Текст книги "Хамелеоны (СИ)"
Автор книги: Галина 55
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
– Андрей, мне кажется, что твоими личными контактами и переговорами я тоже могла бы заняться. Тебе только нужно будет дать мне твою записную книжку.
Я захохотала, внутренне, конечно. Нельзя же быть идиоткой до такой степени. Даже мне, постороннему человеку и то сразу стало понятно, что тебя сюда назначили работать шпионкой Киры. Так добудь органайзер аккуратно, по-тихому, зачем же так в лоб.
– Нет, Вика, моими личными контактами будет тоже заниматься Клава.
– Я Катя.
– Да, конечно… Катенька, – а может это у него игра такая?
– Андрей, но мы же друзья! – возмутилась Клочкова, Я могу отвечать за твои личные звонки, вести твои переговоры, да все, что угодно!
– Да нет же! Какой ты мне друг? Ты подруга Киры, а не моя. Да и вообще… Не стоит утруждать лишней информацией эту хорошенькую головку, она этого не выдержит. Закипит. Ты просто хорошо вари кофе. А со всей моей личной корреспонденцией прекрасно справится Катя.
Вот так был открыт первый фронт.
Второй фронт открыл великий и ужасный Милко – гениальный дизайнер компании «Зималетто». Если быть до конца честной, то де-факто я сама предоставила ему сasus belli, но я же не нарочно, сама до сих пор переживаю.
Просто шел показ мод, Андрею нужно было передать какие-то бумаги и я не нашла ничего лучшего, как отправиться за ним на подиум, прямо на показе, при публике. Вылезла, как пугало огородное, упала, вызвала гомерический хохот в зрительном зале. Хорошо еще, что Андрей выкрутился и показ не сорвался.
Я же не знала, что такое подиум, что такое показ мод, да и что такое публика я не очень тогда понимала. Я только знала, что Андрею нужны документы, а ради его нужд я бы и в огонь, и в воду не задумываясь бросилась, не то, что на подиум.
Конечно же я потом извинилась, но никто меня и не думал прощать. Если честно, то, думаю, Милко повод для войны был и не нужен, ему вполне достаточно было моего внешнего вида, чтобы глубоко и прочно меня возненавидеть.
Вот вам и второй фронт.
А еще был Ярослав Борисович Ветров – финансовый директор, который почему-то спал и видел в президентском кресле совсем не Андрей Палыча, а Воропаева Александра Юрьевича, брата невесты Жданова. И я мешала осуществлению его планов.
На этом фронте мне придется повоевать основательно и вот почему – нам двоим в компании места нет. Останется кто-то один. Предпочитаю, чтобы я была среди оставшихся.
Первым делом, получив доступ ко всем финансовым документам «Зималетто», я провела тайное экономическое расследование по текущим сделкам в период за последний год. К более ранним документам у меня пока доступа не было.
Ну, что, господа, этот фронт я разбила без единого выстрела. Откаты, сомнительные сделки, да и просто запускание своей волосатой ручки в карман «Зималетто» – вот неполный список компромата на Ярослава. Весь компромат я распечатала в двух экземплярах, один из которых унесла домой, а второй ждал удобного случая в моем рабочем столе.
Третий фронт был открыт Ярославом, но я его победила очень быстро. Правда Ярик об этом еще не знает. Вот он удивится, проснувшись однажды со связанными за спиной руками…
Был у меня и еще один враг, лютый, непримиримый – Александр Юрьевич Воропаев. Этого я готова была уничтожить не столько за себя, хотя он не стеснялся в выражениях на мой счет, сколько за его отношение к Андрею. Эта война не на жизнь, а на смерть и о ней придется поговорить подробнее, как придется поговорить подробнее и о самом Андрее Павловиче Жданове…
Комментарий к Не на ту напали…
* IQ хорош, но мог бы быть трехзначным… – одностишье Натальи Резник.
========== Капитуляция… ==========
POV Хамелеон № 2
– Допустим, постучусь… – Впущу!
– Допустим, позову… – Пойду!
– А если там беда? – В беду!
– А если обману? – Прощу!
– «Спой!» – прикажу тебе.. – Спою!
– Запри для друга дверь… – Запру!
– Скажу тебе: убей! .. – Убью!
– Скажу тебе: умри! .. – Умру!
