Текст книги "Няня для балбеса (СИ)"
Автор книги: evsora
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)
– Естественно, я не стану занимать ее место. – Пит даже удивился немного от такого щедрого предложения. – Мне и на втором ряду неплохо.
– Ага, как же, естественно. – Финн немного насупился, но наигранно сведенные брови не могли скрыть робкую радость и облегчение в глазах. – Чувак, это НЕестественно. В принципе, как и твое поведение с момента приезда. Прекращай вести себя, как замученный, уставший от жизни старик. Ты меня пугаешь. Пора отпустить.
Впервые Финн заговорил на тему… на эту больную тему. Только вот у Пита не было никакого желания поддерживать такой разговор. Кажется, время еще не пришло.
– Так я отпустил, – Пит даже попытался улыбнуться, правда, улыбка вышла кривоватой, – разве не видно?
Простояв в глубокой задумчивости не меньше, чем минуту, за которую Пит уже начал нервничать под пристальным взглядом Одейра, Финн все же кивнул и обнял друга за плечи. – Ну, я же не умею читать твои мысли. Надеюсь, что ты говоришь правду. Но, если что, всегда можешь обратиться ко мне за помощью. А лучше, напьемся вместе на выходных и ты мне все расскажешь. Как раньше. Надеюсь, мои уши не завянут от твоих пьяных сопливых излияний. – Подмигнув другу, Финн легонько толкнул его. – И девушку для тебя позовем. У меня есть несколько номеров таких красоток – пальчики оближешь…
– Одейр! – Энни стояла прямо перед ними с требовательно протянутой рукой. – Быстро. Дал. Свой. Телефон. – Ее глаза обещали любимому кару за все грехи – и его, и чужие.
– Милая… Ты слышала, да? – Голос прозвучал растерянно и грустно. – Это… я пошутил! – Нервная улыбка плохо вязалась с паникой в глазах. – Мы ведь не будем ссориться из-за глупой шутки? – Заискивающий щенячий взгляд не растопил ни миллиметра льда в глазах рыжей красавицы.
– Нет. – Девушка резко стала обманчиво спокойной. – Мы будем… драться! – Совсем не ожидавший от своей милой и нежной дамы сердца такого коварства, Финник пропустил момент, когда ее рука метнулась к его карману в попытке выхватить из него телефон. Заверещав, Финн бросился в аудиторию и, маневрируя между столами и людьми, во всю стал улепетывать от рыжеволосой фурии.
Легко посмеиваясь, в этот раз абсолютно искренне, Пит направился вслед за сумасшедшей парочкой ко входу в аудиторию.
Слава богу, что друг не умеет читать его мысли. Иначе он ему точно покоя не дал бы – такими мрачными и однообразными они были. Одно и то же изо дня в день. Почему она не пришла? Почему его не выбрала? Почему отвергла его пр…
– Господи, я идиот… – Пит резко остановился, заняв дверной проем и устроив пробку перед аудиторией.
Стоп. Какие признания? Быстро промотав в своей голове все события последних месяцев, Пит убедился в правильности своего страшного открытия: он ни разу не сказал Китнисс, что любит ее. Более того, он даже не сказал, что она ему нравится! Хотя… разве по его поведению не было понятно, что он чувствует? Черт, да ведь они любовью занимались! Увидев, как совесть прикрыла лицо рукой, намекая на то, что разговаривать с таким непроходимым тупицей – это ниже ее достоинства, Пит кивнул ей с пониманием. Ну да, он занимался с ней тем же, чем и со многими до нее. Однако у него не было девушки со статусом “девушки”, и Кит об этом знала. Черт, черт, ЧЕРТ! Это же Китнисс, неуверенная в себе и зажатая, иногда до ужаса неопытная и неуклюжая, особенно в том, что касается отношений. И она не умеет читать мысли. Ну не дебил ли он? Подняв глаза на потолок, Пит горестно вопрошал небеса, за что они сделали его таким тупым.
