Хамелеоны (СИ)

Текст добавлен: 29 сентября 2018, 02:30

Текст книги "Хамелеоны (СИ)"

Автор книги: Галина 55

Жанры:

Эротика и секс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Андрей бросился к своему столу, достал ключ и открыл выдвижной ящик. Об этом «сейфе для двоих» знали лишь двое и ключи были лишь у них. В ящике было много всяких мелочей, например, упаковка от первой шоколадки, которую он подарил Катюше задолго до того, как у них начались отношения, и которая была ей очень дорога, вот Катя и переложила ее в «сейф для двоих»; например, ее бюстгальтер, который она забыла одеть, потому, что с минуты на минуту должно было начаться совещание на троих, а он стащил и не отдал ей его больше (они еще потом так смеялись над этим приключением); много чего было в ящике, но не было ничего такого, что могло бы объяснить Катино бегство.

Жданов занервничал, стал звонить Катюше на мобильный, но казенный голос из раза в раз повторял ему, что абонент вне зоны действия сети либо отключен. Андрей позвонил на Катин домашний, но и там ему никто не ответил. Вот тут он по-настоящему забеспокоился. Нажал на кнопку селектора.

– Амура, узнайте, пожалуйста, по своей женсоветовской почте говорила ли Катя кому-нибудь, куда она ушла.

– Хорошо, Андрей Павлович, – ответила Амура, – тут к Вам Роман Дмитриевич. Он может пройти?

– Кто? Он же в Праге!

– Андрей, я вчера опоздал на самолет, – сказал Ромка, входя в кабинет, – упился до чертиков и прозевал рейс. И сегодня лететь тоже не могу, с утра как начал опохмеляться за день твоего рождения, так до сих пор и опохмеляюсь. Поздравляю тебя, дружище! – Ромка протянул Андрею конверт с деньгами и замахал руками. – Я помню, что ты сегодня празднуешь в кругу семьи, так что давай по пять капель за твое здоровье, – Роман вытащил из кармана полупустую бутылку, – и я пошел. Может еще на сегодняшний рейс успею. Э, дружище, ты чего такой хмурый?

– Андрей Павлович, – раздался голос Амуры, – никто не знает, куда Катя ушла.

– Спасибо, Амура. Ромка, ты прости, я пить не буду. Мне бежать нужно.

– А что случилось?

– Катя куда-то пропала, поеду к ней домой.

– Как пропала? Погоди, я с тобой…

========== Две странницы вечных – любовь и разлука… ==========

Святая наука – расслышать друг друга

Сквозь ветер на все времена!

Две странницы вечных – любовь и разлука —

Поделятся с нами сполна.

Они искали Катю почти до ночи. Она не отвечала на звонки, двери ее квартиры были заперты, словно вместе с нею пропали и ее родные. Андрей просто сходил с ума, он не понимал, что происходит и что могло с ней случиться. Еще сегодня утром Катенька разбудила его в восемь утра, чтобы поздравить первой, сказала, что очень любит, что его ждет сюрприз и не один. Как он не приставал, она только смеясь отвечала Андрею его же словами: «Сюрприз на то и сюрприз, чтобы быть сюрпризом». Все было так хорошо. И вот Катя исчезла…

– Ромка, спасибо, что забыл про ссору и мотаешься сейчас со мной. Один я вообще бы сошел с ума.

– Андрей, а ты не думаешь, что Катя могла…

– Ни слова! Слышишь, ни одного слова! Катя не могла! С ней что-то случилось.

– И с ее родителями тоже? Если что-то случилось с ней, то где ее родители? Это больше похоже на бегство всей семьи. Возможно, что и «Зималетто» уже продана в третьи руки, а Катя сейчас вместе с папой и мамой…

Удар был очень болезненным. У Ромки даже слезы на глазах выступили.

– Я тебя предупреждал, ни слова, ни полслова.

– Больше не скажу ни слова, не волнуйся. Хочешь быть обманутым – будь им.

– Роман, давай-ка обзванивать больницы. Катя ждет ребенка, вдруг что-то случилось с ней, или с малышом. Блин, очень хочется напиться, чтобы хоть на какое-то время голова перестала пухнуть от страшных мыслей.

