Текст книги "Драконий лекарь (СИ)"

Автор книги: Gerodot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Хм. Такой человек… – он обвел взглядом своих воинов, многие из которых носили на себе шрамы, – …может пригодиться. Особенно в набегах.

Он снова посмотрел на меня.

– Что еще ты умеешь, лекарь? Кроме как скотину лечить да детям дырки в шее ковырять?

– А что обычно происходит с вашими людьми в бою? – задал я встречный вопрос.

Один из воинов, стоявший рядом, криво усмехнулся.

– А что происходит? Из пепла от драконьего пламени ты человека обратно соберешь?

Ага, спасибо.

– Нет, – спокойно ответил я. – Против огня я бессилен. Но вот ожоги… их можно лечить, если они не смертельные. Очищать, накладывать правильные повязки, чтобы не было заражения.

– А откушенную руку ты обратно приставишь? – спросил другой.

– Нет. То, что откушено, уже не вернуть. Но я могу остановить кровь. Быстро и надежно. Чтобы воин не истек кровью на поле боя, пока вы тащите его на корабль. Я могу правильно обработать рану, чтобы она зажила быстрее и без черной хвори.

На фоне их запросов это вообще ни о чем, но… эх.

– А стрелу из ноги вытащишь? Да так, чтобы не захромать на всю жизнь? – спросил третий, у которого осанка была убитой из-за выгнутой в сторону ноги.

– Вытащу, – кивнул я. – И скажу, нужно ли зашивать рану или лучше оставить ее открытой, чтобы гной выходил.

– А сломанную кость? Вправишь?

– Вправлю. И наложу шину, чтобы она срослась ровно, а не как у Ульрика.

При упоминании Ульрика по залу пронесся смешок. Я говорил о вещах, которые были для них обыденностью. Травмы, раны, смерть от заражения. Но я говорил о них с точки зрения не фатума, а проблемы, которую можно и нужно решать.

– Я могу вывих вправить. Могу очистить и зашить глубокий порез. Могу определить, отравлена рана или нет. Могу сделать так, чтобы ваши воины после боя либо возвращались в строй, либо умирали быстро, от смертельных ран, а не медленно и мучительно, от жара и гноя.

Вот удачное время, черт, выложить на стол все свои козыри, когда их ТОЧНО выслушают. Теперь решение было за вождем.

Ульв долго смотрел на меня, потом на плачущую, но живую Лейлу на руках у матери.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я понял.

Он подошел матери с дочкой, положил свою огромную руку на голову девочке.

– Она храбрая. Будет хорошим воином.

Затем он повернулся ко мне.

– Ты взял на себя ответственность за ее жизнь. Так доведи дело до конца. Позаботься о ней. Негоже дочери викинга пугать всех дыркой в шее. Исправишь.

– Исправлю, – кивнул я. – Рана небольшая. Через несколько дней, когда спадет отек, я смогу ее зашить. Останется лишь маленький шрам.

Ульв удовлетворенно хмыкнул. Затем он повернулся к Бьорну.

– Со следующей недели убирай его из шахты. Совсем. Пусть лучше тратит время на то, что у него получается. Пусть помогает Альме. Или… пусть она ему помогает. Разберутся.

Он обвел взглядом весь зал.

– А теперь – продолжим пир! – рявкнул он. – За жизнь свободной Лейлы, дочери Хасана и Ингазной! И за нашего… полоумного лекаря.

Зал взорвался ревом. Кто-то смеялся, кто-то одобрительно кричал. Меня хлопнули по плечу, сунули в руки рог с элем. Враждебность и подозрительность исчезли, сменившись грубоватым, но искренним признанием.

Я стоял посреди этого ревущего, пьяного зала, оглушенный и вымотанный. Я только что провел свою первую в этом мире настоящую хирургическую операцию. Спас жизнь. И, кажется, окончательно изменил свою судьбу.

Глава 20

Прошло еще несколько дней. Жизнь уже окончательно вошла в странную, двухфазную колею. Утро начиналось с теплой каморки, персонального завтрака от улыбчивой и уже привыкшей ко мне поварихи (я вижу в ее глазах интерес к моей персоне, но не могу доказать этого. Хотя, к такой вдовушке я бы не стал подкатывать ни в коем случае).

