Текст книги "Марионетки в зазеркалье (СИ)"

Автор книги: Extyara

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Под ногами пузырились лужи. Вода струилась по асфальту, покрывая его тонким слоем, отражающим небесный водоворот облаков. Подрагивали размывчатые отражения. Разбегались круги от вонзающихся в них капель. Ветер шумел в кроне раскидистого исполинского ясеня. Дрожали на листьях крупные капли. Сквозь монотонный мерный шум до его слуха донёсся тихий скрип. Карл пошёл на звук.

Прямо перед ним раскинулось кладбище, укрытое бесконечно длинными ветвями ясеня. Чёрная земля была изрыта сотнями маленьких могил, и над каждой из них, издавая тихий скрип, раскачивались качели. Он бездумно брёл среди них, заглядывая в чёрные провалы в земле. Шумела листва у него над головой, тихо скрипели качели под порывами ветра, бесшумно срывались вниз капли дождя.

Карл заметил её ещё издалека и прибавил шагу, быстро переходя на бег. Саманта сидела на узком сиденье. Крепящиеся к нему верёвки уходили вверх к ветвям дерева. Ветер раскачивал качели, и она раскачивалась вместе с ними, словно невесомая пушинка, прибитая дождём. Под пронзительный скрип уключин по мокрым перекладинам, она бесшумно скользила вверх-вниз. Подлетали и опадали маленькие косички, украшенные красными бантами. Вверх-вниз.

Карл бежал, оскальзываясь в чёрной глине, теряя равновесие, хватаясь руками за влажный воздух. Холодный дождь колотил ему по плечам, ветер толкал в спину. Бесшумно раскачивались верёвочные качели, и с каждым разом она взлетала всё выше. Саманта вскинула руки, словно пыталась поймать луну на небесах.

– Не отпускай, держись! – закричал Карл.

Оступившись, он упал, на секунду потеряв её из виду. Он вскинул голову, качели взлетали до небес и срывались вниз, на вымокшем под дождём сиденье осталась лишь маленькая тряпичная кукла. Оскальзываясь и загребая пальцами раскисшую землю, Карл поднялся на ноги и побрёл вперёд. Нарастающий пронзительный скрип, что резал слух, внезапно стих, и воцарилась звенящая тишина. Сильный порыв ветра толкнул его в спину, чуть снова не сбив с ног. Кукла соскользнула с сидения в могилу под ней.

Карл отчаянно рванулся вперёд, вытянул руку, падая в раскисшую грязь. Его пальцы сомкнулись на хрупком запястье, стискивая его. Призрачная рука тянулась к нему тонкими пальцами из могилы. Вновь зашумел листвой ветер у него над головой, закачались ловцы снов. Затрепетали перья. Взвилась в небо стая птиц. Шумно хлопая крыльями, они улетели к спиралью закрученным облакам и растворились в лунном озере. Поверхность луны заколебалась от расходящихся по ней кругов. Дождь обратился градом, нещадно барабаня по крышкам гробов.

Карл приоткрыл глаза. Дождь стучал по карнизу, капли стекали по стеклу, рисуя неровные дорожки сверху вниз. Голова гудела, тупая боль обосновалась в затылке. Он поднялся с кровати, достал таблетки и запил их давно остывшим кофе. Того оставалось как раз на пару глотков.

Умывшись, Карл с минуту рассматривал залёгшие под глазами тени. С каждым днём они становились заметнее. Сбрив только пробивающуюся щетину и сменив перемятую рубашку на свежую, он вернулся в кабинет. На столе его дожидалась папка с историей болезни семейства Эмпт.

Врывающийся в распахнутое окно ветер трепал уголки листов. Перенасыщенный влагой воздух не приносил ощущения свежести. Постояв у раскрытого окна, рассматривая серую вечернюю хмарь, Карл взял телефон и набрал уже запомнившийся номер. Не больше получаса спустя раздался стук в дверь.

– Входите, мистер Накахара, – устало отозвался Карл, поднимая глаза.

Дверь со скрипом приоткрылась.

– Здравствуйте, доктор Пассед, – поприветствовал его тот, проходя в кабинет.

