Текст книги "В прятки со страхом (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Это мучительно страшно, сердце колотится, и я дрожу каждой клеточкой, дыхание замирает, сбивается… ускоряется и снова замирает.

Тихий шепот выползает из-за стены и пробирается шелестом сквозь серые своды.

Он там! Ждет… Наблюдает и упивается своей властью.

– Ну выходи! – заорала я. – Давай! Заканчивай свое грязное дельце. Трус…

Нахлынувший и парализующий ужас становится пробуждающим катализатором моего гнева. Что может быть хуже смерти? Только ее разящее ожидание. Пот тонкими струйками стекает по вискам на шею, отправляется ниже и щекочет своими ручейками вдоль по линии позвоночника.

– Выходи! Хочу посмотреть в твои глаза.

Сердце стучит так, будто кто-то долбит в барабаны. Он все еще здесь. Я точно знаю. Досадливо сокрушается над моим упрямым желанием еще пожить. Надеюсь, не разочаровала.

– Ты чего тут? – С моста свешивается обалдевшая темная рожица с выпученными глазами. – Какого…

Зик соображает ровно пять секунд, быстро плюхается на живот и протягивает мне руку.

– Не могу. – Я с сожалением качаю головой. Мои руки мокрые и скользкие. Не могу.

Парень чертыхается, машет кому-то подзывающим жестом и снова укладывается на поверхность мостков. Следом за ним появляется еще одна растрепанная голова с точно таким же растерянным выражением на лице. Вдвоем с Юрайем, они дотягиваются до нижней балки и перехватывают мои, почти уже разжавшиеся ладони, затаскивая мою тушку наверх. Я тяжело дышу с присвистом, конечности мелко трясутся, чужие руки поднимают меня на ноги и оттаскивают от пропасти в сторону.

– Что случилось? – вскидывается высокий женский голос.

С большой благодарностью расцеловав и обняв всех своих спасителей, я утыкаюсь в плечо Марлин. Она неумело гладит меня по спине, ведь телячьи нежности не в почете у бесстрашных.

– Эшли, что случилось? – спрашивает Юрайя заботливым голоском, словно разговаривает с неразумным дитем. – Ты упала?

– Не-е-ет. – Ух ты, я даже разговаривать могу.

– Тебя спихнули? – серьезно вопрошает Зик, перекрикивая шум воды.

Я закатываю одну штанину, на правой ноге, под сгибом колена уже наливается новый кровоподтек.

– Меня ударили, – демонстрирую собравшейся возле меня группе бесстрашных след от ботинка несостоявшегося убийцы. – Потом толкнули в спину, в пропасть.

Куча вопросов тут же сыпется на меня гомоном из нескольких голосов, но вот ответить им я ничего вразумительного не могу.

– Я не видела никого, он прятался.

Негодующие крики и сдавленные ругательства резко блекнут в грозном оклике:

– Кто-нибудь мне скажет, что за херня здесь происходит? – Эрик выходит из тени коридора не спеша и уверенно переставляя ноги, складывает руки на груди и приподнимает проколотую бровь в ожидании объяснений.

А я еле сдерживаюсь, чтобы не заныть, взывая к тому, кто там на самом-самом верху наблюдает за всеми ними, с комфортом и явным удобством устроившись на пушистом облачке: «Ну, пожалуйста. Вот только не сейчас. Ну не могу я больше»…

Зик начинает торопливо вводить командира в курс дела, а я тихой сапой прокрадываюсь за спинами столпившихся бесстрашных и быстро сворачиваю в темный проход, ведущий к лестнице. Забираюсь по ступенькам на самый верх и толкаю тяжелую дверь, выбираясь на крышу. Ветер тут же швыряет прохладный воздух мне в лицо, заставив непроизвольно поежиться под своими резкими порывами, но он такой свежий, что я вдыхаю и вдыхаю, еще и еще, словно не могу надышаться. Усаживаюсь на засмоленную поверхность, облокачиваясь спиной на один из бортиков и подтягиваю колени к подбородку, обхватывая себя руками и пытаясь унять дрожь. Мне нужно немного подумать, нужно разобраться в своих мыслях.

