Текст книги "Двое в лодке, не считая контракта (СИ)"

Автор книги: Frostygreen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 49 страниц)

Глава 38

«Есть в мире средство, которое безоговорочно заставляет выползать из своей скорлупы хотя бы на миг».

Нил Блекворд.

Однажды Томас читал, что сны могут менять восприятие каких-то вещей наяву. Было бы странно, если бы теперь Далтон воспринимался зеленым газоном, туманом или наоборот. Дело заключалось в другом. И с этим «другим» Томас пытался научиться сосуществовать. Его отношение к супругу приняло новый оборот, и Хейли опасался, что проникся симпатией. Смущало то, что прежние симпатии были не похожи на эту. По крайней мере, они не проникали в сны под видом ландшафта. Пока Томас гадал, что за метаморфозы с ним происходят, семейные будни тоже претерпели изменения. У четы Далтонов завелись ежедневные совместные ужины. Сначала это было два дня подряд, три, потом растянулось в неделю, перевалило за. Поэтому, когда Далтон позвонил и сказал, что задерживается к ужину, Томас не удивился. Видимо, традиции и правила иной раз заводятся сами по себе, по умолчанию. А когда Томас застрял на предзащите до самого вечера, Марк ему позвонил и запретил довольствоваться фастфудом, потому что «надо есть нормальную еду» и обещал дождаться его возвращения.

– Что случилось? – Пол тоже ожидал своей очереди и с тоской поглядывал во внутренний дворик.

– Я после предзащиты сразу домой, поход в EL отменяется, Марк ждет к ужину.

– Ого, – глаза Пола округлились до максимально возможного размера. – Я что-то упустил из твоей жизни. Поездка оторвала меня от какого-то важного события?

– Мы устанавливаем диалог, я пока не знаю, что рассказывать. Самому бы разобраться, что происходит. Но ужинаем мы теперь вместе.

– Ну и ну. Диалог. Да у вас, можно сказать, революция. Я вот до сих пор не услышал полную версию того, как прошел день рождения Далтона. Ты даже про прыжок сухо рассказал. Теперь ужины. Стоп. А почему это поход в EL отменяется? Тебе теперь с друзьями нельзя вечером погулять? – Пол стал в позу воинственной сахарницы.

– Просто он ужин сам сегодня готовит. Мы поспорили. Я не предполагал, что мы застрянем здесь до вечера.

– Тогда ладно, – Пол выпустил пар. – Но в голове у меня все равно не укладывается то, что Марк в фартуке может готовить ужин.

Томас рассмеялся. Про фартук он как-то и не подумал. Наверное, это выглядело бы забавно.

– За мной Фил заедет. Мы подбросим тебя до дома, – Пол подмигнул. – А то еще остынет творение рук твоего… мужа.

– Главное, чтобы оно было съедобно. Я ужасно голоден.

– Когда уже там наша очередь? – Пол попрыгал на месте, но время от этого не ускорилось.

Томас вышел из кабинета в семь вечера и единственным его желанием было растянуться прямо по центру холла, слиться с местностью и побыть в тишине и покое хотя бы час. Даже голод отступил на второй план. Следующим вышел Пол, его лицо отражало те же мысли.

– Если бы мир знал, какой подвиг я сейчас совершаю, просто добираясь до машины! – воскликнул омега и покосился на Томаса. – Видимо, EL отменился бы сам по себе. Идем, мой друг, Фил и его стальной конь к нашим услугам.

Уже в холле Томас почувствовал вполне приятные и радующие желудок запахи. Кажется, Далтон напрочь забыл про вытяжку. Стол был наверняка накрыт, потому что они созванивались, когда Том освободился. Супруг не заставил себя ждать. И, Томас готов был сейчас рассмеяться, пророчество Пола сбылось – альфа был в фартуке.

– Ничего себе, – Том невольно усмехнулся.

– Нравится фартук? Нашел неожиданно для самого себя, не помню, чтобы я его покупал. Я похож на примерного мужа?

– Узнаю, когда попробую твою еду. Мне надо переодеться, – Том вытянул шею, заглядывая за плечо Марка и пытаясь разглядеть стол, но был виден лишь край столешницы. – Извини за ожидание, я сейчас.

