Текст книги "Стражи Леса (СИ)"

Автор книги: Фантом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Лес, – он запнулся, его голос дрогнул, – не отвечает мне! Он отвернулся от меня, и всё из-за тебя!

Цит выставил меч перед собой и, зарычав, ринулся вперёд. Меч в его руках вдруг заискрился, разрезая своим неровным светом тёмную ночь, но это не помогло Циту попасть. Астерот спокойно повернулся и отошёл в сторону, оставляя бегущего на него эльфа позади. Да, Аспект Ночи мог ускорять перемещение мага, что удивительно, ночью. Каждый его шаг телепортировал его немного вперёд, как микропортал.

Цит, поняв, что не попадёт по цели, развернулся вслед за Астеротом, и, вытянув руки так, что там что-то хрустнуло (или показалось?). Острие меча почти задело мага, но тот, неожиданно для самого себя увидев опасность, исходящую от алхимика, не заботясь о красоте своих действий сформировал микропортал, перенёсший его поближе к его творениям. Иссушённые ещё одевались, но, получив мысленную оплеуху от Тёмного, начали делать это гораздо быстрее

– Я убью тебя, нечестивец! – Цит вновь взмахнул мечом, высекая искры из ночной мглы, и вновь пошёл в атаку.

Глава VI. Наказание

Астерот, видя несущееся на него тело с мечом в руках, не спешил отходить. Цита это распаляло с каждой секундой всё больше, он уже представлял, как вонзит меч этой твари между рёбер, как заставит Тёмного истекать кровью, пресмыкаться перед ним, умоляя сохранить жизнь... Но нет, последнего не надо, это уже бесчестие, глубоко проникшее в его Душу, говорит в нём.

Время для полуэльфа словно замедлилось, каждый шаг был для него сопротивлением загустевшему воздуху. Он видел срывающиеся с меча искры, скатывающиеся по лезвию ему на пальцы, и считал это высшей карой для грешного себя, посмевшего преступить законы чести и достоинства.

Внутренняя борьба не дала ему возможности заметить ловушку, поставленную Астеротом перед собой. Лишь наступив на незаметный в высокой траве комочек Тьмы, он понял, что допустил ошибку, погрузившись в себя. Материя, вырвавшись словно из-под земли, взвилась вокруг него, заставляя остановиться и безмолвно смотреть на стремительно формирующуюся вокруг него клеть. Цит, словно побитый волчонок, зло смотрел на стоящего перед ним мага.

– Никогда не недооценивай своего противника. – с важным видом сказал Астерот, подходя чуть ближе к клетке. В его потемневших глазах сложно было разобрать хоть какую-то эмоцию, но говорил он назидательно, будто старый наставник, отчитывающий нерадивого ученика. – Заставить тебя поверить в собственную безнаказанность было слишком легко. Теперь давай разрушим этот миф, определив для тебя наказание. Лира, – Астерот повернулся к девушке, стоящей рядом с ним. И когда только успела там оказаться? – Как ты думаешь, могу ли я его, скажем, убить?

Зелёные глаза растерянно сверкнули в слабом свете вышедшего из-за облаков ночного светила. Растрёпанные рыжие волосы метнулись из стороны в сторону, когда девушка перевела взгляд с Астерота на Цита и обратно.

– Можешь. – прошептала она, опустив глаза в землю. Прочувствовав и услышав кровавый ритуал, увидев шестерых уже одевшихся Иссушённых, она всё-таки осознала, что Астерот далеко не такой хороший, каким кажется. Он мог запросто добить и их, подняв потом в виде этих серых зомби, но она не могла просто позволить ему сделать это.

– Вот видишь, – в словах мага было столько яда, что хватило бы отравить половину этого леса, – даже неизлечимо добрая Лира понимает моё могущество и то, что ты сейчас полностью находишься в моей власти. – Глядя на растекающуюся по лицу Астерота садистскую улыбку, Цит хотел уйти от него подальше, а лучше убежать, но прекрасно чувствовал прутья клетки за ним. Но надо бороться! Полуэльф поднял голову, воспылав решимостью ответить что-нибудь дерзкое и колкое, но его опередила Лира.

