Текст книги "Хамелеоны (СИ)"
Автор книги: Галина 55
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Катя поблагодарила его и отказалась, ни словом, впрочем, не упомянув о Кристине. Кто его знает, а вдруг это была проверка? Поэтому, сразу же, после ухода Сашки, она позвонила новой «хозяйке» и поставила в известность о предложении ее брата.
– Кристина Юрьевна, а что Александр Юрьевич не в курсе ваших планов?
– Нет, Катенька. Вначале ты сделаешь бизнес-план, мы увидим, что наш проект имеет все шансы на успех, а потом уж мы будем трезвонить о нем на весь мир. А может и потом не станем о нем болтать, до самого открытия клиники. Посмотрим. Сейчас главное, чтобы ты скорее приступила к работе.
– Кристина Юрьевна, мне, кажется, удалось уговорить Андрея Павловича отпустить меня сразу после показа новой коллекции. Так что я смогу скоро приступить к работе. Только не забудьте, что одним из условий была прозрачность финансирования. Без этого я работу не начну.
– Я все помню, Катя.
Вот такой разговор у них состоялся… И Катька еле выдержала, чтобы говорить по-деловому и сдержанно, потому что пока она говорила, мои руки случайно обнаружили ее груди и не смогли пройти мимо такого великолепия. А мои губы вдруг нашли, что шея и ушко Катюши имеют чуть сладковатый вкус и, конечно же, оторваться от такой вкуснятины никак не желали.
Потом я огреб по-полной программе. И по шее, и по уху. Но это было потом… А в тот момент… Да я готов получать по мозгам еще и еще, только бы были в нашей жизни вот такие моменты!
Мало было Катюхе всей беготни и занятости по нашим делам, так она еще усиленно готовилась к соревнованиям. С маниакальной настойчивостью моя девочка во что бы то ни стало хотела стать мастером, получить первый дан и черный пояс.
Но и это еще было не все. Пожалуй, самым трудным из всех ее испытаний было общение с Ромкой. Ей постоянно приходилось ломать себя, думать что и как сказать, чтобы не дай Бог его не задеть. В конце концов Катя не выдержала и попросила меня свести к минимуму ее общение с Романом. Меня очень напрягают их отношения. Надеюсь, что когда все останется позади, они сумеют найти общий язык…
А еще Катьку доставал Ярослав. Звонил ей по три четыре раза в день, пытался назначить встречу, пытался «ухаживать». Но мы решили, что Ярика она задвигает в дальний угол. Есть прямой контакт с Кристиной и этого достаточно.
Как бы не было жаль, но сейчас нужно будет будить Катюшу и везти ее домой. Пока Валерий Сергеевич еще не поднял командой «в ружье» всю нашу армию.
– Солнышко, нужно просыпаться, – я провел рукой вдоль ее тела и тут же отказался от контактной побудки, это могло окончиться только тем, что ее папа успел бы поднять в ружье армию.
– Андрюша, а вдруг я ошиблась в своей оценке ситуации? Смотри, уже третье октября, а никаких векселей к оплате никто не предъявил, – это были первые Катины слова после пробуждения. Видно и во сне она думала о наших проблемах.
– Уже четвертое, Катенька. Сегодня показ, сегодня заканчиваются десять дней, данные на подачу апелляции. С завтрашнего дня станет легче, можно будет немного расслабиться.
– Андрюш, ну, а вдруг я ошиблась? Тогда ни к чему было весь огород городить.
– Даже если ты ошиблась, ничего страшного не произошло. Напишешь дарственную и все. Просто не через год, а пораньше.
Я хотел ей сказать, что может и ничего не нужно будет писать, просто поженимся и ты преподнесешь мне половину компании в подарок ко дню свадьбы. Но я промолчал. Я хотел ей сделать сюрприз двадцать седьмого декабря, в день ее рождения. Я уже и кольцо купил…
Сейчас я понимаю, что никогда и ничего нельзя откладывать на потом. Все нужно делать вовремя, потому, что этого «потом» может и не наступить. Сейчас понимаю, тогда не понимал.
***
Кате нужны были деньги. Очень нужны, так нужны, что она решилась.
– Андрей Павлович, я могла бы сегодня получить расчет, чтобы завтра уже не приходить? – Спросила Катюша.
