Текст книги "Двое в лодке, не считая контракта (СИ)"
Автор книги: Frostygreen
Жанр:
Слеш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 49 страниц)
Глава 2
«Если в старой поговорке все дороги ведут в Рим, то все дороги омег ведут к родильному отделению».
Нил Блекворд. Заметки об омежьем бытии для начинающих. О взаимопонимании.
TheOmegaPress, выпуск 118, стр. 40.
«Осознанно или нет, но все альфы думают именно так. И боятся этого. Даже если не признаются. В таком случае, лишь от самих омег зависит насыщенность самого пути и его длина. К счастью, в современном мире все устроено куда проще, чем сто лет назад. Омеги учатся в университетах, работают, продвигаются по карьерной лестнице. Омеги могут и любят конкурировать с альфами. Не исключено, что конкуренция приведет все к тому же родильному отделению. Не исключено, что на то и было рассчитано. Не исключено, что было рассчитано обоими. Альфы все равно будут видеть в омеге сначала омегу, а потом уже работника. Не обязательно в рамках возможных отношений. Со стороны альфы отношения как раз рассматриваются как опасность. Потому что они абсолютно уверены, что в каждом альфе омега видит потенциального партнера. И должно пройти еще не менее тысячи лет, чтобы убедить их в обратном. Почему тысячи? Я трезво оцениваю альфийскую упертость».
Солнце пробивалось сквозь плотные шторы. Луч скользил по лицу Томаса, заставляя его хмуриться во сне. Последние дни выдались такими тяжелыми и такими эмоциональными, что у него началась бессонница. И именно в день перед помолвкой его сморил долгожданный крепкий сон. Было бы странно, если бы было иначе.
Томас резко вскочил и огляделся. Часы показывали, что вот уже двадцать минут как он должен был ехать в такси по направлению к своему дому. А еще через полтора часа состоится священнодействие в виде его помолвки. Почему же никто ему даже не позвонил? Томас кинулся к мобильному, но тот оказался выключенным. Поставив его заряжаться, Том почти вбежал в душ.
«Шестнадцать пропущенных. Меня ждет лекция о том, что папу надо слушать», – Томас на ходу одевался и пытался что-то сделать с влажными волосами. Да, стоило послушать папу и вернуться домой накануне часа Икс. И стоило согласиться на покупку костюма. Сейчас идея прийти на помолвку в джинсах и рубашке не казалось удачной. Разве именно так надо выглядеть на собственной помолвке? Пусть даже и по контракту. И волосы... Он совсем забыл подстричься. Томас тщетно пытался уложить их так, чтобы это выглядело стильно или хотя бы напоминало укладку. Из зеркала на него смотрел испуганный юноша лет восемнадцати, да еще и с опухшими ото сна глазами.
«Я похож на щенка», – хмуро подумал Том.
– Томас, ты куда пропал? – в голосе папы отчетливо читалось недовольство. Он не любил, когда что-то шло не по им утвержденному плану.
– Я проспал, – не стал врать Том.
– Том, у меня нет слов, – отчеканил Стефан.
– Я не опоздаю, папа, через пять минут уже буду ехать в такси. Обещаю, что успею точно ко времени.
– Как ты выглядишь, Томас? Все-таки надо было тебя проконтролировать.
– Пап, я выгляжу как всегда.
– Томас, обещай, что заедешь в салон по дороге. Пусть тебя приведут в порядок. Я придумаю причину твоего опоздания. Важно, чтобы ты был на высоте. Не вздумай ослушаться меня, Томми, я сейчас совершенно серьезен. Это очень ответственная встреча.
– Да, папа.
Томас с тоской смотрел на свое отражение. Да, с новой стрижкой было однозначно лучше. Все было лучше, чем его утренний творческий бардак, с которым появляться на помолвке было бы как минимум неловко. По просьбе Тома, длину волос почти не тронули, просто убрали все лишнее и сделали ненавязчивую укладку. Никаких премудростей. Но удовлетворение отражение все равно не приносило. Эта смешная полная верхняя губа, большие глаза. Все тот же щеночек, но со стильной стрижкой. Да, вряд ли его будущий супруг будет воспринимать его всерьез. Решившись, Томас поднялся и направился к выходу. Час казни и так был отложен по его вине.