Железная дверь гулко ухает, впуская в ночную сумеречную обитель человека. Он не таится и сразу приближается, замирая надо мной. Мне не нужно поднимать голову, чтобы увидеть – кто это. Я и так знаю, чувствую, безошибочно определяю по звуку шагов. Мужчина, не говоря ни слова, легко и почти бесшумно садится рядом, щелкает зажигалкой, прикуривает и сильно затягивается крепким дымом.

– Опять босая рассекаешь. – Эрик усмехается, но как-то слишком горько. – Хорошо, что в этот раз хотя бы не в одних труселях.

– Рада, что тебе смешно, – буркнула я. Нашел время издеваться. – Жалко туфли, но они были несчастливые, – спокойно отзываюсь я, разглядывая свои ногти с черным педикюром.

Он вдруг пожимает плечами и продолжает так неуместно буднично:

– Хочешь новые? Могу подогнать.

– Я не возьму, – качаю головой и, скосив на него глаза, пытаюсь усмотреть его реакцию.

Молча кивает, пожимая плечами, соглашаясь с моим заявлением, вроде как «наше дело предложить», и откидывается спиной назад, устремляя свой взгляд в темное небо, затянутое тяжелыми, свинцовыми тучами. Накрученное, наэлектризованное до предела напряжение отступает в его присутствии, навевая какое-то неправильное и совершенно неестественное чувство защищенности. Такое ощущение, что с ним я нахожусь за каменной стеной.

Осторожно, словно боясь побеспокоить, я тянусь к нему рукой, вытаскиваю зажатую между его пальцами сигарету, удерживая свое прикосновение чуть дольше, чем следовало бы и аккуратно затягиваюсь. Терпкий табачный аромат вместе с дымом наполняет мое горло и я плавно выдыхаю белое облако, которое тут же подхватывает ветер и уносит, растворяя в темноте. Мужчина прикуривает себе новую сигарету, с шумом втягивает смесь курева и смол в свои легкие и резко выдувает дым тонкой струйкой.

– Ты видела кто это сделал? – наконец, решается посмотреть на меня лидер.

– Нет. Нападавший спрятался за углом и не выходил из своего укрытия, а просто стоял и ждал пока я сорвусь вниз. И тихо-тихо что-то нашептывал. – Я печально улыбаюсь, поражаясь тому, что меня уже совсем не волнует то, что несколько минут назад меня действительно пытались убить. Все это стало совсем неважно.

– Не шляйся одна по коридорам, – спокойно выдает командир, но все-таки в его голосе проскакивают нотки беспокойства. Он слегка кривится от собственных слов и добавляет уже совсем другим тоном: – Как давно это продолжается?

– Что? – непонимающе смотрю на него я.

– Преследование. Или ты хочешь сказать, что это было в первый раз?

Я пожимаю плечами, задумавшись. А, правда, было ли это впервые? Неожиданная встреча с незнакомцем в коридоре, постоянное чувство, что за мной следят не оставляет меня уже очень, очень давно. Еще с тех самых пор, когда я посмела обвинить Молли и наехать на Дрю. Но Эрику это должно быть хорошо известно. Какого хрена он спрашивает?

– Ты прекрасно знаешь, откуда растут ноги у этих нападений. Зачем спрашиваешь?

– Советую искать защиты у своих друзей, – наигранно безразлично проговаривает Эрик, затягиваясь и глядя в темнеющее осеннее небо.

– Но с ними я не чувствую себя в безопасности. По новым правилам Бесстрашия, у членов этой фракции не должно быть друзей. Только соперники.

Эрик снова кивает, будто все прекрасно понимает и презрительно тянет:

– Ты, ко всему прочему, слишком много болтаешь. Такие, вообще, долго не живут. – И, всматриваясь в меня более пристально, выдает: – Тебя только что спихнули в пропасть, но особо напуганной ты не выглядишь.

– Нет, – соглашаюсь я, наблюдая, как мужчина, таким привычным жестом потирает широкой ладонью свой подбородок. – Мне становится спокойней рядом с тобой.

– Да, твою мать, какого хрена? – сокрушаясь, качает он головой и даже морщится, демонстрируя печаль ввиду моей бестолковости. – Что ты о себе возомнила? – Лидер бросает на меня ледяной взгляд, презрительно дергает верхней губой и изрекает: – То, что я тебя трахнул, вовсе не значит, что можно теперь ходить по фракции ожидая, что я буду прикрывать твою спину, когда ты не умеешь держать язык за зубами, постоянно нарываешься и влезаешь во всякую х*йню! Плевать я хотел на такую тупую, ничтожную, безмозглую дрянь. И нечего навязываться мне и бегать за мной! – Его голос, поначалу тихий, к концу фразы становится громовым, а серые глаза источают только пренебрежение.