– Но будет ли это наказание соразмерно его проступку?

Вопрос прозвучал от девушки как отповедь. Астерота словно окатило ведром ледяной воды, всё тело закололо, и он невольно усомнился в правильности своих поступков. Но тут же ответил про себя «Да!», и озноб пропал.

– Чем ты предлагаешь заменить наказание?

– Может, дадим ему ещё один шанс? – Лира на удивление стойко выдержала взгляд почти чёрных глаз.

– Он хотел меня убить, а ты хочешь его просто отпустить? Глупо. Предавший единожды предаст дважды. – Астерот вдруг поднял голову, и вверх устремилось четыре чёрных иглы. Через десяток секунд перед ним уже лежали два тела, истекающие кровью из пробитых ног. – А вы что думаете? Мне оставить его в живых? Может быть, что-нибудь другое посоветуете?

– Конечно оставить! – вскричал один из дозорных, дёрнувшись в попытке встать, но истекающие кровью колени были другого мнения о необходимом положении. – Каждый эльф должен пытаться убить Тёмное отродье, и если он попытается сделать это...

Не дав ему договорить, маг пронзил его голову очередной иглой. Тело скрутило судорогой, но вскоре всё было кончено.

– Может, хоть ты скажешь что-нибудь интересное?

– Что Вы, Повелитель, как я могу заинтересовать Вас? Мне в голову пришла лишь одна скромная идея. Знаете ли, у нас сейчас в ходу такая система наказаний: за каждый проступок на руки эльфа наносится отметина, вот такая, – он поднял правое запястье, на котором ножом был вырезан несложный орнамент, – и когда надо нанести третью, вместо этого эльфа судят с максимальной строгостью. За малейшее нарушение его могут казнить, ведь нам предатели, хе-хе, не нужны.

– Предатель! – вскрикнул Цит, рубанув сверкнувшим мечом по прутьям решётки. Материя колыхнулась, но не более того. – Я видел, видел, что у тебя и на второй руке метка, тоже свежая! Эманации Скверны от тебя почуять так же легко, как вонь сотен гниющих тел! Ты не эльф, понятно тебе?! Ты – грязная тварь, пресмыкающаяся перед всеми, кто может тебя убить!

Астерот молча стоял, пережидая тираду Цита, и неожиданно сам понял, что перед ним сидит продавшийся Скверне лучник. Он тоже видел вторую изрезанную руку, но не придал этому большого значения, а Цит, несмотря на его разъярённое состояние, сумел связать эти вещи.

– Владыка, прикажете мне лично убить его за то, что посмел перебить Вас? – лицо лежащего на земле стрелка не выражало абсолютно никаких эмоций, как и его голос. – Или Вы захотите сделать это сами?

– Не знаю, за что его убивать, зато знаю, за что тебя. Спасибо за совет, но мы не водим дружбу с Осквернёнными.

– Н-но позвольте, – тут же маска спокойствия спала с его лица, исказившегося в гримасе страха, – подождите! Скверна и Тьма, мы же почти одно и то же! Разве Вы не чувствуе...

Астерот не хотел выслушивать все эти мерзкие мольбы, поэтому прервал их иглой Тьмы, пробившей череп неудачливого советчика. А если бы не Цит, эта тварь, вполне возможно, выжила бы.

– Спасибо. – Цит прикрыл глаза, благодаря за убийство Осквернённого. – И что мне теперь, давать себе руки резать? – он вытянул левую руку вперёд, высунув её из клети. Его пальцы чуть дрожали, показывая волнение заключённого, но взгляд оставался таким же твёрдым и решительным. Наверное, где-то в глубине Души он был благодарен ныне покойному не-эльфу и Астероту за то, что сейчас он выжил, но сам Цит этого, конечно же, никогда не признает.

– Какой догадливый, – усмехнулся Тёмный, подходя поближе. – Но так как ворошить его труп, чтобы рассмотреть узор на его руках, мне совсем не хочется, метку я оставлю свою.

Цит лишь кивнул, соглашаясь с собеседником. Всё равно, лучше так, чем умереть.