***
– А вот и Томас! – послышалось из-за двери.
Сердце моментально ухнуло вниз, намереваясь переждать ближайшие события где-нибудь в области желудка.
Стефан сам открыл двери и шепнул Тому на ухо:
– Тебя задержали из-за ошибки с последним экзаменом. Все сейчас на террасе, – и утянул Тома в кабинет, где уже критично оглядел сына с ног до головы.
– Ты такой миленький. Хорошо, что я не настоял на том, чтобы упаковать тебя в костюм, – Стефан чему-то усмехнулся и обнял сына. Потом еще раз посмотрел на него и довольно заулыбался.
«Миленький», – в ужасе думал Томас, пока Стефан вел его к террасе, на которой расположилась вся семья. Пахло влажной землей, розами и свежим кофе. Это все Стефан старался, ведь все должно быть идеально.
Семью Далтонов не понадобилась выглядывать. Вся чета расположилась по одну сторону стола, и Томас мог вдоволь рассмотреть их затылки. Один из них был с сединой, значит, это точно не Марк. Если только его насыщенная альфийская жизнь не радует его ежедневными стрессами. Одна спина была слишком изящная. Конечно, от осознания свалившегося на него нежданного счастья, Марк Далтон мог бы похудеть, но вряд ли до размеров омеги. Значит, это папа Марка.
– Добрый день, – поздоровался Томас, подойдя к столу, и с удивлением застыл, заметив, что спина, которая должна была принадлежать Марку, одета в рубашку. В такую же, как у него, рубашку. Вот чему так радовался Стефан. Томас невольно вспыхнул и почувствовал, что щеки заливает предательский румянец. Наверняка папа растолковал это, как парные вещи.
– Добрый день! – мистер Далтон-старший, альфа лет пятидесяти пяти, медленно поднялся. За ним последовали его супруг и сам Марк. Далтон-старший мог похвастаться настоящим зрелым очарованием. Высокий, статный, подтянутый. Его лицо было удивительно приятным и располагающим к себе. Марку однозначно повезло с генофондом.
– Здравствуй, Томас, – будущий супруг расплылся в улыбке, будто они действительно видятся не в первый раз. Если бы это было возможно, вокруг Марка обязательно бы светилось пространство. Но лично Томас склонялся к тому, что не отказался бы найти место включения и выдернуть провода. Ради безопасности Марка, разумеется. А то вдруг его закоротит.
После приветствий Томаса усадили напротив светящегося Марка. На лицо будущего супруга Томас никак не решался взглянуть и все время отводил взгляд. За столом уже шла оживленная беседа, а Том никак не мог понять, о чем они говорят. Он чувствовал себя настолько не в своей тарелке, что всеми силами пытался призвать себя к спокойствию и не рассматривать вариант побега. Через какое-то время ему это удалось и он даже начал принимать участие в разговоре, отвечая на вопросы.
– Как здорово вы придумали с парными рубашками! – вдруг восхитился папа Марка, Алекс Далтон.
Томас невольно перевел взгляд на Марка. Тот ухмылялся, и выглядело это весьма обаятельно. Какое-то время они смотрели друг на друга в упор, будто чего-то выжидая.
– Это была идея Томаса, – вдруг сказал Марк, с удовольствием наблюдая, как и без того большие глаза Томаса округляются.
– Да, – подтвердил Томас не менее неожиданно, – я подумал, что лучше парные рубашки, чем парные футболки с «Я – твой альфа», «Я – твой омега», на которых настаивал Марк. Это ведь помолвка. В футболках мы обязательно сходим в парк аттракционов или зоопарк.
– Вы такие забавные, – хохотнул Далтон-старший.
– Я еще раз убеждаюсь, что мы приняли верное решение! – удовлетворенно кивнул Алекс.
– Еще кофе? – предложил Стефан.
