Текст книги "Стражи Леса (СИ)"

Автор книги: Фантом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Что вы здесь делаете?

После его слов в землю рядом с Астеротом слева и справа вонзилось сразу две стрелы, подтверждая опасения Тёмного о враждебности их собеседников. Ярко-красные перья на концах стрел также объясняли это вполне доступным языком.

Глава IV. Незваные гости, грызите собственные кости

– Я не собираюсь отвечать на вопросы того, кто считает ниже себя хотя бы представиться. – Астерот поднял голову, медленно собирая в ладонях Материю. Так, сверху минимум два лучника, значит, иглы создать лучше три, чтобы всем хватило...

– Не вижу смысла представляться перед Тёмным отродьем, взявшим в рабство моего собрата и тем самым запятнавшим его честь. Отныне вы оба приговорены к смерти!

Эльф, а это был именно он, выхватил из ножен второй меч и со свистом рассёк перед собой воздух. Сталь окуталась оранжевым сиянием, и, наверное, что-то должно было произойти, но Цит оказался быстрее своего собрата. Он резко ударил по ногам, от чего самопровозглашенный судья пошатнулся, въехав лбом в собственное заклинание, оставшееся висеть в воздухе после того, как разъехались мечи. Астерот, поняв, что поговорить не удастся, уже не скрываясь соткал сразу четыре иглы. Одна полетела в устоявшего-таки на ногах воина, две другие отправились туда, откуда, по мнению Астерота, прилетели стрелы, и последняя осталась в запасе. Две иглы попали: воин, схватившись за продырявленное сердце, кулём упал в траву, и лучник, сидевший на дереве, с пробитой головой тоже рухнул вниз. Ещё один сейчас, вероятно, готовился пустить в него стрелу, но в дело вступила Лира, двумя на удивление точными выстрелами сбив стрелка с его ветки. За считанные секунды они убили троих разведчиков – очень даже неплохой результат.

Подойдя и посмотрев на результат работы Лиры, Астерот поморщился. Щеку стрелка, видимо, рассекло обычной стрелой, а зачарованная сейчас торчала из глазницы лучника. Да, с этим уже не поговоришь. Жалко, что Микторат остался у себя дома. У Астерота, конечно, остался небольшой запас Материи Смерти в рапире, но ему было слишком жалко тратить её на обычного разведчика.

– Жди, отродье... – прохрипел выживший каким-то чудом эльф, будто услышав, что Астерот думает о нём. – О тебе уже... Зна...

– Сдохни уже. – Астерот, не собираясь смотреть на театральную смерть воина-артиста, добил того оставшейся иглой. Со сквозной дырой в черепе даже при чудесном излечении выжить невозможно.

Астерот отправил Шианхута копаться в трупах, и через некоторое время он стал счастливым обладателем карты леса, двух остро заточенных мечей и двух длинных деревянных луков с металлическими вставками, в комплекте с которыми шло три десятка стрел. Меч, лук и десяток стрел он отдал Циту, так как сам в жизни ни разу не стрелял, а драться вблизи не хотел, а остальное отложил к ближайшему дереву.

– А, и возьми с одного из них броню. – Астерот ткнул картой в лежащего перед ним лучника. – И колчан.

– Н-но...

– Что «но»? Хочешь, чтобы тебя убили? – с вызовом спросил Тёмный, подняв на алхимика глаза. – Хорошо, первый шаг за тебя сделаю я. – Тёмный махнул рукой, и небольшие шарики из Материи Тьмы влетели в застёжки на лёгком доспехе лучника. Ремешки и бляшки тут же повисли, расстегнувшись. – Не заставляй меня переодевать тебя насильно. Переодевайся, мы подождём.

Цит стоял и смотрел на Астерота широко раскрытыми глазами, в которых застыло непонимание. Предложение надеть броню его умершего сородича шло вразрез со всеми представлениями чести и достоинства, которые с детства взращивались в нём, и которые он так старательно воскрешал в себе во время дороги. Но в итоге полуэльф сдался, не в силах сопротивляться злому взгляду Астерота. Он подошёл и начал с брезгливостью и осторожностью одновременно снимать доспех с убитого Лирой стрелка.