– Давайте зайдем в кабинет и поговорим там, – от удивления тон Жданова был раздраженным, что было хорошо, пусть Амура слышит.
– Катя, я чего-то не понял. Что это сейчас было? Ты можешь объяснить, что происходит? – Прямо с порога начал Андрей.
– Чего ты не понял? – Катя смутилась.
Если бы они были наедине, без Ромки, она сказала бы просто и прямо, что ей очень нужны деньги, что она, в конце концов, заслужила эту небольшую премию в размере увольнительных. Что она женщина и, что у нее тоже могут быть свои затраты. Но Роман был рядом, Роман подозрительно смотрел на Катю, Роман очень внимательно прислушивался к каждому ее слову и она не стала всего этого говорить. Она начала выкручиваться.
– Я просто сказала это для Амуриных ушей. Думаю, чем раньше мы сделаем вид, что ты меня уволил, тем раньше векселя подадут к оплате.
– Ты права, Катенька. Давай бумаги, я подпишу и иди получать деньги. Пусть будет все официально и публично.
– Точно! Давай, Катюха, получай бабки, прокутим! – Ромка рассмеялся.
– С какой стати вы собираетесь прокутить мои «бабки»? Или я не заслужила маленького вознаграждения для себя лично? Вы сегодня идете на показ, будете там кутить, как хотите. А у меня будет мой личный кутеж, имею право!
Ах, Катя, Катя, знала бы как тебе аукнется это твое заявление, язык бы себе откусила, но смолчала бы, слова бы не произнесла…
Комментарий к Колыбельная для…
https://youtu.be/hgmd6OfMrRw
========== Перед грозой… ==========
Закат горел в последний раз.
Светило дня спустилось в тучи,
И их края в прощальный час
Горели пламенем могучим.
А там, в неведомой дали,
Где небо мрачно и зловеще,
Немые грозы с вихрем шли,
Блестя порой зеницей вещей.
(с) А. Блок
Показ проходил хорошо, можно даже сказать замечательно проходил показ. Публика принимала на ура модели великого Милко. От желающих заключить договоры на поставку новой коллекции отбоя не было. Жалко только, что единственного человека, который эти договора мог бы подписать, Катерины Валерьевны, хозяйки «Зималетто», на показе не было. И все, что мог Андрей сделать на данном этапе – это договариваться с потенциальными покупателями о встречах. Жданов зашивался. Мало того, что нужно было переговорить, так нужно было еще и с календарем дел свериться, причем не только своих, но и Катиных, а потом записать место и время встречи. И как Катька одна со всем этим справляется? Этого я никогда понять не смогу.
Уже после разговора со вторым клиентом, Андрей взвыл и стал разыскивать Малиновского, уж очень ему нужна была помощь. Но Романа словно корова языком слизала. Он испарился и на звонки тоже не отвечал. «Вот засранец, – подумал Андрей, – Катя ему все мешает, а как Кати нет, так фиг его помочь допросишься. Слинял и бросил всю работу на меня. Небось уже с Лайтовой кувыркается, то-то весь вечер ее окучивал».
Но Андрей ошибался, можно даже сказать, наговаривал на друга. Ни с кем Ромео сейчас не кувыркался, и не прохлаждался он вовсе. Он разоблачал «всемирный заговор» конспиролога Пушкаревой. Вот так! Не больше, но и не меньше.
Даже денег на частного сыщика не пожалел для великой цели. А, когда тот позвонил и рассказал кое-что интересненькое, Ромка больше и минуты не мог оставаться на показе, такое нужно было своими глазами узреть. Ну, вот он и сорвался, пулей полетел чтобы встретиться с сыщиком.
***
POV Хамелеон № 2
Новость была такой, что я долго не могла в себя прийти. Хотелось тут же позвонить Андрюше и все рассказать. Но что-то меня останавливало от этого шага. Не хотелось ему мешать на показе, не хотелось о таком серьезном говорить набегу. Да и вообще… еще нужно было подумать, дать улечься эмоциям, а уж потом решать, что, когда и кому рассказывать.