На спор Далтон приготовил пасту из морепродуктов. Томас накрутил на вилку спагетти, изрядно политые соусом, и принялся за дегустацию. Марк сидел вытянутый, с идеально ровной спиной.

– И как? – альфа постучал пальцами по столу.

– Очень… своеобразно. Но вкусно. Ты что, не пробовал? – удивился Том.

Далтон поиграл бровями:

– Решил сразу на тебе испытать.

– Очень благородно.

Первые дни мая выпали на выходные. И если все стремились наслаждаться этими весенним теплом, лишенными будущей жары, прогуливаясь по улицам и уезжая на природу, то у Тома такого желания не было. Надвигалась защита, навалилась усталость, поступили заказы по продаже картин. Омега встретился с двумя покупателями и, к своему удивлению, очень удачно продал пару своих работ. Настолько удачно, что мог бы купить себе автомобиль прямо сейчас. А еще три картины мистер Вуд забрал на выставку в другой город. Так что в субботу Томасу хотелось отдохнуть и окончательно решить вопрос стажировки. Но был и негативный момент – снова звонили с неопределенного номера, и звонок омега проигнорировал. Хейли было совершенно не интересно, что ему в очередной раз хочет донести любовник Марка. Тем более, Далтон принял какие-то меры у себя в компании, которые если и не гарантировали стопроцентного успеха в исключении проблем, то должны были помогать бороться с последствиями. Вроде бы теперь был принят новый тип договоров, который разрабатывали юристы Макса не без участия Хантера.

С Полом встреча так и не состоялась. И дело было даже не в общей занятости и тем более не в дипломных работах, которые были готовы и осталось только защититься. Пол раза три пытался вытащить Томаса погулять, но безуспешно, поэтому после последнего отказа Хейли и сам понял, что друг насторожился. Но к разговорам по душам состояние Тома пока не располагало, и без Пола его одолевали противоположные чувства. Одновременно было радостно и грустно. С одной стороны, жизнь в браке налаживалась, это было хорошо. Но разве не это же было и плохо? Томас боялся привязаться, зная, что все равно все закончится согласно дате контракта. Иногда Том думал о том, как оно будет после. На этом моменте ему окончательно становилось не по себе. Компания теперь одна, у семей равный пакет акций. Родители Тома однажды могут захотеть отойти от дел и жить на проценты. Или продать акции Далтонам. Но это касалось самой компании. А родители? Как они воспримут то, что контракт продлен не будет? Конечно, этот вариант тоже оговаривался, но сейчас Тому казалось, что для них это будет ударом. И тогда на Хейли будто выливали ведро холодной воды. Может, стоит раскрыть карты раньше? Может, уже сейчас надо признаться, что отношений у них с Марком нет? Но тогда все последующие годы до окончания контракта родители будут сходить с ума от такой новости. Какое из двух зол выбрать?

Может, расскажи он правду, то приобретет хотя бы мнимую свободу? Не надо будет больше изображать семью, не надо будет врать о том, почему детей нет и не будет, не надо бояться быть раскрытым. Можно было бы попроситься уехать в Прагу на полгода, как он и планировал до брака. Или это просто эгоизм?

Но самое главное, если остановить эту нелепую игру в семью прямо сейчас, Том мог бы избежать симпатии, которая, кажется, начала в нем зарождаться по отношению к Марку. Не нужно будет налаживать диалог, потому что он автоматически потеряет свою ценность. Будут жить как обычные фиктивные супруги – посещать вдвоем необходимые мероприятия.

Томас как никогда чувствовал себя уязвимым. Поэтому избегал Пола, Френка, звонков Тайлера, звонков анонимного любовника супруга. Единственным человеком, которого никак не получалось избежать, оставался Марк.

Всю первую половину субботы Том писал письма и рассылал резюме. Далтон утром устранился в спорт-клуб к вполне обоснованной радости Тома. Оказалось, Марк любитель поиграть в теннис.