Я аж дар речи теряю, чувствуя, как краска бросается в лицо. Фу-у-ух. Как же тяжело с ним разговаривать, сколько же у него все-таки бескрайней самоуверенности, куча пунктиков и всяких заморочек, что просто становится тошно. Биение крови в висках отдается оглушительным грохотом, и все вокруг становится зыбким и нереальным, небосвод раскачивается надо мной и у меня только одно желание – закричать.

– Безмозглую? А у тебя, значит, в голове полный порядок? – тихо отвечаю я, восхищаясь своей смелости. – Слева тараканы, а с права мания величия.

Он удивлен. Брови дугой взлетают вверх, а взгляд колючий-преколючий. Но мне не страшно. Ну… почти. А, может быть, я просто сама себя в этом убеждаю. Хватит с меня этих загадок и игр, наигралась уже по самую глотку. Переползаю от бордюрчика, усаживаюсь прямо напротив Эрика и усиленно вглядываюсь ему в лицо, пытаясь хоть что-то там прочесть, увидеть.

– Тогда зачем ты сейчас пошел за мной? – Ну дай же мне какой-то намек, малюсенькую зацепочку, чтобы понять тебя, разгадать твои мысли, тайны и действия. Эрик чуть дергает щекой, выдавая свою нервозность. – Почему не остался там, с... э-э-э? – я так и не могу подобрать нужных слов, чтобы озвучить терзавший меня вопрос. Мужчина вдруг неприятно ухмыляется:

– А с чего это вдруг тебя волнует, с кем и как я провожу время?

– А вот волнует! – выдыхаю я, решив быть откровенной.

– Это не твоего ума дело и никак тебя не касается, – ядовито протягивает он.

– Однако ты здесь. Со мной. ЭТО меня касается, – одергиваю я поток напыщенного сознания. – Ведь ты сам сюда пришел. Зачем?

Командир устало потирает переносицу, снова лезет в карман за сигаретами и прикуривает сразу две штуки, вручает одну мне, пожимая плечами. Вот и гадай сама, что он имеет в виду.

– На моего неофита совершено покушение. Разве я не должен вмешаться? – выдает мужчина, явно проигнорировав мой вопрос.

– Раньше ты не считал нужным вмешиваться в такие дела. Что изменилось? – снова закидываю я удочку, подводя его к нужной теме.

– Ты задаешь слишком много вопросов. Знаешь, что обычно бывает с теми, кто не в меру любопытен? – отбивает подачу лидер.

Такого первозданного, дикого, первородного гнева я не испытывала, наверное… никогда. Меня уже просто колотит: то ли от холода, то ли от злости на этого придурка. И угораздило же меня так вляпаться. О-о-о! Бо-о-оги, я сама с ним свихнусь, но сдаваться сегодня я не намерена.

– Когда Дрю напал на Эдварда, потом на Трис, ты никак не отреагировал. А сейчас…

– Дрю – отличная разменная монета. Я его использовал, и теперь он больше не нужен. Хочешь я убью его? – перебивает меня Эрик, небрежно разводя ладони в сторону, словно только и ждал моего вердикта для намеченной жертвы, что я теряюсь, пытаясь осознать всю серьезность этого предложения.

– А ведь, правда, убьешь, – даже не удивляюсь, видя его решительность. Эрик лишь согласно кивает в подтверждение, мол отчего же не грохнуть, стоит только намекнуть. – Дрю не имеет никакого отношения к случившемуся, – я глубоко вдыхаю полной грудью, собираясь с мыслями. Лидер, склонив голову набок, наблюдает за мной с затаенным любопытством. – Я ничем не мешаю ему. Здесь замешано что-то более личное.

– Еще более личное? Ты ему отказала, и он на тебя разозлился? – спрашивает Эрик нахмурившись. Он хоть и старается не показывать свою заинтересованность, держит себя в руках, но выражение его лица не сулит ничего хорошего. Два серых глаза секунду внимательно смотрят мне прямо в душу, а потом его взгляд упирается в пространство за моим плечом. Блииин, вот что за… идиот, все сведет к одному!

