Текст книги "Руины Тиррэн Рина. Пламя на углях (СИ)"

Автор книги: Hellas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Ого-го, какие слова я слышу от представителя ссславного рода к’Сссаззаренов! Я-то думал, что ты таких просторечных слов в своём лексиконе не используешь!.. Кстати об эльфах: у кого есть идеи, почему они на нас напали и что им было нужно?

Квэарр рассмеялся, и этот неправильный искорёженный смех прозвучал гротескным карканьем:

– Артефакт Попутных Ветров, конечно же. Мы ведь его и забирали у господина к’Арчема.

25 день элэйнана 1069 года от Серой Войны; Небесная Резиденция, Элфанис, Странный мир

– Как это вы не отбили Артефакт? Вы, верно, неудачно шутите, господа вольные эльфы. Тёмных было всего трое, и если вы не смогли отбить его, то вы не наёмники, а кроткие монашки, у которых из оружия только сирионские круги(3), – голос Пресветлого Эртара звенел почти не скрываемой злобой и ломким сэтэванским льдом.

– Простите, Пресветлый. К ним подошло подкрепление – Забирающий Сталь и горный житель. Один из наших эльфов погиб, ещё несколько тяжело ранены. Вы не предупреждали нас о том, что за Артефактом явятся и тёмные, мы не могли должным образом подготовиться к схватке, – командир отряда стоял перед ним согнувшись в полупоклоне, опасаясь шевелиться, но всё ещё смея изредка возражать. Старший сын Светлейшего Эрнанна от первого брака с Меридэ Эльронэ, если верить слухам, был почти так же силён как и его отец, и к своим ста восьмидесяти девяти годам владел магией воздуха на предпоследнем уровне – уровне мастера, а магией воды – на уровне амисиона. Это само по себе говорило о нём как об очень сильном маге с большим потенциалом, а учитывая его дар – возможность комбинировать обе магии вместе, это делало его ещё и очень опасным противником.

– Вы должны были быть готовы к любым неожиданностям, как я вам и сказал. Я знаю, что Забирающие сильные воины, хотя, по вашим описаниям, там был едва вошедший в силу мальчишка, не обученный своей природной магии в полной мере. Но. Вас было восемь, а их – пять. Восемь эльфийских наёмников, владеющих магией на уровнях от ионира до матэра, не смогли справиться с пятью тёмными, среди которых был всего лишь один маг и всего лишь один слабый Забирающий Сталь? И вы называетесь «элитным отрядом»? Это даже не смешно, – Эртар скривил красиво очерченные губы, чуть ли не выплёвывая слова. – Что ж, как вы понимаете, за задание вы получите только компенсацию за физический ущерб. Сколько золотых ветров(4) нынче стоит наёмничья голова?

– Пятьдесят, Пресветлый. И ещё двое тяжело раненых, – командир склонился ещё ниже.

– Я распоряжусь выдать вам семьдесят… Нет, пожалуй, шестьдесят золотых, – Эртар подхватил лист тонкой дорогой бумаги из стопки, лежащей на столе рядом, чиркнул на ней несколько фраз, поставил печать и передал чинно подошедшему эльфу-слуге в белоснежной накидке с гербом Светлейших(5) на спине. – Вас проводят.

Слуга жестом пригласил наёмников следовать за ним и степенно вышел за двери. Наёмники ещё раз откланялись, давя в себе нервную дрожь, и покинули помещение следом, не смея выпрямиться и так и пятясь в полупоклоне почти до самого конца зала. Стражи плавным заученным движением закрыли за ними двери и вновь статуями замерли по обе стороны от них. Некоторое время в зале раздавался лишь шорох бумаги и скрип пера. Затем из второго входа, ведущего вглубь резиденции, появилась юная эльфийка с золотым венцом Светлой на совершенно неправильных багровых волосах, густой волной спускающихся до самой поясницы.

– Они не справились? – она скользнула к Эртару парящей над полом бабочкой, слишком яркой и живой для этого места.