А затем – спуск в ад. Ну, в шахту то есть. Это все еще самая тяжелая работа из имеющейся, ведь нам повысили норму! Бьорн объяснил это просто: «Железа много не бывает, чужак. Скоро осень, набеги. Нужны новые топоры, новые наконечники для стрел, новые гвозди для кораблей. Так что, пока можешь держать кирку – будешь ее держать».

Ну и зато понятно, зачем мне дали еще неделю для отработки. Викинги готовились к большому походу. Хотя, по слухам, которые ходили среди нашего, рабского брата, запасы руды уже были достаточными, и работа для многих скоро должна была закончиться.

Так что, вполне быть может, со мной с шахты сойдут и другие рабы.

После обеда начиналась вторая, более приятная часть моей жизни. Я шел к своим животным. Куры уже встречали меня радостным кудахтаньем, свиньи – нетерпеливым хрюканьем. Про овец и коровушек и говорить не нужно – они мне рады. Я чистил, кормил, лечил, наблюдал. Такая вот была моя отдушина. Моя маленькая империя, где я был хозяином положения.

А вечера… вечера я теперь постоянно проводил в Большом Зале. Не за главным столом, конечно, но и не с крысами за столом. Я ел горячее мясо, пил эль (отвратная штука. И почему так хвалят в фэнтези такую мочу?) и слушал. Слушал бесконечные истории, споры и песни викингов.

Касаемо побега… я все больше думал об этом. И чем больше думал, тем безумнее казалась эта затея. Так ли он мне нужен? Да, простить этих людей за то, что они сделали меня рабом, я не мог. Но жить с этим, оказывается, получалось. Подставил левую щеку – подставляй и правую, так, что ли? Хах! Нет. Но и лезть на рожон, когда у тебя на шее петля, было бы глупо. Будет реальная, стопроцентная возможность смыться – я ею воспользуюсь. Но пока… пока я решил играть в такую вот покорность. Укреплять позиции, собирать информацию, быть полезным. И поддерживать отношения с Альфредом. Хотя это было непросто.

Эх, до сих пор помню наш разговор недельной давности, когда конфликт между нами, казалось, достиг своего пика. Когда я перестал быть своим даже среди рабов, окончательно перейдя в их глазах в категорию приближенных к врагу.

Это случилось как раз после завтрака, когда я, уходя в свой штрек, увидел троицу англичан, ожидавших меня в тени.

– Нам нужно поговорить, Саян, – сказал Альфред без предисловий. Его лицо было жестким.

Мы отошли подальше от зала, к темной стене склада.

– Ты становишься одним из них, – начал он, и в его голосе звенел холод. – Ты ешь с ними, пьешь с ними, вождь оказывает тебе милости. Ты забыл, кто ты? Ты забыл, что ты – пленник?

– Я не забыл, – спокойно ответил я. – Я выживаю. И делаю это так, как считаю нужным.

– Выживаешь? – вмешался Артур. – Или прислуживаешь? Мы слышали, ты теперь их скотину лечишь. Скоро начнешь им сапоги чистить?

– Если чистка сапог даст мне доступ к информации или свободу передвижения, я буду чистить им сапоги, – отрезал я. – В отличие от вас, я смотрю на вещи реально. Ваш план побега – это лотерея со смертью. Я же пытаюсь построить что-то более надежное.

Я снова намекнул им на идею об убийстве дракона.

– …и тогда мы станем свободными! – закончил я. – Не беглецами, а героями. И сможем уйти отсюда с честью.

Они молчали. Я видел, что мои слова задели гордость Альфреда, но и заставили его задуматься.

– А что, если твой план не сработает? – спросил Клинт, который до этого молчал. – Что, если дракон убьет нас?

О, ну это уже продвижение!!! Не категоричный отказ, спасибо.

– А что, если морской змей потопит вашу лодку? Риск есть в любом случае. Но в моем плане, в случае успеха, мы получаем все. А в вашем – лишь сомнительный шанс добраться до земель, где нас, возможно, снова продадут в рабство.

– Скоро осень, – сменил тему Альфред. – Ветра сменят направление, и пройти сюда через Мертвое море моему флоту будет просто. Угрозы в лице Левиафана больше нет! Они должны явиться.