– А если захлебнусь? – Спасу!
– А если будет боль? – Стерплю!
– А если вдруг – стена? – Снесу!
– А если – узел? – Разрублю!
– А если сто узлов? – И сто! …
© Р. Рождественский
Папа, папочка, дорогой мой папочка. Я так тебе верила, а ты меня обманул, я всегда тебе верила. До того страшного дня моя вера в тебя была такая как у всех детей – отец сказал, значит это и есть истина в последней инстанции. А после… после я поверила тебе, как Богу. Ты сказал, что выживешь, что никогда не оставишь нас с мамой. И ты выжил, ты нас не бросил! Вопреки всему, вопреки всем прогнозам врачей, вопреки здравому смыслу, вопреки тому, что на сорок секунд тебя уже не стало. Но я закричала тебе: – «Папа, ты обещал!», – и ты вернулся.
Я так тебе верила… Когда мы разбирали результаты самых интересных мировых сражений, и ты чертил планы дислокаций, и мы с тобой переигрывали битвы, и побеждали. Ты убедил меня, что если оборона круговая, если у нас превосходящие силы, вооружение, а главное мотивация, то мы непобедимы. Ты мне соврал, папочка, у меня была круговая оборона, превосходящие силы, вооружение, и даже мотивация была, и все же меня победили. Всего одним выстрелом игрушечной стрелы, мальчишка с крылышками одержал надо мной полную и окончательную победу. Папа, почему ты не вбил в мою голову такую прописную истину – «не стой под стрелой»?
– Подождите, не так быстро, – раздался голос с боку.
Я повернула голову… и проиграла войну. Вот говорят «она его полюбила за…», я полюбила ни за что, просто посмотрела ему в глаза и умерла, меня не стало, растворилась. Причем во всем, что не касалось Андрея, я продолжала все так же функционировать. Нет, пожалуй не так же, пожалуй много продуктивнее и острее, ведь я действовала теперь за двоих.
Во всем же, что касается Андрея… Я не знаю, как объяснить, что со мной происходит. Мне ничего от него не нужно, я прекрасно понимаю, что меня не смог бы полюбить не только этот Бог, но и вообще никто. Я не строю замков из песка. Я люблю его не для себя, я люблю его для него. Непонятно объясняю? Попробую по другому…
Вот смотрите, Кира невеста моего любимого. Это данность. Так вот, я люблю его так, что если бы ему с Кирой Юрьевной было хорошо, если он ее любил, я стала бы ее самой верной помощницей и почитательницей только за то, что он ее любит. Теперь понятно о чем я говорю?
Но ему с ней плохо, он ее не любит, она разрушает его жизнь и его самого!
Четвертый фронт – моя полная и безоговорочная капитуляция.
И, наконец, Александр Юрьевич Воропаев. IQ повыше, чем у сестрички, но… Он объявил войну не только мне, он в перманентном состоянии войны с Андреем.
И причина этого, однозначно, не только борьба за престол, тут что-то более глубинное. Понятно, что соперничество, понятно, что зависть, даже понятно, что чопорный Александр просто физически не переносит жизнерадостности, яркости и естественности Андрея, но я могу голову дать на отсечение, что это только верхушка айсберга.
Мне удалось выяснить, что Саша игрок, что тщательно прячет свою зависимость от игры. Знаю я и то, что он достаточно поверхностен, хотя пыжится изобразить из себя эдакого государственного мужа. Что же – этот реКбус-кроКсворд мне еще предстоит решить.
При первой встрече, да и при второй, я так шандарахнула его дверью, что он схватился за причинные места. Видит Бог, я не нарочно, просто я передвигаюсь по планете, как ядро, выпущенное из пушки, ничего вокруг не замечаю и сметаю все на своем пути. Понятно, что он меня, мягко говоря, невзлюбил. Но причем здесь моя внешность?
Как результат – открытие пятого фронта. Пока, слава Богу, последнего.
Уже на второй день работы меня пытались уволить. Кто? Да Кира Юрьевна и пыталась. Если честно, то на ее месте, я бы себя тоже уволила, правда без унижений и оскорблений противника.
