Текст книги "S. Синдром (СИ)"
Автор книги: EvgeshaGrozd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)
Кома 9
ДЖИЛЛ
Заволок в медкабинет и швырнул к креслу. Молоденькая медсестра попыталась юркнуть в коридор, но мужчина жестоко схватил её за волосы и, зажав рот, прошипел:
– Хоть кому-то слово вякнешь, будешь долго и мучительно умирать, поняла?
Медсестра испуганно закивала в надежде, что её отпустят, но вместо этого получила оглушительный удар головой о металлический поднос для инструментов, которые со звоном посыпались на пол. Упала, чудом минуя опасные предметы, и больше не двигалась.
– Тесса! – в панике смотрела на тело.
– Снимай повязку! – приказ не терпящий возражений.
Послушно исполнила, быстренько размотав бинты. Он осмотрел запястье и на отмашь заехал по лицу. Раз, два, три, пока не рухнула на пол.
– Что ты делала с ним?!
Его глаза налились кровью и небывалой яростью, которой до этого меня ещё не удостаивали. Снова запах алкоголя не внушал мне лёгкого исхода. Наивная, думала, что знаю его. Страшно отвечать что-либо, страшно смотреть, даже дышать.
– Отвечай, сука!
Схватил за волосы и, едва не выдернув их, заволок менч на операционное кресло. Припечатал за горло, давая возможность говорить, но я героически молчала и буравила ненавидящим взором.
– Говори же, тварь! Клянусь, я его на куски порежу, если он ещё раз подойдёт к тебе!
Боль, ненависть к нему и страх за Кастера что-то переломили во мне. Адреналин и ярость ударили в голову, подарив силу. Я издала дикий вопль прямо в лицо моему мучителю, на мгновение шокировав и оглушив. Инерцией отстранился, поморщившись, а я, пользуясь возможностью, нанесла в грудь мужчины удар ногой. Отлетел, протаранив спиной каталку, стоящую в углу. Я рухнула с операционного, схватила с пола скальпель, но пока распрямляла спину, в меня со всей дури въехала эта же самая каталка, впечатав боком в стену. Упала, выронив оружие, и, поняв это, тут же рванула за ним. Успела схватить, но жестокий ботинок наступил на кисть руки, едва не дробя мои кости. Мучитель вырвал скальпель и пленил меня за шиворот.
– Решила повоевать? – прорычал с толикой одобрения, и с этими словами всадил лезвие в плечо. – Ну так забирай!
Невероятная боль заставила взвыть каждый нейрон, но я не посмела себе элементарно вскрикнуть. В ответ зарычала и вырвала перо из плеча. Устремилась снова на мужчину. Мучитель начал довольно хохотать и перехватил запястье. Скрутил ладонь, разжав хватку. Лезвие звякнуло на пол.
– Сволочь, мразь, тварь! – Шипела, пытаясь извиваться и брыкаться. Всё, что угодно лишь бы добраться до него. – Ты ничтожество, похлеще своего братца!
Влепил очередную звонкую пощечину. В голове помутилось, и я слегка обмякла. Мозг требовал не сдаваться.
Ватное тело порхнуло вверх, спиной приземлившись снова на операционное, на левой руке завязался ремень.
Неужели снова победа за ним?
– Нет, – простонала обречённо, видя, как и правую коснётся та же участь. Затем ноги. – Нет!
Я проклинала его всеми словами, что знала и существовало в этой вселенной, но ни одно даже близко ему не подходило. Он достал из медицинского шкафчика пластиковый флакон с таблетками и направился ко мне. Схватил за лицо, пытаясь открыть мне рот.
Отчаянно заметалась в кресле, стараясь увильнуть. Мучитель несколько раз вбил меня затылком в мягкую обивку, глуша мозг, пока не отошла челюсть, как бы я не пыталась её сомкнуть. Запихнул в рот чуть ли не целую горсть и зажал рукой.
– Жри, сука! – его трясло в небывалой ярости.
