Текст книги "Хамелеоны (СИ)"
Автор книги: Галина 55
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– А вы, Катенька?
– А я… Мне необходимо поспать пару часов, иначе свалюсь, потом я приду на работу, можете и на меня за опоздание поорать, я сделаю вид, что плачу и удалюсь к себе, где и поработаю по всем направлениям сразу. Мы победим, Андрей Павлович, мы обязательно победим, – Катя вдруг улыбнулась и снова сделалась смешной девчонкой, Фанни Брайс, мне даже легче стало. А то чувствовал себя каким-то учеником.
– Катенька, а дальше?
– А дальше будет зависеть от того, что мне сегодня удастся накопать. Сценариев, на самом деле только два. Первый – нам придется обанкротить «Зималетто», переведя все активы на подставную фирму. Второй… я даже думать не хочу о втором, потому, что если Ваш отец внутри, то… Нет, давайте надеяться на лучшее.
– Надеяться на лучшее? На банкротство «Зималетто»? Это лучшее?
– Конечно, Андрей Павлович. И ничего никому пока не рассказывайте, Роману Дмитриевичу тоже. А сейчас я очень хочу спать, я поехала домой.
– Зачем, Катенька? Я поехал на работу, спите здесь. А через три часа я пришлю за вами такси. Вам хватит трех часов?
Но Катя уже спала сидя на диване. Я аккуратно поднял ей ноги, снял с них ее старые кроссовки и укрыл Катюшу пледом.
***
Вика, действительно, не сделала бизнес-план, да еще и умудрилась прийти позже опоздавшего Жданова, да еще вместе с Ромкой и с мокрыми волосами, поэтому ему и играть особо не пришлось, вся злость сегодняшнего утра, все обиды, даже раздражение за то, что Пушкарева им командовала, обрушились на голову бедной Виктории, как цунами. Заодно и Ромео досталось, не мог его Адрюха сейчас видеть, пришлось бы разговаривать, врать, прятать глаза, проще было поругаться и хоть на время избавить себя от театральных представлений.
– Где бизнес-план? – закричал Андрей, едва Клочкова переступила дверь его кабинета.
– Дело в том, что… – на этом слова у Вики закончились, зато отыскались у Андрея. Он орал долго, громко и с душой и закончил словами:
– Так… я никого не хочу видеть в течение ближайших трех часов. Я сам сделаю бизнес-план, – сказал Жданов более или менее спокойно и снова сорвался на крик, – ну, а теперь, господа, развернитесь и закройте двери с той стороны! Немедленно!
Оставшись один, Андрей долго ходил из угла в угол, все думал о чем-то, иногда хватался за голову. Зашла Кира, спросила что было нужно Пушкаревой, спросила таким тоном, что дала Андрею прекрасный повод поругаться и с ней, он ей все припомнил и кражу Катиной работы и ненаписанный Викой бизнес-план и все, что мог. Снова орал, как резаный, только бы она ушла, хлопнув дверью, только бы с ней не разговаривать.
Через три часа и сорок минут на пороге появилась Катя. Посвежевшая и выспавшаяся. Неужели ей и правда хватает трех часов на сон? Помня инструкции, Андрей решил окончательно сорвать голосовые связки. В этот раз от его крика стены тряслись, работники в ужасе попрятались по норкам и только Катюша, зная, что ее никто не видит, кроме него, смотрела ему в глаза нагло и дерзко и улыбалась. Да еще, дрянь такая, дирижировала его криком.
В какой-то момент Андрей замолчал, беспомощно открывая и закрывая рот.
– Замечательно, Андрей Павлович, теперь Вы будете очень натурально молчать еще дней пять, – шепнула негодяйка, проходя мимо Ждановского стола в свою каморку, – Вы голос сорвали.
«Надавать бы ей по заднице, – подумал Андрей, – хотя, с другой стороны, в этом что-то есть. Не могу разговаривать, значит свободен от общения».
Катя вышла из своей каморки только к четырем часам дня бледная, как мел и зареванная, но глаза ее сияли. Она рукой поманила Жданова, жестом приглашая зайти в чулан. До этого Андрей несколько раз пытался к ней зайти, но она шипела на него, как змея и чуть ли не плевалась ядом. Он не обижался, понимал, что мешает.
