Текст книги "Няня для балбеса (СИ)"

Автор книги: evsora

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Именно перед таким человеком стояла Китнисс в ожидании вердикта.

За неделю она успела оббегать все фирмы, пообивать пороги всех предпринимателей, у которых могла бы быть вакансия для нее. Ничего. Ноль без палочки. Мало того, что никому не нужен был экономист, каким бы умным он ни был – издавна в двенадцатом было принято вести дела всей семьей, и бухгалтерию в том числе, – даже на роль продавца за прилавком она не подошла. Все говорили, что понимают ее ситуацию, с радостью бы ей помогли, но… Это но заканчивалось то информацией о том, что свободных мест нет, то молчанием и разведенными руками. Только во взгляде каждого отказавшего читалась мстительная мысль, что так ей и надо.

Китнисс понимала их. Не хотела, но не могла заставить себя не понимать.Теперь она для них чужая, не званная приживалка. Поселилась в чужом доме, да еще и чужое рабочее место решила заграбастать, когда для своих не всегда их хватает.

Сегодня был последний шанс. Ее бывший одноклассник выкупил милое кафе “У Сэй”, в которое Кит с семьей часто заходила за мороженым, и превратил его в полукафе, полустоловую и полубар. Днем это место пользовалось спросом у шахтеров, отработавших свою смену и мечтавших о дешевой и горячей еде, а вечером… у тех самых шахтеров, которые хотели расслабиться за рюмочкой такого же дешевого, как и еда, пойла, и потискать горячую девчонку.

Гордон Пиггинс еще в школе оправдывал свою фамилию – он был довольно полным мальчиком, у которого из карманов всегда торчали надкушенные булочки или батончики, засунутые туда заботливой маминой рукой, поэтому часто подвергался нападкам других детей, которые, кроме как “свиньей” его и не называли.

Китнисс, обычно не участвовавшая во всеобщей травле, не могла мысленно не признать, что сходство с животным, давшим Гордону фамилию, с возрастом стало только сильнее.

Живот плотным валиком свисал через ремень брюк, а щеки медленно, но верно, наползали на маленькие поросячьи глазки. Которые сейчас с интересом шныряли по телу девушки.

Грузно опустившись в кресло, Гордон перевел взгляд на резюме. Как будто при устройстве на должность официантки оно нужно было! Длинные ноги и смазливое личико – вот и все резюме. Но еще в школе Эвердин отличалась своей правильностью и дотошностью, так что текст, расписывающий все ее достоинства, занимал целых две страницы, исписанные аккуратным женским почерком.

Переведя взгляд обратно на Китнисс, Гордон шумно сглотнул и начал “собеседование”.

– Китнисс! Давно не виделись! Как столица?

От этого, повторяющегося с одной и той же интонацией всеми потенциальными работодателями вопроса, Китнисс уже хотелось завыть. Но нельзя. Гордон – ее последняя надежда.

– Стоит, – Кит попыталась выдавить из себя улыбку, хоть немного похожую на милую, – а как у тебя дела? Смотрю, под твоим началом заведение старушки Сэй процветает? Вот что значит толковый руководитель.

Лесть. Вот что требовалось всем этим людям. Им нужно было чувствовать себя выше Китнисс Эвердин, нужно было увидеть ее униженной и отчаявшейся. Как бы противно Кит не было лукавить, но за неделю бесплодных поисков работы она мастерски научилась угождать этому противоестественному желанию горожан. Пускай радуются, от нее не убудет.

Гордон расплылся в широкой улыбке. “Малышка Эвердин знает, как угодить мужчине. – Потирая потные ручки под столом, Гордон усмехнулся своим мыслям. – Надеюсь, не только словесно.”

– А есть ли у тебя опыт работы?

Этого вопроса Китнисс страшилась больше всего. Будь ты хоть семи пядей во лбу, на работу тебя не возьмут без этого самого опыта, чтоб он провалился.

