Текст книги "Марионетки в зазеркалье (СИ)"

Автор книги: Extyara

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Дверь вновь открылась. Чуя повёл плечами, стараясь избавиться от неприятного холодка, тянущего по шее и спине. В импровизированную допросную, устроенную в крохотном рабочем кабинете, вошёл средних лет мужчина в мятом костюме кофейного цвета. Представился он как Роберт Лукер ещё в первую их встречу пару часов назад.

Мистер Лукер, как и его коллега и, возможно, напарник, сложную составную фамилию которого Чуя не потрудился запомнить, был следователем отдела внутренних расследований компании. В сферу их деятельности, по его же словам, входили любые разбирательства, касаемо сотрудников компании: от мелкого мошенничества и утечки информации до сложных уголовных дел. Прибыли они на вертолёте спустя без малого полчаса после того, как Чуя сообщил о найденном теле дежурному по безопасности.

– Ещё раз здравствуйте, мистер Накахара, – закрывая за собой дверь, поздоровался мистер Лукер.

Чуя кивнул в ответ, откидываясь на спинку неудобного жёсткого стула и одновременно сдвигаясь в сторону в надежде, что из окна будет дуть чуть меньше. Мистер Лукер опустился на стул напротив. Рассеянно потянулся к диктофону, но заметив мерцающий дисплей, убрал руку.

– Итак, я в курсе, что вы уже беседовали с моим коллегой, – он поморщился и тактично опустил сложно произносимую фамилию упомянутого, – но мне бы хотелось ещё раз пройтись по ключевым моментам после опроса других работников.

– Приступайте, – пожал плечами Чуя.

Мистер Лукер достал блокнот из внутреннего кармана пиджака, открыл его, пролистал, щёлкнул шариковой ручкой. Пробежав глазами записи, он откинулся на спинку стула, устало потёр переносицу и негромко прокашлялся, прочищая горло.

– Итак, – чуть сипло произнёс мистер Лукер, закончив со своими приготовлениями, – в какое время вы обнаружили тело?

– Около девяти часов утра, – ответил Чуя, – плюс-минус минут десять.

За последние несколько часов он уже успел свыкнуться с мыслью, что стал свидетелем не самого красивого ухода из жизни. На самом деле трупы никогда его не пугали. За свою жизнь ему довелось повидать смерть родителей, приёмной матери и даже соседа по общежитию. Тот шагнул из окна с пятого этажа и украсил асфальтированную дорожку и траву под его окнами кровью и мозгами из расколотого черепа. И хоть обнаружить свою коллегу мёртвой и не было приятным сюрпризом, сильного потрясения это происшествие у Чуи тоже не вызвало.

– Вы видели кого-нибудь поблизости? Около дома, в саду? – спросил мистер Лукер.

– Нет, – отозвался Чуя.

– Может, в парке? Или чуть дальше по дороге? Встречали кого-нибудь по пути?

– Нет, – Чуя вздохнул. – Возможно, кто-то и направлялся в это время на работу, но все смены обычно начинаются и заканчиваются раньше. Так или иначе, я никого поблизости не заметил.

– Как вы попали в дом, мистер Накахара? – щёлкая ручкой, поинтересовался мистер Лукер.

– Я дважды звонил и, так как никто не отвечал, решил проверить, закрыта ли дверь. Она оказалась не заперта.

– Решили проверить, зачем? – поднял на него взгляд мистер Лукер.

– Я навещал накануне вечером мисс Рестлс. Мы коллеги, и я осведомлялся о состоянии её здоровья. Мне показалось, что она была напугана и чем-то сильно встревожена, поэтому я вернулся утром. Я подумал, что она вряд ли захотела бы выходить из дома в таком состоянии. Предположил, что ей может требоваться помощь, поэтому и проверил, заперта ли дверь, – пояснил Чуя.

– Продолжайте, – раскручивая ручку в пальцах, произнёс мистер Лукер.

– Я окликнул мисс Рестлс и, так как никто не отозвался, решил обойти дом, чтобы убедиться, не нужна ли ей помощь. Я осмотрел несколько комнат, прежде чем заметил свет в ванной.

– В одной из комнат кресло стоит напротив двери, но сдвинуто так, чтобы можно было зайти внутрь, – перебил его мистер Лукер. – Это вы сделали?