– Нет, это тут тоже ни при чём. Дело в том, что я слышала шепот, – принялась я объясняться.

– Что?

– Хочешь знать, что шептал мне тот ублюдок? – снова быстрый взгляд и… Молчит. Ни один мускул не дергается на мужественном лице. – Ну? – Надо его дожать. Ты поймешь, о чем я… Должен понять. Ты же умный. Но он молчит, чуть прищурившись, возвращает свои глаза к моим и прожигает серыми лазерами насквозь. Догадывается! А я как можно ближе придвигаюсь к его лицу, упираюсь во внимательный взгляд и выдыхаю, – Шлюха! Он шептал – Эрикова шлюха. Потаскуха. Лидерская подстилка. Шлюха…

– Захлопни пасть, – зло обрывает меня Эрик, а глаза его мечут молнии. Ноздри раздуваются и кажется, он еле сдерживается, чтобы сейчас не ударить меня. Он знает. Он давно все знает и обо всем догадывается. Знает, какие ходят слухи и прекрасно понимает, что сам в этом виноват. Он тщательно наблюдал за мной последнее время и видел, что дело совсем не в моих рангах. Да, милый, это ты заварил эту кашу и теперь тебе жить с этим до конца дней.

А я нагло смотрю в его глаза и едко усмехаюсь. Ну вот и умница… значит, я не переоценила твои способности.

Интересно, а смогла бы я вот так взять и безжалостно убить человека? Не ради выживания. Не ради наживы или выгоды. Даже такого урода, как ненавистный мне Дрю? Нет… Нет не смогла бы… Нет. А вот Ал… смог!

– Что с твоей рукой? – возвращает меня к реальности лидер. Он переводит взгляд на мое ободранное о сварочные швы моста запястье и недовольно хмурится.

– Царапина, – как можно презрительней кидаю в ответ и пытаюсь встать на ноги. Что ж, сегодня доверительного разговора у нас уж точно не выйдет. Ладно я терпеливая – немного обожду.

Но Эрик, видимо, против такого опрометчивого решения, как покинуть его общество, и быстро сцепляет замком свои пальцы на моей руке. От сильного рывка мужчины на себя, я снова плюхаюсь на поверхность крыши, поджав под себя ноги, а командир уже проверяет мои бобошки, аккуратно ведя по коже горячей ладонью.

– Черт! Ледышка, – раздраженно буркает себе под нос лидер.

«Ух, какие мы заботливые», – чуть не срывается с языка, когда он начал снимать с себя куртку. Но «жало» все же придерживаю и вслух только отмахиваюсь:

– Обойдусь.

Еще одна попытка подняться заканчивается полным фиаско. Эрик с легкостью усаживает меня прямо на себя сверху, накидывает на плечи свою куртку и ухмыляется, поймав мой недоверчивый взгляд. Два больших чертика в его глазах, весело щелкают своими хвостами и принимаются строить мне вредные рожицы.

– Сиди сказал. И не ёрзай! – рявкает мужчина на все поползновения отстраниться, с невероятной наглостью устраивает свои руки на моей пояснице и недвусмысленно прищуривается, вызывая еще больше подозрений. Я, насупившись, молча жду, когда он прекратит валять дурака, но лидер удивляет меня еще больше. – Ты меня искала? – совершенно серьезно спрашивает он, заглядывая мне в глаза.

И здесь не нужно никаких уточнений и пояснений чтобы понять, что Эрика интересует именно мое появление, нарушившее все его планы на приятное времяпрепровождение с рыжей дамочкой.

– Да, – тихо соглашаюсь я.

– Зачем?

Такой простой вопрос. Но вот есть ли на него простой, не иррациональный ответ? Нет! А все-таки тяжело выразить словами свою позицию. Вернее, не столько сложно, сколько боязно, что можешь остаться не понятой до конца или еще хуже – осмеянной.

– Я хотела… – но лишь беспомощно закусываю губу, так и не посмев решиться. – Это уже не имеет никакого значения.

А что мне ему ответить? Что я такая глупая взяла и влюбилась в него по уши. Еще час назад я бы выложила ему все как есть, но слишком много всего произошло за эти ничтожные минуты.