После двух часов бесед и обсуждения предстоящей церемонии, Марк внезапно извинился и, ссылаясь на срочную работу, стал собираться.
– Прошу прощения, мы немного поболтаем наедине перед моим уходом, – Марк поднялся и жестом показал Тому, что говорит о нем.
– Конечно! Прогуляйтесь по саду, – предложил Стефан, – Томас, вы можете поговорить в беседке.
Том молча поднялся и медленно зашагал в сторону, где находилась беседка. Марк придерживался небольшого расстояния, и Том спиной ощущал, как в нем, одну за другой, просверливают дыры.
«Это не сулит ничего хорошего. Вряд ли он собрался извиняться за свое поведение», – думал Том, ускоряя шаг. Лучше выяснить все как можно быстрее.
– Тебе так не терпится остаться со мной наедине? – усмехнулся Марк, заходя в беседку и прислоняясь спиной к кованой решетке. Птицы заходились в трели, а благодаря кустарникам внутри беседки была освежающая прохлада. При более тусклом освещении лицо Марка казалось мягче, он был похож на сытого, довольного жизнью кота, который отдыхает после бурной ночи. И это явно было не беспочвенным предположением. Уж точно, бессонные ночи Марка – это не бессонные ночи Томаса.
– Я тоже не горю желанием оставаться здесь дольше. Чем быстрее мы поговорим, тем быстрее я буду свободен, – Томас вызывающе посмотрел на Марка.
От улыбки Марка Далтона не осталось и следа. Сейчас перед Томом стоял жесткий и уверенный в себе альфа, который явно не собирался откладывать дело в долгий ящик:
– Ты же понимаешь, что наш брак – это фикция, как бы там ни хотели наши родители? – спросил он, на что Томас просто кивнул. – И что добиваться от меня взаимности бесполезно? – глаза Тома удивленно распахнулись, и это явно позабавило Марка. – Ты удивлен, Хейли?
– Да, я удивлен. Ты заранее уверен, что я собираюсь поверить в наш брак и намерен в тебя влюбляться? – Томас был возмущен. Конечно, альфы чаще всего самоуверенны, но чтобы настолько!
– Тогда все складывается лучше, чем я думал. И хотя я все же не уверен, что ты продержишься долго, – Марк подошел вплотную к Тому и втянул воздух рядом с его ухом.
Томас вздрогнул. Запах альфы был какой-то странный. Том не мог понять, что его смущает. Но чувство было неприятным и новым, а объяснения собственной реакции не находилось.
– Ты странно пахнешь, Хейли. Твоего запаха почти не слышно. Даже розы вашего сада сегодня благоухают куда соблазнительней, – Марк отстранился, – но и это меня радует. Ты абсолютно точно можешь не рассчитывать на какие-либо изменения в наших контрактных буднях.
– Я буду только рад, – глухо ответил Том. Марк не сказал ему ничего нового, но кому понравится, когда ему указывают на собственную несостоятельность? Том очень хотел уйти сию же минуту и почти обошел Марка, но тот успел схватить его за локоть.
– Я еще не договорил, а ты уже убегаешь, Хейли. Это невежливо. В твоих же интересах дослушать то, что я хочу сказать.
– Если ты и дальше продолжишь в такой изощренной форме меня оскорблять, то до контракта дело не дойдет, Далтон, – холодно, отделяя каждое слово, проговорил Томас. – Боюсь, мне придется огорчить родителей и пойти против их воли, наплевав на бизнес и договоренности.
– Теперь мы в одной лодке, Хейли, и идти ко дну я не собираюсь, даже если мне придется тащить тебя под венец насильно.
– Тогда сделай пребывание в лодке таким, чтобы в ней хотелось плыть, а не выброситься за борт.
– Неужели ты такой слабак, Хейли? Такой слабак, каким кажешься снаружи? Я уж было подумал, что ты гораздо крепче, но, очевидно, твоя внешность не обманчива, – Марк не успел договорить, как Томас выплеснул ему в лицо воду из графина, заботливо оставленного на столе Стефаном.
На рубашке медленно расползалось мокрое пятно. Марк внезапно улыбнулся.
