Текст книги "Роман с ключом (СИ)"

Автор книги: Ginger_Elle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Фамильный недуг

      18 сентября 196… года

      Ред пришёл в себя от боли в руках, которые кто-то как будто пытался вырвать у него из плеч. Он захрипел, потянул руки назад, но запястья были связаны – это было первое, что он увидел, когда раскрыл глаза: собственные руки, несколько раз обмотанные верёвкой.

      В затылке что-то пульсировало, но боли не было, скорее, холодное онемение.

      Ред лежал не на полу, а на какой-то наклонной поверхности, на которую его, похоже, затаскивали за руки.

      Увидев ряд железных прутьев, Ред понял, что находится на кровати. Но он не помнил, чтобы она была наклонной.

      Может, у него что-то с головой после удара? Что-то с чувством равновесия?

      Ред снова застонал от боли в запястьях. Что-то тёмное позади прутьев шевельнулось.

      – Очнулся? – прозвучал сверху голос сэра Найджела. – Я боялся, что ударил слишком сильно.

      Ред попробовал задрать голову, но внутри неё словно перевернулся и ударил в затылок свинцовый шар.

      – Ч-ч-что…

      Ред не смог сказать ни слова, так пересохло во рту. Он начал водить языком по нёбу, выцеживая слюну.

      Из-за удара по голове он до сих пор находился в мутном, смешанном и бесчувственном состоянии, словно в полусне. Но теперь дремотная завеса начинала расступаться, страх рвал её в клочки. Ред почувствовал, как желудок, весь живот схватывает спазмом. Спина под рубашкой мгновенно покрылась потом.

      Пиджака на нём не было. Брюк тоже.

      Ред запаниковал, начал дёргать руками, пытаясь оборвать верёвки. Толкался ногами, которые – он только сейчас это понял – тоже были обвязаны то ли верёвками, то ли ремнями, но не скручены вместе, как запястья, а закреплены по отдельности. Носками ботинок он упирался в какую-то гладкую, тоже наклонную поверхность, скользил по ней, то подтягивался немного вверх, то опять скатывался.

      – Тише, тише, – на плечо Реда легла тяжёлая тёплая рука. – Дай мне доделать кое-что, и тебе станет удобнее. Правда, ненадолго.

      – Что вам нужно?! – выкрикнул Ред. – Отпустите меня! Сейчас же!

      – Арден рехнулся, раз решил тебя отпустить. Я этого позволить не могу.

      – Где Арден? – Ред попробовал подтянуться на руках, чтобы перекинуть тело выше: так плечи болели меньше. – Где он?! Он знает?

      – Он… ну, примерно в том же положении, что и ты сейчас.

      В поле зрения Реда показались коричневые брюки сэра Найджела.

      – Не совсем таком, конечно. Но мне тоже пришлось оглушить его и даже немножко связать.

      – Зачем? Вы с ума сошли?!

      – Зачем? Чтобы забрать ключи. А ещё для того, чтобы прочитать то, что ты понаписал, внимательнее.

      – Что я понаписал? – у Реда кровь жаром прилила к голове. Сэр Найджел знал про статью. Откуда? Откуда?! Неужели Арден?

      – У тебя в комнате я успел прочитать лишь пару строк. Но они были про оплату яхты «Антуанетта» и недостойные развлечения. Несложно догадаться, о ком речь. Меня это немного обеспокоило. Но к чему сейчас вежливые эвфемизмы? Скажу прямо: меня это взбесило.

      – Где вы могли прочитать? Как?

      Ред действительно ничего не мог понять. Арден собрал все листы, а два оставшихся лежали на полу. Даже если бы это были обыкновенные машинописные листы с чёрными буквами по белому, сэр Найджел вряд ли смог бы с высоты своего роста хоть что-то прочесть, а это к тому же была копирка.

      – Оно лежало на полу, – ответил сэр Найджел.

      – Вы не могли, не могли прочитать с пола!

      – У меня сильная дальнозоркость. Когда не могу найти очки, кладу газету на пол и читаю стоя.

      Книги на полу! Вот почему Торрингтон оставлял их там. Ред никак не мог предположить, что сэр Найджел мог различить хотя бы пару букв с такой высоты. Глупая случайность, которая стоила ему… Ред пока не знал чего.