В это время Астерот стоял, скрестив руки на груди, и пытался найти в себе хоть каплю отвращения к своим действиям. Но он не чувствовал в себе ничего, кроме злости на то, что кого-то пришлось заставлять выполнить его волю. Его прошлое Я вырывалось из-за Барьера, пытаясь вновь сделать его таким, каким он был до перехода в Витер. Властным. Жестоким. Сильным.

Где-то там, в глубинах его внутреннего мира, металась небольшая его часть – Астерот новый. Пусть он тоже был не самым добрым существом, но точно не стал бы требовать от эльфа-провожатого полной покорности. Но эта его часть была настолько слаба, что не могла ничего сделать, кроме как смотреть на то, как Астерот старый медленно входит в свои права.

М-да. Не рассчитал я, что своими попытками перетянуть его к нам лишь больше вовлеку его в собственные метания. Но кто мог предположить, что своими попытками сбежать он сможет каким-то образом поломать свой Барьер? Восстановить ему его, что ли, как-нибудь... Но ладно, пока пусть так будет. Так, в конце концов, даже интереснее.

Наконец, спустя десяток минут, половину из которых Цит боролся со своей благочестивой эльфийской половиной, полуэльф вышел из-за толстого дерева в чужой броне. Зеленоватый нагрудник из эльфийского металла сидел на нём так, будто делали специально для него. Наплечники, стащенные с мечника, выбивались из общей композиции своим серебряным отливом, но не сползали, это уже хорошо. Лук, также отобранный у мертвеца, Цит держал в руках, а колчан с почти тремя десятками стрел повесил за спину. У воина позаимствовал ещё и кинжал, который убрал в ножны, прицепленные на пояс.

– Ну, другое дело! – улыбнулся Астерот. – Теперь тебя хотя бы не убьёт первая стрела. Иди посмотри карту, я ничего не понимаю в ваших каракулях.

Цит взял протянутый ему пергамент и с интересом всмотрелся в рисунки. Изображение леса с незначительными ориентирами в некоторых местах было закрыто пометками: кругом, квадратом и ромбом. Рядом с фигурами красовались подписи на эльфийском. Кругом обвели лагерь, квадратом были обозначены руины, под ромбом уже другой эльф, судя по более резкому почерку, написал «Осквернённые». Первая пометка располагалась ближе к центру карты, вторая – к верху, третья ютилась в правом нижнем углу. В схематичных обозначениях с трудом, но возможно было узнать некоторые ориентиры, как, например, упавшие друг на друга деревья, под которыми они до сих пор стояли. Если верить карте, «ворота» в эльфийские владения были около левого нижнего угла пергамента. Осталось только выяснить масштаб...

Озвучив свои наблюдения Астероту, Цит попытался незаметно, как ему казалось, подцепить пальцем чужую броню. Ему было дико и мерзко ходить в доспехе покойника, и потому он думал, что, может, получится «случайно» порвать ремешки-крепления и оставить его тут? Но Астерот заметил это движение и усмехнулся:

– Ха! Оставь свои принципы. Нас не выгонят из леса только потому, что мы обворовали трупы. Да им плевать на собственных мертвецов, не так ли?

Он на пятках развернулся, прошелестев плащом по траве, и, сформировав плеть из Материи, хлестнул ей по дереву позади него. Материя высекла из коры искры, которые, начав падать, тут же с чем-то столкнулись, и этот кто-то зашипел, тряся обожжённой рукой.

– Покажись!

Астерот дёрнул ладонью, и Материя пошла рябью, переходя в один из своих Аспектов. Лунный Аспект был разновидностью заклинания истинного зрения, весьма сносно справляясь со снятием невидимости. Как только покрывшаяся серебристым налётом Материя соприкоснулась с телом невидимки, крупинки Аспекта попали на заклинание, и перед ними появился силуэт. Хлестнув ещё два раза, Астерот полностью сбил невидимость с молодой ещё эльфийки, зажавшей в дрожащих руках два коротких кинжала.