Я кусалась и тщетно пыталась выплюнуть пилюли, но мужчина мёртвой хваткой блокировал все попытки.
– Глотай, дрянь! – несколько раз вдолбил мою голову ладонью в кресло, травмируя переносицу.
Слёзы удушья покатились по щекам.
– Глотай, блядь, глотай!
Как бы я не боролась, как бы не сопротивлялась, но таблетки во рту начали таять, проникая в сосуды организма. Мучитель схватил бутылку с водой и, соорудив из ладоней капкан и моих губ воронку, начал вливать в меня жидкость. Таблетки скользнули в пищевод, липли к глотке и нёбу, а беспорядочное заглатывание вызвало фонтан из носа и рта.
– Мразь, – шипела между приступами кашля и ловлей кислорода.
Снял ремни и сбросил меня на пол. Сознание прыгало не успевая справиться с увечьями. Упаковка таблеток брякнула рядом с моей ладонью, а после тяжёлый удар ботинка обрушился на голову.
Я исчезла.
КАСТЕР
Мчался по коридорам больницы, проклиная каждую секунду, которая превращалась в вечность.
ОНА В КОМЕ. Эта первая страшная новость, какую я услышал сегодня, когда, спустя сутки, вышел на работу. Брит специально дождалась меня в раздевалке, чтобы сообщить об этом и рассказать ещё немаловажное. Она была шокирована и напугана.
– Кас, в перевязочной настоящая бойня. Тесса всё время плачет и твердит, что Джилл напала на неё. Но, Кас, пациент не может посещать операционные без врача и тем более санитара. Кто-то выпустил её и привёл в перевязочную! У Джилл в плече ножевое от скальпеля, причём со спины, сильный ушиб кисти и множественные синяки на теле.
– Кейт, – обхватил подругу за плечи и проникновенно посмотрел в лицо. – Забудь всё, что мне сейчас рассказала, поняла? И никому ни слова больше. Это всё слишком опасно. Хорошо?
Она интенсивно трясла головой…
Реанимация представляла собой небольшой коридор с остеклёнными палатами, в которых под пристальным наблюдением врачей лежали пациенты.
Влетев внутрь, столкнулся с недовольным взглядом Льюиса и опухшим взором Робертс. Она, видимо, долгое время уже не спит.
– Доктор Робертс, – тут же осадил свой пыл. – Я искал вас.
– Майерс, подождите в коридоре, – устало проронила ординатор. – Вы тоже мне нужны.
– Хорошо, – кивнул и, бросив взгляд на Джилл, не удержался от вопроса. – Как она?
– Похвально, что вас это интересует, доктор Майерс, – Сэм Льюис искривился в усмешке. – Это замечательно, когда лечащий врач так сопереживает больному. Молодец, продолжайте держать такой настрой и вы будете великолепным доктором. Главное, не переусердствуйте!
В последней фразе ощутил явные нотки угрозы. Одарил шефа убийственным взглядом и вышел в коридор.
Что я знаю о нём? Только то, что он управляющий клиники. Это значит, что всё и все у него в руках. Что ещё? У него был брат, которого убили. Из-за этого вся истерия с больными: вспышки гнева, избиения пациентов. Голословность из пьяного повествования Чейза.
Разговаривали они недолго. Сэм направился дальше по коридору, а Эмма, выйдя ко мне, осела на скамейку напротив палаты.
– Вы неважно выглядите, – учтиво заметил я.
– Да, – выдохнула ординатор. – Я не сплю уже вторые сутки. Вы должны сменить меня. Если девушка придёт в себя, известите сразу же. В любое время дня и ночи.
– Расскажите вкратце суть всей картины пациента, – кивнул, стараясь говорить сдержанно и профессионально, хотя внутри меня скреблась стая кошек.
