Текст книги "Еще одно убийство...(СИ)"

Автор книги: Flikey_ok

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

По центру стола возвышалась ваза с полевыми цветами. Они пахли сладко: летом, босоногим детством, бескрайними деревенскими просторами и Тилль невольно улыбнулся. Справа и слева от вазы были расставлены разнообразные закуски. Тут же стояла бутылка вина, которую он принес с собой.

–У тебя тут настоящий званый обед, я не думал что все так официально. Знал бы, надел что-то соответствующее, – сказал он с улыбкой.

–О тебе не стоит переживать из-за этого, у тебя прекрасная футболка и очень необычный рисунок на ней. Это же череп, да? – она приняла его шутку за чистую монету и Тилль даже смутился.

Сама Нарина была в легком топике на тонких бретелях и джинсовой юбке до колен. От нее приятно пахло свежестью и морем.

Сели за стол друг напротив друга. Тилль взял какую-то непонятную закуску: маленькие зеленые рулетки, похожие на кубинские сигары. Он спросил, что это и Нарина назвала это странным словом «долма». Это ничего ему не сказало, но Тилль решил попробовать. Нарина наложила себе немного овощей. А потом вдруг заметила, что не открыла вино, почему-то очень смутилась, схватила бутылку и пулей вылетела из столовой. Тилль удивленно посмотрел ей вслед. Возможно, это был еще один странный восточный обычай, о котором он ничего не знал. Что-то вроде: «Гость будет очень оскорблен, если вино на столе не открыто». Вернувшись, Нарина разлила вино по бокалам и произнесла довольно замысловатый тост, смысла, которого Тилль не понял, но уточнять не стал.

Долма оказалась странным блюдом наподобие суши, с рисом внутри. Тиллю не понравилось, но он заставил себя проглотить кусок и даже похвалил хозяйку. На горячее Нарина подвала баранину в подливе с картофелем и зеленью. В отличие от предыдущего блюда это ему понравилось. Он ел с удовольствием и запивал красным сухим, которое оказалось здесь очень уместным.

–Еще вина? – Нарина приподнялась на стуле, взяла бутылку. Не дожидаясь согласия Линдеманна, она наполнила его бокал до краев.

–Спасибо, – кивнул Тилль, и, взяв бокал за тонкую ножку, отпил пару небольших глотков. – А ты почему не пьешь? Не нравится вино?

–Вовсе, нет. Оно прекрасно, – она покачала головой. – Но мне нужно быть очень осторожной с алкоголем, пьянею с одного бокала.

Нарина смущенно заулыбалась и уже немного захмелевший Тилль подумал, что раньше не замечал как она очаровательна.

Шато Сен-Пьер, красное сухое вино, урожая две тысячи шестнадцатого года, было весьма неплохим, но если бы Тилль знал, что ему придется выпить бутылку практически в одиночестве, выбрал бы что-то менее терпкое.

–Значит, вы обычно покидаете Берлин на пару месяцев? И в этот раз тоже уедете? – спросила она и взглянула на него странным взглядом.

Разговор крутился вокруг их нового альбома и Тилль вскользь упомянул, что обычно, чтобы написать хороший материал, им требуется уехать подальше от дома, где ничто не будет мешать творческой работе.

–Пока не знаю, мы еще это не обсуждали, – он пожал плечами. – Но, скорее всего так и будет. Здесь работа не идет. Все отвлекаются и это страшно мешает.

–И на что отвлекаетесь? – она казалась искренне заинтересованной, словно журналистка на интервью, и это было странно.

Тиллю казалось, что Нарине вовсе не интересна ни их музыка, ни их методы работы, и уж тем более причины, по которым они вот уже месяц топчутся на месте.

–Да так, всякое. Семьи, дети, проблемы. Сейчас еще эта история с Ангелой, – он махнул рукой, показывая, что все это пустое и не стоит внимания.

–Ты знаешь, Ангела многим палки в колеса вставляла, – Нарина или не обратила внимания на его жест, или не хотела обращать.

–О чем это ты? – Тилль не понимал, куда она клонит.

–Она вечно совала нос, куда не просят, – бросила Нарина зло.