Астерот, не желая заниматься резьбой по коже, решил поступить иначе. Материя Тьмы ответила на зов, поднявшись из глубин его Души, и начала концентрироваться между его ладоней. Сначала полупрозрачный, с каждой секундой шар из чёрного дыма становился всё плотнее и непрогляднее с каждой секундой. Он забрал немного Материи из прутьев клетки, чтобы проверить твёрдость принципов и чести полуэльфа, и остался доволен, не увидев попыток сбежать.

Наконец, завершив формирование необходимого ему плетения внутри шара, Астерот резким движение насадил его на ладонь Цита. Тот скривился, но руку не убрал. Светило в небе вновь скрылось за облаком, погрузив лес в непроглядную черноту, и Астерот больше чувствовал происходящее с Цитом, чем видел.

Материя растеклась по ладони, образуя некое подобие плотно прилегающей перчатки. Она обволокла пальцы, ладонь, в некоторых местах стекла на запястье. Тьма тонким слоем прилипала к коже, обтягивала её, и вгрызалась в плоть, забираясь так глубоко, насколько могла. Рука от этого, пожалуй, должна была разрываться от боли: ткани в одних местах подсыхали, в других отмирали, в третьих подгнивали. В некоторых точках случалось так, что эти эффекты совпадали.

Кровь, которой Астерот капнул совсем немного, служила скрепляющим элементом для заклинания. Она не давала распасться сложному плетению, о сохранности которого Астерот не очень сильно заботился. Главное, чтобы хоть немного Материи в виде следа осталось, а остальное уже не так важно.

Материя продолжала разъедать плоть, кое-где даже дойдя до кости. Так, большой палец был почти насквозь пробит Тьмой, средний и мизинец были примерно в том же состоянии.

Экзекуция продолжалась около десяти минут. Когда последняя капля Материи впиталась в плоть, Астерот при помощи оставшейся после эльфов Материи Жизни нарастил Циту плоть, чтобы рука не выглядела совсем уж ущербно. Ему даже показалось, что что-то помогало в этом процессе, как будто прогнившая ладонь его жертвы сама стремилась восстановиться, но делала это настолько слабо, что её бы потребовалось немало времени на это. Итоговый результат был весьма, кхм, интересным.

Кожа от запястья и до кончиков пальцев посерела, сверкая всего двумя крошечными светлыми пятнами на костяшках безымянного и указательного пальцев. Ногти на пальцах потемнели и затвердели, немного удлинившись. Ладонь сморщилась и внешне даже немного уменьшилась, став напоминать ладонь одного из Иссушённых. Материя попала в вену, и теперь почти до самого локтя у Цита тянулась чёрная полоса. Рваные края на запястье создавали ощущение, что посеревшее запястье ему пришили, настолько чужеродно оно смотрелось на фоне светлой кожи всего остального тела.

Заключённый, увидев такую метаморфозу собственной руки, испуганно выдернул её из хватки Астерота. Он выставил её перед глазами и таращился на неё, сгибая и разгибая пальцы, крутя ею.

– Что ты со мной сделал... – шептал он, не сводя взгляда с омертвевшей кожи и истончившихся пальцев. – Я же теперь почти как они... – его голова дёрнулась в сторону Иссушённых, так и стоящих в ожидании приказов, но он не смог пересилить себя и всё-таки посмотреть на них. – Но ты не убил меня, сохранил мне жизнь, пусть омрачённую Тьмой в моей руке, и я благодарен тебе за это.

Смотрите-ка, всё-таки признался!

Лира, на протяжении всего ритуала стоявшая неподвижно, теперь осмелилась подойти и взглянуть на его итог. Она пыталась сдержать свои эмоции, вызванные видом исказившейся ладони их эльфийского проводника, но не смогла: сбившееся дыхание выдало её шок. Астерот же, решив закрепить назидательный элемент, прикоснулся к кулону с ангельской кровью на шее и, взяв немного моей энергии, начал, пытаясь впечатать каждое слово в разум Цита:

– Я запрещаю тебе пытаться как-либо вылечить это. Пусть моя метка навсегда останется напоминанием о том, до чего может довести твоё преступное легкомыслие.