– Твои условия, Томас Хейли?
Бизнес. Это всего лишь бизнес. Сделка. Повторяя про себя эту мантру, Томас сел на скамью и спокойно посмотрел на Марка:
– На публике мы будем создавать видимость семьи. Я не хочу, чтобы родители на протяжении пяти лет чувствовали себя виноватыми. Они хотят верить в чудо, поэтому пусть верят. Ты же не ограничиваешь мою свободу, а я твою. Но все это должно оставаться между нами. И запомни, что я не буду позволять оскорблять себя, каким бы способом ты ни пытался это сделать. Твои условия?
– Спустя пять лет наш контракт аннулируется. Поэтому никаких общих детей. Никакой общей спальни, Хейли. Впрочем, это будет несложно. Можешь быть спокоен за свою честь. Я сплю только с теми, к кому меня действительно тянет или к кому я испытываю чувства. Поэтому сцены ревности и попытки сблизиться со мной будут играть против тебя. Ты же не поставишь себя в глупое положение, Томас?
– Не беспокойся. Главное, чтобы слухи о твоих похождениях не доходили до родителей, Далтон.
– Что позволено альфам – не позволено омегам, – Марк прищурился.
– Что за постулаты прошлого века?
– В бизнесе они все еще действуют. То, что считается нормальным для альфы – риск для омеги. Мир больших денег полнится такими доброжелателями, которые не постесняются использовать даже самые грязные методы. Но откуда тебе это знать.
– Я не занимаюсь бизнесом, – спокойно гнул свою линию Том.
– Зато я занимаюсь. Таковы правила игры, Хейли.
– Я понял.
– Тогда по рукам, и встретимся у алтаря, – Марк критично взглянул на свою рубашку, – и надо срочно придумать адекватное объяснение твоему поступку. Есть идеи?
– Скажи, что я увидел пчелу, когда пытался налить тебе воды. Родители знают, что у меня аллергия.
Марк глухо рассмеялся. Потом взъерошил намокшие темные волосы и посмотрел на часы:
– Вот теперь действительно пора, – он протянул руку, – закрепим сделку?
Томас тоже поспешил уехать в кампус. У него не было сил продолжать врать родителям и делать вид, что все хорошо. Стефан действительно верил в то, во что хотел верить: его сын очень удачно составил партию с таким замечательным человеком, между ними уже есть понимание, а от понимания до симпатии – шаг. К пониманию они действительно пришли, но каким способом – знать родителям было не обязательно. Томас утешал себя тем, что все могло оказаться еще хуже. И, в конце концов, это ведь не навсегда.
«Что позволено альфам – не позволено омегам, – Том в раздражении скинул вещи и направился в душ. – Ничего личного. Только бизнес, расчет. Сделка».
«Не удивлюсь, если каждый месяц он будет предъявлять мне счета», – вода холодила лицо, а чувства окончательно растрепались.
Томас не питал ложных иллюзий насчет ближайших пяти лет. Но если изначально он был уверен, что с Марком можно будет вести диалог на равных, то сейчас его вера пошатнулась. Ни один альфа так не давил на него. И не выбивал из равновесия. А ведь Том никогда не считал себя излишне эмоциональным.
Весь вечер он простоял у мольберта, но так и не смог ничего написать. Казалось, что даже кисть не удержать в руке. Привычный мир рушился.
«Да что же это. Я не узнаю сам себя», – Том натянул одеяло повыше и попытался уснуть. Завтра будет новый день, и он обязательно вернется в норму.
***
– Мы должны организовать мальчишник! – Пол мгновенно загорелся идеей и его невозможно было отговорить.
– Какой мальчишник? Я терпеть не могу эти традиции, – Томас отодвинул кофе и уставился на распалившегося друга.
– Ради меня, – Пол перехватил чашку и поморщился. – Горький. Как ты пьешь эту гадость?
– Свадьба у меня, а мальчишник делаем ради тебя? – рассмеялся Том.
