Текст книги "Роман с ключом (СИ)"

Автор книги: Ginger_Elle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

      И снова в кровать. Без сил, раскинув руки.

      Серый потолок, путь каждой трещины на котором был Реду знаком, нависал низко и будто давил. Но под ним было спокойно. Ред сроднился со своей зарешеченной кельей. Она, как и вся пристройка прислуги, была будто бы отделена от основного дома, и в ней не так остро чувствовалось присутствие чего-то тоскливого и невыразимого, разъедающего душу.

      Отрешённость и спокойствие длились слишком недолго. Ред чувствовал, что в нём что-то собирается и кипит. Не ненависть, не ревность, скорее, ожесточённость. Если бы сейчас в комнату вошёл сэр Найджел, он бы бросился на него, так хотелось причинить ему боль, унизить, растоптать, уничтожить… Чтобы его больше не было никогда, чтобы он не прикасался больше к Ардену, не кружил вокруг него, не говорил всех этих слов, от которых несло похотью и гнильём.

      В дверь стукнули.

      Ред вскочил на кровати и посмотрел на часы. Он провалялся в комнате уже как минимум сорок минут. Наверняка Бойл его потерял.

      Он только хотел сказать «войдите», как дверь открылась.

      Арден вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Он огляделся вокруг так, словно эта комната не была частью его дома и он впервые её видел. Вполне возможно, что так оно и было: Ардена мало интересовало, чем занимается прислуга и какими усилиями дом поддерживается в порядке.

      – Вы забыли, Смит, – Арден поставил на стол бутылку.

      Ред опустил глаза.

      – Я… Я сегодня же уеду.

      Арден провёл пальцем по нижнему ряду кнопок на печатной машинке.

      – Вас так напугало увиденное? Вы ведь догадывались.

      Ред вскочил с кровати. Самоуверенное спокойствие Ардена выводило его из себя.

      – Да, я спрашивал вас, но…

      – Что «но»?

      – Но не с ним.

      На губах Ардена появилась обычная его прохладная, чуть заносчивая улыбка – один ответ на все вопросы.

      – Вы же не перевариваете его! – сорвался Ред. – Вы знаете, что он за человек… Он наверняка ненавидит вас, из-за денег, из-за наследства. Он чем-то вас шантажирует?

      – С чего вы взяли?

      – Мне так кажется.

      Арден презрительно закатил глаза.

      – Он заставляет вас? – снова спросил Ред.

      – А вам что, показалось, что меня нужно было заставлять?

      Ред на секунду опешил.

      – Нет, но я не видел всего. Я не знаю.

      – Раз уж теперь нет необходимости скрывать от вас происходящее… Вы хотите меня?

      Ред снова сел на кровать и сжал пальцы в кулаки.

      – Да не бойтесь вы, – произнёс Арден. – Я не полицейский под прикрытием, я не донесу на вас.

      Ред поднял глаза:

      – А вы не боитесь, что на вас с Торрингтоном донесу я?

      – Теперь уж нет.

      Арден знал не хуже его самого, что Ред не способен сделать ему ничего плохого.

      – Вы хотите меня, – Арден больше не спрашивал, а говорил уверенно. – Вы ведь никогда раньше не пробовали, не знаете, что это такое. – Голос звучал спокойно, почти утешающе. – Лучше, наверное, не знать. Но… вы мне нравитесь, Смит. Решайтесь.

      Арден присел на угол стола, словно бы приготовившись ждать ответа. Он смотрел на Реда открыто, без тени смущения, и это было ненормально. Что если прав доктор Эшворт, и Арден болен? Что если прав Джеймс Эллиот, и Арден – расчётливый игрок, который манипулирует людьми так ловко, что они не успевают опомниться, как оказываются в ловушке? А у него ведь было время опомниться… Он знал, он был предупреждён и вооружён, и всё равно… И всё равно попался.

      Ред не знал, чего ожидать от так терпеливо ждущего его ответа человека. Ничего невозможно было прочесть ни по красивому, но словно замершему сейчас лицу, ни по глазам. В них плескались тёмное северное море и византийский яд.