– А если не явятся? – спросил я. – Если выжившие с твоего корабля не добрались? Если твое графство уже выбрало нового правителя? Ты не можешь строить все на одной лишь надежде.

– Тогда мы устроим им здесь сладкий прием, – процедил он сквозь зубы. – Нам нужно оружие.

И тут я понял, что они не сидели сложа руки.

– Альфред смог вынести из кузни несколько мечей, – сказал Клинт. – ерунда, на самом деле. Но рубить будут. Бирдак велел переплавить их как брак, а Альф совсем уж случайно уронил их в бочку с углем.

– А я, – добавил Артур, – договорился с одним из рыбаков. Из тех, что недовольны Ульвом. Он прячет для нас припасы. Вяленое мясо, сухари, бурдюки с водой. Понемногу, чтобы не вызывать подозрений.

– А чем поможешь ты, Саян? – спросил Альфред, глядя на меня в упор. – Кроме своих ценных советов? Ты теперь вхож к вождю. Ты можешь узнать то, чего не знаем мы. Маршруты их набегов. Силу гарнизона, который остается на острове. Расположение дозорных. И… – он понизил голос, – ты можешь достать нам противоядие.

– Противоядие?

– От укусов драконов. В основном, он от всех действует. Мы вот видели, что Альма делает из них какую-то мазь. Если мы собираемся в море, нам нужно быть готовыми ко встрече с ними. Сможешь достать?

Я посмотрел на их лица. Решительные, отчаянные. Они не отступят от своего.

– Я попробую, – ответил я. – Но и вы подумайте над моим предложением. Убить дракона здесь, на их глазах, – это изменит все. И для вас, и для меня.

С тех пор наши отношения стали странными. Мы были заговорщиками, но с разными целями. Они видели во мне полезного информатора. Я видел в них… второй шанс, если мой первый план провалится. Поэтому и делился с ними тем, что узнавал от рыбаков и Сигурда – о сезонности налетов, о безопасных и опасных зонах острова. А они, в свою очередь, держали меня в курсе своей подготовки. Я передавал им еду, которую мне приносили благодарные пастухи, – лишний кусок сыра или вяленого мяса был для них настоящим сокровищем. И пусть Альфред принимал это с надменным видом, я знал, что он ценит эту помощь. Мы были в одной лодке, хоть и гребли в разные стороны.

С этими мыслями я развернулся от стола с завтраком и пошел в свой забой.

Штрек встретил меня привычной сыростью. Но сегодня, как мне показалось, вода капала с потолка чуть чаще. И запах аммиака стал чуть сильнее. Я на всякий случай проверил надежность – постучал по кровле. Звук был… ну, обычным, как и всегда! Но все равно, на душе было как-то тревожно. Во избежание казусов, я установил еще пару подпорок, прежде чем приняться за работу.

Удар. Удар.

Мысли снова вернулись к разговору с Альфредом. Его упрямство бесило, но я его… не понимал, конечно, но принять сторону мог. Он – аристократ. Для него сама мысль о том, чтобы заслужить свободу у дикарей, была унизительной. Он хотел взять ее силой. Забрать то, что, как он считал, принадлежит ему по праву. Мой же план требовал смирения, хитрости, терпения. Качеств, которых у него, видимо, не было.

Удар.

Я отколол большой кусок породы. Рука уже набилась, и работа шла споро.

Удар. Удар.

Может, это глупо. Может, стоило уже давно принять одну сторону. Либо с ними, до конца. Либо – здесь, карабкаться по социальной лестнице, лечить их свиней и людей – пусть это иногда одно и тоже, и надеяться, что однажды они соизволят даровать мне свободу. А я пытался усидеть на двух стульях. Быть и с теми, и с другими. И это, как я знал из своего прошлого мира, обычно заканчивается тем, что ты оказываешься на полу, с отбитой задницей.

Удар. Удар.

Но… по-другому я не мог.

Внезапно услышал странный звук. Словно глухой, низкий гул, который шел откуда-то из самой толщи скалы. Он был едва различим, но я почувствовал его всем телом – скорее, даже вибрация какая-то прошла по полу.

Вот! Снова!!!