– Я ведь твой лучший друг. Поедем в клуб, развлечемся, – Пол блаженно закатил глаза и покачивал руками в такт. – Танцы до утра, тыц-тыц.
– А я тебе для этого зачем? В клуб ты и так можешь сходить.
– Нельзя быть таким занудой! Устроим мальчишник, купим всем одинаковые футболки. Тебе с надписью «Не окольцован последние 24 часа», нам с «Не окольцованы последние двадцать лет». Ну, кто сколько, конечно.
– Что за бред, – Томас истерично рассмеялся.
Бред – не бред, но Пол сделал все так, как и планировал. На футболку с идиотской надписью Томас напялил рубашку и застегнул на все пуговицы, чтобы никто не увидел этот безвкусный ужас.
– Ты слишком закомплексован, – Пол пытался развернуть Тома и насильно расстегнуть рубашку. – Ну, Хейли! Не порть всё веселье!
– Отвали, Полли, и иди танцевать, тыц-тыц, – Томас покрутил у виска пальцем.
– Нельзя быть таким неблагодарным, – надулся Пол, но это не помешало ему попытаться вытащить на танцпол Томаса: – Господа! А вот и наш жених! Давайте зажжем этот вечер!
Домой Томас возвращался в пять утра. Ему казалось, в его глазах сейчас отражается вся карта города. Пол не мог остановиться на одном клубе. Пол вообще не мог остановиться. Зато в голове Томаса не было ни единой мысли, и за это он был искренне признателен.
Глава 3
«У омег есть мозг. И эта простая истина до сих пор остается недоступной для большинства альф. Это наводит на подозрения».
Нил Блекворд. Заметки об омежьем бытии для начинающих. О взаимопонимании, часть вторая,
TheOmegaPress, выпуск 119, стр. 42.
«Конечно, содержимое мозга у всех разное. Это же касается и альф. Интеллект пол не выбирает. Не выбирает его и талант. Кажется, в этом и состоит идея равноправия. А не в том, что омега должен уметь поднять столько же килограмм, сколько и альфа».
«Философ подбросил на ладони яблоко, повертел, разглядывая с разных сторон, и глубокомысленно произнес:
– Люди считают, что их души подобны яблокам.
– В смысле? – заинтересовался его ученик.
– Точнее, половинкам, – поправился философ. – Вот так примерно, – он аккуратно разрезал яблоко на две части и положил на стол. – Есть такое поверье, будто для каждого человека существует идеальная пара. Вроде бы Бог, прежде чем посылать души в мир, рассекает их пополам, на две половинки. Как яблоко. Вот и бродят эти половинки, ищут друг друга. И находят? Как ты это себе представляешь? Какова вероятность такой встречи? Знаешь, сколько в мире людей?
– Много.
– Вот именно. А кроме того, ну найдут они друг друга, что дальше? Думаешь, составят целое яблоко и заживут в мире и согласии?
– Ну да. А разве не так? – удивился ученик.
– Нет, не так, – философ взял в руки по половинке яблока и поднял их к своему лицу. – Мир, – продолжал он с набитым ртом, – не статичен. И жесток. Он всё перемалывает под себя. Тем или иным способом. Отрезает по кусочку, или откусывает, или вовсе перемалывает в детское пюре, – он откусил от другой половинки и на некоторое время замолчал, пережевывая…» – Томас захлопнул ноутбук, не желая это дочитывать. Пол умудрился свалиться с температурой прямо накануне свадьбы. А в знак извинения, что не может на нее попасть, прислал столь изящное пожелание в виде притчи. И нашел же. Тому это больше напоминало притчу о голодном философе. Красивая версия, но они с Марком – яблоки разных сортов из супермаркета.
***
Брачную церемонию не захотели проводить в узком кругу. Обе стороны настояли на том, что праздник должен быть пышным, несмотря на бурное сопротивление Томаса и равнодушное безучастие Марка. Выбор остановили на выездной церемонии. Особенно воодушевился Стефан, с радостью взвалив на себя всю организацию и решение основных вопросов. Марк в подготовке участия не принимал, отговариваясь срочной работой и делами, которые нужно непременно успеть закончить перед церемонией.