– Да. Ты как всегда права в своих предположениях, Иллирия. Но неужели эти… личности и в самом деле были одними из лучших эльфийских наёмников? Это не воины, а один только позор для всего острова. Мне кажется, что с каждым поколением наши маги рождаются всё слабее и слабее, а амбиций у них всё больше и больше. Да, остаются ещё среди Звёздных(6) древние рода вроде нашего, но даже в них младшие дети совсем слабы и едва дотягивают до уровня адептов. Да и у нас то же самое – я силён, как отец, Рэттан едва ли достигнет уровня фальто, а в тебе магии и вовсе нет, – Пресветлый горько покачал головой, – да ещё и с эти проблемы с островом. Отец не договаривает, он имеет право, но не доведёт ли он всё до абсурда? Он сказал мне только, что нужно в кратчайшие сроки добыть этот Артефакт, но чем он поможет?

– Не волнуйся так, брат. Что касается меня – Светлой магия может и не пригодиться. Я не воин и не займу никакой важной должности, а мой муж станет для меня защитой в случае опасности. Что касается остальных – возможно проблемы со слабыми магами связаны с проблемами острова? А Артефакт сам по себе очень сильная вещь, одно его присутствие, возможно, даст какой-то эффект. Отец наверняка знает, что делает. Он Светлейший уже не одно столетие, – Иллирия подошла прямо к нему, присела на подлокотник кресла и ласково запустила руки в его волосы.

– Но в последнее время он не показывается даже нам. Пока что всё мирно, но скоро могут поползти слухи о том, куда же мог исчезнуть правитель. Пресветлые ещё никогда так долго не занимали трон при живом Светлейшем, – Пресветлый откинулся на спинку кресла, позволяя сестре перебирать тяжёлые золотые пряди, стекающие из-под искусно выполненного венца с аквамаринами.

– Не думай об этом. Отец не будет сидеть в подземельях вечно, – уверенно произнесла она, смотря, как играет в его волосах солнечный свет. – Скажи, с наёмниками всё действительно так безнадёжно? Неужели нет ни одного достойного отряда?

– Есть один, – Эртар поморщился, – про него ходят некоторые слухи. Говорят, слишком рьяно и жестоко выполняют эти наёмники свою работу. На их счету, однако, нет ни одного не выполненного заказа. Но они не нравятся мне иррационально… хотя, право слово, глупо полагаться на эмоции в таком деле. Все мы здесь изнежены жизнью в крохотном вечноцветущем мирке без горести и бед, вот и воспринимаем так резко любую жестокость или даже упоминание о ней. Да, пожалуй, я найму их. Лучше жестокие, чем мягкотелые. Они сегодня же будут здесь, а после отправятся на задание. Чем скорее, тем лучше, времени мало.

Зал на некоторое время погрузился в молчание. Эртар что-то обдумывал, морща лоб, Иллирия пропускала сквозь пальцы его волосы самого правильного для эльфа цвета, стражи стояли тихо и словно не дыша. Наконец Пресветлый негромко произнёс:

– Меня немало волнует Рэттан. Он просит отпустить его с наёмниками. Хочет повидать мир под нами. Возможно, это и пошло бы ему на пользу, но… слишком опасно отпускать второго наследника престола в такое время, тем более с наёмниками, от которых не знаешь, чего ожидать.

– Но если не сейчас, то когда? Скоро в мире начнётся война. Сам же понимаешь, сколько бы мы не отрицали Иокийскую проблему, она никуда не исчезнет. Нам придётся созывать на остров всех магов, чтобы выдержать возможную битву. К тому же, если ты не отпустишь его, то он сбежит. Ты ведь сам знаешь, насколько он эмоционален и чувствителен, особенно после смерти матери, он не выдержит очередного твоего приказа. Лучше отпусти его сам, приставь к нему несколько человек из стражи. К тому же с такими наёмниками он не пропадёт, а они вряд ли решатся ему навредить, зная, насколько ты силён, – Иллирия вопросительно посмотрела на брата.

– Я мог бы… но нет, это всё же слишком опасно. Рэттану лучше остаться на острове, он от этого не умрёт. Большинство эльфов не покидали Элфанис ни разу за всю свою жизнь и были вполне счастливы… Нет, Иллирия, помолчи сейчас. Ты не переубедишь меня, и твои советы здесь ни к чему. Ты не осознаёшь всей серьёзности ситуации в силу своего возраста.