– Я хочу знать, что ты хотела? – почти по слогам, четко и показывая, что не будет терпеть никаких возражений, требует мужчина. Именно требует. Только так. Неужели для него это важно? Ему действительно нужно знать? Но его глаза смотрят с такой небывалой теплотой и некой поволокой, что у меня больше не остается никаких сомнений.

– Тебя! – выдыхаю, не отрывая взгляда от его лица, где мелькает фееричное изменение самых разнообразных эмоций.

Ядерная смесь удивления с некой толикой удовлетворенности, прищуренные глаза делают вид, что сомневаются, но я прекрасно знаю, он давно все понял. Его зрачки стремительно расширяются, превращаясь в бездонные и блестящие океаны. В бескрайние и бесконечные бездны, поглощающие полностью до последнего вздоха, каждого нервного и неуверенного движения и две холодные, серые льдинки растапливаются в кипящие источники. Такие горячие, что можно обжечься. И это видение прекрасно!

– Иди ко мне… – шепчет он, притягивая меня к себе. Губы нежно и мягко скользят к моим губам, закручивая в будоражащий вихрь. Они манят, захватывают и уносят в нескончаемое блаженство, аккуратно прихватывая и лаская. И я поддаюсь, приоткрывая губы, выгибаясь навстречу, крепче обхватывая мужчину за шею, и прижимаюсь всем телом. Ослабевшие вмиг пальцы ерошат волосы у него на затылке, а язык легонько проскальзывает внутрь и касается его, кружась в безумном танце… Отдаю себя всю и полностью в его владение, в его настойчивые и не менее требовательные руки, жадно впитывая каждое касание. Горячие ладони не спеша и уже не невинно оглаживают, изучают податливое, просящее ласки тело. И от каждого прикосновения из моей груди вырывается откровенный полустон.

Чуткие губы будто нехотя отрываются от моего рта, чертят влажную непрерывную дорожку языком к такой незащищенной и трогательно слабой, бьющейся на шее венке, и слегка прикусывает, исследует, немного приподнимая меня под бедра так, что я полностью ощущаю и чувствую его желание. Мир медленно переворачивает вверх тормашками, и я просто закрываю глаза, пытаясь прочувствовать его полностью. Ох уж это сердце, давно потерявшее свой такт.

Боже ты мой, что мы делаем… А не все ли равно… Я только точно знаю, что останавливаться совершенно не желаю. Мне хочется отдать ему всю ту нежность, которую я прячу в глубине души, не умея и стесняясь проявлять ее. Осторожно глажу напряженные плечи мужчины ладошками, опускаю ниже голову, губы легко касаются его шеи и скользят выше, сперва легче мановения крыльев бабочки, затем в ход идет язык, кончиком которого я то ли ласкаю, то ли дразню Эрика. Он резко выдыхает, и я почти неуловимо улыбаюсь. Приятно. От поцелуев жаркая волна охватывает все тело, сосредотачиваясь внизу живота, а соски болезненно твердеют.

Стеснение и страх уже сдали свои позиции, отступили за черту фронта, я медленно веду языком сверху вниз по всей ушной раковине, осторожно захватывая его мочку с черной серьгой в свои губы и тихонько выдыхаю: «Я тебя люблю!» – обдавая горячим дыханием, что мужчина еще сильнее вжимает меня в себя, дрожь волнами прокатывается по его телу, резко и прерывисто втягивает раскаленный воздух ноздрями, практически, рыча и… отстраняется.

Пальцы Эрика впиваются в мои плечи, он слегка отталкивает меня, упираясь своим лбом мне в лоб, и снова вглядывается в мое растерянное лицо. Я даже не успеваю заметить, не успеваю понять разительных перемен, как мужчина едко усмехается и практически выплевывает, сквозь сжатые зубы:

– Я был прав. Ты всего лишь маленькая потаскушка.

Хорошая оплеуха. Да чего уж там – просто восхитительно-отменная, похлеще выстрела в упор. У меня даже горло перехватывает, что я замираю болванчиком, не в силах ни вздохнуть, ни выдохнуть прохладный воздух.

– Всего один поцелуй – и ты уже готова мне отдаться, прямо здесь?

Так небрежно брошенные слова хлещут по несчастному, слабому сердечку, оставляя на нем грубые, рваные раны.

– Ты… – сокрушаюсь я. – Просто проверял меня?

