Текст книги "В прятки со страхом (СИ)"
Автор книги: Ежик в колючках
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
====== «Глава 1» ======
– Бесстрашие! – изрекает громким голосом Маркус Итон, лидер Отречения и член правительства нашего города Чикаго, когда моя капля крови шипит на углях чаши моей новой Фракции.
В нашем мире люди делятся на пять фракций, каждая из которых посвящена определенному качеству человеческой личности. Это «Искренность», «Отречение», «Эрудиция», «Дружелюбие» и «Бесстрашие». Трудясь бок о бок, эти пять фракций живут в мире уже много лет, и каждая вносит посильный вклад в свой сектор общества. После войны, отгремевшей сто лет назад и стершей с лица земли все живое, вокруг нашего города построили стену, оберегающую и защищающую всех нас от возможной опасности. Каждый год в определенный день подростки, достигшие восемнадцати лет, имеют право выбрать свой путь.
Я выросла в Дружелюбии. Наша фракция занимается обработкой земли, мы выращиваем зерно, овощи, фрукты, наша цель – обеспечение провизией всех жителей города. Но жить в гармонии с самой собой совсем не для меня. Сделанный выбор может изменить тебя – или разрушить… Но я сделала свой выбор! Я выбрала Бесстрашие! Теперь это мой дом, ведь «Фракция превыше крови»!
Под громкие выкрики я встаю к урожденным неофитам, которые решили остаться в собственной фракции. Все они намного выше меня и одетые в черную кожу. Когда последняя девушка делает свой выбор – Дружелюбие, наступает пора уходить. Мы покидаем зал первыми. Я не оглядываюсь на сектор, где сидят люди в оранжевых одеждах, я знала, что не вернусь больше туда, решила уже два года назад. Толпа ведет нас к лестницам, и мы припускаемся бегом под нестройный ритм десятков ног.
Вываливаясь на улицу, лишь прибавляю ходу, чтобы не отстать от толпы. Масса в черных одеждах несется по улице, сворачивая за угол, и слышится гудок подъезжающего поезда. Я всегда пристально наблюдала за прибытием и отбытием бесстрашных в школе, и знаю что нам предстоит. Поезд скользит по стальным рельсам и двери всех вагонов открыты в ожидании лихих пассажиров. Рожденные в Бесстрашии привыкли к подобным прыжкам и через мгновение на платформе остаются только переходники, бросающиеся к вагонам. Я совсем невысокая, поэтому могу лишь прицепиться за ручку рядом с дверью. Впечатываясь плечом об вагон я, наконец, затаскиваю внутрь свое тело. Последней запрыгивает девушка из Отречения, вот уж, правда, удивительно, ведь Сухари, как их называют, заботятся только о всеобщем благе, отказывая себе даже в маленьких радостях.
– Вы знаете куда мы едем? – перекрикивая ветер, задувающий в двери, спрашивает одна из перешедших искренних.
– Наверное, в штаб-квартиру Бесстрашия, – говорит высокий парень, бывший эрудит.
– А разве кто-нибудь знает, где она находится? – поднимается еще один переходник из Искренности, но порыв ветра проносится по вагону и сбивает его с ног, кидая прямо на меня. Мы врезаемся в крупного парня стоящего сзади, тот лишь злобно шипит:
– Полегче, коротышка, – и отталкивает меня к стене. Опускаюсь на пол чтобы не упасть, к двум девчонкам. Они радостно смеются, что-то обсуждая, и мои губы растягиваются в ответной улыбке. Знакомлюсь с ними. Кристина и Беатрис. Мы перекидываемся ничего не значащими фразами и, в самый разгар нашего знакомства, Ал, упавший на меня парень, кричит:
– Они прыгают!
Неофиты встревоженно переговариваются. Я, отлипаясь от стенки, замечаю, что поезд замедлил ход и вижу как бесстрашные из передних вагонов выпрыгивают на крышу. Рельсы протянуты на высоте семи этажей. От мысли что надо спрыгнуть меня даже не передергивает. Я знала об этом от моего друга Джорджа, перешедшего из Бесстрашия в Дружелюбие пару лет назад. Убедившись, что я действительно хочу перейти к лихачам, он помогал мне готовиться к инициации, учил прыгать с грузовика в поле пока никто не видит, часами отрабатывал нехитрые боевые приемы и метание ржавым ножом в криво нарисованную мелом мишень. Я прыгаю третьей из вагона. Мгновение свободного полета и мои ноги врезаются в твердую поверхность крыши. По инерции меня бросает вперед и я приземляюсь животом на мелкие камушки.