– Н-не п-подх-ходи, а т-то п-пожал-леешь! – заикаясь, она сделала шаг назад и упёрлась в дерево. Тогда разведчица выставила впереди себя оружие, будто и вправду веря, что Астерот испугается. Тёмный с интересом всматривался в обрывки плетений вокруг неё. Невидимость вешал явно опытный маг: хитросплетения Матерчатых каналов, пусть и в разрушенном состоянии, внушали уважение. Он бы вряд ли заметил невидимку, если бы не хрустнувшая под её ногой ветка.

– Пожалею? – Астерот выгнул бровь, сделав шаг ближе. – Я, чтоб ты знала, ни о чём не жалею. Могу тебя пожалеть, если надо.

– Т-ты н-не пос-сме-ешь... – нервы жертвы начали сдавать. И как таких в разведку берут?

– А давай ты мне кое-что расскажешь, и, может быть, выживешь? – хищно улыбнулся Тёмный, развеивая Аспект. Почти прозрачным туманом он стелился по земле, позволяя почувствовать, есть ли рядом с ними ещё невидимки. Прошло несколько секунд, и вся небольшая полянка между деревьями оказалась покрыта туманом. Никого больше не было, и Астерот, обрадовавшись, продолжил. – Такая, как ты, должно быть, очень сильно должна хотеть жить, правда? Ты ведь так молода... – Решив окончательно довести девушку, он провёл пальцем по её щеке. Сзади шумно выдохнула Лира, Цит смотрел на него ошалелыми глазами.

– Я... я могу убить теб-бя, отр-родье! – в голосе невидимки послышалась сталь, но надолго её не хватило. – Мои кинжалы легко вспарывают плоть! – она даже заикаться перестала, воспылав праведной яростью.

– Меня такими зубочистками ты даже не тронешь. – Астерот качнул ладонью перед глазами девушки, и лезвия её оружия окутались Тьмой. Он последовательно ткнул в них пальцем, и они отвалились от рукояти. Тут внутренний стержень эльфийки всё-таки сломался, она поняла, что ничего не сможет противопоставить этому человеку. На любой её аргумент найдётся разрушающее заклинание, которое когда-нибудь может попасть и в неё.

– Я... – по бледной щеке поползла некстати выкатившаяся слеза. – Я согласна с вашим пред-дложением.

Склонив голову, разведчица смиренно ожидала последующих действий Тёмного. В один миг она осознала, что ничего дороже жизни у неё нет и не было, так что пусть он делает с ней, что захочет, главное, чтобы она осталась жива. Из глаз эльфийки текли слёзы, но она не видела смысла их скрывать.

Вдруг лёгкое дуновение ветра донесло до неё чьи-то слова: «Не покорись тёмной твари, и нетронута будешь». Но, судя по всему, чужое послание услышал и Астерот, потому что сначала замер на несколько секунд, а потом повернулся туда, откуда подул ветер, и выпустил веер Материи. Эльфийка испуганно закрыла лицо ладонями, молясь Мученице, чтобы её не задело, и она осталась жива.

А Материя, словно голодная охотничья собака, остановилась, выкатываясь в разные стороны клубами, больше похожими на щупальца, и, наконец, кинулась на ближайшее толстенное дерево, цепляясь отростками-щупальцами за ветки. Часть сознания Астерота переместилась в Материю, чтобы лучше ей управлять, и в итоге к посланному по их Души эльфийскому снайперу, засевшему на толстой ветви, вылетело размахивающее щупальцами чудище.

– Сохрани меня, Мученица! – почти в одно слово выпалил эльф, выпрямившись и шагнув вперёд. Тьма и Астерот с интересом смотрели на падающее тело, каким-то чудом схватившееся за ветку почти у самой земли. Вспыхнув чёрным пламенем, щупальца Тьмы устремились за неудачливым самоубийцей, чтобы застать того в попытке перескочить с одной ветки на другую. Тело эльфа пронзил десяток острых пик, и он, дёрнувшись, всё-таки упал в траву, громко стукнув шлемом о корень дерева.