Мужчина согласно мотает головой, сжимает губы в тонкую нитку и насмешливо хмыкает. А я бью ему прямо в лицо, сильно бью, не по-женски, сжатым до белых костяшек кулаком. И он позволяет. Эрик мог легко блокировать удар, мог увернуться или перехватить мою руку, но позволяет, негласно соглашаясь с его справедливостью.

– Ненавижу… – шепчу ему. – Какой же ты подонок.

Я встаю, отхожу на пару шагов, сдирая с себя его куртку, словно плавящуюся кожу и швыряю ему в лицо. Слезы, твари подлые, против воли ползут по вискам.

– Ненавидишь? – округляет лидер глаза, превращая их вновь в холодные пустышки. – А говорила, что любишь.

– Чтоб ты сдох! – рявкаю я, разворачиваясь и направляясь к двери, но не успеваю дойти до нее всего пару шагов.

Эрик быстро вскакивает на ноги, перехватывает меня поперек живота и прижимает к кирпичной стенке.

– Прекрати истерить, – шипит он мне в ухо и больно прикусывает за мочку. – Это всего лишь слова.

– Пошел ты! – грозно рычу я.

– Еще чего…

Ну надо же… у самого уже ширинка трещит по швам и пальцы пляшут нервный танец, а все туда же – обязательно нужно показать кто тут главный и кто правит балом. Ага сейчас прям… ты упустил свою возможность, парень. Теперь я буду играть только по своим правилам. Нечего надо мной издеваться! Эрик разворачивает меня к себе лицом, делает шаг назад и протягивает свою ладонь в зазывном жесте:

– Пойдем со мной.

– Нет! – я отступаю спиной ближе к двери.

– Сюда иди. Ты же сама этого хочешь.

– Нет!

Он снова обхватывает меня руками и прижимает спиной к стене, просовывая свое колено мне между ног, и вцепляется губами в мой рот. Его поцелуи уже грубые, жесткие и слишком настойчивые. Я вырываюсь, но Эрик не позволяет, слишком крепко удерживая меня. Царапаю ногтями мужскую шею, кусаю его напористые губы, и он опять кусает меня в ответ, сильно, до вскрика. Во рту перемешивается вкус крови, а руки командира уже добираются до груди и сжимают ее, трут, оставляя за собой следы и отметины.

– Пусти! – вымаливаю я свободу.

– Ни за что! – выдыхает он мне в губы, перемещает пальцы на пояс моих брюк и резко дергает застежку.

Тут мои глаза улавливают движение сбоку. Я не сразу понимаю, что это, но Эрик вдруг останавливается и разжимает свою хватку, а я вижу, что в дверях стоит незнакомый мне бесстрашный и смущенно покашливает.

– Все в порядке? – спрашивает тот, не рискуя приблизиться, и отводит взгляд в сторону.

– Более чем, – спокойно отвечает лидер.

Бесстрашный поспешно удаляется, а я отпрыгиваю в сторону, не сводя глаз с командира. Рот перекошен от гнева, из нижней губы идет кровь и стекает на подбородок. Он сейчас похож на настоящего, жуткого монстра, отвратительного и очень страшного. Мужчина обтирает ладонью свое лицо и невидящим взглядом смотрит на кровь, потом поднимает свои глаза на меня и глухо бормочет:

– Черт бы их всех побрал… Идем, – и протягивает мне руку.

– Нет! – зубы стучат от ужаса, голос звучит странно, но совсем не жалко.

Эрик напрягается, с шумом втягивает в себя воздух, а потом вроде бы вовсе перестает дышать.

– Пойдем ко мне, маленькая. Я не сделаю тебе больно, – хрипло продолжает он с трудом. Глаза его становятся бессмысленными, а в изгибе губ больше не появляется ядовитая усмешка.

– Тогда тебе придется убить меня, сволочь. – Вот придурок-то, на кой-хрен ты устраиваешь свои показательные выступления? Ведь я бы за тобой не только в постель пошла, но и на край света побежала бы босяком по стеклу. Но не теперь… Нет… Теперь я, не раздумывая, прыгну в кипящий адский котёл, только бы тебя обломать. По-твоему не будет.

Я лишь качаю головой, уже не сдерживая истерические смешки, и начинаю хохотать как сумасшедшая, до слез, пока его лицо не кривится в уродливой гримасе.

