Текст книги "Двое в лодке, не считая контракта (СИ)"

Автор книги: Frostygreen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 49 страниц)

Глава 13

«Я убежден в том, что разочарование – не самая большая плата за возможное счастье. Так ли уж оно катастрофично? По-моему, эту мысль нам попросту навязали. Разочарованием так легко маскировать собственную неспособность к действию. Вы замечали, как много людей говорят: „Не хочу за это браться“, „Я уже был разочарован“? И это касается абсолютно любой сферы, будь то поиск работы или поиск нового любовника».

Нил Блекворд.

Из интервью для журнала «АльфНьюс», выпуск 71, стр. 55.

«Срочно спать», – проще сказать, чем сделать.

У каждого человека есть особенности того, как он спит: на животе, на боку, поперек кровати, в обнимку с подушкой. Или заворачиваясь в кокон из одеяла. К последним относился Томас. Только если всю предыдущую жизнь он спал в одиночестве, то теперь, на этой не особо широкой кровати, лежала ощутимо большая тушка Далтона. С которым Томас был вынужден делить не только ложе, но и единственное одеяло. Поэтому идея про сон была, несомненно, замечательной, однако на деле все превратилось в баталию на полночи. Одеяло упрямо перетягивалось туда-сюда.

– Хейли, ты же не мумия, верни мне часть одеяла, я замерз, – шипел Марк.

– Надень рубашку. Или сам факт того, что там снеговик, делает тебе холодно?

Но уже через полчаса история повторялась. Возня затихла только под утро.

Каждый омега рано или поздно испытывает подобное. Конечно же, лучше не поздно, да и не рано, а вовремя. Томас чуть было не застонал от отчаяния, но грудь Марка, в которую, как оказалось, он счастливо сопел последние часы и утыкался до сих пор, приостановила его желание. Вот так пробуждение. Ноги Томаса тоже жили своей жизнью, переплетаясь с ногами супруга. Картина была идеальная с точки зрения нормальной семейной жизни, которая никоим образом не относилась непосредственно к Томасу. Он тщетно попытался выскользнуть из плотного кольца рук. Марк, как настоящий альфа-осьминог, оплел Томаса своими длинными конечностями. Его мерное дыхание каждый раз проходилось теплой волной по макушке. После очередной неудачной попытки освобождения, Марк недовольно заерзал и проснулся:

– Хейли, я планировал поспать подольше.

– Пора вставать.

– И что? Это же ты у нас монстр в постели. Вымотал меня только с помощью одного одеяла.

– Уже двенадцатый час, и мы, кажется, пропустили завтрак, – попытался ровным тоном ответить Том, будто это не он сейчас лежал в объятьях Далтона, которые тот не потрудился разомкнуть.

– И как ты ухитрился узнать время? – буркнул Марк.

– Часы на стене за твоей спиной.

– Сегодня выходной.

– Нас наверняка заждались, – Томас не стал добавлять, что родители наверняка уже успели подумать о том, как неплохо проводила ночью время пара. Чертов Далтон со своими играми и неукротимым либидо!

Тем временем Марк откинулся на спину, даруя Томасу долгожданную свободу, и хитро прищурился:

– У тебя приход энергии, Хейли? Может, поделишься? Я подскажу, как можно заставить меня проснуться, это работает безотказно.

Но Томас уже вскочил, будто по сигналу тревоги, и быстро направился в ванную, стараясь выглядеть максимально невозмутимым. Марк прокомментировал его бегство каким-то фырканьем и завалился обратно на подушку. Томас глубоко втянул носом воздух, призывая себя к спокойствию. Сначала душ. Из зеркала на него смотрел все тот же человек, что и вчера. Ничего не изменилось. И только лихорадочный блеск глаз выдавал нарушенное душевное равновесие. Томас завидовал Марку: как же у него все просто. Захотел – выдвинул правила. Захотел – задвинул. Томас не желал становиться жертвой чужой одноразовой прихоти.

Томас вышел из ванной комнаты, вытирая влажные волосы полотенцем:

– Здесь есть фен?

– Поищи в шкафу, – довольно заулыбался Марк, лежа в постели.

Но фен не желал находиться:

– Нет его здесь.