Развернувшись на пятках и больно ударившись локтем о косяк, Пит сделал решительный шаг прочь из аудитории. Финник аплодировал бы ему стоя, потому что сейчас Пит собирался поступить как старый добрый безответственный раздолбай. Плюнуть на все и сорваться с места. Телефон у Китнисс, скорее всего, до сих пор недоступен, значит, нужно опять ехать в двенадцатый и встретиться с девушкой лично. Да и не говорят такое по телефону. Все тело мелко задрожало от предвкушения и страха. Как бы он ни убеждал себя, что ему совершенно плевать, мозг подсознательно находился в постоянном поиске причины встретиться, увидеть ее хоть одним глазком. И вот она. Он уже не мог дождаться, когда вновь увидит перед собой живую Китнисс Эвердин, а не ее слабое подобие, рожденное его больным воображением.
Так. У него есть фора в час-два, пока отец узнает о том, что он опять на все наплевал. Нужно успеть за это время купить билеты туда и обратно. И снять налички. Потому что, как только Джону позвонят из деканата, он тут же заблокирует карточку и просто сядет в удобное кресло, дожидаясь, когда блудный сын приползет обратно. Ладно, отцу он попытается все объяснить. В последний раз.
Мысли метались дикими зверями, неожиданно запертыми в клетке, перескакивая с самобичевания на будущий разговор и обратно. Успев сделать полтора решительных шага, Пит вынужден был изменить траекторию своей ноги и резко затормозить перед человеком, который загородил ему проход. Раздраженно дернув головой, Пит сделал шаг в сторону, пытаясь обойти незначительное по сравнению с прошлыми препятствие на пути к счастью, но настырный человек сдвинулся в ту же сторону. Рвано выдохнув и приказав себе не заводиться, парень поднял хмурый взгляд и уперся им в серый галстук с голубыми полосками. Мужская рука, сначала подтянувшая узел на этом самом галстуке, передвинулась на его плечо и подтолкнула парня обратно в аудиторию.
– Подождите… Мне нужно… Я не сказал ей! – Пит в отчаянии попытался вывернуться из крепкой хватки, но рука сжалась на его плече сильнее.
– Значит, ты идиот. А теперь марш в аудиторию, звонок будет через минуту. – Нажим толкающей руки усилился, потому что Пит так и не сдвинулся с места, продолжая пялиться на преподавателя. – Давай парень, сядь на свое место. – Несмотря на строгий тон, в голубых глазах плясали насмешливые черти.
Тупо кивнув, Пит прошел ко второму столу и сел. Спорить было бесполезно, да и немного стыдно. По приезду Пит несколько дней собирался с духом, чтобы зайти, поблагодарить за помощь и объяснить, что ничего не получилось. Но так и не смог. Поэтому просто позвонил Джоанне и сказал, чтобы искала новую соседку. Выслушав сбивчивую речь парня, та ничего не ответила и положила трубку. Пит даже не уверен был, что она его услышала, но перезванивать и уточнять не рискнул.
Сотрясаясь от мелкой дрожи нетерпения, Пит решил, что отсидит это занятие, а уж потом побежит на всех парах. В попытке немного успокоить бешеное сердцебиение, Мелларк положил голову на руки и зажмурился. Сейчас он все равно не в состоянии впитывать знания, так что не будет даже стараться делать вид, что внимательно слушает.
Пит почувствовал вибрацию от того, что кто-то отодвинул соседний стул. Кто-то до ужаса глупый и, судя по всему, бессмертный. Надеясь, что этот человек самостоятельно осознает глубину той ямы, которую сам себе роет, Пит даже не стал напрягать голосовые связки. Но глупец явно намерен был этим утром распрощаться с жизнью, потому что поверхность, на которой покоилась светловолосая голова, сотряслась от того, что невидимый смертник со всей силы опустил на стол сумку, в которой, видимо, были кирпичи. Если бы не руки, служившие прокладкой между головой и столом, он точно заработал бы сотрясение мозга.
