не в основной части порта, а в какой-то небольшой бухте с другой стороны города. Как рассказала ему позже Арэ, один человек из служащих порта сообщил Таэрту, что попадающие под описания существа уплыли на юго-восток, да и капитан команды, какой-то «мутный тип», сказал править в сторону северного берега Миро, к землям руссов. Рэт, правда, совершенно не понимал – ни что такое «мутный тип», ни зачем тёмным нужно к руссам, первобытно живущей в деревнях по краям материков расе.

На «Серой тени» они пробыли ровно сутки, а потом, оставив корабль на попечение флегматичным и абсолютно безразличным к поведению наёмщиков матросов, взяли на абордаж судно, на котором, как всё тот же Таэрт предполагал, ушли в неведомые дали Миро тёмные с Артефактом Попутных Ветров. Точнее, слово «абордаж» было слишком ярким для того, что произошло: боя не было. Лекарь Мелифф велел всем задержать дыхание и с помощью мага воздуха Лардэлена распылил по всей палубе корабля тёмных какой-то порошок. Потом они долго ждали – Рэт понимал, что прошло всего десять минут, но ему они показались вечностью, и лишь потом ступили на чужую территорию.

Таэрт пытался оставить Рэта на «Серой тени», чтобы «не путался под ногами», но он смог уговорить командира наёмников, и тот махнул на него рукой. «Вольные небожители» обошли, как показалось Рэту, весь корабль и стащили всех обнаруженных матросов в трюм, где зачем-то подвесили на стены с помощью заклятья цепей. Рэт тогда ещё не догадывался, зачем они это сделали, и лишь удивился тому, какая интересная у заклинания формула – в ней была намешана не только магия воды, которой пользовался Марвас, но и что-то из магии стали. Когда все матросы оказались внутри, Гирас и Ларкан ушли проверять каюты – наверное, решили убедиться, действительно ли они нашли всех. Остальные наёмники вместе с Рэтом остались в трюме.

Сначала он не понимал, что должно произойти дальше, и зачем Таэрт достаёт из своей походной сумки что-то, похожее на клещи, и почему Арэ отвернулась, а остальные замерли безразличными истуканами. А потом командир наёмников взял руку дрожащего от ужаса человека – единственного из уже пришедших в сознание – и сжал клещами его палец до пробирающего до костей хруста. Рэт закрыл глаза и отшатнулся к стене, кто-то из наёмников поймал его за плечи, не давая упасть. Только ощущение чужих горячих рук удерживало Рэта от того, чтобы броситься прочь. Только бы не видеть, только бы не слышать…

Крики человека резали уши, голос Таэрта – всё такой же тягучий и мягкий, звоном отдавался в ушах и дрожью в теле. Рэт не ожидал такого. Он не представлял, что такое вообще может быть, что остроумный и смешливый командир «небожителей» может пытать человека и продолжать говорить таким абсолютно безразличным к его мучениям голосом. Что остальным наёмникам всё равно – словно бы это было в порядке вещей, словно бы человек в двух метрах от них не бился в агонии. Рэт лихорадочно думал, словно отчаянно пытаясь убедить себя, о том, что на самом деле наёмники вовсе не чудовища, просто это их работа – выполнять заказ клиента любыми способами, что они делают это не со зла, а безразличие лишь маска… Но его била дрожь, и руки наёмника на плечах стали казаться чем-то до ужаса мерзким.

– Нет! Не надо! Я всё, всё скажу! Они идут в Уруд, им нужно… – то ли выкрикнул, то ли выстонал человек сорванным голосом, а затем раздался тихий хлюп и крики стихли. Стихло вообще всё.

Рэт всё ещё дрожал, но решился открыть глаза. По спине пробежали мурашки, и дело было не только в жутких увечьях, которые нанёс Таэрт человеку. Из глазницы уже навсегда замершего тела торчал кинжал, а Таэрт бросил окровавленные клещи и вытянул из-за пояса меч, напряжённо смотря куда-то в сторону. Рэт медленно обернулся, чувствуя, как отливает кровь от лица.

