Текст книги "В прятки со страхом (СИ)"
Автор книги: Ежик в колючках
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
Вот бл*ть! Эрик.
– Какого хера вы тут устроили? – рявкает он.
Я оглядываю поле нашей битвы. За его спиной видны взволнованные лица Майры, Эдварда, Уилла с Алом и несколько незнакомых бесстрашных. Сам же лидер, сложив на груди руки, возвышается перед нами, прожигая стальным взглядом.
– Я вас спрашиваю! В чем дело, вашу мать?
С другой стороны коридора, пробираясь среди зевак, к нам спешит Фор. С облегчением выдыхаю, он же не даст лидеру нас убить. Или даст? По лицу видно, даст! И поможет скинуть тела в пропасть.
– Они первые начали, – гнусавит Питер.
Его жалобный голос звучит так по-детски, что я не сдерживаю смешок. Но заталкиваю его обратно в глотку, наткнувшись на суровый взгляд командира.
– Яяясно. За мной, – коротко отрезает Эрик.
Я делаю шаг вперед, но кулак Дрю предательски врезается мне между лопаток.
Сильный удар, резкая боль, сменившаяся моментальным шоком, и в помутневших глазах появляются разноцветные пятна, похожие на мыльные пузыри. И исчезают. Вот сволочь… Исподтишка.
– Подлая сука! – ору я.
Бью с разворота ему по челюсти, вложившись как следует в удар. И бросаюсь в атаку. Разномастный клубок закручивается с новой силой, сдабриваемый матерщиной лидера и одобряющими криками публики, но нас быстро разнимают.
– Совсем ох**ли?
Фор, оттеснив Трис за спину, оттаскивает за грудки парней в сторону. Кристина, тараща свои зеленые глазища, сидит на полу, поджав под себя ноги. Я вишу, словно тряпичная кукла, в руках Эрика, который держит меня за шкирку. Нос разбит и я прижимаю рукав к лицу. Трис смахивает тыльной стороной руки кровь с губ, а у Крис заметно припухла скула. Но мы постарались на славу. Питер, заметно побитый, тяжело приваливается к стене, но когда оборачивается Дрю... довольно ухмыляюсь.
– Красавчик! – выдаю я, его лицо покрыто кровавыми царапинами. Мой маникюр не подвел.
– Заткнись. – шипит лидер, побалтывая мною в воздухе, и вдруг почти аккуратно ставит на ноги.
– Вам мало тренировок? – подключается к нему Фор.
– Значит, вы не против дополнительных, – утверждает Эрик. – Привести себя в порядок и через пять минут на улице.
– Как думаете что он придумает? – переживает Трис. Предстоящее наказание пугает неизвестностью.
Мы умываемся в питьевом фонтанчике.
– Я думаю он нас удивит, – тянусь губами к воде и долгожданная прохлада хлынула в горло, жадно глотаю живительную влагу.
– Мы должны справиться любой ценой, – отрезает Крис. – Все, подтерли сопли и вперед.
На улицу вываливаемся самые последние, там уже Фор «караулит» наших оппонентов, оглядываемся, но командира нету. Фу, свезло. Да хрен там!
– Идем, – сухо бросает инструктор, скрываясь за углом, и мы гуськом следуем за ним. Но снова ничего. Верчу головой, пытаясь высмотреть что-нибудь подозрительное, пока сверху не шлепаются две веревки. В недоумении поднимаю голову.
– Ну оху***о! – не сдерживаюсь я.
По отвесной стене подобно двум змеям, они тянутся в высоту всего семиэтажного здания и исчезают в мутной пелене вечерних сумерек.
– Мы должны залезть туда? – доходит до остальных.
Фор о чем-то тихо переговорив с Трис, командует: «На старт!» – и парни бросаются вперед.
Ожидание утомительно. Каждый переживает свои мысли молча, лишь нервно переглядываясь. В принципе задание выполнимо, но не когда все тело болит от многочасовой тренировки и эпохальной драки.
– Следующие, – тишину разрезает шипящая в руке инструктора рация.
– Пошли, – кивает он девчонкам.
Я наблюдаю как две фигурки постепенно уменьшаются, по мере приближения к финишу на высоте. Ждать приходится долго. Нервно вздрагиваю каждый раз, когда одну или другую веревку начинает сильно мотать, боясь услышать глухой удар тела об землю.
