Текст книги "Руины Тиррэн Рина. Пламя на углях (СИ)"
Автор книги: Hellas
Жанры:
Попаданцы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Эта перепалка Серафиму изрядно повеселила, и она сделала себе заметку пообщаться с этими непонятными вьёлами позже, когда они объявятся в Замке. Судя по поведению Мира, она была знакома с ними и раньше – значит, стоит поговорить. Возможно, она выяснит что-то о прошлом таким образом, раз эксперимент Магистра Курэ не удался. Разве что считать удачей эти видения и странное то ли имя, то ли какой-то иноязычный термин. Мирэд… Что же это такое? Или не что, а кто? Тот юноша со змеёй или та странная магия, что он творил над подсвечником? А может, это имя той женщины-силуэта или туманная темнота вокруг неё? В этом Серафима самостоятельно разобраться не могла, за неимением необходимого количества информации, а рассказать кому-то – почему-то по-прежнему не решалась.
Приходил к ней и Сильвестр, после вчерашнего вечера, видимо, до конца отошедший от её внезапного появления и ставший вести себя с ней чуть смелее, чем раньше… И, что радовало Серафиму, почти сведший на нет всю свою неясную и навязчивую нежную обходительность. По правде говоря, его поведение заметно напрягало и уже даже начинало раздражать – Серафима категорически не понимала, как ей следует вести себя с ним, чтобы не вызвать нового приступа внезапной хандры, непонятных взглядов или длительного молчания, которые частенько у него случались. Да, она понимала, что Сильвестру явно не хватало её прежней – той, помнящей всё, и старалась поумерить и свой яд, и недоверие, но такое его поведение обескураживало, ставило в тупик. Ей нечем было ответить на то тепло в его взгляде, она не помнила, не знала, что чувствовала к нему раньше, не могла до конца понять и что именно вкладывает в эти взгляды он.
Но спросить и услышать ответ готова не была.
Сильвестр принёс ей две полные тарелки пирожков с яблочным повидлом, наподобие тех, что они ели вчера – правда, вчерашние были с брусникой и малиной. Однако яблочные тоже оказались весьма вкусными – даже Марта Афанасьевна своей Эличке таких не готовила, на Серафиминой памяти.
Первая тарелка была съедена за приятным и непринуждённым душевным разговором о книгах, плавно перетекшим в беседу о красотах Лэсвэта, в результате которой Серафиме всё же удалось уговорить Сильвестра устроить-таки ей завтра конную прогулку по окрестностям Белозара. Он долго отнекивался, ссылаясь на её слабость после экспериментов Магистра, но с одним условием своё согласие всё же дал – он настоял на том, чтобы прогулка состоялась ближе к полудню, а не на рассвете, как изначально должна была. Мол, чтобы Серафима не подкашивала своё и без того подкошенное здоровье столь ранним подъёмом.
На этом они и договорились, а вечером, когда Серафима лежала без сна, тщетно пытаясь не обращать внимание на идущую кругом голову и провалиться в небытие, он даже принёс ей книгу со старинными сказаниями. Вот только прочитать их самостоятельно Серафима не смогла – строчки плясали и расплывались перед её глазами, и ей пришлось согласиться на щедрое предложение Сильвестра почитать ей вслух. Правда, на её согласие он отреагировал весьма неоднозначно, словно бы слышал его и раньше, и после такого же вопроса. Хотя, быть может, и слышал. Кто знает, какие у них были отношения до потери памяти? Все её размышления упорно приводили к этому вопросу, но об возможных ответах на него она думать не хотела.