– Сказал бы добрый день, но добрым его язык не поворачивается назвать, – поздоровался Карл, поднявшись со стула и пожав протянутую ему ладонь. – Я перейду сразу к делу. Позвал вас обсудить сложившуюся ситуацию. Люди пропадают из запертых домов, а к острову движется шторм. Если планируется что-то крупное, условия просто идеальные: люди настолько напряжены, что хватит крохотного камушка, чтобы вызвать лавину. Убийство, замаскированное под самоубийство, проводимое следствие, расползающиеся слухи о человеке в плаще и незнакомке с длинными волосами, кукольные глаза, могилы во дворах, пропавшие люди – всё это делалось исключительно для подготовки почвы к грядущей кульминации.

– Полагаете, что все эти события связаны между собой? – поинтересовался мистер Накахара.

– Однозначно, – ответил Карл.

– Но не слишком ли это сложно для пары человек? – спросил тот, на минуту задумался и сменил тему. – Я думаю, я видел убийцу Тары, – вздохнул он.

Мистер Накахара вытащил из кармана и положил на край стола два кукольных глаза и визитку. Карл пробежал глазами текст.

– Откуда это у вас? Похоже на очередную шараду, – заметил он.

– Утром я столкнулся с работником информационного отдела. Он оставил мне бумажный пакет. Это содержимое. Высокий блондин, волосы собраны в хост, широкоплечий, – рассказал мистер Накахара. – Я проверил всех сотрудников по базе. Не нашёл его ни в одном из списков.

– Слышал от одной из пациенток о высоком мужчине с такой причёской, – задумчиво произнёс Карл. – Возможно даже, вы видели того самого мужчину в плаще, что всем повсюду мерещится.

– Но как он попал на территорию клиники, минуя охрану на посту? – спросил мистер Накахара. – Форму он мог позаимствовать, но воспользоваться чужой идентификационной картой точно не сумел бы. Слишком сложная система защиты данных, чтобы возможно было их быстро изменить.

– Ему и не нужно было, – ответил Карл. – Во дворе клиники есть люк, ведущий в подземные тоннели. Судя по всему, они протягиваются далеко за ограду.

– Так далеко, – негромко произнёс мистер Накахара. – Под домом в кладовой я нашёл спуск под землю. Я прошёл не дальше сада, тоннель упирался в тупик, но вполне возможно, что я просто пропустил где-то поворот.

– Выходит, подземные тоннели и правда соединяют большинство построек на базе, если не вообще все. При наличии карты, это значительно облегчает любые перемещения.

Карл задумался. Оставалось слишком много возможных сценариев развития событий и их исходов. Весьма многое можно было исследовать в заданных условиях. Мозаика не желала складываться. Фрагменты не подходили друг к другу. Он однозначно что-то упускал из-за нехватки точных сведений.

– Относительно странной незнакомки, – прервал повисшее молчание мистер Накахара. – Мне кажется, есть кандидатка и на эту роль.

– Да? – заинтересовался Карл.

– Нам поручили отдельное задание сразу после системного сбоя. Тестирование локации, которая представляет собой воссозданную психиатрическую клинику и палату. Требуется это для допроса убийцы нескольких человек – Элизабет Эмпт...

– Она здесь? – изумился Карл, перебив того на полуслове.

– Вы её знаете, доктор Пассед? – не меньше удивился мистер Накахара.

– Это же нашумевшее дело, связанное с убийствами пациентов психиатрической клиники, – пожал плечами Карл. – Разумеется, я об этом знаю. Даже курсовую хотел писать о том случае, но речь не об этом, – сам себя оборвал он. – Если она здесь, это очень многое объясняет.

– О чём вы? – спросил мистер Накахара, видимо совсем упустив ход его мыслей.

– Вот, смотрите, – Карл развернул папку с документами и подвинул её к противоположному краю стола. – Я решил детальнее изучить документы в папке, из которой было украдено фото. Этим архивным записям больше восьмидесяти лет. На снимке запечатлена операция иссечения лобной доли с помощью лейкотома – лоботомия. Проводилась она пациенту по имени Джон Эмпт.

– Эмпт? – настороженно переспросил мистер Накахара, поднимая глаза от документов.

– Именно, – ответил Карл, – и это не случайное совпадение, как могло бы показаться. Джон Эмпт страдал от диссоциативного расстройства идентичности, говоря проще раздвоения личности. На момент проведения операции ему было пятьдесят три года. У него была дочь по имени Элизабет...