– Я не прикасался в доме ни к чему, кроме дверных ручек, – покачал головой Чуя. – Когда я открыл дверь, кресло уже стояло так, как вы его нашли. Я обогнул его, чтобы зайти в комнату, и потом ещё раз, когда вернулся в коридор.

– Вы всегда носите перчатки? – листнув страницу и вновь щёлкнув ручкой, поинтересовался мистер Лукер.

– Постоянно вне дома, – ответил Чуя и пояснил, поймав на себе вопросительный взгляд. – У меня мизофобия.

– Давно? – делая какие-то пометки, осведомился мистер Лукер.

– С семнадцати лет примерно. Я попал в больницу с первым серьёзным приступом, так что в моей электронной медицинской карте наверняка есть запись с точной датой, если вам понадобится.

– Вы упоминали, что беседовали с мисс Рестлс накануне, и она выглядела напряжённой или даже испуганной, она жаловалась на что-то? Может, говорила, что ей кто-то угрожает, или её что-то беспокоит? – мистер Лукер поднял на него взгляд.

– Она говорила, что слышит шум в доме, но сама же убеждала меня, что это мыши. Ещё говорила, что кто-то стучал в окно ночью, но потом решила, что это ветка дерева. Она что-то начинала говорить и тут же сама это опровергала, – Чуя пожал плечами. – Мне показалось, она была не в себе. Но я не предполагаю, что могло вызвать такое состояние.

– Мисс Рестлс с кем-нибудь конфликтовала на работе? – осведомился мистер Лукер, вновь что-то помечая в блокноте.

– Мы не общались вне рабочего времени, но никаких конфликтов внутри группы не возникало. Мисс Рестлс была приветливой и кроткой девушкой, с трудом представляю, чтобы кто-то мог желать ей зла.

– Что ж, скажите, пожалуйста, где вы были между полуночью и двумя часами ночи?

– Сразу, как только я покинул дом мисс Рестлс, меня вызвали на работу. Требовалось забрать копии документов на бумажных носителях, – ответил Чуя.

– Посреди ночи? – усомнился мистер Лукер. – Кто-то может подтвердить это?

– Мы работаем как в дневное, так и в ночное время. Смены чаще фиксированы, и имеется общее расписание для всего отдела тестирования, но некоторых тестеров могут вызывать и вне их смен по каким-то рабочим вопросам, – сообщил Чуя. – Моё присутствие на территории лаборатории может подтвердить ассистент Оливия Кант, именно она передавала мне документы. Дежурный на пропускном пункте, – подумав, добавил он. – Насколько знаю, они даже ведут журнал, фиксируя время пребывания работников на территории по личным пропускам.

– Хорошо, – негромко произнёс мистер Лукер, делая записи.

– Простите, – произнёс Чуя, привлекая его внимание. – Я сижу здесь уже около двух часов. Я с утра ничего не ел. Если мы временно закончили, можно мне пройтись по коридору, размять ноги и выпить кофе?

– Да, – мистер Лукер захлопнул блокнот и устало потёр переносицу. – Думаю да, – повторил он, выключая диктофон. – Только оставайтесь, пожалуйста, на территории лаборатории и будьте на связи. Возможно, нам ещё потребуется задать вам пару вопросов. Сейчас ещё идёт опрос других работников, как только мы закончим, вы сможете вернуться в жилую зону. Мы обязательно дадим вам знать.

– Благодарю, – Чуя поднялся с места и, не тратя время зря, вышел в коридор.

Затёкшие ноги неприятно покалывало. Потягиваясь и разминая на ходу плечи, Чуя побрёл по пустынному коридору. Из-за происшествия работы приостановили как минимум на сутки. В здании царила непривычная тишина: лишь дежурные остались на постах. Чуя завернул за угол и тут же заметил знакомое лицо. Доктор Пассед стоял около кофейного автомата и с выражением глубокой задумчивости на лице рассматривал названия предлагаемых напитков.

– Здравствуйте, доктор Пассед, – поздоровался Чуя, подойдя ближе.

– Мистер Накахара, – отозвался тот, поднимая на него взгляд, – не очень-то добрый день, – мягко улыбнулся он. – Выглядите лучше, чем я предполагал.