      Он сглатывал и сглатывал, но сухое, как покрывавшая эту комнату пыль, горло впитывало влагу, и болело, и скреблось наждаком по-прежнему. А вдоль позвоночника медленно ползла вниз капля пота.

      – И что вы… что вы хотите от меня? Зачем вот это всё? – Ред подёргал верёвки.

      Сэр Найджел обошёл его и встал сзади.

      Ред думал, что ему страшно. Он ошибался: по-настоящему страшно стало теперь, когда Торрингтон был где-то сзади, а он сам был связан и беспомощен. Он вслушивался в каждое движение сэра Найджела, в стук его обуви и шуршание ткани, даже в едва заметные колебания воздуха, вслушивался с напряжённым, болезненным страхом…

      – Ты многое раскопал. Я не хочу, чтобы кто-либо ещё про это узнал. Всё просто.

      – Я могу обещать вам… Я отказался от статьи и не собирался…

      Ред настороженно замолчал, когда за его спиной раздался металлический скрежет.

      – Разве могу я верить слову человека, который пробирается в чужой дом под видом лакея? – рассмеялся сэр Найджел.

      – Послушайте, я клянусь! Я обещаю вам! – Ред был готов обещать всё что угодно, лишь бы его сняли с этой дыбы, на которой он был растянут, как лягушка во время опыта.

      – Мне не нужны обещания, даже если ты их и сдержишь. Мне нужны, во-первых, гарантии.

      Снова раздался тот же скрежет, и Ред почувствовал, как его ноги приподнимаются: видимо, Торрингтон решил положить его горизонтально и поднимал теперь дно кровати. Оно, судя по всему, было специально так устроено.

      Ред запаниковал и снова начал дёргать руками:

      – Что это?! Что вы делаете?

      – Во-вторых, я подумал, что могу доставить себе маленькое, но очень преступное удовольствие… Очень грязное, я бы даже сказал.

      Ред зажмурил глаза.

      – Вы думаете, что можете вот так…

      – Я могу, – сэр Найджел провёл рукой по заднице Реда.

      – Если вы не отпустите меня, я закричу. Меня услышат…

      – Конечно, кричи… Кричи. Именно на это я и рассчитываю. Если бы меня беспокоили твои крики, я бы заткнул тебе рот, но они… они будут меня возбуждать.

      – Помогите! – заорал Ред так громко, как мог. – Кто-нибудь! Помогите!

      – Я бы предпочёл «пожалуйста» и «умоляю», – сэр Найджел опять что-то пошевелил сзади, и Реда слегка тряхнуло на досках, – но это будет позже. И тебя не услышат. Эти комнаты строили для моей… хм, наверное, тётки. Для сумасшедшей. Чтобы она не беспокоила остальных своими воплями. Колин кое-что усовершенствовал. Стены толстые, и в них войлок или что-то типа того. В дверях тоже. Кричи сколько влезет! Никто не услышит. Арден бы подтвердил, будь он здесь.

      У Реда перед глазами встали фотографии.

      – Он узнает. Арден узнает, – сказал Ред. – Вы не можете держать его связанным вечно.

      – Конечно, узнает. Но он будет молчать, потому что я кое-что знаю про него, – сэр Найджел вдруг оказался возле головы Реда, склонился почти к самому лицу. Ред ощутил крепкий запах сигарет и виски. – И я немного пополню здесь свою коллекцию фотографий. Таких роскошных кадров у меня не было.

      Сэр Найджел начал гладить Реду шею. Ред отшатнулся, сколько позволяли связанные руки.

      – Не трогай меня, урод! Убери руки!

      – Я так и знал, что стоит поманить Арденом, ты прибежишь… Но, честно говоря, я думал, что тут будет пустая комната. Что Арден всё уничтожил. Вон на той стене несколько фотографий отодрано… Наверное, он пытался. Но под ними второй слой, а может, есть и третий. Он ничего не смог сделать. Или не захотел. В общем, мне это оказалось на руку: я мог бы станцевать вокруг тебя джигу и ты бы ничего не заметил.

      Рука сэра Найджела заползла под воротник и поглаживала теперь Реда между лопаток, тот ежился, вертелся и дёргался, но поделать всё равно ничего не мог.