Андрей схватился за голову и начал раскачиваться из стороны в сторону. Побледневший, как мел, Роман услужливо достал недопитую бутылку с виски, но Жданов отрицательно помотал головой. Малиновский, чтобы скрыть свое замешательство, сам приложился к горлышку и сделал довольно большой глоток. «А вот это полный писец, за ребенка Жданыч меня замочит, как пить дать, замочит. И не посмотрит, что я ничего о ребенке не знал», – подумал Ромка и начал обзванивать больницы. По-настоящему начал, с усердием.

В этот момент раздалась трель Адрюшиного мобильного, он ответил сразу, даже на дисплей не взглянул, так был уверен, что это Катька, наконец, объявилась. Ну, он ей сейчас устроит за такие сюрпризы…

– Катя, ты где пропадаешь?

– Андрюша, это не Катя, это мама.

– Мам, мы с Катей сегодня не прие…

– Я знаю, мы с ней только что расстались. Она оставила для тебя пакет.

– Где она, куда пошла?

– Я не знаю.

– Мама, что происходит? Я сейчас приеду. Ромка, я к родителям, мама только что виделась с Катей. Катька оставила для меня какой-то пакет. Ты со мной?

– Да, конечно, – с обреченностью идущего на плаху, ответил Роман.

***

Пакет был небольшим, бумажным и серым – безликим. Андрей взял его, взглядом остановил Ромку, собирающегося проследовать вместе со Ждановым в его бывшую детскую комнату и скрылся от всего мира за дверью своего детства.

От нетерпения дрожали руки, и Андрей, едва успев дойти до своей кровати, вывернул весь пакет на нее. Ничего, кроме красиво упакованной, небольшой, прямоугольной коробочки, и коробки с бумагами в пакете не было. В коробочке, скорее всего, подарок, это можно оставить на потом, и Андрей полез в коробку с бумагами.

На самом верху лежал официальный документ-дарственная на его имя, датированная сегодняшним числом, на компанию «Зималетто». Следующей была коротенькая записочка в несколько строк, написанная Катюшиной рукой: «Лучше бы никто из посторонних не знал, что компания уже перешла в твои руки, иначе они смогут оспорить законность сделки. Заявишь об этом через год, как мы и планировали», – и ни подписи, ничего личностного.

Затем Андрей увидел несколько листков, отпечатанных на компьютере, с подколотой запиской, написанной от руки: «Это бизнес-план по выводу компании на совершенно новый, гораздо более высокий уровень. Если будешь его придерживаться, все у тебя получится», – и снова ни подписи, ничего другого.

Наконец Жданов добрался до ее письма, написанного от руки всего на одном листочке в клеточку. Письмо местами было размыто, как от слез, которые не может сдержать пишущий и которые непроизвольно катятся из его глаз, иногда попадая на бумагу. Хорошо, что он прихватил с собой бутылку водки с накрытого стола, иначе сейчас пришлось бы выходить из комнаты. Андрей сделал два больших глотка и начал читать:

Мой дорогой, мой любимый, Андрюшенька. Я все думала, что бы такое необыкновенное подарить тебе ко дню твоего рождения. Оказывается, что выполнить твое самое заветное желание в моих силах, для этого мне всего-то и нужно, что исчезнуть из твоей жизни, чтобы тебе никогда не пришлось больше «целовать, ласкать и ублажать» мисс «Железные Зубы».

Я тебя люблю, Андрюша. Я люблю тебя гораздо больше, чем себя. И если для того, чтобы ты был счастлив я должна исчезнуть из твоей жизни, то, я исчезаю.

С Днем Рождения тебя, любимый. Будь счастлив.

Андрей ничего не понимал. Что за бред написала ему Катя? Почему она должна исчезнуть, чтобы он был счастлив? О чем она? Жданов сделал еще глоток водки, отложил Катино письмо, полез дальше в бумаги. В коробке осталось еще несколько листов исписанных от руки, он достал их и начал читать:

Мой дорогой друг и президент, поскольку ты с детства страдаешь редкой формой склероза, я снова решил придти к тебе на помощь. Первую часть плана по укрощению нашего монстра…

Строчки прыгали перед глазами, в голове уже не шумело, а гудело. Хотелось не кричать, не плакать, не убить кого-нибудь, а лечь сейчас в свою кровать, свернуться калачиком, как Катька, и тихо умереть. Потому, что только представить себе, что пережила Катя, читая это подлое, гнусное, лживое письмо Малиновского, было в тысячу раз страшнее смерти.