– А в комоде?

– Тоже.

– Наверное, он в ванной.

– Я там уже смотрел.

– Да? – Марк дотянулся до прикроватной тумбочки и достал оттуда фен. – Ну, тогда возьми этот.

Томас понял, что над ним банально издеваются:

– Ха-ха, Далтон, какое у тебя чувство юмора, – оскалился Том, выхватив искомый объект и скрываясь за дверью.

– Побыстрее, милый! Родители нас заждались! – крикнул вслед Марк и раскатисто рассмеялся.

Но спустились они далеко не сразу. Марк не был бы Марком, если бы не растянул собственное удовольствие. Сначала он долго выбирал себе свежую рубашку, параллельно их примеряя перед Томасом и заставляя того принимать участие в процессе.

– Мне нравится со снеговиком, Далтон. Но ты же ее все равно не наденешь, – Том сидел на стуле и тоскливо поглядывал на супруга.

Потом Марк обнаружил, что вчерашние джинсы немного примялись. Он раскрыл шкаф и напряженно думал.

– Ты же не собираешься и брюки при мне выбирать?

– Можешь закрыть глаза, стесняшка Хейли.

– Зачем же. Я благодарный зритель, – Том устроился поудобнее, – стриптиз, так стриптиз.

– Какой смелый мальчик, – Марк достал черные джинсы, – тебе бы эту смелость вчера, и стриптиз был бы уже не в новинку. Зря отказался...

– Жду тебя за дверью, – выпалил Том, хватая рюкзак.

Как Томас и предполагал, родители давно ожидали их в гостиной, где вели расслабленную беседу. Запахи из кухни были просто потрясающими. Томас понял, что желудок сейчас съест сам себя. Но, сделав шаг в гостиную, его подтолкнул возникший рядом Марк и, беззаботно похлопывая Тома по спине, торжественно объявил:

– Всем доброе утро. Мы такие голодные, – и, не оставляя Тому времени на размышления, взял того за руку и потянул к столу. Джинсы на Далтоне были вчерашние.

«Не в бизнес тебе надо было, а в актеры», – подумал Том.

– Как спалось, детки? – невинно поинтересовался Алекс.

– Чудесно, – хором ответили Том и Марк. Родители рассмеялись.

– А теперь к столу, дорогие. Мы вас заждались.

Мысли путались, произошедшее не укладывалось в голове и не хотело забываться, заставляя Тома то и дело выпадать из разговора и задумываться. С чего бы Марку вдруг менять свое категорическое решение? Задетое самолюбие? Или просто развлекается? И как понимать этого человека? Томас очнулся уже в машине, когда родители радостно продолжали желать им счастливых праздников.

– Позвоните нам, когда будете на месте, – Алекс еще раз махнул рукой, и машина тронулась.

Деревья за ночь облепило снегом. Дорога была плохая, и ехать приходилось медленно. Мелькающие дома соревновались друг с другом в рождественских украшениях. Вокруг была всепоглощающая тишина, и только редкий автомобиль нарушал идиллию. Томас уставился в окно и искренне надеялся на то, что никакого разговора с Марком не последует. Никогда. Ни сейчас, ни потом. Они просто сделают вид, что ничего не было.

– Поговорим? – разрушил его надежды Марк. – В молчанку играть я не собираюсь. Так что хватит рассматривать белые дали за окном, они будут еще ближайшие минут двадцать.

– Твой папа замечательно готовит. Я в восторге от клюквенного пирога.

– Попытка перевести разговор провалена, Хейли. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Если ты думаешь, что я буду делать вид, что ничего не было, то вынужден тебя огорчить.

– У тебя получилось.

– Не хочешь перевести наши отношения на более взрослый уровень?

– Нет, не хочу. Я же сказал вчера...

– Ты много теряешь.

– Я не животное, – Томас сцепил руки в замок.

– То есть я, по-твоему, животное? – Марк даже сбросил скорость.

Томас вздохнул:

– Я имел в виду, что у нас с тобой разное отношение к... к определенным видам...

– К сексу, – припечатал Марк. – Называй вещи своими именами.

– Поэтому нечего обсуждать, – Томас потер глаза. – Давай остановимся на том, что я просто не хочу.