– Нет. Не совсем. Я несколько месяцев подрабатывала нянькой у очень своеобразного… ребенка. Выработала привычку молчать и улыбаться в любой ситуации и с самым раздраженным клиентом. А остальное… я быстро учусь. – Китнисс не хотела, чтобы последняя фраза прозвучала так жалобно и умоляюще. Но, черт возьми, ей была необходима работа! Любая. Если она ни на что больше не годна, только таскать подносы и выслушивать пьяные комплименты своей пятой точке – то так тому и быть. Деньги не пахнут, а любая работа – лучше, чем ее отсутствие.

– Ну, как ты учишься, уже весь городок в курсе, – Гордон гаденько ухмыльнулся, а потом и вовсе захохотал, из-за чего щеки покрылиь рябью. – Когда сможешь выйти?

– Хоть сейчас. – Китнисс неосознанно сжала руки в кулаки. – Я буду хорошо работать, ты же знаешь меня, Гордон, я все делаю на совесть.

– Надеюсь. – Задумчиво потирая руки, новый начальник девушки произнес. – Сегодня учишься, а завтра выходишь на смену. Работаем с десяти до двух, график два через два. Форму возьмешь на складе. Вопросы?

– Нет, нет. – Для убедительности Кит покачала головой. – спасибо, Гордон.

Ну и плевать, что работать придетя больше, чем положено по закону. Главное, что работа, вообще, есть, а значит, с голоду они не умрут.

Это заведение можно было смело назвать “Баром утерянной надежды”. Сюда устраивались те, у кого не было другого выбора. Такие, как Китнисс. Или Крессида, к которой девушку прикрепили для обучения.

Это была довольно резкая девушка, которая в школе была на класс младше самой Китнисс, хотя по возрасту они были одногодками. Крессида, или Крис, как ее все называли, позже пошла в школу из-за матери, которая фанатично ударилась в религию и вообще не хотела отдавать дочь в “это дьявольское место”. Неизвестно, как директору школы и мэру дистрикта удалось уговорить неадекватную мамашу, но в следующем году Крессида пришла в первый класс. Правда, одиннадцатый так и не закончила.

Первого сентября последнего года обучения Крис была тиха и задумчива. Она немного поправилась за лето, похорошела, но стала молчаливой, а глаза преимущественно держала опущенными. Через некоторое время сложно стало игнорировать все увеличивающийся объем девушки, в особенности, живот. К концу зимы у Крессиды родился хорошенький мальчик, и молодой маме стало не до учебы. На все вопросы, связанные с отцом ребенка, Крис отвечала упрямым молчанием, и ни слезные скандалы матери, ни мягкие увещевания отца не заставили ее открыть эту тайну. По внешности ребенка определить отцовство тоже было невозможно – он был темноволосым и сероглазым, как большая половина города.

Окинув придирчивым взглядом Китнисс, уже переодевшуюся в короткую черную юбку и белую рубашку – стандартную форму всех официанток, работавших “У Сэй”, Крессида недобро прищурилась и отправила новенькую натирать столы.

Пробежав с тряпкой и небольшим ведерком по залу, Китнисс вернулась к ней за дальнейшими указаниями. Помыла пепельницы. Поразносила заказы во время обеденного наплыва посетителей. Выучила наизусть меню и оттарабанила его от корки до корки Крессиде, которая в этот момент курила с серьезным видом. Приняв экзамен, и не найдя, к чему придраться, Крис похлопала по соседнему месту, приглашая Китнисс присесть. Уставшие за день ноги отозвались благодарностью на это приглашение.

– Ну, поздравляю, что ли, ты хорошо справляешься, завтра можешь выходить на полную смену. – Крис протянула открытую пачку Китнисс, предлагая сигарету, и, получив отказ, вытянула одну для себя. – Мы с тобой будем работать в одну смену, так что нам лучше сразу подружиться.

Китнисс согласно кивнула и вытянула гудящие ноги вперед. Сложно будет каждый рабочий день бегать по залу шестнадцать часов на каблуках, но что ни сделаешь ради зарплаты.

– Хочу предупредить сразу: во время большого трафика посетителей никаких перерывов. В остальное время можешь отвлекаться, только предупреждай. И еще: перекур – это святое, если в это время кто-то приходит за мой стол – берешь на себя. Начнешь курить – такая привилегия будет и у тебя.