      – Нет, – сглотнув, произнёс Ред. – Не после него.

      Арден усмехнулся.

      – Вы всегда будете после него. От этого человека не отмыться, – на лице Ардена появилось то же отсутствующее выражение, что Ред недавно видел, подглядывая за происходящим в кабинете.

      – Тогда я не понимаю… Вы… Вы что, любите его?

      Арден рассмеялся.

      – Я его ненавижу. Это старая история, – Арден покачал головой. – Такое тяжело объяснить. Я бы с радостью избавился от него, но… Пока это невозможно.

      – Всё-таки шантаж?

      Арден перестал улыбаться. С лица наконец исчезла та непроницаемо-заносчивая маска, что так выводила Реда из себя. Он подошёл к кровати и сел рядом.

      Ред уставился на него, а Арден подогнул под себя ноги и откинулся назад, прислонившись спиной к стене. В этой позе, в выражении лица, в бесцеремонности было что-то даже не юношеское, а мальчишеское. Безумный и бессердечный ребёнок.

      Ред молчал, но Арден, видимо, и не ждал от него никаких слов.

      – Колин понимал, что не может просто написать в завещании, что оставляет всё мне. Он потратил несколько месяцев своей жизни – а для него каждый день значил больше, чем для вас год, – на то, чтобы его воля была исполнена. Его поверенный, мистер Дэвенпорт, был поверенным его отца, его матери и Найджела тоже. А Найджел кружил возле него, ждал… Я тут не жил в то время, мне рассказали. У Найджела было много власти в доме, потому что все уже приготовились работать на него. Знали, что Колину осталось мало. Доктора, юристы, управляющие… Мистер Дэвенпорт, конечно, тоже. А Колин был беспомощен. Он даже не был уверен, что если напишет кому-то, то его письмо отправят, а если кто-то напишет ему, то письмо передадут. То же самое с телефонными звонками. Он доверял только одному человеку. Его звали Герберт Прайс. И Колин очень боялся, что Найджел сделает что-то такое… Сумеет избавиться от Прайса, заставит уехать. Наверное, Найджел бы что-нибудь выдумал, если бы опасался за наследство, но он не опасался. Колин проделал всё в тайне.

      Ред покачал головой. Он не думал об этом. О том, что Колин был пленником в собственном доме и находился в полной власти родных и прислуги.

      – Ему надо было уехать в Лондон, там он не был бы так… оторван ото всех, – продолжал Арден, – но он не хотел покидать Каверли. Письма по секрету ото всех отправлял Прайс или его жена. Потом, когда Колину стало хуже, Прайс писал за него под диктовку, а Колин только ставил подписи. Прайс приводил к нему юристов из «Форбз и Милуолл» под видом лондонских врачей. Потому что если бы Найджел узнал, что Колин хочет сделать, он бы его убил – пока тот не успел составить новое завещание.

      – Нет, – замотал головой Ред, – это уж слишком.

      – Он бы сделал это, – Арден не настаивал, не пытался тоном передать собственную уверенность. Он как будто пересказывал книгу и снимал с себя всякую ответственность за её содержание: это слово в слово то, что там написано, я ничего не могу с этим поделать, и дело ваше, верить или нет. – И следы замести легко. Никто бы даже не удивился внезапной смерти. Колин был очень осторожен, он долго обговаривал формулировки, расставлял разного рода уточнения и дополнения, чтобы завещание было невозможно оспорить. А ещё он передал мне… рычаги управления.

      – Сэром Найджелом? – уточнил Ред.

      – Да, – кивнул Арден. – Сам Колин ими не пользовался, потому что… всё по той же причине. Он был слишком зависим от других и не мог им доверять. Когда мы с ним встретились в Лоули, он отдал мне книгу… Она была моей, но осталась в Каверли, и я… я не мог за ней вернуться. Подарочное издание первого тома «Старших зеркал». Может быть, вы видели такое. Оно напечатано в большом формате, и перед каждой главой есть пустая страница. Сэр Чарльз на некоторых из них тушью нарисовал героев, специально для меня. А в самом начале есть посвящение, написанное от руки леди Викторией, ну и пара слов от сэра Чарльза. Они подарили мне эту книгу на двенадцать лет. Колин вернул её во время встречи. Наверняка Найджелу донесли, но он понял, что это за книга… Не обратил внимания и ничего не заподозрил. Там между страниц были вложены негативы, просто разрезанная на кусочки плёнка.