– Но как такое возможно? – перебил его мистер Накахара. – Если этому снимку столько лет, то Элизабет должна быть преклонного возраста, а никак не молодой женщиной.

– Дослушайте, – вздохнул Карл и, дождавшись кивка, продолжил. – У Элизабет наследственная шизофрения проявилась раньше. Начиная с тридцати лет, и весь остаток жизни та провела в психиатрической лечебнице, где и скончалась. Однако незадолго до проявления болезни, она забеременела и родила дочь. В браке она не состояла, поэтому ребёнок попал в приют, сохранив фамилию матери. Ещё от неё дочери досталось имя, повторяющее её собственное – Элизабет.

Мисс Эмпт пыталась воссоздать саму себя. По её же словам, она создала сосуд, для своего второго я, ибо двум личностям неуютно было уживаться в одном теле. А теперь догадайтесь, в какой именно приют попала юная Элизабет?

– При шестьдесят девятой лаборатории, – предположил мистер Накахара.

– Именно, – подтвердил Карл. – Над этим семейством был поставлен эксперимент, начиная ещё с Джона Эмпта, и продолжившийся с участием его дочери и внучки. И, вполне возможно, этот эксперимент до сих пор продолжается, но уже здесь и сейчас. И это место, и последние события, и все мы – его часть.

Повисла гнетущая тишина. Ветер завывал за окном, скрёбся в стекло усиливающийся дождь. Мистер Накахара хотел было что-то сказать, когда раздался громкий стук в дверь.

– Войдите, – позвал Карл.

Дверь открылась, и на пороге показалась встревоженная, если не сказать напуганная, Аманда.

– Что случилось? – поинтересовался Карл.

– У ворот собираются работники лаборатории, – ответила та, нервно сжимая собственные пальцы. – Я не подходила близко, но они громко кричат и требуют пустить их в клинику. Говорят что-то о ведьме. Несусветный бред, – пролепетала она, – какие ведьмы в наше-то время?

– Не беспокойтесь, Аманда, – Карл обогнул стол, подошёл к ней и, положив руки ей на плечи, ободряюще улыбнулся. – Я сейчас спущусь и во всём разберусь. Поговорю с ними и успокою, а вы тем временем собирайтесь и уходите через запасной выход.

– Но доктор, – возразила та, – как же...

– Посмотрите в окно, – попросил он и, когда, она повернулась к окну, продолжил. – Надвигается шторм. Вам нужно спуститься с холма к лаборатории до того, как поднимется сильный ветер. Понимаете меня?

– Да, – Аманда кивнула, перевела встревоженный взгляд с окна обратно на его лицо. – Но как же вы и пациенты?

– Мы спустимся в старый архив под клиникой, – ответил Карл. – Он не слишком уютный, но переждать непогоду сгодится. А теперь идите. Пока мы разговариваем, время уходит.

– Хорошо, – она кивнула и вышла в коридор. – Берегите себя, доктор.

Проводив её взглядом, Карл обернулся.

– Вот и началось, – тихо произнёс он, задумчиво глядя в глаза мистеру Накахаре. – Да вы словно напророчили, – усмехнулся он, – открываются врата безумия.

Тот его энтузиазма не разделял. Смерив его мрачным взглядом, он повернулся к окну, всматриваясь в сгустившийся сумрак. Струи дождя вытянулись под углом под усилившимися порывами ветра. С минуту он сидел молча, о чём-то размышляя, а потом перевёл взгляд на дверь.

– Нам стоит поторопиться, – наконец, произнёс мистер Накахара. – Уйдёт время на то, чтобы отвести всех пациентов в архив, и не факт, что все они согласятся спокойно туда спуститься.

– Несомненно, – кивнул Карл, – но я справлюсь и сам.

– Я пойду с вами, – возразил тот. – Очевидно, что вам понадобится помощь, а медсестру вы уже отпустили.