До дня рождения Андрея оставалось меньше трех недель и мне нестерпимо, до дрожи в коленках, захотелось снова увидеть себя красивой. И начать выбирать для себя наряд, в котором я буду поздравлять Андрея. Поэтому я заказала очередь в салон красоты к Слептову (я слышала, как Клочкова называла его одним из лучших стилистов) и поехала по магазинам, у меня было целых четыре часа в запасе.
Я не ходила по большим магазинам, только по бутикам, по хорошим фирменным бутикам. Примеряла то одно, то другое. И мне так понравилось это новое для меня занятие – шоппинг, что я и не устала ничуть.
В какой-то момент я спиной почувствовала слежку. Следил за мной не «крадущийся», потому, что я слышала и его шаги и его дыхание. Но угрозы я никакой не чувствовала, значит это Кристина… Ну, что же, тем лучше, пусть видит, что я, как только уволилась, так и начала примерять, куда потрачу денежки, которые она мне будет платить.
Я остановила такси и поехала на прием к Слептову. Как я не старалась, я не поняла, слежка за мной продолжилась или нет. Да и черт с ним, выйду из салона красоты, тогда и пойму.
– Здравствуйте, я записана на очередь к Слептову А. П. – Сказала я и улыбнулась про себя. Ну, надо же, «А. П.» – как и Андрюша.
Ко мне подошел вполне себе нормального вида мужчина средних лет, без всяких красных гребешков и прочих выпендрежей. Ориентация, как мне показалось, у мужчины тоже была традиционная. Сможет ли такой что-нибудь со мной сделать? Вот это вопрос вопросов!
– Ну, я, милая барышня, Слептов Александр Петрович. Только вы меня лучше Саней зовите. Чем могу служить?
– Саней значит? Ладно! Саня, я красивая. Честно. Я это знаю, видела однажды, когда Алехандро со мной поработал.
– А, этот? – Саня удивительно точно вильнул задом и одновременно растопырил пятерню над головой, получилось очень похоже. Я засмеялась и закивала головой, и как-то вдруг сразу мы с Саней почувствовали симпатию друг к другу. – Тебя как зовут? А то у меня записано только Пушкарева, без имени.
– Катерина.
– Какая ты Катерина, клизмочка? Ты Катенька. А деньги у тебя есть на оплату моих услуг.
– А вы сколько берете за свои услуги? Если как Алехандро, то есть. А если больше, то… все равно есть!
– Катенька, готова заплатить пятьсот баксов? Но я буду искать твой образ столько, сколько понадобится, чтобы ты сказала – вот оно! И переодевать тебя каждый раз буду в соответствии с образом. И фотографировать каждый новый образ. А потом флешку отдам. И ты всегда сможешь, распечатав фотографии прийти к мастеру и сказать – хочу вот так. И одежду сможешь так же покупать. А то ты одета, как будто одежду тебе выдавала Армия Спасения. Ну что согласна?
Я ошалела от такого предложения. За цену в два раза меньшую, чем взял Алехандро мне предлагалось такое чудо! Конечно согласна! Только бы он не передумал.
– Саня! А почему вы это для меня делаете?
– Я художник, девочка, а ты чистый лист! Хочу рисовать – это мой каприз, имею право!
И началось… До чего же умный мужик этот Саня. Он решил не тратить силы на прически, просто приволок кучу париков на болванках и к каждому образу их менял. С макияжем поступил так же мудро. Начал с малого, а потом, по мере усложнения образа его только добавлял и чуть видоизменял.
В первый, созданный Саней образ я влюбилась безоговорочно. Он сделал меня сорванцом-подростком. Натянул паричок с какой-то смешной короткой стрижкой торчащей во все стороны. Губы только блеском тронул, а глаза накрасил так, что там чертики заплясали. Я натянула узенькие джинсики-стрейч, какую-то обтягивающую маечку, узенький пиджачок и длиннющий шарф, который мне повязал Санечка сам! На ноги он заставил меня надень массивные, чуть ли не военные ботинки. Я думала, что такое сочетаться просто не может, но, когда я глянула на себя в зеркала, у меня дыхание перехватило.
Вот так появилась первая фотография в моем будущем альбоме Кати-красавицы… Потом была вторая, третья, четвертая. Катька в стиле «Бохо», Катька в стиле «Нью-лук», Катька в стиле «Шанель»… И, наконец, Катенька в романтическом стиле. И прическа и платье и макияж… мама дорогая, я словно сошла с полотна Сандро Боттичелли!