– Нет, спасибо, – Китнисс улыбнулась, растирая пальцы, – лишний перерыв не стоит загубленного здоровья. А дружить – я только за. Сложно работать вместе, когда отношения не очень.

– Ну да. – Крессида пожала плечами. – сразу даю тебе дружеский совет: беги отсюда. – Китнисс с улыбкой посмотрела на Крис, но та была предельно серьезна. – Гордон любит таких девочек, как ты, и долго с приставаниями тянуть не будет.

Китнисс устало покачала головой:

– Надеюсь, с ним как-нибудь справлюсь. Больше никуда не берут.

– А зачем тебе работать? Я слышала, что ты у Хоторна живешь, что, он не может будущую жену обеспечить?

От такого высказывания Китнисс даже рассмеялась.

– Я не будущая жена, Крис, мы с ним друзья еще со школы. А потом и в один универ поступили. – Отсмеявшись, Кит утерла слезы, выступившие на глазах. – Мой старый дом пришел в негодность, до весны его не поправить. Вот Гейл и предложил пока пожить у них. Тем более, Хейзел с парнями одна не справляется, лишние женские руки в доме совсем не лишние.

– Ну да. – Крис кривовато усмехнулась. – Ладно, хватит рассиживаться, сейчас полуночники попрут. Вставай, подруга, работать пора.

И все опять закрутилось по новой, как использованная сто раз пластинка. Подносы. Пепельницы. Улыбаться и молчать. Представив, что на ближайшие …ннадцать лет это станет ее реальностью, Кит стиснула зубы, чтобы не застонать. Пока жива мама, ей есть ради кого бороться.

Последнего посетителя удалось выпроводить только в половину третьего. Ноги гудели, глаза слезились от табачного дома, который плотной пеленой окутывал зал. Дрожащими от усталости руками Китнисс еле удавалось удержать последнюю стопку грязных тарелок, которые нужно было отнести на кухню.

Душу грели два доллара, которые девушка сегодня получила на чай. Это неплохая прибавка к зарплате, которая выдавалась раз в неделю. Крессида пыталась заставить ее улыбаться почаще и при ходьбе покачивать бедрами – так на чай можно получить гораздо больше – но у Кит пока не очень получалось. Ей казалось, что при ходьбе она выглядит, как гусыня, переваливающаяся с ноги на ногу.

Дома Китнисс была только после трех, а на работу нужно было явиться к десяти. Поспать оставалось всего ничего, поэтому девушка быстренько юркнула под одеяло и уже через мгновение уснула.

========== 32. ==========

Разлепив глаза и кое-как приведя себя в порядок, Китнисс понеслась на новую работу. Слава богу, утром посетителей было мало, и не нужно было носиться по залу, как угорелой. Можно было поближе познакомиться со сменой, с которой предстояло работать в дальнейшем.

Охранник Сэм, немного потрепанный жизнью, любивший выпить и об этой самой жизни пофилософствовать, кухарка Мэгз, пожилая женщина, тянувшая на себе двух внуков, брошенных ее дочкой ради миротворца, который обещал ей золотые горы во втором, бармен Фиц, еще довольно молодой мужчина, который уже успел лишиться жены и вел существование одинокого холостяка, и которому приходилось постоянно отгонять от своих запасов Сэма, и посудомойка Лорейн, или Лорик, которая дополнительно выполняла функции уборщицы и местного психолога. Итого, если прибавить к этой компании Китнисс и Крессиду, вся смена из шести работников насчитывала только одного относительно счастливого и довольного своей жизнью человека.

Китнисс сидела за баром и складывала салфетки треугольником, подготавливая запас на обеденное и вечернее время. Теперь ей становилось понятно, как Гордону удается держать низкие цены и при этом неплохо зарабатывать. Он экономил на всем, на чем только мог придумать. Что касалось салфеток, на каждый столик их полагалось только по пять штук. Да и те должны были быть разрезаны пополам, чтобы казалось, что их десять. Полная салфетница ставилась только тогда, когда менялся посетитель за этим столом, или если старый требовал принести еще. Правда, завсегдатаи, как правило, не требовали, и вообще, салфетками пользовались редко.