Андрей выпил еще, потом еще, а потом и еще. Наконец он встал с кровати и пошел в комнату, где его ждали родители и тот, который называл себя его другом.

Комментарий к Две странницы вечных – любовь и разлука…

Планировалось именно так закончить фанфик. Но за время работы мы так сроднились с Катей и Андреем, что нам самим очень захотелось для них счастливого финала. Пишите, пожалуйста, в комментариях, как вы читаете правильным. Закончить работу на этой ноте или пусть будет ХЭ?

========== Дочки – матери.. ==========

К Солнцу – Матери,

Затерянная в тени,

Воззываю и я, радуясь:

Матерь – матери

Сохрани

Дочку голубоглазую!

В светлой мудрости

Просвети, направь

По утерянному пути —

Блага.

(с) М. Цветаева

POV Хамелеон № 2

Ноги начало сводить судорогой, это было непривычно, неприятно и больно. Особенно когда это случается первый раз в жизни. Я как раз проходила мимо обувного магазина. Да, конечно, это будет страшно не гламурно, если девушка в таком наряде, в котором была я, вместо туфель на высоком каблуке, упакует ноги в какие-нибудь кеды. Но, во-первых, со словом «гламур» покончено раз и навсегда, а во-вторых, какая разница, что на ногах, если тушь давным давно потекла, помада смазалась и лицо превратилось в бело-серый блин с черными разводами.

Я зашла в магазин, купила самую дешевую из удобных обувь и продолжила свой путь в никуда. Вначале, когда я только прочла письмо Малиновского, я вообще не соображала ни куда идти, ни что делать. Просто ходила по городу и ревела, даже хорошо, что ноги судорогой свело, это немного отвлекло от единственной мысли, крутящейся по кругу «все было игрой, я не нужна ему» и позволило переключиться на что-то конкретное.

Мне нужна была передышка, хоть на десять минут, я должна была переключить свои мозги с того, что уже произошло, на то, что же делать дальше. Ребенок жалобно, урчанием в животе, напомнил мне, что я не только брошенная женщина, но еще и будущая мать, а значит должна кормить маленького. Влив в себя две чашки крепкого сладкого чая, которым я запивала блинчики с творогом, я смогла уже вполне прилично рассуждать.

Итак… Что мы имеем на данную минуту? Пустой кошелек, родителей, гостящих в небольшом селе под Гродно у папиной родни, Кольку, уехавшего в Питер по каким-то своим делам, ребенка внутри и крах всех предыдущих планов. Мда… Не густо. Сплошной пассив, в активе ничего нету, ну, или почти ничего. Есть еще туманное обещание Маргариты Рудольфовны позаботиться о малыше, но на это я рассчитывать не собиралась. Нет, позвонить я ей, конечно, позвоню, но к отказу я должна быть готова изначально.

Последние деньги я оставила в нотариальной конторе, где написала дарственную на «НикаМоду» на имя Андрюши. Пока нотариус составлял и оформлял все бумаги, я написала Андрею письмо. Забрала уже заверенную дарственную и вышла из конторы.

Все! Даже на такси денег больше не было! И тут мне так стало себя жалко, что даже слезы высохли, появилась здоровая, спортивная злость. Какого черта! Мало того, что я спасла их фирму, разобралась со всеми их проблемами и подарила им всем беззаботную безбедную жизнь, так я еще свои собственные деньги должна была потратить, чтобы сделать им этот подарок. Можно было, конечно, позвонить сейчас Марго и сказать, что если хочет компашку назад, пусть платит, она же не знала, что я уже составила дарственную. Можно было… Но я не хотела становиться такой же, как они, не хотела играть в их игры.

Я решила просто позвонить и сказать, что мне нужны деньги. В конце концов, Маргарита сама предложила помощь! Чтобы не передумать, я сразу же и набрала номер Ждановой.

– Маргарита Рудольфовна? Здравствуйте. Это Катя Пушкарева.