А случилось вот что…
Сидя в своей каморке я слышу все, что происходит у Андрея в кабинете. И все его скандалы с невестой мне тоже приходится слушать, как радиоспектакли. Вот и в тот день мне пришлось прослушать Андрюшину ссору с Кирой из-за какой-то Натальи Лариной. А потом мне позвонили с ресепшен и сказали, что пришла та самая Ларина и грозит большим скандалом, если Андрей не выйдет к ней. Представляю, что устроила бы Кира, если бы Наталья, действительно, начала скандалить. Пришлось разработать целую боевую операцию, по всем правилам боевого искусства, чтобы вытащить Андрея из ловушки. Все карты спутала Виктория. Она увидела Ларину и, конечно же, сразу прибежала к Кире с донесением. А потом произошло то, что должно было произойти. Не знаю, сама ли, с помощью ли Викуси, но Кира догадалась, что это я помогла Андрею и прибежала в каморку.
– Значит так, девочка, – сказала она ледяным тоном, – я прекрасно знаю, что здесь была Ларина и что Андрей ушел именно с ней. И ты мне сейчас же дашь ее телефон.
– Андрей Павлович, действительно, уехал на переговоры. А телефон госпожи Лариной я не знаю, я еще так недолго работаю в компании – ответила я.
– Да? А может быть мы тогда его посмотрим в органайзере, который тебе передал Андрей?
– Я не могу дать Вам его органайзер.
– Ты что? Ты забыла с кем ты разговариваешь?
– Нет, я помню, Кира Юрьевна, но дать Вам органайзер без разрешения Андрея Павловича я не могу.
А через некоторое время меня вызвал Урядов, тот самый, который пытался не допустить моей работы в «Зималетто». Я все поняла сразу. Кира хочет от меня избавиться, пока нет Андрея. Но выбора у меня не было. Пришлось идти. Урядов протянул мне листок бумаги.
– Это Андрею Павловичу? – спросила я. И тут за спиной раздался холодный голос Киры.
– Нет. Это от Андрея Павловича. К сожалению, Катенька он не смог передать вам это лично. Он очень занят на важных переговорах в «Техноколоре». Вы же в курсе. – Она издевалась. И ей явно доставляло удовольствие издеваться надо мной. Но тогда я ее еще не возненавидела.
– Я уволена? – прикидывая, что я могу предпринять, чтобы избежать увольнения, спросила я.
– А там не по-русски написано? Катенька, вы же знаете все языки, – Кира, видно, считала, что издевается надо мной, – неужели это так сложно для вашего понимания?
– Спасибо, я все поняла, – сказала я и повернулась, чтобы выйти из кабинета Урядова.
– Подожди, – в спину мне бросила Воропаева, – Георгий, позволь нам поговорить наедине, – подождала пока Урядов вышел и продолжила, – Катя, поверь мне. Мне очень не хочется тебя увольнять. Но мы здесь одна команда, а ты отказываешься работать по нашим правилам. Но еще не поздно все изменить. Ведь ты же не хочешь потерять это место?
– Нет, не хочу. А что это значит, играть по вашим правилам?
– Катенька, ты ведь умная девушка. Ты должна понимать, что для того, чтобы работать в коллективе, мало иметь образование и знать языки. Для работы важно уметь находить общий язык с важными тебе людьми. Катя, если ты будешь дружить со мной, то я сделаю все возможное, чтобы ты могла здесь не только долго и счастливо работать, но и получать за это достойную зарплату. Если я задаю тебе какой-то вопрос, то на него нужно честно ответить. А если я тебя о чем-то прошу, то ты просто должна выполнить эту просьбу.
Ну Кира и дура, вот дура-то, прямо сразу всю колоду карт мне и открыла.
– Дружить? Кира Юрьевна, Вы меня простите, но дружбу я по-другому понимаю. А зарплата меня вполне устраивает, а если бы и не устраивала, я все равно не стала бы подличать. – все презрение, которое я в этот момент к ней испытывала, я постаралась вложить в эту фразу.
– А у тебя уже нет никакой зарплаты. И работы у тебя тоже нет.
– Зато у меня есть совесть и она чиста перед Андреем Павловичем. – Я слегка кивнула ей, повернулась и вышла в полной тишине.
Зашла к себе в каморку, захватила органайзер Андрея написала ему коротенькую записочку, отдала ее Маше на ресепшен с просьбой передать Андрею Павловичу прямо в руки и ушла. Я была уверена, что не пройдет и пяти минут после его возвращения, как он мне перезвонит.