Теперь уже и по рукояти кирки отдалась в костях. Земля под ногами едва заметно дрогнула.

Я замер, вслушиваясь, сердце пропустило пару болезненных ударов. Некстати вспомнились все истории про завалы шахт.

Гул снова повторился, на этот раз громче, настойчивее, и с потолка посыпалась мелкая каменная крошка, зашипев на пламени моего факела.

Черт. Реально обвал!!!

Все инстинкты заорали разом: БЕГИ!.

Вот я и побежал – бросил кирку и рванул к выходу из забоя. Но не успел! Раздался рвущий уши треск, похожий на раскат грома, запертый в тесном пространстве. Мир содрогнулся. Потолок в нескольких метрах позади меня, на выходе из штрека, просто исчез. Тонны камней, земли и щебня с оглушительным грохотом обрушились вниз, погребая под собой выход и поднимая плотное, удушливое облако пыли, которое мгновенно заполнило мой забой.

Упал на колени, заходясь в приступе кашля, закрывая рот и нос рукавом. Пыль была густой, как туман, она забивала легкие, царапала горло. Когда она немного осела, я, дрожащими руками подняв потухший было и снова разгоревшийся факел, посветил в сторону завала.

Сердце ухнуло в ледяную пропасть. Проход был полностью забит плотной стеной из камней и земли от пола до потолка.

Меня заперло с двух сторон, но… не придавило, фух.

Но это было не самое страшное. Самое ужасное началось через секунду. Из-под вершины завала, из рваной дыры в потолке, с шипением хлынула вода. Грязный, мутный поток, который с каждой секундой становился все мощнее, расширяя дыру в полотке забоя. Все мое место работы стремительно превращалось в аквариум. А вместе с водой пришел какой-то мерзкий, резкий, бьющий в нос запах аммиака. Но на фоне уже испытанного, не так сильно выделялся. Хотя…

Неужели была реально какая-то газовая полость? И землетрясением ее как-то выбило?

Паника подступила к горлу. Задохнуться в темноте от ядовитого газа или утонуть в ледяной воде? Выбор так себе.

Думай, Саян, думай!

Я бросился к завалу, в отчаянии пытаясь сдвинуть огромные валуны. Бесполезно. Они были неподъемными. Вода уже доходила мне до колен. Нужно было принимать решение. Быстро.

Логика, к счастью, быстро подсказала выход. Если вода течет сюда, значит, она откуда-то вытекает. Очевидно, что из той самой полости наверху. И если она вытекает, значит, там освобождается место. Мой единственный шанс на спасение был там – наверху… Лишь бы не задохнуться там от недостатка кислорода.

Я посветил яро горящим факелом на потолок (надо будет потушить его, аммиак то горючий газ! Не хватало еще, чтобы он вспыхнул или взорвался). Прямо над завалом зияла рваная дыра, из которой, как из пробитой плотины, и бил поток – туда мне и надо. Я начал лихорадочно карабкаться по завалу, перекидывая мелкие камни, освобождая себе дорогу, создавая ступени. Вода уже была по пояс, она леденила тело, а от паров аммиака слезились глаза и першило в горле так, что каждый вдох был мучением.

И тут, сквозь оглушающий шум воды, я услышал крики. Приглушенные, отчаянные, доносящиеся из-за каменной стены. Остальных парней тоже накрыло? Но как-то запоздало… Альфред? Хасан? Кто-то еще оказался в ловушке.

А через пару секунд я услышал другой звук – частые, ритмичные удары.

Тук-тук-тук.

Звук кирки, бьющей по камню. Кто-то с той стороны, из главного зала, пытался пробиться к нам? Вдалеке, еле слышно, как сквозь вату, зазвонил тревожный колокол. Деревня узнала, окей. Спасение шло, но доживу ли я до него?

Времени не было. Уровень воды поднимался с ужасающей скоростью. Я работал как одержимый, отбрасывая камни, не чувствуя боли в содранных до крови руках. Наконец, смог расширить дыру в потолке настолько, чтобы в нее можно было протиснуться. Потушил факел, сделал глубокий, обжигающий легкие вдох, и нырнул в мутный поток и, отталкиваясь ногами от стен пещеры, начал выталкивать себя в новое место.

