Текст книги "Стражи Леса (СИ)"

Автор книги: Фантом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

А потом оттуда показалась человеческая рука, покрытая острыми чешуйками, и острыми когтями схватилась за противоположную стенку канала. Сжала пальцы, и она тоже треснула.

Через пару секунд пол резко остановившимся Астеротом висел его давний знакомый – Сгусток Тьмы, давно уже преодолевший эту стадию своего развития. Его чёрные глазницы так и не обзавелись глазами, но и без них было понятно – Сгусток с ненавистью смотрел на своего бывшего спутника.

– Тугс?! Ты-то здесь откуда…

Глава XXVII. Издержки в пути

– Мы? Откуда здесь мы? – Мерзкий рот растянулся в ещё более мерзкой улыбочке. – Мы пришли за тем, что когда-то не успели завершить…

Тугс приподнял руку, и его когти медленно проплыли у ног Астерота. Тёмный чуть приподнялся, прислонив руку к стенке канала больше для того, чтобы успокоиться, чем удержаться – он перестал падать, стоило появиться Тугсу.

– Не думай, что сможешь уйти. – Просипел Сгусток, подбираясь к всё отлетающему наверх Асперу. – Это иллюзия твоего сознания, ведь мы – везде!

Тугс резко прыгнул, и мир вокруг Астерота почернел. Потеряв ощущение врага под собой, он мысленным усилием отправился вниз, боясь потерять хрупкую связь с телом. Казалось, что вот оно, рядом, только протяни руку, но оказалось, что ещё примерно половина пути, а ощущения тела не желали возвращаться. Может, это исцарапанный Тугсом канал не хотел нормально функционировать?

Спустя пару мгновений сверху что-то зазвенело, а мимо Тёмного пролетела пара острых осколков. Опасливо подняв голову, он увидел черноту, стремительно заполняющую путь к его телу. Это Тугс разбил хрупкий сосуд, решив, видимо, во что бы то ни стало прикончить бывшего спутника…

– Куда ты?! Разве ты не хочешь закончить начатое?!

Скрежеща когтями, нечто, ещё недавно бывшее Тугсом, полетело вниз. Астерот, не зная, что делать, чтобы случайно не повредить проход, решил наугад выстрелить вверх лучом Материи. Вытянув руку, он с ужасом понял, что недавняя схватка с червём почти полностью вымотала его Матерчатый Центр. Сформировать даже небольшое лезвие было трудно: Тьма не хотела поддаваться, будто противилась ему. Отчаявшись, он решил вновь воззвать к местной Тьме.

Она ответила, но на этот раз он не пустил её в себя. Непроглядная чернота сжалась над его головой, впитывая в себя с каждым мгновением всё больше и больше мрака, и вскоре закупорила канал будто пробка. А потом хрупкие стенки прохода затряслись, заставив где-то далеко дёрнуться Астеротово тело: Тугс с разгона влетел в неё и, судя по тряске, не смог пробить. Его удары гулом проносились по огороженному будто стеклом пространству, а Астерот уносился к своему телу. Главное, чтобы он успел…

Вскоре удары прекратились. Ощущения начинали возвращаться: появилась трава под боком, руки почувствовали землю… Но он прогнал их, боясь пропустить атаку Тугса. Он вслушивался в оглушительную тишину, пытаясь предугадать, с какой стороны ждать удара, окружил себя крайне тонким слоем Тьмы, чтобы в случае чего защититься хоть немного, но Сгусток словно… пропал.

Его же могло стащить какое-нибудь порождение Скверны? Могло, почему бы и нет. Он стал сильнее за последнее время, превратившись из почти ничего не стоящего обрывка Материи во врага, про которого лучше не забывать.