– Клуша! – роняет мимо проходящий крепыш, в которого я врезалась в вагоне. Все неофиты приземляются с тем или иным успехом, кроме одного бесстрашного, сорвавшегося вниз. Вот она, тонкая грань между жизнью и смертью. Встаю, оглядываясь, и подтягиваюсь к месту сбора новичков. Переходник Питер из Искренности, уже ухмыляясь, что-то с издевкой кричит Беатрис, пребывающей в шоке то ли от прыжка, то ли от гибели парня.
– Тихо все! Я Эрик! Один из лидеров вашей новой фракции! – кричит мужчина, стоящий на крыше недалеко от нас. – Хотите в Бесстрашие – вход несколькими этажами ниже. Если прыгнуть кишка тонка, то вам здесь не место. Переходники неофиты вправе пойти первыми.
С интересом оглядываю мужчину. Черная кожанка обтягивает высокую широкоплечую фигуру. Из-под воротника куртки, на шею, вытягиваются замысловатые черные линии и квадраты татуировки, мужественный подбородок, губы, презрительно стянутые в тонкую линию, черный пирсинг над правой бровью и в ушах. Каштановые волосы, выше средней длины, на макушке зачесаны назад, а виски коротко выбриты. Завершает картину холодный, надменный взгляд серых, как сталь глаз. Перед нами самый молодой лидер фракции Бесстрашия.
– А что там внизу? – спрашивает бывший эрудит.
– Сам выяснишь! – отрезает лидер. – Кто хочет пойти первым?
Никто даже не пошевелился. Все замерли переглядываясь.
– Я! – выкрикивает Беатрис, выходя вперед. Осторожно забирается на высокий бордюр и под едкие комментарии и шуточки Питера шагает в пустоту.
Эрик отходит в сторону, выжидающе поглядывая на всех оставшихся.
– Ну, кто следующий? – он окинул холодным, безразличным взглядом притихшую разноцветную группу переходников. Я оглядываюсь, пытаясь рассмотреть собравшихся ребят, как чьи-то руки, резко выпихивают меня из толпы прямо к краю.
– Давай, малявка! – выкрикивает за моей спиной недавно обозвавший меня крепыш – Дрю.
Под глупые смешки неофитов я забираюсь на узкий бортик, пытаясь удержать равновесие под порывами ветра. Здание, на котором мы стоим, представляет собой сторону квадрата, образованного еще тремя такими же зданиями. Внизу посередине – огромная дыра в бетоне, и не видно что там находится внутри.
– Долго ждать-то! – раздраженно подгонят меня командир, и я прыгаю в темную пропасть. Мгновение и мое тело с силой врезается в нечто. Сеть. Она прогибается и подбрасывает меня несколько раз, пока кто-то не выдергивает меня за руки из этой бешеной качки. Молодой мужчина ставит меня на землю. Мне приходится закинуть голову, чтобы рассмотреть его. Высокий брюнет с синими глазами с удивлением оглядывает меня, я ниже его на две головы.
– Там что, одни девки смелые? – слышится из темноты чей-то смешок.
– Как тебя зовут?
– Эш… Эшли, – с трудом отвечаю я.
– Второй прыгун Эшли! – объявляет он. – Добро пожаловать в Бесстрашие!
По мере того как глаза привыкают к темноте, помещение заполняется оставшимися прыгунами. Люди одобрительно кричат, машут кулаками. Нас делят на две группы – переходники и урожденные. Рожденные в Бесстрашии уходят вслед за Лорен, а мы остаемся со встретившим нас мужчиной.
– Большую часть времени я работаю в диспетчерской, но следующие несколько недель я ваш инструктор, – заявляет он. – Меня зовут Фор.
Пока Кристина переговаривается с Фором об особенностях его имени, мы проходим по бесконечным, серым и темным коридорам, по шатким громыхающим под каждым шагом железным лестницам, по грубо сваренном из арматуры и перекинутому через пропасть мостку без перил. Фор толкает железную дверь и нашему взору предстает большое помещение, заставленное железными узкими кроватями с проплешинами облупившейся краски.