На мгновение Тиллю показалось, что он увидел настоящую неподдельную ненависть в ее темных больших глазах. Интересно, что они не поделили со сменщицей?

Заметив напряженное лицо Тилля, Нарина широко по-доброму улыбнулась и сказала:

–Впрочем, мы были довольно близки с ней, и я считала Энге своей хорошей подругой.

–Да, – Тилль чуть поднял бровь, – никогда бы не подумал. Мне казалось Ангела из другого круга общения. Она была довольно высокомерной.

–Ах, я тоже так решила вначале. Но потом оказалось, что она вовсе не такая. Ты знаешь, – она перешла на заговорщицкий шепот, так неуместный в стенах ее собственного дома. – Энге рассказывала мне то, что никому больше не говорила. К примеру, я знала об ее помолвке.

–Ангела была помолвлена? – Тилль удивился. Из рассказа Круспе он сделал вывод, что журналистка с ума по нему сходила, но Рихард всегда был склонен преувеличивать собственное влияние на женщин.

–О, да. Она собиралась замуж за одного человека, – Нарина мечтательно улыбнулась. – Очень хорошего человека и я… – Она внезапно умолкла и спросила. – Ты совсем не пьешь, может тебе принести чего-то другого? У меня есть хороший армянский коньяк.

–Ты любишь коньяк? – Тилль был рад резкой смене темы, ему вовсе не была интересна личная жизнь Ангелы Веспе.

–О, это не я, это мой…– она чуть замялась, – мой хороший друг. Он иногда заходит.

Тилль внимательно посмотрел на нее. Похоже, доход Нарины объяснялся вовсе не хорошими заработками в клубе, а подработкой на дому. Судя по всему, она была из тех девушек, что предпочитают заводить богатых покровителей. Теперь ему стало понятно, зачем она позвала его домой. Но только вот он не собирался становиться ее богатым любовником.

–Так мне принести? – она хотела подняться, но он остановил ее жестом.

–Нет, спасибо. Вино меня вполне устроит.

Он отпил пару глотков, закинул в рот небольшой кусочек сыра, прожевал. Нарина внимательно следила глазами за каждым его жестом. Словно пыталась увидеть какой-то скрытый смысл во всех действиях. Тилля напрягал этот ее внимательный взгляд, который преследовал его с того самого момента, как он вошел в ее дом. Но теперь-то он все понял и мог расслабиться.

После баранины в подлив последовали печеные овощи и мясо на гриле. Тилль не возражал. Он всегда любил вкусно и плотно поесть. Пока он наслаждался ее угощениями, Нарина рассказывала о себе.

История была трагичная, как и все истории людей вынужденных бежать от ужасов войны. До войны Нарины жила со своей семьей в небольшом поселении неподалеку от печально известного Хашама. Обычная семья. Отец, мать и трое детей. Старший брат Нарины в двадцать женился и поселился неподалеку. Вскоре у его молодой жены родилась двойня. Очаровательные мальчики их назвали Азам и Акиль. Нарине очень нравилось играть с племянниками, и она мечтала о своей семье, но была слишком молода для этого. Ее старшая сестра тоже еще не вышла замуж, она работала в школе учительницей. У отца была небольшая фирма, занимающаяся автомобильными перевозками. Ничего особенного, всего пара грузовичков, на которых водителями работали близкие друзья и сам отец. Нарина училась в художественной школе и мечтала когда-нибудь стать известной художницей. Мать обучала детей игре на фортепьяно. Ее отец придерживался умеренных религиозных взглядов и его жена и дочери даже хиджаб не носили. На праздники все они собирались в доме отца за большим столом и благодарили Аллаха за счастье, что он даровал им. Но счастье оказалось недолгим.

Война сначала забрала старшего брата. Исламисты убили его прямо в доме, а его детей и жену забрали с собой и больше о них никто не слышал. Бизнес отца загнулся, и он ушел на войну. Им с матерью и сестрой помогали соседи и родня. А в один день сестра пропала. Говорили, ее поймали и убили за то, что не желала покрывать голову. Мать слегла от горя. А вскоре вернулся отец. Уже инвалидом. С помощью родственников они бежали, незадолго до того как в город вошли американские войска. Если бы не успели, то, скорее всего Нарину и ее мать тоже убили бы, или взяли в рабство, а отца жестоко казнили за то, что воевал против.