У стены гротескной тенью застыл незнакомец в иссиня-чёрном капитанском камзоле. Его лицо под капюшоном скрывала тёмная магическая дымка, сквозь которую проглядывали только хищные глаза, горящие в полумраке как два уголька – янтарный и мерцающе-сиреневый, да растянутый в клыкастом оскале широкий рот.

Незнакомец опасно грациозным движением поправил пояс, на котором висели пустые ножны:

– Просто ненавижу болтунов. Мог бы сам судить его в посмертии, с радостью отправил на перерождение в какую-нибудь крысу… Крысой, впрочем, Вэп(1) и был. А ещё, – он глумливо хмыкнул, – ещё я ненавижу наёмничьих выскочек, что обшаривают мой корабль. И эльфов, как расу. Вы такие высокомерные сволочи, знаете?

Он поднял вверх затянутую в чёрную перчатку руку. Она была продолжением липкой темноты, в которой стоял незнакомец, она была щупальцем чудовища из ночного кошмара, она была тенью из подпола… она держала за волосы отрезанную голову Гираса. Его лицо было искажено предсмертной гримасой, из разорванного рта и шеи капала кровь. Застывшие светлые глаза были расширенны и слепо смотрели на наёмников. Такие неправильные, больше не горящие, кукольные глаза.

Незнакомец разжал пальцы. Голова с глухим стуком упала на пол и подкатилась к ногам Таэрта, пачкая доски. Рэта затошнило. Арэ за его спиной сдавленно вскрикнула и сломанной куклой упала на руки Мелиффа.

– Ты заплатишь за моего эльфа, тварь. И скажешь, зачем тёмные отправились в Уруд, – голос Таэрта, ещё минуту назад тягучий, вонзался в уши каменным крошевом.

– Настоящие тёмные не сдают своих… Что ж, мои матросы простят мне подобную вольность по отношению к их жизням. Госпожа будет к ним милостива, чего не могу сказать о вас, – незнакомец вновь осклабился и прижал ладонь к своему левому запястью, что-то бормоча на драконьем.

Как Рэт понял позже – молитву. А на тот момент он почти машинально принялся плести тонкую воздушную сеть, недоумевая, почему не сделал этого раньше. Но долететь до тела противника ни она, ни несколько кинжалов и заклинаний и подскочивший с мечом Таэрт, не успела – незнакомец быстрым, отточенным, движением выхватил из сапога нож, перерезал собственное горло и тут же исчез в брызнувших из раны клубах багрового тумана. Весь трюм утонул в ватной темноте, стало нечем дышать, тошнотворно запахло железом. Рэт дёрнулся куда-то в сторону, влетел головой в стену. Резкая боль отрезвила.

Дальше он действовал по наитию, сбросив морок и вспомнив, что он маг воздуха уровня адепта, а значит не беззащитен. Рэт не знал, что это за туман, откуда он взялся и как его уничтожить, поэтому сделал первое, что смог придумать: отогнал его сильным порывом ветра и крикнул застывшим наёмникам:

– Уходим!

В лёгкие тут же забился затхлый воздух, и Рэт закашлялся. Но крик возымел эффект: «небожители» услышали его. Лардэлен и Марвас выстрелили в туман слаженным ударом двух боевых заклятий воздуха и воды, но тот только поглотил их и, кажется, стал ещё больше и плотнее. Таэрт дёрнулся было к тому, что осталось от Гираса и прикованным телам, но тотчас развернулся и рванул к лестнице, потащив за собой Олирэ.

Рэт прикрывал тылы как мог, раз за разом откидывая наступающую на них мглу и спиной вперёд пробираясь к выходу. Лардэлен, кажется, тоже посылал какие-то заклинания, остальных не было видно. Но туман был сильнее их обоих и, что самое странное, целенаправленно полз следом, давя своей волей. Рэт чувствовал в нём нечто могущественное, и в сравнении с этим нечто он был лишь жалкой досадной преградой. Он не мог тягаться с этой силой и этой волей.