– Я узнала тебя, девочка. Здравствуй. Катенька, что у тебя с голосом? Что-то случилось?

– Случилось! И мне… нам с малышом нужна Ваша помощь.

– Ты где сейчас?

Только сейчас Катя сообразила, что она не имеет понятия, где она находится, стала искать табличку с названием улицы. О, Господи, как она здесь оказалась? Это хороших восемь-десять километров от «Зималетто».

– Я на Даниловской набережной, а что?

– А Андрей где?

– Не знаю, – Катя все-таки не выдержала, заплакала.

– Вот что, девочка, бери такси и приезжай-ка к нам. Хрустальный переулок двадцать четыре, квартира девять.

– Я не могу, у меня нет денег.

– Что? – Было слышно, что Маргарита, действительно, заволновалась. – Бери такси, когда будете подъезжать, позвони, я спущусь и расплачусь с таксистом.

– Спасибо, Маргарита Рудольфовна.

Я дала отбой, поймала машину и, уже почти успокоенная, поехала домой к Андрюшиным родителям.

– Вот держите, – Маргарита протянула таксисту деньги, открыла мне дверь машины и, когда я выходила, взяла меня за руку, – Боже мой, девочка, да ты просто ледяная. А ну, марш домой, совсем мне внука заморозить решила?

Это было сказано так по-матерински, с такой искренней заботой, что в носу защипало, а все кингстоны были открыты мгновенно, в очередной раз доказывая мне, что я до беременности и я сегодня – это два разных человека. Катя прежняя никогда бы не позволила себе плакать в присутствии посторонних.

Первым делом меня загнали в душ, предупредив, что очень горячая вода мне противопоказана, а под очень теплой я обязана оказаться немедленно, и стоять я под ней должна аж пока не согреюсь. Марго выдала мне теплый мягкий пушистый халат и очень удобные теплые тапочки.

– Да ты красотка без брекетов и очков, – первое, что сказал мне Павел Олегович, когда я вышла из душа, – давай-ка садись к столу, будем обедать.

– Спасибо большое, но я не хочу есть.

– Ты, может, и не хочешь, а внуку поесть не помешает, – строго сказала Марго.

– Нет, спасибо, не могу.

– Токсикоз? – Участливо спросил Павел Олегович, и я смутилась.

– Нет, я просто недавно перекусывала.

– Ладно, девочки, оставлю вас одних, вам, видно, есть что обсудить. – Павел достал из коробки сигару и ушел куда-то вглубь квартиры.

– Катенька, что у вас с Андреем случилось? Рассказывай.

– Маргарита Рудольфовна…

– Давай-ка договоримся, называй меня Марго. Это и короче, и как-то сближает. Договорились?

– Договорились. Марго, нам очень нужна Ваша помощь.

– Вам с Андрюшей?

– Нет, нам с ребенком.

– Так… Еще не легче… Катя, а что случилось?

– Не важно, мне просто нужны деньги, чтобы уехать. «Зималетто» я подарила Андрею, а больше ему от меня ничего не нужно. Хотя нет, вру, нужно! Ему нужно, чтобы я исчезла.

– Девочка, ты с ума сошла? Еще позавчера, после Совета акционеров, Андрей собирался привезти тебя к нам и познакомить нас со своей невестой. Хотел сделать тебе предложение при нас. Но мы были уставшие и попросили его перенести все на сегодня. А сегодня ты говоришь, что тебе и ребенку нужна помощь? Что происходит?

– Андрей собирался меня привести к вам в дом? Как невесту? Сделать предложение? Зачем Вы меня обманываете, Маргарита Рудольфовна? Я ничем не заслужила от Вас этой лжи.

– Да не вру я тебе, Катя. Это чистая правда!

– Да он спит и видит, как бы меня подальше сплавить, чтобы… чтобы… – я снова заревела, – в общем, мне нужны деньги, чтобы уйти из его жизни навсегда. Я отдам. Честное слово, я отдам. Начну работать и отдам. Но сейчас мне необходимо уехать.

– И куда ты собралась уезжать? Ты что думаешь, что мы тебя вот так просто отпустим? С ребенком? С нашим внуком?