– Андрей Павлович, одна новость чудесная, Павел Олегович чист. А вторую я даже боюсь тут озвучивать. Что будем делать?
Андрей взял листок бумаги и написал: – «Малиновского мы можем посвятить?»
– Да, – сказала Катюша.
«Тогда давайте сегодня вечером у него дома. Ко мне в любую секунду может прийти Кира. Хорошо?» – продолжал писать Жданов.
– Андрей Павлович, только мне домой нужно будет заехать. Поговорить с папой и отпроситься у него. Может быть даже Вам или Роману Дмитриевичу придется ко мне подняться, чтобы отец видел, с кем он меня отпускает. Сможете?
Жданов кивнул.
– Тогда договорились. Закончится рабочий день, заедем ко мне и поедем к Роману Дмитриевичу, там я все расскажу и изложу детальный план. И, если все его одобрят, то начнем выполнять его.
***
Вечером Андрей с Романом услышали новости, которые их обоих просто убили.
1. Через «Зималетто» отмывались огромные деньги, шла контрабанда, и не только сигарет и спиртного.
2. Операции проворачивались таким образом, что успешная и, казалось бы, прочная компания уже с октября начнет рушиться. Будут одновременно поданы иски по взысканию старых долгов, которые делала не фирма, а… Юрий Александрович Воропаев.
3. Фирму придется продать за копейки, лишь бы расплатиться с долгами. Или ее просто арестуют за долги.
4. Кто остался наследником дела Воропаева-старшего выяснить не удалось и это, пожалуй, самая ужасная новость.
5. Через «Зималетто» были прокачаны не миллионы – миллиарды.
6. Воропаевых ликвидировали.
7. Смертельно опасно становиться на дороге у наследника дела Юрия Александровича.
– Это все новости к этому часу. Теперь давайте решать, что мы будем делать. Мы вступаем в борьбу, или отходим в сторону, но стопроцентно сохраняем жизни?
– Каков процент успеха, если мы вступаем в борьбу? – шепотом спросил Андрей, голос к нему так и не вернулся.
– Сто процентов успеха в борьбе. Но ни одного процента за то, что нас не уберут. Кстати, иски подавать будет тоже наследник, мафии компания ничего не должна. Наследник будет банкротить компанию, чтобы все концы спрятать в воду.
Андрей молчал долго, очень долго. Так долго, что Катя успела сварить кофе для всех, процедить его и разлить по чашкам. Ромка успел вытащить из сумок и разложить по тарелочкам колбасу, хлеб и сыр.
– Ребята, я не могу рисковать вашими жизнями, жизнью отца и мамы. Думаю, что мы отходим в сторону. Черт с ними, с деньгами, жизни дороже.
Гневно блеснули стекла Катиных очков, она сказала непонятное: – «Невыносимо горят на синем твои прощальные апельсины… Я баба слабая. Я разве слажу? Уж лучше – сразу!»* До свидания, Андрей Павлович, заявление об увольнении я пришлю Вам по эмейлу. До свидания, Роман Дмитриевич, было очень приятно с вами работать.
Комментарий к Невыносимо …
* “Монолог Мэрлин Монро”, А. Вознесенский.
========== Первое сражение… ==========
Ехал всадник на коне.
Артиллерия орала.
Танк стрелял. Душа сгорала.
Виселица на гумне…
Иллюстрация к войне.
Я, конечно, не помру:
ты мне раны перевяжешь,
слово ласковое скажешь.
Все затянется к утру…
Иллюстрация к добру.
Мир замешан на крови.
Это наш последний берег.
Может, кто и не поверит —
ниточку не оборви…
Иллюстрация к любви.
© Б. Окуджава
– Да, Андрей Павлович, – уже на пороге сказала Катерина, – я совсем забыла отдать Вам вот это, – Катя протянула Жданову диск, – это о дне сегодняшнем, подвиги Ветрова уже после смерти Воропаева-старшего. Там же бизнес-план, с которым вы сможете одолеть Александра. Жаль, что моя работа не пригодится. Но в любом случае советую от него избавиться. Прощайте!
Катя вышла за дверь и аккуратно ее за собой притворила. Она казалась абсолютно спокойной, а внутри все дрожало. Если за десять-пятнадцать минут он не одумается, значит она полюбила труса. Печально, конечно, но хоть не преступника, уже хорошо. Обида и злость требовали выхода. Катя стала в низкую стойку.