Нарина рассказывала это очень спокойно, так словно все произошло не с ней, а с кем-то другим и Тилль подумал, что ранило в этой войне не только ее отца, но и саму Нарину. Прямым попаданием в сердце. Ему не хотелось слушать все это, но перебить девушку он тоже не мог. Видимо заметив его смущение, Нарина перешла к менее трагичной части истории.

Первое время в Берлине им было очень тяжело, но потом как-то обустроились. Армянская диаспора не дала пропасть. Родители сейчас жили в частном доме за городом, а Нарина обитала тут, в Берлине, неподалеку от работы.

Тилль спросил нравиться ли ей ее занятие, и Нарина ответила, что работа нормальная, не хуже и не лучше любой другой. И сожалеет она лишь о том, что мечты о карьере художницы пришлось оставить в прошлом.

–Но это не мешает мне писать для себя, – она улыбнулась ему.– Когда есть время.

–Я рад, что все у тебя утряслось, – сказал Тилль и сдержанно улыбнулся.– В Берлине ты в полной безопасности и даже время на хобби осталось. А что именно ты пишешь?

–Пейзажи, – она улыбнулась. – Люблю природу. Мне близок стиль итальянцев. Много света, солнца, лазури.

–Понятно, – Тилль кивнул и добавил из вежливости.– Было бы интересно посмотреть твои работы.

–Ох, к сожалению, сейчас ничего не осталось. Я не люблю оставлять их у себя, сразу же дарю, – она развела ладони в стороны. – А так, если бы что-то было, я бы непременно показала и даже подарила бы тебе.

Тилль лишь улыбнулся в ответ.

После довольно плотного обеда состоящего в основном из острых мясных блюд, Нарина пошла, делать чай, а Тилль вышел на балкон и закурил. Легкий теплый ветерок раскачивал ветви высоких лип растущих под окнами и некоторое время Линдеманн бездумно наблюдал за этим танцем листьев. Его клонило в сон. Жара, вино, сытная пища, все это сделало свое дело. Хотелось прямо сейчас прилечь на мягкий кожаный диван и поспать несколько часов, но это было бы неуместно. Линдеманн взглянул на часы. Половина четвертого. Он здесь уже полтора часа. Еще недолго и нужно вызвать такси и отправляться домой. Нарина конечно симпатичная, и он мог бы остаться у нее на ночь, к тому же, судя по всему, именно этого она и хотела, но ему следует избегать случайных связей с девушками, которых он едва знает.

Тилль докурил и вернулся в прохладную гостиную, где плюхнулся на большой диван, закинул ногу на ногу и прикрыл веки. Его немного мутило. Он огляделся в поисках воды, но Нарина уже унесла графин, и Тиллю ничего не оставалось, как снова взять свой бокал с вином и допить его.

Нарина вернулась с подносом, на котором возвышался: большой белый чайник с восточным орнаментом, две пиалы в том же стиле и полная тарелка сладостей.

–Это пахлава, – объявила Нарина с гордостью и поставила тарелку на центр стола.– Я пекла ее по традиционному рецепту нашей семьи.

Настроение Тилля заметно улучшилось. Сладости оказались выше всяких похвал, и он с огромным удовольствием съел несколько ромбиков истекающей медовым соком пахлавы и запил крепким ароматным чаем.

–Расскажи мне о Рихарде, – внезапно попросила Нарина, и Тилль посмотрел на нее удивленным взглядом.

–А что ты хочешь о нем знать? – Тилль облизал сладкие липкие пальцы.

–Какой он? Мне в тот раз показалось, что в нем есть какая-то двойственность.

–Я думал, он тебе не понравился, – Тилль усмехнулся.

Он чувствовал себя совершенно пьяным, хотя выпил не так много, по своим меркам, видимо дело было в жаре за окном.

–Нет, он интересный. Но очень непонятный. Хочу разобраться, что им движет.

–Ну и вопросы ну тебя. Нарина. – Тилль рассмеялся.—Я же не его психоаналитик. Никто не знает его мотивов кроме него самого, и я тут тебе не помощник. Рихард делает то, что хочет, он чертовски упертый сукин сын, к тому же у него почти маниакальная потребность все контролировать. Но больше я тебе точно не скажу.