Фиц тронул девушку за плечо, привлекая ее внимание к новому посетителю, появившемуся в полутемном зале. Тот сел за столик Крис, но девушки в зоне видимости не наблюдалось. Взглянув в сторону подсобных помещений, Кит нашла пропажу, которая сидела на пустом кегле и вовсю дымила.

Взяв в руки меню и чистую пепельницу, Китнисс нацепила на лицо обворожительную улыбку и, активно виляя бедрами, направилась к столику.

“Надо же как-то учиться, лучше сейчас, когда в зале пару человек, в крайнем случае свидетелей моего позора будет не так много.”

Девушка внимательно следила за тем, чтобы каблуки не разъехались в разные стороны по скользкой плитке, поэтому глаза на клиента подняла уже стоя прямо перед ним. И очень зря. Если бы она знала, кто решил посетить это убогое местечко, она бы силой вытащила Крессиду с курилки, а сама закрылась в туалете до обеда. А лучше до вечера – чтобы наверняка.

Пит во все глаза смотрел на девушку, стоящую перед ним. Он почти до обеда бродил по дистрикту, гонимый вперед призрачной надеждой встретить Китнисс в одном из магазинчиков или просто на улице. Поняв тщетность сбивания ног, он решил перекусить и идти на вокзал, а уже в Капитолии брать за грудки Гейла и любым способом вытрясать из него информацию. Просить, угрожать, пытать – не важно, главное, узнать, где Кит до того, как она отправит свое заявление повторно.

Китнисс с тоской вспомнила Пратчетта, в книгах которого шанс один на миллион обязательно выпадал в девяти случаях из десяти. Меньше всего она рассчитывала встретить Пита. В двенадцатом. В дешевой забегаловке. В которую только вчера устроилась на работу. И меньше всего девушке хотелось именно перед Питом Мелларком предстать в таком виде – с пепельницей в руках и глупой улыбкой на лице, от которой уже начинало сводить скулы.

Если раньше и могло быть паршивей, то сейчас уже некуда. Стоять перед ним было унизительно, а осознавать, что ее будущее опять в его руках – противно. Ведь клиент всегда прав. Может оскорбить. Может распустить руки. А потом нажаловаться Гордону, что она была груба, и Кит вылетит с этой работы со скоростью пули.

Собрав остатки самообладания в кучку и силой воли согнав прилипшую улыбку с лица, Китнисс дрожащими руками открыла меню и положила папку на стол.

– Здравствуйте, пожалуйста, меню. Когда будете готовы сделать заказ, я к вам подойду. – Уже не обращая внимания на покрытие пола, Китнисс резко развернулась на каблуках в сторону бара.

Опомнившись, Пит схватил девушку за руку, пытаясь не дать ей уйти, и тем самым нарушил хрупкое равновесие, и физическое, и душевное, а стеклянная пепельница, которая так и не была поставлена на стол, с истеричным звоном разбилась о плитку.

– Китнисс!!! Слава богу! Я был у тебя дома, но там никого не нашел, а потом полдня мотался по городу, устал как собака, и уже собирался уезжать… – Пит говорил сбивчиво – из-за неожиданности все заготовленные слова упорхнули из мозга. Его руки руки тоже мелко дрожали, а дыхание спирало от охватившего волнения.

– Бедняжка, – как только Кит восстановила равновесие, она тут же выдернула руку из захвата Пита, – ты, наверное, так устал, и я, наверное, сейчас должна тебе посочувствовать? Ведь весь мир так и продолжает крутиться вокруг твоей персоны. – Вспомнив о всевидящем оке Гордона, который через большое окно мог наблюдать из своего кабинета за залом и работой персонала, девушка растянула губы в неестественной улыбке. – Сидел бы дома на папиной шее, смотришь, и мозолей не понатирал бы.

– Да, ты права, – Пит смущенно потер шею, – прости. Но мне очень нужно было с тобой поговорить. Я всю эту неделю думал… То есть, я всю неделю думал о тебе, – Пит поправился до того, как девушка успела закатить глаза, – я был не прав. И поступил по скотски. Прости. И у твоей мамы я хотел бы попросить прощения. Как она?