Голос Сильвестра при длительном прослушивании оказался очень приятным, и Серафима сама не заметила, как уснула на очередном сказании о похождениях великого героя, жившего ещё в Век Цветения и бывшего одним из полководцев во время Серой Войны. Звали его Ларсенар, был он родом из одного селения, где поклонялись Огненной Деве, ныне известной как пламя – Элэйн. Обладал он так же немалым умом и хитростью, богиню свою очень любил, приносил ей богатые дары и служил верой и правдой. А однажды ему вздумалось принести ей диадему с кроваво-красными камнями, что принадлежала одной королевне, «красоту которой воспевали менестрели». Ларсенар, однако, справедливо рассудил, что его богиня лучше какой-то там королевны, и решил диадему похитить. А диадема была за семью печатями запрятана в королевской сокровищнице, ключа от которой не было, зато был хитрый, замешанный на магии механизм. Дослушать историю до конца Серафима уже не смогла – хотя ей и было очень интересно, она заснула под чарующий голос Сильвестра, на том моменте, когда Ларсенар добрался до подземелий королевского дворца, но еще успела подумать, что дочитать потом всё же надо.
Или попросить дочитать его.
Следующим утром Серафима проснулась неожиданно рано – рассвет за окном только разгорался, лениво расползаясь по небу тягучим огненным заревом, а на часах было всего около семи утра. Напрасно проворочавшись с полчаса, Серафима встала, доела вторую тарелку вчерашних пирожков, с заботливо поставленными Сильвестром термочарами (вызывать служанку с просьбой принести нормальный завтрак не хотелось – это заняло бы много времени), и, недолго думая, чем бы занять себя до обещанной поездки, направилась в замковую библиотеку.
Вчерашние легенды всколыхнули воспоминания о Пророчестве, и она решила всё же попытаться накопать про него хоть какую-то информацию, пока у неё есть свободное время. Чувствовала она себя при этом маленьким непоседливым ребёнком, пытающимся залезть в ящик отцовского стола, несмотря на предупреждения родителей о последующем наказании.
Библиотека встретила её тишиной, не нарушаемой даже шелестом страниц. Во-первых – время было довольно раннее, хотя Замок и начинал сейчас потихоньку просыпаться, а во-вторых – её посещали довольно редко. Слуги сюда не допускались, у Магистров не было времени читать, а летописец Маур Нарт – автор последних Хроник Лэсвэта – сидел в смежном помещении и выходил оттуда, только чтобы поесть и поспать, если верить тому, что рассказывал о нём Сильвестр. Хроники выставлялись в отдельном зале недалеко от него. Для начала Серафима отправилась туда: быть может, информация о Пророчестве упоминалась и после тысяча шестьдесят четвёртого года или в конце него?
Беглый осмотр ничего не дал. Через несколько часов, пролистав все Хроники до тысяча шестьдесят девятого включительно, Серафима упала духом. Везде упоминались лишь последствия его нахождения, например ежесезонные собрания представителей вновь окрепшего Финнского Альянса – союза всех стран этого материка, куда входил и Лэсвэт, и повышение его политической значимости.
Это казалось странным – такая важная вещь, как великое Пророчество и никакой информации? Или, возможно, ему посвящена какая-то отдельная книга, а может, приведён и его текст?
Серафима поднялась из-за стола, за который села, пока пролистывала Хроники, и до хруста потянулась. Следовало пойти ещё раз перекусить, поскольку нормально она так не позавтракала, а потом вернуться и продолжить поиски. До полудня ещё оставалось время, а сегодня она чувствовала себя гораздо лучше. Серафима отнесла книги на место и направилась к двери, когда что-то её остановило. Такое же непонятное предчувствие, щекочуще перебирающее по спине цепкими коготками и невесомо дышащее куда-то в шею, из-за которого она так никому и не рассказала ни о татуировке, ни о своих видениях, ни об этом «Мирэд». Словно предчувствие чего-то… чего-то странного, непонятного. Важного.
Серафима медленно вернулась к столу, почти физически ощущая, как царапается и подвывает за её спиной озверевшее предчувствие, и пошла вдоль книжных полок, к самой границе открытой библиотеки, туда, где находился раздел с древними сказаниями. Предчувствие ободряюще зашипело, кровь застучала в висках… И внезапно всё закончилось. Серафима завернула за стеллаж и в нерешительности замерла. Именно там её и поджидал сюрприз, в виде Младшего Магистра Инара Сиона. Он стоял к ней спиной, рассматривая корешки книг на полке, так что Серафиме была видна лишь его тёмно-пурпурная мантия с высоким расшитым одной золотой полоской воротником и довольно коротко стриженные, по сравнению с другими двумя Магистрами, русые волосы, доходящие всего лишь до середины шеи и даже не собранные в хвост.