      – Сам понимаешь, Арден не захочет портить со мной отношения, тем более ради тебя. Не испытывай иллюзий: ты ему ни капли не дорог, – сэр Найджел снова начал гладить Реду шею. – Он поможет мне избавиться от тела.

      Реда затошнило. Он забился на досках, закричал что-то – сам не вполне понимая что, из него так же непроизвольно, как тошнота, извергалась невразумительная смесь просьб и угроз.

      – Ты не можешь! Тварь! Не можешь! Тебя поймают и повесят! Ты…

      Он замолчал, когда большой и указательный пальцы Торрингтона надавили ему на шею с боков. Боль была не сильной, но это острое давление на шею вызывало какие-то отвратительные и жуткие ощущения, которые, наверное, были даже хуже боли.

      – Ты замахнулся на людей, которые тебе не по зубам, щеночек. За такое наказывают, – пальцы вдавливались в шею всё глубже. – И больно.

      – Ты уже сто раз мог убить меня, – прохрипел Ред.

      – У тебя красивое тело, Смит. Не пропадать же ему зря.

      – Долбаный извращенец…

      – Не отрицаю, – сэр Найджел наконец прекратил давить. – Хотя до Колина с Арденом мне, как ты понимаешь, далеко. Наверное, я бы сам никогда не дошёл до такого, если бы не они… Не могу сказать, что часто участвовал в их развлечениях, но… Знаешь, сначала такое шокирует, а потом ты привыкаешь, и всё остальное, всё нормальное и неизвращённое, начинает казаться пресным, скучным, просто тупым.

      У Реда сердце билось так, что ему казалось, оно колотится прямо в доски, к которым он был прижат.

      Он не хотел, чтобы всё так кончилось… И сейчас он жалел, до отчаяния, до безумия жалел, что решил приехать в Каверли. Если бы он мог вернуть тот первый день, если бы он знал, до каких пределов может дойти Найджел Торрингтон, он бы никогда не сел на тот самый поезд, не принял бы приглашение, не пошёл бы на встречу с Муром. Он не думал, что финал будет таким: он умрёт от рук маньяка. И смерть, просто смерть, казалась сейчас избавлением.

      Его затрясло, как от холода, только сильнее, а потом в груди что-то словно лопнуло – и Ред зарыдал. Грудь, плечи, голова – всё тряслось от ужасной внутренней боли, от безысходности и страха. Из глаз на доски падали слёзы, никаких криков и всхлипов не было, только присвист, с которым воздух входил в горло и выталкивался обратно.

      – Тебе страшно? – почти ласково спросил сэр Найджел. – Знаешь, мне тоже. Потому что я никогда не делал такого. Кое-какой опыт был, не с Арденом, с другими. Но так, чтобы не ограничивать себя ни в чём, абсолютно ни в чём… Может быть, тебе повезёт, и я не смогу.

      Сэр Найджел снова встал у Реда за спиной. Кровать со скрипом отъехала назад на пару шагов. Колёсики крутились плохо, так что сэр Найджел больше тащил её, чем катил. Потом он вернулся и встал в освободившееся широкое пространство между решетчатым изголовьем и стеной.

      – Немного вдохновения не помешает, да? – сэр Найджел провёл ладонью по одной из фотографий, стирая пыль.

      Снимки были наклеены на такой высоте, что были видны даже лежащему на кровати Реду.

      Сэр Найджел смахнул слой пыли с ещё одной фотографии, потом с третьей. Ред, даже трясясь от страха, даже сквозь щиплющую плёнку подсыхающих слёз, не мог на них не смотреть. В них было что-то чудовищно притягательное, страстное и извращённое – настоящее безумие. Не попытки Торрингтона возбудить себя жестокостью, не лёгкие странности Ардена… Настоящее безумие.

      Хотя жестокости тут тоже было много. Колин – никто другой не мог это снять – растравлял сладострастие, как рану, и боль была неотделима от желания. Когда в кадр попадало лицо, сложно было определить, что искажало его – удовольствие или боль.