Комментарий к Капитуляция…
Мне очень важны, нужны и интересны ваши отзывы.
Ругайте, хвалите, только не молчите.
========== Калейдоскоп ==========
Как бесконечно шествие людей,
Как заунывно пение дождей
Среди домов, а человек озяб,
Маячит пестрота одежд и шляп,
И тени их идут за ними вслед,
И шум шагов и шорох сигарет,
И дождь все льется, льется без конца
На Крысолова, Принца и Лжеца,
На Короля, на Вора и на Плач,
И прячет скрипку под пальто Скрипач.
© И. Бродский. «Шествие»
POV Хамелеон № 2
Не успела я прийти домой, как Андрей, действительно, позвонил мне. Я боялась, что это может произойти позже, тогда пришлось бы врать родителям, сочинять причину моего прихода. А я очень не люблю врать маме с папой. И расстраивать их не люблю, а папу я еще и боюсь расстраивать, я все время боюсь за его сердце, боюсь, что может повториться инфаркт и… Нет, даже вспоминать не хочу. Поэтому это здорово, что не успела я открыть дверь, как зазвонил телефон. Еще не сняв трубку я знала – это Он.
– Да, Андрей Павлович, я слушаю.
– Катя, – значит все же не Клава, уже хорошо, – я ничего не понял из вашей записки. Объясните мне, пожалуйста, что все это значит? Или нет, давайте-ка быстренько на работу, здесь и поговорим.
– Через полчаса буду, – по-военному ответила я, и в означенное время уже открывала дверь президентского кабинета.
– Молодец, быстро бегаете, – приветствовал меня Андрюша, – рассказывайте, Катенька, что у вас здесь произошло. Только чур не врать и никого не выгораживать.
А я и не могу ему врать, нет, если будет нужно для его спасения или для того, чтобы он не расстраивался, я, конечно, совру и глазом не моргну, но выгораживание Киры к данным «если» никак не относится. Я и рассказала всю правду. От «А» до «Я», и про попытку перевербовки тоже.
– Приблизительно так я и понял вашу записку. Катя, а если бы я не так хорошо знал «Золотого теленка»?
– Во-первых, я слышала, как Вы оттуда цитируете. А во-вторых, тогда бы вы тоже обязательно мне позвонили, ну, хотя бы для того, чтобы выяснить, что за бред я Вам написала.
Андрей расхохотался, да так заразительно, что и я начала смеяться.
– Какая вы, однако, наблюдательная. Так быстро и так хорошо меня изучили. Это правда, я страшно любопытен. Конечно позвонил бы, получив записку «Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не получилось. Придётся переквалифицироваться в управдомы».* Ладно, шутки в сторону. Органайзер принесли?
– Конечно. Только я предлагаю вам от него избавиться. Я сейчас все контакты занесу в компьютер, запаролю файл и спрячу его где-нибудь на диске С среди программ, чтобы только вы знали где он, тогда Кира Юрьевна ничего не найдет. А чтобы данные всегда были у вас под рукой, я вам копию на флешку скину.
– Люблю вас, Катенька, за творческий подход к делу. Вы меня сегодня очень выручили. Я понял, что, действительно, могу вам доверять. Никто вас уволить не может без моего согласия, а я его не дам! Ваш испытательный срок окончен, я беру вас в штат.
– Спасибо.
– Это вам спасибо, Катя. Если бы не вы, от меня бы уже осталось только мокрое место.
Я ушла к себе в каморку, а к Андрею пришла Кира, которая то липла к нему, то допрашивала его, то ныла, то командовала. Уже выходя из кабинета Кира обернулась.
– Надеюсь, что ты никого не будешь брать на место этого монстра? Вика со всем прекрасно справится сама, – не допускающим возражения тоном произнесла невеста Андрея.
Именно в эту секунду я и вышла из каморки, решила, что пора мне продемонстрировать и себя и… букет. Да, да, когда я вошла в свой чулан, на моем столе стоял очень красивый букет. И не надо мне говорить, что это всего лишь благодарность, я сама это прекрасно знаю.
Зато как разозлилась Кира, когда нас с ним вместе увидела, в смысле меня и букет!