– Ваша спальня, – небрежно бросает Фор и толкает другую дверь за которой открывается еще одно помещение, отделанное темно-серой плиткой. – Душевая общая. – снова поясняет инструктор. Вдоль темной стены тянутся ржавые раковины, чередующиеся с довольно узкими тумбочками. Так вот где мы должны хранить свою мыломойку. Всю противоположную стену занимают душевые, без занавесок и любых других перегородок. Паника накрывает всю женскую часть группы, пока Фор не демонстрирует нам несколько унитазов, стоящих почти вплотную друг с другом, и перспектива мыться всем вместе уже не кажется такой уж страшной.
– Переодевайтесь и я проведу вам экскурсию, – подгоняет нас мужчина.
Мы облачаемся в новую черную одежду нашей новой фракции. Фор проводит нас в один из проломов в стене и я не сдерживаю удивленного возгласа.
– Это «Яма». Здесь проходит вся жизнь бесстрашных, рано или поздно вы ее полюбите, – заявляет мужчина.
«Яма» – огромное помещение, тянущееся в высоту и глубину на десяток этажей, а его длина настолько огромная, что я не вижу противоположного края. Да охренеть можно! Неровные каменные стены высятся над нами, разделенные на десятки всевозможных коридоров и ходов. Крыша сделана из стеклянных панелей, пропускающих солнечный свет. Голубоватые лампы освещают темные проходы и лабиринты путей. Нам показывают тренировочный зал, находящийся в самом низу Ямы. Он поделен на несколько площадок с тренажерами, рингами, грушами для тренировок, мишенями для стрельбы и метания ножей десятками тянущихся вверх колонн с отколотыми кусками штукатурки.
– Есть два этапа инициации, – поясняет Фор, энергично при этом жестикулируя. – Первый – это физическая подготовка, вы научитесь драться и обращаться с оружием, второй этап – психологический, здесь тоже все на пределе. Вы должны победить все ваши страхи пока они не победили вас. Вы тренируетесь отдельно от урожденных бесстрашных, но оценивать вас будут вместе с ними.
– От оценок, полученных в процессе всей этой подготовки, зависит ваше назначение, – громкий голос Эрика заставляет нас обернуться. – Командный состав, охрана периметра, патрулирование города или приглядывание за бесфракционниками. Занявшие последние места отсеиваются.
– Что мы будем делать, если нас отсеют? – спрашивает Питер.
– Покинете лагерь, – равнодушно отвечает Эрик, – и станете изгоями. Доска перед вами, – показывает он нам электронное табло с нашими именами. – Окажетесь в конце этапа в красной зоне – вылетите.
– Но это… нечестно! – кричит высокая правдолюбка Молли. Несмотря на злость в голосе, она выглядит напуганной. – Если бы мы знали…
– Хочешь сказать, что если бы знала это до Церемонии выбора, то не выбрала бы Бесстрашие? – рявкает Эрик. – Раз так, убирайся немедленно. Если ты действительно одна из нас, тебе должно быть все равно что ты можешь провалиться. А если нет, то вам здесь не место, – Эрик обводит нас равнодушным взглядом. – Вы выбрали нас, – говорит он. – Теперь наша очередь выбирать.
Фор ведет группу неофитов через Яму к большому дверному проему. Комната за ней освещена достаточно хорошо, чтобы видеть, куда мы идем: обеденный зал, полный людей и звенящих столовых приборов. Мы заходим и все бесстрашные встают. Они аплодируют. Топают ногами. Кричат. Шум окружает и переполняет меня. Кристина и Трис улыбаются, и через мгновение я присоединяюсь к ним. Ребята, тихо переговариваясь, занимают свободные места рядом с инструктором. Я остаюсь одна и растерянно оглядываюсь в поиске свободного места, пока меня не одергивает какой-то парень с синим ирокезом, указывая на место рядом с собой.
– Спасибо, – благодарю я, но тот, уже не обращая никакого внимания, громко перекрикивается с другими бесстрашными и я молча утыкаюсь в свою тарелку.