– Возможно, – кивнул Карл. – Однако есть человек, которому сейчас ваша помощь куда как важнее. Нарастающая истерия перешла в свою финальную фазу, людям необходимо куда-то выплеснуть агрессию, снять напряжение. Они пришли за ведьмой к клинике, потому что где ещё искать источник бед, если не в психиатрической лечебнице. Наверняка некоторые отправились и к тюремному блоку. Я даже тешу себя надеждой, что туда ушла большая часть недовольных. В общей суматохе отдельные люди затеряются и останутся незамеченными.

Элизабет Эмпт из того же приюта при шестьдесят девятой лаборатории, что и Дазай Осаму. Совершенно не ясно, чего добиваются те, кто стоит за всем происходящим. И у нас нет ни информации, ни времени, чтобы это понять, но очевидно, что ничего хорошего ждать не приходится. Поэтому сейчас вам лучше будет разыскать своего напарника и место, где укрыться от шторма, а уж потом… – Карл вздохнул, – потом будем думать.

По недовольству во взгляде мистера Накахары, он понял, что тот готов возразить, что было вполне в его характере. Но не успел он произнести и слова, как с улицы донёсся грохот ворот и гвалт голосов. Следом истошно взвыла пожарная сигнализация. Её дребезжание эхом разнеслось по коридорам.

– Откроете окно, спуститесь по пожарной лестнице и, обогнув клинику, выйдете к воротам, – велел Карл, снимая очки и оставляя их на столе.

– Но... – попытался было возразить, мистер Накахара.

– Некогда спорить, – оборвал его Карл. – Идите и делайте, что должны, и я поступлю так же, – он вышел из кабинета и захлопнул за собой дверь.

– Погодите, доктор Пассед, – донеслось ему вслед.

Карл вытащил из кармана ключи и запер кабинет. Ручка пару раз дёрнулась, дверь толкнули изнутри.

– Доктор Пассед, что вы делаете? Откройте! – вновь донёсся до него возмущённый голос мистера Накахары.

– Будьте предельно осторожны, – проронил Карл и направился вдоль по коридору к палате Александры Хайнрет.

Мистер Накахара что-то ещё кричал ему вслед из-за запертой двери, но разобрать его слова было уже невозможно из-за оглушающего громкого дребезжания пожарной сигнализации.

========== Глава 12. Глаза убийцы ==========

Карл спешно шагал по утопающему в полумраке коридору. За окнами неистовствовал ветер, дождь заливал стёкла уже едва ли не сплошным потоком. Сверкали молнии. С каждой яркой вспышкой коридор заливало белым светом, остро очерчивая густые чёрные тени. Тревожно мигали маленькие красные лампочки по периметру потолка. Упорно продолжала дребезжать пожарная сигнализация, хотя ни запаха гари, ни дыма и близко не было.

Он припомнил, что один из рубильников находился вне клиники на посту охраны. Вероятно, охранник включил сигнализацию, чтобы привлечь внимание службы безопасности, но Карл не тешил себя надеждой о скором её прибытии.

Он свернул за угол. Вопреки ожиданиям его встретил густой мрак, лишь моргали изредка красные лампочки. Достав из кармана телефон, Карл включил фонарик и осветил верх стены. Обе попавшие в луч света лампы были разбиты.

– Мистер Гард, – позвал Карл.

Ответа не последовало. Предчувствуя неладное, он поспешил вперёд, освещая себе дорогу тонким лучом света. Внезапно дребезжание смолкло, и воцарилась звенящая тишина. Красные лампочки перестали мигать. Тёмный коридор вытянулся змеёй, лишь слабо отсвечивали прямоугольники окон.

С первого этажа отчётливо донеслись удары в дверь и дребезг разбитого стекла. На всех окнах первого этажа были решётки, а потому не было никакого смысла разбивать их: всё равно не попасть внутрь. На секунду звон смолк, а затем вновь повторился, знаменуя собой бессмысленные акты вандализма и бессильной злобы.

Что-то захрустело у него под подошвой и откатилось вперёд, задетое носком ботинка. Карл посветил себе под ноги, делая шаг назад. На полу поблёскивали в свете фонарика мелкие осколки лампочки. Чуть поодаль лежали черепки расколотой ножки настольной лампы.