Кит наклонилась и принялась собирать осколки. Мама чувствовала себя на удивление хорошо и за всю неделю ни разу не спросила у Китнисс, кто она и где Прим. Но Питу она это рассказывать не собиралась.

– Раскаивающийся Пит Мелларк – это что-то новенькое, – Китнисс невесело усмехнулась, – но я не собираюсь помогать тебе избавиться от мук совести. Если ты приехал ради того, чтобы получить прощение и жить спокойно дальше – то зря потратил время. А теперь сядь, пожалуйста, на свое место и выбери себе еду, потому что, если хозяин увидит, что посетитель помогает собирать мне стекло – он меня уволит. И, кстати, за бой посуды придется заплатить, я не собираюсь возмещать эти деньги из своей зарплаты.

Пит послушно сел за стол и невидящим взглядом уставился в открытое меню.

– Конечно, я заплачу. Это ведь моя вина.

– Пять… Нет, пепельница стоит семь долларов. – Заткнув совести рот, Китнисс рассудила, что Пит не обеднеет, а ей лишние деньги не помешают. Закончив со стеклом, девушка стала по стойке смирно перед клиентом и раскрыла блокнот. – Что будете заказывать?

Вздрогнув от этого сухого, делового тона, Пит еще раз попытался прочитать названия блюд, но взгляд не хотел цепляться за слова, а постоянно косил в сторону девушки.

– Мне без разницы, что есть, я доверяю твоему вкусу. – Прикрыв глаза, Пит мучительно подбирал нужные слова. Разговор пошел совсем не по тому сценарию, который он себе нафантазировал, и Китнисс вела себя совсем не так, как он ожидал, но второй попытки у него не будет. – Нет, я не только хотел попросить прощения. Ты можешь не верить мне, можешь ненавидеть меня, но я хочу все исправить.

– Предлагаю высокогорные устрицы, пальчики оближешь. – Благосклонная улыбка убедила Пита, что Китнисс готова его выслушать, и он медленно, взвешивая каждое слово, начал попытку номер раз по убеждению Китнисс поехать с ним.

– Звучит вкусно,– Пит улыбнулся в ответ и отдал меню, затем аккуратно взял девушку за руку. – Кит, пожалуйста, выслушай. До меня, наконец, дошло то, о чем ты постоянно говорила. Последствия. В том, что тебе пришлось уехать из Капитолия и устроиться в эту богом забытую забегаловку, виноват только я. И я хочу все исправить. Поехали обратно. Твое отсутствие оформят, как академический отпуск, и, сдав разницу, ты восстановишься на тот же курс. За следующий семестр я уже внес оплату от твоего имени. Тебя ждет старая квартира, она оплачена на несколько месяцев вперед. Джо очень скучает. И Лютик. Он плачет и отказывается есть. – Пит знал, на что давить. Забота о других для Китнисс гораздо важнее, чем о себе. И он видел, что это подействовало: девушка стояла в настолько глубокой задумчивости, что даже забыла выдернуть руку.

– Это очень большие деньги, я не могу на это согласиться. – Кит покачала головой. – Хорошо, что ты начал понимать, что жизнь – это не игра, и твои поступки влияют не только на твое будущее, но у меня нет никакого желания чувствовать себя твоей должницей пожизненно.

– Я не сомневался, что ты так ответишь. Но ты ничего не будешь мне должна. – В ответ на недоуменный взгляд девушки Пит улыбнулся и погладил большим пальцем нежную кожу запястья. – Ты просто мне их отработаешь своим…

– Что??? – Кит резко выдернула руку. Огромные глаза начали наполняться гневом, смешанным с толикой презрения. – Решил окончательно меня унизить и сделать своей личной проституткой? – Еще несколько раз безрезультатно открыв рот, девушка с громких щелчком его захлопнула и, издав какой-то нечленораздельный писк, со всех ног рванула к бару.