***
POV Хамелеон № 3
Какая смешная девчонка, эта Пушкарева! Стоп! Ну, конечно же! Вот кого она мне напоминает – смешная девчонка, Фанни Брайс в исполнении Барбары Стрейзанд. Правда там гадкий утенок стал прекрасным лебедем, здесь это вряд ли получится, но совершенно однозначно, что в секретаршах она долго не засидится.
Она все время меня спасает! Как будто бы знает, что вот здесь и сейчас я могу упасть и заранее стелет солому. А еще мне нравится ее боевой задор. Такая маленькая, нелепая, а как умеет постоять за себя, это просто нужно видеть! Двумя-тремя словами, словно взмахом ноги каратиста, вырубает наповал.
Так было после первого, с момента ее прихода в компанию, совета директоров, когда должны были выбрать президента, но выборы тогда отец отменил, потому, что Кристина в больнице была, а без ее голоса выборы все равно считались бы незаконными. На том совете мы только представили наши с Сашкой программы, и заслушали отчет о состоянии компании на данный момент.
Я поручил Катерине собрать все отчеты в одну папку, но она, видно решив продемонстрировать свои возможности, решила свести все отчеты в один, представив их в виде графика по каждому отделу. Да потом еще обработала, проанализировала и написала рекомендации по выравниванию ситуации.
Когда Вика представила доклад, все были в восторге, а я очень удивился. Клочкова смогла проделать такую работу, да еще и дать рекомендации, это? Это как если бы я услышал, что Малиновский женился. События примерно одного порядка из разряда – невероятное. Но отец спросил ее, она ли подготовила доклад, и Виктория сказала, что, мол, да, она.
Потом было противно, когда услышал, как Кира с Викой настаивают на том, чтобы Катя молчала, что это у нее работу украли, особенно мерзко было, когда Кира сказала:
– Ты так любишь скандалить? Ну, что же, пойди и скажи Жданову, что доклад у тебя украли. Катя, ты же знаешь, у него сейчас не самый лучший период, а ты только хочешь все усугубить?
Вот тут Катя Кире прямо под дых и врезала.
– Я понимаю, что Андрей Павлович очень расстроится, узнав, что его невеста способна на кражу, поэтому ничего ему не скажу, он все поймет сам. Вы же не думаете плохо об умственных способностях своего жениха, правда, Кира Юрьевна? А в то, что эту работу смогла бы сделать Виктория Аркадьевна после общения с ней может поверить только умственно отсталый.
Кира задохнулась, а Катя вошла в кабинет, прошла мимо меня хитро посверкивая стеклами очков, и скрылась у себя в каморке. Знала, бестия, что сейчас всех все равно собирать буду. Потому, что моя программа требовала не только доработки, но и того, ради чего, собственно я и взял Катюшу на работу – нужно было найти ошибку и исправить ее. Сашка там откопал какой-то крупный финансовый просчет.
Пока я оставался и. о. президента, но если в течение двух дней мне не удалось бы найти и исправить ошибку в моем бизнес-плане, все, кирдык, Сашка стал бы и. о. И тогда уж о президентстве и мечтать было бы нельзя.
– Вика, Катя, зайдите ко мне. – сказал я в селектор, девочки зашли, – Прежде всего я хотел бы поблагодарить Викторию за ее прекрасный доклад.
Ни один мускул не дрогнул ни на лице Кати, ни на лице Вики, у которой хватило наглости сказать:
– Большое спасибо, я очень рада, что вам понравилось, – да твою мать, если бы я сам не слышал сейчас их разговор на троих в приемной, никогда не поверил бы, что Вика представила чужую работу, так искренна и праведна она была. Ничего, порадуйся еще пару секунд, Викуля.
– А теперь, на основе этого прекрасного доклада я хотел бы попросить составить кого-то из вас, девочки бизнес-план, – я все еще мило улыбался, – кто возьмется за эту работу?
– Мне кажется, что сейчас Катина очередь, – очень быстро сказала Вика.
Да она меня совсем за лоха держит!
– Вика, ну, мы же не в карты играем. Логично предложить эту работу вам, принимая во внимание ваш прекрасно выполненный доклад.
Вика пошла пятнами, а Катя гвозди в крышку ее гроба заколотила.