Карл поднял руку, направляя луч фонарика вперёд и вверх. В бледное пятно попала сначала ножка стола. Вокруг той образовалась густая багровая лужа. Затем свесившаяся безвольно рука, нашивка службы охраны на мятом рукаве формы. Следом сгорбленная спина. Мистер Гард лежал лицом на столе, упираясь в него плечами. Сбоку на его шее, сразу под нижней челюстью, темнел край глубокого разреза. Кровь пропитала воротник рубашки, окрасив его красным, стекала по ножке стола и капала с края столешницы.

Карл осторожно подошёл ближе, всматриваясь в полумрак. Мимо промелькнуло что-то маленькое и белое. Он отшатнулся, дёрнув рукой в ту же сторону. Луч фонаря заплясал, вырывая из темноты то брызги крови, веером залившие стену над столом, то осколки разбитой лампы, то ошмётки глины на полу, пока, наконец, не наткнулся на бумажную бабочку-оригами.

Карл резко развернулся. Дверь палаты была раскрыта. В распахнутое настежь окно косыми струями бил дождь. С залитого водой подоконника капало на пол. Под ним образовалась уже приличная лужа. Ветер трепал шторы. Трепетали под его порывами страницы раскрытых книг, разбросанных по полу. Взмывали в воздух и скользили по полу белые бабочки-оригами.

Карл кинулся к окну. Зацепился ногой за опрокинутую инвалидную коляску и едва устоял, схватившись руками за книжную полку. Сверху посыпались ещё оставшиеся на той книги, глухо ударяясь корешками об пол. Добравшись до окна, Карл поймал рукой покачивающуюся на ветру створку и, придерживая её, выглянул во двор.

По залитой водой дорожке, пригибаясь под порывами ветра, к ограде бежал высокий мужчина в плаще. На руках он держал Александру. Та прижималась к его плечу, крепко обхватив за шею. Её алые волосы выделялись ярким мазком на фоне сумрачной уличной серости. Направлялись те двое в сторону люка, ведущего в подземный тоннель. Больше во дворе никого видно не было, судя по всему, беснующаяся толпа собралась у крыльца.

Громко грохнула входная дверь. Следом до слуха Карла донеслись громкие голоса и шаги, эхом разносящиеся по коридорам клиники. Не мешкая, он покинул палату и принялся ощупывать уже остывающее тело мистера Гарда. Обе кобуры – поясная и наплечная – были пусты. Выругавшись, Карл подхватил со стола фонарик и связку ключей. Крики и топот доносились уже с лестницы. Осознавая, что добраться до кабинета первым он уже никак не успеет, Карл понадеялся, что мистер Накахара уже выбрался на улицу, и бегом поспешил к лестнице в восточном крыле. За его спиной грохотали об стену выбиваемые двери.

Освещая себе дорогу ручным фонариком, он спешно спускался по лестнице, хватаясь за перила и оскальзываясь на покатых ступенях. В самом низу на площадке, привалившись к стене, сидела Аманда. Голова её была неестественно вывернута. Растрёпанные волосы рассыпались по плечам, распахнутые глаза слепо уставились в потолок. Пальцы на безвольно лежащей на полу руке были перепачканы в крови и грязи. На тыльной стороне ладони отпечатался след ребристой подошвы больших ботинок. Чуть поодаль валялся маленький перочинный ножик.

С трудом оторвав взгляд от побелевшего лица Аманды, Карл протиснулся мимо, перешагивая её вытянутые ноги, и наклонился поднять его. Он хорошо расслышал тихие шаги за спиной, подхватил нож и резко выпрямился. Не успел он обернуться, как ощутил удар по затылку. Пошатнувшись, Карл привалился плечом к стене и сполз по ней на пол, теряя сознание.

Доктор Пассед вышел за дверь, захлопнув её у него перед носом. Щёлкнул замок, едва различимо в оглушающем дребезжании, доносящемся, казалось, отовсюду. Чуя повернул ручку и толкнул дверь плечом, та не поддалась.

– Доктор Пассед, что вы делаете? Откройте! – возмутился Чуя, ещё раз толкая дверь.

– Будьте предельно осторожны, – отчётливо произнёс тот.

– Постойте, доктор Пассед, что вы собираетесь делать? – Чуя ещё раз покрутил ручку, безрезультатно. – Вот чёрт, – выдохнул он и отпрянул от двери, разворачиваясь к столу.