Невидимка, до сих пор стоящая тише воды, ниже травы, вздрогнула. Отродье только что убило её собрата, даже не сдвинувшись с места. Ноги её предательски задрожали, и она осела на землю. Подумать только, она жива до сих пор только по его милости...

– Возвращаясь к тебе, моя хорошая, сразу хочу спросить: сколько вас? А то вдруг я уже всех ненароком перебил. – Астерот повернулся к заложнице. Глаза его светились мрачным торжеством. Эльфы падали замертво от его заклинаний с такой лёгкостью, что Тёмный даже начал корить себя, что не пытался принять свою чёрную сторону раньше. Подумать только, сколько времени можно было бы сохранить!

– Нас около тысячи... было, – она не смогла удержаться, и в голос её добавились траурные нотки. – Теперь, наверное, около трёхсот. А после Вас, думаю, даст Мученица, эльфов десять выживет.

– С чем связан резкий спад вашей численности?

– Недавно на лагерь напали Осквернённые... Я, когда узнала об этом, была на полпути туда, и струсила, не решилась вернуться обратно. Все эти, должно быть, тоже... – эльфийка обвела дрожащей рукой лежащие на земле трупы и всхлипнула, смешно сморщив аккуратный носик. – Продавшиеся Скверне эльфы становятся так сильны, что нам с ними не совладать, так что я не уверена, что в лагере выживет больше половины эльфов. Если только Жрица нам поможет...

– Кто такая эта жрица?

– Жрица... – это слово даже сейчас пробудило что-то тёплое внутри неё, несмотря на то, что она сидела на допросе и невероятно сильно боялась сидящее перед ней отродье Тьмы. Казалось, скоро всё закончится, она вернётся к себе домой, заживёт обычной жизнью, но нет. Этим мечтам не суждено было сбыться. – После того, как мы попали сюда, она стала для нас всем. Благодаря её магическим способностям мы окрепли, смогли осесть в этом лесу, именно её сила поддерживает защитные чары.

– Сколько Осквернённых эльфов и почему они так опасны?

– Никто не знает точного их числа, но не больше пяти сотен. Когда мы оказались здесь, нас было под три тысячи, многие погибли в первые месяцы нашего существования в этом проклятом мире. Треть нас сразу откололась, образовав, как оказалось, тайный культ Скверны. Культисты легко добивались успеха в любых начинаниях, всегда возвращались с охоты, нагруженные добычей. Но за это они заплатили тем, что понемногу начали разлагаться внутренне. Скоро их перестал слушать Лес, с ними не говорили звери, от них отвернулись птицы, а самое страшное, они потеряли Материю Жизни. Именно из-за неё мы можем так долго жить, оставаясь молодыми и сильными. Без неё они стали похожи на гнилых стариков, потому что многим было за триста, а больше половины жили больше пятисот лет, и тогда они обратились к своей новой покровительнице. Скверна дала им страшную силу, позволила вновь ожить, заменила им Материю. Но за это она потребовала суровую цену: тела Осквернённых менялись: у кого-то вырастали новые руки, ноги, головы; кто-то лишался рассудка, становясь слепым оружием на поводу у Скверны; третьи становились жертвами бушевавших в их Душах жестокости и злобы. Жрица до последнего терпела культ у себя под боком, боясь потерять большую часть эльфов этих лесов, но этого вынести она не смогла. Она собрала оставшихся эльфов, верных ей и Великой Мученице, и они напали на Осквернённых. Сколько тогда полегло, лучше не вспоминать, но результатом той страшной Кровавой Ночи стал исход Осквернённых в их новое прибежище. На некоторое время они затаились, мы подумали, что прогнали их насовсем, но недавно они вернулись. Вторую Ночь пережила ещё меньшая часть эльфов. С тех пор вот уже двести лет по Лесу нельзя ходить поодиночке, ведь здесь бродят эти твари. За время своего изгнания им стало окончательно чуждо всё эльфийское, и сам Лесс ними борется, пусть и не так быстро, как хотелось бы.

– Подожди, так этот лес, что, живой? – глаза Астерота загорелись ещё большим интересом.