А что, как ни потенциальная опасность и внутренняя сила могли привлечь Осквернённую тварь? Астерот хотел надеяться, что этого будет достаточно…

С каждой секундой он чувствовал тело всё сильнее. Возвращался слух, нос уловил запах хвои и земли, а какое-то шестое чувство подсказало, что рядом кто-то волнуется. Лязга доспехов слышно не было, как и других неожиданных звуков, казалось, что всё было спокойно…

Заметив приближающееся из Тьмы нечто, я решил на этот раз лично обеспечить Астероту отход. Почувствовав стенки канала, являющиеся чем-то вроде чистого порождения моей воли, напряг их. Аспер забеспокоился, его явно насторожили затрясшиеся стены, но он не подал вида, я же продолжал. Границы прохода состояли из энергии вперемешку с небольшим количеством Материи, так что, пожелав, можно было чуть схитрить.

Поначалу уже устоявшаяся конструкция не желала расползаться, но мне удалось её «убедить», и стена начала буквально перетекать со всей своей поверхности поближе к Астероту. В истончающихся местах она становилась полупрозрачной, по факту вместе с тем превращаясь в немаленькую угрозу, потому что её было очень легко пробить, но это был необходимый риск. «Перетягивал» я стену больше сверху вниз, оставляя ближе к эльфийскому миру хоть какую-то защиту от незваных гостей из Великого Ничто.

Нечто приближалось, и вскоре проступили хоть отдалённые его черты. По всему телу существа расползались множества ножек, оканчивающихся явно чем-то острым, а позади него развевался букет щупалец. Оно напоминало гигантскую каракатицу, раскинувшую свои усики на неизмеримое расстояние. Вернее, оно могло так сделать, если бы они по какой-то причине не были бы собраны у него на голове.

Спустя пару мертов полёта Астерота в сторону собственного тела проступил силуэт на голове твари, а затем и вовсе показался Тугс. Сгусток Тьмы, давно уже переставший им быть, стоял на большой хитиновой пластине, выполнявшей функции лба, схватившись руками за усики. Он словно капитан корабля вёл бедую каракатицу, не вовремя решившую им подкрепиться. Тугс направлял Осквернённого прямо туда, где летел Астерот, будто не замечая утолщённой специально для него стены.

Увеличенная в несколько раз стена сползала вслед за движущимся к своему телу Тёмным, защищая его. Она должна была выдержать удар каракатицы, но Астерот, похоже, захотел подстраховаться.

Пробка из Тьмы, которой он отгородился от Тугса, резко раздалась в стороны, сломав стенки коридора. Внутрь тут же хлынула Тьма, за считанные секунды оказавшаяся около мага. Он, всё ещё неспособный на полноценное управление Материей, просто направил поток к тому месту, откуда ожидался удар, и…

И канал затрясся, переживая встречу с исполинским насекомым. Каракатица влепилась основательно: усики, выпущенные Тугсом, обвились вокруг прохода, а множество крошечных лапок заскрежетали по плотной стене, оставляя на ней царапины или даже борозды. Сам же Тугс, не удержавшись на лбу многоножки, врезался в стену вдобавок к своему «транспорту».

Несмотря на тряску, Астерот продолжил падение, значит, контакт с телом не разорвался, и это радовало: хоть по стенам и расползалась пока ещё небольшая сетка трещин, быстро заделываемых переплывающей с точки на точку стеной, канал особо сильно не пострадал.

Астерот, поняв-таки, что ему позволят вернуться в тело, закрыл глаза и разрешил себе слиться с телом. Его, а затем и его тело, от пяток и до кончиков пальцев, пронзила острая боль. Он почувствовал холодную землю и тёплое дыхание сидящей рядом Лиры, ощутил вновь окрепшую связь с почему-то очнувшимися Шианхутом и Убийцей, услышал мерное дыхание спящего Цита. Он снова ожил? Неужели вот так, просто?

Он не хотел открывать глаза: в прошлый раз это закончилось появлением Тугса, и сейчас подсознательно Астерот ждал именно этого. Разомкнув веки, он выдохнул. Перед ним сидела вышеописанная троица с лежачим Цитом на коленях Лиры. В её взгляде читалась надежда, она беспокойно крутила между пальцами спутавшиеся волосы Цита, будто не веря, что Астерот очнулся.

– Ли… – На этот раз он выпал из тела, захотев поговорить. Тугс, вновь вооружившись каракатицей, протаранил канал ещё раз, и со второй попытки у него-таки получилось пробить укреплённую стену. Им навстречу хлынула заботливо сконцентрированная Астеротом Тьма, но бывшего Сгустка было не остановить – он прыгнул в глубины канала, устремившись прямо к почти соединившейся с телом Душе.