Письмо из пражской компании заманчиво маячило на рабочем столе. Пол уже согласился и подписал договор на месяц с возможностью продления. Тому же предлагали совсем другие условия, его успех на выставке не прошел незамеченным, поэтому ему предлагался контракт на три месяца. На размышления давалось достаточно времени – Том мог бы приехать даже в июле. Хейли попытал счастья и спросил про вакансии на месяц, коих не оказалось. Его хотели видеть в определенном проекте. Подпиши Том этот договор, что скажут родители? Мало того, что бросает мужа в самый пиковый сезон – на лето запланировано слишком много мероприятий – так еще и пропустит первую годовщину собственной свадьбы и юбилей отца. Томас представил недовольное лицо папы:

– Томми, стажироваться можно и здесь, а в Прагу съездишь позже и не на такой срок. Тебя с радостью примут в любой фирме. Ты теперь семейный человек; я не запрещаю тебе творчески расти, но ты сейчас нужен здесь. Или вы с Марком поссорились?

Приблизительно так папа и скажет, Том был уверен почти на все сто. Да, в Праге не самые лучшие фирмы, и хотел он туда уехать только потому, что ему нравился город. К творческому росту это никакого отношения не имело, и родители, к сожалению, об этом прекрасно знают. Поэтому подпиши Том контракт – его обзовут капризным безответственным ребенком.

Хейли с грустью кинул письмо в корзину. Да, сбежать от Марка это, может быть, и помогло, а вот от себя не сбежишь.

После обеда вернулся бодрый и воодушевленный Марк. Видимо, с теннисом ему везло больше, чем с волейболом.

– Олень, ты что, весь день дома просидел? На улице отличная погода, – Далтон скрылся в своей комнате.

«Я наслаждался разреженным воздухом на террасе», – мысленно ответил мужу Том, не с дверью же разговаривать.

– Ты уже обедал? – выглянул из-за двери альфа, явно занимаясь стягиванием с себя футболки.

– Да.

– Жаль. Ладно, пообедаю в одиночестве. Если у тебя есть время, составь мне компанию.

– Я… Мне надо еще успеть отправить письма, – соврал Том.

– Возьми с собой ноутбук на кухню.

– Я буду отвлекаться, – продолжал врать омега.

– На меня? О, мне приятна эта новость, – перевернул все на свой лад Марк.

Конечно, смотреть на жующего Далтона Томас не пошел. Во-первых, заявление Марка его неожиданно смутило. Во-вторых, желание самосохраниться от привыкания к альфе никуда не делось. Зато Том запустил у себя на компьютере новую эскейп-игру и сидел озадаченный, где же взять дрова для камина. Поэтому, когда в комнату влетел альфа в одном халате на голое тело со стекающей с волос водой, Том испуганно захлопнул крышку ноутбука и удивленно уставился на Марка.

– Хейли, подъем. К нам сейчас приедут родители. Твои и мои. Надо, – Марк оглядел комнату Тома и застыл. – Ты как отшельник живешь, – Далтон задумчиво посмотрел на Тома, – ладно, оставим подробности такой жизни на потом. Сейчас это даже на руку. Все твои вещи в шкафу? Туда они вряд ли будут заглядывать. Бери свою одинокую рамочку, ноутбук, рюкзак и тащи это ко мне. А я обратно в душ.

Томас пригляделся и заметил в волосах Марка мыльную пену.

«Как отшельник. Именно. Потому что никогда не знаешь, когда нахлынут нежданные гости. И потому что не хочется обустраивать быт там, где все временно, где каждая вещь тебе об этом напоминает», – Том подхватил рамочку, достал из тумбочки вторую, как раз хранившуюся на этот случай, и кинул все в рюкзак. Книжки оставил специально на виду – он говорил папе, что у него есть отдельная комната, где он учится.

Рамочки Тома поселились на комоде, как раз напротив рамки Далтона. Кинув рюкзак на стул, Хейли достал из него свою туалетную воду и присоединил к армии парфюма Марка. Но какой-то жизни декорации не доставало. Том сжал кулаки, впиваясь ногтями в свои ладони, призывая себя собраться и пытаясь утихомирить вдруг появившееся раздражение. Таким его Марк и застал – стоящим у комода с вытянутыми по швам руками. Далтон бросил взгляд на комод и весело улыбнулся. Еще одна песчинка раздражения проскользнула через горловину, опускаясь в другой сосуд. Томас не видел во всем этом спектакле ничего веселого, но вслух не сказал, да и звонок домофона прервал мысли.

– Переодевайся, я открою, – бросил Том и вышел из комнаты.

Родители ввалились в квартиру галдящей гурьбой. В руках Алекса красовалась большущая коробка из популярной кондитерской. Отсутствовал только отец Марка, потому что «застрял на переговорах в пригороде». Стефан восхищенно разглядывал холл, Стив особых эмоций не проявлял, но по глазам Том видел – ему тут нравилось.