      – Что-то неприятное о сэре Найджеле?

      – Довольно неприятное. Я даже не понял, зачем Колин отдал мне это. До самой его смерти не знал.

      – Так значит, – неуверенно начал Ред, – это вы шантажируете сэра Найджела?

      – Нет, я его не шантажирую. Я его сдерживаю.

      – Чтобы он не отнял у вас Каверли… и всё остальное?

      – Да.

      Теперь – если предположить, что Арден говорил правду, – было понятно, почему Торрингтон не сделал того, что от него все ждали: не попытался отсудить у Ардена хотя бы кусок завещанного Колином.

      – И что там было, на этих кадрах? – спросил Ред, только потом сообразив, что Арден вряд ли ответит на этот вопрос.

      – Несложно догадаться.

      – Мужчины?

      – В основном. Есть подростки. Но это очень старые фотографии, Найджел там сам… мальчишка. Сейчас этих людей уже не найти и возраст не установить.

      Арден мог упечь сэра Найджела в тюрьму. Формально – на срок вплоть до пожизненного заключения; в реальности за такое редко давали больше года или двух, но потеря репутации и клеймо гомосексуалиста были пожизненными… И если Арден мог, то почему не делал этого?

      – Тогда почему вы платите за него? Высылаете деньги по первому требованию, – Ред понял, что сказал лишнее. – Я случайно заметил.

      – Найджел тоже меня сдерживает.

      – Тем же самым?

      – Примерно.

      Как там сказал сэр Найджел в телефонном разговоре: «Ставки для нас обоих слишком высоки»… Если один сдаст другого, то на дно пойдут вместе. Патовая ситуация. И поэтому оба молчат, пытаются найти компромисс и баланс.

      – То есть вы терпите его вымогательства, но если они перейдут разумные пределы, то начнёте действовать?

      – И поэтому сэр Найджел старается не переходить разумных пределов. Но у него не всегда получается. Мне до смерти надоело оплачивать его счета – и не потому, что мне жаль денег, а потому что… Потому что Найджел всё время вляпывается в какие-то грязные истории. Он арендовал яхту на три дня для празднования дня рождения, первые два дня там были певцы, музыканты, девушки и фейерверки, а на третий день была вечеринка для узкого круга знакомых. Очень специфическая, вы понимаете? И я узнал о том, что там происходило, только через неделю. Я вынужден оплачивать проституток для Найджела и его друзей, мужчин-проституток. Конечно, я стараюсь, чтобы эти деньги нельзя было связать со мной, с моим именем, но…

      – Но всё равно боитесь огласки.

      – Да, – Арден встал с кровати и шагнул в сторону двери. – Даже больше, чем Найджел. И я боюсь Найджела. Один из мальчишек пытался его шантажировать, так же, как я. Его нашли зарезанным. У меня нет доказательств, но есть… что-то вроде чутья.

      – Я могу вам чем-то помочь? – Ред машинально поднялся на ноги вслед за Арденом, пребывая на деле в самом настоящем оцепенении.

      Арден обернулся.

      – Нет, не можете. Занимайтесь своими делами, делайте то, для чего приехали… Пишите этот свой семейный роман. – Он протянул руку к лицу Реда, убрал прядь волос с его лба и, коснувшись потом щеки, сказал почти грустно: – Вы мне правда нравитесь. Я редко с кем могу поговорить. И редко кто понимает, о чём я говорю.

      Ред накрыл его руку своей. Пальцы Ардена холодили ему щёку.

      – Я запутался, – хрипло произнёс Ред.

      – Я знаю.

      – Сэр Найджел был вашим любовником? Раньше… – Ред знал, как жалко и ревниво звучит этот вопрос, но не мог его не задать.

      Арден оттолкнул его руку и опустил свою, сжатую теперь в кулак.