Светлая поджала губы:

– Зря ты переживаешь, брат. Даже если отец больше не сядет на трон, ты будешь готов надеть топазовый венец, корону Светлейшего. Из тебя выйдет непреклонный правитель. Но вот брат из тебя – бесчувственный.

Она высвободила пальцы из его волос, соскользнула на пол и церемонно поклонилась:

– Раз вы не хотите слушать мои мысли по поводу Светлого Рэттана, разрешите мне идти, Пресветлый.

– Иди, если тебе так угодно. Но ради Клоис, Иллирия… – Эртар прервал себя на середине фразы, покачал головой, венец на которой стал необычайно тяжёлым, и вновь принялся за свои бумаги.

Светлая отвернулась и летящим шагом вышла из зала сквозь всю ту же заднюю дверь. Проходя по открытой широкой галерее, она улыбнулась, глядя на скучающего в саду несколькими этажами ниже златоволосого эльфа.

– И всё-таки Рэт сбежит… Я ему помогу.

Вечерело. Небо вокруг Элфаниса окрасилось в нежно-розовый, с тонкими прожилками алого и желтовато-оранжевого. Сэрэн Тартас, Солнце Дня, ярким сгустком плавленого золота стекало вниз за край Вечного водопада. Рэттан знал, что скоро оно как всегда совсем скроется из виду и утонет в одном из нижних морей, и тогда на остров падут светлые сумерки, а потом настанет серая ночь – такие ночи бывают только на Элфанисе. Не тёмный кромешный мрак, как в мире под ними, не светлый день, а так – серый приглушённый вечер начала роэнана. Время на Элфанисе навсегда замерло в этом роэнане: тёплом, бесконечном, ласкающем кожу мягким солнечном светом, полном сочной зелёной травы и ярких цветов, с раскинувшимся, куда не посмотри, ясным голубым небом, украшенном узорами белых перистых облаков. Невероятно тёплая, золотистая красота.

Но Рэт чувствовал, что всё это словно не настоящее. Ведь там, под островом, лил дождь, дул штормовой ветер, падал снег, крутились вихри вьюг, опадали листья и заново раскрывались на голых деревьях первые почки. Там яркий опадающий последними красками элэйнан сменялся холодным слякотным и снежным сэтэваном не только по календарю, но и по погоде, а на Элфанисе всё так же ясно светило солнце и сладко-душно цвели вишни в саду у Небесной Резиденции.

Рэттан отчаянно завидовал тем эльфам, что покидали остров ради жизни в обычном мире, нормальном, правильном мире, и находили там своё место. Он так не мог и никогда не сможет, просто потому, что ему не повезло. Возможно, для кого-то родиться в правящей семье и было бы счастьем, но Рэту его положение перекрывало воздух. Он не мог уехать с острова навсегда, он не мог найти себе работу по душе, он не мог отправиться путешествовать, он не мог даже жениться по своей воле. Он ничего не мог без приказа свыше. Он давно это понял и смирился, но всё ещё лелеял мысли о маленьком путешествии, что приоткрыло бы ему окошко в нижний мир. Так хотелось вырваться из этого опостылевшего тепла хотя бы на пару дней! Он клятвенно обещал Эртару, что если тот отпустит его с наёмниками за Артефактом, то он больше никогда не покинет острова и будет примерно следовать намеченному жизненному плану, но брат остался глух к его просьбам. Как и всегда, впрочем.

Было горько осознавать, что брату плевать на его интересы. Нет, Рэт понимал, что его, как старшего наследника, временно замещающего правителя, гораздо больше интересовали дела короны, а не нытьё младшего дурного братца, но чем больше проходило времени в бесконечных скитаниях по резиденции и перелистывании давно прочитанных книг, тем чаще Рэт ловил себя на мысли о том, что начинает понимать, почему мама однажды спрыгнула с края острова.

Она просто не выдержала всей этой бесконечной бездумной жизни на крошечном клочке земли, парящем в небе.