Незваный гость подтянул сумку к краю, чем вызвал судорожный вдох через сжатые зубы у парня и с наглым видом уселся рядом. Пит, конечно, не видел лица, но был уверен, что вид был не только наглым, но и вызывающим. Потому что еще тогда, когда Китнисс неожиданно пропала, Пит четко дал понять всем окружающим, что это место будет пустовать до тех пор, пока на него не усядется хорошенькая попка темноволосой девушки. И, раз этого не случилось, лучше Пит будет сидеть один, чем с любым человеком из этой группы. Осознав, что ни предупреждающее покашливание, ни раздраженное хмыканье не дали никакого результата, Пит резко поднял голову, и, на секунду прикрыв глаза, чтобы восстановить ощущение мира и света после полной темноты глубокого отчаяния, повернулся в сторону навязчивого неадеквата с заготовленной речью по поводу того, куда ему или ей стоит засунуть свое желание сидеть рядом с ним.
Открыв одновременно глаза, наполненные яростью, и рот – для гневной отповеди, парень захлебнулся на первом же слове и был вынужден сомкнуть губы, чтобы остановить поток нечленораздельных звуков. Закончив свою малоинформативную речь нервным смешком, Пит, наконец, заставил себя заткнуться. Вот и все. Доигрался.
– Нет, я конечно, представляла множество возможных вариантов твоего поведения при нашей встрече, но ты переплюнул по непредсказуемости самого себя.
Именно этого Пит и боялся больше всего. Он слишком долго позволял мозгу измываться над самим собой, идя на поводу у желания видеть образ любимой девушки, и теперь… он видел его наяву. Это край. Он определенно сошел с ума, потому что Китнисс не казалась больше бесплотным призраком, а выглядела вполне себе живой и реальной. Слишком реальной. Покосившись по сторонам, Пит не увидел на лицах окружающих ничего особенного. Ну конечно, она же только в его голове, остальные и не могут ее видеть. Было бы неплохо, конечно, посмотреть на реакцию Энни, но она сидела слишком далеко, а парень боялся надолго отводить взгляд от миража, сидящего напротив.
Странным было то, что в его воображении Китнисс всегда была уверенной. И сильной. И непреклонной. Сейчас же она, как когда-то давно настоящая девушка, не поднимала на него глаза и нервно теребила в чуть подрагивающих руках исписанный лист бумаги. Напрягая мозг, Пит попытался заставить картинку измениться – она ведь плод его фантазии, почему бы ей не проявить чувство такта и не подстроиться под его желания? Но девушка перед глазами оставалась в той же позе и с тем же выражением лица, не желая принимать желаемый парнем вид. Это могло бы даже разозлить Пита, но есть ли смысл злиться на самого себя за то, что позволил себе сойти с ума? Протягивая руку вперед, Пит хотел погладить прекрасное видение по щеке, но решил, что не стоит окружающим видеть такое раньше времени, поэтому, сделав вид, что потягивается, он повел руку в сторону открытой шеи. Он был уверен, что рука пройдет сквозь тело. Он в этом почти не сомневался. Но руку все же перед соприкосновением с кожей приостановил.
Вскинув на Пита испуганные глаза, Китнисс, осознав, что он пытается сделать, закатила глаза и прыснула. Ничего не меняется.
Пит вел себя странно, но и она ведь не совсем нормальная, да? Понимая, что, если не сделает этого сейчас, больше может никогда не решиться, Кит собрала всю волю, всю свою смелость в кулак и решила задать вопрос в лоб. Не важно, будет ли его ответ таким, какой она хочет услышать. В конце концов, лучше сделать и жалеть, чем всю оставшуюся жизнь жалеть, что не сделала.
– Вот объясни мне, Мелларк, почему все самое сложное за тебя делают другие? Даже в любви за тебя пришлось признаваться твоему отцу. Нет, я, конечно, рада, что хоть так узнала о твоих чувствах, но неплохо было бы услышать подтверждение от тебя лично.