Мне страшно.
– Эшли. Давай, – голос Фора возвращает меня к реальности. Ну, с Богом!
– На абордаж! – рявкаю я.
Цепляюсь ладонями за жесткую веревку, упираюсь ногами в стену, лезу… Продвигаюсь дюйм за дюймом, меня начинает болтать от ветра. Ощущения не из приятных! Почти стемнело. Вдобавок накрапывает дождик и облака набегают и окутывают здание. Это еще больше подчеркивает страшную пустоту под ногами. А ладони скользят, стена перед глазами все убегает вверх. Веревка, оставшаяся наверху, казалась бесконечной, она сливалась в ниточку. Вниз смотреть не хотелось. При одной мысли об этом руки немели и перебирать ими стоило усилий воли.
– Вперед, вперед, – подбадриваю себя. Но это «вперед» давалось с трудом. А через несколько метров стена кончилась. Хватаюсь за край. Подтягиваюсь, упираясь мысами ботинок.
Да я ниндзя!
И чуть не срываюсь, когда ко мне из полумрака шагает одинокая фигура Эрика.
– Возможно, я недооценил тебя, – замечает он. – Ты неплохо справилась. – и резким выпадом хватает меня за кисть.
Вот бл*! У меня каждый волосок встал дыбом, а сердце колотится как отбойный молоток.
– Неужто скинешь? – Как можно спокойнее спрашиваю я.
Молчит. Просто смотрит на меня. Его глаза кажутся черными в тусклой полутьме, а губы сжаты в тонкую линию.
– Меньше неофитов, меньше проблем, – голос звучит так буднично, будто он каждый день одного новенького отправляет к праотцам. Интересно, он это искренне? Глаза как колючки, а где-то там внизу живота поскуливает ощущение приближающегося п*здеца.
Стараюсь в глаза смотреть прямо, не виляя, пропихивая тошный ком назад в желудок. Лицо Эрика расплывается в дьявольской улыбке, а голова слегка наклоняется в сторону. Воздух с каждой секундой становится тяжелее, скоро все решится…
Его пальцы давят так сильно, что ладони непроизвольно разжимаются и моя судьба оказывается в полной власти лидера.
– Боишься? – издевательски тянет он.
– Тебя все боятся, – выдавливаю я, косясь на свою конечность, зажатую в огромной лапище.
Рывок, и он втягивает меня на крышу. Аллилуйя, без крови разошлись. Заваливаюсь на спину, раскинув руки, и вглядываюсь в темную бездну над головой, на невероятно крупные, ярко выделяющиеся на темном небосклоне, звезды. И улыбаюсь…
Улыбаюсь, а он все смотрит, изучает.
Сильный удар двери об стену и громкие, радостные голоса девчонок и две пары рук подхватывают, утаскивая в помещение.
– Вы как? – с трудом переведя дух, спрашиваю я. Они морщатся, но кивают мне:
– Нормально. А ты?
«Чуть не описалась со страху, а в остальном – просто супер», – думаю я с нервным смешком.
– Все в порядке. Ведь мы бесстрашные.
– А бесстрашные никогда не сдаются! – заканчивают Трис с Кристиной хором.
====== «Глава 3» ======
День посещений – единственная возможность для переходников, увидеть своих родных до конца инициации. Гвалт множества голосов разносится по бесконечным, серым помещениям «Ямы», но только в нашей спальне сегодня тихо. Мы собираемся молча. Все знают, что можно весь день вглядываться в лица пришедших, но так и не увидеть родного.
Расчесываюсь и собираю свои длинные, темные волосы в аккуратный, высокий хвост на затылке и оглядываю себя в зеркало. Большие карие глаза оттеняет синева на скуле и челюсти, нос припух, а бровь разбита. Это результат зачетного боя с Уиллом. Вчера Фор был единственным судьей поединка и, возможно, поэтому я не оказалась в медицинском корпусе. Бой остановился после моих нескольких неудачных попыток встать на ноги, после отличного нокдауна. Мне повезло что Эрик в то время присутствовал на занятиях урожденных лихачей и меня не пришлось окончательно вырубать. Уилл чувствует себя немного неловко, за то, что я вся в синяках, но правила есть правила.