Тот был завален архивными записями, которые они обсуждали буквально пару минут назад. Раскрытые папки, пожелтевшие листы и старые фотографии занимали почти всё пространство. Ютились на самом краю сложенные очки, и чуть поодаль стояла кружка.

Ящики стола были заперты. Потратив ещё несколько минут, Чуя так и не отыскал ничего, чем можно было бы открыть дверь. Пожарная сигнализация продолжала дребезжать. Бросив попытки отыскать запасные ключи, он направился к окну. Потянул задвижку и распахнул его настежь.

Ворвавшийся в комнату ветер швырнул холодные капли дождя ему в лицо. С шуршанием взвились в воздух и разлетелись бумаги со стола. Сигнализация внезапно смолкла. В ушах обосновался тихий навязчивый звон. Чуя взобрался на мигом вымокший под дождём подоконник и, крепко уцепившись за оконную раму, выглянул наружу. В сгустившемся сумраке внизу невозможно было что-то разобрать, лишь перетекали друг в друга неясные чёрные тени. Ближайшие фонари почему-то не горели.

Пожарная лестница находилась меньше чем в полуметре от окна. Чуя осторожно сместился на самый край подоконника и, протянув руку, ухватился за ближайшую скобу ступеньки. Дождь звонко барабанил по карнизу, заливая подоконник и его ботинки. Ветер продолжал чинить погром в кабинете, расшвыривая по полу бумаги. Снизу раздался отчётливый звон разбитого окна, на миг всё стихло, затем звук повторился. Чуя глубоко вдохнул и, оттолкнулся от скользкого подоконника, хватаясь за скобу пожарной лестницы и второй рукой. Нога соскользнула со скользкой ступеньки, и он чуть было не сорвался вниз.

Порывы ветра толкали его в бок, холодные дождевые капли молотили по голове и плечам, скатываясь за шиворот. Озноб пробирал до костей. Тесно прижимаясь к лестнице, Чуя медленно спускался, хватаясь за скобы с такой силой, что пальцы вскоре заболели.

Когда до земли оставалось чуть меньше метра, он спрыгнул вниз. Гравий под ногами тихо захрустел. Одна за другой вспыхивали молнии, освещая тонущий во мраке двор. Пригибаясь и пряча лицо от косых струй дождя, Чуя направился к крыльцу. Не успел он пройти и нескольких метров, как из-за угла впереди показалась человеческая фигура. Чуя привалился спиной к стене, прячась за чахлым давно облетевшим кустом. Надеясь, что в тени здания за пеленой дождя его едва ли можно разглядеть, он напряжённо всматривался в очертания приближающегося силуэта. От напряжения слегка подрагивали ноги, Чуя был готов сорваться с места в любой момент.

Незнакомец остановился напротив окна, просунул большую сучковатую палку меж прутьев решётки и, размахнувшись, ударил ею в стекло. Раздался звон, вниз посыпались осколки. Тот усмехнулся, перехватил своё импровизированное оружие и продолжил громить окно.

С крыльца доносились звуки ударов во входные двери. Вскоре они сменились грохотом створок о стену, топотом и криками. Незнакомец оставил окно и бегом направился обратно, вскоре скрывшись за углом. Чуя поднялся на ноги и поспешил следом, стараясь не наступать на осколки.

Добравшись до угла здания, он осторожно выглянул из-за него. Крыльцо опустело, коридор за распахнутыми входными дверями тонул в полумраке. На ступенях остались грязные отпечатки ботинок. Не тратя даром времени, Чуя побежал к воротам. Фонарь у распахнутой и прикрученной проволокой к забору створки ярко горел. Дверь дежурной будки была открыта настежь и подпёрта камнем. Стёкла покрывала сеть трещин. Охранник лежал тут же рядом, растянувшись прямо на земле, лицом вниз.

Присев рядом на корточки, Чуя осторожно перевернул его и, стянув перчатку, приложил пальцы к сонной артерии. Ровный пульс уверенно отстукивал ему в кончики пальцев. Затащив охранника внутрь будки, Чуя отпихнул камень и закрыл дверь. Рубильник пожарной сигнализации был поднят и прикручен проволокой. Разбитая рация валялась в углу, тёмный монитор перечерчивала глубокая трещина. Чуя достал из узкого ящика у стены куртку, свернул её и подложил под голову охраннику. Уложив того на бок, он ослабил ворот рубашки и, убедившись, что дыхание ровное, поднялся на ноги. Ничем больше он помочь не мог, а потому решил поспешить к жилой зоне, сообщить о пострадавшем оперативной бригаде медпомощи.