– …присутствием. Китнисс! – Попытавшись схватить ускользающую руку, Пит схватил пустоту. – Ты все не так поняла! – Подскочив со своего места, парень хотел побежать за ней, но наткнулся на препятствие в виде охранника, который строгим взглядом указал на его покинутое место. Не рискнув быть выведенным из заведения, Пит уселся обратно и сжал зубы.

“Отлично, Пит, теперь она считает тебя не только моральным уродом, но еще и слюнявым извращенцем. Поздравляю!”

Не вслушиваясь в крики сзади и не обращая внимания на скольжение каблуков, Китнисс кое-как добежала до бара и там налетела на Крис, которая с интересом наблюдала за представлением с новенькой в главной роли.

– Эй, подруга, спасибо, что взяла моего на себя.

– Крис, отнеси ему, пожалуйста, высокогорные устрицы.

– Ого! Как ты его уломала на них? – Крессида переглянулась с Мэгз, которая, услышав название самого непопулярного блюда, выглянула с кухни. Эти самые “Высокогорные устрицы” уже больше месяца лежали в морозильной камере, и из нежно-розовых успели превратиться в серые, потому что среди местных никто не рисковал заказывать такую экзотику. – И, раз уж ты приняла у него заказ, то уже обрабатывай клиента до конца.

– Я к нему больше под страхом смерти не подойду. – Китнисс чувствовала, что краска постепенно заливает лицо.

– Что, руки распускает? – Крессида нахмурилась и перевела взгляд на макушку посетителя. Таких никто не любит, и она готова была отправить Сэма для проведения профилактической беседы.

– Нет, – Китнисс помотала головой, – просто я… иду курить. – Схватив с бара пачку сигарет, которую минутой ранее туда положила Крис, девушка направилась в сторону подсобных помещений.

– Подруга, а зажигалка тебе не нужна? – Под прицелом двух скептических взглядов Кит вернулась и взяла зажигалку. – Надеюсь, ты мне потом объяснишь, откуда такая резкая перемена в отношении своего здоровья.

Кивнув, девушка еще раз оглянулась на светлую макушку, которая постоянно крутилась, как будто ее обладатель кого-то выискивает, и, тяжело вздохнув, скрылась в подсобном помещении.

Взяв сигарету в рот, Китнисс поднесла к ее кончику зажигалку и втянула воздух в себя, как это делала Крессида. Но, видимо, что-то пошло не так, потому что Крис никогда после этого так надрывно не кашляла, а на глазах у нее не выступали слезы. Откашлявшись и сделав несколько вдохов чистого воздуха, Кит еще раз втянула в себя дым. В этот раз обошлось без кашля, но закружилась голова, а перед глазами все поплыло.

Больше всего ей сейчас хотелось пойти и собственноручно набить морду Питу.

“Когда он сказал, что хочет все исправить… Так мучительно сильно захотелось ему поверить! Довериться его словам, поехать за ним, вернуть жизнь, к которой она привыкла, и в которой не нужно было бегать по залу с подносом. И какой бы дурой она еще раз себя выставила, если бы поспешила согласиться. Разве можно было ожидать от Пита чего-то другого? Предложить ей…” – Девушка горько усмехнулась своим мыслям. Чему-чему, а умению Мелларка повернуть любую ситуацию выгодной для себя стороной можно было только позавидовать.

Не докурив сигарету до конца, Китнисс вдавила ее в пепельницу, но с места не поднялась. Во-первых, не было ни малейшего желания возвращаться на зал, а во-вторых, она не была уверена, что ноги и голова после перекура будут действовать в согласии и не уронят ее тело при первой же попытке встать.

Блюдо Питу принесла уже другая девушка, Китнисс нигде в зале не наблюдалось. Подошла уборщица, чтобы убрать мелкие останки пепельницы. Она медленно сметала стеклянную пыль и периодически заинтересованно поглядывала на Пита. Закончив с уборкой, женщина осталась возле столика, внимательно глядя на то, как клиент отправляет маленькие кусочки мяса в рот.

– Вы, наверное, из Капитолия? – дождавшись кивка парня, женщина удовлетворенно улыбнулась. – Я так и подумала. Как вам блюдо?