– Правда? – удивился Чуя. – Потому что чувствую я себя так, словно работал без сна и перерывов последние суток трое.

– Полагаю, кофе бы мог вам слегка помочь взбодриться, – заметил доктор Пассед. Наконец, определившись с выбором, он сделал заказ, забрал стаканчик и посторонился, уступая место.

– Очень на то надеюсь, – искренне отозвался Чуя, не глядя, выбрал и оплатил заказ. Кофе он пил весьма редко, предпочитая ему крепкий чай или дополнительный кратковременный сон, а потому совершенно не разбирался в сортах и видах. – Вас тоже вызвали на допрос?

– Не совсем, – ответил доктор Пассед, сделал глоток из стаканчика, поморщился и со вздохом отправил его со всем оставшимся содержимым в ближайший утилизатор, – я здесь как консультант, хоть пару вопросов мне тоже задали.

– Как консультант? – переспросил Чуя, отпивая из своего стаканчика.

Кофе оказался не таким уж и неприятным на вкус: горячий, но не обжигающий, и довольно мягкий. Проголодавшийся и озябший на сквозняке Чуя быстро и с энтузиазмом расправился с содержимым небольшого стаканчика и заказал ещё. Доктор Пассед молча наблюдал за ним, в его взгляде не было и следа одобрения такого питания.

– Рассматривается версия самоубийства, и меня пригласили, как наблюдавшего её специалиста, дать анализ состоянию мисс Рестлс, – помолчав, ответил доктор Пассед, – а также присутствовать во время разговора с Дазаем Осаму.

– Дазай тоже здесь? – поинтересовался Чуя, с недовольством про себя отметив, что его голос прозвучал взволнованно.

– Они беседуют со всеми, кто работал с мисс Рестлс, и с теми, кто жил по соседству, – очевидно заметив его волнение, пояснил доктор Пассед. – Он был, впрочем, немногословен. Отвечал односложно. В основном утвердительно или отрицательно, не вдаваясь в подробности. Ответил развёрнуто лишь на вопрос о том, почему проживает вместе с напарником по работе, а не в отведённом ему доме.

– И что сказал? – как бы невзначай поинтересовался Чуя, делая большой глоток горячего кофе.

– Сказал, что сложно сходится с людьми. Для повышения эффективности работы попросил вас уделить ему чуть больше внимания и помочь разобраться с тонкостями, как более опытного специалиста.

Чуя фыркнул в кружку, едва не подавившись кофе, и попытался замаскировать это кашлем. Доктор Пассед усмехнулся и промолчал.

– Вас расспрашивали только о мисс Рестлс и её нервном расстройстве? – прочистив горло, спросил Чуя. Заглянув в опустевший стаканчик, он отправил его в утилизатор вслед за первым.

– Все наши беседы и сделанные в них выводы я оставил при себе, – без труда догадавшись, что именно его волнует, сообщил доктор Пассед. – Вы, я полагаю, тоже.

– Считаете это неверным решением? – поинтересовался Чуя, встречаясь с ним взглядом.

– Отнюдь, – разуверил его тот. – Считаю, что работать нужно с проверенными фактами, а домыслы должны оставаться домыслами. У наших коллег из отдела внутренних расследований есть своя работа, они специалисты в этой области, вот пусть и занимаются этим, без сомнения, мрачным происшествием.

– А ваше личное мнение? – немного помолчав, всё же спросил Чуя. – Это самоубийство?

– Совершенно точно нет, – уверенно отозвался доктор Пассед. – Хоть внешне по ней и не было заметно, мисс Рестлс была верующей и серьёзно к этому относилась. Вполне возможно, ей даже угрожали: в разговоре со мной она старательно о чём-то умалчивала. Но она скорее обратилась бы за помощью, как вы верно подметили, это в её характере, чем вот так свела бы счёты с жизнью, – он бросил тоскливый взгляд на кофейный автомат и продолжил рассуждать. – Да, следователи не обнаружили следов взлома, как и насилия, но это не исключает того, что мисс Рестлс могла добровольно открыть дверь и впустить своего убийцу. Я почти уверен, что экспертиза покажет наличие в крови компонентов назначенных ей мной успокоительных препаратов, возможно, снотворного. А вот какие-либо отпечатки они вряд ли отыщут, мне кажется, – доктор Пассед кивнул на перчатки на его руках и добавил, – ваших уж точно там не окажется.