–То есть он любит, чтобы все шло по его плану? – она чуть наклонила голову на бок.

–К чему эти вопросы? – вяло спросил Тилль.

После чая и сладостей бороться с сонливостью стало практически невозможно, он буквально клевал носом.

–Хочу понять, в чем я допустила ошибку, – загадочно произнесла Нарина и поднялась.

Перед глазами у Тилля все плыло. Он откинулся на спинку дивана. Во рту был странный горьковатый привкус. Он потянулся к пиале, чтобы выпить остатки чай, но опрокинул ее.

–Прости, мне что-то нехорошо. Принеси воды, – его бросило в жар и на лбу выступили капельки пота.

–Вода не поможет, тебе надо расслабиться и прекратить бороться с этим, – Нарина отошла к окну и сейчас смотрела на него, сверху вниз, как на диковинное животное в клетке.

–Что значит с этим? Что происходит? – чуть с опозданием Тилль понял что, похоже, его странное состояние вызвано вовсе не жарой.– Что ты мне дала?

–Не знаю, – она равнодушно пожала худенькими плечами.– Что Том принес, то и дала. Какие-то белые кристаллы. Я в названиях не разбираюсь.

–Том? – прохрипел Линдеманн. – Кто такой Том? Что, черт побери, тут происходит?

–Том помогает мне, – она хищно улыбнулась, а потом вернулась к столу и села напротив Тилля, оседлав стул как наездница.

Линдеманн попытался подняться, но тело не слушалось и он смог лишь немного сползти на диване. Сердце гулко стучало в ушах.

–Не нужно бороться, – повторила Нарина. – Это не смертельно, ты просто провалишься в чудесный цветной сон. Том сказал, что ты, вероятно, даже кайф словишь.

–Зачем… ты…– он не закончил, язык, словно распух во рту, говорить стало невозможно.

–Ну, а как еще, – она усмехнулась. – Ты здоровый мужик, как мне еще с тобой справиться?

Тилль хотел ответить ей, что хотел узнать вовсе не это, но провалился в черноту.

Линдеманн пришел в себя от страшной боли в запястьях. Он открыл глаза и увидел кожаную спинку дивана прямо перед собой, попытался пошевелить руками, но они были плотно стянуты за спиной металлическими наручниками. Тилль хорошо помнил это ощущение скованных рук. Когда их арестовали с Флаке в Америке, все было точно так же. Только вот он не был в Америке. А где он? И что с ним случилось? Он попытался вспомнить, но сразу разболелась голова. Память возвращалась медленно, сначала он вспомнил бокал красного вина. Неужели он так напился, что попал в полицию? Нет, не то. Что-то другое. Какая-то женщина. И тут он вспомнил. Нарина. Она опоила его чем-то и связала.

В первые секунды вокалиста накрыл приступ паники, он стал извиваться вращать запястьями, чтобы высвободиться, но делал только хуже. Металл резал руки, и эта боль становилась уже нестерпимой. Тилль ощущал, как теплая кровь сочится из свежих порезов. Нарина слишком туго защелкнула наручники и если не ослабить их в самое ближайшее время, то это станет огромной проблемой. Он лежал на боку лицом к спинке дивана. Даже удивительно, что он не свалился с него пару минут назад. Тилль попытался пошевелить ногами, но они тоже были стянуты в щиколотках. Тилль застонал, попробовал сменить положение. Он перекатился на спину, но так было еще тяжелее. Теперь весь его вес приходился на руки и наручники еще сильнее впились в кожу, доставляя ему невыносимые муки. Тилль еще раз качнулся и вернулся на бок, только теперь лицом в другую сторону. Это помогло сориентироваться. Линдеманн все еще был в столовой Нарины, а за окном по-прежнему светило солнце, значит, он пробыл в отключке не больше двух часов. Самой хозяйки в комнате не было. Тилль прислушался. В квартире не раздавалось ни звука.

Голова оставалась тяжелой и в нее словно набили ваты. Тилль попытался рассуждать логически, но логика пока была ему неподвластна, как и здравые мысли. Он понимал лишь одно, ему нужна помощь. Сам он вряд ли выберется отсюда, а если нужна помощь, то ему надо ее позвать. Линдеманн набрал побольше воздуха в грудь и закричал изо всех сил:

–Помогите.