– В некотором роде да. Эльфийская магия подарила ему жизнь, и теперь он защищает наш народ. Правда, делает он это своими способами, но я верю, что скоро вокруг их пещеры всё-таки появится защитная чаща, чтобы надёжно запереть их там.

Астерот разговаривал с невидимкой долго, почти до вечера. Чем дольше они разговаривали, тем сильнее раскрывалась молодая эльфийка. Через час она осмелела настолько, что подняла голову, перестав таращиться в траву, через два в её голосе прибавилось жизни и эмоций, через три она, сжавшись внутренне в комок, прошептала:

– Я рассказала Вам всё, что знала. Теперь я хочу знать: могу ли я пойти с Вами? Мои братья и сёстры теперь противны мне, да и не примут они меня. Вы сильны, и я смею думать, сможете меня защитить от кого угодно, а взамен я могу...

– Не стоит. – Астерот махнул рукой, вставая с насиженного места. Они сидели всё под тем же деревом: Лира привалилась к нему и дремала, Цит настороженно оглядывался, внимательно вслушиваясь в рассказ девушки, Шианхут молча стоял у дерева. – Поверь, хотел бы я, взял бы тебя и так, но я не готов к этому. У меня есть вариант гораздо лучше...

Глава V. Пиршество Зла

От слов Астерота у эльфийки пробежал холодок по спине. Кажется, он точно удумал её убить. Придя к такому незамысловатому выводу, она поникла, плечи её опустились, и из груди вырвался вздох разочарования. А она-то уже начала думать, что сумела убедить его в собственном помиловании!

– Н-но позвол-льте... – вместе с предчувствием близкого конца пришло заикание. – Я...

– Тише, – прошептал Астерот, разводя руки в стороны. – Это совсем не больно.

Соврал!

Лира испуганно подскочила, и Шианхут, воспользовавшись этим, отвёл её подальше. Цит поспешил ретироваться и сам, вприпрыжку побежав за ними. Астерот остался стоять в полном одиночестве. Его окружали трупы и всего одно живое существо, которое совсем скоро перестанет быть таковым.

– П-прост-тит-те, м-можн-но я п-пойд-ду... – разведчица начала лепетать, инстинктивно пытаясь отползти подальше от Тёмного и вновь натыкаясь на дерево, перед которым она так неудачно встала несколько часов назад. Её разу застилал страх: она сломалась окончательно и уже не представляла никакого интереса для Тёмного.

Прежний Астерот ликовал. Он слишком долго томился в застенках собственной Души, запертый непонятно кем, и теперь он наконец-то покажет этому Витеру, что умеют настоящие Тёмные!

Повинуясь воле Короля Тьмы, Материя хлынула от него во все стороны чёрным непроглядным дымом. Казалось, на землю внезапно рухнуло ночное беззвёздное небо, но тут в Материи начали зажигаться красные огоньки. Кровавые капли вспыхивали всего на несколько секунд, но были способны заменить звёзды. Астерот двинул рукой, и все алые точки устремились к нему. Эльфийка, догадавшаяся встать на ноги, пожалела о своём решении, ведь внизу она хотя бы ничего не видела.

Астерот стоял, окутанный Тьмой, вокруг него кружили десятки, если не сотни, капель его крови, зловеще светящихся в лучах заходящего светила. Пространство вокруг него заполонила Тьма, и он сам, казалось, был её воплощением. Из человеческого в нём остался только силуэт. Глаза мага пылали чернотой и дымились, лицо исказила ужасная улыбка. От такого вида можно было бы сойти с ума, но Астерот не дал ей этого сделать.

Вместо этого в сторону невидимки полетело несколько десятков алых точек. Её не спасла даже невидимость, которую она попыталась самостоятельно починить. Они огранёнными рубинами вонзались, прорезая броню, ей в колени, локти, пальцы, ладони, шею, голову и остальные части тела, тут же начиная медленно тлеть. Две особо удачливые выкололи глаза, по паре штук залетело в уши. Она открыла рот, чтобы закричать от боли, но тут же ещё несколько кровавых точек вспороли ей горло, заставляя захлёбываться собственной кровью.