      – Пугающе… – сэр Найджел отошёл в сторону, чтобы дать Реду полюбоваться на очередную фотографию: эта самая кровать, которой почти не касалось тело, подвешенное и выгнутое под немыслимым углом, верёвки, капли пота, крюк. – Но все эти чудесные устройства куда-то исчезли. Думаю, их выбросил Прайс. Или Арден. Скорее Прайс. Арден не осмелился бы к ним прикоснуться. Придётся обойтись без них.

      Ред смотрел на снимок, который оказался точно напротив его лица: Арден, болезненно худой, был распростёрт на полу. Камера с невероятной чёткостью запечатлела всё: и блеск белков под полуприкрытыми веками, и нитку слюны, стекающую изо рта, и следы от верёвок на коже. Наверное, именно закатившиеся глаза делали его похожим на мёртвого. Ред подумал, что будет лежать тут так же. Но Арден выжил, а он… Для него, похоже, всё было кончено.

      Он вспомнил другую фотографию, которую увидел одной из первых, когда только вошёл в эту комнату, в эту адскую камеру, где было заключено безумие. Там Арден не был связан, но он не сопротивлялся, лицо было напряжённым, но руки, спина, плечи – всё говорило о полном подчинении… Мог он хотеть этого? Этого.

      Сэр Найджел провёл пальцем по одному из снимков, вычерчивая контур снятого очень близко, очень детально, так что была различима каждая микроскопическая складочка, эрегированного члена. Единственный из виденных здесь снимков, который можно было назвать нормальным, пусть он и был непристоен. Чёрно-белая фотография была настолько реалистична, что Реду казалось, сэр Найджел должен был бы ощущать подушечками пальцев не глянец фотобумаги, а мягкую, бархатистую кожу мошонки.

      – У Колина был талант, – произнёс сэр Найджел убирая руку – с лёгким содроганием, как показалось Реду. – Жаль, что он расходовал его… на это. Он был одержим.

      Иногда я думаю, что, будь я здоров, я бы так и не понял одной вещи: я любил тебя.

      А Арден? Весь этот ужас… Неужели это было добровольным?

      – А Арден? – Ред сам не заметил, как эти слова вырвались у него.

      – Что Арден?

      – Он тоже… любил его?

      Сэр Найджел хмыкнул.

      – Что за бред? Колин был одержим, но одержим… ненавистью. Или чем-то ещё. К любви это не имело никакого отношения, – он освободил от корки пыли ещё одну фотографию. – Странно, что тебя это заботит.

      Чьи-то крупные смуглые руки с тёмными волосами даже на фалангах пальцев сдавливали шею Ардена. Тот, ещё почти ребёнок, – сколько ему там лет? четырнадцать? пятнадцать? – был отчаянно красив даже с перепуганным, задыхающимся лицом. Вниз по виску текла слеза.

      Сэру Найджелу, видимо, надоели фотографии. Он обошёл кровать и схватил Реда за щиколотку левой ноги.

      Тот затряс ногой, но верёвки ничуть не ослабли.

      – Тут всё удобно устроено, – заметил сэр Найджел. – Было ещё лучше. Видел такелажные проушины в полу? Колин приказал сделать, чтобы можно было крепить… Ну, что угодно.

      Сэр Найджел чем-то щёлкнул, заставив Реда вздрогнуть.

      Кожи ноги чуть выше колена коснулось что-то маленькое и холодное. Через секунду по характеру движений и звуку распарываемой ткани Ред понял, что Торрингтон разрезает на нём бельё.

      Он делал это очень медленно, видимо, наслаждаясь процессом.

      – Колин вообще был выдумщик, – хохотнул сэр Найджел, но невесело. Видимо, эта история, к которой если он и был причастен, то только краем, покорёжила и в нём что-то. – Грех не вспомнить про семейное безумие, но если бы не Арден… Он был невероятно красив. Видел ведь. Колин отправил его в школу, кажется, в Роттсли. Или в Рэдли… Он не собирался с ним возиться. А потом… Я не знаю, как это произошло. Колин не рассказывал, – рука сэра Найджела проехалась вверх по оголившемуся бедру и остановилась на ягодице. – Но потом пришло письмо из школы…

      Ред вжал голову в плечи.

      Сэра Найджела это, кажется, рассмешило.