Его сосуд исчерпывал себя. Отталкивающий Ветер с каждым разом требовал всё больше напряжения и чистой магии, чего раньше не бывало, а другие заклинания проходили сквозь клубящуюся тьму, словно раскаленный нож сквозь масло – легко, но не причиняя ни малейшего вреда. Рэт судорожно обернулся: наёмники как раз соскакивали на борт «Серой тени», а туман подобрался к нему на расстояние вытянутой руки. Рэт слышал, как скрежетали и ломались доски палубы и буквально видел чёрный пролом где-то под багровой клубящейся дымкой.

Он встретился взглядом с Таэртом, пересчитывающим свою команду, и на секунду ему показалось, что наёмники так и оставят его здесь, сбегут, пользуясь выигранным временем, и плевать им на договор с Ллири, но этого не случилось. Тарэт лязгнул зубами и вскочил на фальшборт.

– Прыгай, пока оно тебя не сожрало! Я поймаю тебя!

Рэт сделал к нему шаг, ещё раз отшвыривая дымные щупальца. Перед глазами всё поплыло, мир накренился…

– Какого Маррака ты медлишь?!

Рэт сделал ещё шаг, пытаясь понять, в каком направлении теперь двигаться. Всё утопало во мгле, выли доски, рычал Таэрт, качался умирающий корабль. Выбор был невелик – остаться здесь, позволить смертельному туману растерзать своё тело, или же попытаться спастись, прыгнуть в неизвестность и молиться Клоис, чтобы не утонуть в сошедшем с ума море. Ноги подгибались, сил не осталось вовсе, но жить… Жить хотелось. Рэт сделал ещё шаг, наткнулся животом на борт, слепо пытаясь разглядеть что-то за пеленой.

Он с трудом взобрался на скрипящие и гнущиеся доски, замер, пытаясь нащупать опору. Под сапогом хрустнуло, нога соскользнула… Рэт прыгнул, вкладывая в прыжок остатки сил и магии, прыгнул через туман, отчаянно надеясь, что где-то там его ещё ждёт корабль. Багровые щупальца царапнули по спине, впились, не желая отпускать, воздух загустел, как мёд, но бушующий в крови ветер подхватил, потащил вперёд…

Рэт уже не понимал, ни куда он падает, ни сколько длится это его падение, и падает ли он вообще, когда его схватили чужие, жёсткие руки и дёрнули за собой. Он и держащий его упали на палубу – целую, серую, пахнущую солью – и Рэт наконец-то начал проваливаться в небытие, краем сознания отмечая, как кто-то оттаскивает его в сторону, слыша, как Таэрт сорванным голосом выкрикивает команды. Потом корабль дёрнуло и понесло с такой скоростью, что Рэта чуть не вывернуло наизнанку. Спасло только одно – он наконец-то потерял сознание, всё ещё чувствуя, как багровый туман тянет из него оставшиеся крохи магии.

1) Вэп (драк.) – крыса (имеется в виду его имя при посвящении в тёмного)

Комментарий к Глава VI. Море и кровь

Приношу извинения всем тем, кто ждал главу раньше. Я пыталась, но увы :)

========== Глава VII. Острова руссов ==========

41 день элэйнана 1069 года от Серой Войны; Земли руссов, Миро, Странный мир

Проснулся Мирэд злым и с нещадно болящей головой. На щеке и тыльной стороне ладони остался след от рыбьей чешуи, волосы были мокрыми, противно липкими и мерзко пахли тиной – во сне он влез головой в водную стену. Тело от сна на неудобном лежбище ныло и не желало подчиняться, след от ожога начал неприятно болеть. Чар, конечно, сообщил, что никакой опасности он не несёт, хоть магия его убрать и не в силах, но Мирэд всё же несколько нервничал. Он слышал, что с помощью каких-то целебных масел ожог можно частично уменьшить и очень надеялся, что это действительно так. Кожа на месте раны была красноватой и чуть опухшей. Это, возможно, и пройдёт со временем, но сейчас он даже не мог безбоязненно снять рубашку при отряде. Заметят. Начнутся ненужные расспросы, и проклятая Вараса снова всплывёт. Как же Мирэда раздражало то, что даже спустя несколько недель после вылазки он не может перестать думать о ней!