Взмах рукой, и Материя, из которой состояла импровизированная тюрьма, распалась, частично впитавшись обратно в Астерота. Освобождённый Цит стоял, пытаясь побороть бешено стучащее сердце. В его голове хаотично мельтешили мысли о возможном побеге, прерываясь всплывающими образами того пугающего ритуала, что творил совсем недавно Астерот. Потом он снова возвращался к идее сбежать отсюда, но попробовав пошевелить ногой, понял, что не может. Словно специально ля него светило вышло из-за облака, и он смог разглядеть, что мешало ему ходить.

Это была трава! Трава вперемешку с несколькими вылезшими из-под земли корешками опутывали его ноги, и он готов был согласиться с чем угодно кроме того, что это могло быть чем-то иным, а не помощью Леса. Конечно, ему самому очень хотелось верить в то, что Лес его не оставил, но сомнения всё же были. Хотя... не мог же он, в самом деле, закопаться в землю в попытках спрятаться от той боли, что совсем недавно рвала его руку на куски? Значит, не зря он напал на Тёмного: так должен был поступить любой настоящий эльф, правильно сказал тот умерщвлённый Астеротом дозорный. И пусть снова рисковать, нападая на Астерота, Цит не хотел, ведь пожить ещё всё же хотелось, он понял, что на верном пути. Надо просто продолжать следовать чести и перестать-таки поступать как нечто среднее между эльфом и обычным человеком, а взрастить в себе настоящие честь и достоинство, и тогда природа вновь начнёт слушать его.

Астерот же отошёл к тому дозорному, про которого сейчас вспоминал Цит, и поднял над ним руки. Поцарапав ладонь о рапиру, он в который раз за эту ночь пролил собственную кровь на покойника. Пятнадцать минут кропотливой работы над созданием псевдодуши, два десятка кровавых кристаллов, вживлённых в чужое тело, приемлемое в общем количество Материи, и перед ним стоял очередной Иссушённый. Этот, кстати, тоже немного сопротивлялся вкладыванию в него Тёмной Души, но его сопротивление было настолько незначительно, что можно даже сказать, что его не было.

Зато, в этом Иссушённом Астероту тоже удалось немного искажённо, но всё-таки воссоздать способность эльфов обращаться к Лесу, и теперь у него было аж двое таких эльфов, что не могло не радовать.

Пока Цит отходил от недавно с ним произошедшего озарения, Астерот выстроил всех своих воинов в ряд. В итоге у него получилось четыре лучника, один мечник и его гордость – эльфийка-убийца. Но их опасную красоту нарушало одно: у кого-то сквозные, а у кого-то нет – дыры в доспехах и телах. И если доспехи Астерот зарастить никак не мог, то серую плоть вполне мог заставить закрыть раны.

Присев и проведя пальцами по траве, он выпустил немного Материи. Повинуясь его воле, она выстроилась в полую внутри удлинённую пирамиду со спиленным острием. Растянув её наподобие шланга, Астерот включил то, что у меня на родине назвали бы пылесосом. Опять, что ли, Лира с моей энергией балуется? Да, действительно: при помощи моих сил она ворошила собственную память, решив продолжить работу над своим бестиарием. Поражающее расточительство!

Так вот, вернёмся к Астероту. Матерчатый пылесос работал почти как наш, только высасывал он нужную ему Материю Жизни и вместо того, чтобы складывать её куда-нибудь, заливал ею дырявых Иссушённых. Те, в свою очередь, поглощали её как пылесосы поменьше, и направляли её по своим Матерчатым каналам прямо к ранам. На удивление, по всем канонам обещавшая быть Светлой и доброй, помогала сращивать пропитавшуюся Тьмой плоть частично живого воинства. Интересно, правда, как до такого Матерчатого конструкта смог додуматься Астерот?

А дыры в телах воскрешённых им эльфов затягивались, пусть и не совсем с той скоростью, с какой ему бы того хотелось. Кажется, даже доспехам немного перепало, и отверстия в них тоже совсем немного сузились. Матерчатый пылесос Астерота стремительно осушал траву на поляне. Растительность на входе во владения эльфов постепенно угасала, серела, лишаясь питающей её Материи Жизни, но Астерота это не сильно волновало, а Цит, по крайней мере сейчас, навряд ли бы осмелился ему перечить.