      – «Раньше» вас не должно касаться.

      – Он был влюблён в вас, а вы не ответили, – предположил Ред, вспоминая то, что услышал сегодня от сэра Найджела. – В этом всё дело. А теперь…

      – Он презирал меня, – поменявшись в лице, точно от боли, произнёс Арден. – Презирал раньше и презирает теперь. Найджел всегда крутился возле Колина, повторял за ним всё, хотя был старше. И он не просто повторял, он делал вдвойне, втройне. Колин выказывал ко мне пренебрежение, а Найджел… сами догадаетесь, что делал он, чтобы выслужиться. Но это не мешало ему меня хотеть.

      Ред помолчал.

      – Знаете, что мне кажется странным? – заговорил он, глядя в глаза Ардену. – Колин, по вашим рассказам, вовсе не кажется мне таким уж чудесным ребёнком. И леди де Вер всё это видела, иначе откуда бы взялся злой близнец в книгах? Я слышал про слепую материнскую любовь, но она ведь была умной женщиной… Почему она так относилась к нему, почти боготворила?

      Арден взглянул на него так, словно был изумлён, как можно не понимать таких простых вещей:

      – Я же говорил вам, она читала ему «Питера Пэна» сотни раз. Она обожала эту книгу. А Колин был точь-в-точь как Питер. Как там заканчивается последняя глава: весёлый, непонимающий и бессердечный.

***

      Когда вечером того дня Ред сел за печатную машинку, его не клонило в сон, его не отвлекали посторонние мысли. Он писал три часа кряду – роман с ключом. Проспал он около четырёх часов и проснулся на удивление бодрым и свежим, но и перевозбуждённым тоже. Нервы были точно гальванизированы. Ночная магия прошла, и он взялся за статью.

      Он много где вставлял знаки вопроса, оставлял пустые места, чтобы проверить и дополнить деталями потом, но наконец писал то, ради чего сюда приехал, – разоблачительную статью о сэре Найджеле Торрингтоне. О том, что сэр Найджел с юности имел нездоровые наклонности, о том, что он годами жил надеждой на наследство (то вообще-то не преступление) и поэтому – не по средствам, что устраивал оргии на яхте, что не гнушался шантажировать людей одних с ним пристрастий…

      Выходило хорошо, текст получался одновременно эмоциональным и жёстким, без лишнего драматизирования и нагнетания.

      Ред разобрал страницы по копиям, перечитал ещё раз…

      Арден. Что будет с Арденом, если эта статья увидит свет?

      Разумеется, Ред не собирался указывать источник информации, но он не мог предположить, что придёт в голову Торрингтону, что он сделает в озлоблении. На Ардена обрушится тот же самый позор.

      Ред достал из ящика стола спички и поджёг только что напечатанные страницы. Через секунду он уже сбивал пламя. Эти страницы были важными, даже если он не собирался пускать их в ход прямо сейчас.

      Было всего лишь шесть утра, а он уже успел написать, возможно, самую громкую статью в своей жизни и едва не сжечь её.

      Теперь он сидел в пустом кафе в Госкинс-Энде и не знал, что делать дальше. Вернуться в Каверли значило снова встретиться с Арденом. На этот раз встретиться, зная про него все эти стыдные и смущающие вещи. И раз за разом вспоминать, как он вчера сказал: «Решайтесь».

      Что было бы, если бы он согласился? Арден бы вот тут, прямо в его комнате, разделся бы, лёг в его постель? Или бы всё было так, как с сэром Найджелом, – быстро, у стола?

      Реду казалось, что в Каверли, рядом с Арденом, он вечно обречён мучиться неведением относительно будущего, относительно прошлого и даже относительно настоящего. То, что рассказал Арден, было так похоже на правду… и одновременно у Реда не было никаких гарантий, что это было правдой.

      Ред попросил у официанта бумагу и достал из кармана карандаш. Раньше он повсюду носил с собой ручку, но после того, как одна испортила ему новый костюм, он ручек больше в карманах не держал. Карандаш быстро тупился, и годился поэтому только для коротких записей, так что Ред старался сокращать. Он повторно выписывал то, что ему удалось узнать о прошлом Ардена, но картина, пусть и стала яснее, всё равно не складывалась.