– Мы решили устроить вам сюрприз, – Алекс первым прошел к дивану и опустил торт на журнальный столик. – А потом подумали – вдруг вы не дома? Погода отличная. Пришлось звонить Марку, а он в душе, какая удача, – Алекс довольно улыбнулся. – Как у вас дела, Томас?

– Все хорошо, рад вас видеть, – Том с разрешения потащил торт в кухню.

– Томми, аккуратнее, он очень нежный, – крикнул вслед Стеф.

Томас налил воду в чайник и вытащил любимый белый сервиз Далтона. Любимый и единственный.

– Ох, какая кухня, – услышал сзади себя голос папы Том. – Марку нравится все современное?

– Да. И чтобы складывалось, разбиралось и трансформировалось. Если попросишь, он покажет тебе фокус с журнальным столиком.

Стефан обнял Тома:

– Мы так мало сейчас общаемся. Я и отец скучаем. Ты даже по телефону говоришь неохотно. Мне так грустно из-за этого, для меня ты все еще ребенок. А ведь ты повзрослел, глазки у тебя такие серьезные сейчас.

– Да? Не знаю, – Томас слабо улыбнулся и чуть было не рассыпал чай. – Надо спросить, кто будет кофе, его Марк сварит.

После короткой экскурсии все собрались в гостиной за столом и все, кроме Томаса, захотели выпить знаменитый кофе от Марка. Даже родители Тома были наслышаны о его кофейных талантах и жаждали отведать разрекламированный напиток.

– Точно не хочешь кофе? – Томас помогал Марку относить чашки.

– Нет, спасибо, я пью зеленый чай.

– И с черносливом не хочешь? – вкрадчиво спросил Далтон.

– Спасибо, я не хочу.

– Ну вот, а раньше не отказывался, – притворно огорчился Марк, но тут же ослепительно улыбнулся. – А у меня в запасе еще масса рецептов, что ж, я подумаю, каким именно тебя удивить.

Тортопоедание и кофепитие проходили медленно, темы разговора перетекали из одной в другую. Томас сначала сидел настороженно, следил за тем, что и как говорить. Зато Далтон был расслаблен и спокоен, казалось, его вообще ничего не заботит и это не он влетал в комнату Тома в пене и мыле.

– Марк, до меня дошли слухи, что у тебя были проблемы с поставщиком, – вдруг заговорил Алекс.

Но и это не выбило альфу из колеи. Он спокойно улыбнулся:

– Бизнеса без проблем не бывает, папа. Я все уладил.

– Ты всегда можешь обратиться к нам за помощью, – вставил Стивен.

– Благодарю, я буду иметь в виду.

Томас прикусил губу. Симпатия  родителей с обеих сторон была такой искренней, что от осознания масштабов собственной лжи становилось физически плохо.

– Томас, – Алекс поставил чашку на блюдце, – мы ведь до сих пор не видели вашего свадебного альбома. Покажете?

– Да, Томми, нам бы очень хотелось увидеть фотографии, – добавил Стефан.

Том с трудом проглотил чай, чувствуя, как под столом его руку сжимает рука Марка.

– Фотографии, – Хейли отставил чашку и с ужасом думал о том, что впервые слышит о существовании альбома.

– Альбомы делала лучшая фотостудия, а мы до сих пор не увидели результат. Стефан и я сегодня разговорились, вспоминали, как искали фотографа. И каждый из нас постоянно забывал попросить показать альбом! Но вы тоже хороши, могли бы и похвастаться. Или вам он не понравился?

– Понравился, – хором ответили Том и Марк.

– Мы ненадолго отойдем, боюсь, придется его поискать. К нам недавно приезжали мои друзья, па, ты сам знаешь, что это за стихия. Не могу вспомнить, куда мы его положили, когда спасали от нашествия.

– О, Марк, они когда-нибудь вырастут? Наверняка все затеял Хантер, – Алекс рассмеялся. – Что ж, мы подождем.

– Что за альбом, Марк? – шепотом спросил Томас, когда они добрались до комнаты альфы.

– Не знаю, но очевидно, что свадебный. Я надеялся, что ты в курсе.