Машина остановилась. Томас вздрогнул. Марк повернулся и оглядел его недовольным взглядом:

– Не хочешь? Вчера ты был возбужден.

– Это инстинкты.

– Серьезно? А я думал, что секс – это высшая математика.

– Зачем это тебе, Далтон? – Томас бросил колючий взгляд на Марка. – А впрочем, я не хочу знать твои мотивы. Мне они все равно будут не понятны. Поехали.

– Я поеду тогда, когда посчитаю нужным.

Воцарилось молчание. Белые поля вокруг отрезали их от цивилизации. Будто там, за горизонтом, был не город, а простирался океан. Том заметил, что по полю мчит заяц. Только почему-то он был серо-белый. Видимо, природа сыграла с ним злую шутку, и к зиме зверек не успел сменить цвет шерстки. Так он станет легкой добычей для хищника. Возможно, именно от него он сейчас и удирает.

– То есть ты мне отказываешь, – резюмировал Марк и рассмеялся.

Рука Томаса скользнула к зажиганию и повернула ключ:

– Поехали домой, Марк, смеяться ты можешь и в процессе вождения.

Марк полистал айпод и подключил его. Автомобиль заполнил веселый знакомый мотивчик. Да, Далтон не потрудился даже замаскировать свой «тонкий» юмор.

Umm..I noticed you around.

I find you very attractive,

I noticed you around...umm

I find you very attractive,

I find you very attractive,

Umm...would you go to bed with me?

Томас только покачал головой. Скромность – не сильная сторона его супруга.

Город встретил их все той же тишиной, что и пригород. Кажется, все сидели по своим домам и наслаждались рождественским выходным. Возможно, все еще праздновали. Большинство магазинов было закрыто. И только кофейни тут и там манили свежей выпечкой. Обычно на следующий день после Рождества Томас сидел в одной из таких кофеен, делая эскизы в блокноте, и ему казалось, что в такой день весь город принадлежит ему. Томасу нравилось быть единственным посетителем. Когда ему было восемнадцать, Тома впервые пригласили на свидание. Это было двадцать шестое декабря. Том отметил Рождество с семьей, а наутро вернулся в кампус, который тоже был практически пустой. К назначенному времени он сидел в кофейне. Нервничал ужасно: руки холодели, сердце отбивало чечетку. Но время шло, а альфа так и не появлялся. Ни через час, ни через два. Том просидел в одиночестве до самого закрытия. И не потому, что ждал. А потому, что не хотел возвращаться в пустую комнату. Бариста Стенли весь вечер рассказывал Томасу о своих злоключениях: за квартиру надо было платить, за учебу, родители помочь не могли. Парень разрывался между работой в кафе и баре, мечтая просто про выходной. Альфа, с которым он прожил последние три месяца, выгреб все деньги и исчез. Томас подумал о том, как ему повезло, что в его жизни нет такого экстрима. Конечно, у каждого свой путь и своя судьба. Но в тот вечер Томас был благодарен обстоятельствам, которые столкнули его со Стенли.

– Подожди. Подойди на минуту, – подозвал Марк, когда они вернулись домой. Томас пожал плечами и начал спускаться вниз. Марк скользнул в свою комнату.

– С Рождеством,– дверь распахнулась, и Далтон предстал во всей красе с подарком.

– Сани?!

– Санки, – поправили Тома и торжественно вручили ему мечту каждого ребенка.

У праздников есть одна негативная сторона – они быстро заканчиваются. Декабрь сменился январем. Снег успел растаять, снова выпасть и снова растаять. На другом континенте активизировался вулкан. В Африке дети снова голодали. Приложение Томаса вычеркнуло очередной месяц из брачного контракта.

– Страйк! – завопил Пол, победоносно вскинув руки.

– Опять ты выигрываешь, – Френк скривился, – какой смысл нам ходить с тобой в боулинг?

– Чтобы вы знали, какого уровня придерживаться, детки, – Пол плюхнулся на диван и потрепал Тома по голове, – тебе пора привести этот хаос в порядок. С выбритыми висками тебе было круче.