– МЫ УБЬЁМ! СЕЙЧАС! – Завизжал Цит, вылетая из облака Тьмы. Астерот пытался нащупать тело, но раз за разом терпел неудачу. Наконец, увидев Тугса в непосредственной близости, просто и незатейливо, что называется, психанул.

Но на этот раз из его Души ничего не исторгалось. Аспер резким ударом разбил стенку рядом с собой и насадил ладонь на острый осколок. Энергия, из которой я лепил границы канала, начала стремительно темнеть, а я понемногу терял над ней контроль. Неужели… Неужели он принял мой подарок?

Тёмный сжал кулак, и стена над ним схлопнулась, сдавив Тугса. Пустые глазницы изогнулись в подобии улыбки. Сгусток в

друг рассеялся дымом, через пару секунд собравшись уже за спиной Астерота. Но когти разрубили лишь пустоту: Тёмный отлетел немного вниз, раскусив простенькую хитрость. В ответ на неудачную атаку сбоку от Тугса опять взорвалась стена, проделав с десяток, а то и два, дырок в его теле.

Тугс взревел и вылетел в образовавшуюся дыру, скрывшись во Тьме. Ни я, ни Астерот не могли разглядеть, где он, и потому для нас обоих стало неожиданностью появление Цита прямо перед Астеротом. Он проломил собой тонкую стену перед магом и с разгона влетел в него, пробивая и другую часть канала. И оба вылетели за пределы перехода между мирами.

Астерот беспомощно вращался во тьме, не понимая, как спастись. Их уносило всё дальше от канала, а Тугс словно не хотел замечать, что тоже рискует раствориться в Великом Ничто, потеряв связь с миром. Или у него была сторонняя привязка? Возможно, она и давала ему право вести себя так… рискованно.

Аспер попробовал сбросить с себя вцепившегося Тугса, но у него не вышло: Сгусток держался по-настоящему мертвецкой хваткой, сцепив руки за спиной мага так, чтобы он не смог особо сильно пошевелиться. Стенки канала понемногу терялись из виду, растворяясь во Тьме, а сбоку послышался рёв каракатицы. Неужели вот он, его конец – быть съеденным Осквернённой тварью вместе со своим бывшим спутником? Удручающая картина, честно сказать…

Когда вдалеке показались горящие бордовым глаза, Тугс решил добить Астерота сам. Чуть ослабив хватку, он приподнялся и подполз к лицу мага. Из пустых глазниц на него смотрел вечный, беспробудный мрак, но где-то в глубине его сознания Аспер почувствовал сомнения. Как будто чужое влияние было здесь, в Великом Ничто, не настолько сильным, чтобы полностью подавить собственный разум Тугса.

Дальше для меня уже было дело техники. Выплеск энергии, быстрое проникновение в подобие Души Сгустка Тьмы, и точечный укол в точку расслоения его мыслей и мыслей того, кто его контролировал. Удивительно, но конфликт был на почве того, стоило ли убивать Астерота…

Решив действовать наверняка, я дополнительно проехался по его мозгам волной психосил. Только начавшее образовываться в нём смятение сменилось обрушением пары «несущих стен» его сознания, и руки за спиной Астерота расцепились, тело Тугса стало терять явные очертания, и он начал отплывать во Тьму. Сгусток потерял сознание, и не факт, что очнётся через пару часов, если вообще очнётся. Похоже, я чутка перестарался…

Астерот, до конца не поняв природу пары зелёных вспышек перед глазами, осознал бессознательство Тугса и схватил его руками за плечи. Кто-то другой устроил бы сейчас горестную донельзя драму о встрече двух старых друзей, один из которых хотел убить второго, а тот его помиловал и пожалел, но не Астерот. Король Тьмы, оттолкнувшись от Тугса, полетел в сторону канала, а почти растворившееся тело чьего-то раба полетело навстречу каракатице. Та радостно заурчала, предчувствуя скорую трапезу.

