Текст книги "Роман с ключом (СИ)"

Автор книги: Ginger_Elle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

      Наверное, я просто неправильно был устроен с рождения. Во мне был какой-то изъян, жестокое, ущербное сердце; мне никто не был нужен, и когда мне стал нужен ты, я даже не распознал зачем. Я думал, что меня радует обладание, почти абсолютная власть над тобой. Власть, которую такому, как я, нельзя было давать. Прости меня. Чем ближе я к смерти, тем яснее вижу свои ошибки. Я рос рядом с тобой и мог бы любить тебя как брата; я заметил, что ты засматриваешься на мужчин, и мог бы любить тебя как любовника, вместо этого я ненавидел и презирал тебя за то и за другое, за твои вкусы и за попытки занять моё место. Я так привык к этим чувствам, что даже не понял, что они изменились.

      Я люблю тебя, Филип, и тем страшнее то, что я сделал.

      Я запер себя на третьем этаже. Можешь презирать меня за слабость, но ты должен понять, что это и наказание тоже.

      Если ты можешь меня простить, напиши мне, умоляю тебя. На встречу я даже не рассчитываю. Я знаю, что отвратителен и жалок, но, может быть, именно такого ты и сможешь меня простить».

      Реду хотелось спросить, ответил ли Арден на это письмо – простил ли. Ему казалось, что нет. Сердце Ардена, может, и не из-за врождённого изъяна, но тоже было ущербным. Ред думал, что Арден ненавидел Колина до самого конца.

      – Я могу остаться? – спросил Ред.

      Арден вздохнул:

      – Ты так ничего и не понял? Ты не сможешь жить со мной. Никто не сможет. Тебе сейчас кажется, что всё это возможно, но я не совсем нормален, по обычным меркам. Ты не представляешь, что это такое – долго жить с человеком, у которого есть… странности.

      Ред внимательно выслушал его, а потом сказал:

      – Я имел в виду остаться на ночь, а ты на сколько рассчитывал?

      Арден рассерженно скривился, но потом улыбнулся:

      – На месяц. Может, два.

      24 марта 1977 года

      Ред приехал в офис один. Они почти всегда так делали: приезжали отдельно. Многие из тех, кто давно работал в издательстве, знали, что они живут вместе, но и сам Ред, и особенно Арден предпочитали не афишировать свои отношения. Сегодня, даже если бы они и захотели, вряд ли смогли бы приехать вместе: Филип отсыпался после трёх тяжёлых дней на похоронах и ночного поезда.

      Домой он приехал в первом часу ночи, обессиленный, нервный и злой. Ред сразу понял, что всё плохо. Он даже не стал спрашивать, просто посмотрел – Арден отрицательно покачал головой.

      Второй раз им не могло так повезти, да и вообще надеяться на то, что поверенный нарушит распоряжения клиента, было глупо.

      В прошлый раз, когда Найджел оказался в больнице без надежды на то, что когда-либо придёт в сознание, поверенный уже хотел выполнить указания из завещания. Арден вместе с Ноксом-Ладлоу из конторы «Форбз и Милуолл» сумели убедить его не делать этого до наступления фактической смерти Найджела Торрингтона. Разумеется, Найджел не оставил никаких распоряжений на тот счёт, что нужно делать, если он окажется между жизнью и смертью, и чаша весов склонилась в пользу Ардена – что бы Найджел для него ни готовил.

      Найджел, хотя врачи на это не надеялись, всё же пришёл в себя через несколько месяцев, но он не мог даже сесть или встать, у него сохранились лишь простейшие рефлексы вроде глотательного и хватательного. Двоюродная сестра с материнской стороны перевезла его в санаторий в соседнее графство, и там он прожил ещё много лет. Он дал им с Филипом много времени, но оно всё же истекло. Четыре дня назад Найджел умер, и Филип уехал на похороны в Шропшир. Там, в церкви небольшого городка, находилась усыпальница Торрингтонов. Там лежал Колин и висела мраморная табличка с именем его матери.