– Киай, – негромко, но очень резко крикнула она, выбросила ногу вверх и пяткой нанесла удар прямо в голову Воропаева-старшего, которую ей заменило небольшое пятно на дверце лифта, высоко, там, где, действительно, могла бы быть его голова, будь он жив и стой он сейчас перед нею. Катя порадовалась, она прекрасно выполнила бесконтактный удар «Йоко гери», опорная нога не оторвалась от пола, плечи находились перпендикулярно ударной ноге, затормозить удалось в двух миллиметрах от воображаемого противника.
«Молодец ты, Катька, такой ката и первого дэна заслуживает», – подумала раскрасневшаяся Пушкарева, каким-то десятым чувством она уловила, что сейчас зазвонит мобильный и полезла в карман. И мобильный, действительно, зазвонил. Катюхе не нужно было смотреть на дисплей, она просто знала, кто звонит.
– Я слушаю, Андрей Павлович, что Вы хотели?
– Катя, вы где?
– Хороший вопрос. В Москве, а что случилось?
– Вы мне нужны здесь, у Малиновского в квартире. Сможете подъехать? Или давайте я подъеду за вами.
– Ну, прокатитесь… до входной двери.
– В смысле?
«Вот тормоз», – подумала Катюша, а вслух сказала, – Двери откройте, я здесь, у двери. Знала, что Вы передумаете, вот и не ушла далеко, возвращаться было бы лень.
– Заходите, Катенька, молодец, что не ушли, – Андрей открыл дверь и пропустил Катю вперед, – мы посоветовались с Романом и решили все-таки дать бой. Вы ведь одобряете наше решение, правда, Катенька? Вы с нами?
– Ничего не скажу, пока не покормите. Выставили за дверь голодную девушку, даже чашечки кофе не предложили, который я сама, между прочим, варила. А вы весь выпили, – Пушкарева глянула на стол, где на тарелке лежал одинокий кусочек сыра, – да еще и съели все! Так вот зачем вы меня выпроводили? Чтобы едой не делиться, правда?
Андрей с Романом засмеялись и всем стало легче, неловкость прошла, возвращаться всегда неловкость… Ромка полез в холодильник, положил на тарелку колбасы, сыра, сделал пару тостов. Катюша сварила кофе, вредничать не стала, сварила на всех. Поела по-быстрому, налила себе кофе, уселась в свою любимую позу, подтянув под себя одну ногу, сделала первый глоток и зажмурилась от удовольствия.
– Завтра Вы, Андрей Павлович, должны будете встретиться с Александром Юрьевичем и защитить перед ним свой бизнес-план. Правильно? – Андрей кивнул, – Вы посмотрели его на диске? – Жданов помотал головой, – Ну, правильно, Вы бы не успели. Андрей Павлович, Роман Дмитриевич, мы должны выиграть первое сражение во что бы то ни стало. План хорош, очень хорош, – тут Катя скромно опустила глаза, – вы завтра разобьете Воропаева, как наши шведов под Полтавой разгромили. Только…
– Что «только», говорите, Катюша, не стесняйтесь.
– Андрей Павлович, если мы не вычислим, кто наследник, нам крышка. Мне нужно понаблюдать за каждым из Воропаевых. Понимаете? Чем-нибудь наследник себя выдаст, это точно! В общем… – Катя замялась.
– Катюша, давайте без церемоний, а? Давайте договоримся, что мы команда и командира у нас нет. Ну, или вы, Катенька, наш командир, раз уж именно вы операцию разрабатываете, – и снова все засмеялись.
– Хорошо, без церемоний, так без церемоний. Я завтра тоже хочу быть на Вашей с Воропаевым встрече, но не безмолвным слушателем, а с правом задавать вопросы.
– О, Господи! Катя, я сам хотел попросить вас представить ваш бизнес-план Воропаеву.
– Вот и хорошо. Да, Андрей Павлович, только я буду на работе зашуганой серой мышью, а Вы строгим начальником. Так для дела нужно. Можете на меня покрикивать, я не обижусь. Все, я домой. Нужно выспаться и немного еще по интернету полазить, о Кристине Юрьевне почитать.