На звук её шагов он обернулся и сощурил серые глаза, тут же расплываясь в приторно-вежливой улыбке:
– Светлого утра, девочка. Вижу, что тебе уже лучше после вчерашнего, но всё же настоятельно не рекомендую брать Хроники Лэсвэта. Как я и говорил, у нас нет резервной копии, и, если ты испортишь оригинал, то случится катастрофа. Эти книги – очень важная часть нашего исторического наследия. Надеюсь, ты это понимаешь.
– И вам светлого утра, Магистр Сион. Конечно, я больше не буду их брать. Простите за то, что чуть не испортила их вчера, – Серафима низко поклонилась и еле удержалась от того, чтобы опустить глаза. Она действительно серьёзно провинилась, но просто ненавидела это чувство стыда, особенно перед взрослыми людьми, давящими своими авторитетом.
Инар Сион от этой картины видимо чуть смягчился, или, по крайней мере, сделал вид, что смягчился, и спросил уже вполне приветливым голосом, в котором Серафима, как ни старалась не обращать внимания, всё равно слышала наигранность:
– Тебя интересуют древние сказания? Или же ты искала в этой секции что-то другое?
Она против воли напряглась. Ей не слишком хотелось говорить Магистрам про свои поиски. Что-то подсказывало ей, что не стоит этого делать во избежание… Предчувствие вновь тревожно вскинулось, однако она себя пересилила, и уже почти открыла рот, когда Инар Сион вдруг загадочно и с каким-то затаённым ехидством протянул:
– Впрочем, мне кажется, что я знаю, что тебе нужно. И, думаю, что моя информация будет актуальной и теперь… Ведь ты ещё здесь.– Он словно на секунду задумался, что-то припоминая. – Ты найдёшь, то, что ищешь, в Замке Лиррэ, под тем местом, где свет Сэрэн Мирэ поглощается цветком солнца, и где за стеною стучит неживое сердце, что хранит Белый Совет. И помни о своём обещании, я ведь выполнил свою часть уговора, и уже не единожды.
– Что, простите?
Но он не ответил, лишь обогнул изумлённую Серафиму и скрылся среди книжных полок. Когда секундой позже она бросилась следом, его уже не было в библиотеке.
*
– Что, прости? Я задумалась, – Серафима тряхнула головой и повернулась к Сильвестру. Мысли о Инаре Сионе всё ещё её не отпускали. Что он имел в виду этой загадкой? Местоположение чего в ней указано? Пророчества? Но как он узнал о том, что она его ищет? Она уже… спрашивала его раньше? Судя по всему, так и выходило. Значит, предположим, что она спросила его о том, где находится Пророчество и пообещала что-то взамен. Что-то настолько важное, что он указал ей место, где оно хранится, подвергая себя опасности. Ведь вряд ли бы Младший Магистр стал говорить загадками, если бы это была общедоступная информация. Значит, хранилище Пророчества было местом тайным, и она искала его ещё до потери памяти. Тоже из любопытства? Или здесь было замешано что-то другое?
И что, всё-таки, она, семнадцатилетняя девчонка, лишённая магии, могла обещать одному из верховных Магистров? Что она могла дать ему такого, чего бы он не смог взять сам?
– Я говорю, что ты подобрала правильную одежду для нашей поездки. Элин в первый раз заявилась на конюшню в платье, – Сильвестр улыбнулся, – и, собственно, мы уже почти пришли.