Под конец нашего ужина в высеченном проеме в виде балкона над столовой под единодушный аккомпанемент железных кружек появляются все пять лидеров Бесстрашия: Макс, Саймон, Ричард, Сэм и Эрик. Самый старший, темнокожий мужчина с аккуратно выбритой бородкой оглядывает присутствующих.
– Новобранцы встать! – четкий приказ и мы вытягиваемся перед лидерами. – Вы выбрали фракцию воинов, призванную защищать этот город и всех его жителей. Мы верим в ежедневный подвиг и в отвагу, которая побуждает одного человека вступаться за другого. Уважайте эту веру! И гордитесь этим!
– Мы здесь очень серьезно относимся к инициации, поэтому Эрик вызвался проследить за большей частью вашего обучения, – добивает нас Фор.
От услышанного меня начинает подташнивать. То, что лидер Бесстрашия будет приглядывать за нашей инициацией, само по себе плохо, но оттого, что это Эрик, по-настоящему худо.
– Несколько основных правил, – продолжает он, ведя нас в очередной туннель. – Вы должны приходить в учебный класс к восьми утра каждый день. Обучение ведется без выходных с восьми до шести, с перерывом на обед. После шести вы вольны делать все, что хотите. У вас также будет немного свободного времени между ступенями инициации. – Покидать лагерь разрешается только в сопровождении старших бесстрашных, – добавляет инструктор. – На сегодня хватит, отдыхайте.
Оставшееся время до отбоя мы проводим, пытаясь запомнить все ходы и коридоры. Нас двенадцать человек, но многие уже разбрелись по кучкам. Самое неприятное впечатление производило трио бывших искренних. Но мне плевать, я сама по себе. Чудом не передравшись за право первыми принять душ, укладываемся спать. Наконец, такой долгий день закончился, но дальше будет еще тяжелей. Теперь я понимаю, что Бесстрашие совсем не такое, каким его описывали в книгах. И чтобы стать членом фракции, нужно проявить все свои сильные стороны.
====== «Глава 2» ======
Обувь со смачным хлюпаньем вязнет в грязи, дождь льет за шиворот, стекая холодными дорожками под промокшую насквозь куртку, заставляя передергивать перенапряженные плечи. Ноги, отяжелевшие от довесков грязи на кроссовках, разъезжаются, и я обессиленно падаю, выставив перед лицом руки. Температура на улице не выше пятнадцати градусов по Цельсию: это мы определяем без термометра, по опыту, околевшими конечностями и мокрыми задницами. Идет вторая неделя инициации.
– Вставай! – тянет над головой Кристина и дергает меня вверх за рукав, помогая подняться. – Давай, еще немного!
Ее смуглое лицо все мокрое от дождя, а черные, когда-то блестящие локоны волос, сбились в один сплошной колтун. Вся одежда, как и моя покрылась слоем жидкой смеси песка, пыли и ржавой глины. Сколько мы уже носимся по территории фракции Бесстрашия, не знаю, время превратилось во что-то неизмеримое. Силы почти на исходе, но затянутое тяжелыми, свинцовыми тучами небо, сверху донизу распарывает яркая молния и прерывистый раскат грома придает нам прыти, вместе с подгоняющими в спину порывами ветра. Нырок в узкий люк, потом – ползком. Далее – лабиринт «змейка», лестница, завал, отвесные стенки, лазы, висящие бревна… Потом, забраться по висящим покрышкам, спрыгнуть вниз, подтянуться на канате. Выдохнули, а впереди – новое испытание. Наконец, долгожданный финиш. И мы не самые последние.
Качающееся бревно, разваленный мост, забор с гнездами и выступами, рвы, макеты зданий, лестницы и канаты… Мы не на месте активных боевых действий, а на полосе препятствий лагеря Бесстрашных. Фу-ух, теперь бы вздохнуть, еще… легкие печет, ноги подкашиваются. С облегчением приваливаюсь к стене, тряся уставшими конечностями, рядом с Питером, он порядком вымотан, но не перестает зубоскалить. Конечно ж, поганец финишировал в первых рядах и почувствовал себя в относительной безопасности.
– Эй! Размокший Сухарь, хочешь чайку? – издевательски кричит он финиширующей Трис. – А, может, полотенце принести?
Трис заваливается сбоку, тяжело дыша, отмахиваясь от докуки.