– Не поверите, впервые в жизни благодарен своему недугу, – проследив за его взглядом, вздохнул Чуя.

– Так же странным кажется тот факт, что дверь не была заперта, – отметил доктор Пассед. – Кто оставляет входную дверь открытой, собираясь совершить суицид?

– И ещё эти пластмассовые кукольные глаза в воде, – припомнил Чуя. – Довольно много спорных деталей.

– Тем не менее, специалисты из отдела внутренних расследований, скорее всего, будут придерживаться версии самоубийства.

– Почему вы так думаете? – осведомился Чуя.

– Потому что для компании выгодно закрыть дело без лишней шумихи, не привлекая внимания к и без того удалённому и частично засекреченному проекту, – ответил доктор Пассед. – Если в произошедшем признают убийство, проект в лучшем случае приостановят на неопределённый срок...

– Профессор Пассед, – одна из дверей приоткрылась, в коридор выглянул тот самый следователь со сложной фамилией, – простите, но нам ещё требуется ваше присутствие.

– Да-да, сейчас подойду, – отозвался доктор Пассед и, когда мужчина скрылся за дверью, добавил, – вы, наверное, с утра толком ничего не ели. Не представляю иных причин, по которым кто-то стал бы пить эту жуткую бурду, – пояснил он, кивая на кофейный автомат. – Спуститесь в столовую, пообедайте, отдохните от мрачных мыслей. Ещё рано делать какие-либо выводы.

– Да, конечно, – Чуя кивнул, – спасибо за заботу и спокойного вам окончания этого тяжёлого дня.

– И вам того же, – мягко улыбнулся доктор Пассед и направился к двери кабинета. – И ещё, мистер Накахара, запирайте двери на ночь как следует, – тихо добавил он, – предосторожности ради.

– Разумеется, – так же негромко отозвался Чуя и, проводив его взглядом до двери, отправился дальше по коридору.

Сидя на стуле в углу у самой двери с блокнотом, Карл устало прислушивался к беседе мистера Лукера с Дазаем Осаму. Следователь задавал одни и те же вопросы, наверное, уже по третьему кругу, лишь отчасти меняя формулировку. Дазай Осаму по-прежнему отвечал односложно, холодно с равнодушием во взгляде рассматривая собеседника из-под чёлки. Самому же Карлу доставались мрачно-неприветливые редкие взгляды, когда он начинал что-то записывать или просто рисовать на полях в блокноте. Этот отчуждённо-холодный вид настолько не вязался с тем, что рассказывал мистер Накахара во время их бесед, что вызывал у Карла живейший интерес и желание понаблюдать за ним в других условиях.

Возвращался в клинику он уже под вечер. Клонящееся к закату солнце окрасило небосвод багровыми отблесками. Редкие облака вспыхивали золотом по окоёму, словно клочья бумаги, тронутые пламенем. В парке было немноголюдно: усталые сотрудники расходились по домам, негромко переговариваясь между собой. Многие остались на ночь в общежитии.

Чашка горячего свежесваренного кофе была единственным, о чём думал Карл, поднимаясь к клинике. Однако уже у ворот его встретила встревоженная Аманда.

– Доктор Пассед, – взволнованно начала она, как только он миновал пропускной пункт, кивнув сторожу, – мисс Трит очень ждала вашего возвращения. Она с обеда сама не своя: выглядит напуганной, отказывается выходить из палаты, есть и принимать лекарства.

– Спокойнее, Аманда, – мягко улыбнулся ей Карл. – Я сейчас же с ней поговорю и выясню, что случилось.

– Пожалуйста, доктор, из-за этого и другие пациенты начинают беспокоиться.

– Не переживайте, всё образуется, – заверил её Карл.

Даяна Трит была молодой женщиной тридцати лет, она единственная из контрольной группы пациентов, отобранных для участия в проекте, не страдала шизофренией. Карл остановился у приоткрытой двери палаты, негромко постучал, а потом заглянул внутрь.