      Казалось бы – дело сделано. Ред узнал то, за чем приехал. Арден оказался эксцентричным, но в целом безвредным богачом, которого интересуют только книги, журналы и Каверли; Найджел Торрингтон оказался шантажистом, вымогавшим у Ардена деньги; а он сам оказался бестолковым журналистом, который мало того что заигрался в собственную легенду про начинающего писателя, так ещё и совсем потерял голову из-за эксцентричного богача. Но теперь прошлое притягивало сильнее настоящего. Ред лелеял ему самому казавшуюся тщетной надежду, что если докопается до событий десяти– и даже пятнадцатилетней давности, то сможет понять Ардена и отделить наконец ложь от правды.

      Пора было возвращаться в Каверли. Поездка за письмами на почту не могла длиться так долго, но Ред знал, что Арден не сделает ему сегодня замечания.

      Когда он подъезжал к дому, то увидел, что Билли стоит у главного входа, держа под уздцы Свенгали и Айрис: Арден с сэром Найджелом снова выезжали на прогулку. Сегодня погода была лучше вчерашней, хотя и без гарантий: вчерашняя туча налетела откуда ни возьмись. Море было близко, и погода иногда менялась непредсказуемо.

      Ещё совсем недавно, стоило Ардену выйти из дома, Ред ощущал зуд в пальцах. Ему хотелось бегом броситься в хозяйскую спальню, начать снова перебирать скопившиеся в бюро письма, выискивая в них крупицы правды. Теперь он ощущал лишь отголоски того лихорадочного и торопливого зуда. Он слишком измучился погоней за неуловимым прошлым и слишком боялся к нему прикасаться.

      Ред всё же поднялся на второй этаж, на этот раз решив открыть обычную дверь из коридора и не лазить по винтовой лестнице.

      Шторы в комнате опять были задёрнуты.

      На кровати лежало полотенце. Ред прикоснулся к нему, оно было влажным. Он не удержался: наклонился и втянул ноздрями воздух. Ему казалось, что он должен почувствовать знакомый запах, немного тяжеловатый, будто пряный одеколон, но от полотенца не пахло ничем, кроме как мокрой тканью.

      Ред приоткрыл дверь ванной, но тут же вернулся назад в спальню. Что с ним происходит? В кого он превращается? Прокрадывается в комнату мужчины, трогает его вещи, представляет его обнажённым…

      Ред подошёл к бюро. Оставалась последняя полочка, но надежд было мало. Опять незнакомые фамилии, обсуждения книг и театральных постановок, званых обедов и цен на недвижимость на побережье… Все письма адресованы Виктории де Вер. Где же Арден хранит свои?

      Наверняка в более надёжном месте.

      Ред решил ещё раз покопаться в рабочем столе. Когда он подошёл к нему, взгляд упал на заставленную книгами этажерку. Он один раз уже рассматривал содержимое. Ничего любопытного.

      И тут он вспомнил про книгу, о которой говорил Арден. Он ведь видел тут подарочное издание «Старших зеркал» в прошлый раз… Неужели то самое? С рисунками Чарльза Лэрда, которые никто не видел? С рисунками Чарльза Лэрда, который целовал Ардену руки?

      Время ещё оставалось, и Ред повёл пальцем по корешкам. Вот оно. Зелёная обложка, золотой обрез.

      На обороте форзаца были две дарственные надписи, как Арден и сказал: от автора и от художника. Ред листал дальше. На пустой странице перед первой главой Чарльз Лэрд нарисовал замок и выезжающую из его ворот кавалькаду. Дальше был ещё один рисунок: чёрный змей у подножия статуи Луны, и ещё: страж ворот в демоническом обличье, и ещё…

      Ред остановился. Следующая страница была исписана округлым убористым почерком. Заметно было, что почерк сам по себе крупнее, просто писавший хотел уместить всё на одной странице: на обороте не осталось места, там был ещё один рисунок – портрет рыцаря, в профиле и полуопущенных веках которого безошибочно угадывались черты Ардена.