Я бился о скользкие, острые края пролома, но отчаянно греб, цепляясь за выступы, подтягиваясь, борясь с силой потока. Легкие горели, перед глазами плыли темные круги. Еще секунда, и я бы сдался. Но в этот момент голова вынырнула на поверхность.

Уф-ф-ф-ф-ф…

Я жадно глотнул воздуха… ВОЗДУХА! Он был, хотя очень затхлый, с привкусом сырости и аммиака, но это был воздух!!! Я оказался в небольшой, сводчатой пещере, или полости, которую и вскрыл обвал. Вода здесь быстро убывала, с ревом утекая в мой затопленный забой. Света не было. Но в дальнем конце пещеры, метрах в двадцати, что-то тускло светилось. Такой холодной зеленоватый свет. Возможно, от каких-то растений…

Выполз на скользкий каменный берег, дрожа всем телом от холода, адреналина и пережитого шока. И в слабом, потустороннем свете этих грибов увидел десятки темных, круглых дыр, похожих на норы гигантских червей, которые уходили вглубь горы, создавая впечатление какого-то чудовищного сыра…

Очень надеюсь, что пещеры естественного образования.

Ведь так, да…?

Прежде чем поддаваться панике, нужно было осмотреться. Оценить обстановку. Освещения от грибов категорически не хватало, чтобы что-то разглядеть, но сидеть на месте было еще страшнее. Я встал, прислонился к холодной, влажной стене и начал медленно двигаться вдоль нее, вытянув вперед руки. Нужно было понять, что это за место, и есть ли отсюда другой выход.

Пещера была немаленькой, размером с хороший такой спортзал. Потолок терялся где-то в темноте над головой. Я шел, простукивая стену, прислушиваясь. Может, где-то рядом проходят другие забои? Может, я услышу голоса остальных мужиков? Но в ответ была только гулкая тишина, нарушаемая лишь звуком капающей воды и отдаленным шумом потока, уходящего в мой затопленный штрек. Никаких других дыр в полу я не нашел.

Под ногами постоянно что-то хрустело. Страх навевал образы чьих-то истлевших тел, трупов. Разные кости и черепки. Но я старался не думать об этом, продолжая свой путь в темноте. В некоторых местах натыкался на груды камней, похожие на обвалы, но гораздо более старые, поросшие мхом

Дойдя до противоположной стены, где и росли грибы, смог разглядеть чуть больше. Свет был слабым, но его хватало, чтобы увидеть, что пол пещеры усеян огромными, обглоданными костями каких-то крупных животных… Сука! И зачем посмотрел?

Ладно… кости старые… может тут и больше никого нет, верно?

Подошел к источнику света. Это были не грибы в привычном понимании. Скорее, какой-то лишайник или мох, который рос плотным ковром на влажных камнях. Состоял из сотен маленьких, похожих на капельки, образований, каждое из которых испускало ровный, зеленоватый свет. Я попробовал отщипнуть кусочек. В тот же миг, как только я оторвал его от камня, свечение погасло, оставив в моей руке лишь скользкую массу. Эх. Значит, фонарик из него не сделаешь. Но ладно, сейчас было совсем не время для ботанических исследований.

Еще сквозь мрак увидел у дальней стены, в неглубокой нише какой-то большой, овальный камень. Он разительно отличался от остальной, угловатой породы. Подойдя ближе, заметил еще парочку таких же. Прикоснулся к одному из камней. Он был покрыт странным, будто бы кожистым налетом и… излучал едва заметное тепло. Но стоило мне обойти такие камни со всех сторон и прощупать их, как по гладкому камню прошла сеть тонких, светящихся трещин. А изнутри донесся глухой стук…

Отдернул руку, как от огня. Мозг отказывался принимать то, что видели глаза. Но не успел я отступить, как трещины побежали дальше, ширясь и углубляясь. Внешняя оболочка камня, или что это было, начала прогибаться внутрь, затем выгибаться наружу, словно что-то живое пыталось выбраться на свет. Раздался громкий треск, похожий на звук ломающегося льда, и от камня отвалился первый большой кусок.