– Вот уж о ком можно не беспокоиться, так это о Кристине. Дура дурой, не от мира сего, все, что ее беспокоит, это ее внешность, несколько лет назад Крис «подсела» на пластические операции и теперь делает их одну за другой. Видели бы вы ее, Катенька, до первой пластики…
– Андрюша, не надо на ночь, – картинно закатил Ромка глаза, – я от воспоминания каким Кристина была уродом и крокодилом, теперь и не усну.
Катя встала, пристально посмотрела в глаза вначале Ромке, потом Андрею, поджала губы и ни слова больше не говоря вышла из квартиры.
– Рома, ну ты дурак. У меня слов нет, какой ты дебил. Ты хочешь заиметь такого врага, как Катерина Валерьевна? Флаг тебе в руки! Я быть ее врагом врагу не пожелаю.
– Андрюха, ну, не знаю, как у меня это вырвалось. Может потому, что уже воспринимаю Катю, как своего парня и не замечаю, какой она монстрик. Да брось ты, Жданчик. Катя никуда от нас не денется, она влюблена в тебя, как кошка.
– Что ты сказал? Катя в меня влюблена? Ну, ты даешь! Мало того, что ты дурак, так ты еще и придурок!
– Это ты, Андрюша, придурок, если этого не замечаешь.
***
Все утро Ромка пытался загладить свою вчерашнюю оплошность, но Катя этого словно и не замечала, разговаривала с мальчиками сухо и только по делу. Наконец Малиновский не выдержал, сварил кофе и постучал в двери каморки.
– Да, войдите.
– Катя, я пришел извиниться, вот, даже кофе тебе сварил.
– Вам не за что извиняться, Роман Дмитриевич. За что вы хотите просить прощения, за то, что при одном уроде высмеяли другого урода? Так?
– Нет, Катя, какой же вы…
– Роман Дмитриевич, человек не смеется над внешностью, если он человек, конечно. В том, что у вас смазливая мордашка, вашей заслуги нет, как и вины Кристины Юрьевны нет в том, что она родилась некрасивой. Боюсь, что вы уродливее меня, только уродство ваше внутри – моральное уродство. За это не извиняются. Это не ко мне, это к Богу!
Вот когда Ромке стало по-настоящему стыдно. Он поставил чашку на Катин стол и вышел. Андрей ему что-то говорил, но он не слышал, казалось, что Катя надавала ему оплеух, так горели его щеки.
– Ромка, ты чего? Ты меня слышишь?
– Андрюха, мы с тобой два говнюка, Катя ведь и на тебя сердится, за то, что не заткнул меня вчера. Пошли извиняться по-настоящему.
Через несколько минут долгожданные мирные соглашения были подписаны, а тут и Клочкова оповестила, что Александр с Ярославом ждут Андрея в зале заседаний…
Они вошли в конференц зал втроем, Андрей, Роман и Катерина.
– Что-то ты рано сегодня. Бессонница? – пожимая Сашке руку, спросил Андрей.
– Да, причем инфекционная, передается воздушно-капельным путем, скоро сам почувствуешь первые признаки заболевания. Ты в курсе, что в твоих расчетах куча ошибок, а значит твой план…
– Была куча ошибок… грамматических… я филолога позвал, накрыл поляну, он их все уже исправил. – Катя была в восторге, Андрей держался великолепно, шутил, балагурил, словно и не знал, что его визави может быть его палачом, в прямом, а не в переносном смысле этого слова. – Сашенька, ты опоздал! Ни куч, ни ошибок тебе не осталось.
– Хватит твоих плоских шуточек, – тотчас взорвался Воропаев, – давайте начинать, время стоит дорого.
– Ну, начинать, так начинать. Екатерина Валерьевна, представьте нам наш новый бизнес-план, пожалуйста.
– Новый? – у финансового директора глаза на лоб полезли, – Бизнес-план?
– Да, новый! А вы что-то имеете против, Ярослав Борисович?
– Нет, но…
– А если нет, то, Катенька, начинайте, пожалуйста.
Через сорок минут все было кончено, полной и окончательной победой команды Жданова! Враг был разгромлен вчистую и выбросил белый флаг.
– Есть еще вопросы? – спросил Андрей.
– Да, есть, – сказал Сашка, – скажите, пожалуйста, Андрей Павлович, а где вы раздобыли такую секретаршу?