– Ты как? Живая? – поддерживаем ее с Кристиной под руки.
– Кажется, да! – и улыбается. – Мы справились.
Неофиты тяжело дышат, с присвистом, облегченно постанывают, размазываясь по стенам для минутного отдыха, ожидая остальных. Завершают бешеный аттракцион Майра и отчаянно хромающий Андре.
– Только самый сочувствующий и мягкий лидер, может устроить такую тренировку в ливень, – тихонько бурчу я девчонкам. Они лишь согласно кивают.
Сам же командир, удобно расположившись возле железной балки, со смаком затягивается сигаретой, сплевывает крошку курева с кончика языка и, выпуская струю дыма, откровенно скучал, не добро посматривая по сторонам, выражая всем своим видом лишь пренебрежение к подчиненным. Уверена, он считает, что на новобранцев не стоит тратить своего драгоценного времени и все несколько часов тренировки, вальяжно облеплял всевозможные спортивные снаряды во дворе, в то время как Фор, активно участвовал в нашем пробеге по залитой дождем полосе, месил грязь под ногами, вместе с еле двигающимися неофитами, на своем примере показывая насколько мы должны быть выносливыми.
– В чем дело? – оживившись при виде замешкавшегося неофита, нарочито спокойным голосом спрашивает командир, видя, как морщится от боли парень. – Ты пришел последним. Тебе что, больно?
– Да! – тут же попадает Андре в ловушку. – Я ногу подвернул, мне нужно в лазарет.
– Да ладно, – Эрик довольно оскалился. – А руки у тебя не болят, сопляк? – уже откровенно издевается он, толкая парня на землю, и надавливает своим ботинком ему на спину. – Упор лежа принять, сто отжиманий, грудь к земле, руки выпрямляй, – рявкает командир.
Мы молча наблюдаем за наказанием, не смея встревать. Это опасно. Никто не смеет перечить Эрику. Он жестокий и безжалостный хищник с изощренной фантазией, не прощающий слабости и неповиновения. В этом уже смогли убедиться многие инициируемые. Он подвесил Кристину над пропастью за то, что она посмела сдаться в учебном спарринге Молли, самой крупной и мощной из всех перешедших неофиток. Дрю поплатился за свой несдержанный язык, карабкаясь без страховки по скалодрому, до самого верха Ямы. А довольно щуплый бывший эрудит, Лукас, оказавшийся против меня на ринге, опрометчиво заявил лидеру:
– Я не буду с ней драться. Она мне в пупок дышит.
И это он зря…
– Хорошо, – покладисто согласился Эрик. – Тогда я займу ее место.
И отправил парня на больничную койку, и в самый низ красной зоны рейтинга. А меня, командир удостоил презрительными насмешками:
– Ты такая жалкая дрянь! Мелкая, слабая, никчемная! – выплевывал мне в лицо лидер, что я только диву давалась. Вот вроде бы еще ничего не успела наворотить, а столько агрессии. – Тебя даже бить никто не хочет. Ты вылетишь к афракционерам. Здесь не место убогим и трусам.
Я же молча проглатывала оскорбления, злобно посверкивая глазами, намертво сцепив зубы и прикусив язык, чтобы ни в коем случае не показать ему свою слабость и не стать его новой жертвой.
– Какого хера вы тут встали? – командир переключил свое внимание с уже еле дышащего Андре на нас. Все, наигрался! У игрушки сели батарейки. – Еще пять кругов по полосе, – заявляет он. – Бегом!
И мы плетемся на старт. Весело-то как, что пипец.
Отмывшись как следует, вваливаюсь последней на обед и застаю очередную перепалку «Дьявольской тройки» с Алом, Кристиной и Трис.
– Эти трое, – Кристина по очереди указывает на Питера, Дрю и Молли, – неразлучны едва ли не с рождения. Я их ненавижу.
– Да что с ними опять? – спрашиваю я. – Опять достают? Как только сил остается?
– Питер – дьявол во плоти. В детстве он затевал драки с ребятами из других фракций, а когда взрослые их разнимали, плакал и выдумывал, будто это другой ребенок все начал. И конечно, ему верили, потому что мы были правдолюбами и не могли лгать. Ха-ха.