– Санечка, вы волшебник. Правда.
– Не говори ерунды, девочка. Работать с твоим лицом и с твоей фигуркой одно удовольствие. Еще неизвестно, кто больше кайфанул. Вот ты меня спросила почему я это для тебя сделал, так? Ты так уверенно говорила, что ты красивая, что меня это позабавило. А меня позабавить сложно. Ну, что, смываем все и я вызываю такси?
– Не нужно такси, Санечка. Я… меня встретят.
– Врешь, девонька. Что не оставила денег на такси? Так я возьму чуть меньше.
Я засмеялась. Ну, не объяснять же мне было этому очень симпатичному, но все же чужому человеку, что я хочу проверить – есть за мной хвост, или уже нет.
***
Хвост был. И не только хвост… Все, что фотографировал милый и услужливый мастер высочайшего класса Санька, через огромную стеклянную витрину фотографировал и еще один человек, нанятый Малиновским Романом Дмитриевичем.
========== Все тайное становится явным… ==========
Папа что же – папа все может вытерпеть.
Папа – как Хемингуэй – в грубом свитере.
«Если надо, – говорит, – носик вытереть,
щас я маму позову. Мама вытерет».
© В. Егоров
Назавтра после показа троица собралась на совещание, где было решено, что Катя пока продолжает водить Кристину за нос, говорит ей, что составляет для нее детальный бизнес-план, и как бы невзначай сообщает, что ей приходится пока появляться в «Зималетто», ведь ей нужно передать все дела новому финансовому директору. Крис не смогла придумать никакой причины, чтобы возразить этому.
Отчасти это было правдой. Катя уже выла под тем объемом работы, который она тащила. Поэтому и решено было взять нового фин директора. Такого, которому можно было бы доверять; такого, который не совал бы свой нос куда не просят и такого, который был бы умен и компетентен. А у Катюхи и кандидатура уже была – тот самый сын маминой подруги из-за которого она научилась давать сдачи, тот самый друг ее детства – безработный экономист-гений Николай Зорькин.
Вот так и получилось, что Катюха продолжала появляться в компании.
Неделю спустя…
– Андрюша! – Катя выскочила из каморки бледная и взволнованная, она почти кричала, что было, мягко говоря, в новинку для Жданова. Никогда, что бы ни случилось, Катюша не теряла самообладания. И вот на тебе.
– Что случилось, ты вся дрожишь, побледнела. О, Господи, у тебя вон даже пот на лбу выступил, – только тут Андрей заметил листки бумаг у нее в руках. – Что это?
– Началось, – даже губы у Катюши побелели.
– А ну давай к тебе, – Андрей буквально затолкал Пушкареву в каморку. Взял ее руки в свои, они были холодными, как лед. Жданов засунул любимые ладошки в свои подмышки и крепко прижал Катю к себе. – Это то, что я думаю, Катенька?
– Д-д-да, – ответила она заикаясь.
– И чего ты испугалась, солнышко? Мы же знали, что рано или поздно все твои прогнозы сбываются. Ты боишься? Катенька, ну, давай мы выведем тебя из игры. Давай ты перепишешь компанию на кого-нибудь другого.
Глаза у Кати вспыхнули надеждой и тут же погасли. Это было так непохоже на его Катьку, что Жданов испугался по-настоящему. Да что с ней происходит? Неужели Малиновский мог хоть на сотую долю процента оказаться прав? Да нет, чушь все это. Только почему она все так тщательно скрывает?
– Андрюша, а разве у тебя есть кто-то, на кого можно было бы переписать компанию? Кто-то такой, кому бы ты верил, как себе.
– У меня есть только ты, Катюша.
– А Ромка? Может на него?
– Не знаю, – Андрей замялся.
Последний разговор с Малиной все никак не шел у Жданова из головы. Было в нем что-то такое подленькое, в этом разговоре, чего Андрей никогда раньше за Ромкой не замечал. Но и с Катей происходит что-то не то. И это тоже правда. Совсем не то, о чем Ромка так настойчиво трещал, не собирается его Катька обворовывать, вон, хоть сейчас готова переписать компанию на кого угодно, и все же – что-то не то.