Облокотившись на перила, высматриваю собравшихся в «Яме» пришедших людей. Их одежды разных цветов фракций – синие, белые, черные и даже мелькает серый цвет – Отречения. Сердце предательски грохочет в груди, – оранжевой одежды там нет.
Джордж не пришел.
Ему не позволили проводить меня на Церемонию Выбора, так как он не является моим родственником, но я надеялась что разрешат меня навестить.
С самого детства я была одна… Росла в патронажной, большой семье Дружелюбия с шестью детьми. Нет, все относились к сиротам с теплотой и заботой, но я не чувствовала себя на своем месте. Я так же как и остальные целыми днями работала на износ, но не получала взамен никакого морального удовлетворения. Дружелюбные казались мне – ненормальными, а потом я затеяла небольшую потасовку с мальчишками и отправилась в комнату наказаний, где мне вкололи первый раз сыворотку умиротворения. После нескольких попаданий в ненавистное мной помещение я стала вести себя сдержанней и выпускала свою необузданную энергию бегая по бескрайним полям. Только так я ощущала себя свободной. К шестнадцати годам я окончательно решила что не смогу быть дружелюбной, я любила этих людей, но для себя желала иной жизни. Все чаще наблюдая в школе за детьми из других фракций, поняла, что меня восхищает – Бесстрашие!
В них было что-то опасное, первобытное, их асоциальное поведение и беспечная свобода. Я никогда не была свободной. Не была вольна в выборе занятий, не могла сделать неформальную прическу или одеться по своему вкусу. Но сейчас, стоя среди бесстрашных я понимаю, что мне не хватает частички прошлой жизни. Не хватает запаха травы, спелых яблок и ненавистного ранее бренчания струн банджо.
Я скучаю…
– Там нет никого из Дружелюбия, – тихий голос Фора, звучит сочувствующе.
– Да. Ко мне никто не пришел, – излишне резко отвечаю ему.
– Все в порядке?
– Конечно! – беспечно дернув плечом, отвечаю я ему. – Все в порядке.
Фор просто кивает и отходит к Беатрис и ее маме, а я ухожу в темный лабиринт сплетенных между собой ходов.
На мостике над пропастью сидит Альберт, его плечи опущены, а сам он кажется подавленным.
– Ты же не станешь прыгать, Ал? – придав голосу бодрых ноток, плюхаюсь рядом.
– Мои родители не пожелали меня видеть. Посчитали предателем, – в его словах столько боли и отчаяния, что моя рука сама тянется к его ладони и сжимает ее.
– Альберт, – резко меняю тон на самый ласковый, – они обязательно поймут и примут твой выбор, дай им немного времени. – он внимательно вглядывается в мое лицо, будто бы я единственная, кто знает ответы на все вопросы.
– К тебе тоже не пришли, – утверждает он.
– Не пришли.
– Хочешь об этом поговорить? – я слышу нотки заботы.
– Нет, – закрыли тему.
Мы сидим в обнимку, дрыгая ногами над пропастью, соревнуемся кто дальше и смачней плюнет. Пока у нас ничья. Блин… – детский сад. Постепенно к нам присоединяются Майра и Эдом, Лукас и Трис с Уиллом и Кристиной. На общее удивление Майра нас всех переплюнула. Тихие разговоры и сдержанное хмыканье перерастает в споры, незлобные пререкания и громкий смех.
«Мы живы. Мы свободны. Мы бесстрашны».
На следующее утро, когда мы, зевая, вползаем в тренировочный зал, в конце комнаты стоят большие мишени, а рядом с дверью – заваленный ножами стол. Будем метать ножи. Эрик стоит посередине комнаты в напряженной позе – кажется, будто кто-то заменил его позвоночник металлическим стержнем. При виде него воздух в комнате словно становится тяжелее и давит на меня. Каждую ночь в кошмарах я возвращаюсь на крышу, снова и снова, но только он отпускает мои руки и я лечу в пустоту.
– Завтра будут возобновлены зачетные поединки, – объявляет Эрик. – А сегодня вы научитесь целиться. Возьмите по три ножа, – его голос ниже, чем обычно. – Смотрите внимательно, когда Фор будет демонстрировать правильную технику броска.
Мы поспешно разбираем кинжалы. Они не такие тяжелые, как пистолеты.
– Он сегодня в плохом настроении, – бормочет Эдвард.
– А что, бывает в хорошем? – шепчу я в ответ.