А ещё, глядя на Варда, после прошлой ночи окончательно охладевшего и теперь не менее демонстративно, чем он сам прежде, игнорирующего его, Мирэд испытывал жуткое сожаление и даже подумывал о том, чтобы всё-таки извиниться. При этой мысли внутри него поднимал голову склизкий внутренний голос и зло шептал: «Он сам вчера отвернулся и не дал тебе договорить. Теперь это не твои проблемы. Ты найдёшь себе куда лучшее окружение, если только захочешь… и вернёшься в Сазэр».

Мирэд был растерян и не понимал, что делать дальше.

Он получил другое воспитание. Его не учили извиняться, его не учили признавать ошибки и говорить об этом вслух. Его учили повелевать, смотреть на мир у своих ног с толикой презрительного снисхождения и никогда – а как иначе? – не называть существ в этом “мире у ног” друзьями. Это воспитание не только не пригодилось ему в жизни – оно испортило ему эту жизнь. Да, годы среди тёмных поубавили в нём спесь, но вековая кровь, текущая в его жилах, кровь господ – не вода. Этой крови не утечь сквозь пальцы, о ней невозможно не помнить, она заполняет его, бежит под кожей.

Мирэд часто думал о том, как бы сложилась его судьба, родись он в семье не господина Эрланса к’Сазарена, а какого-нибудь обычного городского разнорабочего. Что было бы тогда? Каким бы он был тогда? Попал бы к тёмным или работал бы в придорожной таверне? Наверное, всё же второе – в Чёрный Совет его привела сестра, познакомившаяся с Тамерзаром на одном из устраиваемых Змеиным Советом балов. Кто-то из древних, служивших Госпоже Смерти уже сотни лет, говорил, что если быть её воином – твоя судьба, то рано или поздно дорога приведёт тебя к воротам Малахитовой Резиденции, но Мирэд не знал, верить ли в это. Ровно, как и не знал – его ли эта судьба?

Он потряс головой, выжал мокрые волосы и поднялся на ноги. Было паршиво, Аин-Зара шипела бесконечные нотации, а тот, за дружбу с которым он боролся с собственной кровью, по сущей глупости всё больше отдалялся от него.

Обрадовало этим утром лишь то, что гостеприимные руссы вняли просьбам грязных и немытых тёмных и проводили отряд к какой-то малоприметной бухте всего в десяток метров шириной. Она напоминала большую неровную каплю и с двух сторон была окружена невысокими серовато-сизыми скалами, к концу бухты сужающимися и практически перекрывающими приток воды. Войти сюда на корабле было невозможно.

Руссы оставили их у воды и отошли в сторону, к самому началу скал, уселись на песок и завели тихую журчащую беседу на своём наречье. Если Мирэд правильно помнил то, что рассказывал ему Зенор, оно называлось лионка. Несмотря на то, что тёмные считались здесь гостями, сопровождающие продолжали за ними следить.

Мирэд отошёл в сторону, почти к самому краю бухты, скоро сбросил с себя одежду, скинул зашипевшую Аин-Зару на песок, куда едва набегали мелкие волны, и, сделав буквально пару шагов, нырнул в воду.

Всего пара метров золотого песка, где воды было едва ли по щиколотку, а после земля резко уходила из-под ног. Мирэд сделал мощный гребок руками, уходя ещё глубже, и распахнул глаза. Вода была прозрачная, светло-светло голубая, отливающая лёгкой морской зеленцой. На много метров вниз её золотом пронизывали солнечные лучи, и, казалось, почти достигали заросшего зелёными нитями водорослей каменистого дна. На руках играли белые пятна бликов, вода была удивительно тёплой – в Каре такой не бывало даже в роэнан, по крайней мере, на севере. Мирэд словно плыл сквозь жидкое, ещё не застывшее желе – уже не кипящее, но и не растерявшее своего жара. Мимо пронеслась серебристая стайка рыб с жёлтыми плавниками. Мирэд повернул голову, следя за их передвижением, и увидел, как они ринулись к Зенору.