Томас вежливо принимал поздравления. Его мысли смешались, и он не знал, чего опасается больше: того, что эта церемония никогда не закончится, или того, что она закончится? Он казался себе белой вороной на этом празднике и не только из-за дурацкого костюма. Он не мог разделить бурную радость всех окружающих, но тем не менее улыбался. Стефан не оценил бы его кислого лица. Марк тоже сдерживал свою часть обещания и всячески изображал счастливого жениха.
Обменявшись кольцами с новоиспеченным супругом, Марк продемонстрировал талант, достойный искусного фокусника. Он обхватил лицо Томаса двумя руками и притянул к себе, тем самым создавая иллюзию, что там, за этими ладонями, и происходит все то, что должно происходить. Наверняка со стороны это даже казалось страстным поцелуем. И пока все аплодировали, Марк прошептал в губы Томаса, почти их касаясь: «Я выполняю обе части нашей сделки».
Томас и сам не понял, почему его охватило дикое чувство досады. Но это чувство было бы еще хуже, если бы Марк сделал то, что так ловко сымитировал.
Сумерки окутали сад, белые шатры светились многочисленными огнями, гости вальяжно переходили от одной компании к другой, перемешиваясь, смеясь, обмениваясь впечатлениями
– Детки, мы так за вас рады, вы так здорово смотритесь! – восхищался мистер Лоуренс, дядя Марка, крепко пожимая руку последнему.
– Спасибо, – вежливо ответил Марк, высматривая кого-то в толпе. Томас же получил от дядюшки добродушный хлопок по спине.
– Что же ты не приобнимешь своего молодого супруга, Марки, малыш и так бледный от пережитых эмоций и подготовки, а ведь вам сегодня еще нужна энергия, – хихикнул Лоуренс.
Томас залился краской, а Марк все же взял его под руку, демонстрируя своему дяде супружескую идиллию.
Банкет проходил в каком-то тумане. Возможно, это была усталость, а возможно, это был алкоголь, приправленный стрессом. Марк заметил шальной взгляд Тома, и на лице его отразилось недовольство. Чуть позже он вытащил его танцевать и уложил голову на свое плечо. Томас пытался держаться из последних сил и не уснуть. Наверное, сейчас он был меньше всего похож на счастливого молодожена.
– Если ты не умеешь пить, Хейли, то не обязательно было ставить опыты во время свадьбы. Не стоит запивать свое негаданное счастье у всех на виду, – возмущенно прошептал Марк.
– Я только выпил шампанское, – пробормотал Том.
– В любом случае, все эксперименты надо было совершать уже дома.
– Я не держу дома алкоголь.
– У меня дома, Хейли. Ты что, вообще не соображаешь? – Марк раздражался. Томас чувствовал, что не будь здесь столько людей, Марк бы скинул его на ближайшую скамью и с удовольствием бы устранился. А Томас действительно чувствовал себя просто отвратительно. Голова болела, по телу разливалась слабость, а в душе обосновалась тревога. Если бы мог – Томас бы уже удрал. И провел бы вечер в объятиях родной постели в кампусе. Подальше от этого шума, подальше от этих фальшивых людей и фальшивого мужа.
– Я хочу к себе домой.
– Это плохая идея, именно сегодня это сделать никак нельзя, – Марк, прилагая усилия, пытался говорить спокойно. На них продолжали смотреть со всех сторон.
– Для всех у нас сегодня брачная ночь, – Марк терял терпение. – Сразу после окончания всей этой комедии мы едем ко мне.
– М? – Томас оторвал голову от плеча и попытался сфокусировать взгляд.
– К нам, – поправился Далтон, улыбаясь какому-то пожилому омеге, который махал ему рукой и показывал знак «класс».
– А? Зачем?
Лицо Томаса невозмутимо уткнули в плечо, изображая перед окружающими заботу, а самому Томасу намекая на то, что он должен немедленно замолчать.