Мисс Трит сидела на кровати, выпрямившись и сцепив подрагивающие пальцы рук в замок на коленях. Заслышав стук, она вздрогнула и вся подобралась.

– Доктор Пассед, – выдохнула мисс Трит, едва завидев его в дверях, – скажите, мне будут делать лоботомию?

– Лоботомию? – переспросил Карл, ставя стул напротив кровати и опускаясь на него.

– Да, – тревожно подтвердила мисс Трит, сцепляя руки с такой силой, что костяшки пальцев побледнели.

– Лоботомия – устаревший и давно не используемый способ лечения тяжёлых случаев шизофрении, – произнёс Карл. – Вы же знаете, что у вас не шизофрения, верно?

– Да, – она кивнула, – моё заболевание со сложным названием, я никак не могу его запомнить.

– Трискайдекафобия, – напомнил Карл. – При вашем заболевании не требуется и даже раньше никогда не использовались такие кардинальные меры лечения, – заверил он пациентку и, когда она неуверенно кивнула, поинтересовался, как можно мягче, – откуда вы узнали об этом термине?

– Я прочла, – отозвалась мисс Трит.

– В каком-то научном журнале или статье? – уточнил Карл.

– Нет, – мисс Трит опустила глаза, – на обороте фотографии.

– Какой фотографии? – продолжал расспрашивать он.

Мисс Трит молча рассматривала свои сцепленные подрагивающие пальцы. Карл терпеливо дожидался, пока она сама вновь заговорит. Пациентка вздохнула, а потом достала из тумбочки книгу и вытащила из неё старое чёрно-белое фото. В снимке, запечатлевшем часть процесса проведения операции с использованием лейкотома, Карл тут же опознал одну из фотографий из архивных документов, нынче хранящихся у него в кабинете. На обороте были указаны номер личного дела пациента и дата проведения операции.

– Мисс Трит, скажите, пожалуйста, а где вы взяли это фото? – спросил Карл, забирая снимок из её подрагивающих пальцев.

– У лестницы в восточном крыле, – отозвалась мисс Трит. – Там был мужчина в плаще. Он подозвал меня, когда я была в коридоре. Сказал, что у него есть для меня важная информация.

– Вы можете описать этого человека? – легко касаясь её руки кончиками пальцев, попросил Карл.

– Нет – мисс Трит покачала головой и с виноватым видом добавила, – я его не видела. Он стоял за углом. Я видела лишь отбрасываемую им тень на полу.

– Вы сказали, что он позвал вас, верно?

– Да, – негромко ответила мисс Трит.

– Скажите, пожалуйста, как именно этот мужчина к вам обратился? – поинтересовался Карл.

– Он назвал меня по имени.

– Вот как, – Карл поднялся на ноги, – покажите мне, где именно вы нашли это фото?

– Конечно, – кивнула мисс Трит, поднимаясь с кровати.

Она спешно повела его по коридору к восточному крылу здания, которое сейчас не использовалось. Там находилось около шести или семи пустых запертых комнат и лестница, ведущая на второй этаж. К ней и привела Карла мисс Трит. Справа от лестницы, как раз за поворотом, находились небольшой коридорчик, упирающийся в запертый зал, адаптированный под склад, и окно.

– Здесь, – произнесла мисс Трит, – оно было прислонено к третьей ступеньке.

Карл окинул взглядом лестницу, запертые двери, едва различимые в полумраке. Обычно восточной лестницей не пользовались, и свет здесь включали лишь по необходимости.

– Мисс Трит, – привлекая к себе внимание пациентки, серьёзно произнёс Карл, – вам ни в коем разе нельзя больше сюда приходить.

– Доктор Пассед, – мисс Трит сразу же заметно занервничала, – я сделала что-то предосудительное?

– Нет, – Карл покачал головой и кивнул на лестницу, – восточное крыло этого здания достраивали позже, и лестница здесь отличается от той, что в западном. Пожалуйста, посчитайте количество ступеней, – мягко попросил он.

Мисс Трит непонимающе моргнула, но послушно принялась считать. Как только она закончила, глаза её округлились, выражая чистейший ужас. Она резко обернулась к Карлу и ухватилась за его ладонь обеими своими.

– Доктор, – тихо выдохнула она, бледнея на глазах.