– Я бы с удовольствием сделала бизнес-план, но дискета со всеми данными по отделам у вас, Виктория. Вы же делали доклад. Если хотите, чтобы я написала бизнес-план, дайте мне дискету.
Шах и мат!
– Я все сделаю, Андрей Павлович, тихо сказала Катя, когда Вика бледная и пошатывающаяся выползла из кабинета.
Комментарий к Калейдоскоп
* Знаменитая цитата из “Золотого теленка” И. Ильфа и Е. Петрова.
========== Один на один с бедой ==========
POV Хамелеон № 3
Пойди пойми, над чем смеется век,
О, как тебе неловко, человек.
Так где-то на рассвете, в сентябре
Бредешь в громадном проходном дворе.
Чуть моросит за чугуном ворот,
Сухой рукой ты вытираешь рот
И вот выходишь на пустой проспект
И вдоль витрин и вымокших газет
Вдоль фонарей, оград, за поворот
Все дальше ты уходишь от ворот,
В которых все живут твои друзья,
Которых ни любить, ни гнать нельзя.
© И. Бродский «Шествие»
В то ужасное утро меня разбудил звонок мобильного, Кира что-то заворчала со сна. Я посмотрел на дисплей, потом на часы, и уже готовился заорать на Пушкареву, как из трубки донеслось:
– Андрей Павлович, мне срочно нужно с вами поговорить. Срочно, понимаете?
– Что у тебя случилось? – довольно грубо пробурчал я.
– Не у меня, если бы у меня, я бы Вас не беспокоила в семь часов утра.
– А у кого? Катя, не тяните жилы, говорите.
– Эта Пушкарева совсем обнаглела, в такую рань звонит, – Кира готова была разорвать Катю.
– Я не знаю, Андрей Павлович, но это очень серьезно.
Я заорал! До сих пор стыдно, как вспомню тот свой крик.
– Ты вообще соображаешь, что творишь? Ты на часы смотрела? Звонишь ни свет, ни заря, говоришь, что случилась беда, а на вопрос у кого, заявляешь, что не знаешь? Ты перешла все границы, так и до увольнения недолго.
– Ну, так увольте меня. И сами расхлебывайте то, что натворили. Я всю ночь работала, а Вы кричите. – Катя чуть ли не плакала, – Только не кричите и не говорите при Кире Юрьевне ничего вслух. Дело, действительно, очень серьезно. И я не думаю, что в него нужно посвящать кого-то еще. Кого бы то ни было. По крайней мере пока мы с Вами все не выясним.
– Я сам сойду с тобой с ума. Что случилось? Кто натворил? – сказал я, перейдя с крика на шепот. Почему-то я очень испугался.
– Или Вы, или Ваш отец, или Ветров, за вашими спинами, или покойный Воропаев. Но то, что у «Зималетто» беда – это точно. – голос Кати дрожал, – А что случилось, я Вам по телефону не могу сказать, вы не поймете, тут с документами нужно рассказывать. И желательно не в «Зималето».
– О, Господи, Катенька, что за шпионские страсти? Давайте вот что сделаем. Я перезвоню вам через… – взглянув на Киру, которая уже сидела на постели с таким видом, что стало понятно, скандала не избежать, я продолжил говорить с Катей, – через двадцать минут, когда уже буду один. А вы будьте, пожалуйста, готовы выйти из дома.
– Хорошо, Андрей Павлович, до свидания.
– И что все это значит? – тоном не предвещающим ничего хорошего, спросила невеста.
– Кирочка, давай все выяснения оставим на потом. Я сейчас очень спешу. Ты же знаешь, что через два дня я должен Сашке показать бизнес-план. Я вчера Вике поручил его сделать. А Кате я поручил другую работу, вот она и позвонила, что ошибки в расчетах нашла. И если их не исправить… – я нес околесицу и одевался, главное было не допустить скандала и мне это удалось.
Кате я позвонил уже из машины.
– Катенька, говорите свой адрес, я сейчас заеду.
Оказалось, что это не так уж и далеко, минут через тридцать пять Катя уже сидела у меня в машине.
– Здравствуйте, Андрей Павлович. Вы меня, пожалуйста, сейчас не спрашивайте ни о чем, пока мы не сядем за компьютер. Ладно? Этого на пальцах не объяснить, а Вы за рулем начнете нервничать. Нам нужно место с компьютером, желательно спокойное, желательно, чтобы никого рядом не было.