Но я знаю, что он имеет в виду. Судя по ядовитым взглядам, которые Эрик бросает на Фора, когда тот не смотрит, они опять повздорили. Об их непростых отношениях ходит множество слухов. Фор был первым, а Эрик вторым, поражение задело его больше, чем он показывает. Быть непобежденным – дело чести, а честь важна для бесстрашных. Важнее, чем разум и здравый смысл.
Я наблюдаю за рукой Фора, бросающего нож. Во время следующего броска я слежу за его позой. Он попадает в мишень каждый раз и выдыхает, отпуская нож.
– В ряд! – командует Эрик.
«Спешка не поможет», – думаю я. Так говорил мне Джордж при каждой тренировке.
– Считай это умственным упражнением, а не физическим, – поэтому первые несколько минут я тренируюсь без ножа, ищу нужную позу, вспоминаю нужное движение руки.
Эрик нервно расхаживает за нашими спинами.
– Похоже, коротышку слишком часто били по голове! – замечает Дрю, стоящий через несколько человек. – Эй, пигалица! Забыла, как выглядит нож?
Не обращая на него внимания, я снова тренируюсь, уже с ножом в руке, но не отпуская его. Я отрешаюсь от шагов Эрика, колкостей Дрю и бросаю нож. Он вращается на лету и врезается в доску точно посередине мишени.
– Отлично, – шепчет Эд, и резким броском посылает свой кинжал в яблочко.
Через полчаса Ал – единственный неофит, который еще не поразил мишень. Его ножи с лязгом падают на пол или отскакивают от стены. Пока остальные ходят за ножами к доске, он ползает по полу в поисках своих.
Когда он снова промахивается, Эрик подходит к нему и рявкает:
– Смотреть противно!
Ал заливается краской. Он бросает очередной нож и промахивается на несколько футов вправо. Нож вращается и ударяется о стену.
– Что это было, неофит? – тихо спрашивает Эрик, наклоняясь к Алу.
Я прикусываю губу. Дело плохо.
– Он… он выскользнул, – отвечает Ал.
– Что ж, думаю, тебе следует за ним сходить, – произносит Эрик.
Он изучает лица остальных – я перестала метать ножи – и спрашивает:
– Я разрешил остановиться?
Ножи снова летят в мишень. Все мы уже видели Эрика разъяренным, но сегодня другое дело. Глаза у него почти бешеные.
– Сходить за ним? – удивленно смотрит Ал. – Но ведь остальные бросают ножи.
– И что?
– И я не хочу, чтобы в меня попали.
Эрик чуть улыбается, но его глаза остаются холодными.
– Иди за ножом!
Ал обычно не возражает, что бы нам ни приказывали. Вряд ли боится, просто знает, что возражения бесполезны. На этот раз Ал упрямо выпячивает широкую челюсть. Он достиг пределов своей покладистости.
– Нет, – произносит он.
– Почему нет? – Эрик не сводит взгляда с лица Ала. – Боишься?
– Что в меня вонзится нож? – уточняет Ал. – Да, боюсь!
– Прекратить! – кричит Эрик. – Встать перед мишенью! – приказывает Эрик. – Будешь стоять там, пока Фор кидает ножи, – сообщает командир Алу. – Это научит тебя не отступать.
Я перевожу взгляд с широко распахнутых темных глаз Ала на его дрожащие руки, а затем слышится:
– Прекратите!
– Любой может стоять перед мишенью, – продолжает Трис. – Это ничего не докажет, кроме того, что ты нас запугиваешь.
Она словно маленький, смелый воробушек делает прыжок вперед и встает вместо Ала к мишени.
Вспышка в воздухе – и затем стук. Нож вонзается в доску, я упираюсь лбом в плечо Эдварда. Не хочу на это смотреть. Не могу. Слишком ярки еще воспоминания о подъеме на крышу. Эрик – зверь, он опять затеял игры со смертью.
– На сегодня, пожалуй, достаточно, – ровным голосом произносит лидер, наградив, однако, при этом Трис дополнительными очками. – Проваливайте.
Неофиты бодро перебирают ногами по темному коридору, тихо перешептываясь о разыгравшимся спектакле командира. Питер снова зубоскалит и я пропускаю вперед всю группу, не хочу его слушать. Впереди слышится тренькание металлической лестницы, когда два десятка ног поднимаются вверх. Ненавижу это дребезжание. Пытаюсь снять оцепенение от невеселых мыслей.