      «Филип,

      я пишу здесь, потому что любое моё письмо ты выбросил бы, не читая, но у тебя рука не поднимется на рисунок сэра Чарльза. Видишь, я ещё не выжил из ума. Письмо может показаться тебе странным всё равно. Я пишу его заранее, не зная, чем закончится наша встреча.

      Снимки, которые лежат между страниц, ты должен сохранить. Потом поймёшь зачем. Я хочу сделать для тебя кое-что. Если бы я всё ещё мог ходить, то, наверное, попытался исправить свою ошибку другим способом, но у меня больше ничего не осталось. Иногда я думаю, что, будь я здоров, я бы так и не понял одной вещи: я любил тебя».

      Колин – не было никаких сомнений, что это писал он, – пытался писать как можно плотнее, так что к концу строки буквы начинали жаться одна к другой особенно жалостно. Чтение шло медленно. Ред посмотрел на часы: надо было закругляться.

      Может, взять книгу с собой? Вряд ли Арден постоянно проверяет её наличие. Нет, слишком рискованно. Ред шагнул ближе к окну и начал читать дальше.

Следы в пыли

      18 сентября 196… года

      Ред открыл дверь на кухню. Там никого не было: Моррис, судя по тому, что духовка грелась, а на столе стояла миска с очищенными от косточек сливами, занимался готовкой и был где-то неподалёку. У Билли был выходной, который он обычно проводил в Госкинс-Энде, а Бойл, который как раз был Реду нужен, мог быть где угодно в огромном доме.

      У Реда тоже был выходной, и он рассчитывал вернуться поздно. Раз уж выходной у них с Билли совпал, тот подбросил его до Лоули, а сам покатил дальше. Обратно они тоже договорились приехать вместе.

      Ред хотел бы поехать к морю, туда, где в солнечную погоду гулял Арден. Там наверняка хорошо думалось. Ветер и солнце разогнали бы наведённые Каверли туман и морок. В Лоули такси не было, но можно было договориться с кем-нибудь из гаража или мастерской – за плату они могли подбросить, однако лишних денег у Реда не водилось. Поэтому он просто бродил под моросящим дождём по пустынным улочкам, а потом, когда открылся паб на главной улице, посидел там и через полтора часа отправился в поместье пешком под всё усиливающимся дождём. Он не собирался возвращаться так рано, но теперь, когда принял решение, хотелось сделать всё как можно быстрее. Как можно быстрее найти Бойла и предупредить, что увольняется.

      Он так и так должен был это сделать: его отпуск в «Лифлете» подходил к концу.

      Когда он только собирался ехать в Каверли, ему казалось, что шесть недель – это очень много, что за полтора месяца он чего только не разузнает об Ардене. Казалось.

      На работе его ждали двадцать пятого сентября – ещё почти целая неделя, но Ред решил уехать прямо сейчас. Всё, что нужно, он уже выяснил, и держал его тут только Арден, но сегодня Ред решил окончательно: да, как ни жутко было признаваться, он был влюблён в Ардена – или в какую-то из его личин; но Ардена – любовника Найджела Торрингтона он презирал и не мог понять. Арден, которого он любил, должен был быть выше и чище этого. И Ред сумел бы оправдать увиденное, объяснить всё шантажом и принуждением, если бы Арден сам не сказал, в кои-то веки однозначно, что принуждением это не было.

      Ред дошёл до комнаты Бойла, но она была заперта, так же, как и буфетная, где Бойл тоже часто бывал. Ред почему-то чувствовал себя глубоко уязвлённым отсутствием Морриса и Бойла – безразличием этого огромного дома к его тяжёлому и вымученному решению.

      Ред подумал, не сообщить ли об уходе Ардену, но так и не решился, побоявшись увидеть в его взгляде то же самое – безразличие. Он пошёл в свою комнату.

      Время было ещё не позднее, но из-за облачности казалось, что уже приближается ночь. В коридоре пока не включили лампы, и в полутьме Ред вдруг увидел, что из-под его двери сочится неяркий свет. Пол напротив неё словно был выстелен жёлтым.

      Ред бросился к двери и распахнул её.