Она упала на колени, не в силах выносить эту пытку, и вдруг почувствовала что-то чужое в её голове. Казалось, вместе с тремя десятками рубинов в её Душе поселилось нечто инородное, чуждое самой её природе, враждебное всему эльфийскому. На одних инстинктах она воззвала к Лесу, и тот ответил.

Из-под земли вырвались зачарованные корни. Вонзаясь в застывшую кровь, они дробили её, ослабляли влияние Тьмы, но этого было мало. Астерот ногтями вспорол себе левое запястье, и в окружающую его Тьму полилась кровь. Много крови. Она распадалась на капли, тут же твердеющие и отправляющиеся к своим целям. Одновременно с живой эльфийкой он обращал ещё и трупы, раскиданные по поляне, и те, надо отметить, шли на контакт гораздо легче. А для невидимки потребовалось ещё три десятка камней, прежде чем даже их благословенный лес оказался не в силах ей помочь.

Она сначала опёрлась на дрожащие руки, потом выгнулась всем телом, не переставая заливать всё вокруг кровью (и откуда её в ней столько?), и, наконец, без сил растянулась на земле. Ментальные стены, выставленные ей кем-то, оказались разрушены, растащены по кирпичику рубиновыми осколками, засевшими в её теле вместе с обрывками корешков и трав.

Из груди Астерота рвался злодейский смех, но он оказался в силах его сдержать. Материя бушевала вокруг, полностью подчиняясь ему, готовая исполнить самые Тёмные его приказы, и он с дикой радостью в дымящихся глазах перешёл к заключительной части.

Сомкнув руки над головой, он зашептал молитву Тьме. Незнакомый ему язык Древних с такой лёгкостью поддавался ему теперь, с такой чёткостью непривычные звуки выходили из его рта. С каждым словом его голос становился всё громче, к концу молитвы разлетаясь, наверное, на многие мерты вокруг.

– Славлю Тебя и Твои деяния, Великая! Пусть эти Души станут Твоим богатством, будучи личным даром моим. Пусть Души врагов Твоих станут знамением моей бесконечной преданности Тебе и покорности Твоей воле! Узри, Всеобъемлющая, этот пир, что устроил я во имя Твоё!

Астерот раскинул руки в стороны, и где-то вдалеке громыхнуло. Вслед за одним раскатом грома послышался второй, третий... Обычный человек подумал бы, что это где-то начинается ливень, но на самом деле с такими звуками Души эльфов уходили во владения Тьмы. Убедившись, что громыхнуло ровно пять раз, Астерот продолжил ритуал.

Его пальцы задрожали, и Материя, подчиняясь его воле, десятками мелких иголочек вонзилась в лежащие вокруг него тела. Тут же трупы и еле живая эльфийка оторвались от земли, чтобы упасть вокруг него в понятном одному ему порядке. Опуская тела на землю, Материя не отпускала их, готовя к кульминации действа.

Астерот медленно подошёл к первому трупу, которым оказался один из лучников. Его тело было испещрено ранами от алых кристаллов, но крови в этом теле почти не было: большая её часть вытекла через вспоротые вены на руках. Таким же увечьем обладали и остальные трупы. Буквально подплыв к телу, Астерот простёр над ним руки, и Материя хлынула в мертвеца через надёжно засевшие в нём рубины. Вокруг тела открылось два десятка мелких воронок, засасывающих Материю и распределяющих её по новым энергетическим каналам внутри трупа.

Прямо сейчас Король Тьмы создавал новую Душу для лежащего перед ним эльфа. Душу несовершенную, способную исполнять лишь базовые функции вроде поддерживания тела-носителя в относительно живом и жизнеспособном виде, не обладающую самосознанием и, следовательно, личностью, но ему большего и не надо было. Ему был необходим безвольный исполнитель, готовый выполнить любой его приказ, значит, и Душа у него должна быть соответствующая. Пустая.

Матерчатая конструкция выходила сложной, пару раз даже грозила разлететься, когда Астерот из-за долгого отсутствия практики в этом деле терял контроль. В качестве точек сращения новой Души с телом он использовал кровавые рубины, пришпиливая ими Душу, словно бабочку. Внутренний мир у трупа был совершенно пуст, в нём едва ли сохранились остатки прежней личности, но это было даже хорошо, ведь эльфийская природа могла начать противиться сотканной из Тьмы Душе.