Захлопав глазами, Пит почувствовал, как краснеет. Он понятия не имел, о чем говорит Китнисс. Увидев реакцию парня, Кит выпустила из руки довольно помятый листок и положила его на стол. Более менее разгладив лист подрагивающими, выдающими ее с потрохами, пальцами, она выжидающе посмотрела на соседа, который пялился на письмо, как на особо ядовитую и неприятную змею. Решив, что никаких осознанных действий она от Пита в данный момент не дождется, девушка нервно усмехнулась и одним пальчиком пододвинула лист бумаги к самому носу Мелларка и тем же пальцем ткнула куда-то в середину.
– Это правда? – Она даже не представляла, что будет ТАК бояться его ответа, что голос будет так ломаться посреди короткой фразы, что руки будут так дрожать. В ее представлении все выглядело куда проще – там ей приходилось только слушать, как Пит высказывает ей, что она полная дура и может катиться на все четыре стороны, молча кивнуть и продолжить жить своей жизнью. Ну, а в самых смелых мечтах они практически не разговаривали, он признавался ей в любви и уносил на руках в закат (и ничего, что разговор должен был произойти утром). Но сидящего и молчащего парня с выпученными глазами она точно не рассчитывала перед собой увидеть. И… Мамочка, как же страшно ждать его ответа! Как будто от этого зависит ее дальнейшая жизнь. Хотя… Стоп. Ведь так и есть.
Пит, наконец, перевел недоуменный взгляд на лист перед собой. Он был исписан ровным, чуть округлым почерком и довольно сильно потерт по краям и на сгибах, как будто его читали и перечитывали много раз. Искоса взглянув на нервничающую на соседнем стуле девушку и убедившись, что она не собирается никуда исчезать, Пит начал быстро пробегать письмо глазами.
“Уважаемая, нет, дорогая мисс Эвердин!
Вы даже не представляете, как стыдно мне писать это письмо. Я прекрасно понимаю, что должен был приехать и сказать все это лично, но, боюсь, в таком случае до двенадцатого доберется только кучка пепла. Я не смог бы (и не имел бы права) посмотреть Вам в глаза – настолько я чувствую себя виноватым перед Вами.
Во всем, что произошло с Вами, в Вашей испорченной жизни виноват только я один, и я должен исправить допущенную ошибку. Так как повернуть время вспять у меня возможности нет, я постараюсь сделать то, что возможно на данный момент.
Признаюсь честно: несмотря на то, что в самом начале между Вами и Питом возникло сильное недопонимание, я был отчаянно рад, что Вы появились в его жизни. Я видел, что мой сын становится взрослее и рассудительнее рядом с Вами, что он учится анализировать свои поступки и исправлять ошибки. Я вижу, как сильно Пит полюбил Вас, Китнисс.
Вам за короткое время удалось достичь того, чего я не мог добиться от него в течении многих лет. Боюсь, еще недавно я бы посмеялся над человеком, который сказал бы мне, что мой сын согласится уехать в отдаленный дистрикт, работать и жить только на заработанные им самим деньги. Более того, предложит это сам!
Вы и глубокое чувство к Вам совершили невероятное. Простите, что я так смело строю предположения о его чувствах, но, как бы сложны ни были наши отношения, он мой сын, и я вижу в нем то, что он скрывает от всех, в том числе, и от самого себя. Он любит, впервые так сильно и преданно. Я вижу в нем себя, молодого и влюбленного, поэтому прошу Вас проявить милосердие и простить его за все те глупости, что он успел натворить. Не знаю, насколько для Вас важны его чувства, и взаимны ли они, но уверен, что, в любом случае, человечность и сострадание стоят у Вас на первом месте среди жизненных ценностей.
В любом случае, Вы проделали огромную работу, гораздо большую, чем изначально требовалось по нашему договору. И, независимо от того, будет ли у Вас что-то с моим сыном, я хочу помочь Вам вернуть вашу жизнь.
Вся сумма, честно Вами заработанная, лежит на счету, который я открыл на Ваше имя. Вы можете воспользоваться ими в любой точке Панема, и, если даже не захотите возвращаться в столицу, у Вас будет к ним доступ. Но если решите вернуться и продолжить обучение, я буду очень рад, если Вы согласитесь пройти стажировку с дальнейшим трудоустройством (если Вас все устроит, конечно, я не смею настаивать, хотя буду бесконечно рад заполучить такого специалиста) в моей компании.