Не прошло и минуты, как раздались шаги. Скрипнула дверь.

–Не нужно кричать, иначе я заклею тебе рот, понял? – спросила Нарина.

Сейчас в ее голосе не было прежней мягкости, она говорила холодно и равнодушно. Тилль не мог видеть ее со своего места и не знал, вооружена ли она. Если это так, то о попытках побега стоит забыть. Хотя как он собирается бежать без рук и ног?

–Ослабь наручники, я рук не чувствую, – прохрипел Тилль.

Он надеялся подманить ее поближе и возможно лягнуть ногами, если получится. Может у нее найдется ключ или он сможет добраться до телефона. Если бы голова прояснилась, он точно бы что-то придумал, а так приходилось действовать фактически вслепую, надеясь на удачу.

–Напрасно ты считаешь меня глупой. Я ведь понимаю, стоит мне подойти как ты попробуешь напасть, так что оставь эти свои уловки. Тебе нужно просто расслабиться. Скоро все закончится.

Его тактика не сработала. Наверное, этого следовало ожидать, и чувствуй он себя чуть лучше, понял бы это еще раньше.

–У меня запястья кровоточат, я же не прошу меня отпускать, а только чуть ослабить зажим, – взмолился Тилль.

–Это не смертельно, – сказала она равнодушно, – Меньше дергайся и все будет нормально. Ты очень рано очнулся, Том, наверное, ошибся в дозировке. Поспи еще полчаса, а мне нужно закончить свои дела. Скоро приедет твой друг Рихард, и если он будет делать, все как я сказала, тогда с тобой ничего не случится.

–Кто такой Том? – спросил Тилль. Кажется он уже задавал этот вопрос раньше, но не помнил получил ли на него ответ.

Ему крайне не нравилось разговаривать с Нариной, не видя ее лица. Он перевернулся на живот, приподнял голову и смог увидеть ее.

Девушка стояла в дверях, безоружная и смотрела на него с презрением. Ее темные глаза лихорадочно блестели в красноватом вечернем свете. В них не было и тени жалости или сострадания. Ледяной взгляд человека, которому глубоко наплевать на тебя и твои мучения. Ничего человеческого. Война ранила ее намного сильнее чем он решил вначале. Тилль подумал, что скорее всего Нарина планирует убить его, только не мог понять зачем ей это.

–Том помогает мне. Ты, наверное, с ним не знаком. А вот твой друг Рихард его встречал. И мне кажется, они очень не понравились друг другу.

–При чем тут Рихард? – Тилль ощущал себя как в бреду. Он задавал вопросы, но с трудом улавливал смысл ответов Нарины.

–Он тут самый главное действующее лицо. Рихард должен принести диск, а потом при мне опубликовать фото, которое поможет Гордону победить, – она чуть улыбнулась кончиками губ.

–Гордону? – Тилль пытался вспомнить, кому принадлежит это имя, но никак не мог.

–Да, Гордону Бауму, – кивнула Нарина. – Все что я делаю сейчас, лишь ради его победы.

Гордон Баум. Тилль вспомнил нервного друга Олли, любящего молочные коктейли. И все стало проясняться. Получается, Гордон Баум убил Ангелу ради этих фото. Но при чем тут Нарина? Почему она помогает ему? Видимо у Баум угрожал и Нарине расправой. Но какая ему выгода в смерти журналистки? От мыслей снова заболела голова.

–Зачем тебе его победа? Что у него на тебя есть? – спросил Тилль.

–Гордон должен одержать победу, – упрямо повторила она.

–Зачем? – Тилль все еще пытался понять. – Он угрожает тебе? Не нужно бояться, отпусти меня, и я смогу тебя защитить.

–Защитить? – она рассмеялась. – Да ничего ты не понимаешь.

–Так объясни, – предложил он.

–Если тебе интересно, – она пожала плечами.– Только сначала я должна закончить приготовления. Если обещаешь не кричать и вести себя хорошо, тогда я удовлетворю твое любопытство и расскажу все, когда вернусь.