– Да он просто долбанный ублюдок, – громко изрекаю я в ответ крикнувшей из темноты лестничного проема Кристине. – Любящий издеваться и запугивать нас.
Рука касается тонких, железных перил и заношу ногу на первую ступеньку, но меня резко отдергивает назад. В позвоночник бьет тысяча маленьких, острых иголок и боль от сильного удара об стену врывается в мозг пригоршней ослепляющих взрывов петард.
– Что ты сказала? – мои глаза встречаются с серым, затуманенным яростью взглядом, а голос, тихий и вкрадчивый, вползающий в мое сознание густым туманом, разъедает ядовитым страхом до костей. – Ничтожество, – шепчет он. – Я вырву язык из твоей глотки и заставлю его сожрать, чтобы ты больше не могла разевать свой поганый рот.
И вновь впечатывает мое тело в ледяную, бетонную стену так, что слышится треск ткани моей одежды, под его рукой.
– Пусти, – скулю я. Пытаюсь отпихнуть от себя мужчину.
– Грязная тварь, я уничтожу тебя, – шепчет Эрик. Его огромная ручища стискивает воротник моей куртяшки стальной хваткой и вздергивает меня над полом на вытянутой руке. Ноги болтаются в пустоте, дыхание перехватило и воздух ускользает из легких с неимоверной скоростью. Цепляюсь онемевшими пальцами в его запястье, пытаясь выцарапать свою жизнь. Он ухмыляется, по-звериному сощурив глаза, следит за моими тщетными попытками, упивается своей властью.
Нужно спасаться, надо что-то делать.
Даром я свою шкуру не продам… нет…
Резко извернувшись, я вонзаю зубы прямо эту огромную ручищу, расписанную затейливым лабиринтом. Командир, видимо, ожидал от меня чего угодно, но только не этого. Подавшись вперед, он впечатал меня в стену, а я, почувствовав хоть какую-то опору, порывисто подтягиваю свои колени к груди и от души луплю ногами командиру в живот. Лидер ослабил хватку настолько, что к своему неудовольствию выпустил меня-таки, а я, почувствовав твердую землю под ногами, вскакиваю и бросаюсь к спасительной лестнице.
Руки нащупывают в темноте холодный металл перил, а ноги уже резво запрыгивают через пару ступеней, как твердые пальцы смыкаются на щиколотке и дергают назад. Но я удержалась. Сильней стискиваю в цепке ладони и бью свободной ногой наугад, в пустоту за спиной, снова и снова… Позади себя слышу яростный рык, но это только придает еще больше безумной отваги, я продолжаю брыкаться изо всех сил, пока не попадаю по цели и не чувствую свободу. Бегу по невидимым перекладинам и сворачиваю в первый попавший безликий проход, петляю по бесконечным коридорам, в итоге окончательно заблудилась. Возвращаться нельзя, а куда идти я не знаю.
– Что ты здесь делаешь? – чей-то оклик заставляет меня вскрикнуть. – Эй, не кричи, – тише добавляет женщина, – Ты новенькая?
Киваю, пытаясь унять дрожь и восстановить дыхание.
– Я заблудилась, мне нужно в столовую, – мой голос похож на хрип.
– Что случилось с твоей одеждой? – она внимательно меня разглядывает, а я ее. Среднего роста, стройная и изящная фигура, черные волосы острижены в каре и азиатский разрез глаз. – Тебе нужно переодеться. Идем, – она уверенно берет меня за руку и подталкивает к дверному проему.
Светлое помещение все заставлено стеллажами с ровными стопками черного материала. Склад одежды – доходит до меня. Женщина ловкими движениями перебирает руками ткань и выуживает из недр полок какую-то вещицу.
– Одевай, – спокойный голос действует умиротворенно и я стаскиваю с себя куртку и драную на вороте футболку. – С тобой все в порядке? Выглядишь пришибленной. – замечает она.
– Да. Спасибо за помощь, – натягиваю на тело тонкую, черную водолазку с высоким воротом, скрывая под тканью кровоподтеки от недавней стычки.
– Я Суно, – говорит женщина. – Если нужна новая одежда приходи.