Было ли ему тяжело пожертвовать Тугсом ради спасения себя? Нет. Астероту чужды были переживания о спутниках-предателях, тем более, что Тугс должен был напасть и проявить себя, это был лишь вопрос времени. А жалеть того, кто хочет тебя убить – сумасшествие. Так можно дойти и до того, что Дариус – классный парень.

Урчание сзади сменилось протяжным скрипом, а потом чавканьем. Вот и подошло к концу существование взбунтовавшегося Сгустка Тьмы.

Канал приближался, Астерот, подтянув к себя обрывки уже порядком изломанной стены, оттолкнулся от них и влетел в дыру. А после закрыл глаза и со спокойной душой полетел вниз: теперь его уже вряд ли кто-то побеспокоит.

В третий раз ощущения пришли почти сразу же, стоило ему попытаться соединиться с телом. На этот раз было уже теплее, земля казалась не такой холодной. Но сбоку отчётливо чувствовались чьи-то переживания, плавно перетекающие в панику. Лира? Неужели с Цитом что-то не так? А где Иссушённые?!

Проверив связь со своей «личной гвардией», Астерот успокоился: они сидели неподалёку. Лира, увидев, что они проснулись, отправила их на дозор, потому что последнее время по лесу начали уж больно активно шастать Осквернённые. Успокаивало, правда, то, что ходили они далеко от их лагеря, значит, пока не знали, где их искать.

На вопрос «сколько прошло времени» Шианхут дал неожиданный ответ – больше двух суток, почти трое. Астерот не ожидал, что его драки с Тугсом займут почти день, но потом понял, что мог и сам догадаться: в первое его «пробуждение» вокруг было темно и свежо, сейчас же посветлело и потеплело – наступило утро, или, скорее, полдень.

Перекинувшись с Шианом мыслеобразами, Аспер узнал, что жизнь без него не остановилась. Без него Иссушённые перешли в нечто наподобие сна: они не могли самостоятельно шевелиться, но при этом отлично фиксировали то, что происходило вокруг них. «Разбудил» их Астерот своей первой попыткой вернуться в тело. Именно лязг доспехов Шианхута он тогда услышал, подумав, что на них нападают.

Путь по Великому Ничто подходил к концу. Ощущения тела вернулись, сквозь сомкнутые веки пробивался свет. Астерот хотел было встать, но вдруг понял, что после этого отдохнуть уже не получится, и решил полежать ещё немного.

Спустя десять минут ему это наскучило, и он решился на последний шаг. Астерот открыл глаза и шумно вдохнул, чем перепугал подскочившую тут же Лиру. Шианхут с Убийцей не сошли со своих постов, но по мысленной связи «поздравили» Астерота с воскрешением потоком счастливых образов.

– Астерот?.. – Опасливо спросила Лира, вслепую хлопая рукой по земле за собой в поиске оружия. От неё пульсацией расходились полупрозрачные бордовые волны, за которыми проглядывало что-то светленькое. – Ты… вернулся?

– А как вас оставить? – Хрипло усмехнулся Тёмный, усаживаясь и облокачиваясь спиной на дерево. – Без меня вам слишком скучно будет.

Вокруг них был лес, из которого выбивались две сложенные уголком срубленные ели. Под прикрытием их веток Лира оборудовала весьма уютненькое пристанище, напоминающее полноценный лагерь, пусть и небольшой. Костра не было, но и без него было достаточно тепло, а в качестве провизии неподалёку лежало несколько веток, усыпанных тёмно-синими ягодами. Заметив недоумение на лице Астерота, Лира пояснила:

– Съедобные, я лично проверила. Не знаю, что на меня тогда нашло, когда я увидела эти ягодки, но… В общем, эти ветки – всё, что осталось от куста. Они такие вкусные, знаешь, сладкие! – Радостно добавила она, решив, видимо, добить Астерота. Она ведь всего лишь Душа, причём мёртвая. Она не могла проголодаться… или могла?

Должно быть, твоё общество заставило её начать становиться человеком. Можешь гордиться собой.

– Ты так вовремя прос… вернулся! Кстати, почему ты в прошлый раз откинулся? Всё ведь хорошо было?