– Также тут расположены неиспользуемые старые кабинеты с десятого по пятнадцатый, – негромко произнёс Карл.

Мисс Трит вздрогнула и вцепилась в его руку крепче.

– Я хочу вернуться в палату, доктор Пассед, – тихо произнесла она, тревожно и испуганно глядя ему в глаза, – мы можем уйти отсюда?

– Разумеется, – успокоил её Карл.

Проводив мисс Трит обратно в палату, он убедился, что та приняла лекарство и легла отдыхать. Сразу после этого Карл направился к пропускному посту у ворот и попросил список тех, кто приходил в клинику за последние сутки. Тот оказался весьма коротким: помимо самого Карла он включал лишь работников клиники, мистера Гарда и доставщика готовых блюд из столовой при лаборатории. Насколько он знал, камеры внутри клиники были установлены лишь в палатах пациентов, а потому вряд ли таинственный гость оказался на записи. Карл внимательно просмотрел записи за два последних дня, но так ничего и не обнаружил.

Поднявшись в свой кабинета, он убедился, что дверь заперта. Карл зашёл внутрь и, включив свет, окинул комнату взглядом. На первый взгляд ничего не изменилось. Все вещи лежали на тех же местах, где он их оставил, уходя.

Первым делом Карл отыскал папку с номером, указанным на обороте фотографии. Она лежала на подоконнике, но сколько бы ни пытался, он так и не смог припомнить точно, оставлял ли её в другом месте. Разобрав содержимое и сверившись с прилагаемым перечнем, Карл убедился, что кроме снимка ничего не пропало.

Устало вздохнув, он машинально потянулся и взял стоящую рядом на подоконнике кружку. От неё ещё слабо пахло кофе, который он пил с утра, когда его срочно вызвали на допрос и сообщили о происшествии с мисс Рестлс. Карл поднял кружку и привычно заглянул в неё. Со дна, плавая в густой кофейной гуще, на него таращился круглый пластмассовый глаз.

С минуту Карл молча изучал зрачок в обрамлении тёмно-серой радужки, когда уловил краем глаза какое-то движение во дворе клиники. Отставив кружку на подоконник, Карл потянул на себя ручку, широко открывая фрамугу, подался вперёд и выглянул наружу. Из вороха опавшей листвы недалеко от ярко горящего фонаря торчала бледная тонкая рука. Она слегка покачивалась взад-вперёд и плавно перебирала пальцами, словно манила.

Оставив окно нараспашку, Карл подхватил с вешалки куртку и, наскоро заперев кабинет, спустился вниз. Всё время, пока он едва ли не бегом пересекал двор, огибая фонтан, рука продолжала маячить впереди бледным полупрозрачным призраком. Однако стоило только ему приблизиться на расстояние пары метров, как она бесследно пропала.

Карл перешагнул низенькую ограду и, присев на корточки, принялся ощупывать пожухшую листву. После недавней грозы она была холодной и влажной. Пахло сырой землёй и слегка гнилью. Ещё немного без особого толку поворошив листья, Карл собрался уже было вернуться обратно в кабинет, когда заметил прямоугольную чугунную ручку. Он разгрёб листву и убедился, что крепилась она к плоскому круглому люку. Не без труда сдвинув в сторону тяжёлую чугунную крышку, Карл обнаружил вход в шахту.

Вбитые в стену железные скобы, заменяющие лестницу, вели вниз и терялись во мраке. Достав из кармана телефон, Карл включил фонарик. Тонкий луч выхватил из мрака кусок бетонной стены и растрескавшиеся плиты внизу. Карл осторожно спустился вниз. Перед ним оказался уходящий вперёд широкий тоннель высотой в два метра. Освещая себе дорогу, он медленно побрёл вперёд. Уже через несколько минут он вышел к развилке. Тоннель разделялся напополам и уходил в разные стороны. На стене напротив Карл рассмотрел следы краски. Надпись, что была тут когда-то, стёрлась настолько, что разобрать удалось лишь очертания стрелок. Если над или под ними и были какие-то указания, теперь от них не осталось и следа.