Мало кто помнил, откуда появился Элфанис. Даже в Хрониках, которые Рэт от скуки и одиночества зачитал до дыр, это упоминалось лишь вскользь – «… и призвал Светлейший Алмаэр могучую силу, и оторвал часть земли от материка Налмира, что и сам раскололся надвое от этой силы, и поднял в воздух остров великий, новый дом эльфийский – Элфанис…» – вот и всё, что в них упоминалось. Ни слова о том, что же это была за магия, что действует до сих пор, хотя с Века Цветения, что закончился с концом Серой Войны, прошло тысячелетие. Наверное, именно с этой таинственной магией и появились какие-то сложности: брат вскользь упоминал о неких «проблемах» с островом, когда говорил про наёмников и Артефакт.

Посвящать его в подробности он, конечно, не стал.

Действительно, кем Рэт был, чтобы знать? Всего лишь запасным наследником на тот маловероятный случай, если Эртар не оставит после себя детей и некому будет занять престол. А пока живи в неведении, Светлый, вверь свою жизнь в руки отца и брата, выполняй их указания, и делай вид, что счастлив. Светлый не может быть несчастлив, так ведь?

В дверь комнаты тихо постучали, затем она отворилась и внутрь вплыла Иллирия, его младшая единокровная сестра, смотревшаяся среди обитающих в резиденции эльфов экзотической птицей. Дело было в том, что её мать – вторая жена Светлейшего – была человеческой женщиной. Рэт хорошо помнил её: она появилась на острове за несколько лет до смерти его матери и состояла в её свите. В то время Главным Магистром Лэсвэта стал её брат – Изар Мауг, и отец счёл нужным установить с ним хорошие отношения, поэтому пригласил юную Фредерику в свиту своей жены. Рэт не знал, сколько ей было лет, но она явно была ещё очень молода и довольно красива для человеческой женщины: у неё была белоснежная, словно у иной эльфийки, кожа, густая копна багровых как закат волос и поразительные золотисто-карие, почти не человеческие глаза, всегда смотревшие по-доброму и с едва заметной смешинкой. А потом мама умерла, и отец, стоило кончиться трауру, женился на Фредерике. И смешинка в её глазах почти погасла. Отец же был удивительно счастлив – вероятно, для него это был не только политический брак.

Рэт, наверное, был за него рад, но так и не смог простить того, как он поразительно быстро забыл о своей первой Светлейшей. А через год умерла и вторая, явив на свет дочку-полуэльфа, названную почти человеческим именем Иллирия(7). С того года прошло уже семнадцать лет.

Иллирия выросла удивительно похожей на мать. Чаще в таких смешанных парах дети перенимали все отличительные черты своего эльфийского родителя, но не в случае с ней. У Иллирии разве что уши были по-эльфийски длинными и заострёнными, а глаза – отцовскими, лазурно-голубыми. Всё остальное – и разрез этих глаз, и волосы, и фигура – были точно скопированы с Фредерики, и с каждым годом их сходство прослеживалось всё чётче.

Одного не было в ней, что было в её матери – той радости, того блеска в глазах. Рэт знал, что Иллирию, как и его самого, тяготит эта закрытая, подчинённая правилам жизнь. Но всё же ей не было так одиноко, как ему – Эртар на удивление сильно был привязан к своей единокровной сестре.

Да и сам Рэт чувствовал к ней странную, щемящую нежность – она понимала его как никто.

Иллирия улыбнулась ему привычной кроткой и светлой улыбкой:

– Здравствуй, Рэт. У меня есть для тебя новости, и я думаю, они тебе понравятся… Пусть Эртар и не отпустил тебя с наёмниками, я взяла на себя смелость поговорить с ними. Они согласились взять тебя с собой, а после вернуть на Элфанис вместе с добытым Артефактом Попутных Ветров.

Рэттан, хотевший было поприветствовать её в ответ, замер посреди комнаты:

– Ллири…

– Я знаю, ты поражён. Я тоже удивлена тем, как легко смогла договориться с ними… Не надо, молчи и не спрашивай, что я отдала им взамен – я всего лишь задействовала некоторые связи моей матери, упоминания о которых я обнаружила в её дневнике… Впрочем, об этом не буду тоже. У меня, как и у всех нас, есть свои секреты, которые секретами и останутся.