– Значит и ребенка вы хотите у меня отнять? Я правильно понимаю? Так вот, знайте, я никому ребенка не отдам!

Я вскочила и побежала за своими вещами, я больше не хотела от них никакой помощи, мне казалось, что меня заманили в ловушку и будут держать здесь, пока я не рожу, а потом отнимут маленького и выбросят меня на помойку, как старую, сломанную куклу. Не выйдет, я буду драться!

Мягкие, теплые, почти мамины руки легли мне на плечи.

– Катя, ты же, вроде беременная, а не больная на голову. Кто тебе сказал, что мы у тебя хотим отнять ребенка?

– Так ведь Вы же только что…

– Что я? Я сказала, что мы тоже имеем право общаться с ребенком, как и Андрей, впрочем. И где здесь угроза забрать у тебя ребенка? Ваши отношения с Андреем, это ваши с ним отношения. Ребенок-то здесь при чем?

– Извините, Марго, просто мне показалось…

– Катенька, а может тебе показалось и то, что ты не нужна Андрею? А?

– Показалось? Мне показалось? – Я полезла в пакет, который приготовила для Андрюши, достала «инструкцию» и протянула Марго. – Читайте! А потом скажите, показалось мне или нет!

========== Или любовь хотела б ненавидеть… ==========

…То ненависть пытается любить

Или любовь хотела б ненавидеть?

Минувшее я жажду возвратить,

Но, возвратив, боюсь его обидеть,

Боюсь его возвратом оскорбить.

POV Хамелеон 5.

Я взяла в руки три исписанных листочка и начала читать:

… «Мой дорогой друг и президент, поскольку ты с детства страдаешь редкой формой склероза, я снова решил придти к тебе на помощь…

… В некотором смысле ты даже герой. Потому, что спать с такой женщиной, как Пушкарёва нормальный мужчина может только под наркозом…

… Если ничего получаться не будет, можешь снова сходить к Кэтсу, попросить той дури, под которой ты смог оприходовать ее в первый раз и все у тебя снова получится…»

Меня начало подташнивать, наверное поднялось давление. Мой сын не мог валяться в этой грязи. Это какой-то бред. Да, Андрюша гуляка, да, он постоянно изменял Кире, да он… Он кто угодно, но не подлец. Мне было очень стыдно, но я заставила себя посмотреть на Катю. Она сидела на самом краешке стула закрыв лицо руками и плечи ее вздрагивали. Плакала она беззвучно, без этих всех Кириных криков и истерик.

– Кто автор этой мерзости?

– Малиновский.

– Катенька, найди в шкафчике, пожалуйста «Cardiloc», дай мне таблетку. – Катя тут же забыла о своих слезах, нашла таблетки и протянула их мне вместе со стаканом воды. – Скажи, пожалуйста, ты уже после этого, – я помахала листочками, – написала дарственную? – Катя кивнула и снова села на краешек стула. Лицо у нее было зареванное и отрешенное. А я вернулась к письму.

… «могу себе представить, какое отвращение вызывают у тебя эти поцелуи, впрочем как и всё остальное… И тем не менее, ты должен ее целовать, ласкать и ублажать еще целый год…

… Я помню, что тебя тошнит от ее родинки под косичками в виде снежинки и особенно от ее темного пятнышка у самого соска, но ты должен продолжать ими восхищаться и целовать их при каждом удобном случае. Дело прежде всего, шеф!..

… Терпи, Андрюха, терпи. Иначе «Мисс Железные зубы» заграбастает фирму себе. А мы с тобой пойдем побираться. Как только мы вырвемся из ямы, расплатимся с долгами и вернём компанию… Твои мучения закончатся и ты сможешь смело послать Пушкарёву куда подальше…»

– Что это за мерзость? Катя, я уверяю тебя, что все это чья-то злая шутка. Андрей не мог быть к этому причастен. Понимаешь? Когда я позавчера сказала ему, что ты, мол, не смотри, что она… – Я запнулась.

– Страшненькая. Говорите, Марго, не стесняйтесь.