      Филип как-то сказал, что очень жалеет, что нет места, куда он мог бы прийти к леди Виктории и поговорить с ней. Она исчезла, словно перешла в другой мир, подобно героям своих книг. Её местом был разве что Каверли, величественный и мрачный, вдохновивший её на сотни волшебных страниц. И Арден отказывался его продавать.

      – Этот дом сводит тебя с ума, – время от времени говорил Ред, но Ардена безумие не пугало.

      Гораздо больше он боялся других вещей, не призрачных.

      Когда он после возвращения ушёл в душ, Ред пошёл за ним. После четырёх ночей порознь разумно было бы зайти за створку из матового стекла, но Ред решил подождать. Филип был взвинчен и одновременно утомлён, возможно, секса ему вовсе и не хотелось. Объятий – может быть, но не секса.

      – Я думал, ты вернёшься быстрее, – сказал Ред, подавая Ардену полотенце, когда тот вышел из душа.

      – Я тоже так думал, но контора поверенного в Эксетере. Пришлось вместе с Хьюзом ехать туда, чтобы хоть что-то узнать.

      – И как?

      – Они сказали, что исполнили волю покойного. Мы так долго их изводили, что они всё же сказали, что было отправлено три письма. Это всё, что я смог узнать, – Филип склонил голову, и тёмные мокрые пряди упали ему на лоб.

      Ред сделал шаг ближе и обнял его.

      – Ну и что из этого? Мы просто уедем, да? Мы же всегда знали, что это случится… Мы просто уедем туда, где никто нас не знает, где всем плевать на эти фотографии, – Ред водил ладонью по напряжённой и прохладной от капель воды спине Ардена. – У нас есть вилла. Будет яхта…

      – Спасибо, что пытаешься подбодрить, – Арден выпрямился и похлопал Реда по плечу, – но если бы твои фотографии… такие фотографии… – Он махнул рукой. – Поговорим о чём-нибудь другом, и завтра.

      Утром Ред долго не решался посмотреть в сторону газет.

      И теперь им именно так предстояло начинать каждое утро: опасливо коситься на газеты и бояться, что фотографии будут в одной из них. Или сразу в двух. Арден не сомневался, что как минимум одно письмо Найджел распорядился отправить в газету. А ещё Арден шутил, что вообще-то публикации фотографий в газетах можно не опасаться: их появление в печати будет приравнено к распространению порнографии; зато описания будут красочными.

      Ред просмотрел все газеты, каждую страницу переворачивая едва ли не с замиранием сердца, и ни в одной из тех трёх, что они получали, не было ни намёка на то, что про Ардена было что-то известно. Возможно, просто ещё рано: письмо должно было дойти из Эксетера до Лондона.

      Прочитанные газеты Ред сдвинул на край стола и сверху положил записку: «Я все просмотрел. Читай спокойно».

      Арден приехал в издательство на два часа позже него. Они с ним сидели на разных этажах: Ред, хотя и стал два года назад финансовым директором, предпочёл занять кабинет не в «парадной» зоне на втором этаже, а под самой крышей, зато рядом с бухгалтерами, закупщиками и прочей братией, которая превращала слова писателей и журналистов в бумагу, типографскую краску и, в конечном итоге, в деньги.

      Ред видел в этом иронию судьбы. Он, хотя и имел степень бакалавра искусств, мечтал заниматься финансами и экономикой. Его мечта сбылась, он ими занимался, но не писал о них, а сам пересчитывал деньги. Журналистские мечты были похоронены под слоем бланков, чеков и счетов и для надёжности накрыты сверху парой сертификатов, выданных Ассоциацией бухгалтеров. Реду казалось, что Арден испытывает похожие чувства: он хотел бы писать книги, как Виктория де Вер, но в итоге помогал другим их издавать. Однако у него был особый талант – талант читателя.

      Иногда он уговаривал Реда вновь сесть за печатную машинку. Он считал, что из Реда никогда бы не вышел отличный журналист, зато он мог бы стать неплохим писателем. У Реда крутились в голове идеи, но стоило ему начать писать, он вновь и вновь возвращался к своему недописанному роману. Арден вернул ему черновик, и он хранился теперь дома, такой же безымянный, как предпоследняя книга Виктории де Вер, с именем автора на титульном листе и подзаголовком «roman à clef».