Серафима тоже усмехнулась, представляя, как сестра карабкается на лошадь в своих роскошных шелках, а потом сидит с задранной до коленок юбкой и с исполненным прежнего высокомерия лицом. Дамских седёл здесь не существовало как факта. Сама Серафима смогла откопать в куче вещей, обнаружившихся в слишком большом для неё шкафу, брюки, светлую рубашку и укороченную версию сильвестрова камзола, отличавшегося лишь не такой богатой вышивкой и цветом – не тёмно-синим, а тёмно-зелёным. Ей даже почти сразу посчастливилось найти подходящую обувь, какие-то полусапожки неясного предназначения. Они были слишком тёплыми для помещения, но недостаточно тёплыми для промозглой погоды на улице, если ходить пешком. Но если Сильвестр сказал, что одежда у неё правильная, вероятно они предназначались как раз таки для верховой езды.
Они спустились по лестнице, ведущей из Розовой Башни во внутренний двор, и вышли на улицу, сразу же попав в конюшню. Пахло здесь вполне соответствующе Серафиминым представлениям об этом месте – конями, навозом и сеном. Денники располагались двумя длинными рядами – левый граничил с замковой стеной, правый – с пристройкой. Лошадей здесь было даже слишком много на её неискушённый взгляд – целый табун голов в пятьдесят, если не больше.
Они ржали, вытягивали из своих стойл продолговатые головы на мощных шеях, один особо любопытный конь даже попытался лизнуть Серафиму, попутно сожрав её волосы, но его быстро перехватил мальчишка-конюх в лиловой рубашке с закатанными рукавами и с уже привычной для слуг «цветочной» нашивкой на плече.
Сильвестр же, тем временем, решил провести ей небольшой экскурс в своём духе. Иногда Серафиме казалось, что он пишет свои речи заранее, а потом заучивает наизусть – настолько книжными иногда выглядели его монологи.
– В конюшнях Замка разводят и содержат лошадей одной и той же породы. Это – лэсвэтский боевой конь, в просторечье – лесве, наша, можно сказать, национальная гордость. Они необычайно сильны, выносливы и грациозны, к тому же не очень прихотливы, что делает их одной из самых распространённых и востребованных пород в мире. Что немаловажно, лесве необычайно умны, и преданы своему хозяину… При правильной дрессировке, конечно. Но справиться с ним может не всякий – лесве, всё же, боевой конь и обладает довольно большими габаритами и ростом – от полутора до почти двух метров в холке. К нему нужно приноровиться, особенно к тому, как запрыгивать… И это одна из причин, по которым я не хотел брать тебя на прогулку сразу после эксперимента. Его последствия…
– Даже если опустить его последствия – что же, я действительно раньше запрыгивала? Даже самый невысокий лесве ниже меня лишь самую малость, – Серафима хмыкнула. Она уже представляла, как будет карабкаться на такого коня. Тут даже отсутствие длинного платья не сильно поможет.
– Запрыгивала, да ещё как. Ты довольно хорошо ездила, у тебя ведь была практика в целых пять лет, – Сильвестр наконец остановился у одного из денников, – а вот и твой конь. Когда вы оказались у нас, Магистр приказал выделить вам лошадей. Он посчитал, что вы, помимо познаний в магии, должны иметь и неплохую физическую подготовку… К тому же, в нашем мире умение ездить верхом практически жизненная необходимость. Так тебе и достался наш Алхимик. Не бойся, он очень спокойный и далеко не самый высокий из содержащихся Замком лошадей, – он посвистел и несильно постучал по двери стойла: – Алх, выходи! Я привёл твою хозяйку.
С секунду ничего не происходило, а потом над дверью денника неспешно показалась флегматичная лошадиная морда. Алхимик был красив, по крайней мере, на всё тот же неискушённый Серафимин взгляд. У него была вытянутая голова, большие светло-янтарные глаза, лучащиеся совсем не лошадиным умом, чёрная блестящая грива и гладкая шерсть вороно-чалой масти. С минуту конь пристально разглядывал Серафиму, а затем фыркнул, и ткнулся носом ей в плечо, словно признавая блудную хозяйку. Она робко погладила его по голове, и Алхимик горячо дыхнул ей в лицо, а потом лизнул щёку шершавым языком. Ощущение было, мягко говоря, специфическое, но Серафима не отстранилась, продолжая наглаживать конскую голову. Сам конь глядел на неё крайне довольно и подставлял под руки ещё и длинную тёплую шею.