Чаррусс плыл над самой глубокой частью бухты, там, где вода насыщалась тёмной железной лазурью. Рыбы вились вокруг него, то сужая, то расширяя круги, и он сам казался огромной гибкой рыбой. Его бирюзовая кожа была лишь на несколько оттенков темнее воды, и оттого он почти сливался с ней. Выдавали его лишь волосы, набухшей тёмно-русой пряжей вившиеся вокруг головы. Он продвигался вниз плавными, сильными гребками, казалось, что раненная рука совсем ему не мешает. Жабры на его шее поднимались и опускались, от них взлетали вверх мелкие пузырьки. Сейчас он был одним из них, одним из руссов, сыном океана и моря. Мирэд впервые задумался о том, каким бы был Зенор, если бы родился не полукровкой? Были бы его волосы белыми, синими, светло-голубыми, как у вождя Водного Вихря? Проступал бы острее пластинчатый рыбий хребет на его спине? И какой она была – его мать, женщина, которую он так хотел найти?

Мирэд отвернулся и несколькими сильными движениями поднялся на поверхность, глубоко вдохнул влажный горячий воздух. Покидать бухту не хотелось, но дела тоже не ждали. Они приехали сюда не купаться.

На берегу он наскоро обтёрся старой рубашкой и натянул чистую новую – ту самую, в корой прожёг дырку ещё в «Красном Змие», тут же закатав рукава по локоть, затем, после недолгих поисков, обнаружил шейный платок, который ему ещё год назад подарила сестра, и который он так ни разу и не надел. По её словам такие платки были последним писком моды среди знати, но Мирэду не сильно нравились эти абсолютно бесполезные куски ткани – они толком не грели и были весьма сомнительно привлекательны внешне. Однако сейчас он пригодился: Мирэд, промучавшись несколько минут, повязал его на голову, чтобы солнце не так пекло. Волосы он оставил распущенными, и теперь они липли к шее, скрывая пятно ожога – надеть мундир сейчас было бы смерти подобно, а хвосты импровизированной косынки хоть и были длинными, всё же не могли скрыть то, что не должно было оказаться на виду. Можно бы было, конечно, употребить шейный платок по назначению и повязать на шею, но это выглядело бы слишком подозрительно – тот же Вард не преминул бы спросить, с чего это Мирэд принарядился.

Сапоги он тоже решил пока не надевать, и теперь грел босые ступни в тёплом золотистом песке.

К тому времени, когда весь отряд был помыт и одет, к бухте подтянулось ещё несколько руссов, нёсших с собой пару крупных плоских раковин, на которых, как на подносах, лежал приготовленный для гостей завтрак. Он не порадовал, но Мирэд был готов к чему-то такому: специфического вида рыба, похоже сырая – в лучших традициях Аин-Зары, какие-то водоросли, невкусные уже на первый взгляд, и прочие мерзкие на вид дары моря, которые Мирэд недолюбливал. Но если он, более-менее привычный к подобным блюдам из-за выходок своей змеи, любящей проглотить что-нибудь малоаппетитное в качестве небольшой неприятной мести, съел свою порцию ненавистной рыбы, практически не кривясь, то остальным пришлось гораздо хуже.

Вард чуть ли не плевался, не пытаясь скрыть отвращения, и Мирэд даже привычно позлорадствовал по этому поводу; Фирэйн с вымученным лицом пытался проглотить единственный кусок рыбы, и по его глазам было понятно, что сейчас он готов в ответ скормить руссам одну из своих ядовитых настоек; Зенор недоверчиво ковырял зажатой в здоровой руке костяной палочкой, что заменяла здесь все столовые приборы разом, тошнотворно синюю водоросль, совсем не напоминающую зелёные нити на дне бухты, а Квэарр мужественно жевал зеленоватую икру с самой наилюбезнейшей миной на лице, обещающий руссам все муки посмертия.

Руссы этого, конечно, не заметили и, садистски подождав, пока вся принесённая еда будет съедена, с низким поклоном забрали у них раковины и жестами предложили следовать за ними. Повели их, вполне ожидаемо, к жилищу вождя Водного Вихря, но перед визитом к нему всё же разрешили зайти в их временное жильё, чтобы оставить вещи. Это заняло немного времени, и через несколько минут тёмные уже вновь стояли перед домом вождя. Днём он выглядел не менее впечатляюще, чем ночью, и Мирэд не мог этого не отметить.