Окончательно озябнув в холодном тёмном тоннеле, ведущем невесть куда, Карл вернулся обратно. Поднявшись наверх, он убедился, что поблизости по-прежнему никого нет, и выбрался обратно во двор клиники. Решив отложить изучение таинственного тоннеля на более подходящее для этого время, Карл сдвинул крышку на место и присыпал люк листвой.

Опрос сотрудников продлился до самого вечера. Пообедав в столовой, Чуя вернулся в зал отдыха и, взяв первый же попавшийся на глаза журнал, принялся его листать, чтобы скоротать время. За этим занятием он незаметно задремал. Проснулся Чуя от того, что кто-то пытался накрыть его тихо шуршавшим и пахнущим одеколоном плащом. Злоумышленником оказался не кто иной, как Дазай.

– Какого чёрта ты делаешь? – поинтересовался Чуя, отчаянно борясь с зевотой и потирая глаза.

– Подумал, что ты простынешь, если будешь спать здесь без одеяла, – беспечно улыбнулся Дазай, продолжая стоять рядом с плащом в руках наготове.

– Разумеется, – ворчливо отозвался Чуя, потягиваясь. – Нужно было просто сразу разбудить меня, как только тебя отпустили домой, – добавил он, поднимая с пола соскользнувший с колен журнал.

– Меня отпустили только что, – отозвался Дазай, со вздохом надевая плащ. – Минут пять назад. Я тебя не сразу нашёл.

– Я такой незаметный? – с сарказмом поинтересовался Чуя, поднимаясь на ноги и поправляя одежду.

– Тебе ответить честно или необидно? – поинтересовался Дазай, хитро щурясь.

Наградив его презрительным взглядом, Чуя промолчал и первым направился к дверям.

Добравшись до дома, он первым делом прогнал Дазая в душ, а сам разогрел предусмотрительно захваченный в столовой ужин. Ужинали они молча: Чую не тянуло обсуждать события минувшего дня, Дазай не расспрашивал. Справедливо решив, что впечатлений для одного дня более чем достаточно, Чуя отложил изучение рабочих документов до утра и отправился спать. Заснул он, едва только его голова коснулась подушки, и проспал всю ночь без сновидений.

Утро началось с очередной попытки Дазая приготовить завтрак. На этот раз яичница не подгорела, но с виду больше напоминала плоский блин неудавшегося омлета. Чуя молча съел кулинарный шедевр напарника под его пристальным наблюдением и, оставив абсолютно довольного собой Дазая разбираться с горой посуды, которую тот невесть каким образом умудрился перепачкать при готовке, занялся работой.

Разбирая фотографии Элизабет Эмпт, Чуя наткнулся на снимки личных вещей, которые были с ней в момент приезда в клинику. Среди одежды, исписанных блокнотов и самодельных украшений оказалась и тряпичная кукла. Была она совсем небольшой в сарафане с двумя косичками. Глаза у куклы отсутствовали, вместо них на улыбчивом лице с вышитым ртом, красовались разлохмаченные обрывки чёрных ниток. Припомнив куклу, увиденную им в парке, он никак не мог избавиться от ощущения внешнего сходства, но в итоге пришёл к выводу, что многие старые поделки такого типа схожи между собой.

Во вторую половину дня Чуя отправился в тир. В этот раз Дазай увязался за ним. Личного оружия ему не полагалось по состоянию здоровья, но в тире имелось и своё. Однако Дазай оттачивать навыки стрельбы отказался и наблюдал за тем, как тренируется Чуя. Сначала Дазай просто маячил за спиной, наблюдая, как он стреляет и перезаряжает оружие. Потом, заскучав, устроился на диванчике в углу и принялся листать инструкции по уходу за табельным оружием. Это занятие тоже наскучило Дазаю быстро, и он принялся комментировать каждый неудачный, по его мнению, выстрел.

Через полчаса Чуя не выдержал и отправил его в столовую за минералкой. Как только Дазай исчез из поля зрения, Чуя позволил себе немного передохнуть. Устроившись на том же диванчике, на котором не так давно сидел его напарник, он потянулся за инструкцией, посвящённой выданному ему пистолету, пролистал её до конца и углубился в чтение рекомендаций. Не прошло и нескольких минут, как до него донеслись отголоски беседы. Разговаривали две сотрудницы комплекса, судя по форме и нашивкам на ней, одна из них работала на пропускном пункте, вторая же была уборщицей.