– Эшли… неофит, – поясняю коротко. – Спасибо, – благодарю я ее. Она лишь кивает.
– Как добраться до столовой? – спрашиваю Суно.
– Пошли покажу, – кладовщица выходит со мной в коридор, показывая направление.
Оглядываясь и дергаясь от каждого шороха, я захожу после обеда в спортивный зал, практически, жмусь словно щенок к Эдварду и Алу. На все расспросы о том куда я пропала, отмазалась подаренной Суно водолазкой. Фор показывает новые приемы и захваты, а я в панике жду появления Эрика. Но он так и не появляется. Занятия немного затягиваются, а я все никак и не могу сосредоточиться на тренировке. Страх снова забрал меня в свои объятия и подсовывает моему воображению, самые страшные картинки моей казни.
– Эшли. Ты меня слышишь? – Фор смотрит испепеляющим взглядом. Он сегодня очень раздражителен, а я умудрилась прохлопать полтренировки ушами.
– Простите. Я задумалась, – пытаюсь хоть как-то оправдаться.
Инструктор передергивает плечами, недоволен. Сегодня у меня талант – наживать неприятности.
– Ладно. Закончили, – заключает день Фор. – Проваливайте все…
– Эш. Десять кругов вокруг площадки, чтобы не отвлекалась, – сухо отрезает он.
– Но… – пытаюсь я возражать.
– Пятнадцать.
Вот черт! Опять попала. Ругая себя напропалую, бодренько двигаю вокруг зала. Люди расходятся на ужин и звук моих шагов разносится многоголосным эхом над Ямой. Время к вечеру и площадку освещают только длинные лампы над рингами. Мысли о моей дальнейшей судьбе не отпускают меня. Лидер может просто вышвырнуть меня из фракции, или, поиздевавшись вдоволь, прикончить. Но какой смысл ему связываться с простым неофитом? Кто я, а кто он. Чушь! Я просто себя накручиваю. А, может, он этого и хочет, чтобы я умирала от страха в ожидании и отшатывалась от любого прикосновения. Ну конечно! – успокаивала я себя. Ведь неизвестность пугает намного больше…
Добив, наконец, последний круг, возвращаюсь за оставленной курткой на участок с матами и грушами.
И замираю. На ринге вальяжно развалившись, сидит человек.
– Приве-е-ет. Соскучилась? – тянет он.
====== «Глава 4» ======
Страх…
Кому не известно это состояние? От внезапно нахлынувшего, парализующего волю чувства до продолжительного ощущения беспокойства и тревоги, сопровождающегося бессонными ночами, стремлением во что бы то ни стало забыться, прогнать прочь неприятные впечатления…
Страх является эмоцией большой силы, которая оказывает заметное влияние на восприятие, мышление и поведение человека.
Страх, в зависимости от своей интенсивности, переживается как предчувствие, неуверенность, полная незащищенность. Появляется чувство недостаточной надежности, опасности и надвигающегося несчастья.
Страх – это эмоция, возникающая в случаях реальной или воображаемой угрозы существования.
Страх делает нас слабыми и безвольными, он подкашивает нас изнутри.
Страх – наш главный убийца.
Страх – это Эрик.
– Не представляешь, как я страдаю, что вынужден нарушить твое уединение, – на его губах блуждает крокодилья усмешка.
Холодок пробегает по моей спине, становится трудно дышать. Нет… «Убивать не будет», – решаю я, ловя на себе его взгляд. Он будто приценивается ко мне.
– Хочу посмотреть, на что ты еще способна, – продолжает Эрик. Он сидит, привалившись к рингу, и улыбается радостно и зазывно, точно Санта-Клаус в канун Рождества.
– Чего ты хочешь? – с трудом выдавливаю я из себя, судорожно пытаясь прочистить горло.
Он не заставляет меня долго ждать, поднимается на ноги и не спеша снимает свою безрукавку, небрежно бросив на край мата к моей. Приостанавливается, разводя руки в стороны, точно давая себя рассмотреть. Мой взгляд цепляется за его руки. От запястий к локтям тянутся темные линии татуировок, сплетаясь в неясный узор, словно карта лабиринта. На правом предплечье красуется мой укус, победно выделяющийся между татуировками. Может, посоветовать командиру какой-нибудь рисунок в таком стиле, ему идет. Мать вашу, о чем я думаю? Буду надеяться, что это защитная реакция такая…
Одним прыжком с легкостью хищного зверя Эрик запрыгивает на ринг, и кивает перед собой, приглашая присоединиться. Делать нечего, показать свой страх – значит проиграть, даже не попытавшись бороться. Запрыгиваю на маты вслед за ним, не разуваясь, а мой мозг уже с бешеной скоростью высчитывает, выискивает и подбирает хоть какие-то варианты защиты и нападения.