До диплома оставалось не так много времени, поэтому выбраться развлечься удавалось редко. Но в пятничный вечер все наконец-то освободились и проводили время в боулинге. Конечно, это была идея Пола.

– Томас!

Все обернулись.

К Тому бежал маленький мальчик. Он улыбался, и на щеках появились смешные ямочки.

– Тэдди, привет! – Том поймал ребенка и поднял на руки. – Ты что здесь делаешь? Где твои родители? Ты же не потерялся снова?

– Они вон там, – Тэдди показал ручкой куда-то в сторону, – мне разрешили с тобой поздороваться.

– Ты получил мой подарок на Рождество?

– Да! – Тэдди закивал. – Я теперь катаюсь на санках. А с мишкой мы ходим в садик.

– Привет, ребенок! – Пол ткнул пальцем в носик крохи. – Так ты и есть тот самый Тэдди?

– Я просто Тэдди.

Томас рассмеялся.

– Давай, я отведу тебя к родителям, не хочу, чтобы ты тут заблудился.

Вместе с дипломом приближалась и выставка. Томас получил буклет и пригласительные на ее открытие. Наверное, было бы правильно появиться там с Марком. Но после рождественских приключений Томас не знал, какой подход к нему использовать. Никаких намеков на близость Далтон больше не делал, да и вообще погряз в работе. Видимо, ему было не до супруга. Среди этой рабочей суеты он внезапно исчез на два дня. Томас бы не придал этому значения, если бы не одно «но». Звонил Нил Блекворд, у которого каким-то образом имелся номер Томаса, и спрашивал, где именно Марк. После традиционного обмена вежливостью, Томаса ошарашили вопросом:

– Ты не интересовался, куда делся Далтон?

Вопрос не в бровь, а... в пах. И что отвечать? «Простите, Нил, но у нас свободные отношения»?

– Он должен быть завтра, – соврал Томас. – А что случилось?

– Его нет на работе и он не берет трубку. Мне нужно было с ним срочно встретиться. Так он предупредил, когда именно будет?

– Я вам перезвоню, Нил, – Томас поспешил свернуть разговор.

Томас бездумно уставился на телефон. Он был уверен, что Марк просто не приходит ночевать, но уж на работе-то появляется. А если что-то случилось? С их свободным графиком без уведомлений пора было заканчивать. Это не приведет ни к чему хорошему. Томас тщетно пытался дозвониться до супруга. Действительно, трубку никто не спешил поднимать.

«Если завтра ты не появишься, придется обратиться в полицию», – Томас не находил себе места. И ведь посоветоваться не с кем. Он набрал Марку сообщение:

«Где ты? Тебя ищут. Набери, когда сможешь». Когда сможешь.

Том сидел на кухне и пил очередную чашку кофе. Начало третьего ночи: Далтона все еще нет, как и ответа на сообщение. В мобильном – пропущенные от Нила. А что ему говорить? Нечего, абсолютно нечего. Томасу было банально страшно. А что, если... если... если... Этих «если» было миллион. Томас корил себя за то, что вовремя не спохватился и дал себе обещание: утром, если Марк продолжит молчать, обратиться в полицию.

«Но если бы случилось что-то действительно страшное, то наверняка об этом бы было уже известно», – только эта, вроде бы здравая мысль, придавала Томасу силы.

В четвертом часу Том услышал звук открывающейся двери. Он мгновенно подскочил и направился в холл. Но представшая картина вместо облегчения принесла желание прикончить пропажу на месте: Далтон еле держался на ногах. Он был не просто пьян, он был полуживой от количества выпитого. Казалось, Марк ничего не видит и не слышит, и цель у него одна – горизонтальная. Томас застыл. Пьяного супруга он видел впервые. Тем более – настолько пьяного.

– Марк? – решил намекнуть о своем присутствии Томас.

Марк, держась за стену, приподнял голову. Разума во взгляде не наблюдалось.

– Тебе помочь? – Томас нерешительно подошел ближе.

Марк отрицательно качнул головой и упал. Прямо на пороге.

– О, нет! – Том не успел его подхватить.