– Ллири… Ллири, ты не представляешь, насколько я тебе благодарен! О Клоис, неужели это правда? Я сам ведь даже не думал с ними говорить, не думал, что разговор может что-то дать… – от внезапного счастья у Рэта едва не закружилась голова, однако его веселье тут же поутихло. – Но что скажет Эртар? Он не сможет не заметить моего отсутствия. Он может заподозрить тебя…

– Не волнуйся об этом. Кто заподозрит семнадцатилетнюю девушку в том, что она подготовила твой побег? Это ведь даже звучит нелепо, – Иллирия легкомысленно отмахнулась.

– Эртар и заподозрит. Ты же сама знаешь, какой он дотошный и как не любит, когда всё идёт не так, как ему хочется, – Рэт всё ещё не был уверен. Он колебался: с одной стороны, ему до боли и зуда в ногах хотелось сейчас же бежать к наёмникам и быстрее покинуть остров, с другой стороны его не отпускало чувство какой-то неправильности происходящего и тревоги – что будет, если Эртар узнает?

– Я найду, как отвести подозрения, Рэт, – Иллирия внезапно погладила его по голове, так, словно бы это он был её младшим братом, а не она его младшей сестрой, – лучше бы ты думал о том, что скажешь в оправдание для брата, когда вернёшься. За меня же не беспокойся.

Она улыбнулась и посмотрела на него глазами, в которых плясали те самые золотистые искорки-смешинки, который он так часто видел раньше в глазах Фредерики:

– Возьми с собой только самое необходимое, а лучше не бери ничего, только пустую сумку, куда ты сможешь сложить свою эльфийскую одежду. Встретимся с восходом Сэрэн Мирэ у старого клёна. Я провожу тебя.

Иллирия выскользнула из комнаты. Рэттан ещё несколько секунд простоял в оцепенении, а затем бросился к шкафу.

Когда серебристо-белый диск Сэрэн Мирэ засиял в сером небе над Элфанисом, Рэт уже стоял под означенным деревом. Небольшая сумка светлой эльфийской ткани у него на плече была почти пуста, как сестра и говорила. С собой он ничего толком не взял, лишь запасную рубашку, мешочек с деньгами и книгу по магии воздуха на случай, если он что-нибудь забудет. На шее под одеждой висел медальон с общим портретом всей семьи ещё с тех времён, когда мама была жива. На одной с ним цепочке был перстень – золотой обод с вязью цветочного узора и иссиня-чёрной звездой сапфира, перстень рода Эльронэ. Носить его на пальце Рэт права не имел, но и оставить пылиться в шкатулке с украшениями не мог.

Мама отдала ему это кольцо перед тем, как уйти. Рэт до сих пор помнил тот вечер, как будто это произошло не восемнадцать лет назад, а буквально только что.

Тогда Светлейшая Меридэ, против обыкновения, провела с ним весь день. Они гуляли по саду, она, улыбаясь как-то необычайно нежно, рассказывала ему о своём детстве, потом показала, как плести венок из цветов, пропуская между хрупкими ломкими стеблями нити магии. В тот день она почему-то была без венца Светлейшей, и лишь её любимые ярко-красные маки путались в сияющих солнцем волосах с незабудками и шалфеем. Это был первый день на его памяти, когда она позволила себе не соблюсти этикета и правил приличия. Они сидели на скамейке в тенистой аллее, обсуждали какие-то книги до самого вечера, а потом, когда на Элфанис опустилась ночь, вдвоём пили травяной сбор в его комнатах, и мама, словно в детстве, читала ему по памяти сказку о первом Светлейшем Налесве и его возлюбленной Деве Дневного Солнца Тарте. А наутро он проснулся и увидел у себя на пальце её родовой перстень, и понял, что больше она не придёт. Через час ему сообщили, что на рассвете Светлейшая Меридэ на глазах у своих служанок сбросилась с острова вниз и разбилась насмерть.