Томас проснулся рано и почувствовал легкую головную боль. Было жарко, невыносимо хотелось пить. Он опустил ноги с кровати и с ужасом отметил, что не понимает, где находится. Комната была просторная, светлая и с минимальными цветовыми пятнами. Почти монохромная. Томас все еще был в свадебном костюме. Картинки медленно всплывали в его памяти. Последнее, что он помнил – это танец с Марком, затем он начал дремать прямо за столом, а проснулся совершенно точно в доме Марка. Надо же, пиджак с него заботливо сняли. И туфли. Томас медленно обошел комнату и заглянул в первую попавшуюся дверь, которая оказалась входом в ванную. Он глянул в зеркало. Лицо казалось отекшим.
«И снова здравствуй, ребенок», – нахмурился Том.
Умывшись, он обнаружил одноразовую зубную щетку в шкафчике. Два дня назад Том отправил несколько коробок со своими вещами, которые надеялся найти где-нибудь в комнате. Искать долго не пришлось, коробки оказались сложены в шкафу. Взяв джинсы и футболку, Томас в приободрившемся расположении духа вернулся в душ.
В дверь комнаты постучали.
– Побыстрее, Хейли. Я опаздываю на работу. Мне нужно успеть показать тебе квартиру.
«Странно, что ты просто не бросил меня здесь одного», – подумал Том, но одеться поспешил. Марка в комнате не оказалось.
– Марк? – позвал Томас, выйдя за дверь. Его комната находилась на втором уровне сразу возле лестницы. Площадка у входа в комнату была неплохим пунктом для обозрения. Холл был как на ладони: можно было увидеть и массивную входную дверь, и часть стены гостиной. На потолке висела большая замысловатая люстра, детище какого-нибудь модного дизайнера. Стены были белые, пространство казалось легким и воздушным. Много света, много стекла. Марк предпочитал современный стиль. В центре холла стоял огромный п-образный черный диван с золотыми и красными подушками. На журнальном столике лежал мобильный телефон. Закончив быстрый осмотр, Томас спустился.
– Думаю, тут все очевидно, – раздался сзади голос Марка. Он вышел из своей комнаты, которая находилась прямо под той, которую выделили Томасу. – Это холл, гостиная совмещена с кухней. Второй этаж – твоя комната и бельевая, третий этаж – небольшая мансарда с террасой. Мы живем на двадцать четвертом этаже, Томас. Чтобы ты знал, какую кнопку лифта нажимать, – не мог не поддеть Марк, – хотя можешь прогуляться и пешком, полезно для задницы.
Настроение Томаса резко поползло вниз:
– А какие тебе задницы нравятся, Марк?
– Упругие и круглые, конечно.
– Тогда я буду пользоваться лифтом.
Марк хмыкнул и прошел в сторону гостиной, жестом предлагая идти за ним. Томас все сильнее ощущал себя щенком, который плетется за хозяином. Щенком, который не прочь вцепиться зубами куда-нибудь, пусть даже в филейную часть одного самодовольного альфы.
– Дома я ем редко, преимущественно пользуюсь доставкой. Тем не менее, я заказываю базовый перечень продуктов, которые мне привозят два раза в неделю. Можешь составить свой список и передать его мистеру Финчу завтра. Он занимается закупкой. Или покупай сам. Кухня вполне годится для готовки. Грязь не разводить. Уборку я заказываю в агентстве. Но если хочешь, – Марк обернулся, – можешь пошуршать и сам.
Томас рассматривал столешницу перед собой. Становиться еще и домработником ему совсем не улыбалось. Если бы это была нормальная семья, он бы с радостью разделил ведение хозяйства. Но никак не в их с Далтоном случае.
– Соблазнять меня своей стряпней тоже не стоит, – Марк пристально посмотрел на Тома.
– Я тоже так думаю.
– Ключи, – на столешницу опустилась связка с кожаным брелком.
– Почему здесь так… Пусто? – попытался подобрать нужное слово Томас.
– Пусто? Это квартира моей мечты, Хейли. И я целый год занимался ею с двумя дизайнерами. Здесь все, как я люблю. Все, как я хотел. Ничего лишнего. И я не готов бросить свою обитель ради любовного гнездышка со сроком годности в пять лет, – Марк шутливо склонил голову, – но можешь натаскать в свою комнату каких-нибудь безделушек и заменить картины. А дальше посмотрим на твое поведение.