      – Мы никуда не спешим. Хочешь послушать дальше? Я же обещал тебе правду об Ардене. Это потрясающая история. Ты бы продал её за несколько тысяч фунтов, если бы мог. Так вот, то самое письмо. Директор написал, что Ардена пришлось высечь. Наверняка не в первый раз, но обычно это была спортивная туфля. У тебя в школе такое было?

      Ред кивнул. Не проходило и месяца, чтобы он не получал хотя бы трёх шлепков спортивной туфлей. Их просто невозможно было избежать.

      – Но в случае серьёзного наказания директор сообщал родителям или опекунам. Арден с каким-то ещё обалдуем выпустили из клетки кроликов, которых старшие классы должны были распотрошить на уроке биологии. За такое ему назначили наказание тростью. Двенадцать ударов. Колин посмеялся, когда прочитал, – сэр Найджел начал распарывать бельё с другого бока. – А потом Арден приехал на каникулы. Колин посадил его за общий стол с гостями, начал расспрашивать, как в школе. Но всё это было лишь для того, чтобы унизить перед посторонними. И вот он добрался до наказания. Ардену пришлось рассказывать, потому что Колин не отставал. Он был бледный как скатерть. Оказалось, что в этом Рэдли всё было не так, как в нашей школе. В нашей ученик шёл к наставнику или директору, и тот его сёк. В той наказание происходило в библиотеке, прилюдно, били по очереди старосты разных классов. Какие-то дикие нравы… Колина аж затрясло, когда он услышал. Я не понял почему. Потом он кое-что сказал, и к тому же… В общем, Колина это задело так, как будто покусились на его собственность, выставили на всеобщее обозрение принадлежащее ему. Но идея с наказанием, видно, где-то у него засела. Через день или два Колин придрался к чему-то и приказал Прайсу выпороть Ардена. Такого в Каверли раньше не было. Но всё было как в школе, благопристойно: трость, штаны не спускались. Я не знаю, что было дальше и как Колин до этого дошёл, но это стало его главным развлечением: наблюдать, как Ардену причиняют боль.

      – А вы ведь знали… И слуги знали.

      – Пара-тройка знали. И молчали.

      Сэр Найджел выдернул из-под Реда клочки ткани. Его руки легли ему на ягодицы, немного помассировали, развели.

      Ред закрутился, пытаясь сбросить с себя эти жадные и тяжёлые руки.

      – Наверняка с Арденом тебя такое не пугало, – Торрингтон с размаху шлёпнул Реда по ягодице.

      – Ублюдок! Чокнутый садист… Ты всё равно… Ты пожалеешь!

      Сэр Найджел задрал на Реде рубашку, обнажив теперь и спину.

      – Я с собой тоже упустил этот поворот. Не знаю, в какой момент это стало мне нравиться, – он прихватил пальцами кожу в районе поясницы и начал выкручивать.

      Ред вжался лицом в доски и застонал.

      Сэр Найджел на пару мгновений отпустил его, а потом снова продолжил нехитрую пытку.

      – Первый раз мне было неприятно смотреть. Не из-за боли. В Нормандии я видел и не такое: оторванные ноги, раскуроченные животы. Из-за того, как своей властью упивался Колин. Я не думаю, что он испытывал от этого эротическое удовольствие. Тогда не испытывал. Его не интересовали мужчины в этом смысле, я несколько раз пробовал его… приобщить, но безуспешно.

      Сэр Найджел разжал пальцы. Ред застонал.

      – Мне кажется, ты плохо меня слушаешь. Тебя что-то отвлекает?

      – Твою же мать, – прохрипел Ред. – Меня… меня отвлекает… Я… я из могилы встану…

      Он как загипнотизированный смотрел на фотографию, где Ардена душили. И вместо его лица видел Торрингтона. Перед глазами плыло серо-красное марево, и Реду казалось, что это его вытянутые вперёд руки обхватывают шею сэра Найджела. В ушах гудело и бурлило что-то гулкое, красное и ненавидящее. Он слышал, что сэр Найджел говорит, но не понимал ни слова.

      – …поспорили с Пристли на пять фунтов, что он в течение полугода свихнётся, – вдруг кинулось ему в уши, когда пришёл в себя. – После того, как его вернули и Колин его наказал, он стал набрасываться на прислугу, даже на беднягу Прайса. Что интересно, Колину он ни разу не попытался сделать ничего плохого.