– Катюха, я даже не знаю, что тебе сказать. Я сам очень не хочу тобой рисковать. Но я не понимаю тебя. Ты же меня стыдила, когда я хотел изначально ничего не предпринимать.
– Андрей, у меня изменились обстоятельства, я больше не могу собой рисковать. Понимаешь? Не имею никакого права.
– Боже мой, да что случилось-то? Ты можешь мне сказать, или нет?
– Прости меня, Андрюша, – Катя вдруг заплакала, так горько, так по-детски, что Андрей и вовсе растерялся, – я не хотела, так получилось. Прости меня. – всхлипывая и утирая слезы рукавом без конца повторяла Пушкарева.
– Ты о чем это, за что ты извиняешься? – И тут до него дошло… как до жирафа. – Катька, это правда? Ты ждешь ребенка?
– Прости меня, Андрюша, – выла и причитала эта такая умная и такая глупая женщина. – Мне ничего от тебя не надо, совсем ничего. Ни алиментов, ни признания отцовства. Но аборт я делать не буду, даже не проси.
Андрей отстранился от Катюши, посмотрел на нее долгим, изучающим взглядом, потом резко развернулся и выбежал из каморки. Слезы у Пушкаревой высохли моментально. «Значит мы папе не нужны, маленький. Ну и что, неважно. Зато ты нужен мне. Ты не расстраивайся, у тебя мама сильная и смелая, она и сама тебя вырастит» – подумала Катя и снова завыла, уронив голову на руки на стол. Она даже не слышала, как кто-то не только зашел к ней в чулан, но и подошел к самому столу. Вернулась Катя в реальность, когда кто-то тронул ее за плечо.
Она не хотела поднимать голову и показывать свое зареванное лицо никому, поэтому только передернула плечами, мол, отстаньте от меня все. Но чья-то теплая рука стала нежно и ласково поглаживать ее по голове и спине.
– Немедленно прекрати плакать, маленькому это вредно.
– Андрюша, – Катя резко поднялась со стула, посмотрела на Жданова и… заревела теперь уже не тихо и горько, а громко, по-бабьи, в голос.
Андрей растерялся. Он, конечно, слышал, что у беременных с нервами и с головой не все в порядке, но чтобы так? Ей бы радоваться – он сам, никого не посылая, сбегал в ближайший цветочный, купил ей ее любимые эустомы, даже того самого цвета, который она больше всего любит. Бежал назад, сметая все на своем пути, чтобы ее, свою девочку, поздравить и вот… Вместо радости, слезы?
– Катенька, ты чего ревешь-то, дуреха? Давай спокойно обо всем поговорим. Слышишь? Ну, успокойся, пожалуйста. Ну, ты же знаешь, что я совершенно не переношу женских слез, мне орать тогда на вас, на баб хочется. Вот скажи мне, как ты вообще до такого додумалась, что я смогу попросить тебя убить своего ребенка? Где твоя голова была в этот момент? Куда IQ с индексом аж в сто восемьдесят подевался?
– Это мне? – Катя кивнула на цветы.
– Нет, Папе Римскому! Ты кого-нибудь здесь еще видишь, кроме меня и тебя? Правильно, нет! Так что же ты спрашиваешь?
– А ты на меня не сердишься?
– А ты сама себе ребенка сделала? Нет? Так почему я должен на тебя сердиться? И вообще, с чего ты взяла, что я должен сердиться, а не радоваться, что у меня будет ребенок?
– Не знаю.
– Пожалуй, пора мне начинать обижаться. Вот значит, как ты обо мне думаешь? Заранее решила, что я негодяй. И это моя любимая женщина…
Андрей говорил это так трагически и вместе с тем тепло, что Катя невольно начала улыбаться.
– Вот так-то лучше. Катенька, а какой срок, кто у нас? Когда ты узнала? Почему ничего не сказала мне? Мне вообще не нравится твоя скрытность в последнее время. Больше ты мне ничего рассказать не хочешь? Это твоя последняя тайна?
– Ого сколько вопросов сразу. – Катя постепенно приходила в себя, успокаивалась, оживала. – Срок еще очень маленький, шесть недель. Поэтому я не знаю кто там. А ты кого хочешь?