Тилль молча кивнул, и Нарина вышла из комнаты, плотно заперев за собой дверь. Он снова перекатился на бок, чуть поджал под себя ноги и постарался расслабиться. Возможно, Нарина права и это единственный способ чуть унять жгучую боль в пораненных запястьях.

Несмотря на жалкое положение, боль в руках и неясные перспективы Тилль испытывал облегчение. Ведь если Ангелу убил Баум, то значит Берта тут не при чем. Он очень хотел, чтобы она была невиновна в смерти журналистки. Он понятия не имел, почему это так важно для него, ведь они окончательно расстались и вряд ли когда-то еще встретятся, но все равно радовался так, словно это что-то меняло в его судьбе. Наверное, Круспе не понял бы его сейчас.

Рихард! До него внезапно дошел смысл слов Нарины, она сказала, что все кончится, когда Круспе придет сюда. Она вынудит его опубликовать фотографии Ангелы. Но с чего она взяла, что Рихард согласится на такое? Управлять им невозможно, хотя если Нарина пригрозит убить Тилля, то это может сработать. Но зачем Круспе приходить сюда? Если ей нужна только публикация, он мог бы сделать это из любой точки города. Значит, опасения Тилля верны, Нарина не собирается выпускать их живыми. Но как она хочет убить двух взрослых мужчин? Загадочный Том поможет? Или сам Баум придет, чтобы расправиться с ними?

И тут Тилль похолодел. Он вспомнил утренний разговор с Круспе. Тот собирался именно сегодня встречаться с Гордоном Баумом. Так что же это выходит, Нарина действует в одиночку? Или встреча уже состоялась, но Гордон не смог убедить Круспе и потому-то Баум решил надавить сильнее? Если бы Линдеманн не пошел на этот проклятый обед, тогда ничего этого бы не было.

–Дьявол! – выругался Тилль в голос. – Черт побери!

Снова скрипнула дверь.

–Я же просила не шуметь, – услышал он недовольный голос Нарины.

Тилль замолчал. А что ему оставалось. Он очень надеялся, что Круспе хватит мозгов позвонить в полицию до того, как ехать к Нарине. Но глубоко в душе, Тилль понимал – Рихард сделает все с точностью до наоборот.

Комментарий к Глава двадцать четвертая. Нарина.

Ну что, друзья. Мы все ближе к развязке. Немного терпения и мы узнаем чем все закончится.

========== Глава двадцать пятая. Сука-любовь ==========

***

Вернувшись из редакции, Рихард еще раз тщательно обдумал все версии и понял, что Баум наверняка знает многим больше, чем говорит. А если это так, то необходимо вынудить его рассказать все. Как это сделать он еще не знал, но дал себе обещание поразмыслить над этим завтра.

Он уснул довольно рано, надеясь на утро встать бодрым и свежим, но не тут то было. Всю ночь Рихарду снились томительный тягучие сны, в которых он снова и снова видел как кто-то высокий в капюшоне, натянутом до самых глаз, убивает Ангелу, а он никак не может предотвратить это. Круспе просыпался несколько раз за ночь, ходил на кухню, где пил ледяную воду. После возвращался в кровать и засыпал, в надежде что кошмар не повторится, но каждый раз тот, начинался заново, принимая новые неожиданные обороты и обрастая жутковатыми подробностями.

Окончательно он проснулся в половину шестого утра с тяжелой головой и на мокрых от пота простынях. Рихард скинул одеяло, сел на кровати и запустил пальцы во влажные волосы. Это чертово расследование сводило его с ума, а жара ускоряла процесс. Он потянулся было за пультом от кондиционера, но потом решил что лучше, пока солнце не взошло, и воздух не пропитался пылью, проветрить комнату, а самому принять прохладный душ.

Он подошел к окну, распахнул тяжелые шторы. Вдалеке, над домами, брезжил розовый рассвет, но пока город был погружен в сонливое серое безмолвие. Рихард приоткрыл окно, вдохнул полной грудью утренний воздух. К его разочарованию он не был свеж, а пах бензином и горячим асфальтом.

«Нужно срочно уезжать из Берлина», – подумал он с досадой. – «На природу, к воде, туда, где нет никого кроме группы и музыки. К черту всё».