Кристина морщит нос и добавляет:
– Дрю – подлый и злопамятный мерзавец. А Молли… она их подручный.
Питер, Дрю и Молли украдкой поглядывают в нашу сторону, затем сближают головы и шепчутся.
– По-моему, они догадались, что мы говорили о них, – замечает Трис.
– Ну и что? Они и так знают, что я их ненавижу.
– Знают? Откуда?
Кристина притворно улыбается и машет рукой.
– Потому что я им сказала, – поясняет она, не переставая улыбаться и лукаво поглядывая на меня. – В Правдолюбии все стараются искренно проявлять свои чувства.
– А в Дружелюбии меня за это запирали в комнате наказаний, – усмехаюсь я. – И вкалывали мирную сыворотку.
– О чем ты? – удивляются они.
– Сыворотка дружелюбия – зеленая жидкость, изобретенная Дружелюбными и Эрудитами. В малых дозах оказывает умиротворяющий и успокаивающий эффект. Принявший мирную сыворотку становится радостным и дружелюбным. В больших количествах подобно наркотику или алкоголю вызывает счастье и радость. И не советую в Дружелюбии есть хлеб, – тихо добавляю я.
– Так, ты наркоманка? – смеется Кристина, и подозрительно принюхивается к своей булке.
– Точно! – ненавижу быть постоянно добренькой и петь песни под банджо.
– Извини, если обидела, – добавляет она. – Я привыкла говорить все, что приходит на ум. Мама часто повторяет, что вежливость – это ложь в красивой упаковке.
Я издаю короткий смешок.
– Наверное, поэтому мы перешли из своих фракций, – грустно тянет Трис.
– Искренность и Отречение не являются непримиримыми врагами, как Эрудиция и Отречение, но избегают друг друга. По-настоящему Искренность не терпит Дружелюбие. Правдолюбы говорят, что те, кто превыше всего ценит покой, обязательно обманут, лишь бы не мутить воду,– говорит Уилл барабаня пальцами по столу. – Можно к вам?
– Что, не хочешь тусоваться со своими дружками-эрудитами? – удивляется Кристина.
– Они не мои дружки, – Уилл ставит тарелку на стол. – То, что мы были в одной фракции, еще не означает, что мы ладим. К тому же Эдвард и Майра встречаются, и я не хочу быть третьим лишним.
Эдвард и Майра сидят в двух столах от нас, Эдвард поворачивается к своей девушке и целует ее в губы. Трис выпускает воздух сквозь сжатые зубы, краснеет и отворачивается.
– Обязательно выставлять себя напоказ? – спрашивает она.
– Он просто поцеловал ее, – заступаюсь я. – Они мои друзья, но я тоже не хочу мешать их идиллии.
– Поцелуи – не то, чем занимаются на людях! – мы с пониманием улыбаемся.
– Что? – спрашивает Трис.
– Это в тебе Отречение говорит, – поясняет Кристина. – Остальные не против капельки нежностей на людях.
– Вот как? – она пожимает плечами. – Что ж… наверное, мне придется с этим смириться.
– Или можешь опять отвернуться, – зеленые глаза Уилла лукаво блестят. – Ну, знаешь. Если хочешь.
Кристина бросает в него булочку. Он ловит ее и вгрызается зубами.
– Не обижай ее, – произносит она. Мы беззлобно посмеиваемся друг над другом, весело хихикаем.
– Пора! – одергивает нас Ал, – через пять минут продолжение занятий.
Мы возвращаемся в тренировочный зал, где нас встречает Фор и ведет на крышу. На небольшой, огороженной площадке установлены в ряд двенадцать манекенов, с нарисованными красной краской мишенями. Я подавляю в своей груди судорожный вздох.
– Ничего. Сегодня обязательно получится, – Эдвард, заметив мое смятение, пытается поддержать.
– Когда-нибудь должно получиться.
– По статистике, – сообщает он, – в конце концов, ты попадешь в цель хотя бы случайно.
Он улыбается, его золотистые растрепанные волосы лохматит ветер, придавая ему задорный и даже нахальный вид.
– Только если меня перестанет сбивать отдачей, – жалобно тяну я, закатывая глаза.
– Ты привыкнешь. Ты просто неправильно стоишь, – поправляет он меня. – Распредели всю тяжесть тела равномерно на обе ноги.