У Томаса начинала болеть голова, и он схватился за виски, зажмурился:

– Значит, мы его не забирали. Альбомы положено самим забирать? Или… Или в услугу входит и доставка? А если мы его до сих пор не забрали? Но нам бы позвонили, – пытался рассуждать Том.

– Это было почти год назад, – Марк потер глаза. – Точно не забирали. А вот доставка… Доставка. Ты гений, Хейли, – супруг кинулся к шкафу.

– Ты вспомнил?

– Была коробка. Там еще логотип был какой-то в вензелях, с поздравлениями. Я совсем про нее забыл. Ее же почти сразу прислали, да где же она… Нет, здесь нет.

– Может, ты ее выкинул? Прямо с двадцать четвертого этажа, – невесело улыбнулся Томас.

Далтон обернулся и странно на него посмотрел.

– Выкинуть не мог. А вот… Пойдем, – он взял Тома за руку и повел на второй этаж.

– У меня точно нет, – зло шепнул Том, но его тут же втолкнули в прачечную.

Далтон взял ключи с полки и открыл кладовую, в темном чреве которой мало что можно было разглядеть.

– Забыл, что здесь лампочка перегорела, – Марк достал телефон и подсветил темноту.

– Она здесь?

– Надеюсь.

– Лучше бы просто выкинул, мы бы знали, что искать нечего, – Тому как-то разом стало все равно. – Или сжег.

– Олень, успокойся. Здесь она, я уверен.

– Просто пойдем и скажем, что во всем виноват Хантер. Или нет. Лучше сразу все это закончить.

– Что закончить?

– Иллюзию брака. Давно пора. Не надо было начинать. Мы погрязли во вранье, – Том сел на пол.

– О чем ты? Все будет хорошо, сейчас найдем, – Далтон ступил вглубь кладовой и начал вытаскивать коробки.

– Что именно хорошо? Получится в очередной раз подать ложь красиво? Выкрутиться? Я не могу столько врать, – тихо шептал Том, песчинки сыпались и руки дрожали.

– Что не можешь? Вот и коробка, – Далтон аккуратно вытащил ее, раскрыл и повернулся к Тому. – Их тут два. Эй, что с тобой? Олень?

Хейли с трудом поднял на альфу глаза и еле сдерживался, чтобы не разреветься.

– Давай расскажем им правду, – тихо прошептал Том, почти одними губами.

Далтон замер и непонимающе смотрел на омегу.

– Что случилось?

– Давай расскажем им правду, – повторил Том, продолжая сжимать руки на коленях до белеющих костяшек.

Марк присел перед Томасом, ставя коробку рядом. Крышка упала, внутри оказались два красиво оформленных фотоальбома с золотым тиснением. И открытка с поздравлениями и пожеланием семейного счастья. Хейли кинул почти брезгливый взгляд на это творение рук лучших мастеров, и последняя песчинка опустилась на дно колбы. Чтобы не заплакать, он почти до крови прикусил изнутри губу. Кажется, Марк что-то говорил, но у Тома выключились все звуки. Голова раскалывалась, он сощурился, пытаясь по губам понять, чего от него хочет Далтон, но действительность казалась размытой. Поэтому Том еще раз повторил:

– Давай расскажем правду. Нам надо сказать, что ничего…

– Посмотри на меня, – Марк схватил его лицо и развернул к себе. – Пожалуйста, успокойся.

– Я… Я хочу все закончить. Я сделал ошиб-бку, – Том запнулся, пытаясь сдерживать вновь подступающие слезы.

– Не говори так, – Марк провел ладонями по лицу, успокаивая омегу словно маленького ребенка.

– Но… Я ошибся. Я виноват. Я не думал, что т-так сложно, – Далтон притянул Тома к себе, поглаживая спину, заставляя его уткнуться лбом в плечо. – Переоценил себя.

– Глупости, ты сильный. Это я виноват перед тобой. Ты сам спасал нас эти месяцы, я же ничего не делал. Поэтому тебе было тяжело. Но сейчас мы справимся, потому что ты больше не один, – Марк успокаивающе водил рукой по спине. – Не плачь только.

– Я не плачу, – Том тяжело вздохнул, но руки все еще дрожали и Марк это точно чувствовал.

– Видишь, какой ты сильный. Я обещаю, что не брошу тебя одного с проблемами. И… Разве у нас не стало все налаживаться? Или тебе все еще плохо рядом со мной? Если я тебя опять обидел, скажи мне.