Буду ждать Вашего решения.
С глубочайшей благодарностью и уважением, Джон Мелларк.”
– И?.. – Пит удивленно посмотрел на девушку. Пока он читал, его сердцебиение пришло в норму, и он был уже в состоянии здраво рассуждать. Так вот что это было за письмо. И ведь отец ему ни слова не сказал! Наверное, не хотел давать ложную надежду.
– И?!? – Китнисс почувствовала, как лицо полыхнуло, заставляя глаза слезиться от жара. – Это все, что ты можешь сказать? Как насчет моего, самого главного, вопроса? – Черт, Китнисс же не собиралась плакать! Да что же с ней такое? – Так это правда?.. – Задышав глубоко в попытке успокоиться, девушка с силой сжала злополучный листок. – А в общем, не нужно, не отвечай. Ты считаешь меня чуть ли не проституткой, хоть у меня и отношений-то толком никогда не было, а какая может быть любовь к такой девушке? Прости, что потревожила, ну дура я, что ж поделать… Думала, моя любовь взаимна… – Скомкав в руке надежду, которая вела ее всю последнюю неделю, Китнисс сделала движение в сторону, чтоб пересесть на одну парту назад, на пустовавшее сейчас место Гейла, который перевелся в филиал университета в одиннадцатом, чтобы быть поближе к своей почти семье.
Сумка, которую девушка хотела переместить вместе со своим телом, видимо, зацепилась за стул, и никак не хотела с него сдергиваться. В одной руке сжимая злосчастное письмо, она пыталась снять непослушную вещь со спинки левой рукой, и это было крайне неудобно. Как и вся ситуация в целом. По крайней мере, она попыталась, она позволила себе смелость спросить напрямую. Прекрасно понимая, что ей стоит как можно быстрее убраться из-за этого стола, Китнисс со всей силы дернула сумку на себя и услышала сдавленное мычание, прозвучавшее совсем рядом. Рука, сжимающая одну из ручек сумочки и не дающая ее хозяйке уйти, из-за резкого рывка ударилась об острый край спинки, что заставило Пита поморщиться. Но не смогла заставить разжать руку.
– Хватит уже бегать. – Теперь парень выглядел как кот, слопавший, наконец, самую жирную и вкусную мышь. Губы подрагивали от нахальной улыбки, а глаза светились озорством и… любовью? – Между нами всегда было слишком много недомолвок, тебе так не кажется? – Удостоверившись, что Китнисс его слушает и побег временно отложен, Пит переместил руку с женской сумки на женскую коленку, чем заставил облапываемый объект мило зардеться. – Определенно, пора прекращать мало говорить и много думать, и это касается нас обоих. – Сделав глубокий вдох, парень сильнее сжал руку и, пододвинув ее чуть выше, удобно устроил ее на женском бедре. – Я люблю тебя. Так сильно, что даже не представляю своей дальнейшей жизни без тебя.
Пафосные, громкие слова, которые произносили любимые губы, больше подошли бы герою женского романа или сериала, но голубые глаза смотрели так просто, так внимательно и серьезно, что им нельзя было не верить. Ну кто виноват, что все возможные вариант признания в любви настолько истаскали, что самые красивые и искренние слова, идущие напрямую из сердца, сейчас можно воспринять лишь как шутку или пародию? Не отрывая взгляда от самых прекрасных на свете голубых глаз, Китнисс настолько зависла в своих мыслях, что не заметила, что пауза затягивается.
Как и воображаемая петля на шее Пита, которая буквально не давала ему сделать даже вдох. Не выдержав напряжения, Пит использовал последний имеющийся в его распоряжении воздух, чтоб прохрипеть скромное:
– И?..
– Опять “И”? – Китнисс согнала с себя наваждение и нервно хмыкнула. – Что – и?
– Ты не хочешь ничего сказать мне в ответ? – Самообладание парня с громким треском сорвалось и, громыхая набатом, покатилось куда-то в сторону пяток. – Хватит думать молча! Я не умею читать твои мысли!