– Спасибо, очень вкусно. – Питу было непонятно такое любопытство, но, возможно, здесь все так заботятся о том, чтобы произвести на гостей дистрикта хорошее впечатление. – Правда, это не очень похоже на устрицы, но мясо настолько нежное, что просто тает во рту. Передайте повару мое восхищение.

– Конечно, Мэгз будет очень рада, что вам понравилось. – Уборщица кивнула с серьезным видом. – “Высокогорные устрицы” и не должны быть похожи по вкусу на устрицы, это ведь бычьи яички, и из местных никто не рискует их заказывать. Но в Капитолии, наверное, и не такую экзотику можно встретить, так что вам не привыкать.

Пит только усилием воли заставил себя удержать во рту кусочек мяса, который до этого увлеченно пережевывал.

“Китнисс, мать ее!..”

Не то, чтобы девушка из мести подсунула ему противную еду – это было даже вкусно, но она прекрасно знала, что Пит предпочитает классическую кухню, и бычьи яйца – это последнее, что он решился бы попробовать. Но, несмотря на возмущение, губы Пита растянулись в широкой улыбке. От поступка девушки попахивало… озорством, что ли. Он сам мог бы так подшутить над другом. Что-то подсказывало Мелларку, что, если бы Кит не убежала, полная негодования, она с огромным удовольствием лично сообщила бы ему, какое мясо он поглощает с таким удовольствием. А потом заливисто хохотала бы над его выражением лица в этот момент. Черт, да он готов кастрюлями поедать яйца – бычьи, бараньи – неважно, если это будет вызывать на лице Китнисс улыбку.

Но девушки все не было. Пит понимал, что пока он находится в зале, она не выйдет.

Попросив счет, парень отдал официантке карточку. Но аппарат, в который та была помещена для оплаты, издал резкий звук и выплюнул его золотую визу, как простой кусок пластика.

– Извините, но ваша карта заблокирована. – Девушка оглянулась на охранника, взглядом предупреждая, чтобы тот был начеку. Попытка сбежать без оплаты – обычное дело.

– Заблокирована? – Пит представил, как сейчас вытянулось его лицо. Хорошо, что он снял денег с запасом и в кошельке была наличка.

Рассчитавшись за обед и накинув десять долларов за пепельницу, Пит вышел на свежий воздух.

Блокировка карты говорила только об одном: у Финника не получилось отмазать его от отца, и тот тонко намекает, что сынуле пора вернуться в отчий дом и отчитаться, где он соизволит шляться. Значит, нужно возвращаться. Благо, денег на билет домой хватит.

– Что, голову с непривычки повело? – Крис присела на соседнее место и вытянула сигарету для себя. – Твой блондинчик ушел, так что можешь смело выходить. – Она с интересом посмотрела на Китнисс, которая выдохнула с облегчением после ее слов. – Не расскажешь, что произошло? Парень, вроде, вежливый, вел себя прилично, даже за пепельницу в двойном размере рассчитался.

– Он… – Китнис не знала, как об этом сказать. Почувствовав, что опять краснеет, девушка отвернулась от собеседницы. – Мы давно знакомы, и он предложил мне отработать некоторую сумму… которую я не просила на меня тратить.

– Отработать? – Крис окинула недоверчивым взглядом пунцовое лицо напарницы. – Этот милый паренек? Ну ка, перескажи мне ваш разговор, что-то подобное предложение не вяжется у меня с образом одуванчика, который, даже узнав, из чего ты ему подсунула устрицы, умудрился проглотить последний кусок и поблагодарить Мэгз.

Представив лицо Пита, который узнал, что ест, Китнисс фыркнула и улыбнулась. Так ему и надо. Расслабившись, девушка подробно пересказала их разговор, который касался денег и непосредственно ее – Китнисс.

Внимательно дослушав до конца, Крис не сдержалась и расхохоталась.