– У Джилл передоз бромазепамом. Употребила большое количество. Токсилогическая кома – один из побочных эффектов. Сделано промывание желудка, в качестве антагониста – флумазенил. Развилась гипотензия, поэтому внутривенно назначен норэпинефрин. Сейчас она полностью на мониторинге дыхания, пульса, сердечно-сосудистой деятельности и проходимости дыхательных путей. Если в течение еще трёх дней не оклемается, то есть вероятность глубокой комы. А это могут быть и годы.
Она тяжело вздохнула и горестно умолкла.
– Доктор Робертс, идите домой. Я за всем прослежу.
Ординатор покорно кивнула и, поднявшись, поплелась по коридору на выход, но остановилась и вернулась.
– Кастер, – назвала по имени? – не оставляйте её одну. Не подпускайте левых. Вы поняли?
Чёрт возьми, как же это не понять? Определённо, она знает больше остальных! Кивнул. Робертс удалилась, а я, едва чувствуя собственные ноги, вошёл в реанимацию.
Маленькое женское тело утыкано катетерами. Милое лицо изуродовано ссадинами и интубационной трубкой, торчащей изо рта. В целом зрелище напоминало жертву страшной аварии.
– Джилл? – осторожно взял её руку, боясь сломать. – Борись, слышишь? Не сдавайся! – Погладил по голове. – Не оставляй меня.
Только в эти минуты неожиданно осознал насколько сильно она нужна мне. Как нуждаюсь в её присутствии, глазах, голосе.
Весь свой последующий день провёл возле девушки. Радостью стала новость о её рефлексах, что давало большую надежду. Под вечер в палате появился и Чейз с двумя сэндвичами в руках и добротными стаканами кофе.
– Привет, – он шёпотом поприветствовал меня. – Пустишь?
– Да, заходи, – кивнул я.
Приятель протянул мне мою долю лёгкого ужина и расслабленно уселся на соседний стул.
– Ты не обедал даже, – с интересом и сожалением посмотрел на Джилл. – Как девчонка?
– Кома, – тяжело выдохнул. – Но есть улучшения. Она выкарабкается. Обязана.
– Не поймешь этих пациентов, – проворчал он. – Как это им в голову приходит? Просто так взять и навредить себе!
– Это не она, – угрюмо проронил я, не сводя с Джилл глаз.
– Не понял, – Чейз смотрел на меня, как на идиота.
Кто за язык меня тянет? Но молчать не получалось:
– Слишком всё странно. Когда пациенты причиняют себе вред, обязательно кто-то это видит, предотвращает, а с ней… С ней, словно все прожекторы разом отворачиваются в стороны. Дебильное сравнение, но, думаю, ты понял о чём я.
– Нет, не понял, – он исподлобья глядел на меня. – Хочешь сказать, что тут кто-то специально издевается над пациенткой и ему это сходит с рук? Ты, что поверил в этот бред?
– А говоришь не понял, – улыбнулся я.
– Моё непонимание больше относится к адекватности твоего ума. Как ты себе это всё представляешь?
– Да никак!
Досадовал оттого, что не знаю, как ему объяснить. Сослаться на чутье, интуицию и палата мне обеспечена. Поведать её историю – вызову уйму протестов. Расскажу о своих наблюдениях – сойду за любителя Пуаро, Шерлока и Марпл. Последнее, пожалуй, более безобидно.
– Смотри сам. Пациент не может самостоятельно выйти из палаты на процедуры. Ему нужно сопровождение врача или санитара, верно? Кто привёл тогда Джилл в перевязочную? Видеокамеры ничего не показали. Если кто-то и привёл, то чего ради он ушёл? Да и с какого перепугу Тереза его отпустила? Насколько я понимаю, перевязочная – это та же операционная. Инструменты, препараты и куча всякого инвентаря – довольно опасное место как для врача, так и для больного. Поэтому охрана должна быть занебесной, так? С другой стороны, если уж она мечтает о суициде, то почему выбрала метод кончины именно этот? Напичкать желудок анксиолитиками? Не разумней было бы взять тот же скальпель и перерезать себе горло, к примеру, уж куда действенней и доступней было в ту минуту.