– А… да… прости, – девушка еще раз нервно хихикнула, но постаралась собраться и принять серьезный вид, хотя любовь, огромным пионом расцветающая в душе, не давала ей собрать мысли в кучку. – О чем это мы? – Кит почувствовала, что давление мужской руки на ее ногу прекратилось, и быстренько схватив слишком холодными пальцами теплую руку, вернула ее на место. – А, да. Все. Так вот… Так не честно!
Недоуменно следящий за соседкой парень закатил глаза, когда она, красная и смущающаяся, уперлась лбом в стол.
– Ты сказала, что я тебе нравлюсь, но знаешь, это немного не то, что я хочу от тебя услышать. – Ситуация начинала все больше веселить Мелларка, который уже улыбался во все тридцать два. – Скажи мне это, Китнисс. Пожалуйста.
В неразборчивом бормотании, которое предназначалось, судя по всему, парте, а не любимому парню, с трудом можно было разобрать что-то вроде: “Ко…чно я …бя л….ю, и..от ты не….час….ый!”
– А погромче нельзя? Галерке не слышно! – Финник задорно подмигнул Питу, который только теперь осознал, что все это время они были не одни.
Все студенты сидели, повернувшись в их сторону, а преподаватель, с независимым видом забросивший ноги на стол, увлеченно рассматривал свои ногти.
– Да люблю я тебя, люблю! – Китнисс взорвалась и резко подскочила с места, заставив и Пита встать – а вдруг она опять попробует убежать? Но Китнисс, вместо того, чтобы, как обычно, отпрянуть от парня, схватила его за шею и с силой прижалась к его губам. Немного опешив от такого яростного напора, Пит аккуратно провел языком по ее губам и разорвал сладкий поцелуй. Дождавшись, пока девушка распахнет глаза, он подмигнул ей и легонько поцеловал в уголок губ.
– Наконец-то. А то я уже заждался… – Пит провел пальцем линию по красной девичьей щеке и спрятал руку в распущенных волосах.
– Согласен, мистер Мелларк, я тоже уже заждался, когда эта мелодрама закончится и можно будет приступить к занятию. Прошла уже треть пары. Вам хватило этого времени, или будете продлевать?
Извинившись и кивнув, Пит сел на свое место и потянул любимую за руку вниз. Теперь он ее никуда не отпустит – ни на соседнюю парту, ни в двенадцатый.
– Не то чтобы мне так уж хотелось перед вами распинаться, но это, вроде как, моя работа. – Педагог ухмыльнулся и обеими руками оперся на стол. – И начнем мы… с опоздавших. Мисс Эвердин, потрудитесь-ка объяснить, почему вы вошли в аудиторию после того, как прозвенел звонок?
Пит испуганно взглянул на девушку, которая, вспыхнула и, освободив свою руку, встала.
– Извините, мистер Эбернети, я понимаю, что это сложно счесть за важную причину, но мне пришлось все утро заново учить одного своего соседа завязывать галстук. Но я обещаю, что больше такое не повторится. Пускай сам завязывает. – В конце фразы девушка невинно улыбнулась и честным взглядом посмотрела на нового преподавателя.
– Ладно уж, – буркнул Хеймитч, нервно поправляя узел на шее, – завелась. На первый раз прощаю. Но в следующий раз… – Эбернети закатил глаза и тяжело вздохнул. – Просто напиши ему письменную инструкцию, как он изначально и просил, и не трепи бедному старику нервы с самого утра! Ему ведь еще целый день спиногрызов терпеть! И как прикажешь это делать после того, как ты все утро над ним измывалась?
Ласково улыбнувшись, Кит кивнула и села обратно. Тонкие пальчики тут же нашли так невежливо оставленную руку и сжали ее со всей любовью, на которую только их обладательница была способна.