– А кого Бог пошлет, того и хочу, но девочку больше.
– Узнала я о беременности в день показа коллекции. А тебе ничего не сказала, потому что не знала, как тебе рассказать об этом. Все готовилась и готовилась, а смелости все не хватало и не хватало. Прости, ладно?
– Ладно. А больше ты ничего от меня не скрываешь, Катя?
– Скрываю, конечно. Ну, как я могу рассказать любимому человеку, что сплю с пальцем во рту, как маленькая? Или что по вечерам, вместо того, чтобы соблюдать…
– Катя, я серьезно. Кстати, о том, что ты спишь с пальцем во рту, я уже знаю. Сам видел. И это так трогательно и эротично одновременно, что мне стоило большого труда не разбудить тебя и не…
– Хватит, пошляк! – Катя уже, кажется, окончательно пришла в себя. – Ты прости, что я сорвалась с катушек. Конечно же я доведу игру до конца. Я только в первый момент очень испугалась. Не за себя, Андрюша, ты не подумай.
– Катька, я не хочу рисковать тобой и ребенком.
– Но ведь другого выхода нет. Правда?
– Знаешь, что. А найму-ка я тебе охрану.
– Андрюша, ты смешной. Во-первых, если человека хотят убрать по-настоящему, то никакая охрана не поможет. Во-вторых, я предпочитаю любой охране тебя. А в-третьих… в-третьих, это не дела мафии, это дела «наследницы» и вряд ли она пойдет на убийство. Андрюша, нам нужно собирать Совет директоров и приоткрывать карты.
– Ты уверена?
– Да, Андрюша.
– Ладно, только все очень хорошо продумать нужно. Чтобы мама с папой не свалились с инфарктом, ну, и чтобы обезопасить тебя.
– Тогда сегодня вечером соберемся у тебя вместе с Ромой и обсудим. Если не возражаешь. И еще… Ты никому не говори пока о ребенке. Ромке тоже. Ладно?
– Не думаю, что ты права, но это твое решение и я его уважаю. Хорошо, никому ничего не скажу, но это мы тоже должны обсудить…
– Обсудим, Андрюшенька. Все обсудим. И это тоже обсудим.
Комментарий к Все тайное становится явным…
В. Егоров. “Монолог дочери”
https://youtu.be/kgZiL11akh4
Очень советую.
========== Что, если маски сброшены, а там… ==========
Что делать мне? Бежать, да поскорей?
А может, вместе с ними веселиться?
Надеюсь я – под маскою зверей
Бывают человеческие лица.
Я в хоровод вступаю хохоча,
Но все-таки мне неспокойно с ними, —
А вдруг кому-то маска палача
Понравится, и он ее не снимет?
© В. Высоцкий
В конференц-зал Катя вошла как всегда собранная, правда, несколько отрешенная.
Перед выходом к акционерам она попросила Андрея на несколько минут оставить ее одну. Не трогать и не говорить с нею. Жданов подошел к ней, поцеловал, не стесняясь Ромки, крепко сжал ее пальчики, потом пожал плечами и ушел в конференц-зал – слишком важная битва им предстояла, чтобы не выполнить такой ее пустяковой просьбы. На Малиновского Катерина даже не посмотрела, а вот он, не сводя с нее взгляда, стараясь «удержать лицо» и не выдать своих эмоций, уходил озадаченным.
«Весь террариум в сборе… Что ж, маски долой, господа-товарищи акционеры» – пронеслось в голове Пушкаревой, пока все рассаживались и обменивались дежурными фразами. Не хватало только Александра и Кристины. Однако уже через пару минут появился и Сашка, сухо кивнул собравшимся, занял свободное место.
– А что, Кристиночка до сих пор нас не почтила своим присутствием? Мда… Вроде бы и знает, что такое часы, а все равно ими не пользуется.
– Саш, ты слишком к ней строг, – Маргарита Рудольфовна покачала головой.
– Я буду к ней строг, ведь от нее зависит наше время, и как следствие, деньги.
Выбрасывать на ветер Сашкины деньги, то есть его время, Кристина не отважилась, поэтому, спустя еще минут пять, появилась и она. Как всегда шумная и приторная.