Через какие-то двадцать минут Иссушённые вернули себе относительную целостность, а трава в радиусе десяти мертов вокруг Астерота слилась с мраком ночи, перестав хоть как-то выделяться. Тёмный оглядел свою работу, улыбнулся и развеял свою конструкцию. Развернувшись к Циту и Лире, он кашлянул, обращая на себя внимание.

– Пошли. Цит, веди нас в ваш лагерь. Будем либо помогать, либо добивать, определимся на месте.

Если алхимику его слова про убийство и не понравились, то внешне он этого никак не показал. Достав из пространственного кармана карту, он сверился с ней и кивнул, показывая, что примерно понимает направление, куда им надо идти. Лира прыжком поднялась с земли и встала рядом с ним. Астерот подошёл чуть поближе, и весь их строй по его приказу окружили Иссушённые. Теперь можно было не бояться того, что какой-нибудь незамеченный эльф сможет подскочить к ним со спины и убить: верные слуги Астерота неустанно крутили головами по сторонам, внимательно следя за всем вокруг.

Также, на некотором расстоянии от них ходила кругами ушедшая в невидимость Убийца, тоже готовая при необходимости выпотрошить кого-нибудь, решившего на них напасть. Другого способного общаться с природой Иссушённого Астерот поставил около себя, чтобы по возможности за ним приглядеть. Жалко будет, если его вдруг убьют.

– Вперёд, чего стоим?

Глава VII. Кукловод

Однообразные деревья уже слились для Астерота в сплошную коричнево-зелёную стену, закрывающую его от остального мира. Кое-где мелькали кусты, они чуть разбавляли бесконечный лес, вносили хоть немного разнообразия.

Ещё в лесу было тихо. Стояла почти абсолютная тишина, лишь изредка разрываемая хрустом веток и криками испуганных птиц. Где-то там, за однообразными деревьями, шастали Осквернённые, один раз Убийца даже заметила чью-то тень вдалеке. Её прекрасное зрение не могло дать осечку, поэтому Астерот предположил, что-то существо обладало чем-то вроде плохонькой ауры невидимости. Значит, Осквернённые эльфы не были обделены магическими талантами, и это немного усложняло задачу. Но мысли Астерота занимало другое.

Только сейчас он задался вопросом, который раньше в его голове если и возникал, то быстро сменялся более насущными вопросами. Оказывается, раньше его совершенно не смущало, что он понимал тех же Демонов, Немёртвых, хотя говорить они должны были на разных языках. Не беспокоила его и мысль о том, как его могли понимать, ведь всё это время говорил он не на всеобщем, а на своём родном языке. Ну, в силу своего бурного прошлого он поверхностно знал Светлое наречие, эдакий «секретный» язык Светлых, которые в большинстве случаев предпочитали всё-таки разговаривать на всеобщем. Конечно же, не знать похожее по назначению Тёмное наречие он не мог, ведь родители его были настоящими Тёмными и обучили его.

Но демонический он не изучал и знать никак не мог! Ладно, если предположить, что нежить разговаривала на всеобщем по причине своего разнородного происхождения, становится одним языком меньше. Но проблема демонического остаётся нерешённой, ведь с жителями Инферно Астерот до недавнего момента не общался, он же не демонолог какой-нибудь.

Чтобы обуздать своё удивление, граничащее с шоком, он попытался разобраться. Языки он изучал ещё в Тирии, с момента его переноса в Витер обучением не занимался. Мелькнула мысль, что с его «развоплощения» прошло не так много времени, вряд ли больше недели, но он отмёл её как неважную. Перед глазами вспышками появлялись картинки-воспоминания о жизни в этом мире. Бесконечные пещеры, сложный портал, побег из Испытательного Полигона, Светлый город… Метка, поставленная ему на Душу странной сущностью, которая с тех пор не переставая влияет на него и его окружение. Так почему это существо не могло наложить на него специальное заклинание, что-нибудь вроде знания всех языков в мире?