Он вышел из будки и тихонько прикрыл за собой дверь. Из клиники доносился грохот, звон разбиваемого стекла и неясные крики. Осознавая, что в одиночку ничем помочь он не сможет, стиснув зубы, Чуя отвёл взгляд от крыльца и начал спускаться с холма. Усиливающийся, казалось, с каждой минутой ветер свистел над головой и толкал его в спину. За сплошной серой пеленой дождя с трудом удавалось разобрать хоть что-то. Дорогу, ведущую с холма, размыло. Потоки грязной воды стекали, увлекая за собой мелкий сор, прутики, камешки и даже небольшие ветки.

Оскальзываясь в глине, хватаясь руками за колючие ветки кустарника и шершавые стволы деревьев, Чуя спускался вниз. Каскадами падали на землю молнии, раскалывая небо пополам и ярко сверкая. Слепящий белый свет заливал крыши домов и пустынные улицы внизу. Тот угасал, и мир погружался во мрак, и тогда раздавался мощный рокот грома. Когда раскаты смолкали, вновь доносился звон разбиваемых окон, скрип петель, грохот осыпающейся с крыш черепицы, треск ломаемых деревьев. Всё это сливалось в единую какофонию.

Едва слышно хрустнула ветка, за которую он держался. Отломившись, та повисла на тонкой шкурке, а потом и вовсе оторвалась, оставаясь у него в руке. Чуя потерял равновесие и свалился в грязь, джинсы вмиг намокли и прилипли к ногам. Ноги и руки скользили по гладкой глине. Вода заливала кисти и запястья, в ботинках давно уже хлюпало.

Полуползком, тщетно пытаясь подняться на ноги, пачкаясь в грязи, Чуя кое-как добрался до забора ближайшего к холму магазина. Привалившись спиной к каменной стене, он прикрыл глаза и позволил себе пару минут отдышаться. Ноги и руки мелко подрагивали от напряжения, ныло ушибленное плечо. Промокшая одежда липла к телу. Его сотрясал лёгкий озноб.

Хватаясь за шершавую стену, Чуя поднялся на ноги и побрёл вдоль забора вниз по улице, направляясь к домам жилой зоны. На крыше лаборатории ярко горели прожекторы, парк и дома же утопали во мраке. С громким треском повалилось на крышу магазина большое дерево. Посыпалась вниз расколотая черепица. Прикрывая голову руками от острых осколков, Чуя отбежал в сторону. Переместившись на другую сторону улицы, он осторожно шагал вперёд. Дорога превратилась в русло, по которому сплошным потоком стекала грязная вода.

Оглушительно громким показался раздавшийся впереди выстрел. Чуя вздрогнул и оступился, схватился за прутья забора, чтобы снова не свалиться в воду. Отголоски грохота от выстрела всё звучали гулом в ушах, когда за первым последовало ещё два. Чуя побежал вперёд, спотыкаясь и оскальзываясь в холодной воде. Под ноги ему то и дело попадались камешки и ветки. Дорогу преградило поваленное дерево. Из-под ствола из воды торчала неестественно вывернутая рука. Из ощетинившегося осколками окна ближайшего дома вниз головой свисало чьё-то безжизненное тело. Кровь стекала по стене, быстро смываемая дождём, капала в образовавшиеся грязные лужи с кончиков пальцев.

Не глядя больше по сторонам, Чуя перебрался через ствол, спрыгнул вниз и провалился в воду почти по пояс. Цепляясь руками за ветки, он нащупал край невесть откуда взявшейся у дороги ямы и выбрался на асфальт. Стараясь не думать о вырытых во дворах могилах, в одну из которых он запросто мог угодить ногой, Чуя направился дальше.

За спиной раздался скрежет. Он резко обернулся на звук и едва успел отшатнуться в сторону. Мимо, высекая искры по бордюру железной окантовкой, пролетела увлекаемая сильным порывом ветра витрина. Взмыв выше, она застряла в ветвях ближайшего дерева и, с хрустом ломая ветки, повалилась за чей-то забор.