      Арден сидел на его кровати, подогнув под себя ноги.

      Перед ним лежали две стопки машинописных страниц и отдельно, чуть в стороне, матово-чёрные листы копирки.

      – Что вы здесь делаете?! – возмущённо спросил Арден, как будто не он сидел сейчас в чужой спальне.

      Ред метнулся через комнату. Он и без того понял, что Арден читает, но прежде чем он увидел страницы своими глазами, оставалась толика неопределённости и надежды.

      Арден притянул рукопись к себе, словно желая спрятать её от Реда, но набранный большими буквами заголовок всё равно было видно. «ГЛАВА 4. ДВА СЫНА УРСУЛЫ АНДЕРВУД».

      Его работа! Его пока что безымянный роман с пока ещё Филипом в качестве главного персонажа!

      Ред кинулся к кровати.

      – Вы не имели права! – он чувствовал ярость и ещё жгучий стыд.

      Ред замер, увидев – хотя он и с самого начала мог бы понять, что одно без другого невозможно, – что и черновики статей тоже были здесь, прикрытые сверху копиркой.

      – Вы рылись в моих вещах! – Реду легче было нападать, хотя он знал, что вина здесь была скорее его.

      Он потянулся к листам со статьями, но Арден его опередил – выдернул стопку буквально из-под носа:

      – Вы рылись в моих не меньше!

      – Отдайте! – в крови у Реда закипало бешенство. В злость на Ардена лились, как струи лавы, злость на самого себя и чувство вины, лились, подпитывали и распаляли.

      Арден попытался сгрести и остальное, но Ред оттолкнул его.

      У него в руках теперь были страницы с романом, но самое главное, опасное – стыдное! – оставалось у Ардена. Ред кинулся на него, чтобы вырвать и их.

      Арден не отдавал.

      Отпихнув от себя Реда, Арден с силой толкнул его обеими ногами, так что Ред перелетел через кровать и свалился с другой стороны, сбив на пол стул.

      Арден спрыгнул с кровати – теперь она разделяла их.

      В глазах у него было что-то злое и исступлённое. Дикий звериный блеск.

      – Я не собирался… печатать это… – задыхаясь произнёс Ред.

      Жалкая попытка извиниться, к тому же прозвучавшая агрессивно, с угрозой.

      – Писали для души?! – огрызнулся Арден, пятясь к двери.

      Листы со статьями по-прежнему были у него в руках, кроме копирок, упавших с постели и разлетевшихся по полу.

      Ред, перемахнув через кровать, ринулся за Арденом, не успев даже подумать зачем. Ардена надо было остановить – что бы он ни собирался с черновиками сделать.

      Он догнал его почти у самой двери, схватил за руку и начал заламывать назад…

      Арден вскрикнул и ударил Реда свободной рукой.

      Ред обхватил его за туловище и потянул на себя, от двери, чтобы не дать зацепиться за косяк.

      Он стискивал Ардена изо всех сил, а тот пытался вывернуться – и молчал. Он мог бы закричать сейчас, позвать на помощь – до кухни было близко, но он лишь сжимал зубы так, что по скулам ходили желваки, и тяжело дышал.

      Арден ударил Реда коленом. Метил он явно в пах, но попал ниже, в бедро, но всё равно сильно, нестерпимо больно. Ред на секунду разжал руки, но потом снова схватил напряжённое, жёсткое, рвущееся тело Ардена.

      Взгляд Ардена буквально вонзился в Реда, так больно стало от горевших в нём разочарования и ненависти.

      Ему показалось, что он задыхается. В груди, в горле теснились чувства, которые он едва-едва успевал облекать в слова. «Я виноват!» «Я поступил подло!» «Я никогда не сделаю ничего, что навредило бы тебе!» «Ты сводишь меня с ума!» «Я хочу тебя!»

      Он с глухим и отчаянным полурыданием-полурыком уронил голову, вжавшись лицом Ардену в плечо.

      Словно поняв наконец всё, Арден замер, выжидая.

      Ред, который сдавливал Ардена на уровне груди, опустил сцепленные руки ниже, прижимая теперь его к себе животом, а потом коснулся пересохшими губами его шеи, гладкой и горячей.