Но нет, это глупо. Вряд ли есть такое заклинание, ведь, скорее всего, чтобы его создать, надо самому знать все эти языки. Хотя, если это существо достаточно сильно, оно может учить целые языки, но знать все не может абсолютно точно.

Вдруг из омута мыслей его выдернул вспыхнувший в голове образ. Убийца отбежала чуть вперёд, чтобы заранее разведать обстановку, но заметила эльфа, вооружённого, как и самый первый встретившийся им, двумя изогнутыми мечами. Он стоял к ней спиной, и Модифицированная Иссушённая смогла подойти ближе и уловить целый букет неприятных запахов, явно свидетельствующих, что процессы жизнедеятельности в его теле нарушены. Осквернённый, не иначе.

– Стойте. – Тихо сказал Астерот, стараясь не привлекать внимания замершей впереди твари. Лира и Цит послушно остановились, верные Иссушённые замерли ещё при первой мысли Астерота. – Впереди Осквернённый. Не знаю, один он или их несколько, но сейчас узнаю.

Прикрыв глаза, Астерот попытался достучаться до сознания Убийцы. Обычных Иссушённых он мог с лёгкостью брать под контроль, а с модифицированными ожидал трудностей, но нет. Псведодуша спокойно впустила мага в себя, открыв полный доступ к телу. Но он не хотел переноситься в другое физическое вместилище, он просто хотел посмотреть на мир чужими глазами.

Перед ним расцвела яркая картинка леса, теперь он слышал, как и бывшая эльфийка, почти всё вокруг. Хищно осклабившись чужим ртом, Астерот приказал голове повернуться. Осмотрев деревья вокруг, понял, что Осквернённый один. Не могли же его собратья сливаться с листвой, они ведь не считаются Лесом за эльфов, ведь так?

Решив испробовать возможности Убийцы, сделал несколько резких шагов вперёд. Картинка перед глазами смазалась из-за того, что быстрое тело Иссушённой, получившее дополнительное ускорение за счёт заклинания, вплетённого в структуру Псевдодуши, двигалось быстрее обычного человека.

Осквернённый, услышав, что к нему кто-то идёт, обернулся. Один глаз его был пробит тонкой веткой, до сих пор торчащей из глазницы, левой щеки он где-то лишился, и поэтому сейчас через дыру выглядывали подгнивающие зубы. Его кожа была абсолютно прозрачной, как будто крови в теле вообще не осталось. Казалось, что мечи, сжатые в безвольно повисших руках, должны просто-напросто выпасть из омертвевших ладоней, но Осквернённый крепко их держал. Его пальцы, в которых можно было рассмотреть даже мельчайшие косточки, обманчиво выглядели слишком хрупкими.

Заинтересованно посмотрев на Иссушённую левым глазом, эльф наклонил голову, и сквозь дыру в зубах на его лицо выполз чёрный паучок. Астерот скривился и послал Убийцу разделаться с ним как можно быстрее.

Острые когти вспороли и стеклянную кожу Осквернённого с такой лёгкостью, будто рвали обычный платок. Крови, как Астерот сразу подумал, у существа не было. Но что его удивило, так это то, как быстро эльф смог среагировать на повреждение тела. Лицо, покрытое тонкой плёнкой кожи, смялось, и через секунду в глаза Изменённой полетел сразу десяток мелких насекомых. Веки рефлекторно сомкнулись, не давая жукам попасть в глаза, и полуживой эльф этим воспользовался. Он молниеносно отпрянул, выходя из зоны досягаемости Убийцы, и перерезал ей грудь двумя взмахами мечей.

Бывшая эльфийка, взвыв, кинулась на ушедшего из-под удара врага, и рядом с Астеротом испуганно сжалась Лира, услышав дикий вой Изменённой. Да, эльфийского в творении Астерота осталось совсем мало, зато на смену обыкновенной красоте пришла боевая мощь. Вновь перенеся сознание к Иссушённой, Тёмный увидел, как когти без труда прорывают тонкую кожу плеч, добираются до костей и с хрустом ломают их. Руки повисают, не в силах поднять меч, и Убийца, торжествующе зарычав, тянется к шее врага, чтобы одним укусом оборвать его существование. За мгновение до укуса Осквернённый убирает голову, подставляя под зубы чёрную артерию. В голове вспыхивает тревожная мысль о том, что это ловушка, и он вихрем врывается в Псевдодушу. Тело на секунду замирает с открытым ртом, и эльф, не дождавшись последнего укуса, сам кидается навстречу острым клыкам.