– Возникли некоторые… сложности, – уклонился от ответа Тёмный. – Нам надо уходить отсюда. Дариус знает, что мы в этой части леса, и уже отправил своих разведчиков. Шианхут говорит, ты их видела, значит, они тоже могли тебя засечь. – Астерот с кряхтением поднялся, удивлённо отметив, что ноги его держат и даже не дрожат. Странно, он ждал дикую слабость в теле, трое суток жившем без Души, но, видимо, обошлось.

– Шианхут… говорил? – невпопад переспросила Лира. – Странно, мне не отвечал… – Пространство вокруг неё поменяло окрас с оттенков красного на бледно-синий, а на лице проскочило грустное удивление. А Астерот, увидев это, начал понимать, что именно в нём изменилось за время пребывания в Великом Ничто.

Он подумал, что я поменял его на свой лад.

Глава XXVIII. Чёрная полоса

Молчание затягивалось, и Астерот уже подумал, что надо сказать что-то ещё, как тема для разговора появилась сама: Цит поднялся с земли и заспанно огляделся. Тёмный перевёл удивлённый взгляд с Лиры на полуэльфа и обратно:

– Так ты вылечила его?

– Ну, да, – деревья за ней заслонила почти прозрачная бледно-красная пелена, а щёки слегка порозовели. – Это всё та зелёная штука! Она будто тянула меня к нему, а потом лечила...

Пустые отговорки. Её соблазнила сила, которую таит в себе моя энергия.

Астерот вздрогнул, стоило ему услышать мой голос в своей голове. Его перестало интересовать то, что происходило вокруг, стоило обратить внимание на лёгкий флер стыда от Лиры. Внутри Астерота заклокотало раздражение. Он хотел что-то высказать, но вовремя остановился, вслушиваясь.

Ты не должен был этого получить, это под мой страх и риск. Не вздумай спалиться перед Осквернёнными, что читаешь людей. Да и в принципе не пались. Всё, конец, меня слушают...

Висящий на груди кулон с ангельской кровью, до этого раскалявшийся каждую секунду, резко уколол кожу. Тёмный с шипением поднёс руку к ранке, из которой вытекла капелька крови. Своеобразная плата за связь? Странно, раньше не было.

– Ты стал ещё порочнее, отродье. – Зло бросил Цит, сверкнув зелёными глазами. Золотистая надменность тупой иглой пробила его эмоциональный фон, но тут же сменилась смесью зелёных оттенков. "И как это скрыть?" – подумал Астерот, видя, как чужие эмоции постепенно закрывают от него мир. И, будто услышав его вопрос, цвета пропали, вернув ему нормальное зрение. – Пожелал бы и вовсе умереть, чтобы не видеться с таким, как ты, снова...

Астерот пропустил его попытки уколоть мимо ушей. Если можно убрать эту цветомузыку, то, наверное, можно её точечно применить? Легко спросить, но трудно сделать, особенно если не знать, как именно он чувствует эмоции. Это просто блеклый фон, появляющийся вокруг человека и отражающий наиболее яркое его чувство или самую навязчивую мысль...

Сосредоточившись на своих ощущениях, Астерот попробовал для начала просто вызвать свою новую способность. А то вдруг она скрылась навсегда и больше не появится? Обидно, конечно, будет...

Вопреки его грустным мыслям, Лира и уже замолчавший Цит окрасились разными цветами: от Лиры исходило робкое любопытство, а полуэльф просто молча раздражался, всё сильнее опутывая себя злобой, будто колючей лозой. Странным казалось и то, что он не догадывался, а откуда-то знал, что именно зашифровано в образе. Почти прозрачный рыжеватый дымок любопытства Лиры он не обозвал злобой или радостью, потому что почему-то точно видел, что это именно интерес. "Может, вместе с этим видением шло какое-то обучение?" – Астерот задумчиво покосился на Цита и к нему в голову пришла идея.