– Я не сказала ему «страшненькая», я сказала «не красавица», и сказала, что с лица воду не пить. Но дело не в том, что я сказала, дело в том, что сказал он. Он показал мне вот эту твою фотографию, – я протянула Кате фото, которое взяла у Андрюши, – и сказал: «Она красавица, мама. Женщина, которую я люблю – красавица». Он знал, какая ты на самом деле и считать тебя некрасивой просто не мог. Ты это понимаешь?

– А откуда у него эта фотография? Значит он и в самом деле нанимал частного детектива, чтобы следить за мной. За мной! – Катя снова заплакала. – Почему он мне не доверял, Маргарита Рудольфовна? Я же с первого дня работы все для него делала. Я же доказала ему свою преданность не раз и не два.

– Не знаю, Катюша. На этот вопрос у меня нет ответа. Но концы с концами в этой гадости не сходятся. То, что он тебя любит, я знаю наверняка. Я же мать, Катя, вот родишь своего, поймешь, мать не может не почувствовать, когда ее ребенок любит. Не влюбился, а любит по-настоящему.

– Так любит, что рассказывает Роману, где у меня родинки? – Катя даже не заплакала – завыла.

– Этого, девочка, я вообще понять не могу. Ну, не мог Андрей до такого опуститься. Не мог.

– Мог! Я сама не раз слышала их разговоры с Малиновским. Они всем делились друг с другом. И смеяться над уродством тоже мог. Слышали бы вы, как весело они с Романом над Кристиной смеялись, над ее внешностью до операций! Так чем я лучше других его женщин? Почему обо мне он не мог рассказывать и осмеивать меня, как Кристину, почему он не мог?

– Я не знаю, что тебе ответить, Катенька, кроме одного – Андрей тебя любит по-настоящему.

– Любит меня и бегает от меня к Кире? Сразу после близости со мной? Хороша «любовь»!

Это я могла проверить сразу, для этого мне Андрей не был нужен. Я тут же позвонила Кире, выслушала кучу гадости об Андрее и о Кате, но умудрилась спросить:

– Так вы с ним когда расстались?

– Давно.

– Ничего, Кирочка, ничего, ты же знаешь Андрюшу. Куда бы он не бегал, он всегда по ночам прибегает к тебе. А потом и этот романчик у него пройдет и он вернется.

– Какое прибегает? Она его околдовала, он все это время даже не подходит ко мне, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться. Да я и сама его никогда не приму, после этой уродины.

– Ты права, Кирочка, права. Нельзя им все прощать. А откуда ты вообще о Кате узнала? Неужели он сам рассказал?

– Нет, не он, дружок его, Малиновский!

– А, понятно. Ну, до свидания, Кирюша, – сказала я и вышла из эфира. – Ну вот! Это ложь! Не был он с Кирой! – Я победно посмотрела на Катю.

– Не знаю, Маргарита Рудольфовна. Я совсем запуталась, ничего уже не понимаю.

– Катенька, давай мы сделаем самое разумное, что только может быть. Давай я позвоню сейчас Андрею, он придет и вы поговорите. Выясните все недоразумения.

Катя даже не вскрикнула, посмотрела на меня своими огромными глазищами, замотала головой и беззвучно начала оседать на пол.

– Паша, – закричала я, – неси нашатырь. Срочно!

– Пожалуйста, не звоните Андрею, я не могу его видеть, – еще белыми губами прошептала Катя, как только начала приходить в себя. – Пожалуйста. Я прошу вас.

– Хорошо, хорошо, успокойся. Я же только предложила.

– Маргарита Рудольфовна…

– Ну, вот, снова… Мы же договорились – Марго. Знаешь, Катя, я хочу обратиться к тебе не как к обманутой, беременной женщине, а как к Кате Пушкаревой, у которой мозги на месте, логика железная и темно-коричневый пояс по каратэ.

– Черный, уже черный. Я хотела Андрею сюрприз сделать, – она снова собралась заплакать, но я не дала ей этой возможности.

– Так вот, мастер, я обращаюсь к твоему разуму и не вздумай хлопаться в обморок, сразу вызову скорую и запру тебя в больницу. Поверь мне, у меня хватит на это и власти, и сил, и средств. Ты уже знаешь, что когда нужно спасать сына, а теперь еще и тебя и внука, то я на многое способна.

– А почему вы так уверены, что будет внук? А если внучка? – Катя попыталась улыбнуться.