Будь Серафима помладше на лет на пять-десять, она, наверное, прыгала бы от радости по всей конюшне, сшибая слуг и восторженно вопя во всю глотку. Лошади нравились ей ещё в то время, когда она жила на Земле, но скромный мамин заработок, на который они жили вчетвером, не мог позволить ей заниматься верховой ездой. А тут целый конь. Вроде бы даже свой, ласковый и тёплый, глядящий на неё внимательно из-под густых ресниц: «Не уйдёшь ли ты снова?». Правда, Серафиму слегка страшило то, как она будет на этого гиганта залезать… но Сильвестр же ей поможет, правда? Пусть хоть где-то действительно пригодится его забота и обходительность…
– Вижу, вы уже нашли общий язык, – Сильвестр рассмеялся. Смеялся он красиво – словно звенела весенняя, вернее, клоэанская капель, но как-то совершенно не по-человечески. Впрочем, с чего бы ему смеяться по-человечески? – Я прикажу седлать коней.
Он крикнул конюха, и к ним практически тут же подбежали два мальчишки в уже знакомых лиловых рубашках, один скользнул в денник к Алхимику, другой – в соседний с ним. Вероятно, там стоял конь Сильвестра.
Через пять минут оба лесве были осёдланы и выведены мальчишками из стойла. Как сказал Сильвестр, он приказал почистить коней ещё утром, поэтому сейчас сборы на прогулку много времени не заняли. Его конь оказался так же потрясающе красив – высокий, на ладонь выше Алхимика, серебристо-вороной, с пронзительными чёрными опалами глаз, глядящими чуть снисходительно. Он тихо заржал и мотнул головой с роскошной белой гривой, тыкаясь своему хозяину в ладонь. Интересно, какое у него имя? Серафима повернулась к своему Алху и глянула на него снизу вверх. В холке он уже был выше её сантиметров на десять, а уж его голова, теперь не наклонённая к ней, и вовсе находилась на невероятном уровне. Серафима нервно сглотнула.
И зачем она так выпрашивала эту поездку?..
– Не волнуйся. Залезть на него не так сложно, как тебе сейчас кажется, – Сильвестр неслышно подошёл сзади, – я сейчас объясню. Левую ногу нужно поставить в стремя. Потом ты отталкиваешься, хватаешься руками за переднюю луку седла, перебрасываешь правую ногу и садишься. Главное, сделать рывок как можно сильнее. С таким высоким конём сразу может не получиться, но если что – я тебя поймаю, не бойся. Ты же мне доверяешь, смею надеяться?
Доверяет, а как же. Серафима вздёрнула бровь и с опаской поставила ногу в стремя, ухватилась руками за седло и попыталась оттолкнуться. Правая нога предательски не перекинулась, зато зацепилась за заднюю луку, а при попытке её оттуда достать съехала вниз, и в конечном счёте Серафима таки свалилась на Сильвестра, едва не сбив того с ног, и заехав ему локтём по лицу в лучших традициях собственной неловкости. Он, вопреки ожиданиям, её поймал, крепко обхватил руками за пояс, а после аккуратно поставил на землю. Она тут же к нему обернулась, надеясь, что попала не в глаз. Один день веселее другого…
– Вест, прости, я…
– Ничего страшного, – он качнул головой, вытер пальцами кровь из разбитой губы, и вдруг резко дёрнулся, уставившись на неё совершенно безумными глазами. – Погоди… Как?.. Ты… Ты назвала меня «Вест»?
– Да, – медленно протянула Серафима, – само вырвалось… Не стоило так тебя называ…?
– Стоило! Во имя всех всевышних, ты начинаешь вспоминать! – он было рванулся, чтобы схватить её в охапку, но глянул на мальчишек-конюхов, и так таращившихся на них с недоумённым интересом, и не стал. Но его лицо сияло таким чистым, незамутнённым счастьем, что всё было понятно и без этого. – Попробуешь залезть ещё раз?