      Ред думал, что пока он не допишет эту историю, ничего нового ему не написать. Он до сих пор был околдован ей, до боли красивой и пугающей историей Филипа Ардена. Он понимал, что никогда не сможет издать этот роман, разве что сделает обстоятельства и людей совсем уж неузнаваемыми, но если они станут неузнаваемыми, для него самого это потеряет всякий смысл.

      Окна кабинета Реда выходили не на улицу, а во двор-колодец. Он увидел из окна, как по лестнице с первого этажа на второй в сопровождении секретаря поднимается Арден.

      Ред закрыл лежавшую на столе папку и вышел из кабинета: узкая боковая лестница находилась как раз возле его двери.

      – Как ты? – спросил он, закрывая за собой дверь кабинета Филипа.

      – Нормально. Хотя бы выспался. Зато тут вроде дел не очень много. Я тебе говорил, что заезжал к Джин Рис?

      – Ты сам к ней заезжал?

      – Ну да, я был как раз в тех краях, мы договорились о встрече. Я хотел поговорить об издании её ранних работ или, наоборот, новых, если такие будут, – конец фразы прозвучал как-то неуверенно.

      – А ты думаешь, что не будет?

      – Я не знаю. Мне кажется, она все силы вложила в «Саргассово море», даже не силы… душу. Некоторые книги просто должны быть написаны, даже такой ценой.

      Ред подумал о том, что, возможно, его самого точно так же ждала его единственная книга.

      Арден решил, что он задумался о другом.

      – Знаешь, ты прав, – сказал он. – Если этот скандал всё же случится, мы уедем. Там не будет почти никого, кроме нас, полное уединение… Я думал об этом всё утро. Может, нам не хватало только повода, чтобы уехать из Лондона и начать жить совсем иначе. И что странно, – Арден обогнул стол, взяв с него простую картонную коробку, – я только подумал обо всём этом, зашёл в кабинет, а тут…

      Его слова оборвал стук в дверь.

      – Мистер Арден, – заглянула в кабинет секретарь, – вам срочное письмо от Гамильтона из «Мейл». С курьером.

      Конверт, который курьер передал Ардену из рук в руки, был увесистым и плотным.

      Ред с Арденом переглянулись: Гамильтон, который проработал в «Театральной неделе» четыре года до того, как ушёл в «Дейли Мейл», был близко знаком с ними обоими, и если дело действительно было срочным, мог бы позвонить. И это был первый раз, когда он что-либо присылал с курьером.

      Арден разорвал пакет: внутри было напечатанное на машинке письмо с подписью Гамильтона внизу и ещё один конверт, отправленный в «Мейл» из офиса поверенного в Эксетере. Ред не мог не поразиться тому, с каким спокойствием, ни на мгновение не поменявшись в лице, Филип его отложил, взяв сначала письмо.

      Его глаза быстро бегали по строкам, а потом он молча отдал листок Реду.

      «Уважаемый мистер Арден,

      заранее прошу извинения, что беспокою Вас по столь неприятному поводу. Сначала я хотел уничтожить то, что получил по почте этим утром, и ничего никому не говорить, тем более Вам, но потом решил, что Вам будет спокойнее, если Вы будете знать, что произошло.

      Я, конечно, слышал о смерти Вашего дальнего родственника, но не предполагал, что за ней последует подобное. Он написал письмо с просьбой обнародовать присланные им материалы, но наше издание и я лично не будем этого делать. Я не собираюсь становиться орудием мести, притом настолько грязной и недостойной. Никакие тиражи не смогут оправдать низости и аморальности этого поступка.