– Значит второй будет внук, или третий, будешь рожать, пока внука не подаришь. Хотя… если внучка будет такой умной и упертой, как ты, то вполне можно и ею одной ограничиться. Ну, что ты глаза по блюдечку сделала. Я шучу. А теперь говорю серьезно. Я сейчас позвоню Андрею, – Катя замахала руками, но я ее очень жестко остановила, – умей дослушать, девочка, я все же старше тебя. Так вот, я сейчас позвоню Андрею, скажу, что видела тебя, что ты оставила для него пакет, пусть сам все прочтет. А потом я с ним поговорю. А ты будешь сидеть, как мышка в гостевой, там слышимость прекрасная и сама, понимаешь, сама будешь слышать его ответы, когда он и предполагать не будет, что ты его слышишь.

– А вдруг вы ему записочку передадите, что я здесь.

– Твою мммм… прости! Всемирный заговор против Кати Пушкаревой! Нет, я все-таки думала, что ты умнее. Ну, что, согласна?

– Согласна, но с одним условием. Если все, что написано в «инструкции» правда, вы ни слова не скажете Андрею обо мне. А когда он уйдет, поможете мне уехать.

– Катюша, если там, хоть десятая часть правда, я обещаю тебе, что сама отвезу тебя в наш дом в Англию, будешь жить там, что ни слова не скажу Андрею, что буду всецело на твоей стороне. Ну, что? Договорились?

– Договорились!

***

POV Хамелеон № 2.

Андрей с Романом пришли примерно через час. Я лежала в гостевой, в новеньком спортивном костюме, на очень удобной мягкой софе и слушала все, что происходило в гостиной. Десять минут назад мне привезли из магазина кое-какие вещи. Марго сказала, что мне должно быть удобно и комфортно, и заказала спортивный костюм, халат моего размера и еще кое-какую одежду и обувь для дома. Она замечательная, Марго. Подумала обо всем. Принесла сюда и воду, и чай в термосе, и бутерброды.

– В засаде сидеть тяжело, я знаю, – улыбнулась она.

– Интересно, что ему Пушкарева передать могла, – раздался голос Романа.

– Понятия не имею, сейчас посмотрит и может быть расскажет нам, – сказала Марго и снова все замолчали.

Наконец, я услышала звук открываемой двери и чьи-то старческие, шаркающие шаги. Я даже не поняла, кто это мог быть, но вдруг прямо совсем рядом заговорил Андрей.

– Ромка, еще сегодня утром у меня был друг, была любимая женщина, был ребенок. Теперь их нет… И меня нет. Ты нас всех уничтожил. С днем рождения тебя, Ромка! С днем моего рождения и смерти. Живи, если сможешь. – Андрей говорил таким обреченным голосом, так искренне, что мне стало его нестерпимо жалко. – Я только хочу понять, зачем, Ромка?

– Что зачем? Я не понимаю, о чем ты.

– Это ты писал? – зашелестели какие-то бумажки, – Вот я и хочу понять – зачем? Что такого мы с Катей тебе сделали, что ты решил нас уничтожить?

– Андрей, я просто боялся, что она отнимет у тебя компанию. Понимаешь?

– Врешь! Это после такого письма она могла отнять у меня компанию. И любой другой человек на ее месте именно так бы и поступил. А Катя… – голос у Андрея задрожал, – Катя… Впрочем это не твое дело. Ромка, так ты мне ответишь или нет?

– На что я должен тебе ответить?

– Ты ведь знал, как я люблю Катю, знал, но все равно разлучил нас. Вот я и спрашиваю, зачем? За что ты так с нами? – В голосе Андрея что-то неуловимо переменилось, если я не ошибаюсь, сейчас раздастся «киай».

«Только бы он силы рассчитал», – подумала я и услышала какую-то возню и очень взволнованный голос Павла Олеговича.

– Роман Дмитриевич, уходите! Немедленно уходите. Я не хочу, чтобы мой сын пачкал свои руки о вас, да еще и сидел потом из-за такого, как вы. Уходите, – Павел почти кричал, – иначе вас отвезут в морг, а его посадят. Андрюша, не надо. Слышишь, не надо. Катя…

«Беременную не посадят», – еще успела подумать я.