– Что, наш крутой лидер поплыл от мерзкой девки? – выдаю я хихикая. Черт, истеричка...

– Разве ты сама не хотела меня? – пытается усмирить меня мужчина.

– Хотела? – картинно поднимаю я брови и ласково улыбаюсь. – Я и сейчас хочу до одури. Но тебе мало было меня обидеть, так ты еще решил меня так гадко унизить, вытереть об меня ноги.

– Да что на тебя нашло тогда, к чему все эти тупые истерики? – угрожающе взрыкивает он. – Мне не смеют отказывать, ясно?

– Да? – нахально тяну я. – Вот хрен ты угадал! Я смею, и это тебе безумно нравится. Я значительно отличаюсь от всех твоих податливых сучек, и теперь ты сам приползешь ко мне. Сам. Потому что ты собственник и захочешь получить то, что больше никому не доставалось.

Я снова начинаю издевательски посмеиваться, и он не выдерживает, его хваленое самообладание дает огромную трещину. Мужчина вновь вцепляется в меня, но я не желаю сдаваться и нежно мурлычу:

– Попробуешь взять силой, и я тебя убью. Не сомневайся. Ты же знаешь, что я это умею, ведь ты хороший учитель.

Боже мой, чего несу-то... Но внутри просто шкварчит от обиды и горечи. Ну, в чем я опять виновата?

– Тварь! – гаркает он, окончательно выходя из себя. – Грязная шлюха!

– Я никогда не была шлюхой. Кому, как не тебе, знать об этом, ведь именно ты меня изнасиловал.

– Да неужели, – едко выцеживает он, – и что тебе мешало пойти по рукам, после того, как я тебя вскрыл, а?

– Урод долбанный! Можешь говорить, что хочешь, а все равно приползешь! – от обиды за все несправедливые слова я уже сама не знаю, что говорю и делаю. Воспользовавшись его замешательством, я изо всех сил впечатываю колено ему в пах, вложив в этот отчаянный жест всю свою обиду и гнев. Командир, видимо, не ожидая от меня такой прыти, сопротивления не оказывает, лишь громко выцедив витиеватые ругательства, сгибается пополам. Однако, выдержка не изменяет ему и на этот раз. Я порываюсь сбежать, но он все-таки успевает меня перехватить. Разогнувшись, Эрик в полнейшем неадеквате бьет меня по лицу, сильно, не контролируя удара так, что я отлетаю назад, врезавшись в кирпичную кладку, и падаю к его ногам. Некоторое время потоптавшись возле меня в нерешительности, он осторожно приближается и могу поклясться он… испуган. Тяжело дыша и ругаясь сквозь зубы, мужчина бросается ощупывать мою голову.

– Твою мать! – ругается он, рассматривая свою ладонь. Я чувствую, как с моего затылка спускается горячий, просто обжигающий ручеек прямо на шею и еще ниже, впитываясь в тонкую ткань футболки. Запах крови становится невыносимым, она ощущается во рту, на волосах, льется из носа. Голова кружится, а в глазах взрываются темные и слепящие круги.

– Эрик? – слышится удивленный голос Фора. – Что ты делаешь? – судя по звуку шагов, инструктор приближается. И тут, наверное, он видит меня всю в крови и буквально орет: – Ты с ума сошел?!

– Черт! Помоги мне! – рявкает лидер. Эрик пытается поставить меня на ноги, но я упорно их подгибаю. – Мелкая, ты как? – шепчет командир, а в интонации его слышатся просящие нотки. – Да, твою мать, очнись же ты, ну… давай же, слышишь?!

«Слышу я тебя, слышу, а также вижу и даже знаю, о чем ты думаешь. Бери на руки свое сокровище и тащи лечить».

– Отойди, – отпихивает его в сторону Фор. – Эшли, ты живая?

Я кое-как разлепляю веки, встречаясь с темно-синими, глубоко посаженными глазами инструктора, но ответить ничего не могу.

– Я отнесу ее в лазарет, – слышу уже достаточно спокойный голос Эрика.

– Нет. Я сам, – останавливает его инструктор, подхватывая меня на руки.

– Больно! – скулю я и позволяю себе отключиться.

Все ребята занавес! Финита ля комедия!