– Это было непросто, но я с этим справился, – Андрей поправил очки и улыбнулся широкой, открытой, обезоруживающей улыбкой, от которой у Кати потеплело на душе, а у Сашки поднялся уровень ненависти к сопернику.
========== На поиски героя… ==========
Любите тех, кто прожил жизнь впотьмах
И не оставил по себе бумаг
И памяти, какой уж ни на есть,
Не помышлял о перемене мест,
Кто прожил жизнь, однако же не став
Ни жертвой, ни участником забав,
В процессию по случаю попав.
Таков Герой.
© И. Бродский «Шествие»
– Нет, Андрей Павлович, Александр Юрьевич не «наследник». Более того, он ничего о наследстве не знает и вот почему. Видите в бизнес-плане пункт два дробь четыре. А теперь вспомните, как он против него воевал. Вспомните! А ведь этот пункт я специально вставила, никто его выполнять не собирается, как впрочем и весь бизнес-план. Но если бы Александр Юрьевич хотя бы догадывался о том, что должно случиться, он бы именно этот пункт приветствовал. Ну, или если не хотел бы привлекать к нему внимание, то просто бы не трогал. Согласны? – спросила Катя.
– Ух ты, какая ты головастая! – Жданов даже присвистнул от восхищения, – Катя, а какую ты вообще можешь дать характеристику Воропаеву?
– Хм… Александр Юрьевич… Не имеет глубокого системного образования, не смотря на диплом МГУ, знания имеет поверхностные, кажется начитанным и с широким кругозором, однако… я о таких говорю дилетант, то есть многое и по верхам. Казаться, а не быть – вот его девиз.
– Интересненько. Ну, а характер, прогноз поведения? – спросил Роман.
– Труслив и этим опасен. Такие, как он бьют из-за угла, или загнанные в угол, напрочь теряют чувство реальности и, могут с голыми руками броситься на танк.
– Ромка, ты посмотри, как точно, помнишь в десятом классе…
– Помню, не мешай слушать. Продолжайте, Катя.
– Скрывает какие-то детские комплексы. – Кате стало страшно любопытно, что же там в десятом классе случилось, но спросить она не решилась, – Всегда нуждается в деньгах. Вы знали, что он игрок?
– Игрок? – в два голоса спросили Жданов с Малиновским.
– Откуда дровишки, Катя? – скептически спросил Андрей. Катя посмотрела на него укоризненно и краем глаза показала на Романа. Мол, что же ты? Не обязательно всем знать, что я кое-что, кое-где хакнула. – Хотя, какая разница откуда, главное, чтобы сведения были достоверны. А они ведь достоверны?
– На двести процентов. И вот еще что… Александр Юрьевич очень раним, болезненно раним. Любую критику воспринимает, как выпад против него лично. Андрей Павлович, я бы не советовала дергать тигра за усы. Наоборот, ищите с ним дружбу, хвалите его, ни в коем случае не подкалывайте. Покажите ему, что да, вы соперники, но Вы уважаете его, как сильного и достойного противника. Господи, кого я учу? Представьте, что мы с вами в спаринге, разве Вы когда-нибудь до боя продемонстрировали бы свое превосходство? Вы бы поклонились, показали бы, что уважаете меня, а потом в одно касание уложили бы меня на ковер. Так ведь?
– Браво, Катюша! Нет, правда, браво! – Роман от возбуждения даже пританцовывал, – Андрюха, сколько раз я тебе говорил то же самое? Как об стенку горох!
– А ты не те аргументы подбирал, – засмеялся Жданов, – спасибо, Катя, я подумаю над Вашими словами. Мне мерзко и противно натягивать на себя какую бы-то ни было маску. Но, если так нужно, я постараюсь. Какие наши дальнейшие планы?
– Андрей Павлович, нам осталось проверить троих. Правда Киру Юрьевну я для себя уже вычеркнула, но для чистоты эксперимента нужно и ее проверить.
– Катенька, а почему Вы вычеркнули Киру из списка подозреваемых?
Катя вдруг покраснела до корней волос, ну как она может сказать жениху о невесте, что та дура, что вся, как на ладони, что просчитать ее поведение – это как решить алгебраическое линейное уравнение с одной переменной. Просто, как дважды два.
– Потому, что она любит Вас, по-настоящему любит и не стала бы Вам вредить. – быстро нашлась Катя, – И все-таки давайте ее проверим. Андрей Павлович, Вы могли бы ее пригласить, чтобы обсудить Ваш новый бизнес-план?