Рэт вздрогнул, поняв, что глаза опять слезятся. Ему нелегко удалось пережить смерть матери. До сих пор иногда ночью он видел её. Она приходила к нему, гладила по волосам и говорила, что не могла поступить по-другому. После таких ночей он просыпался, уткнувшись в мокрую подушку, словно маленький ребёнок после кошмара, и весь день проводил в саду, сплетая венки из маков и голубых искр незабудок.

Иллирия выступила из тени деревьев, закутанная в светлую газовую шаль, что странным образом сливалась с серыми сумерками в саду. Она мельком взглянула на его сумку и кивнула в сторону тропинки, ведущей к Вечному водопаду.

– Пойдём, Рэт. Наёмники уже готовятся отбыть. Эртар выделил им для спуска с острова золотую платформу(8).

Наёмники и в самом деле ожидали их недалеко от водопада. Их было девять, расположились они не ожидаемой Рэтом плотной собранной группой, а скорее кучками по несколько человек, и среди них, что удивительно, были женщины. Одну из них, молодую девушку с короткими волосами, окружали двое эльфов, с которыми она о чём-то тихо разговаривала, вторую Рэт даже не сразу опознал из-за не слишком женственного загоревшего дочерна лица с контрастно-белым шрамом на правой щеке и, совершенно не свойственного эльфийкам, лохматого пучка выгоревших волос на голове. Она сидела рядом со статным эльфом с мужественным, но не породистым лицом и что-то нашёптывала ему на ухо. Эльф в ответ как-то по-особенному щурился и криво – плотоядно? – улыбался, обнажая зубы.

При виде них он поднялся, что-то тихо сказав напоследок странной эльфийке, и почтительно поклонился:

– Тёплой ночи, Светлые.

– И вам, Таэрт, и вашему отряду. Я привела своего брата, прошу, обговорите с ним детали нашего соглашения.

– Конечно, дева Утреннего Света, – наёмник Таэрт галантно поцеловал её протянутую руку и повернулся к Рэту с абсолютно другим выражением лица: – Итак, что касается нашего соглашения. Мы берём вас с собой на нашу миссию и обеспечиваем некоторой частью охраны, вы же встаёте в нашем отряде на место запасного мага. По окончанию миссии, если вы, конечно, по своей глупости где-нибудь не погибаете, мы возвращаем вас на Элфанис и вместе с Артефактом Попутных Ветров передаём в руки Пресветлого Эртара, делая вид, что обнаружили вас на обратном пути и решили сопроводить на остров. К вашему побегу мы совершенно не причастны и ответственности за него не несём. Так же на время нашей миссии вы становитесь просто Рэттаном с Элфаниса, потому что никаких лишних привилегий у вас не будет и церемониться мы с вами тоже не станем. Если вас это устраивает, то милости просим в отряд «Вольных небожителей». Да, согласен с вами, название совершенно ужасное, но сменить мы его уже не можем. Рэттан, вы согласны? У нас мало времени, решайте быстрее.

– Думаю да, – Рэт кивнул, – я могу прожить и без привилегий, к тому же давно хотел увидеть мир. Да и побыть «вольным небожителем» будет довольно интересным опытом. Что вы хотите взамен?

– Это касается только меня и Светлой Иллирии, Рэттан. Если она не сочла нужным говорить это вам, то не скажу и я. Думаю, вы не будете против, если мы перейдём на ты? – уклончиво ответил эльф, тут же переводя тему разговора. – Моё имя, как вы уже услышали, Таэрт, я командир этого отряда. Та прекрасная загорелая эльфийка – Олирэ, моя жена, заместитель и превосходный воин-мечник. Это другие мои мечники Гирас, Ларкан и Сэльф, у него меча два, да и не мечи это, а какие-то зубочистки…

– Я тебе сейчас своими зубочистками морду-то начищу! – оскалившись, вскинулся эльф с двумя парными клинками. – Простите, Светлая.

– Мнение Сэльфа по этому вопросу ты уже услышал. Это наши маги воздуха и воды, Лардэлен и Марвас. А вот там несравненная ученица лекаря Арэ и сам лекарь Мелифф. У него тоже есть зубочистки, как ты мог заметить.