Теперь уже Астерот откидывает голову назад и закрывает рот, опираясь ногой о тело врага, вырывает когти и немного мышц из плоти. Прозрачное тело отлетает, врезаясь в дерево. Тёмный подносит чужие руки к глазам и видит, что кровь Осквернённого уже несколько подточила их. По краю когтей теперь шла тонкая фиолетовая полоска, а сами они вместе с пальцами теперь казались хрупче, чем были до этого. Сплюнув, Астерот приказывает Убийце возвращаться и вылетает из её Души.

***

Эльф с продырявленными плечами поднимается, жутковато улыбаясь целой правой щекой, и неспешно устремляется за Иссушённой. Фиолетовая кровь, стекая из пробитых плеч, ровными линиями течёт по предплечьям к запястьям и попадает на мечи, всё ещё сжимаемые обездвиженными пальцами, и с них капает на землю, оставляя неровный след. В искорёженном разуме бурлит праведный гнев за то, что кто-то посмел повредить его тело, и с каждой секундой намерение отомстить крепнет.

Раненый взмахивает рукой. Несмотря на то, что совсем недавно они безвольно висели, теперь они двигаются без видимых усилий. Эльф ещё раз машет и добавляет к жесту тихое утробное рычание. Скудное сознание, разорванное бушующей в Душе Скверной, зовёт сородичей. В белом глазу проявляется на мгновение страх, когда он понимает, что рядом никого нет, но тут наконец-то слышит тихое дыхание своего собрата. Он рядом. Они рядом! Он не один, уже не один…

Раненый поднял руки и коснулся пальцами висков. Незримая волна пошла во все стороны от его тела. Слабая, но её силы было достаточно, чтобы взять под контроль десяток его сородичей. Те замирали, борясь с рвущейся в них чужой волей, но быстро проигрывали и опускали головы. Он стоял, испуская эти волны, пока не понял, что подчинил себе всех ближайших к нему существ.

Через минуту он был связан с семью Осквернёнными. На его зов откликнулись матёрые, закалённые боями монстры, утратившие почти всё то, благодаря чему могли называть себя эльфами. Его новый рёв подхватили семь глоток, и вместе они слились в единую симфонию. Единение свершилось.

***

Убийца за крайне малое время сумела оказаться рядом с Астеротом. Сомкнувшие круг Иссушённые пропустили её, и сейчас эльфийка стояла перед магом, внимательно осматривающим её повреждения.

– Кто её так? – Не удержалась Лира, глядя, как Тёмный обследует длинные когти эльфийки.

– Осквернённый. – Вместо него ей ответил Цит. – Вот этот, который сейчас к нам плетётся, да?

Иссушённые, молчаливыми истуканами замершие вокруг отряда, подтвердили догадку Цита, и Тёмный кивнул:

– Да, этот.

– Не повезло нам… – Прошептал алхимик, делая шаг назад. – Он не один. Такие редко ходят одни.

– Какие «такие»? – Спросил, насторожившись, Астерот. Но Цит не успел ему ответить: в стоящего сбоку от него Иссушённого влетел Осквернённый, едва не повалив того на землю. Продавшийся Скверне эльф уже больше походил на типичного Осквернённого, нежели тот прозрачный: толстая кожа, небольшая неаккуратно сделанная заточка, яростный взгляд почти абсолютно фиолетовых глаз. Тёмный, выругавшись, прикрыл глаза, чтобы точнее контролировать действия своей маленькой армии.

Пострадал лучник, но лук не поломался. Выделив ему мечника, Астерот переключил внимание на другую стычку. С другой стороны их терроризировали сразу трое Осквернённых, действуя на удивление слаженно. Воинов у него больше не осталось, поэтому он приказал отложить луки и выхватить, у кого они были, кинжалы. Эльфы оказались очень продуманными воинами: почти у каждого лучника в доспехе прятался небольшой заточенный нож.