Я знал только одно такое место в городе и я повез Пушкареву к себе домой. О том, что у меня бедлам, я вспомнил только когда открывал входную дверь. Упс… стыдно то как.
– Катенька, вы простите, но у меня беспорядок, я ведь не ждал гостей, а уборщица только завтра придет.
– Я не в гости, Андрей Павлович, я по делу. И меня Ваш беспорядок не интересует, если он не касается «Зималетто». Где у вас компьютер?
Я провел Катю в кабинет, включил комп, снял пароль и уступил девушке свое место.
Катерина вставила диск в дисковод, подняла какие-то папки, направила мышку на одну из них, посидела немного в молчании и повернулась ко мне. Я шарахнулся от нее, настолько необычным для нее было выражения ее лица. Я знал это выражение лица, я сам всегда выглядел именно так, когда из моего рта вот-вот готов был вырваться киай*, а нога или рука уже наносили удар.
– У Вас какой дан, Катенька?
– Пока только первый кю, – раньше, чем она сообразила, что проговорилась, ответила Пушкарева. И покраснела. Вот прямо как-то вдруг и сразу. – А вы откуда… а… понятно, я бы тоже заметила единомышленника. Ладно, давайте оставим посторонние разговоры на потом.
Катя очень глубоко вздохнула, зажмурилась, словно собиралась нырять в ледяную воду и нырнула.
– Андрей Павлович, если к этим делам причастны Вы или Ваш отец, то я увольняюсь. Я очень хорошо к Вам отношусь, но именно поэтому я и увольняюсь, если… – она запнулась, – если Вы оставите меня в живых.
Катя встала, уступила мне место у компьютера и вышла из кабинета, словно не хотела видеть ни моего позора, ни моего отчаяния.
***
POV Хамелеон № 2
Господи, за что? Ну, за что, Господи? Чем я так прогневила тебя, что кроме уродства, кроме всепожирающего одиночества, кроме страха за жизнь отца, ты послал мне эту любовь то ли к преступнику, то ли к жертве? Лучше бы к жертве, тогда я ему смогу помочь, тогда я смогу его спасти. Если он преступник, то я доживаю последние минуты.
Пока я молилась и ревела, я успела убрать в гостиной, сварить кофе, возможно последний кофе в моей жизни, и даже приготовить какой-то завтрак. Мне не было стыдно шарить по чужому холодильнику, какое дело до стыда идущему на плаху?
– Катя, – раздался истошный вопль моего любимого. Вот тут я и заревела по-настоящему, потому, что сразу поняла – он жертва. Только вот чья? Не дай Бог, чтобы палачом оказался его отец.
Я вытерла слезы и заглянула в кабинет.
– Андрей Павлович, пойдемте пить кофе и завтракать, все остальное потом.
Словно зомби Андрей покорно встал и пошел на кухню. Я понимала, что с ним сейчас происходит, у меня был такой же ступор в два часа ночи, когда я раскопав первую, вроде бы ничего не значащую платежку, потянула за ниточку и начала разматывать клубок. Только я знала, что любимый в беде, и никто, кроме меня ему не поможет, поэтому и смогла взять себя в руки. А он в полной прострации. Автоматически ест, автоматически пьет, автоматически кивает головой, не видя и не слыша меня.
Я должна была как-то вывести его из этого состояния, и чем быстрее, тем лучше. Будь я красавицей, я сейчас сумела бы его возбудить и заняться с ним сексом. Это вывело бы его из ступора. Но я всего лишь Катя Пушкарева, его дурнушка-секретарша. Вряд ли он среагирует на меня, как на женщину. Что же делать? Мозги еще пытались прикидывать различные варианты, а тело уже начало действовать.
Став в низкую, глубокую стойку, я мгновенно включила все группы мышц, мне не нужно было использовать экзотические элементы, более пригодные для кино, у меня была совсем другая цель – мне нужно было вывести Андрея из ступора, только и всего. Поэтому я выбросила вбок и вверх правую ногу, стремясь реализовать принцип «иккэн-хисацу»**. Ну, не убьет же он меня в ответ, правда?