– Присоединяюсь к мнению Сэльфа, Таэрт. В следующий раз ты проснёшься с зубочистками в горле и станешь мясным канапе, – лекарь бросил на него преувеличено зловещий взгляд. Наёмники… заржали как лошади, иного выражения Рэт подобрать не мог. Их поведение выбивало его из колеи – раньше никакие эльфы не позволяли себе такого в его присутствии. Но то ли ещё ждёт его впереди…

– Поскольку знакомство состоялось, я предлагаю выдвигаться. Миссия не ждёт, время капает, а время, как говорят троярские купцы, деньги, – Таэрт разбил сферу с заклинанием золотой платформы о землю, и последний раз поклонился Иллирии:

– Светлой ночи, прекрасная дева.

– И вам, – Иллирия загадочно улыбнулась, и Рэту подумалось, что обычно семнадцатилетние девушки всё же не ведут себя подобным образом и не общаются с наёмниками на равных. Да и плата им его тревожила – что они могут спросить с Ллири? Откуда у Светлейшей Фредерики были связи с наёмниками? Почему сестра решилась нарушить приказ Эртара и помочь ему уйти с острова? Их отношения действительно были хорошими, но зачем ей помогать Рэту в таком деле?

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – он последний раз крепко обнял сестру и вскочил на платформу следом за другими наёмниками.

Все мысли выветрились из его головы вместе с яростным потоком воздуха, что с силой задул ему в лицо, растрёпывая и путая волосы, когда платформа, дрогнув, резко спикировала вниз, прямо с края острова. А под ним раскинулся целый мир, полный настоящей тёмной ночи и огромного океана… Рэт еле удержал себя от того, чтобы не закричать в полный голос от распирающих его эмоций. Он давно не был настолько счастлив.

Иллирия с секунду постояла, удовлетворённо глядя на бурно бегущую воду, и пошла обратно к Небесной Резиденции. В её глазах плясали золотистые искры.

О, как же Пресветлый Эртар удивится, когда узнает, что его брат нарушил приказ! Ради одного этого стоило постараться и всё это устроить.

1) Морр/морра – у Забирающих – уважительное обращение к какому-либо лавочнику или ремесленнику незнатного происхождения. Ко всем знатным особам всегда обращаются как к «господину» или «госпоже» (как и к любому клиенту, если нет точной и достоверной информации о его положении в обществе). Если же обращаются к помощнику лавочника или ремесленника, то его называют «морриш» или «моррша».

2) В переводе с драконьего “Квэарр” означает “Дитя стали”.

3) Сирионские круги или око Сириона – знак светлого бога Сириона. Представляет собой кольцо, в центре которого находится кольцо поменьше, которые соединяет вертикальная полоса. Как правило отливается из металла и носится служителями Сириона на шее.

4) Золотые, серебряные и медные ветра – валюта Элфаниса. Соотношение такое же, как и в Каре.

5) Гербом Светлейших является белый с золотом лотос в голубой четырёхконечной звезде.

6) Звёздные – эльфийская аристократия.

7) Обычные женские эльфийские имена заканчиваются на «э».

8) Золотая платформа – заклинание, создающее платформу, позволяющую пролететь энное расстояние от точки до точки. При этом существа, находящиеся на платформе, являются невидимыми для всех, кто вне неё. Относится к магии воздуха уровня мастер и отнимает много сил. Может быть заключено в одноразовую сферу. Ныне секрет этого заклятья есть только у семьи Светлейших и действует только с Элфаниса.

========== Глава V. Проблемы памяти ==========

Вечер 28 дня элэйнана 1069 года от Серой Войны; окрестности Распутья, Кара, Странный Мир

До Ламенбера оставалось ещё около четырёх дней пути. Сегодня утром они миновали Распутье и весь день ехали по широкому дорожному тракту, изредка останавливаясь на привал. По пути им попалось несколько городишек и крупных деревень, но тяжёлая и тёмная элэйнанская ночь застала отряд у леса. До ближайшего селения, по памяти Мирэда, несколько раз путешествовавшего этой дорогой, было ещё немало. И они, возможно, и поехали бы дальше, наплевав на болящее от долгих нагрузок тело ради ночи в тёплой и уютной постели на каком-нибудь постоялом дворе, но Зенор смотрел на всех до того жалобными глазами, что, с неохотного одобрения всё ещё наблюдавшего за состоянием его плеча Фирэйна, отряд был вынужден остановиться на ближайшей лесной опушке. В конце концов, Зенор официально являлся их командиром, и его мнение и желания были в приоритете. Хотя Мирэд и считал глупым останавливаться на лесной опушке, когда до нормального ночлега оставалось ехать не полдня, а несколько часов.