– Ну у тебя и логика, – Чейза передёрнуло. – Она ведь, скорей всего, понятия не имела что потребляет. А скальпеля, может, просто испугалась. Таблетками всё же не так больно.
– Вот именно, любой самоубийца, если уж и решил для кончины нажраться таблеток, начнёт на мой взгляд глотать всё, что под руку подвернётся, тем более душевнобольной. Одной бы упаковкой не ограничился, так сказать, чтоб для верности и долго не мучиться.
Ричер нервно засмеялся:
– Да уж, с тобой не поспоришь. Ну, допустим, где-то ты прав, тогда вопрос – КОМУ это надо и ЧТО она такого сделала?
Посвящать приятеля в её историю не хотелось. Рано ещё до доверий.
– Чёрт его знает. Если этот мерзавец и вправду тут орудует, стоит задуматься, что за власть он имеет и почему так просто уходит от правосудия? Хотя "следит" явно и открыто.
– У кого тут власть? Всея? Мэтьюс? Кто это женщина или мужчина?
– В беседах с Робертс Джилл упоминает о НЁМ. ОН приходит к ней во сне. Во сне ли?
– Кас, Кас, остановись! Думаю, ты должен узнать кое-что о ней, – Ричер попытался пробудить во мне здравый смысл. – Это только то, что я слышал, когда её привезли.
Удручённо выдохнул. Чейз не верит ни единому слову. Идиот! С чего я решил, что он может помочь? Но в беседе с ним уловил странность. Раньше приятель говорил, что не знает ничего о Джилл и ответов по поводу этой пациентки ему никто не давал. И теперь вдруг…
– Кастер, девушка в прошлом подвергалась насилию со стороны своих родителей. Отец насиловал собственную дочь. Мать держала на привязи и жестоко наказывала за мельчайший проступок. Девушка до сих пор ест руками, так как никто её не обучал. В восемнадцать лет она сбежала и инсценировала свою смерть, хотя родители не заявляли о пропаже вообще. Потом старики девушки продали дом и съехали, но через два года дочь, она же Джилл, собственноручно подожгла своих горе-родителей. Потом девушка исчезла. Ей удалось скрываться около пяти лет, но позже её нашёл дядя – брат матери. Новый родственник хотел помочь бедняге, но, похоже, психика девчонки окончательно была расшатана. В тот день соседи вызвали полицию, когда услышали крики в его доме. Кэйтор убила родственников из старенького кольта. Изрезала ноги их маленькому сыну и свернула ему шею. После этого девушка попыталась порешить и себя. И вот тут-то ей помешала полиция. С тех пор попытки Джилл не прекращаются.
Я не хотел верить в этот бред, но многие моменты из его истории очень схожи с тем, что она когда-то поведала мне: револьвер, маленький ребенок. Да, и она до сих пор ест руками, как дикий зверёк. В его правде была доля смысла и довольно немаленькая. А если ещё приплюсовать сведения, что я откопал в базе, то всё вдруг становилось ясно. Но…
История с дядей – это для меня новинка. Упоминания о данном субъекте не было ни в одном источнике.
– Откуда тебе это известно? – не хилая осведомлённость Чейза о её судьбе так же вводила в смятение. – Ты же говорил, что не в курсе.
– Говорил, – кивнул без доли смущения. – Потому что не хотел соваться в это дело. Они все тут преступники, а у меня семья. Тебя тоже решил не подначивать, чтобы репутацию себе не портил, но разве ты уймёшься?! Её доставили сначала в отделение буйных. Медсёстры шептались о ней. Сам же видел, что её неординарность вызывает у всех интерес. Спустя пару месяцев, доктор Робертс, за примерное поведение девушки настояла на переводе. Я периодически тоже сопровождал Джилл на процедуры и пару раз заглядывал в её медкарту. Оттуда и знаю.
– Ты видел её карту?! – удивление до глубины души.
– А ты видно нет?
– У Робертс только график приёма лекарств и наблюдения в лечении.