– Кукусики, дядьки мои дорогие и тетьки! Я так ужасно рада всех вас видеть, вы не представляете, – Кристина, не стала пространно делиться новостями, а просто прошла на свое место и, сложив ручки перед собой, приготовилась внимать.
Игра игрою, но Крис отчего-то было очень тревожно. С того самого момента, как ей позвонила Амура, секретарша Андрея, и сообщила дату и время Совета директоров, у Кристины появилось стойкое ощущение краха. Нет, она, конечно же, понимала, когда выставляла векселя к взысканию долгов, что Жданов-младший должен будет тут же собрать совет. Хотя бы для того, чтобы выяснить, что это за долги, которые остались еще со времени правления его отца и Воропаева-старшего, он должен был собрать малый совет.
Даже интересно будет послушать, что станет говорить Павел, как будет недоумевать. Он, конечно не подумает, что это друг его подставил и будет вспоминать где, когда и на что они брали кредиты. Беда только, что документов на эти кредиты нет и в помине. Кристина даже ухмылялась, мысленно потирая руки.
А еще Жданов-младший должен был собрать Совет для того, чтобы посоветоваться, что же ему делать с эдакими долгами-то? Все, вроде бы логично. Все, кроме одного. С того самого момента, как Амура позвонила, до Кати Кристина так ни разу и не дозвонилась. Пушкарева словно растворилась во времени и пространстве. И это было тревожно. Да что там «тревожно»? Это было знаком беды!
Наконец все расселись. Андрей поднялся со своего места и, прокашлявшись, заговорил:
– Мы все здесь собрались по очень важному вопросу. Сразу хочу попросить всех вас, – Андрей внимательно посмотрел на собравшихся, – сначала дослушать все до конца, а потом уже реагировать.
Начну я, продолжит Катерина Валерьевна, и прошу ее не перебивать, это, по меньшей мере, невежливо. А мы все же интеллигентные люди.
Саша в ответ на это лишь хмыкнул и удобно развалился на стуле. Радовало только то, что Воропаев не отпускал никаких замечаний, был спокойным и сдержанным.
– Саша, я могу продолжать? – Сашка снова хмыкну и кивнул. – Мне очень тяжело говорить это вам, но я оказался никчемным президентом. Я захотел все и сразу, а так не бывает. Катерина Валерьевна предупреждала меня от опрометчивых шагов, но я не прислушался к ее советам. Вина на мне. Катенька, уступаю место вам. Больше мне сказать нечего, кроме того, что валериановые капли есть возле каждого. – Андрей низко опустил голову и сел.
Катя поднялась со своего места одернув юбку, помолчала еще пару секунд и заговорила:
– Начну, господа акционеры, банально. У нас для вас есть две новости, обе, скажем так, не очень хорошие. Точнее, совсем не хорошие. А еще точнее – убийственные.
Напряжение, повисшее в зале, казалось, можно пощупать руками.
– Итак… Как бы это ужасно не звучало, но я вынуждена вам сообщить, что компания «Зималетто» – банкрот. Все необходимые выкладки и материалы вы можете посмотреть в папке с отчетами. Своими словами могу сказать только, что Андрей Павлович набрал кредитов, которые не смог погасить. Компания-кредитор и объявила вашу фирму бакнротом. Это была первая новость, не самая худшая.
– А вторая какая же? – Маргарита полезла в сумочку за нитроглицерином для Павла и для себя. Затем удивленно посмотрела на помощницу Андрея.
– А вторая, самая печальная для вас, заключается в том, что «Зималетто» принадлежит мне.
Первой из собравшихся отмерла Кира.
– Подождите… Получается, наша «уважаемая», – Кирочка выделила это слово гримасой отвращения, – Катерина Валерьевна, серый кардинал в очочках, присвоила себе дело моего отца?! Пустила нас по миру! Мы нищие… Андрей! Как ты мог вообще?! Твоя же секретарша тебя предала, а ты упивался своим к ней доверием! Она предала тебя, твоя хваленая Катенька, а со мной ты никогда не считался… Это справедливо?