– Конечно, Катенька, только я не понимаю, как это может нам помочь узнать…
– А хотите я скажу Вам что-то? – Жданов кивнул, – Кира Юрьевна не придет для обсуждения плана. Ей это просто напросто не интересно. Ей это скучно. А будь она наследником, она бы не просто пришла, она бы прибежала, завуалировав свой нездоровый интерес к плану тем, что очень обрадовалась, что Вы с ней советуетесь.
– Ладно, давайте проверим! – Андрей нажал на кнопку быстрого вызова в своем мобильном, и включил громкую связь, – Кирочка, Сашка к тебе заходил? Рассказал тебе о новом бизнес-плане?
– Да, говорил что-то.
– Мы его сейчас обсуждать будем, хотелось бы знать и твое мнение. Можешь зайти?
– Андрюша, у меня знаешь сколько дел помимо твоего бизнес-плана? Давай без меня.
– Кирочка, как это без тебя? А потом ты скажешь, что я с тобой не советуюсь! – Андрей подмигнул Кате с Романом, – Ну, не хочешь, как хочешь. Тогда мы с Катей все решим сами.
– Андрей, долго это будет продолжаться? Пушкарева здесь, Пушкарева там. Может тебе пора уже думать своей головой, а не слушать советы нашей серой мыши? Мало ли что она может тебе насоветовать с ее-то безалаберностью.
– Вот я и хочу, чтобы ты пришла и сама все проконтролировала.
– Андрюшка, у меня своих дел по горло, – Кира сразу расслабилась, это было слышно по ее изменившемуся тону, – Давай лучше подумаем куда мы вечером пойдем. Слушай, а давай сразу после работы поедем ко мне. Я приготовлю ванну для нас двоих… – Андрей заметил, как смутилась Катерина и убрал громкую связь.
– Нет, Кирюша, боюсь ничего сегодня у нас не получится, мне придется работать до полуночи… Что? … Конечно… Потом я сразу позвоню. Пока. Ну, что скажете, Катерина Валерьевна?
– То, что уже говорила раньше – Кира Юрьевна не «наследник». Остаются Ветров и Кристина. Я склоняюсь к варианту «Кристина», но и Ветрова давайте не сбрасывать со счетов. Андрей Павлович, Вы можете минут через пятнадцать собрать совещание?
– Конечно могу. А зачем?
Катя пошла в свою каморку, жестом приглашая ребят следовать за ней, там они о чем-то пошептались и уже через двадцать минут началась планерка.
– Ну, что? Начнем? – радостно приветствовал собравшихся Жданов.
– Yes, sir, – это «полиглот» Урядов отметился.
– Итак, – потирая руки продолжил Андрей, – я должен сообщить вам наиприятнейшее известие. Сегодня с утра еще у некоторых наших соучредителей были сомнения по поводу того, что я смогу до самых выборов возглавлять компанию. Надеюсь, что мне удалось развеять эти сомнения.
– Безусловно, – Ярослав был в благодушном настроении и совершенно не ожидал того, что случилось ровно через минуту. Он даже широко улыбался, демонстрируя свою лояльность.
– Отлично! Я хотел бы сразу же отдать кое-какие распоряжения и они будут касаться вас, Ярослав Борисович, – Андрей говорил нараспев, паточно-елейным голосом.
– О! Поздравляю, – Малиновский пожал Ветрову руку, словно знать не знал, что тот сейчас услышит.
– Начиная с сегодняшнего дня и далее, – продолжил Жданов, – вы, прежде чем совершить какие бы то ни было операции с банковскими счетами или имуществом, будете консультироваться с моим личным секретарем Екатериной Пушкаревой. Банкам будет отдано распоряжение без подписи Катерины Валерьевны никакие финансовые документы даже к рассмотрению не принимать.
– Но я финансовый директор, – Ветров стукнул по столешнице ладонью и встал, – а она секретарша.
– Ну, вы, пока и остаетесь финдиректором. Мда… пока. А Катерина, она мой личный секретарь. И именно поэтому отныне вы будете отчитываться за все финансовые дела перед ней. У вас есть какие-то возражения?