Всем троим не повезло: среди них не было ни одного «умника», и поэтому они взялись за руки. Свою Материю Астероту было жалко, да и испробовать возможности Иссушённых всё-таки необходимо. Переплетя серые пальцы, обескровленные мертвецы начали читать заклинание, глядя на беснующихся перед ними Осквернённых. Твари не делали попыток напасть, напротив, они скакали, взрывая землю ногами и руками, закапывались в траву, один, особенно сумасшедший, попытался запрыгнуть на дерево.

Убийца сигнализировала о приближении ещё троих. Они неслись с незащищённой спины, совершенно не заботясь о скрытности. Отправив её разделаться с ними, – он надеялся, эльфийка окажется на это способна, – переключил внимание на мечника и лучника.

Боец, используя остатки талантов своей прошлой жизни, уже умудрился отрубить руку твари. Но из культи, обрубленной чуть выше локтя, сразу начала расти новая рука. Это же какой силы у него регенерация?! Лучник, бросив свой лук за его ненужностью, аккуратно резал Осквернённого, метя в лицо. Кто сможет драться с выколотыми глазами? Правильно, никто. Одобрив тактику этих двоих, Астерот переключился на троицу заклинателей.

Прозвучали последние слова заклинания, и возникшее перед ними плетение вспыхнуло, напитывая их тела мощью. Если нет оружия ближнего боя, что мешает им самим стать оружием? Движения Иссушённых стали быстрее, они стали лучше реагировать на приказы Астерота. Подлетев к тому, что недавно пытался запрыгнуть на дерево, они несколькими слаженными ударами свернули ему шею и выбили глаз. Но голова скоро вернулась на своё место, а в опустевшей глазнице за считанные секунды вырос новый. Как это возможно? Неужели все Осквернённые обладают такой регенерацией?!

Убийца устроила своим трём тварям настоящую кровавую баню. Она металась от одного к другому, зацепив по пути третьего, и рвала всё и всех направо и налево. Во все стороны летели обрывки одежды, куски плоти, но раны зарастали, не давая Иссушённой никакого преимущества. Она даже призывала силу Леса, но тот слишком неохотно и слабо реагировал на неё, выпуская лишь несколько корешков под ноги Осквернённым.

Цит, оглядевшись, с мечом наперевес побежал к стоящему чуть поодаль от сражения Осквернённому с пронзёнными плечами. Услышав движение рядом с собой, Астерот открыл глаза, ослабляя контроль над Иссушёнными. Ничего, они и сами смогут продержаться, не маленькие.

Лира прицелилась и выстрелила из зачарованного арбалета. Светящаяся оранжевым стрела по красивой дуге пролетела мимо дерущихся Иссушённых и Осквернённых и вонзилась прозрачному во второй глаз. Тот картинно взмахнул руками и смешно осел на траву, а его собратья, бросив идею порвать Астеротову армию, ринулись наперерез Циту. Полуэльф, оглянувшись, махнул рукой, и – чудеса! – перед преследователями из-под земли вырвались ветки и корни, образовавшие в итоге нечто вроде баррикады. Тёмный, микропорталом прыгнув поближе, окатил Осквернённых волной Тьмы, заставляя их тела скукожиться и местами почернеть, а добежавшие Иссушённые накинулись на них с новой силой.

Под рычание и визги Цит добежал до ослеплённого эльфа. Тот повернул голову в его сторону и попытался прикоснуться пальцами к вискам, но был остановлен двумя взмахами меча. Лишь две кисти шлёпнулись на траву рядом с ним.

– Сдохни, нечистая тварь!

Занесённый над лысеющей головой меч сверкнул оранжевым, как у прошлого владельца, и опустился, слившись в единый росчерк. Череп раскрылся, брызнув во все стороны фиолетовой жижей, и мёртвое тело шлёпнулось на спину. Скверна продолжала сочиться из пробитой головы, расползаясь вокруг неё извращённым подобием нимба. Цит тяжело дышал, не в силах поверить, что только что смог воспользоваться ещё одной прошлой своей способностью. Оружие, предназначенное для Суда, грело ладонь.