– Только не калечить, – выдвигаю свои условия спокойным тоном. Кто б знал, чего мне этот тон стоил!
– Ишь ты, – хмыкает командир. – Наученная!
– Только так! – парирую я и слежу за реакцией. Будем щупать степень дозволенного. Эрик благосклонно кивает.
Начинаю осторожно придвигаться в его сторону. Делаю пару обманных выпадов. Кружу вокруг него, стараясь вычислить слабые стороны моего огромного противника. Фуу, у него их, похоже, нет. Зато у меня есть… слабые. Я слабая, мелкая… А, может, это и есть мои достоинства! Проскакиваю под руку, четко и резко попадаю локтем под ребра, пытаюсь отскочить. Нет, ничего не вышло! Командир перехватывает мое запястье, выворачивает, делает подсечку так, что мне показалось, он сломал мне лодыжку. Я падаю. Тяжелый ботинок летит мне в бок, и, задохнувшись от боли, скручиваюсь в клубок, прикрывая живот.
Он отходит, дает мне возможность подняться, хмуро поглядывая исподлобья и поигрывая желваками. Я хватаю воздух ртом, стараясь не скрипеть зубами от боли, но показывать этого никак нельзя и, собрав в кулак всю свою волю, снова нападаю. Выбрав подходящий момент и изловчившись, чудом достаю лидерскую челюсть. Командир отшатывается, но не так сильно, как мне бы хотелось. Кажется, мои потуги только веселят его и распаляют раздражение. Пропустив несколько ударов и заставив меня придвинуться к нему поближе, Эрик, делает хитрый маневр и хватает за волосы, отшвыривая на маты.
Играется.
Вновь делаю попытку достать его и бью мыском кроссовка под коленку, за что получаю в ответ не хилую затрещину. Эрик не нападает, предоставив мне всю деятельность, и только наглядно демонстрирует, как никчемны мои попытки. С легкостью блокирует мои удары. Извернувшись, словно кошка из его захвата, впечатываю свой кулак в его бочину, он даже не морщится. Мои удары для него как слону дробина, кажется его эта ситуация только забавляет. Опять бросаюсь в атаку, снова и снова, повторяя себе как заклинание: «Смогу, смогу», и несколько раз достаю свою цель. Сильный удар по лицу сбивает с меня всю спесь, кровь течет по губам, оставляя соленной привкус. Вот черт! Я и так вся расписная в синеву.
Проделав обманный маневр, будто я хочу заехать ему по роже, заставляю его раскрыться и бью коленом командиру в пах, с удовольствием наблюдая, как перекореживает его физиономию. Но отскочить не успеваю, быстрый змеюка. Резкое движение руки, и кулак лидера прошибает мое солнечное сплетение, прибивая меня к прохладной поверхности ринга. Безуспешно стараюсь схватить ртом глоток воздуха, легкие словно отказали. Эрик не спеша приближается к поверженному телу, наклоняется, накручивает мои волосы себе на руку и резко дергает вверх.
– Б**дь! – не удерживаю вскрика. Как же больно, макушку словно обдает кипятком, а череп будто раскалывается пополам. Он гаденько ухмыляется, разглядывая мою, весьма побитую моську, вытягивает меня в струну, заставляя встать на мысочки и тихо, практически с нежностью, утверждающе шепчет, прожигая мое лицо своим дьявольским взглядом.
– Больно? Просто попроси и я прекращу твои мучения.
– Нет! – хриплю в ответ. Мне хочется орать и звать на помощь, рыдать и умолять… Но я не могу. Во мне много страха, но упрямства еще больше.