– Подруга, а ты не подумала, что он хотел предложить тебе продолжать быть его репетитором, и так отработать деньги? – Удивленное лицо Кит говорило само за себя. – Знаешь, каждый мыслит в меру своей распущенности. Может, тебе просто хотелось, чтобы он предложил отработку телом? – Лукаво подмигнув смущенной напарнице, Крессида опять рассмеялась, глядя на ее пристыженное лицо. – Да ладно, не парься, по его явному разочарованию, когда вместо тебя пришла я, могу смело сказать, что паренек точно неровно к тебе дышит. А по твоим загоревшимся глазкам делаю вывод, что и ты к нему тоже.

Ничего не ответив, Китнисс вернулась в зал. Хоть Крессида и ошибалась, – ничего, кроме раздражения, Пит у девушки не вызывал, – с лица все равно не сползала смущенная улыбка. И совсем не хотелось думать о том, что это, возможно, была их последняя встреча.

Заняв свое место в купе, Пит уставился на виды двенадцатого, которые все с большей скоростью мелькали за окном. Ему казалось, что сердце сейчас разорвется от противоречивых эмоций. Он чувствовал облегчение от того, что нашел Китнисс, но одновременно с ним разочарование, потому что обратно возвращался в одиночестве.

Как бы Питу хотелось увидеть в ее глазах восхищение вместо презрения! В голове их диалог звучал так ровно и понятно, а после предложения отработать эти деньги, вместо того, чтобы искать их где-то и отдавать, Кит должна была броситься ему на шею и потащить прямиком на вокзал за билетами до Капитолия. Но это же Китнисс. Даже не дослушав, она сделала худшие выводы и унеслась прочь. Хорошо, хоть пощечину ему не влепила.

“А какие еще она могла сделать выводы? – Совесть не преминула вставить свои пять копеек. – Ты сам виноват, что ничего хорошего она от тебя не ждет.”

Лениво отмахнувшись от голоса, который в последнее время звучал в его голове все реже и реже, Пит вернулся к своим размышлениям.

Сейчас самое время подумать, что делать дальше.

С одной стороны, он попытался все исправить, и сделал для этого гораздо больше, чем сделал бы старый Пит. Сейчас самое время скорбно развести руками, забыть все, как страшный сон, и продолжить жить дальше. Кто же виноват, что эта упрямица не дала вернуть ее жизнь в прежнее русло?

С другой стороны, всего, что он сделал, было явно недостаточно, раз она осталась в двенадцатом. И как бы Питу не хотелось бросить эту дурацкую затею и записать всю ситуацию в блокнотик с долгами, которые он никогда не сможет отдать, что-то не давало так легко опустить руки. И это была даже не совесть, и не чувство вины.

Пора было признаться себе: он просто хотел, чтобы Китнисс была рядом. Весь этот план по ее возвращению родился в его голове после того, как Эбернети предположил, что Пит таким образом пытался привязать девушку к себе. Теперь он и правда хотел так поступить. Когда сегодня она подошла к нему, он думал, что просто задохнется – легкие сжались и отказывали впускать внутрь воздух. Она была прекрасна. Она улыбалась и ее глаза улыбались вместе с ней. А он только в тот момент понял, как тосковал по ее улыбке, по ее губам, прижавшимся к его щеке в невинном дружеском поцелуе, просто по ней. В тот момент он не думал о том, что юбка слишком короткая, а каблуки у туфель слишком высокие. Он не думал о расстегнутой верхней пуговке на белой блузке. Теперь именно такая Китнисс – красивая и до одури желанная – стояла перед внутренним взором Пита. Тогда он видел просто девушку, которую хотелось держать за руку, обнимать, сжать ее так крепко, чтобы она никуда не делась, просто срастить ее с собой. Он чувствовал нежность. Потребность. Он нуждался в ней.

Он, похоже, полный дурак. Потому что, сам того не заметив, влюбился в девушку, принадлежавшую другому. В девушку, которой сломал жизнь.

========== 33. ==========

Заходить в дом было страшно. Пит понимал, что разговора с отцом не избежать, но как хотелось оттянуть его наступление!

Все окна первого этажа были ярко освещены, значит, проскочить мимо отца незамеченным не получится. Помявшись еще пару минут перед дверью, Пит выдохнул и нажал на ручку.