– Ты так щедр, – Томас смотрел Марку прямо в глаза. Он пытался научить себя не пасовать перед этим человеком и быть с ним на равных. С каждым разом это почему-то становилось сложнее.
– Когда ты так смотришь, то мне кажется, будто я отобрал у тебя конфету. Почему у омеги твоего возраста такие огромные глаза? Мне явно подсунули ребенка, – Марк весело рассмеялся и двинулся в сторону холла. – Не провожай меня! – крикнул он и захлопнул дверь.
Три недели минули быстрее, чем Том ожидал. Сначала он пытался немного обжиться и ходил гулять по ближайшим кварталам. После того, как экзамены закончились, а его первоначальные планы на лето накрылись супружеством, Томас не знал, чем себя занять. Когда он спросил у родителей, нет ли для него работы, то ему посоветовали не морочить голову и заниматься созданием семьи. Пол звонил регулярно и каждый раз интересовался подробностями личной жизни своего друга. Он ужасно жалел, что так и не увидел, с кем так экстренно Томас связал свою судьбу. И хотя Пол знал, что брак договорной, каждый раз он фонтанировал идеями и оптимистичными прогнозами о том, как здорово все у них должно сложиться. Томас оптимизма не разделял, но не хотел никого разубеждать. Его проблемы останутся только его проблемами.
За все это время Томас почти не видел Марка. На второй день семейной жизни Томасу выдвинули очередное условие:
– Хейли, к твоему присутствию сложно привыкнуть и сложно не раздражаться. Я бы хотел сократить общение до минимума. Нам все равно не о чем говорить. И не забывай, что ты здесь гость. И лишь потом – мой супруг.
Марк то ездил в командировки, то возвращался так поздно, что Томас уже спал, а иногда и вовсе не возвращался. Что Том знал о своем супруге? Не больше, чем знал в день их помолвки. Это был чужой, по-прежнему незнакомый человек. Томас уже не думал о том, что они смогут быть равными партнерами, которые оказались заложниками обстоятельств. В их лодке каждый был сам за себя, по разные стороны. Можно было как угодно табанить веслами, потому что синхронные гребки супругу были не нужны. Иногда Марк бросал дежурные фразы и на том его интерес к общению заканчивался. Однажды, возвращаясь домой через паркинг, Томас увидел автомобиль супруга. Марк был так занят поцелуем с каким-то омегой, что Томас смог проскочить мимо незамеченным.
Томас осунулся. Он все время находился в напряжении и понимал, что так дальше нельзя. Хотелось нормального общения с друзьями, хотелось не замирать от каждого шороха в квартире, хотелось просто чувствовать себя дома. Но друзья разъехались, а дом оставался чужим. В телефоне появилось приложение, которое отсчитывало дни до окончания контракта. Ближайшие пять лет ощущались столетием.
***
Раз в неделю Томас навещал родителей, но очередная поездка только сделала все хуже. Стефан решил поговорить с сыном наедине и начал интересоваться, как складывается их жизнь, слишком явно намекая на близость.
– Мы… мы еще мало знакомы, папа, – попытался объяснить Том. – И для этого нужно влечение. Кроме того, мой запах... Вряд ли все это ускорит процесс.
– Мальчик мой, я не хотел тебя задеть, – Стефан смутился, – просто это нормально для семейной жизни. Ты неопытен и, возможно, у тебя есть вопросы...
– Нет вопросов, – выпалил Томас, удивленный откровенностью папы.
– Ты всегда можешь мне позвонить. На церемонии мне показалось, что между вами уже есть какая-то искра. Марк здоровый альфа, и... Ладно, я тороплю события.
«Знал бы ты, что это за искры. Хорошо, что мы не можем прожигать друг друга взглядом, иначе от нас обоих уже ничего бы не осталось» – мрачно думал Том, старательно натягивая на лице улыбку.