– Но нам все равно придется рассказать… Потом.

– Вот потом и подумаем. А сейчас наша правда сделает всем только хуже. Поверь мне, пожалуйста. Том, – омега вздрогнул от того, что его назвали по имени, – посмотри на меня, ну же. Давай, не прячься у меня на плече. Вот, – Марк убрал челку с лица Хейли, – у тебя глаза сейчас такие огромные. Поднимаемся, дай руку. Успокоился? – Марк сжал обе ладони Тома. – Больше не дрожишь. Надо идти, мы тут слишком долго. А то еще поднимутся сами. Все будет хорошо, ты мне веришь?

Том потер руками лицо и неуверенно кивнул. Буря утихала, но до штиля было еще далеко. Спускаться вниз не хотелось, но выбора не было. Марк прав, правда не принесет никому ничего хорошего, разве только сомнительное утешение, да и то на какие-то секунды.

Марк вытащил один из ненавистных Тому альбомов и прошел к закрытой двери. Тянуть время было уже нельзя, Томас собрал волю в кулак и громко выдохнул.

– Выглядишь таким бледным, – тихо проговорил Далтон, приблизив свое лицо к Тому и отпуская ручку двери.

Дальше все произошло молниеносно для тормозящего после тихой истерики Тома. Его вжали в стену, целовали почти с остервенением, он и сопротивляться начал не сразу, настолько все было внезапно. Марк помогал себе руками, обхватив лицо Тома, не давал ему отстраниться. Против такого напора попытки оттолкнуть руками или вцепиться Марку в спину были жалкими и бесполезными. Хотя, видимо, в спину Том вцепился больно, потому что от лица руки перекочевали на запястья, разводя их в стороны, поднимая вверх, фиксируя у стены. В заработавшем после такой встряски мозгу Хейли мелькнула мысль о том, что он не кажется себе беспомощным. Может, у Далтона после увиденного тоже был стресс; поцелуй затянулся, Томас почувствовал, что Марк начинает вопреки здравому смыслу набирать обороты – он оторвался от рта Тома и принялся целовать висок, скулы, даже подбородок поцеловал, слегка прикусив.

– Марк, – хрипло позвал Томас, когда супруг бесстыдно перешел к исследованию шеи. – Ты чем занят?

– Привожу тебя в чувство.

– Я пришел. Но если ты продолжишь в том же духе…

– О, щечки-то порозовели, – Далтон отпустил Тома и тот потер запястья. – Правда… Нет, так даже лучше.

– Что лучше?

– Идем. Надеюсь, альбом не сильно повредился, когда я его ронял, – Марк подобрал с пола увесистую книжку. – Нет, цел и невредим, деньги за качество были отданы не зря.

– Марк, Томас, где вы там? – послышалось снизу. – Все в порядке?

Далтон вышел первым, нацепив на лицо легкую улыбку. Вся семья собралась в холле на диване в ожидании священного фотоальбома. Что такого занимательного в просмотре свадебных фотографий? Томас никогда этого не понимал. Да, он мог понять некоторую ностальгию родителей, когда те просматривали свои собственные фото. Но у них-то с Марком и года совместной жизни не прошло, о чем там вспоминать? Свадьба малознакомых друг другу людей – над чем ностальгировать и чему умиляться? Но у родителей было свое мнение на этот счет. Первым подошел Марк и вручил альбом Стефану, который тут же поинтересовался, что там у них падало.

– Коробку уронил, – Далтон присел на диван.

Родители окружили ожидаемую книгу, избавляя Томаса от внимания. Омега разместился за супругом, чтобы не сильно отсвечивать своим каменным, как ему казалось, лицом. Но уже после первых страниц и восхищенных реплик Алекс посмотрел на Томаса и быстро проговорил:

– Вы прекрасно… смотритесь, – запнулся на последнем слове Алекс и смущенно опустил глаза.

– Не зря вы его так долго искали, – Стефан бережно перевернул страницу и показал ее Стивену. – Такой талантливый фотограф. Все просто и со вкусом. А какие цвета.