Для начала он напрягся ещё сильнее, мысленно собирая всё своё седьмое чувство в одну точку. Поначалу ничего не получалось, но спустя какое-то время цвета дальше от Цита начали меркнуть, а вокруг него, наоборот, образ лозы становился чётче. Стараясь не потерять концентрацию, он принялся рассматривать будто впивающиеся в тело полуэльфа колючки – они не причиняли ему боли, потому что находились за границей обычного физического мира, но они уродовали его Душу.

Тёмный, сам не понимая, как, протянул к нему руку. Мышцы тут же свело, и от настоящей руки отделилась почти прозрачная, напоминающая скорее контур, чем полноценную конечность. Но это, всё же, была его рука, которой он мог полноценно управлять: пальцы сгибались и разгибались, а управлять её силой мысли оказалось даже легче, чем Иссушённым.

Кисть, подлетев ближе к полуэльфу, осторожно взялась за лозу. И Тёмный готов был поклясться, что на самом деле почувствовал этот образ, казавшийся ненастоящим, на ощупь! Эмоции Цита оказались холодны, но в глубине чувствовался какой-то источник тепла – видимо, то человеческое, что в нём осталось. Прозрачные пальцы только потянулись к колючкам, как Цит, видимо, разозлившись на то, что его не слушают, шагнул вперёд и собирался что-то сказать, но зацепился лозой за фантомную руку. Стоило одной из колючек даже не выскочить из тела Цита, а чуть дёрнуться, как тот резко выгнулся и громко вскрикнул.

Концентрация тут же слетела, цвета рассеялись, открывая обычный мир. Глаза перестраивались с трудом, будто та лоза отпечаталась в них. Но спокойно вернуться ему не дали: Шианхут послал по мыслесвязи тревожный сигнал. На них напали!

Я же говорил: не спались!

Кулон на груди резко вспыхнул зелёным пламенем, казалось, даже немного обугливая кости, а Астерот резко повернулся к месту, где дежурили Иссушённые. Меньше чем в десятке мертов от него Шианхут и Убийца принимали на себя удар Осквернённых. Неужели это те самые разведчики?!

Нападающие не были похожи на эльфов. Если ушастики были высокими, то эти возвышались над землёй примерно на пару мертов. Их плотные тела почти не скрывали изодранные робы, оставшиеся, видимо, в напоминание о былых временах. Тугие бугры мышц перекатывались под тонкой почти синей кожей. С их лиц свисали подгнивающие лоскуты кожи, у двух существ вместо них росли щупальца. В их толстеньких ручках на удивление шустро мелькали топоры и кирки, сделанные из какого-то бледно-фиолетового сплава.

Лира стояла, не зная что делать, а рядом с ней полулежал на земле Цит, ошалело крутя головой из стороны в сторону. Его еле заметно трясло, но других внешних проявлений не было видно. Резонно предположив, что полуэльф и сам выйдет из этого состояния, Астерот повернулся к нападающим, в несколько шагов оказавшись на близкой боевой дистанции.

Отработанным до автоматизма мысленным усилием он обратился к внутренней Тьме, и согнулся от боли, с хрипом выдыхая воздух. Иссушённые тоже на мгновение запнулись, но спустя секунду очнулись и вернулись в бой. Если бы не элемент неожиданности, который вовсю использовали мелкие Осквернённые, то их бы уже давно порубили на ещё меньшие кусочки, чем, собственно, Шианхут и занялся.

Одним мечом выбив кирку из рук ближайшего к себе разведчика, вторым ударом он отделил от тела расслаивающуюся на лоскутки кожи голову. Лишённое самой важной своей части, тело нелепо распласталось на земле, а мечник уже побежал к следующей цели. Ещё одну жизнь забрала Убийца, просто и незатейливо проткнув голову "своего" карлика когтями.

Всего через половину минуты скоротечный бой, скорее напоминавший бойню, завершился полной победой сил Иссушённых. Но Астерот этого не понял, осознавая, сколь мрачно его будущее.

Сражаясь с червём в Великом Ничто, он, сам того не понимая, чуть не выжег Матерчатые каналы и Источник в своей Душе. Слишком уж большие количества Материи ему потребовались для уничтожения Осквернителя.