На самом деле, создание Души – процесс невероятно трудоёмкий и сложный. Разумные, не достигшие ранга Короля, не могут даже подступиться к нему, не получив очень опасные повреждения тела и своей Души. Создание псевдоживого Душевного конструкта, который сейчас по памяти воссоздаёт Астерот, требует постоянной концентрации и способности следить за десятком процессов одновременно. Формирование Душевной оболочки, внутреннего мира, связь конструкта с телом, согласование их совместной работы, закладка базовых рефлексов и чувств... Конечно, Астерот специально взял ещё «свежие» тела, потому что в них ещё были остаточные навыки тела. Так, воскрешённые им лучники вполне могли сейчас стрелять из лука, воин был способен не просто махать мечом, а полноценно им сражаться.

Наконец, первый конструкт был завершён. Он вышел немного кривым, левая рука почему-то работала хуже правой, но в общем и целом, Душа вернула Иссушённому жизнь. Окинув взглядом своё первое творение, Астерот подошёл ко второму лучнику и активировал его кристаллы, создав ещё несколько воронок из Материи. Следующая Душа должна была получиться легче...

Вторая Душа была сделана минут за тридцать. Для сравнения, на первую Астерот затратил почти час. Эта работала уже гораздо лучше, тело реагировало на внешние раздражители, представленные двумя мечами Шианхута, синхронно, но с большой задержкой. Такого Иссушённого хорошо было бы сделать снайпером, поставив на катапульту или нечто подобное, но осад не планировалось, а из вариантов были только луки и меч, потому пришлось довольствоваться тем, что есть.

Подойдя к третьему, Тёмный понял, что боевой запал у него начинает пропадать, а вместе с тем не мог не отметить растущее качество Душ. Разочарованно отметив, что пока в пылу боя вряд ли сможет создавать себе качественных слуг. Так, пушечное мясо, не более.

Ещё через двадцать минут Астерот создал третью Душу, засевшую в трупе мечника. Этот получился на славу: избегал атак в ближнем бою, пару раз даже ушёл от точечных уколов Материей. Не став тратить время на хвальбу себя, он шагнул к четвёртому.

Скакавший по дереву перед своей смертью дозорный сопротивлялся Астероту, всячески отторгая новую Душу. Воронки, открывающиеся над кровавыми кристаллами, через некоторое время закрывались, и приходилось следить ещё и за тем, чтобы новоиспечённая Душа не осталась без подпитки Материей. Тьма вокруг них начала редеть, постепенно сменяясь обычной темнотой: наступала ночь. Провозившись с четвёртым Иссушённым почти сорок минут, Астерот всё-таки смог привязать к нему Душу. Тело двигалось рвано, будто даже сейчас, с полностью сломленным сопротивлением всё равно каким-то образом отторгало инородную Материю, из которой Астерот соткал для него Душу. Вот этот, значит, был настоящим эльфом: принципиальным, честолюбивым и Светлым.

Всё это время Цит и Лира стояли, окружённые на всякий случай плотным кольцом из Тьмы. Они слышали крики умирающей эльфийки, слышали свист летающих перед ними кровавых кристаллов, хоть и не видели их. Девушка вздрагивала от каждого снаряда, пролетевшего мимо них, а полуэльф продолжал попытки воззвать к своей эльфийской части. Если у него получится, и Лес ответит ему, у них появится шанс сбежать от этого страшного человека, с таким садизмом убившего юную разведчицу, ничем ему не угрожавшую. Но складывалось ощущение, что сам Лес боялся Астерота и потому не отвечал Циту. Он списывал это на многократное переступание своей чести, на то, что он сейчас ходит в доспехе, снятом с трупа, раскаивался в этих грехах, шептал, уткнувшись носом в землю, слова извинений, но природа игнорировала его или попросту не слушала.