Сил Томаса хватило только на то, чтобы доставить Далтона до дивана. Том прикрыл его пледом и снова поплелся на кухню, прихватив ноутбук. Надо было переварить увиденное. Кроме того, Марку в любой момент могло стать плохо, и, сидя на втором этаже, Том об этом точно не узнает. Но время шло, Марк не подавал признаков бедствия, и Том, намаявшись, уснул прямо за барной стойкой.

– Подъем, Хейли, – по столу громко постучали.

Утро. Том потер глаза и перевел взгляд на Далтона. Тот был свеж, выбрит, бодр и благоухал туалетной водой, будто не он вчера пал под действием алкогольных чар.

– Где ты был? Твой телефон не отвечал.

– Меня искали?

– Нил. Я и не знал, что ты пропал.

– И что ты ему сказал? – Марк насторожился.

– Что будешь сегодня. А что я должен был...

– Умница, – перебил Марк. – Спасибо за вчерашнюю помощь. У меня были некоторые... проблемы.

– Проблемы? – глупо переспросил Томас.

– Забудь, – отмахнулся Далтон. – Мне пора на работу. Пока, – он поставил недопитый стакан с водой и, ничего больше не объясняя, уехал.

«Что за тайны голливудского закулисья», – Том сжал оставленный супругом стакан.

Стекло треснуло.

______________________________

Touch And Go – Would You Go To Bed With Me? (Ты не хотел бы переспать со мной?)

Глава 14

«Я никогда не терял веры. Даже когда мои руки готовы были опуститься. Я оглядывался назад лишь на секунду, чтобы осознать всю ценность пройденного пути. Тогда приходило понимание, что я не могу все это бросить, ведь я уже достаточно прошел. Верьте. Лучше двигаться с верой в сердце, чем с мечом в руке».

Нил Блекворд.

Из интервью для журнала «АльфНьюс», выпуск 71, стр. 57.

У каждого человека есть свой ящик Пандоры. Но, что бы там ни говорилось в легенде, в нем не обязательно должны находиться только беды. Ведь даже на дне всем известного ящика оставалась надежда. Томас придерживался мысли, что у каждого человека есть то, что он оберегает ото всех. И это может быть все, что угодно. Если человек это тщательно хранит, то лучше поумерить свое любопытство. Ведь в мире все взаимосвязано. Поступай с другим так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Конечно, исключения бывают. Но, в целом, правило звучало разумно. Именно оно и остановило порыв Томаса выяснить, что же произошло. Если Марк посчитает нужным, хотя Томас был на сто процентов уверен в обратном, то сам расскажет. А, стало быть, зачем ступать на столь зыбкую тропу, если заведомо знаешь, что ни к чему не придешь. Поэтому Томас решил больше не дергать супруга расспросами и ограничился одним сообщением:

«Все в порядке?» – спросил он, не рассчитывая на ответ.

Но ответ пришел через час:

«Все в порядке».

Однако, вся эта история, несмотря на ее полную недосказанность, убедила Томаса лишь в одном: в этом мире существует нечто, что может заставить успешного бизнесмена Марка Далтона по собственной воле, либо без таковой, забить на работу. Что до этого казалось Томасу чем-то запредельным.

В руках Томаса были пригласительные билеты. До события оставалась неделя, а он только сегодня оповестил родителей, что его картины будут участвовать в выставке. Просто потому, что до последнего не верил в реальность происходящего. Ведь все могло еще измениться. Буклет же стал материальным доказательством того, что все улажено, и выставка имеет место быть. И не только место, а конкретное время и дату. Но напряженный график родителей не позволял присутствовать именно на открытии.

– А получится ли у Марка? – забеспокоился Стефан.

– Мы еще об этом не говорили.

– Я надеюсь, что он найдет время. Мы обязательно посетим выставку, но чуть позже. Поздравляю еще раз, детка. Ты – умница, мы никогда в тебе не сомневались.

– Спасибо, я благодарен, что вы поддерживаете меня. Хорошего дня, па.

Следующий – Марк Далтон. Ему только предстояло рассказать о выставке. Но с того момента, как, с точки зрения полученного сообщения, у Марка было все хорошо, реальность спорила с этим утверждением. Далтон вроде бы был все тем же, но почему-то выглядел нервным и дерганым. По крайней мере, для Тома это было в новинку. Он даже попытался через отца узнать, не случилось ли в компании неприятностей. Выяснилось, что мелкие инциденты были, но отец Тома говорил о них так легко, будто речь шла о чем-то несущественном. Неужели Марк был настолько уязвим? Пазл складываться не желал.