Казалось, что еще секунда и Ярослав взорвется, но тут взгляд его упал на руки Жданова и он похолодел. Андрей демонстративно перелистывал в папке документы, каждый из которых мог вбить гвоздь в гроб Ветровской карьеры. Все, что Кате удалось раскопать, откаты, сомнительные платежи, да и просто казнокрадство.
– Нет, у меня нет возражений, – сдувшись сказал Ярослав.
– Отлично. Тогда до конца планерки вы можете быть совершенно свободны, я вас не задерживаю. А после нам с вами нужно будет поговорить, зайдете ко мне через час, – постукивая папкой по ладони Андрей демонстративно отвернулся от финдиректора.
Ярослав еще немного постоял, оглядел всех тяжелым взглядом и вышел из кабинета. А планерка мирно потекла дальше, правда никто не заметил, что одновременно с Ярославом как-то незаметно переместился в пространстве и еще один заседающий, материализовавшийся возле стола Светланы.
Света Локтева была правой рукой, помощницей и секретаршей, вышеупомянутого Ветрова Ярослава Борисовича, который минуту назад скрылся в своем кабинете. Как всегда, когда начальство собиралось в конференц зале, секретарши тоже собирали свою планерку в курилке. Как говорится, кошки с дому – мышки в пляс!
Роману хорошо было известно об этой «милой» привычке секретарш, которых мы будем в дальнейшем называть женсоветом. О том, что Ярослав удавится, но не станет звонить со своего мобильного, если есть возможность позвонить на халяву, Ромке тоже было хорошо известно. Поэтому материализовавшись у стола Светланы ему оставалось только внимательно следить за селектором и, увидев, как на первой линии загорается красная лампочка – сигнал разговора, нажать на кнопку «запись».
Долго потом удивлялась Локтева, недоумевая куда же могла деться кассета записи разговоров. Кто мог погубить свою бессмертную душу, кражей такой копеечной мелочевки?
========== Что наша жизнь? – Игра! ==========
Что наша жизнь?
Игра!
Добро и зло – одни мечты!
Труд, честность – сказки для бабья.
Кто прав, кто счастлив здесь, друзья?
Сегодня ты, а завтра я!
Так бросьте же борьбу,
Ловите миг удачи!
Пусть неудачник плачет,
Кляня, кляня свою судьбу!
© М. Чайковский
– Ну, что, Ярослав Борисович, делать-то будем? – спросил Андрей, когда Ветров зашел к нему в кабинет после планерки. – Придется тебя, друг мой, уволить. И, наверное, отдать под суд нам тоже тебя придется.
– Андрей Павлович, я не понимаю о чем вы? Моя вина перед вами только в том, что я просмотрел ваш бизнес-план и нашел там несколько, действительно, грубых экономических просчетов.
– Допустим… Допустим, что это единственная твоя вина. Этого мало? Почему ты, найдя ошибки в моем плане доложил о них не мне, а Александру? Не говорит ли это о твоей нелояльности и заговоре с целью усадить на мое место Воропаева? Этого не достаточно для увольнения?
– Хорошо, пусть так, пусть этого достаточно для увольнения. А тогда при чем здесь суд? Зачем вы меня им пугаете.
– Хороший вопрос, Ярик! Очень хороший вопрос. И вовремя заданный. Подходи поближе, дорогой, присаживайся, – почему-то с грузинским акцентом гостеприимно пригласил Жданов, – посмотри, дорогой, какая у нас есть замечательная, толстенькая папочка. Догадываешься, что в ней. Что ж ты головой так резко замотал, болезный ты мой? Ты же еще на планерке понял, что я листаю. – Андрей посерьезнел, улыбка сползла с его лица, словно кто-то прошелся по нему ластиком и мгновенно стер ее, его улыбку.
Катя наблюдала за этим разговором из своей каморки сквозь щель в двери. Увидев, каким печальным, отрешенным и уставшим выглядел сейчас Андрей, она готова была своими руками разорвать Ветрова. Бедный, каково это – узнать, что отец твоей невесты готовил погибель твоей семье и тебе самому? Каково это – знать, что если не вступишь в бой, то уничтожат дело жизни отца и твое, а если вступишь, то и самой жизни можешь лишить и себя и близких тебе людей? А уж подозревать, что ко всему этому может быть причастна и твоя невеста… От этого можно сойти с ума.