========== С Днем Рождения, сыночка… ==========

Не взыщи, мои признанья грубы,

Ведь они под стать моей судьбе.

У меня пересыхают губы

От одной лишь мысли о тебе.

Не беда, что сад мой смяли грозы,

Что живу сама с собой в борьбе,

А глаза мне застилают слезы

От одной лишь мысли о тебе.

Пока Катюша «сидела в засаде» в гостевой комнате, события в гостиной разворачивались своим чередом. Мы оставили наших героев в тот момент, когда крепко подвыпивший Андрей, сломленный и не ждущий больше ничего хорошего от этой жизни, шаркающей походкой вышел из своей бывшей комнаты. Пришло время проследить за тем, как же развивались дальнейшие события.

– Ромка, еще сегодня утром у меня был друг, была любимая женщина, был ребенок. Теперь их нет… И меня нет. Ты нас всех уничтожил. С днем рождения тебя, Ромка! С днем моего рождения и смерти. Живи, если сможешь. Я только хочу понять, зачем, Ромка? – голос Жданова-младшего был совершенно бесцветным.

– Что зачем? Я не понимаю, о чем ты.

– Это ты писал? – Андрей протянул Роману «инструкцию», – Вот я и хочу понять – зачем? Что такого мы с Катей тебе сделали, что ты решил нас уничтожить?

– Андрей, я просто боялся, что она отнимет у тебя компанию. Понимаешь?

Последние слова Романа, его бегающие глаза, в которых Анрей увидел зарождающийся страх, несколько растормошили Жданова-младшего. Такая откровенная ложь труса, кого хочешь могла выдернуть из состояния безразличия, а уж такую вспыльчивую и легко возбудимую натуру, как Андрей, тем более. Взгляд его стал осмысленным и жестким, если не жестоким, тело напряглось, губы вытянулись в ниточку.

– На что я должен тебе ответить?

– Ты ведь знал, как я люблю Катю, знал, но все равно разлучил нас. Вот я и спрашиваю, зачем? За что ты так с нами?

Андрей сгруппировался и чуть пригнулся, лицо стало маской, а глаза бездонными. Павел среагировал первым. Он подлетел к сыну, схватил его за руки.

То, что произошло в следующую секунду, Андрей и умирая будет помнить, будет рассказывать своим детям и внукам, будет гордиться своей женой, потом матерью его детей, а потом и бабушкой своих внуков всю свою жизнь.

Из двери гостевой комнаты вылетело и поднялось в воздух черное облачко, кричащее «киай». Правая нога летела почти параллельно полу, левая, согнутая в колене пяткой плотно прижималась к ягодицам. Никто не успел еще понять, что происходит, как Роман растянулся на полу без сознания, а черное облачко, приземлившись рядом с лежащим на полу практически бездыханным телом Малиновского, превратилось в Катю Пушкареву, которая сложила руки перед грудью и поклонилась полутрупу.

О! Катька знала, что делала, била прямехонько в солнечное сплетение, силу удара рассчитала с точностью до микро ньютона, словно перед тем, как вылететь из гостевой, сидела и высчитывала все по формуле 1N = 1 кг x 1м/с2, так чтобы не убить, но в болевой шок отправить.

– Мам, помнишь, я тебе говорил, что она еще и врезать может? – Прошептал все еще находящийся в шоке Андрей, восхищенно глядя на на ту, которую любил больше жизни, и которую считал для себя потерянной навсегда.

– Катенька, ты же убила его. – Вскрикнула Марго. – Господи! Что что же теперь будет?

– Теперь все хорошо будет, мама, – отошедший от первого шока Андрей подошел к Роману, наклонился над ним и очень сильно надавил на какую-то точку на его ухе.

Ромка застонал, с трудом перевернулся на бок и подтянул колени почти к самому подбородку. Тело его задрожало мелкой дрожью, затем он стал издавать урчащие, трубные звуки.

– Мама, неси тазик, – сказал Андрей, – иначе он тебе всю квартиру своей блевотиной уделает. – Катя! Катенька! Ты… Ты как здесь оказалась?

Назад к карточке книги "Хамелеоны (СИ)"