– Льюис изъял все карты буйных ещё полгода назад, когда едва не забил до смерти пациента. Я тебе рассказывал. Для чего забрал карты? Не знаю. Может так хочет обезопасить себя в случае непредвиденного инцидента или проверки, – тут Чейз сердито ухмыльнулся.
– И где они могут быть?
– В его кабинете, наверное.
– Я должен увидеть её карту, – твёрдо решил, поднимаясь.
– Слушай, не порти себе будущее из-за сомнительных догадок и тем более из-за психобольной, – Ричер обеспокоенно смотрел на меня.
– Его кабинет охраняется? – я начал вышагивать по палате.
– Эй, правда, хорош! – Чейз тоже поднялся и, сурово схватив меня за плечи, тряхнул. – Уймись лучше! Ты начинаешь меня беспокоить.
Я напряженно думал. Всё это звучало, как гром среди ясного неба, который стремился враз перечеркнуть всё, что знал о ней, думал и чувствовал. Неужели, всё ложь? Или это её собственный самообман, который она вбила себе в голову и живёт теперь этим? Мне нужно это знать!
– Кастер, ты что? Кто она тебе? – Ричер в шоке смотрел на моё лицо. – Неужели, ты питаешь к ней какие-то чувства? – в его глазах была жалость. – Опомнись!
Психанув, оттолкнул его от себя.
– Давай так! Если ты мне друг, то либо поможешь во всем этом разобраться, либо уйдёшь в сторону и не будешь мешать.
– Ты уверен, что делаешь всё правильно? Подумай о последствиях. Твоя будущая карьера может накрыться медным тазом.
– Я думаю только о том, что вокруг Джилл собралось ОЧЕНЬ много противоречий, которые так и не дали мне необходимой картины. Мне нужно понять, где правда, а где ложь?
– Думаешь, я тут тебе сказочку сочинил? – Чейз зло посмотрел на меня.
– Не обижайся. Просто устал от догадок. Хочу самостоятельно до всего докопаться.
Ричер усмехнулся и повернулся к выходу:
– Максимум чем я могу помочь – это только не мешать.
– За это так же буду благодарен, – выдавил улыбку.
– Прости, я пойду, – Чейз был явно расстроен. – Работа ждёт, да и пока не могу прийти в себя от твоих откровений. Я считал тебя разумным человеком и довольно рассудительным, но то, что ты питаешь к этой пациентке до добра не доведёт, поверь. Зови, если нужно, помогу, чем смогу.
Я дружески хлопнул его по плечу. Ричер, сетуя и качая головой, удалился из реанимации.
Спустя ночь, доктор Робертс наконец появилась и приняла мой отчёт о состоянии больной.
– Ты должна выкарабкаться, – услышал я нотки явной мольбы. Эмма болела за неё всей душой.
– Так и будет, – проронил я. – Для меня есть какие-то поручения, доктор Робертс?
– Вы после суток, и, думаю, заслужили отдых. Можете идти.
– Спасибо, – откланялся и устремился в коридор.
Влетел в ординаторскую. Утренняя линейка только началась. Врачи и весь колоритный медперсонал недовольно зыркнули на меня. Виновато потупил взор. Извинился и, делая вид, что беру медкарты, стянул со стола ключи. Вышел. Осмотрел связку, понимая, что нужного тут нет. Ну и черт с этим, в детстве иногда вскрывал замки. Спасибо дяде Джону.
Точно зная, что кабинет главврача пуст, засеменил туда.
Попытка 10
ДЖИЛЛ
Гул. Стук в висках. Чувство борьбы. Мне нужно проснуться. Нужно открыть глаза. Нужно кого-то позвать, сказать им, что жива и прощаться со мной – ошибка. Я была уже в могиле, но выкарабкалась, чтобы бороться дальше. А теперь? Где я? Это словно параллельный мир, но он мой, живёт рядом со мной и не даёт в нём полноценно участвовать, самовыражаться и думать. В голове какой-то бессвязный контраст ощущений, мыслей, фраз и эмоций. Во всей этой бессмысленной какофонии чётко улавливаю страх, который буквально выедает изнутри. Я твёрдо понимаю, что это чувство ещё долго будет со мной. Поэтому мне необходимо открыть глаза и дать ему отпор. Я должна это сделать!