Как по цепной реакции, два других овала тоже начали трескаться. Свечение, пробивающееся изнутри, стало ярче, заливая нишу пульсирующим светом. Стук – теперь я отчетливо слышал три – стал громче, хаотичнее, быстрее. Воздух наполнился высоким, щелкающим звуком.

И тут, перекрывая треск ломающейся скорлупы, из одной из темных нор, зияющих в стене пещеры, раздался другой звук.

Скрежет.

Громкий, отвратительный скрежет когтей по камню. Кто-то… или что-то… огромное, тяжелое, продиралось по узкому тоннелю сюда!!! И этот кто-то был совсем близко.

Твою мать!!!

Холодный пот прошиб меня с головы до ног. Ноги, руки, все тело онемело от ужаса. Я смотрел на трескающиеся, пульсирующие «камни», слушал скрежет из норы, и в моей голове, как удар колокола, прозвучала одна чудовищная мысль.

Это что, яйца?!

Глава 21

В голове, словно молния, пронеслась буквально ВСЯ информация, которую я собирал по крупицам последние недели. Все слухи, все байки, все рассказы пацанов, девчонок, рабов и рыбаков! ТОЧНО ЗНАЮ с их рассказов, что на запад ходу нет, там Змеевики. На юге Громмели. В лесах Пристеголовы и Душители. НО НИКТО. Никто, блядь, ни разу не упоминал драконов, живущих прямо здесь, в скале, близ самой деревни! И что это вообще за твари?!

Ладно, хватит паниковать. Думай, твою мать, Саян, включай мозг, пока его не вышибли!

Они живут в пещерах, гнездятся в полной темноте. Значит, зрение у них, скорее всего, не основной орган чувств. Возможно, это те же драконы, что и напали на стадо коров!? Ноздри на морде той твари, как описывал Эрет, были большими. Значит, они ориентируются по запаху. Запах…

Но как, твою мать, мне сейчас пахнуть так, чтобы сойти за своего?!

Словно в ответ на мои мысли, из ближайшего яйца снова раздался треск, громче, настойчивее. Скрежет когтей из норы тоже усилился. Мамочка спешила на роды. Сука! Сука! Сука! Времени не было.

Действуя больше на голом адреналине и первобытном инстинкте выживания, я сделал самую безумную вещь в своей жизни. Если не можешь победить врага – присоединись к нему, да? А в данном случае – стань его ребенком…

Я бросился к треснувшему яйцу и начал… помогать ему вылупиться. Расчет был диким, до невозможности абсурдным, но, казалось, единственно возможным. Новорожденные детеныши у большинства видов слабы и беззащитны. И они пахнут… домом. Гнездом. Если я покрою себя этим запахом, может, инстинкт материнства окажется сильнее инстинкта хищника? Они же буквально животные! Быть может, она примет меня за своего уродливого, бесчешуйчатого детеныша? Шанс один на миллион. Но другой вариант, конечно, сдохнуть в зубах мамочки за вторжение в гнездо.

Я ударил по скорлупе кулаком. Боль пронзила костяшки, но на камне не осталось и царапины. Ну вот что за херня?! Я схватил с пола первый попавшийся острый булыжник и со всей дури начал колотить им по трещинам. Удар, еще удар! От камня летели искры. Эта скорлупа, казалось, была тверже гранита. И как тогда, твою мать, эти мелкие твари умудрялись ломать ее изнутри?! Или они рождаются не такими уж и беззащитными?

Но отступать уже поздно. Я продолжал долбить, расширяя трещины, пока не смог просунуть пальцы в отверстие и отломить первый большой кусок. Изнутри хлынула густая, теплая, слизистая жидкость с резким, но не неприятным запахом метана и мокрого камня. Я, не раздумывая, засунул руки внутрь, нащупал скользкое, извивающееся тельце и, ухватив покрепче, с силой вытащил его наружу. Оно было покрыто тонкой, полупрозрачной мембраной, которую тут же начало рвать, выбираясь на свободу.

Не теряя ни секунды, я сам, как червь, полез в расколотое яйцо. Я измазывался в этой слизи, в остатках желтка, в крови, растирая все это по своему телу, по волосам, по лицу. Запах был странным, но не… отталкивающим. Да вообще насрать каким был запах! Хоть в говне измажусь, но выживу!

Главное – перебить свой человеческий запах.