– Да, чудесные фотографии, – Стивен выглядел довольным. – Хорошо, что так ответственно подошли к церемонии, а то вспомнить нашу, – Стив хмыкнул. – Я думал, мы останемся без праздничного торта и священника. Помнишь, мы тебе рассказывали, Томми, – отец поднял глаза на сына и вдруг прищурился, словно плохо ему было видно, смутился, и вернул альбом мужу.

Дальше Томас наблюдал скрытое общение без слов. Все, как по команде, стали собираться. Но Хейли не ожидал такого быстрого ухода, хотя и очень на него надеялся. Ему хотелось остаться одному и хоть как-то выплеснуть заглушенные силой эмоции. Потому что если внешне он был спокоен, то внутри его все еще колотило.

Когда за родителями закрылись двери, Том облегченно выдохнул и уголки губ автоматически опустились, убирая искусственную улыбку. Хейли без слов развернулся и пошел к себе. Он был эмоционально истощен.

– Олень, открой, – Далтон уже в который раз безрезультатно стучал в двери.

«Я хочу побыть один», – прислал ему сообщение Том, потому что ни громко говорить, ни кричать у него не было сил.

Наверное, плакать Том не умел. Не считая того раза, когда он коротко разрыдался в самом начале брака. Вот и сейчас он просто лежал на боку, и слезы скатывались редко, робкими дорожками прокладывая себе путь. Может, разрыдайся он как следует, все эмоции быстрее бы выплеснулись и в душе воцарилось бы долгожданное спокойствие. Но у Тома были только эти скромные слезы. Думать не хотелось, но мысли о том, что он проявил слабость, не выдержал, что чуть было не наломал дров, нет-нет, да и мелькали. Поворот ключа Том не слышал, и шаги стали неожиданностью.

– Я просил оставить меня одного.

Марк ничего не ответил, просто подвинул Тома и лег рядом.

– Плачешь?

– Пытаюсь.

– Получается?

– Не очень.

Далтон перекинул руку и знакомым движением подтянул Тома к себе.

– Не надо меня жалеть, Марк, я ненавижу жалость. И я хотел побыть один.

– Ты и так достаточно бываешь один. И я не жалею, я поддерживаю. Кроме того, я устроил экстренный уход гостей, думал, ты рад.

– И что ты им сказал? Когда успел? – напрягся Томас.

– Ничего. Ты им сам все сказал, – Марк чуть развернул омегу к себе и чмокнул в щеку. – Солененький.

– Не понимаю, – Том отвернулся. – Я вообще молчал.

– Ладно, сознаюсь. У тебя были губы припухшие после нашего длительного отсутствия. И взгляд осоловелый. Вот родители себя лишними и почувствовали, поспешили оставить нас одних. Злишься на меня?

– Нет, – выдавил Томас и, удивив самого себя, все-таки разрыдался.

Далтон гладил его по волосам, утешая, но не мешая плакать. Томас утирал незнакомые слезы ладонями, они попадали в рот, соленые, по-настоящему соленые, как будто в глазах у Тома было настоящее море. В руках омеги незаметно очутились салфетки, которые радостно впитывали в себя влагу. Пригодились и счастливы. Слезы закончились быстро, как будто их выключили.

– Стало легче? – серьезно спросил Марк.

– Да. Только ты ничего не видел, хорошо?

– Тогда спать?

Не спрашивая, Марк раскрыл одеяло и придвинулся к Тому, не получив в ответ никакого протеста. Видимо, отсутствие сопротивления со стороны омеги и повлекло за собой легкие поцелуи в плечо и шею.

– Зачем ты облизал мое плечо?

– Ты везде соленый.

– Потому что я не был в душе. Марк, у меня нет сил сопротивляться, а ты этим пользуешься.

– Если бы я захотел пользоваться, то все бы было по-другому, Олень-паникер. Так что не порть момент и наслаждайся. Хочешь массаж? Я умею. А у тебя там камень вместо мышц от напряжения. Потом заснешь сном младенца. Повернись на живот. Давай, не бойся, тебе понравится.

Массаж оказался довольно болезненным. Так что понравилось Тому далеко не сразу. Наверное, мышцы были перенапряжены. Томас шипел, но Марк на это шипение внимания не обращал и продолжал разминать самые болезненные места. Напряжение волшебным образом уходило. Томас провалился в крепкий здоровый сон.

Примечание к части «Нахлынут гости» – не нагрянут. http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc2p/278198 , см. «неприятель нахлынул из лесу».