Снег шел второй день подряд. Казалось, он обнял весь город, стремясь заставить всех и каждого полюбить зиму и не думать о лете. По улицам бегали дети, сооружая целые армии снеговиков. Даже студенты вывалили на улицы и играли в снежки.

Томас с группой скрывались за сооруженным из все того же снега укрытием, взяв перерыв на пять минут. После интенсивной снежной битвы необходимо было отдышаться.

– Мы их сделаем! – глаза Френка азартно горели. – Еще не хватало, чтоб нас обставили второкурсники! – альфа заглянул в оставленную для наблюдения дыру в укрытии. – А им хоть бы что! Откуда столько энергии?!

– Это старость, – рассмеялся Пол, и Френк, не долго думая, ссыпал ему снега за шиворот. – Я тебя убью! – зашипел Пол, пытаясь с помощью Томаса извлечь холодную массу.

– Это тебе за боулинг, – засмеялся Френк.

Битва продолжалась. Но в конечном итоге все закончилось всеобщим помешательством и стрельбой куда попало. Томас завалился прямо на снег, пытаясь выровнять дыхание. К нему тут же присоединился Пол:

– Томми, я устал, – пожаловался он. – Может, ну ее, эту войнушку? Пойдем погреемся куда-нибудь. Я бы не отказался от горячего чая.

– А от горячего альфы? – рядом приземлился Френк.

– Ты сейчас тянешь только на кофе со льдом, – Пол потрогал нос Френка, – тебе бы тоже чая.

– Решено! Все за чаем! – Френк резко поднялся и получил снежным снарядом в лоб.

– Сейчас начнется месть. Суровая и беспощадная, – Томас перевернулся на живот, сотрясаясь от хохота.

– Накрылся наш чаёк.

– Давай, Рич, выходи! Ты же альфа! – прокричал Френк. Но Пол уже разогнался и сиганул на его спину и, не удержавшись, они упали.

– Нет уж, Френки, мы идем пить чай...

Френк предпринимал отчаянные попытки выбраться из-под веселившегося Пола.

– Мой милый друг, либо ты ползешь со мной на спине, либо встаешь и мы идем греться. Андерсон, не дергайся!

– Я должен отстоять свою честь! – Френк, как мог, цеплялся руками за снег, но Пол упрямо одергивал его руки.

– Еще пять минут на животе, и ты свою честь отморозишь, – заржал Пол, – нечего будет спасать.

– Пол, ты его заездил, – из укрытия появился альфа Рич и показал Френку язык.

– Сколько тебе лет, Ричард? – упрямился Френк, все еще находясь в плену, но оппонент уже скрылся за дверью кампуса.

– Теперь чай, – Пол поднялся.

– Я прямо сегодня напишу твоему будущему мужу письмо с соболезнованиями, – Френк отряхивал налипший снег с джинсов.

– Обязательно. Только сначала нам всем надо просушить вещи.

– Идите сюда, – Френк своими медвежьими объятиями сгреб омег и поцеловал каждого в нос, – Френк Андерсон поделится с вами своим горячим темпераментом и это поможет вам дойти до кафешки.

Ребята устроились на диванчике и постепенно оттаивали. Пол ковырял лимонный чизкейк и пытался разобраться в телефоне Френка, сам Френк был настроен на разговоры:

– Эй, Томас, – он добродушно улыбнулся, – как твоя семейная жизнь? Почему ты никогда ничего не рассказываешь?

– А что тебя интересует? – Том насторожился.

– Ну, не знаю. А что можно рассказать о семейной жизни? Как вы проводите время, чем занимаетесь, что представляет из себя твой муж... Хоть фотографию покажи! Почему Марк никогда не приезжает? Ни разу не видел, чтобы он тебя встречал. Ох, никогда не хотел заниматься бизнесом. Он съедает самое счастливое время. Пол, хватит играться моим телефоном, – Френк попытался отобрать его, но получил удар локтем в бок.