Костёр довольно быстро организовал Вард, Квэарр и Фирэйн отправились за дровами про запас, а сам Мирэд занялся привязыванием и рассёдлыванием лошадей. Зенор вздыхал под соседним деревом, особой пользы не принося.

Ужин готовили прямо на Вардовом костре. Честно говоря, Мирэд не был уверен, что Вард умеет готовить – сложно было представить его, двухметрового горного жителя, склонившимся над котелком с поварёшкой или помешивающим кашу деревянной ложечкой. Фирэйн, видно, придерживался того же мнения – едва подошедший к костру с явным намерением что-нибудь, а может и кого-нибудь зажарить, Вард был тут же отпихнут назад, а сам лекарь закатал рукава камзола и принялся творить не иначе как зелье. Фирэйн едва ли не плясал вокруг котла, подсыпая туда то одну, то другую смесь из своей бездонной сумки, кроша корешки и методично помешивая получающееся варево длинной деревянной ложкой на тонкой ручке. Запахи по их полянке плыли просто невообразимые, даже Зенор перестал ныть и теперь смешно принюхивался, уставившись на булькающий котелок крайне заинтересованными глазами.

Похлёбка готовилась ещё целых полчаса, показавшихся вечностью. Вард разве что не круги наматывал вокруг костра, периодически пытался залезть в котёл и попробовать аппетитное варево, но был неизменно отпихиваем Фирэйном в сторону самым жёстким образом – пинком ноги в грубом кожаном сапоге. Вард фыркал, ругался и отходил в сторону, но через несколько минут опять начинал подбираться к еде поближе.

Мирэда это изрядно веселило. Он со злорадством отмечал, как морщится в отсветах костра лицо Варда, и как он потирает то одно, то другое ушибленное место. Аин-Зара, глядя на это, закатывала глаза и снисходительно шипела что-нибудь из серии «Нэссс, ты эгоцентричный дураксс». Мирэд это определённо понимал, но слова, пусть и шуточные, никак не хотели забываться: в конце концов, был задет не только он, но и все Забирающие! Да, они не такие высокорослые, как те же горные жители или эльфы, но подобные скабрезные выражения не уместны. Забирающие ведь были едва ли не самой сильной из ныне живущих рас, владели крайне разносторонней магией, хоть этого и не афишировали, довольно уединённо живя на своей части АрсКара, и с ними нужно было считаться!

Ладно, ещё Квэарр и Фирэйн, которые не видели и трети его возможностей как Забирающего Сталь, но вот Вард… Вард-то знал. И то, как это заденет всю расу в целом, и то, как зацепит конкретно Мирэда – действительно низковатого для Забирающего и даже не умеющего ещё нормально контролировать свои эмоции. Не то, чтобы у него были комплексы, хотя в детстве над ним и подшучивали из-за его роста, но опять захотелось кого-нибудь стукнуть чем-нибудь тяжёлым. Ну, что за неудачная неделя! Да что там неделя – весь сезон всё идёт наперекосяк!

От тяжких дум его отвлёк Фирэйн, в малой мере осуществивший его мечты и флегматично стукнувший радостного и голодного Варда ложкой по лбу:

– Все к котлу, ужин подан.

Первая порция досталась-таки Варду. Он подхватил свою тарелку и с остервенением принялся есть, кажется, даже не прожёвывая. Дальше еды был удостоен Зенор, Квэарр, и только после них сам Мирэд.

– Держи, мелкий. Тебе двойная порция, – вновь подколол его Фирэйн. Однако это прозвучало настолько по-доброму (да и двойная порция никогда не была лишней), что Мирэд даже не стал как-то особенно реагировать на его слова, хотя рвущее и мечущее крайне обидчивое сознание подмывало огрызнуться, только почти беззлобно фыркнул.