      – И кто выиграл? – спросил Ред, представляя, как его пальцы сжимаются на горле сэра Найджела.

      – Мы сошлись на ничьей. Не смогли определить, был Арден здоров или всё же немного тронулся… Ему тогда было лет семнадцать. Учился он уже дома. Это было смешно: Колин днём проверял, хорошо ли он выучил историю Англии, а ночью смотрел, как его трахают, или бил, или придумывал ещё что-нибудь. А Арден потом перестал сопротивляться. Он приходил сюда, раздевался – в первой комнате – и ждал, что на этот раз сделает Колин. Мы с Пристли спрашивали у доктора, что это такое: может, он как раз сошёл с ума? Тот тоже не знал наверняка. Наверное, что-то не выдерживает в человеке. Ломается. Арден продержался почти два года.

      Ред вдруг понял, что если спросит сэра Найджела ещё о чём-то, тот может ответить, и это снова оттянет… то ужасное, что ждало его. Даже если на две минуты… Ред был готов теперь хвататься за возможность всего лишь быть связанным.

      И никаких вопросов в голову не приходило. Если бы это был просто разговор, то, услышав от собеседника такое, он бы засыпал его вопросами, но сейчас он не мог ничего придумать. В голове крутились лишь мысли о том, что собирается сделать с ним сэр Найджел.

      – Может, ему это нравилось, – наконец выдавил он.

      – Сомневаюсь. Хотя он иногда даже кончал. Наверное, когда тебя перестают стегать хлыстом и всего лишь нежно имеют в задницу, можно и кончить. Мы попробуем… – сэр Найджел отошёл в сторону. – Арден, конечно, особый случай, но вдруг с тобой произойдёт то же самое. Я принёс хлыст с конюшни.

      Сэр Найджел присел на корточки возле головы Реда. В руках у него был короткий хлыст. Он сгибал его, а потом позволял пружинисто выпрямиться.

      Потом сэр Найджел поднёс хлыст к самому лицу побледневшего от страха Реда, сунул под нос.

      – Чувствуешь?

      Ред не чувствовал ничего, но кивнул. Сэр Найджел втянул носом воздух:

      – Кожа и конский пот. Возбуждающе… Люблю этот запах, – сэр Найджел наклонился ближе и провёл языком по щеке Реда от уголка рта к уху. – И вкус тоже.

      Он резко выпрямился, и в следующую секунду хлыст ударил Реда поперёк спины.

      Ред взвыл от резкой, жгущей боли. Сэр Найджел снова склонился к нему и рывком повернул лицом к себе.

      – Жаль, ты не видишь… Это красиво. Вздувается прямо на глазах. У Колина были такие фотографии, боль на них прямо чувствовалась. Может, они где-то здесь, – сэр Найджел обвёл взглядом комнату. – Но для Ардена у него были особые хлысты, помягче. Он его берёг. Особенно лицо. Колин с ума сходил от его лица. Разрешал делать с Арденом всё что угодно, только не прикасаться к лицу… Даже странно, что у него так мало осталось шрамов. На спине всего пара полос. Видел ведь?

      – Нет, – покачал головой Ред.

      – Нет? А я был уверен, что ты его трахаешь. Или он тебя. Сегодня у вас были такие лица… И ещё запах в комнате, ни с чем не спутаешь… Пытаешься мне врать? – сэр Найджел поднялся на ноги, и хлыст свистнул в его руке.

      Ред забился от боли. На это раз хлыст прошёлся по ягодицам. Сэр Найджел провёл по следу от удара пальцем, заставив Реда снова заорать.

      – Господи! Я не вру! Я… я просто не видел его спину. Он не снимал одежду!

      – А теперь расскажи-ка мне, что такого Арден знает про тебя. У тебя ведь есть тайна?

      – Тайна? Нет у меня никакой тайны!

      – Что-то такое, о чём ты не можешь рассказать никому…

      – Ничего такого нет.

      Сэр Найджел снова ударил. Кончик хлыста задел бок под ребром – там боль была особенно неистовой, невыносимой, вонзалась, как раскалённое железо.

      – Не ври мне.