– Да, конечно. У нас же конная прогулка, правда? Пешком мы столько не обойдём, мне бы многое хотелось увидеть.
Вторая попытка всё же увенчалась успехом, и Серафима относительно удобно устроилась на конской спине. Мальчишка кинул ей поводья, и она на удивление правильно их схватила. Видимо, тут начала работала память тела, которую было никакой амнезией не стереть.
– Молодец. Помнишь, как трогаться и останавливаться? Сжимаешь… – начал объяснять Сильвестр, но она его прервала.
– Да, я помню. В смысле, тело помнит. Прошлый опыт, как-никак… Да и ещё в детстве я этим интересовалась, так что с теорией верховой езды более-менее знакома, – Серафима криво усмехнулась.
– Хорошо. Если что, подскажу тебе по дороге. Трогаемся, – Сильвестр лихо, одним быстрым слитным движением вскочил в седло, и выехал из конюшни. Серафима, подавив завистливо-восхищённый вздох, двинулась следом.
Белозара они достигли спустя полчаса быстрого шага и въехали в город через главные ворота. Стражники в кирасах с вездесущим гербовым цветком поклонились в знак приветствия, но Сильвестр не счёл нужным отвечать. Видимо, у жителей Замка так принято не было, что, впрочем, понятно – не станет же воспитанник Главного Магистра приветствовать простых стражников без веского на то повода.
Белозар был весьма большим городом даже по меркам родной Земли и размерами был, наверное, лишь чуть меньше того же Санкт-Петербурга. Дороги, по крайней мере те, по которым они ехали, были вымощены тёмно и светло-серыми камнями, улицы, наверняка, благодаря магии, были опрятны и чисты. Всюду сновало большое количество мужчин и женщин с детьми. Горожанки были одеты в длинные платья или юбки с блузами, поверх которых были накинуты плащи или что-то вроде приталенных длинных камзолов самых разнообразных расцветок. Некоторые, чья одежда выглядела более богато, повязывали на шею длинные шарфы из блестящей плотной материи. Все мужчины, как на подбор, вышагивали в камзолах, практически не украшенных, однако, вышивкой и кружевами. Серафима отметила, что практически все, как и Магистры, забирали волосы в хвосты с помощью лент, многие, как и они же, носили короткие бородки. Лишь некоторые мужчины в одежде победнее ходили коротко стриженными. Возможно, здесь просто мода на длинные волосы, а может, по причёскам различают магов и не магов. Или же тут замешаны разные сословия?..
По обе стороны от дороги стояли небольшие опрятные дома по пять-шесть этажей, выкрашенные белой или светло-бежевой краской, с покатыми черепичными крышами красно-пурпурного, охристо-жёлтого и изредка кирпичного рыже-красного цветов. На многих этажах были балконы, ограждённые решётками с растительной вязью, на которых висели горшки с последними цветами этого года. Между некоторыми домами пробегали отделяющиеся от главной дороги неширокие улицы, поросшие по бокам стройными рядами подстриженных деревьев, чьи ветви были щедро украшены золотыми и оранжево-зелёными, всё ещё не до конца опавшими листьями. Под порывами лёгкого прохладного ветра они срывались и улетали прочь, яркими брызгами гуаши разлетаясь под ноги коням и людям.
Они въехали на площадь, на которой раскинулся шумный пёстрый рынок. Со всех сторон навалились звуки и запахи. Кто-то разговаривал, кто-то громко бранился, воздух был переполнен резкими ароматами специй, мяса и свежей выпечки, торговцы расхваливали свой товар, перекрикивая друг друга. В разномастной текущей со всех сторон толпе Серафима даже заметила нескольких явно не людей. Златокудрую женщину-торговку с острыми ушами, очень похожую на книжного эльфа, бойким мелодичным голосом расхваливающую семена цветов с некого Элфаниса, и группу смуглых черноволосых мужчин с волчьими хвостами и ушами, стоящими у одного из прилавков. Заметив её взгляд, Сильвестр пояснил:
– Это вьёлы. Чем-то напоминают ваше земное представление об оборотнях, судя по тому, что ты мне рассказывала о ваших земных легендах. Правда, в нашем мире между оборотнями и вьёлами существует чёткое разделение: первые свои превращения не контролируют и зависят от цикла Солнца Ночи, да и превращаются, если верить книгам, не в волков, а во что-то… мерзкое. Да и в человеческом обличье они не красавцы, и больше смахивают на крыс. Вьёлы же трансформируют тела по собственному желанию, могут делать это по частям, как ты могла заметить, и напоминают громадных чёрных волков. Сам я обращённого вьёла никогда не видел, но так говорят.