– Мельком слышала из разговора тех следователей из отдела внутренних расследований о мужчине в плаще, – негромко рассказывала уборщица. – Мол, та девочка из тестеров, что покончила с собой, видела ночью в саду мужчину в плаще. А сегодня утром знакомая рассказала, она работает в медицинском блоке медсестрой, врач божилась, что ночью видела кого-то похожего у себя в саду. Так испугалась, что хотела вызвать охрану, а как выглянула в окно второй раз, так никого и не увидела. Из дома выходить побоялась, но и звонить не стала.

– Говорят, у той ассистентки был сильный нервный срыв, – отозвалась её собеседница, – мало ли что она там нафантазировала на успокоительных. Некоторые препараты дают побочные эффекты с галлюцинациями. И уж тем более ночью в саду. Вот и врачу показалось от усталости: дерево какое или куст в темноте плохо разглядела. Всё это нервное.

– Ещё бы, такое случилось. Бедная девочка, но поговаривают, она в клинику ходила к психотерапевту на приём. Может, она и была нездорова. Как, интересно, такое пропустили на медкомиссии при приёме на работу?

Раздавшаяся серия выстрелов с другого конца зала заглушила их голоса. Чуя сделал вид, что предельно внимательно изучает рекомендации по обращению с оружием. Выстрелы смолкли, тихо зашелестела лента, сменяя мишень, и до него вновь донеслись обрывки разговора.

– Да этих сообщений о тряпичной кукле в парке только с утра было десять, когда я пост проходила, из интереса поинтересовалась у сменщика. Уже третий день, как про неё сообщают. Первые раз пять дежурный ходил, но так ничего и не нашёл. Начальник отдела разрешил игнорировать их.

– Может, такая дурацкая шутка? – предположила уборщица. – Сговорились и развлекаются. В голову-то не всем сразу приходит, что это мешает другим работать.

– Может и так, – пожала плечами её собеседница, – да только все они с разных отделов и смен. Чертовщина какая-то. Я сама через парк не хожу. Как говорится, бережёного Бог бережёт.

– И то верно, я и вовсе в общежитии осталась. Вечером возвращаться по темноте и без всякой чертовщины не по себе. Туманно ещё здесь бывает, так и вовсе, словно в фильме ужасов.

– Чуя? – тихо выдохнул Дазай ему в самое ухо, заставив невольно вздрогнуть.

– Чего тебе? – недовольно пробурчал Чуя, отнимая у того бутылку минералки.

– Ты похож был на шпиона-недоучку, – шёпотом сообщил Дазай, широко улыбаясь.

– Очень смешно, да, – отозвался Чуя, поднимаясь на ноги и подхватывая свою куртку, – пойдём домой.

– Уже? – удивлено протянул Дазай, – разве ты не собирался заниматься минимум полтора часа?

– Передумал. Да и у нас работы полно, если не забыл.

На обратном пути Чуя намеренно завернул на дальнюю дорожку, чтобы пройти мимо скамейки, где видел несколько дней назад жутковатого вида тряпичную куклу. Скамейка оказалась пуста. Дазай беспечно рассказывал ему что-то о кольтах, подкармливая маленькими фруктовыми мармеладками. Чуя слушал в пол-уха, погрузившись в свои мысли.

Вечер прошёл за изучением очередной порции фотографий, планов здания и посадок во дворе клиники. Когда Дазай капризно заявил, что смертельно устал, и пошёл отмокать в ванну, Чуя решил дать глазам отдохнуть и принялся за уборку. Дазай не был таким уж неряхой, но имел вредную привычку: тащить верхнюю одежду в комнату и оставлять на спинке стула или дивана.

Подхватив со стула его видавший виды плащ, Чуя намеревался унести его в прихожую и повесить на вешалку, когда что-то выпало из кармана и укатилось под стол. Припомнив шарики для релаксации, с которыми Дазай в последнее время возился, просматривая длинные списки оборудования, что закупалось клиникой, Чуя тяжело вздохнул, вернул плащ на спинку стула и, присев на корточки, полез доставать пропажу. Однако вместо ожидаемых металлических шариков Чуя обнаружил два разного размера и цвета пластмассовых кукольных глаза.