Я повторяю за ним его позу.
– Вот так, теперь упри приклад в плечо. Готова? Плотнее прижми затыльник. Стреляй!
Я четко следую его инструкциям и плавно нажимаю на спусковой механизм. Уже привычный грохот по ушам, резкий рывок отдачи с силой вгрызается в тело, но я устояла.
– Неплохо, – хвалит меня Эдвард. – Теперь прицелься как следует, с пистолетом-то ты смогла поладить.
Что правда-то правда, в стрельбе я неплохо справляюсь, но к отдаче автомата еще не привыкла. Особенно стоя. Пуля прошивает край мишени, я стреляю довольно продолжительное время, с переменным успехом, пока за моей спиной не раздается гневный оклик.
– Твою мать. Ты хоть раз в состоянии попасть? – злобно выговаривает Эрик. – Ты ни хрена не можешь! – издевается он.
– Я могу! – срывается с моего языка.
Он вглядывается в мое лицо насмешливым взглядом. Я посмела огрызаться.
– Ты бесполезная, ничтожная коротышка. У тебя никогда не получится. – бросает лидер. Разворачивается и уходит дальше, а я, вцепившись в холодную сталь пальцами, провожаю его широкую спину ненавистным взглядом.
– Эшли, – зовет меня Эдвард. – Ты же не хочешь его пристрелить? – косится он на мой автомат, случайно направленный на командира. Между его бровями залегла складка, придавая излишнюю серьезность.
– Конечно... нет! – отрезаю я, после непродолжительного раздумья. Но так хочется.
– Осторожнее, – шепчет он. – Он тебя сожрет с потрохами и не поморщится. – Эдвард отворачивается и мы продолжаем тренировку.
Пули продолжают пробивать дыры по краям мишени одиночными выстрелами, а плечо сковывает болью от каждого движения. Ладно хватит… Укладываюсь животом на холодную поверхность крыши и выпускаю оставшиеся патроны точно в цель.
– Из тебя хороший снайпер получится, – хвалит меня Ал. Он пристреливается, опустившись на одно колено, постоянно сдувая с лица свою отросшую челку. – В конце концов, после инициации сможешь выбрать оружие полегче.
– Из нее получится только грязный изгой, – раздается за спиной мерзкий голос Дрю. – Может, на помойке ты найдешь свое призвание? – глумится он. – Будешь продаваться за кусок хлеба.
Его поганый смех, похожий на кваканье лягушек подхватывает Молли, но все они затыкаются от оклика Фора.
– Не обращай на него внимания, – советует Ал. – Он идиот и, если ты не станешь реагировать, рано или поздно прекратит.
– Хорошо. Я пытаюсь, но он цепляется ко мне с первого дня. Дрю считает меня самой беззащитной.
– Пусть считает, но мы же знаем что это не так, – подмигивает Альберт. – Пошли. На сегодня хватит.
Подсаживаюсь на ужине за столик к Эдварду и Майре. Они о чем-то шепчутся, таинственно поглядывая друг на друга, и снова целуются.
– Хватит вам, а то моя не окрепшая психика не выдержит и я брошусь в объятья первому встречному, – подшучиваю я.
– Тебе это будет полезно, – смеется Майра. – А то ходишь с кислой миной и тоску нагоняешь. Ты же дружелюбная, где твоя милая улыбка?
– Нету. Но хочешь я тебе спою, – прищуриваюсь я и мы, уже не сдерживаясь, смеемся.
– Вечером придешь? – взгляд Эдварда становится серьезным.
– Конечно.
Эд каждый вечер пытается поднатаскать свою девушку в приемах самообороны. Она честно старается, но побить ее смогла даже никогда прежде не дравшаяся Трис. Как-то вечером я осталась в зале отрабатывать новую технику и наткнулась на нашу парочку. Майра обиженно потирала плечо после не рассчитанного удара парня и отказывалась продолжать бой.
– Можно мне попробовать? – обратилась я к ним. Эдвард согласно кивнул, указав на ринг. Первая тренировка принесла мне кучу синяков и несколько выученных ударов. Я никогда не ныла, работа на фермах Дружелюбия сделала меня выносливой, и поэтому он взялся помогать мне. Наше обоюдное сотрудничество переросло в дружбу.