– Так вот вы какие, вьёлы, – Серафима окинула группу более внимательным взглядом и невольно задумалась о том, исчезают ли их человеческие уши, когда они отращивают волчьи. – Мир мне про них рассказывал. Говорил, что они скоро приезжают в Замок.
– Да? Вполне возможно, что они могут быть в составе делегации с Элфаниса, королевства эльфов. У эльфийского Светлейшего Эрнанна есть двое воспитанников-вьёлов, один из них – Сверр, если я не ошибаюсь – уже однажды бывал в Замке, когда к Магистру приезжала делегация со Светлой Иллирией. Его сестра, Фредерика, была второй женой Светлейшего, и Светлая – его племянница. Когда ей было тринадцать, Светлейший решил представить её дяде, – сообщил Сильвестр и тут же переключился на другую тему: – А если ты посмотришь направо, то увидишь городскую ратушу, а за ней малые соборы, посвящённые Семерым и Сириону. Поскольку государство у нас светское, они находятся здесь больше как памятники культуры, нежели как действующие церкви… Хотя молиться в них не запрещено.
Серафима повернула голову, который раз за день восторгаясь лэсвэтскими красотами. Ратуша возвышалась над прочими домами метров на десять, золочёным шпилем пронзая сизую дымку облачного неба. Сложенная из белого сияющего камня, она словно отражала солнечный свет, почти резала глаза своим блеском. Высокие стрельчатые окна были забраны цветными витражами с изображениями солнечного цветка, свет преломлялся в них, пуская блики по стенам и дорожным камням. Здесь явно не обошлось без магии… но как же красиво! Малые соборы, расположенные по обе стороны от ратуши, абсолютно терялись и смазывались за этим белоснежным великолепием, она даже не сразу их заметила. Это были невысокие каменные здания с вытянутыми вверх треугольными крышами, застеклёнными спереди витражами. На первом золотом был изображён какой-то знак, похожий на два находящихся один в другом круга, прошитые вертикальной полосой. На втором были разноцветные силуэты, идущие по кругу: багрово-чёрная змея, белое с красным крыло, зеленовато-золотой олень, голубовато-синее создание, чем-то напоминающее дельфина, красно-рыжее огненное сердце, графитно-серый волк и нежно-розовый сиреневатый цветок. От каждого силуэта тянулся тонкий луч, в центре они встречались и образовывали белую семиконечную звезду.
– Это Звезда Семерых. Змея олицетворяет Странника, крыло – Смерть, олень – Природу, финэл, то голубое существо – Лёд, сердце – Пламя, волк – Скалу, а цветок – Ветер, – пояснил Сильвестр.
– Почему? Не логичней бы было, если бы символом Ветра было крыло? Да и с остальными как-то непонятно.
– Дело в старинных легендах и мифологии. Я не так хорошо в ней разбираюсь, но, согласно преданиям, Странник создал расу Забирающих, чьими фамильярами являются змеи, Смерть – расу птицекрылых ванов, отсюда и крыло. С Природой всё, думаю, ясно. Финэл является морским скакуном Льда, Пламя так же называют Повелевающей Любовью, Скала приложил руку к появлению оборотней и вьёлов, а Ветер является также воплощением лёгкости и нежности, поэтому её символ небесный цветок, одно из распространённых элфанисских растений.
Под конец этой тирады Серафима весело фыркнула:
– Как ты интересно не разбираешься в мифологии, Вест. Ты же ходячий справочник!