А сейчас, попытавшись быстро разделаться с разведчиками одним ударом Материи, Астерот сам себя вывел на грань, за которой – полное отсутствие Материи в его Душе. Хорошо хоть резкая боль заставила его тут же прекратить попытки колдовства, но вопрос: вовремя ли он остановился? Что, если Матерчатые каналы уже не вернутся? Неужели до конца своей жизни он теперь будет... обычным?

Помотав головой, Тёмный попытался отогнать от себя дурные мысли, но получилось лишь переключиться на другую тему. Осквернённые заметили их, и теперь, благодаря сразу четырём смертям в одном месте, их вряд ли затруднит задача вычисления местонахождения лагеря. А всё из-за чего – из-за того, что кому-то захотелось опробовать что-то новенькое, толком даже не подумав.

Метаморфозы Цита пугали и заставляли задуматься, точно ли Лира лечила его раны, а не подчиняла его Душу эльфийской части. Уж больно внезапно и одновременно с тем ярко проявилась его ушастая половина. Был, конечно, вариант заглянуть в его Душу через руку, пропитанную Материей Тьмы, но, во-первых, он мог легко это почувствовать, во-вторых, такие манипуляции с почти сожжёнными Матерчатыми каналами выполнять просто опасно.

Покосившись на трупы, он скривился. Из-за его нетерпеливости теперь надо срочно делать ноги, потому что совсем скоро здесь будут Осквернённые. У них есть немного времени, пока они осознают потерю четырёх своих, пока вычислят местоположение лагеря, но его далеко не так много, как хотелось бы.

Дождавшись, когда Цит поднимется на ноги и со смесью шока и злобы посмотрит на него, Астерот повернулся к Лире и сказал:

– Надо идти. Через час, может, два, или, в лучшем случае, десяток-другой, их убийство заметят, и за нами начнётся не слежка или погоня, а, скорее, охота. Нам надо уходить.

Лира нервно сглотнула и кивнула, Цит, постанывая, подошёл ближе.

– Куда поведёшь, отродье? – Зло бросил полуэльф, смерив Тёмного презрительным взглядом. – После той лаборатории мы почти безоружны, вон, только у Лиры арбалет остался, да эти двое.

Астерот дёрнулся, проверяя рапиру. В ножнах, на поясе. Накопитель Жизни болтается на шее, чуть охлаждая кожу.

– Подальше отсюда. Если они выскочили оттуда, – он посмотрел направо, туда, где стоял Шианхут, перым сообщивший ему о нападении, – то нам туда. – Аспер махнул рукой в противоположную сторону, и внутри словно чуточку потеплело. Показалось? Скорее всего.

Цит, получив ответ, пожал плечами и тут же пошёл в ту сторону. Астерот подозвал Иссушённых, и, пропустив полуэльфа немного вперёд, так как его, такого гадкого, не жалко скормить Осквернённым, и неспешно пошёл за ним.

Впереди что-то ждало, но что? Куда они шли? Но главный вопрос был другой.

Вернётся ли Материя?

***

Эльфийский мир был идеален для строительства лабораторий и исследований за счёт разнообразия проживающей в нём живности, но Скверна использовала местные леса и обширную сеть пещер не только для проживания своих последователей, но и в качестве широких пространств для экспериментов. Конечно, "уголок" Ланиэль был интересной, и, можно даже сказать, важной частью местной системы, но далеко не единственной. Ещё минимум десяток штаб-квартир Осквернённых уродовал этот мир своим мерзким колдовством, порочащим саму суть магии.

Но обосновалась здесь не только Скверна. Наравне с ней этот мир оккупировало Витерское проклятье, порождённое порталом, и созданные им Изменённые. Они тоже обитали в местных пещерах, правда не так упирались в создание лабораторий. Здесь Витер и Скверна словно поменялись тактиками: первый брал грубой силой и количеством, вторая же побеждала за счёт изобретательных мутаций. Но преимущество было за Изменёнными, так как их было в разы больше.

Нет, у них тоже были лаборатории и кузницы, создавались подобия лазаретов, чего, кстати, не было у Осквернённых. Но в их лабораториях изучались не способы усилить себя, а кое-что иное. Ведь зачем улучшать бесконечное, по сути, пушечное мясо, если можно в один момент стать сильнее в несколько раз?