Томас только и смог, что поддержать предположение о нехватке времени. Как хорошо, что брак заключили на последнем курсе университета. Если бы вся эта ситуация длилась на виду у друзей пять лет, Томас бы сошел с ума, придумывая каждый раз ответы на подобные вопросы. Том посмотрел на довольного жизнью Френка. После их затяжной баталии со снегом, Андерсон продолжал находиться в возбужденном состоянии. Улыбался, шутил, строил планы о том, как отомстит завтра Ричу. А каким был в университете Марк? На фотографии он выглядел таким же счастливым, как и Андерсон сейчас. Какой вообще Марк в окружении друзей? Томас знал о нем все так же немного. Идеальный бизнесмен, который словно магнит притягивает всех к себе. Умеющий себя показать, умеющий вести беседы, перекидывающийся шутками со знакомыми. И если сам Марк знал о том, что у Томаса есть некий круг общения и даже был знаком с Полом, то что из себя представляют друзья Марка, оставалось очередной загадкой. Видимо, в глазах Далтона Томас не вписывался ни в один из списков: ни в список семьи, ни знакомых, ни друзей, ни партнеров по бизнесу. Как будто Томас существовал только лишь для оттачивания остроумия. Томас вспомнил, как в рождественскую ночь Марк снизошел до него, как до возможного любовника, и расстроенно поджал губы. Марк захотел близости только потому, что под рукой больше никого не было, а гормоны, видимо, у него никогда не дремали. Чувство досады разрасталось, как мокрые пятна от снега на джинсах Френка.

Дальше тянуть было нельзя. Томас понимал, что в любой момент Марку могут позвонить его родители. Так или иначе, супругу станет известно о выставке, и Томас своей нерешительностью подставит сам себя. Идея родилась внезапно. Томас проснулся рано утром, оделся и прошел в холл. В квартире было тихо. Вся обувь стояла на месте. Значит, расчет был верный, и Далтон все еще спал. Ключи от автомобиля Марк по обыкновению оставлял на полке возле подсвечника. Том достал буклет, в который заранее вложил пригласительный и записку, и подложил под ключи:

«Послезавтра состоится открытие выставки, на которой будут представлены и мои картины. Все подробности в буклете. Если посчитаешь нужным присутствовать – пригласительный там же. Томас».

Дело сделано. Конечно, Том чувствовал себя отчасти трусом. Но Марк был такой взвинченный эти дни, что попадать под словесную атаку очередной раз не хотелось. Пусть Далтон сам принимает решение. Признаться, Томас очень хотел, чтобы Марк оказался очень занят или просто отказался.

– Хейли...

Томас только вышел из аудитории после консультации, как раздался звонок.

– ... я нашел твой буклет.

– Привет, Далтон, – Том подошел к подоконнику и поставил на него рюкзак.

– Поздравляю с выставкой, Олененок. Но, к сожалению, я не смогу тебя сопровождать.

Томас чуть было не выдохнул прямо в трубку от облегчения:

– Понятно. Ничего страшного.

– У тебя красивый почерк. Знаешь, последний раз я получал записку на втором курсе. Один омега признавался мне в любви. Но ты, как всегда, отличился.

Том прислонился лбом к холодному стеклу. Далтон. И этим все сказано.

– Ты когда-нибудь писал любовные записки, Хейли?

Том каждой клеточкой своего тела ощущал, как Марк сейчас веселится.

– Нет, не писал.

– Я так и думал.

– Мне надо идти. Пока, Марк, – Томас не стал дожидаться ответа и завершил соединение.

Лицо горело. Томасу даже казалось, будто у него поднялась температура. Ну что за человек этот Далтон! Почему нельзя было просто ответить – да или нет?

«Как будто я его на свидание позвал, а не на официальное мероприятие», – Томас подхватил рюкзак и поспешил умыться. Да и сам хорош. Нашел, чего смущаться.

С самого утра небо было чистым и, если смотреть только вверх, могло показаться, что на улице разгар лета. Солнце слепило глаза, погода была безветренной. Прекрасный день.