– Ладно, раз уж мы со всем разобрались, пора приступить непосредственно к занятию. Записываем новую тему…
========== 45. Эпилог ==========
Комментарий к 45. Эпилог
ООО!!!! Вот… черт(
Я хочу от всей души попросить прощения у читателей. Автор главу давно дописал и со спокойной душой ушел в реал, заниматься предпраздничной суетенью…, забыв при этом про одну маааленькую деталь: галочку напротив слова черновик. Мне… черт, не просто стыдно, а мега стыдно! Знаю, что загруженность не оправдывает невнимательность, но последние недели чувствую себя Китнисс из первх глав – слишком много всего. Так что на фикбук не заглядывала, чтобы не дать себе шанса отвлечься от горы работы, и вот вышло то, что вышло((((
Простите еще раз.
И, раз уж глава случайно входит перед самым праздником, поздравляю всех с Новым Годом!
Пускай в этом году у всех все получается и, главное, вовремя)
– Нет, нет, нет! – Китнисс с ужасом смотрела на предмет, лежащий перед ней. – Этого просто не может быть…
Не прошло и года, как у них все наладилось. А теперь…
После “Дня Великого Примирения” они оба конкретно пересмотрели свое поведение. Проговорив почти всю ночь на тесной кухне в квартире Китнисс, прерываемые только свистком чайника и периодическими вылазками Джоанны на перекур, которая не сводила пристального, подозрительного взгляда с Пита все то время, что находилась на кухне, оба пришли к выводу, что они – идеальная пара. Оба не умеют толком слушать, зато в совершенстве владеют способностью делать выводы. Неправильные, ни на чем не основанные, губительные выводы. На этом совещании было принято совместное решение всегда, в любой ситуации, в первую очередь обговаривать все страхи, сомнения и подозрения со своей половинкой, чтобы каждый имел полную картину происходящего, прежде, чем совершать резкие, необдуманные телодвижения. Скрепив резолюцию сладким поцелуем, парочка, зажав между собой довольно урчащего Лютика, уснула на старой скрипучей кровати.
Когда посреди ночи бедный кот решил подкрепиться, ему пришлось хорошенько поработать всеми четырьмя лапами, чтобы выбраться из “смертельного” захвата хозяйки. У него даже мелькнула мысль оставить эту глупую идею и дождаться, когда кто-нибудь из спящих двуногих перевернется или проснется, но рагу из цыпленка в бургундском соусе в одной миске и сухой корм с мясом молодого ягненка во второй не давали сосредоточиться на сне. Воспоминание о дожидающихся его деликатесах придали Лютику сил на продолжение борьбы, и через несколько минут он, наконец, вздохнул полной кошачьей грудью и вальяжной походкой отправился к своему полуночному перекусу. Ведь что может быть лучше, чем хруст любимого корма в ночной тишине, не перебиваемый ни шорканьем чужих лап, ни криками этой истеричной особы, которая возомнила себя его хозяйкой и в первые дни своего вынужденного “кошачничества” зажимала его в углу и вливала из пипетки теплое молоко. Вспомнившийся противный вкус даже перебил божественный аромат ягненка и заставил кота поморщиться. Он просто ненавидел молоко. Слава богу, приехала преисполненная чувством вины хозяйка и навезла деликатесов. А то та девица, на которую его оставили, абсолютно уверенная в том, что все, без исключения, представители кошачьих обожают молоко, даже сухой корм для Лютика в нем вымачивала, отчего тот становился каким-то мягким и слизким, и хрустеть им уже было невозможно. Но голод не тетка, приходилось сдерживать рвотные позывы и делать вид, что он очень ей благодарен, а то она через два дня его вынужденной диеты уже готова была волосы на голове рвать из-за паники. Лютик очень надеялся, что она имела в виду свою голову, и он мог бы даже поголодать еще денек, чтобы увидеть такое представление, но уверенности в этом у него не было, поэтому, скрипя сердцем и клыками пришлось съесть пару кусочков овсянки, сваренной все на том же молоке, дабы сохранить свою голову и шерсть в неприкосновенности.