– Ты маленькая, но ловкая, – говорит он. – Уворачивайся от ударов, никогда не иди в прямую атаку с крупным противником. Проиграешь, – учит он, демонстрируя как правильно ставить блоки.
– Будет лучше, если ты научишься нападать первой.
– Нападать первой? – переспрашиваю я. – Но чем это поможет?
– Ты быстрая. Успеешь пару раз хорошенько врезать, прежде чем противник поймет, что происходит – будет преимущество. Используй колени и локти, в них можно вложить больше силы.
Я впитываю в себя все советы, постоянно тренируюсь. И у меня получается. Эд доволен моими результатами. Из него может получиться отличный инструктор.
– Только не допоздна, – подмигиваю я. И его лицо озаряет улыбкой. Мы тихонечко ржем в кулаки.
Как-то одна из тренировок сильно затянулась и нас застукали старшие члены фракции после отбоя. В наказание мы до утра драили швабрами весь огромный зал, а потом нам пришлось еще оправдываться перед приревновавшей Майрой.
– Ладно через час в «Яме», – договариваемся мы и я утаскиваю Майру из столовой, она собиралась показать мне склад где можно раздобыть новую одежду.
Пробираясь по темным коридорам, освещенным тусклыми, длинными лампами голубого цвета, натыкаемся на Кристину и Трис о чем-то спорящих с Питером и Дрю.
– Отстань, – кричит Трис Питеру.
– Здесь тебе не «Втулка», знаешь ли. Никто не обязан подчиняться приказам Сухарей.
Мы останавливаемся, прислушиваясь к перепалке. Питер держит в руках газету и читает вслух.
– «Массовый побег из фракции детей лидеров Отречения невозможно игнорировать или приписывать случайности, – читает он. – Недавний переход Беатрис и Калеба Прайор, детей Эндрю Прайора, ставит под сомнение разумность ценностей их фракции».
– Заткнись.
– «Иначе почему дети столь высокопоставленной персоны сочли, что навязанный им образ жизни недостаточно привлекателен?» – продолжает Питер.
Дело плохо. Кристине уже с трудом удается ее удержать.
– Найди Уилла и Ала, – шепчу я Майре. Она кивает и скрывается за углом. Я подхожу ближе, чтобы увести Трис.
– Все знают что Маркус Итон избивал своего сына, и тот сбежал в другую фракцию, – встревает Дрю. – Тебя тоже били? А, может, папочка тебя насиловал?
Издевательский смех разносится по коридору и, отталкиваясь от бетонных стен, разносится дальше.
Вдруг Трис вырывается и бросается на обидчиков, Питер ее отталкивает и она влетает боком в стену, сдавленно охнув, Кристина тут же делает рывок вперед и бьет парня в ответ, прямехонько в живот, но Питер хватает ее за ворот куртки, а Дрю пинает ногой. Девчонки снова бросаются в атаку, размахивая руками и нанося яростные удары, но парни все же сильней. Воздух над потолком электризуется, скручиваясь, съеживаясь. Я жадно тяну ноздрями тяжелый запах закипающего безумия словно задыхаюсь. Вдыхаю-выдыхаю несколько раз, глубоко, размеренно, пытаясь успокоиться. Нервы на пределе, гормоны, адреналин бьют через край.
– К черту! – сплевываю я.
И с боевым кличем запрыгиваю на спину Дрю. Он взревывает словно раненый зверь, пытаясь меня скинуть. Вертится, мечется. Меня кидает из стороны в сторону, но, крепко вцепившись, бью в голову локтями, кулаками. Он врезается спиной в стену и боль прошибает под его весом, воздух выбивает из легких, но я лишь сильней стискиваю его своими ногами и впиявливаюсь своими ногтями в лицо Дрю. В его волосы. Вся обида, вся злость и накопленные переживания вылились наружу. Крики. Вопли. Ругань. Наши тела сплетаются в огромный клубок, кружат волчком словно ураган, несущийся, стремящийся снести все на своем пути. Нас отбрасывает друг от друга и с новой силой сцепляет.
– Довольно! – Резкий оклик бьет по ушам и меня сдергивает чья-то рука и швыряет к стене. Волна озноба пробирает до корней волос. Еще четыре тела приземляются рядом.