– То, что я тебе рассказал, знает практически каждый из тех, кто читал в детстве сказки, – Сильвестр коротко улыбнулся.
– И что, в ваших сказках так и написано: «Элэйн, одна из Семерых, Владычица огня и Повелевающая Любовью…»?
– Ты только что проговорила сокращённую версию. Обычно это звучит как: «Огненная Дева Элэйн, Пламя, Владычица огня и опадающих листьев, Повелевающая Любовью, Пятая Драконица, одна из первозданных Семерых»…
– Бедные дети, которые всё это читают и слушают! Это же надо – дать столько имён одному созданию! – восхитилась Серафима.
– Иногда к вышеперечисленному добавляются имена на драконьем или древнем ринском языке. И учти, Лэсвэт светское государство. Представь, что бывает в странах, где Семерым действительно поклоняются.
– Да там дети засыпают до того, как все имена перечисляются до конца, – она хихикнула.
– Как по мне, очень удобный метод. Зато те дети, которые не засыпают, получают хорошую подковку в мифологии, – Сильвестр вновь улыбнулся. – Ну что, покатаемся по городу ещё, или ты хочешь съездить в Серый лес?
– Пожалуй, хочу. От города далеко?
– Если рысью, то не очень. Тогда мы доедем до центральной статуи и повернём к Западным Воротам. К ним как раз ведёт прямая дорога, – кивнул Сильвестр.
– Что за центральная статуя? – поинтересовалась Серафима, подбирая поводья, почти выскользнувшие у неё из рук.
– В Белозаре есть пять статуй, посвящённых великим деятелям прошлого. Одна располагается в центре, ещё четыре – согласно сторонам света. Собственно, в центре находится статуя, изображающая Белый Совет – первых трёх верховных Магистров – Ораха Тарда, Хилда Ардса и Нуата Дрита. Они основали Белозар и построили Замок Лиррэ около полутора тысячелетий назад, и статуя была воздвигнута ещё при их жизни, поэтому сходство с оригиналами потрясающее. Если верить портретам, конечно… Впрочем, ты скоро и сама увидишь. Они словно живые! На западе находится статуя человека-учёного Карвира Аркаса из вольного города Грань. Именно он придумал ступени изучения магии в тысяча третьем году Эпохи Магии. На юге – памятник Магу и Магии. На востоке – основателю первого лэсвэтского института магии, магистру Тиару Нари, а на севере – великому воину, родившемуся в Белозаре и проведшему несколько победоносных войн в сотых годах эпохи Серой Войны, подаривших территории Лэсвэта два острова – Сапфэл и Руби, Лиору Риату.
– Я решительно не понимаю, как ты умудряешься запоминать столько всего. От одного количества имён голова идёт кругом!
– Воспитаннику Главного Магистра из-за одного своего положения надлежит иметь острый ум и хорошую память, так что я всего лишь много читаю – и вот он, результат. И вот и она, центральная статуя.
Серафима подняла взгляд: впереди, на перепутье четырёх дорог, слившихся в небольшую площадь, высился огромный монумент, изображающий трёх мужчин в магистерских мантиях. Они стояли, вытянув вперёд левые руки с перстнями на указательных пальцах, и из-под их ладоней расползалась сверкающая золотисто-лиловая сфера, в которой находился белоснежный и кажущийся очень хрупким город. Мантии всех трёх Магистров, как и лица, и руки, тоже были вырезаны из белого камня. Лишь глаза и волосы неведомый архитектор решил сделать цветными. У первого мужчины были роскошные чёрные кудри и жёлтый янтарь глаз, глядящих словно бы с затаённой доброй усмешкой при кажущейся серьёзности. Второй был практически платиновым блондином, с холодными зелёными глазами, смотрящими свысока и буквально пригвождающими к мощёной камнями дороге. Серафима даже поёжилась. Третий же величественно, но в тоже время с заботой глядел вниз чёрными глазами, а ветер, казалось, почти шевелил его тёмные локоны, собранные в хвост.
– Действительно, они будто живые, – прошептала она, – и характеры переданы очень точно.