Его крепкие пальцы проходятся по моей щеке и плавно спускаются ниже, оттягивая ворот водолазки, проводя подушечками по оставленным ранее отметинам. Кровь тут же ударяет в голову… Боль отступает, даже ненависть куда-то испаряется, и теперь мне хочется только одного – только бы стереть эту наглую улыбку с его лица. Взгляд его затуманился, а мне вдруг стало противно, что он меня хочет попользовать, видимо, думая, что если слабая, значит готова на все! Эрик так увлечен разглядыванием содержимого моей водолазки, что совсем теряет бдительность. Короткий и точный удар в горло, спасибо тебе Джордж за уроки, и мой слух ласкает рваный, вибрирующий хрип, а Эрик отпускает меня и по инерции делает шаг назад, низко опустив голову. Я тем временем поднимаюсь на ноги, меня шатает так, что приходится упереться руками в колени.
– Больно? – выделываюсь я, стараясь в точности скопировать его интонацию. – Так ты еще эпиляцию не пробовал…
Вот теперь мне точно пи***ц!
Меня аж подергивает в ожидании удара, но Эрик и тут меня удивил. Тряхнув головой и с трудом сглотнув, он складывает руки на груди и рассматривает меня с каким-то странным удовлетворением.
– Неплохо, – выждав, хмыкает он, ведет головой, давая понять, что оценил. Ловко спрыгнув с матов и подхватив безрукавку, уходит из зала. Как только дверь захлопнулась я валюсь с ног, теперь от души можно покорчиться от боли, постонать всласть, порыдать и вдоволь пожалеть себя.
Медицинский корпус находится выше нашей спальни на пару ярусов этажей. С трудом толкаю тяжелую металлическую дверь и оказываюсь в просторном, светлом помещении, состоящем из множества комнат. Вдоль одной стены, от двери к не зашторенному окну расположено несколько кушеток. Я даже растерялась от обилия яркого света, в основном в «Яме» везде царит полумрак.
– Тебе нужна помощь? – раздается бархатистый, мягкий голос. В углу за столом сидит мужчина средних лет и что-то старательно выводит ручкой в журнале. Он откладывает свое занятие, поднимается и вопросительно окидывает меня настороженным взглядом.
– Мне нужно обезболивающее, – шепчу я. Его внешний вид никак не вяжется с ранее мне встречавшимися медицинскими работниками. Высокий, жилистый, все его руки до кончиков пальцев покрыты татуировками, бритый наголо с трехдневной щетиной и пирсингом в носу.
– Хорошо, думаю нужно тебя осмотреть, – с нажимом заявляет он и показывает на кушетку. Надо так надо, я же не против. – Я доктор Стивенс, можно просто Роджер или Док, – представляется он. – Ты, должно быть, неофит, в большинстве своем все население фракции мне знакомо.
«Еще бы», – чуть не вырвалось у меня, ведь бесстрашные по силе духа не могут себе позволить умереть в постели или от старости.
Я морщусь и охаю, как пенсионерка, когда пальцы доктора ощупывают мои синяки и гематомы, но все вполне сносно. Док вкалывает мне сыворотку, которая способствует ускоренному заживлению и выдает пузырек обезболивающего про запас.
– Ну как, уже лучше? – интересуется он. И правда, лекарства благотворно действуют на мой организм, я без труда могу подняться с койки.
– Да. Только затылок ноет, – и, приметив его замешательство, поясняю, – за волосы немного потрепали, – он улыбается кивая. У Роджера очень мягкая улыбка, и он, демонстративно поглаживая ручищей свою лысину, парирует.
– Нет волос, нет проблем, – и заливисто ржет над моей сконфуженной физиономией. – Ладно, шучу.
В каждой шутке есть доля правды, заключаю я.
– А идея-то неплохая, нет волос – нет проблем, – цитирую я Доку его же слова под удивленную ухмылку. – Еще раз спасибо за помощь.
Я ни разу не была на этаже с нашей небогатой инфраструктурой. Бар, тату салоны, лавки с косметикой и краской для волос, парочка еще каких-то магазинчиков. Долго пробродив среди ярко светящиеся всеми цветами радуги витрин, разглядывая всевозможные образцы татуировок, нехитрых товаров, наткнулась даже на ювелирную лавку. Играет громкая музыка, десятки голосов кричат на разный лад, жизнь здесь бьет ключом на всю катушку. Еле отыскав что-то похожее на парикмахерскую, толкаю дверь, сделанную из стекла и металла. На кресле, раскручиваясь по часовой стрелке, сидит мой старый знакомый – синий ирокез.