      Я отсылаю всё полученное Вам и уверяю, что не оставил себе ничего. Также Вы можете быть уверены, что я ничего и никому не расскажу и тем более не сделаю темой публикации. Как сказано в письме, по указанию мистера Торрингтона такие же пакеты были отправлены ещё в два издания. Я собираюсь позвонить тем редакторам, с которыми хорошо знаком, чтобы убедить их, если им придут подобные письма, отослать их Вам, не вскрывая. Не могу обещать их содействия, так как не все они знакомы с Вами лично и испытывают к Вам то же уважение, что и я, но я убеждён, что все они из одного лишь чувства порядочности поступят так же.

      С уважением,

      Ч. Гамильтон»

      Пока потрясённый Ред дочитывал это письмо, Арден, сидя за столом, изучал содержимое конверта. Потом он засунул всё, что достал из него, обратно.

      – Что за газеты? – спросил Ред.

      – Не написано, в том-то и дело. Если бы мы это знали, то могли бы попытаться… – Арден покачал головой. – И я вовсе не уверен в порядочности всех редакторов.

      – Филип, а вдруг? – Ред протянул руку через стол и накрыл ладонь Ардена своей. – Если все отнесутся к этому так же?

      – С Гамильтоном мы несколько лет работали вместе, я его быстро продвигал вверх, у нас было взаимопонимание, а остальные… Думаю, тиражи их интересуют гораздо больше. А такая история про сына Виктории де Вер поднимет их до небес.

      – Ты вообще не веришь в хорошее в людях.

      Ред потянулся к конверту. Арден перехватил его руку.

      – Нет, – тон стал ледяным. – Там одиннадцать негативов и штук тридцать фотографий. Думаю, остальные негативы в других конвертах. Это всё, что тебе нужно знать.

      Ред убрал руку:

      – Хорошо. Но я всё равно это видел, – ему сейчас уже было стыдно за свой порыв. Он потянулся к фотографиям почти инстинктивно, не подумав.

      Арден вдруг улыбнулся. Улыбка была странной, жестокой и злой.

      – Ты ведь хочешь увидеть это снова? Хочешь?

      – Мне просто любопытно, – сказал Ред.

      – Тебе не просто любопытно, – Арден не сводил с него потемневших глаз. – Ты думаешь об этом. Вспоминаешь. Фотографий там были сотни, ты увидел всего лишь пару десятков. Если бы я их не уничтожил, ты бы хотел пойти туда, посмотреть?

      Ред отвернулся:

      – Нет, я бы туда не пошёл.

      – Колин был талантлив. Как бы это ни было отвратительно мне лично, он создал что-то… необыкновенное. Эти фотографии, они как яд, как наркотик. Ты пошёл бы туда и смотрел на них, пока они не свели бы тебя с ума так же, как эти, – Арден ткнул пальцем в конверт, – свели Найджела.

      – Нет, – снова повторил Ред, хотя понимал, о чём говорит Арден. О тёмном, искушающем и безумном притяжении. К этим фотографиям тянуло, как магнитом, от них невозможно было отвести взгляд, и Ред думал, что, если бы Арден две ночи подряд – пока он сам сидел в полицейском участке – не сдирал со стен слои фотографий и не сжёг потом все до единой, он бы, наверное, однажды не устоял и поднялся на третий этаж.

      Ред тряхнул головой, словно прогоняя навязчивое и мрачное видение, а потом спросил, чтобы переменить тему разговора:

      – Что там в этой коробке? Ты хотел мне что-то показать?

      – Да, хотел. Посылка с Барбадоса.

      – Откуда?

      – С Барбадоса, – улыбнулся Арден. – Посылки с Мюстик идут через Барбадос.

      – И что прислали?

      – Кое-какие документы, счета. И ещё ключи. Там всё готово. Вилла готова, – Арден достал ещё одну коробочку, на этот раз деревянную. – Вот, смотри. Как я и просил.

      В коробочке лежали три ключа. Ред взял один. Ключ от всех дверей, как и в Каверли, с птичьей головкой. Ключ от виллы «Джунипер», которая строилась три года и наконец была готова.

      – Да, как ты и просил, – Ред повертел в руках новый, блестящий ключ. – Но мы же собирались не запирать двери.

      – Собирались, – согласился Арден. – Но надо иметь такую возможность.