Если бы Катенька могла сейчас принять всю его боль на себя, если бы смогла, пусть и ценой своей жизни, поменяться с ним местами, она ни на секунду не задумываясь сделала бы это. Но, увы, это было невозможно. А значит нужно было работать еще более усердно, чтобы суметь ему помочь.
– Вот, посмотри сюда. У «ЭкспортТексиль» откат сто сорок восемь тысяч. Ярослав, а что сумма-то такая не круглая? Налоги, что ли с откатов платил? – Андрей горько усмехнулся. Идем дальше, «ТрикоТаж» … да что я тебе перечислять буду? Ты и сам все знаешь про свои откаты. Ты мне лучше расскажи, что вот это за сделка с «ЭлектроМакс»? Это зачем же «Зималетто» закупила двенадцать комплектов охранных систем для дома и дачи? И ведь что удивительно один и тот же товар по накладным из магазина вышел, как охранная система, а в «Зималетто» прибыл, уже как Принтеры и МФУ, мониторы, сканеры и копиры, расходные материалы и картриджи. О, сколько всего приобрела компания! Где же это все, Ярослав?
Ветров сидел ни жив, ни мертв. Года на три эта папочка тянула. И это при условии, что до их с Воропаевым-старшим делишек Жданову докопаться не удалось. Потому что, если удалось, то это тянет уже на совсем другую статью.
Словно прочтя мысли Ярослава, Андрей постарался усыпить его бдительность, ну, это на случай, если он и есть «наследник» или его сообщник.
– Молчишь? А знаешь, что мне всего обиднее? И что я не смогу тебе простить? Знаешь? Говори, Ярослав, не молчи, сейчас судьба твоя решается.
– Не знаю, Андрей Павлович.
– Пока жив был Юрий Александрович, ты работал честно, а как только его не стало, как только ты занял его место на финансах, ты стал заниматься махинациями, воровать, обманывать отца. Что, обрадовался, что отец не экономист? Ярослав, а ведь отец верил тебе, даже не проверял тебя. Никогда не прощу, что ты предал память дяди Юры. И никогда не прощу, что ты обманывал отца. Пойдешь у меня под суд, как миленький.
– Андрей Павлович, я готов возместить «Зималетто» все убытки, причиненные мной. Давайте обойдемся без милиции… пожалуйста. Даю вам слово, что если вы меня не сдадите в милицию, оставите на работе, если не уволите, я сумею вам доказать, что на меня можно положиться. Вы никогда не пожалеете, что снова поверили мне.
– О как! Мы уже не только от суда хотим уйти, мы и на работе хотим остаться. Знаешь, а пожалуй ты прав! Не стану я из-за тебя марать честное имя дяди Юры. Ни к чему отцу знать, что его обманывал преемник его друга. Чтобы в течение трех дней вернул все наворованное. И будешь отныне работать под колпаком у Катерины! Номинально останешься финдиректором, но только номинально. Ну, что, согласен?
Хамелеон № 4… Будет с нами не долго, его откровения нам не очень интересны, закончит плохо, да и вообще… рассказывать о нем, занятие не из приятных. Поэтому ему мы слова не дадим, расскажем о нем вскользь, и только для того, чтобы открыть страшную тайну этого человека-хамелеона.
Ветров молчал, думал. До дрожи в ногах не хотелось возвращать деньги. Тем более, что уже через месяц здесь начнется разруха и никакие деньги можно будет не только не возвращать, но еще и зажжется путеводная звезда. В конце пути на его счету появится очень кругленькая сумма, он обретет семью, он осуществит мечту. Уж это-то он знал точно. Как знал и то, что все карты ему спутала Пушкарева, это она, сучка уродливая, раскопала все его грешки, а если и дальше копать будет, то вообще сорвет им такую красивую, так хорошо разработанную, многоступенчатую операцию.
Ну, уж нет, он не позволит ни Жданову занять трон, ни этой маленькой сучке выбить стул из-под его уютно устроившейся задницы. Он выполнит все распоряжения Воропаева-старшего. И если для этого месяц нужно побыть собачкой Катерины Великой, то значит так тому и быть. Тем слаще будет месть этой уродине, когда ее собачка превратится в льва и сожрет ее с потрохами. Если для осуществления задуманного нужно вернуть деньги, он их вернет, ничего, потом отыграет из минуса в плюс.