Эта девушка была временами даже забавной, но она не могла занять в маленьком кошачьем сердце место его двух предыдущих хозяек. И когда вернулась Китнисс, кот еле удержал себя в лапах, чтобы не броситься ей на шею от радости. Джоанна такой выдержкой не обладала, поэтому то, что она повисла на хозяйке всем своим весом, заставило Лютика только скривиться. Люди такие несдержанные! Не то, что коты, которые могут заставить себя не только отвернуться от любимого человека, ударив по протянутой к ним руке метелкой хвоста, но и демонстративно отодвинуться от этой самой руки, когда она попытается почесать чувствительное место за ушком. Правда, когда его начали подкупать едой… Тут уж и обида, и гордость были бессильны. Ну как можно было устоять перед ароматами, от которых даже усы начинали подрагивать в нетерпении после такой длительной молочной диеты? Конечно, хозяйка не получит так сразу полное прощение, не за две миски еды – это точно, он будет продолжать крутить хвостом еще некоторое время, чтобы она наверняка поняла, что нельзя так поступать с друзьями.
Лютик вылизал миску до блеска, не оставив от рагу ни кусочка, и, с тяжелым скрипом пройдя по кровати, уселся возле любимых ног. Да, он не собирается показывать своей ветреной хозяйке, что рад ее видеть. Но сейчас ведь она спит, да? А он так скучал… Тронув одной лапкой спящее тело и не получив никакой реакции в ответ, Лютик аккуратно, прислушиваясь после каждого шага к сопению на подушке, пробрался к середине кровати и вщемил свою тушку между спящими людьми. Поднырнув своей острой мордочкой под женский подбородок, кот прикрыл глаза и блаженно заурчал.
После всего, что они пережили по собственной глупости, молодые люди начали очень трепетно относиться друг к другу и к своим отношениям. Китнисс готова была держаться за мужскую руку все то время, что они проводили вместе. Пит не мог ни на чем сосредоточиться, нетерпеливо ожидая следующей встречи со своей любимой. Правда, когда она была рядом, он тоже не мог собрать свое внимание в кучку, только уже по другой причине. Им приходилось расставаться только на ночь, потому что они вместе ходили на учебу, потом вместе ехали на стажировку в компанию Джона Мелларка. Но и этого им было мало Поэтому через месяц поочередных ночевок друг у друга было принято стратегически важное решение жить вместе. Ну как – было принято. Пит давно этим грезил, но не хотел торопить девушку и давить на нее, все еще опасаясь, что она его бросит, а Китнисс, так же давно об этом мечтавшая, не хотела лишать парня свободы, и жутко, до дрожи в коленках, боялась разочаровать его или не оправдать его доверие.
Так и ходили бы вокруг да около, если бы не срыв парня, который однажды ввалился в маленькую квартирку с пустыми чемоданами и начал с остервенением запихивать в них вещи своей любимой. Любимая, в свою очередь, тихо офигевала от наглости гостя. Не в состоянии даже издать хоть писк против, она зависла с чашкой кофе в руке, так и не донеся ее до рта, и молча смотрела, как Пит запихивает ее одежду в чемодан, что-то бубня себе под нос. Вмешаться, все же, пришлось, потому что, удовлетворенно осмотрев итоги своих стараний (а это абсолютный кавардак в комнате и два чемодана, которые не смог бы застегнуть даже мастер спорта по тяжелой атлетике), Пит, не глядя нащупав что-то теплое и пушистое (и когда Кит успела прикупить меховую шапку?), потянул это к третьему, пока пустому, чемодану. Лютик такое терпеть не намерен был, поэтому, оставив на руке парня “привет от шапки” в виде трех кровоточащих полосок, гордо удалился в другой конец комнаты и осуждающе уставился на молодого парня. Нет, ну разве это не возмутительно? Он и так дал свое кошачье добро на равноправное владение хозяйкой, терпел попеременно то его присутствие, то ее отсутствие, а теперь еще и это? Нет, он, конечно, рад был за девушку, которая с появлением светловолосого мужчины стала гораздо счастливее, но на такое он не подписывался!
Теперь Китнисс, как никогда до этого, уверенно смотрела в будущее сверкающими глазами. Она была до неприличия счастлива, и даже не пыталась это скрыть. Уверена в себе, в Пите и в будущем. До сегодняшнего дня.