      – Я не вру! Не вру! Только статья, он сегодня про неё узнал, нашёл черновики…

      – Он не станет спать с тем, кого не может контролировать. Он больше всего на свете боится, что кто-нибудь узнает. Знаешь, я с его деньгами, с его возможностями, с его внешностью, я бы нашёл, как развлечься… А он… Он ненавидит меня, но у нас иногда бывает секс. Не особо жаркий, конечно. Просто потому, что ему больше не с кем. Он не доверяет никому, боится подпустить к себе кого-то незнакомого, весь трясётся от ужаса. Всё-таки он ненормальный, и я мог бы получить пять фунтов, будь Пристли жив. Так что я ни за что не поверю тому, что он лёг бы под тебя просто так, ни с того ни с сего… Он ничего и никогда не делает просто так.

      – Я не знаю…

      Ещё удар, снова по спине.

      – Я правда не знаю! У Ардена нет ничего на меня. Я… – Ред не знал, какое объяснение придумать. – Я обещал ему, что не стану публиковать статью…

      Сэр Найджел расхохотался.

      – Хочешь сказать, он тебе поверил и так проникся. Думай лучше!

      Он снова ударил, и ещё, и ещё…

      Ред, с залитым потом и слезами лицом, корчился и извивался на досках.

      – А я ведь могу бить сильнее, – прошептал сэр Найджел, тихонько водя по спине Реда хлыстом. – Намного сильнее. Правда, боюсь, ты можешь потерять сознание от боли, и я не услышу интересную историю. Я ведь свою уже рассказал.

      – Ещё не всю…

      Сэр Найджел присвистнул.

      – А ты наглый! Думаешь заболтать меня, как тролля, и дождаться утра? Не выйдет.

      – Почему… – Ред лихорадочно думал, что ему спросить. – Почему Колин… – нужно было что-то, что остановило бы Торрингтона хотя бы на полминуты. – Почему он оставил всё Ардену?

      – А ты как думаешь?

      Ред вспомнил, что было написано в письме. Когда он читал его, то понятия не имел, за что Колин просил прощения.

      – Он раскаялся. Может, у него были чувства к Ардену.

      – Романтично, но далеко от правды, – сэр Найджел проверил узел на правой лодыжке Реда. – Глупо думать, что Колином в его поступках могли двигать вина или, прости господи, любовь. Он не любил по-настоящему даже собственную мать. Он сделал это не для Ардена, а для меня. Унизить меня, причинить боль, выставить дураком – вот чего он хотел. Думаешь, – сэр Найджел подтягивал теперь узел на другой ноге, – почему он выбрал Ардена? Он мог оставить Каверли кому-то из более близких родственников. Или отдать всё на благотворительность. Но он отдал всё ему, потому что я был одним из немногих, кто знал, кто такой Арден, кем он был для Колина… Самое унизительное, что этот сумасшедший только мог придумать! – сэр Найджел едва не задыхался от ярости. – Отдать всё своей подстилке, своей шлюхе, даже хуже… Арден был для него чем-то вроде животного. Он… Колин, он… Думаешь, он насиловал его? Нет. Он даже до этого не опускался. Он находил других. Посылал Сэма Леннокса – тот ещё мерзавец был, – и тот привозил моряков, ещё кого-то… Всегда иностранцев или приезжих, чтобы они потом тут не крутились. Их привозили ночью из Саутгемптона, из Портленда, они даже не знали, что это за деревня была, что за место. Понимаешь, за кого его Колин держал? Если бы он оставил своё состояние проститутке из Сохо, он бы унизил меня меньше.

      Правда, которую сейчас раскрывал ему сэр Найджел, жгла почти так же сильно, как следы от хлыста. Только они были снаружи, а правда – внутри. Она наливалась болью так же, как кровоподтёки на спине.

      Колин был чудовищем – Арден говорил ему об этом. Ред понял намёк, но даже поняв, не представлял, как далеко можно было зайти на этом пути. И сэр Найджел был не прав: Колин любил Ардена. Даже если бы Ред не читал то письмо, он бы понял это по фотографиям. Так невозможно снять того, кого лишь презираешь и ненавидишь. Того, кого презираешь, ненавидишь и любишь, – можно.