Андрей пошатнулся, получив не просто ощутимый, а очень ощутимый удар в грудь. Дыхание его сбилось, на глазах появились непроизвольные слезы. Из ступора-то он вышел, но посмотрел на меня с недоумением и обидой, хотя в тоже время и с уважением.
– Андрей Павлович, то, что Вы непричастны я вижу. Но нам нужно быть уверенными, что и Ваш отец не причастен к делам мафии, – я старалась говорить спокойно, понимая, как ужасна для него одна лишь мысль о причастности отца, – только тогда мы сможем действовать наверняка. И я знаю, что нужно делать, чтобы спастись всем. Но…
– Катя, а как мы узнаем, причастен папа или нет? Ведь его самого об этом не спросишь, правда?
– Вы мне доверяете, Андрей Павлович? Но нужно абсолютное доверие. Понимаете?
– Я тебе доверяю, Катя, – интересно, когда это он перешел на «ты»? Наверно, когда я его приложила ногой. После такого интима, какое уж «вы»? Мне захотелось смеяться, но я сумела себя сдержать, не та ситуация, чтобы зубы скалить.
– Тогда дайте мне пароль, ко всей информации. Ко всей, Андрей Павлович, ничего не утаивая.
– Хорошо.
– И вот еще что, мне нужно будет кое-что хакнуть, на это мне тоже нужно Ваше разрешение.
– Чего сделать? Хакнуть?
– Это от слова хакер.
– А Вы и это можете? Разрешаю.
Комментарий к Один на один с бедой
* киай – крик, сопровождающий сконцентрированный удар.
** “иккэн-хисацу” (одним ударом-наповал)
========== Невыносимо … ==========
POV Хамелеон № 3
Невозвратимо. Непоправимо.
Не смоем водой. Огнем не выжжем.
Нас затоптал, – не проехал мимо!
Тяжелый всадник на коне рыжем.
В гуще вязнут его копыта,
В смертной вязи, неразделимой…
Смято, втоптано, смешано, сбито —
Все. Навсегда. Непоправимо.
© З. Гиппиус
– Андрей Павлович, что делать будем? С одной стороны, Вам нельзя на люди выходить в таком виде. Я боюсь, что Вы можете себя с головой выдать. А с другой, нам необходимо на работу идти, нам не нужны лишние вопросы, – Катя нервничала даже больше меня.
«Нам» … уже нам… мою беду приняла, как свою… Я вытащил лотерейный билет, приняв ее на работу.
– Конечно, Катенька, мы пойдем на работу, только я сейчас немного приму на грудь и поедем.
– Нет, Андрей Павлович, пить вы не будете. Или будете – это как Вам угодно, но тогда уже без меня. Мне нужны Ваши трезвые мозги и Ваши трезвые поступки. Понимаете? У Вас какой дан, Андрей Павлович?
– Четвертый, а к чему Вы это?
– Мы сейчас вместе выходим на ковер, спина к спине и занимаем круговую оборону. Чтобы выжить, мы должны будем противопоставить количеству или оружию умение, волю и ум, которых нет у противников. Я не пойду с Вами в бой, если не смогу Вам доверять. А как можно доверять пьяному? Какая от пьяного предельная самоотдача?
– Ты вообще соображаешь, козявка, с кем ты говоришь? – меня задело то, что она мне говорила, но еще больше меня задело, как она это мне говорила. Как будто тренер на каратэ, много более умный и опытный учит уму-разуму новичка. Я взорвался, но поставил виски снова в бар, так и не сделав глотка.
– Андрей Павлович, давайте договоримся на берегу, – усмехнулась Катюша, – называйте меня хоть козявкой, хоть Клавой, только не делайте глупостей. Пожалуйста! – и ее очки гневно блеснули.
– Извините, Вы правы. Катя, давайте лучше обсудим наш план на сегодня и не только. Рассказывайте, что Вы придумали, как мы будем выпутываться?
– О, все очень просто. План на сегодня таков: Вы напрочь забываете обо всем, что Вы сейчас увидели и просто работаете. Вика, конечно же, не принесет никакого бизнес-плана, кричите, возмущайтесь, в общем делайте вид, что она Вас подставила. Делайте все, как всегда. Только для меня закажите срочно мощный компьютер, эта игрушка, которая у меня стоит, мне не подходит. Сделайте это так, чтобы не очень в глаза бросалось, ладно?