POV Эрик

Музыка: Gamma Ray – Empress*

– А ну пошли на хрен все отсюда, – рявкаю я тренирующимся особистам, резко сдергивая с себя куртку и швыряя ее куда-то в сторону. Вайро Тревис, командир особой группы, тренирующий в данный момент своих подчиненных, недоуменно поднимает на меня глаза, но, заметив мой взгляд, не решается задавать вопросы.

– Ладно, пацаны, поперли на улицу, продолжим там! – гаркает он старшим бесстрашным, и они покидают тренажерку. – Все нормально, лидер? – все-таки спрашивает он, хлопая меня по плечу.

– Бывало и лучше, – хмуро отвечаю, не глядя на него, – сейчас не лучшее время для вопросов.

Вайро кивает и уходит вслед за остальными, а я, на минуту прикрыв глаза, изо всех сил пинаю тяжелую грушу с разворота ногой. Привычная, яркая, но такая необходимая сейчас боль разливается по конечности и становится немного лучше, потому что сдерживаться больше нет никаких сил. Удары сыпятся на ни в чем не повинный снаряд, оставляя на поверхности тренажера вмятины, а голова, как и всегда при тяжелой физической нагрузке, проясняется, давая возможность хоть как-то все обдумать и рассовать по местам.

Твою мать, губу саднит и печет, эта идиотка прокусила опять, сучка. Что за дебильная привычка, живого места нет уже из-за ее кретинских выкрутасов! Вечно нарывается, огребает, а потом ходит и сверлит меня то гневным, то обиженным взглядом, или принимается ныть, надеясь вызвать во мне угрызения совести. Какой совести, крошка? Это понятие умерло во мне вместе… с душой.

Упала, замерла поломанной куклой… Как же хочется вытравить из себя эти видения… Девушка, маленькая, хрупкая, на моих руках, безжизненные глаза уставились в потолок, развороченный затылок… Нет, не может быть, чтобы мне пришлось это переживать снова, только уже не в своем пейзаже, а наяву! Зачем она меня провоцирует, играет, то манит, то отталкивает своими идиотскими поступками, выставляя меня клоуном перед моими же неофитами? Влезает во всякую х*йню, не умеет держать язык за зубами! Привлекает к себе излишнее внимание, да так, что старшие лидеры интересуются ею. Я точно знаю, что Сэм собирает информацию о ней. Возможно, даже следит… Тоже выяснить надо бы, почему и зачем.

Мышцы все печет, разливая по телу приятную тяжесть и усталость. Чем больше выматываешься, тем лучше спится. Беда в том, что только не мне. Опять буду пялиться в потолок или на спящий город в раздражении, прокручивая в голове события прошедшего дня.

Есть вещи, которые не поддаются логике. И тем, кому насрать на это, живется не в пример лучше и проще. Но это явно не мой случай. Не могу понять, что происходит с того самого момента, когда я понял, что мои игры со смертью, как это ни странно… заставляют почувствовать жизнь. Ее ценность. Ее необходимость для будущего. Я уже давно понял, что со мной явно что-то не так. С определенного момента моя жизнь разделилась на до и после… и в нее вошла потребность. Все, что отнимает силу у других, дает ее мне, и как бы противно это ни было, мне пришлось смириться с этим.

Удар! Еще! И вот так! С разворота и апперкот!

А эта девица, бесконечно раздражающая своим присутствием, вечно влипающая в какие-то идиотские ситуации… Разве я мог представить, что все так повернется, когда на крышу спрыгнули два десятка неофитов. Что именно она заставит меня… почувствовать себя человеком. Именно рядом с ней выжигающая меня сущность, к которой я уже почти совсем привык, отступает, теряет ранее захваченные позиции. Что шарик на ее языке будет занимать мои мысли чаще, чем надо было бы. Что будет вызывать желание одними лишь своими неумелыми поцелуями… Такое желание, что в голове не остается больше ни одной мысли и самоконтроль отказывает напрочь! Почему она? Что в ней такого?

Хрясь! Кажется, хрустнуло что-то… Тьфу, бл*, кожа на груше лопнула, мать ее! Неужели нельзя нормально снаряд обтянуть, ну что за бл*дство! Размяв перенапряженные плечи, я перехожу к другому снаряду, этот завтра заменят. Здесь нет кровавых клякс, и было бы невъеб*нно здорово, если бы можно было бы, вот так просто, взять и перейти из одной жизни в другую. Чтобы можно было… все исправить.