Чтобы обогнуть перевёрнутую, опасно покачивающуюся скамейку, ощетинившуюся в сторону острыми железными прутами ножек, Чуе пришлось прижаться спиной к забору. Краем глаза он уловил какое-то движение и инстинктивно отклонился в сторону. Блеснувшее в отсветах горящего на крыльце фонаря лезвие рассекло воздух в сантиметре от его лица.

За забором стояла молодая женщина и сжимала в руках большой нож. Рукоятка того, её пальцы и рукав блузки были перепачканы кровью. Собранные светлые волосы пучком топорщились на затылке. Выбившиеся пряди прилипли к лицу, на котором застыла бессмысленная кривая ухмылка.

Чуя попятился, нащупывая под курткой наплечную кобуру. Пистолет с резиновыми пулями не был столь уж грозным оружием, но вполне себе эффективным, если умело им распоряжаться. Носить тот с собой Чуя стал лишь в последние дни. Нащупав пальцами расстёгнутую кобуру, он с досадой убедился, что та пуста. Видимо, он обронил пистолет, когда спускался с холма или позже, когда свалился в залитую водой яму.

Элизабет, не узнать её после такого количества просмотренных снимков было невозможно, направилась к калитке. Сдвинув скрипучую заслонку, та открыла её и, крепче сжав в руке нож, кинулась к нему.

Тихо поскрипывали, покачиваясь взад-вперёд, качели, на которых они сидели. Саманта задремала у него на коленях, сжимая в руке незаконченный подарок матери. Хаотичное плетение перекрученных нитей с нанизанными на них алыми и янтарными бусинами не было похоже ни на что ему знакомое. Ветер тихо шуршал листвой в саду, приносил слегка горчащий аромат цветущих хризантем.

Над чётко различимой линией горизонта вдали киноварью разлился закат. Красные всполохи, словно костры, разгорались на расчерченном тёмно-синими полосами небе. Белыми клочьями клубились редкие облака с рыжими подпалинами по краям.

Карл наблюдал, как лениво те ползут по небу, на глазах меняя форму, истаивая и рассеиваясь, обращаясь невесомой невидимой дымкой. На веранде было ещё тепло, хоть в сгущающихся осенних сумерках и веяло прохладой. Саманта поёжилась и, не просыпаясь, теснее прижалась к его боку.

Покачивались качели, и они вместе с ними. Тихий скрип убаюкивал. Вдалеке проехал поезд. До Карла донёсся тихий гул. Он представил, как подрагивают камушки на насыпи, как отсвечивают в последних лучах закатного солнца блестящие рельсы, лентой убегает вдаль железная дорога, так далеко, насколько хватает глаз. Раздался негромкий отдалённый прощальный гудок уходящего поезда. Солнце село, и воцарилась тишина.

Карл прикрыл глаза, провёл кончиками пальцев по волосам Саманты, на ощупь убирая спутанные пряди с лица. Из темноты из-под крыльца донёсся тихий стрёкот цикад. Хлопнула дверь за спиной. Карл вздрогнул и обернулся. С его колен скатилась и упала на деревянный пол маленькая тряпичная кукла.

Карл с трудом разлепил веки. Тупая ноющая боль обосновалась в затылке. Во рту скопилась вязкая слюна. Тело затекло, руки онемели, кончики пальцев неприятно покалывало. Сводило болью спину между лопаток. Он лежал на холодном полу в слабо освещённой комнате. Перед глазами неясными расплывающимися силуэтами метались тени.

Карл попытался подняться и только тогда осознал, что руки стянуты за спиной. Подтянув колени к груди, он перевернулся и сел, опираясь спиной о стену. Голова пошла кругом, мир вокруг стремительно завертелся. Карл зажмурился, борясь с подступившей к глотке тошнотой. Попытался приоткрыть рот, чтобы вдохнуть, но что-то туго стягивало его лицо, сжимая челюсть.

Он медленно вдохнул через нос, так же осторожно выдохнул. Когда тошнота отступила, а головокружение стало менее сильным, Карл приоткрыл глаза. Он сидел на полу в круглой зеркальной комнате. Всю мебель из зала вынесли.