      Арден застонал, и его тело снова дёрнулось, пытаясь освободиться, но на этот раз иначе, отчаянно и нервно, едва не срываясь в дрожь.

      Ред повёл своими руками по его, напряжённым, но уже не пытающимся ударить.

      Левой рукой Арден вцепился Реду в волосы, оттаскивая от себя, от своей шеи, от плеча, которое Ред то ли целовал, то ли грыз через рубашку.

      Ред взвыл от боли и перехватил запястье Ардена, сжав его изо всех сил. Арден застонал и оскалился, показав верхний ряд влажных, блестящих зубов, отпустив всё же волосы Реда.

      – Ничтожество… – прошипел он.

      Ред снова попытался притянуть его к себе.

      Арден ударил, не сдерживая, а выплёскивая злость и напряжение. Неожиданная и хлёсткая пощёчина обожгла Реду щёку, оставив жгучий, будто раскалённый след. Он хотел ударить в ответ, но другое желание, противоположное и всё же похожее, было сильнее.

      Яркий рот на бледном лице дразнил, злил, будил что-то тёмное, отчаянное и одновременно до предела восторженное и ненавидящее. Ред впился в него зубами. Арден первые секунды позволял делать со своими губами всё: кусать, сминать, целовать, любить; потом он с вкусной, размеренной жестокостью сомкнул зубы на нижней губе Реда. Тот почти не почувствовал боли, потому что в ту же секунду Арден текучим, плавным и грязным движением вжался ему в пах. Чувствовать чужой твёрдый и распалённый член было не просто ново – ошеломительно, страшно, возбуждающе, отвратительно, сладко…

      У него самого тоже стояло. Наверное, не будь ситуация такой отчаянной и сумасшедшей, Ред испытывал бы смущение. Может быть, он не решился бы ответить, но сейчас он, ослеплённый злостью и стыдом, делал то же самое, что Арден, – тёрся, прижимался, ощупывал и гладил чужое тело.

      – Господи… господи… – только и мог он шептать, задыхаясь между горькими кусающими поцелуями.

      Стоило Ардену запустить ему руку под ремень брюк, как Ред уже начинал делать то же самое, он повторял всё за Арденом, но в итоге делал больше, сильнее, жарче, потому что его изнутри грызло что-то ненасытимое и злое.

      – Ненавижу! – простонал он, когда Арден сжал его член уверенными, крепкими пальцами. – Ненавижу тебя за это…

      Арден посмотрел на него – быстро, остро, с презрительным удовлетворением – и вонзил зубы Реду в шею. Тот всхлипнул от боли. Ударить Ардена хотелось как никогда, даже больше чем в тот раз, после Торрингтона… Пальцы Реда почти против воли впились в задницу Ардена. Тот вздрогнул, зашипев что-то сквозь зубы и откинул голову назад, подставляя шею…

      Ред толкнул его на кровать и сам навалился сверху, ища под собой и нащупывая верх брюк Ардена – чтобы стянуть.

      Ни один из них не стал раздеваться. Арден приспустил брюки, Ред расстегнул свои. Ред боялся смотреть и поэтому толкался меж ягодиц Ардена наугад, надеясь, что всё произойдёт само собой и он сумеет проникнуть внутрь так же легко, как это удалось Торрингтону.

      Он просто скользил там, размазывая свою густую терпко пахнущую смазку, иногда помогая себе пальцами, надавливая, но так и не попадая. Арден приподнимал бёдра ему навстречу, пока наконец не выругался:

      – Что ты там делаешь, тупица?

      Ред сжал пальцы на заднице Ардена.

      – Что хочу…

      – Сильнее, ну!

      – Так?

      – Выше!

      Ред почувствовал, как Арден вздрогнул под ним, раньше, чем понял, что входит наконец. Горячее жёсткое тело пропускало его неохотно… Ощущения были вроде бы и узнаваемыми, но всё равно иными. Ярче всего полыхал дикий, безумный восторг от ощущения вторжения… Вторжения в мужское тело и обладания им. Обладания Арденом.