Томас около двух часов провел у стилиста, которого ему посоветовал Пол. На голове Томаса снова появилась аккуратная стрижка, такая же, как и во время его прошлого посещения. Пол лично контролировал процесс и настоял на том, чтобы Тому немного подвели глаза. Не так, как для клуба, конечно, а лишь слегка в уголках. Все выглядело очень прилично, и Томас остался собой доволен.

– Я так рад за тебя, – с улыбкой сказал Пол, когда они подъехали к выставочному центру. – Ты сегодня прекрасно выглядишь. Счастье тебе очень к лицу.

– Оно всем к лицу, – Томас глянул на часы, – еще довольно много времени остается. До открытия пройдемся по другим выставкам. На втором этаже должна быть современная скульптура. Там сейчас Дэвид Краков и Джефф Кунс. Посмотрим на нео-поп.

– О да-а-а… – протянул Пол. – Эти замечательные скульптуры, имитирующие продолговатые воздушные шарики. Главное – не перевдохновляться. А то мало ли. Наброшусь на Френка, – Пол поиграл бровями.

– Избавь меня от подробностей, – рассмеялся Томас, – и побереги нежную психику Френка. Он только пережил расставание с очередной любовью всей его жизни.

– Лучше бы он пережил расставание с идиотизмом, – фыркнул Пол, – надо же быть как-то избирательнее в партнерах.

– Он альфа, не забывай об этом.

– И что? Кидаться на каждого доступного омегу? Ой, мне никогда не понять этой глупости, – Пол покачал головой.

До открытия оставались считанные минуты. Людей становилось все больше. Гости прохаживались вдоль работ, обсуждая и обмениваясь впечатлениями.

Томаса подозвали к центру зала, где было нечто, напоминающее помост и заменяющее сцену. На втором ярусе совсем не было свободного места, а может, это только казалось. Томас заметил несколько фотографов, которые устанавливали оборудование. Томас поискал взглядом Пола, который взялся встречать Френка и ушел около десяти минут назад, но до сих пор не появился. Легкое волнение охватило Тома, и присутствие друзей казалось необходимым как никогда. Их незримая поддержка обязательно придаст ему сил.

Пока с Томасом уточняли некоторые организационные вопросы, толпа обступила сцену плотным кольцом и стало понятно, что Пол и Френк, скорее всего, ближе просто не смогут прорваться.

«Что ж. Достаточно того, что они все равно здесь», – приободрил себя Томас.

Постепенно легкий гул прекратился, стрелки достигли заветного часа, и Томас, выключив звук на телефоне, занял свое место на сцене вместе с другими участниками. Росс Вуд, организатор выставки, около двадцати минут рассказывал о том, как обстоят дела в современной живописи. Не только во всем мире, но и в их мегаполисе в частности. Мистер Вуд поделился своей радостью по поводу того, что жизнь искусства еще теплится в этом бренном мире. Наконец, дело дошло до представления нескольких новых, найденных Вудом, дарований, из которых Томас оказался самым юным. Стоило отметить, что остальным дарованиям было глубоко за пятьдесят.

– Томас Далтон, – торжественно произнес Вуд, – удивительная находка. Его ко мне послало само провидение...

Томас чуть не поморщился от таких высоких словесных пируэтов.

—... прошу обратить особое внимание на колористику его работ, продолжал Вуд. – А какая энергетика! Мне кажется, что даже не видя эти работы в оригинале, вы можете почувствовать их тепло. Следующий художник…

На Томаса пристально смотрели. Он чувствовал это уже не первую минуту. Но, стоя у всех на виду, вертеть головой было бы дурным тоном. Том поднял взгляд на второй ярус, надеясь заметить Пола или Френка. Вместо них на него смотрел Нил Блекворд.

Вот так встреча. Должно быть, Блекворд собирал материал для очередной статьи. Нил заметил взгляд Томаса и легко ему кивнул.

В целом, открытие шло не дольше часа. Наконец, после небольшого интервью, с официальной частью было покончено, и толпа начала рассредоточиваться по залу. Слева от сцены стоял Марк. Томасу показалось, будто все звуки одним щелчком выключили. Настолько его оглушило присутствие супруга. Но не успел Томас толком это осознать, как на него налетел Френк с цветами и, сдавив ребра и чмокнув в щеку, пустился в витиеватые сбивчивые поздравления.