Работать с эльфийкой Астероту понравилось гораздо больше, чем с остальными. Сломавшаяся ещё при жизни, обрётшая незадолго до смерти надежду и вновь потерявшая её, она оставила после себя почти идеально чистый труп. Астерот не понимал, его эта мысль или нет, но он захотел создать из трупа девушки что-то иное, нежели обычного Иссушённого. Что-то такое, что было бы сильнее, быстрее, лучше своих сородичей. И Астерот, наплевав на возможную потерю драгоценного времени, начал творить.

В его руках Материя принимала самые разные формы, лезвием вскрывая посеревшую кожу обескровленного тела, иголкой зашивая раны, крюком цепляясь за кости и ткани. Астерот наслаждался процессом создания совершенно нового в его практике существа. В Тирии он в основном пользовался обычными Иссушёнными, не решаясь на эксперименты, и именно это он считал одной из причин своего проигрыша.

Тёмный помнил, что каким-то образом она могла общаться с природой, и хотел воссоздать эту особенность, но при этом вывести на качественно новый уровень. Оказывается, у эльфов такая возможность была заложена ещё в теле, но управлялась она Душой, поэтому предыдущие его творения при всём желании уже не могли управлять травой и прочей растительностью.

В теле мученицы Астерот нашёл ещё и остатки способностей к магии, видимо, проявившиеся у неё по наследству. Тёмный был удивлён, когда понял, что невидимость она наложила на себя сама, и расстроился, когда увидел, что только это она и умела. Вплетя остатки прошлой Души в новую, он продолжил свои изыскания. Не найдя более ничего интересного, Астерот наполнил её резервы, заставив труп впитать всю оставшуюся в пространстве Материю, и парой финальных штрихов соединил несколько энергетических каналов, окончательно состыковал своё творение с мёртвым телом, а затем закрыл Душевную оболочку.

Устало выдохнув, Тёмный отошёл и придирчиво оглядел своё войско. Перед ним стояли пять полностью раздетых тел, чья кожа посерела и в некоторых местах покрылась струпьями, чьи красивые светлые волосы поредели, а у первых трёх трупов и вовсе выпали. Плоть их затвердела, теперь ею можно было пользоваться почти наравне с хорошим стальным доспехом, они немного сохранили свои старые навыки, что делало их не особо, но всё-таки опасными. Однако, главное их достоинство было в том, что Иссушённых очень сложно убить физически: они были способны выжить при любых, даже самых фатальных повреждениях тела, а Астерот, находящийся рядом с ними, мог накачать их Материей Тьмы, и они бы быстро восстановились. Из дозорных получились неплохие рядовые воины: два лучника и два мечника, ведь, как оказалось, прыгающий по деревьям эльф весьма сносно владел мечом. Вообще, тренировали здесь всех, но не у всех получалось.

Из эльфийки Астерот сотворил нечто более интересное. Сохранив часть своих прижизненных способностей, она могла окутывать себя полем невидимости, а за счёт заполнившей её «Душу» Материи Тьмы и её Аспекта Ночи эта способность улучшилась. Теперь заметить её было ещё труднее. Пальцы «элитного» бойца своей маленькой армии Астерот заставил вырасти и заостриться, добавил на них большие острые когти. Лицо Убийцы, как Астерот назвал новый вид Иссушённых, исказилось, лишившись острых эльфийских черт и приобретя по-настоящему звериный оскал. Маленький аккуратный носик увеличился, ноздри ходили ходуном: она чувствовала наблюдателей, засевших на деревьях вокруг их отряда.

Приказав своим творениям одеться, забрав свою одежду из сваленной под деревом кучи, Астерот отошёл к зажатым в цилиндре из Тьмы Лире и Циту. Махнув рукой, он снял преграду, впитав Материю, и отшатнулся, уходя от Цита.

– Ты! Ты во всём виноват, отродье! – кричал полуэльф, в глазах которого стояли слёзы. Его лицо было запачкано землёй, которую он, дополнительно зачем-то размазал по лицу.

– В чём же? – поднял бровь Тёмный. Он начал понемногу выпускать у себя за спиной Материю, чтобы быть готовым к внезапной атаке. На эльфийский лес опустилась ночь, и сейчас Материю было почти не видно.