Мысль обрадовала его, но кое-что не давало покоя. Рихард не мог уехать, не совершив последнюю попытку выяснить имя убийцы. Он зашел так далеко, узнал столько всего об Ангеле и сейчас не мог отступить перед финалом. Ему необходимо лично поговорить с Баумом.

Рихард покивал головой. Да! Еще одна попытка. А если эта встреча не даст ничего нового, значит, он упакует диск в конверт без обратного адреса и отправит в полицию, а сам забудет об этом деле.

Рихард оставил окно открытым и направился в ванную. После душа он ощутил голод и как был, в одних трусах пошел на кухню, где приготовил себе яичницу, чашку крепкого кофе и пару тостов. Закончив завтрак Круспе набрал Тиллю. Вокалист, судя по недовольному голосу еще спал. Рихард в двух словах рассказал ему свою идею поговорить с политиком начистоту, но поддержки не нашел.

–Никуда я с тобой не пойду, Рихард, – буркнул Тилль. – К тому же у меня в два деловой обед.

–Ладно, я понял. – Рихард тяжело вздохнул, поднялся и принялся загружать грязную посуду в посудомоечную машину.

–Я и тебе не советую ходить, этот политик хитрый лис и ничего тебе не скажет, – Тилль зевнул. – Хватит уже этих геройств. Полиция все решит и без тебя.

–Ты прав, – сказал Рихард миролюбиво, чтобы не вызвать новую волну недовольства.

От выпитого горячего кофе он снова вспотел и это страшно раздражало. Он открыл холодильник, вынул бутылку питьевой воды, отвинтил крышку, сделал несколько глотков, а потом закрыл бутылку и приложил к щеке. Она была ледяной и чуть влажной.

–Почему же ты раньше этого не говорил, а полез во все это дерьмо? – со вздохом спросил Тилль.

С опозданием Рихард понял, что звонить Линдеманну было большой ошибкой.

–Ты же знаешь, я не доверяю полиции, с некоторых пор, – ответил Круспе. – Хотя справедливости ради стоит отметить, комиссар Мерхен показался мне вполне адекватным. Может, стоит отдать ему диск? Как считаешь?

–Это было бы лучшее решение, но разве ты не говорил мне, что боишься тех нацистов? – спросил Тилль.

–Я же тебе не рассказал, – воскликнул Круспе, – вчера видел в новостях, как их поймали.

Рихард переместил прохладную бутылку на лоб и закрыл глаза от удовольствия.

–Серьезно? – кажется, Тилль искренне удивился.– Ты уверен, что это они?

–Насчет одного – точно уверен, – ответил он.

Бутылка быстро нагрелась, Рихард поставил ее на стол, подошел к окну, посмотрел вниз. Солнце уже поднялось над горизонтом, на бледно-голубом небе не было ни облачка. Круспе взглянул на уличный термометр, тот показывал тридцать пять градусов. Он задернул шторы, чтобы солнце не нагревало кухню, и направился в гостиную.

– Думаю и остальные тоже из той банды, – сказал он. – Твоя знакомая сдержала обещание. Кстати о Берте, может, ты позвонишь ей и спросишь об этом. Мне страшно интересно как они смогли найти этих людей так быстро.

Круспе плюхнулся на кожаный диван, взял пульт от кондиционера и включил его. Тилль молчал. Видимо напрасно Рихард вспомнил о Берте.

–Если все же пойдешь на встречу с Баумом, то хоть Олли с собой возьми, – внезапно сказал вокалист.

–Олли? Зачем это? – Круспе напрягся.

Тиллю вовсе незачем было знать, что Рихард нарушил обещание данное ему и рассказал все, включая историю про баронессу. Круспе надеялся, что Оливеру хватило мозгов вчера вечером не поделиться своими догадками с вокалистом.

–Он тут мне звонил и что-то про частного сыщика рассказывал, – ответил Тилль. – Мне показалось он собирался нанять детектива, чтобы узнать, кто убил твою Ангелу. Может он образумит тебя.

Рихард облегченно вздохнул и утер пот со лба. Тилль ничего не знает об их расследовании с Олли и о походе в редакцию.