Скрежет из тоннеля стал оглушительно громким. Она была уже почти здесь. Для усиления результата нужно было больше целей. Больше запаха.

Я выскочил из первого яйца и бросился ко второму. Оно уже треснуло само. Я повторил процедуру, вытаскивая второго драконенка и снова с головой окунаясь в его колыбель. Затем к третьему. Нужно было создать максимальный хаос, чтобы у приближающейся мамаши сенсорная система пошла вразнос. Три новорожденных, пахнущих как надо, и один большой, странный, но тоже пахнущий «своим». Может, сработает?

Пока я возился, первые двое уже освободились от своих пленок. Они были прямой копией (только в миниатюрном формате) того, что описывал Эрет. Змеевидное, длинное тело сине-серого цвета, если грибное освещение правильно передавало цвета. Большая круглая голова, уже утыканная короткими, острыми шипами с красными кончиками. Маленький, загнутый назад рог на носу. И глаза… белые, молочные, без зрачков. Они были слепыми? Это было бы только на руку, ведь если нет еще какой херни у них в анализаторах, типа еще одного органа, то шансы выжить у меня будут вполне реальными. Уж слух и обоняние животных запутать можно.

Драконята неуверенно стояли на маленьких тельцах, пошатываясь, и издавали тихие, щелкающие звуки, поворачивая головы из стороны в сторону. Они не выглядели агрессивными. Скорее, растерянными…

К слову, лапок у них я не заметил. Конечностями были только длинный хвост и зачатки крыльев. Вормы?

И тут все звуки стихли. Скрежет в тоннеле прекратился. Наступила давящая на уши тишина.

А потом из одной из нор, расположенных высоко на стене, прямо над нами, обрушилась тень.

Огромная… МОНСТРУОЗНО ОГРОМНАЯЯ, извивающаяся ТУША, раз в СТО ПЯТЬДЕСЯТ больше своих детенышей (!!!), рухнула в центр гнезда, поднимая облако пыли. Она тоже приземлилась на свой массивный хвост (что подтверждаю, что не только у детей нет лап), ее длинное, усеянное шипами тело свернулось кольцом, окружая нас.

Охренеть… И как из нее вышли такие маленькие яйца!? Как она могла быть НАСТОЛЬКО огромной!?

Я замер, боясь дышать. Я обосрался бы от ужаса еще раз, но, кажется, уже было нечем. Огромная, круглая, шипастая голова медленно опустилась к нам. Белые глаза, размером с три моих головы каждый, казалось, смотрели прямо сквозь меня. Из ее пасти, полной вращающихся (!!!) рядов зубов, вырывался пар с запахом крови и гнили.

Я закрыл глаза, ожидая неминуемой смерти.

Ожидал удар, боль… Да что угодно!

Но вместо этого почувствовал сильный толчок в спину, что было почти нежным прикосновением от такой туши с шипами! Открыл глаза. Мамаша своим огромным хвостом аккуратно, как кошка котят, сгребала нас – меня и троих своих детенышей – в одну кучу. Я ожидал, что шипы проткнут меня насквозь, но они лишь мягко подталкивали, не причиняя вреда. Хвост обвился вокруг нас, создавая живое, теплое кольцо, и плавно потянул к огромной морде.

Я оказался лицом к лицу со смертью. Ее белые, безжизненные глаза были в нескольких сантиметрах от моего лица. Я видел каждый шип на ее голове, каждый ряд зубов в ее приоткрытой пасти. Она медленно выдохнула мне в лицо облако теплого воздуха. А потом… она ткнулась своим огромным, размером с полтора меня, похожим на таран рогом мне в грудь. Не сильно, а скорее… любопытно. Как собака, обнюхивающая незнакомый предмет.

Она обнюхивала меня. Ее огромные ноздри подрагивали, втягивая воздух. Я замер, превратившись в статую, повторяя про себя, как мантру: «Я свой, я свой, я свой». Я пах ее гнездом, ее жидкостями, ее детенышами. Для ее примитивного, ведомого инстинктами мозга, я был частью ее мира. Да, неправильным, уродливым, слишком большим, но… своим.