Сейчас в одной из лабораторий четырнадцать магов готовились к масштабнейшему в их жизнях ритуалу. В просторном зале, по стенам которого ползли толстые корни Великого Древа, собрались одни из самых сильных магов и колдунов, трудящихся в эльфийском мирке. На идеально ровном каменном полу были выдолблены широкие и узкие канавы, прикрытые сверху прозрачными ограничителями. Сеть пронизывала почти весь центр комнаты, переплетаясь под совершенно, казалось бы, совершенно случайными углами, но притом точно выверенными и отмеренными с маниакальной аккуратностью.

Чуть на расстоянии от стен стояли большие разноцветные накопители во много раз больше тех, что носил с собой Астерот. Это были полноценные кристаллы, закреплённые на металлических подпорках, способные вместить немало Материи. Навскидку их было штук двадцать, по три накопителя на один вид Материи, что было понятно по исходящему от их поверхностей свечению – где-то белое, где-то красное, у некоторых синее или фиолетовое, и так далее. К каждому из накопителей подходил конец одной из линий для транспортировки Материи, тем самым подключая его к сети. Но канавы были пусты: ритуал ещё не начался, значит, и Материю зазря тратить просто-напросто глупо.

На этот раз меня привлёк не Дариус и вообще не кто-либо из Осквернённых. Пожилой мужик, можно даже сказать, что старик, шёл к корню, свисавшему ровно в центре зала и скрывавшемуся под землёй. По древним преданиям именно этот корешок – ключ к сердцевине мира. Открыв для себя Первое Древо, растущее точно над тайным святилищем, облюбованным Изменёнными для ритуала, можно завладеть почти всем, что может предложить этот мир. И всё это могущество всего в нескольких шагах, осталось лишь отдать команду о начале колдовства, и сила потечёт сквозь него, открывая дорогу к новому.

Первожрец. В памяти вместе с неприятным позывом сплюнуть всплыло всего одно слово, которое будто бы осуждающе покачало головой, глядя на то, чем он стал. Раньше исписанное священными татуировками тело было обвито крепкими мускулами, а Душа, чистая и свободная как полёт молодой ласточки, была открыта каждому, кто приходил за помощью. Он желал всем только добра, а себе – новых знаний и умений. Эльфийская жизнь, как известно, в разы дольше человеческой, а Первожрец, первейший из друидов, мог прожить и того дольше.

Поначалу были вопросы: на что тратить свои кажущиеся бесконечными годы, зачем и почему ему отмерено так много? Мысли о разврате и грехе не то, что пресекались – чистая Душа не допускала самого их появления. Но когда его наконец-то посвятили в сан Первожреца, когда он доказал всем вокруг, что лучше, быстрее и способнее их, видимо, внутри что-то пошло не так. Это не было заметно, оно себя никак не проявляло – он всё так же помогал близким и даже чужим, бескорыстно жертвовал своим здоровьем для излечения других, стремился к самоопределённой цели – познать всё, насколько это возможно. Но так было не всегда.

В ходе своих исследований ему приходилось путешествовать. Богатые эльфийские земли полнились разнообразными народами, которые, пусть и не всегда с радостью, но делились с ним своими народными ритуалами, таинствами и обрядами. Он узнавал секреты их правителей, помогал в самых сокровенных и даже личных делах. Первожреца называли Мудрым, Добрым и иже с ними, но, к моему удивлению, это не дало должного результата.

Внутри него медленно расцветала гниль. Ей потребовался не год и даже не десять для того, чтобы дать первый росток. Это произошло, когда он посетил место, сейчас по иронии считающееся последним оплотом эльфов – тихий городишко, даже скорее деревеньку, уютно расположившуюся в глубине леса. Эльфы там жили мирно и спокойно, но Первожрецу начали сообщать о странностях в окрестностях деревушки, и тот, как настоящий исследователь, отправился туда.

Там с ним заговорил Он. Далёкий мир, вернее, его Хранитель, вышел на контакт с ушедшим в леса вокруг поселения друидом.