–Да, спасибо что сказал, – ответил он. В том месте, где голые ноги и спина соприкасались диваном, кожа намокла от пота. Круспе встал и стал прохаживаться по комнате. – Я поговорю с ним, хотя может и не стоит его беспокоить напрасно. Ты же знаешь, как сложно ему было после Брингера.

–Да, может и не стоит, – отозвался Тилль.

Взяв пульт от кондиционера, Рихард понизил температуру до двадцати градусов и почти сразу ощутил, как комнату стал наполнять приятная прохлада.

–Кстати Рих, ты не думал, что нам всем пора уехать из Берлина? – перевел тему Линдеманн.– Работа стоит на месте и давно пора что-то менять.

–Да, ты прав, об этом стоит подумать. Было бы здорово снова поехать на балтийское море, там всегда не жарко. В прошлый раз мы там славно поработали.

–Латвия? – Тилль на мгновение задумался, – А это хорошая идея. Там чудесное место и воздух свежий, но вот не знаю, что скажут ребята. Ведь речь шла о поездке в Испанию, и мне казалось, Пауль со Шнайдером хотели именно туда.

–В Испании сейчас будет пекло еще хуже, чем здесь и наша работа превратиться в постоянные походы на пляж и бесконечную сиесту, -возразил Круспе. – Никто не сможет работать в таких условиях.

–Ну да, а кондиционер не включишь из-за Флаки, – Тилль тихонько засмеялся. – Он в прошлый раз изнылся весь, что у него простуда, насморк, слабое здоровье. Зудел с утра до ночи, как сварливая жена.

–Ага, пока мы его не проучили. Пауль хорошо тогда придумал в бассейн вместе со стулом его скинуть, – Рихард улыбнулся, вспомнив тот забавный случай. – Сразу у него все прошло.

–А ты помнишь, как он раскудахтался из-за телефона? Мы сломали хорошую вещь, а ведь тот телефон наверняка еще Хонеккера помнил, – Тилль снова рассмеялся. – Насчет Латвии очень хорошая идея, давай обсудим это завтра в студии. Думаю, никто не будет против. Разве что стафф, ведь придется срочно искать подходящий дом.

–Это их работа, – ответил Рихард. – Мы им за это и платим.

Они еще некоторое время обсуждали эту идею, а потом попрощались и Круспе, уже второй раз за утро, направился в душ.

Ближе к десяти Рихард все же позвонил Оливеру. Тот принял идею встретиться с Баумом с большим энтузиазмом чем Тилль.

–Ты знаешь, я хотел предложить тебе ровно тоже самое. Только вот не знаю, стоит ли мне там присутствовать. У меня есть опасения, что Гордон при мне не будет откровенным. Мне кажется он слишком уж пытается произвести на меня хорошее впечатление.

–Да он и со мной вряд ли станет секретничать, ты же помнишь, как он тогда психанул когда я его дочь упомянул, – Рихард вспомнил странноватого Баума и у него впервые появились сомнения в том, что их разговор сможет хоть что-то прояснить.

–Может и не станет, но если ты скажешь, что думаешь о публикации фото, он может стать разговорчивей, -предложил Олли.

–А если это он убил? – Рихард все еще сомневался. – Думаешь встречаться с ним безопасно?

–Ну ты же не домой его приглашать будешь, – ответил Оливер. –Да и не мог он, Рихард. Это абсурд, мы же уже все с тобой проговорили и поняли – Гордон чист.

–Ну, наверное, – задумчиво ответил Рихард. Он в отличие от Риделя не был на сто процентов уверен в невиновности Баума.

–Давай я сам ему наберу и дам твой телефон, – предложил Олли.

–А что ты скажешь?

–Скажу, что ты хочешь опубликовать фото, но не знаешь, как сделать это без ущерба для своей репутации. Гордон непременно на это клюнет.

–Давай попробуем, может что-то, и выясню у него. Ну, или хотя бы посмотрю, как он будет выкручиваться, когда я скажу что знаю, кто настоящий хозяин клуба, где Ангела сняла компромат. Мне очень интересно, что он на это скажет.

–Ты только не переусердствуй, не забывай, что у него полно адвокатов, и они могу на тебя серьезно наехать.

–Да помню я все, не маленький. Набери ему прямо сейчас, я буду ждать.