– Кира, я же просил дослушать Катю до конца не перебивая. Дослушать, вникнуть в ситуацию и только потом высказать свое соображения. И не стоит оскорблять Катерину Валерьевну, она нас спасла. Спасла, а не оставила нищими.
– Это было сделано для того, чтобы компания не досталась на растерзание кредиторам и прочим пираньям. Компания, действительно, принадлежит мне, потому что именно моя компания взяв огромный кредит, поглотила «Зималетто» и расплачивается по кредитам Андрея Павловича, взяв на себя его обязательства. – Катя подчеркнула это интонационно, мол, если кто-то думает, что ее компания станет расплачиваться по другим долгам, так про это можно забыть. Юридически все так оформлено, что шиш вам, а не наворованное.
Андрей подал Кате стакан воды, она сделала пару глотков и продолжила:
– Кира Юрьевна, поспешу вас успокоить – ежемесячные отчисления будут исправно поступать на ваши счета. Однако, попрошу не забывать, что это жест моей доброй воли. Или, вернее, не совсем так. Это жест моей доброй воли до тех пор, пока «Зималетто» не погасит свою задолженность перед моей компанией. Когда же я больше ничего не должна буду банкам, мы снова соберемся и решим в каком качестве «Зималетто» продолжит свое существование. Поскольку торговая марка тоже принадлежит мне, то возможно я просто сменю название своей фирмы на «Зималетто» и напишу дарственную на кого-то из вас. А там уж разбирайтесь, как хотите. Еще раз хочу подчеркнуть, что я не собираюсь присваивать вашу компанию. Я ее просто спасаю. Вернее мы, а не я, потому, что этот план был придуман не мной одной. Павел Олегович, с Вами я хотела бы встретиться наедине, чтобы дать Вам гарантии возврата Вашей компании. И с Вами, Маргарита Рудольфовна, тоже. – Катя пристально взглянула в глаза вначале Жданову-старшему, а потом его жене.
– Хочешь еще воды? Или может валерианы? – Андрей увидев, как побледнела Катя, как пошатнулась она, вскочил и очень аккуратно помог ей сесть. Катя покачала головой.
Именно это, забота Андрея о Пушкаревой, как о самом близком ему человеке, и взорвало Киру.
– Я подам на тебя в суд, аферистка! Ты не имеешь никакого права на «Зималетто»! – Кира, от переизбытка чувств взвилась на ноги. – Ты не находишь, что слишком много себе позволяешь, что перешла все красные линии?
– Кира! – как ни странно, заводящуюся Воропаеву одернул Александр. – Ты не пойдешь по миру, сестренка. Деньги, пусть и не такие большие, у нас будут, Катерина Валерьевна от щедрот своих обещает. А дальше уж, прости, ищи богатого мужа.
При этих словах Кира вспыхнула еще больше и едва сдержалась, чтобы не наорать на братца. А еще ее бесило внешнее спокойствие собравшихся – Кристина, так та вообще ничего не понимала, сидела и с легким недоумением поглядывала на акционеров. Но от внимательных взглядов Андрея и Малиновского не укрылось, что новость о банкротстве и том, что Катя теперь правит бал, практически уничтожила Крис. Все то, к чему она стремилась, обратилось в полный ноль.
– Мы подадим апелляцию, Катерина Валерьевна, хотите вы того или нет, – припечатал Павел Олегович.
– И погубишь «Зималетто», папа.
– Увы, Вы ничего не сможете сделать, апелляцию даже не примут к рассмотрению. Ничего нельзя сделать, Павел Олегович, все сроки, положенные законом, прошли. Это мы с Андреем Павловичем предусмотрели заранее.
– Андрюша, ты можешь нам внятно объяснить, что сейчас произошло? Ты отдал нашу, нашу компанию в чужие руки? – Павел перевел взгляд на сына, ожидая от него ответа. Казалось, его переехал самосвал.
– Да, полно те, Павел, Катерина, по-моему все очень внятно объяснила, – Маргарита, передала мужу таблетки.
«Интересно, она правда не поражена новостью или просто это скрывает?.. Всегда подозревал, что Маргарита не совсем та, за кого себя выдает» – подумал Малиновский, наливая в стакан воды и подавая его Жданову-старшему. Во время совещания Роман отмалчивался, по инерции старательно наблюдая за Кристиной.