      – Я думал… – Ред посмотрел на фотографии перед собой. – Что раз он… снял всё это…

      – Арден был красивым мальчишкой, только и всего, – сэр Найджел подошёл к стене. – Думаешь, леди Виктория привезла бы его сюда, будь он даже более близким родственником, но каким-нибудь лопоухим уродцем? Колин тоже попался на это. И на ощущение власти. Мать оставила ему Ардена так же, как лошадей в конюшне или дом в Лондоне. Но да, он им по-своему восхищался. Правда, Колин потом поменялся, особенно когда начали отказывать ноги. Он перестал приглашать других и делиться. Может, он начал сам его трахать. Скорее всего… Я не знаю. Он почти совсем перестал выпускать его из дома. Постоянно держал при себе. Я очень удивился, когда Арден уехал в Оксфорд. Удивился, что Колин решился его отпустить. И что Ардена приняли. Он занимался дома и, честно говоря, последние годы казался… не слабоумным, скорее, деградировавшим. Абсолютно бессмысленный взгляд. Даже на простейшие вопросы ответить не мог. Я был уверен, что экзамены он и на «О» не сдаст.

      Сэр Найджел резко развернулся.

      – Твоя спина… Немного отпускает, да?

      Ред замотал головой, хотя на самом деле стало будто бы немного легче: боль, которая раньше вгрызалась в него длинными полосами, теперь расползлась по всей спине, но при этом стала не такой острой. Если не шевелиться – не приподнимать спину, когда дышишь, – то она становилась вполне терпимой.

      Сэр Найджел похлопал его концом хлыста по плечам. Плечи пока были целыми, непострадавшими, но Ред всё равно вздрагивал. Потом сэр Найджел замахнулся и ударил по спине, попав в старый след.

      Реду показалось, что хлыст рассекает его пополам, так глубоко и бешено вонзилась боль. На пару секунд он, кажется, потерял сознание… Но тут же пришёл в себя от удара по заднице.

      Сэр Найджел бил теперь слабее, но дольше. Ред не считал удары. В голове чередовались только один и два. Он не знал, сколько раз пришлось повторить эти цифры.

      Не успел Ред прийти в себя после порки, как сэр Найджел сунул пальцы ему между ягодиц. Внутри не болело, но кожа, мышцы – всё передавало каждое прикосновение, каждое колебание, удесятеряло его по силе и превращало в боль. Реду было настолько плохо, что ему было плевать, что Торрингтон лез ему в задницу. Что бы он ни собирался сделать, это – как ни будь оно унизительно – было ничем по сравнению с физической болью. Это можно было вынести, боль… каждую секунду казалось, что нет, что следующего мгновения просто не будет – и лучше бы так оно и было.

      – Знаешь, я всё больше понимаю Колина, – хрипло прошептал сэр Найджел, надавливая пальцами на края заднего прохода Реда. – Я пока не причиняю тебе настоящей боли, но одно только осознание того, что я могу… могу резать тебя на куски, если будет желание… даёт такие ощущения… такие… которых тебе не понять.

      Ред изо всех сил пытался расслабить мышцы на ногах и в спине: от того, что он их напрягал, кожа саднила сильнее; он пытался размягчиться, растечься под рукой Торрингтона, но тело не слушалось, несмотря на боль поджималось и старалось вывернуться, уйти от ввинчивающихся внутрь пальцев.

      Давление вдруг пропало. Ред выдохнул. Он опять не знал, что делает сэр Найджел. Попытавшись заглянуть через плечо, Ред едва не закричал: кожа на спине натянулась.

      – Не терпится узнать? – рассмеялся сэр Найджел. – Сейчас узнаешь, – он, судя по звуку, сплюнул на пальцы, – прямо сейчас. Смотри.

      Перед лицом Реда оказалась мокрая от слюны рукоять хлыста. Она была диаметром не меньше чем в дюйм и с небольшим утолщением на самом конце. Ред затряс головой, беззвучно мотая ей из стороны в сторону. В горле опять билось рыдание.

      – Боишься? – участливо спросил сэр Найджел. – И не зря. Будет больно.

      Он опять скрылся из поля зрения Реда, а потом в того упёрлась холодная мокрая рукоять.