Рядом запищал один из драконят, неуклюже ткнувшись в меня своей шипастой мордочкой. Мать отреагировала – она издала низкий, рокочущий звук, похожий на кошачье мурлыканье, смешанное с гулом камнепада. Затем осторожно, кончиком своего огромного языка, похожим на мокрый наждак, лизнула сначала его, а потом… меня.

Я заставил себя не двигаться, даже когда ее язык прошелся по моему лицу, оставляя горячий, вязкий след. Сработало!? Она приняла меня! По крайней мере, на данный момент.

Ну твою то мать! Да! ДА!!!

Дракономать снова издала тот же рокочущий звук и, развернувшись, направилась к одной из нор в стене. Драконята, щелкая и пища, неуклюже ковыляли вперед, вслед за родителем, но сама мать… скрежет ее перемещения стих. Более того, я услышал другой звук – какие-то глухие удары, похожие на работу поршня, а затем и свист воздуха. Она улетела?

Это давало мне минуты хотя бы отдышаться! Но временем я воспользовался иначе.

Пока я жестко вонял ее детишками, перебивая свой собственный запах, нужно было действовать. Я со всех ног бросился к противоположному концу пещеры. Туда, где зияла дыра, из которой я выплыл. Туда, где мог быть выход обратно к людям.

Расстояние было небольшим, метров сорок. Я подбежал к пролому. Вода, которая еще недавно ревела потоком, превратилась в небольшой естественный ручеек, стекающий в мой затопленный забой. Источник этого ручейка был где-то высоко, под самым потолком пещеры – видимо, там была трещина, сочащаяся грунтовыми водами. Может, раньше здесь и была какая-то подземная водопойка для драконов.

Заглянул в дыру. Мой забой внизу был почти полностью затоплен, но вода не стояла на месте. Я отчетливо слышал, как она куда-то уходит, журча и булькая, плюс и имелось какое-то течение воды.

Из моего забоя… в трещины завала… вытекает вода?

А значит… так, ну, в теории… Если вода находит себе путь наружу, значит, завал не монолитный. Он пористый. Через него можно пробиться. Если я сейчас вернусь вниз, я смогу, понемногу, камень за камнем, выгрызать себе путь обратно!

И тут в моей голове, опьяненной адреналином и внезапной надеждой, родилась еще более дикая, еще более амбициозная идея.

А что, если я вернусь не с пустыми руками? Что, если я принесу с собой… доказательство? Головы этих трех драконят. Детенышей неизвестного, невероятно опасного вида драконов. И скажу вот, что это не я один такое сотворил. Что мы – я и трое англичан сделали невозможное. Мы, столкнувшись с чудовищем, приняли бой.

Можем ли мы в таком случае рассчитывать на свободу?

Это был бы не просто подвиг раба, а целое открытие. Они получили бы информацию о новом враге и доказательство того, что даже чужаки способны на доблесть по их меркам.

Чем не повод для амнистии?

Осмотрел забой еще раз, более внимательно. Масштаб работы был просто колоссальным. Мне потребовались бы дни, чтобы разобрать это вручную. Даже с учетом, что времени у меня будет много! Но ведь и дракон не будет надолго отлучаться от своих детенышей.

Но теперь хотя бы знаю, что выход есть.

Пора было возвращаться в гнездо. Я не хотел, чтобы мамаша, вернувшись, обнаружила отсутствие одного из своих птенцов.

И как раз вовремя. Как только отошел от пролома, из темноты тоннеля снова донесся знакомый скрежет когтей по камню. Она возвращалась. Огромные размеры этой туши, которые не позволяли ей маневрировать в узких тоннелях, были ну просто идеально мне на руку. Слышал ее еще задолго до того, как видел.

Я быстро вернулся к вылупившимся драконятам, которые сбились в кучу у входа в тоннель и жалобно пищали. Присел рядом с ними, стараясь выглядеть как можно более естественно. Если, конечно, двухметровый, дрожащий от холода и страха человек может выглядеть естественно в компании трех слепых, шипастых ящериц.

Кстати, а может, и не нужно будет пробивать завал? Может, из одной из этих нор есть другой выход? Наружу, в лес? Но проверять это сейчас, рискуя заблудиться в лабиринте и столкнуться нос к носу с разъяренной матерью, я не хотел. Нет.