Тело словно покрыто подобием налёта или невесомой вуалью, но я впервые свободно выдохнула. Веки подчинились. Яркий свет причинил боль глазам. Испустила какой-то звук, напоминающий стон. Зажмурилась.
– Джилл, – мягкая и ласковая ладонь легла на лоб.
Я знаю этот голос. Он всегда чуток и добр ко мне. Вновь пошла на риск, чтобы увидеть того, кто рядом. Надо мной склонялась женщина. Она мягко улыбнулась, но в уголках её глаз стояли явные слёзы. Почему?
– Ты очнулась. Хвала богу.
Захотелось спросить, что со мной произошло, но тут поняла, что не могу говорить. Во рту что-то мешает. Сердце панически запрыгало. Что это?
– Тише, тише, – женщина поняла моё беспокойство. – Это дыхательная трубка. Ты интубирована. Её уберут сейчас, потерпи немного, – она нажала кнопку вызова персонала. – Главное, не дёргайся, можешь повредить трахею.
Она нервно огляделась и, вдруг наклонившись к самому моему уху, быстро и напряженно зашептала:
– Я не позволю этому больше продолжаться. Скоро всё закончится. Обещаю!
О чём она? Не могу вспомнить, но знаю, что я в опасности.
В реанимацию вошёл персонал и принялся кружить вокруг меня, осматривая. Через полчаса, лежала без катетеров и трубки во рту, тщетно стараясь вернуть память на место. Месиво в голове, обрывки картин, бессвязных и пугающих.
– Что ты помнишь? – женщина твёрдо смотрела на меня.
Я мотнула головой. Бардак. Она горько вздохнула:
– А имя? Помнишь имя своё?
Рой мыслей обуревал голову. Где я? Кто я? Кто она? Что случилось? И снова кто я? Я… я… Ну же! Она назвала меня Джилл? Да это моё имя! Но кто я?!
– Джилл, – произнесли мои губы и вызвали улыбку женщины. – Моё имя – Джилл.
Снова напрягла мозг, насилуя каждую извилину.
– Умница, – она погладила мою руку.
Проследила за движением её руки и ужаснулась от вида своих пальцев – нет ногтей. Шок округлил глаза. Поняв суть моей реакции, врач взяла эту ладонь и спрятала в своих руках, прижав к груди.
– Это прошлое, его давно нет. У тебя все хорошо.
Теперь не клеилось.
– Хорошо? – переспросила, дивясь такому грубому противоречию. – Тогда, что скоро закончится?
– Прости, мне тяжело говорить тебе о том, что ты забыла. В данном случае, забыть – наилучший подарок для тебя.
– Я должна защищать себя, – это поняла и чуяла чётко, но какая-то чёртова неуверенность не давала набраться решимости.
– Джилл, это психиатрическая больница для буйных и невменяемых преступников.
Снова волна памяти. Нож режет моё тело, чьи-то жестокие руки и ноги бьют и втаптывают, секс омерзительный и болезненный до боли внутри, против моей воли.
– Умница, – она погладила мою руку.
Проследила за движением её руки и ужаснулась от вида своих пальцев – нет ногтей. Шок округлил глаза. Поняв суть моей реакции, врач взяла эту ладонь и спрятала в своих руках, прижав к груди.
– Это прошлое, его давно нет. У тебя все хорошо.
Теперь не клеилось.
– Хорошо? – переспросила, дивясь такому грубому противоречию. – Тогда, что скоро закончится?
– Прости, мне тяжело говорить тебе о том, что ты забыла. В данном случае, забыть – наилучший подарок для тебя.
– Я должна защищать себя, – это поняла и чуяла чётко, но какая-то чёртова неуверенность не давала набраться решимости.
– Джилл, это психиатрическая больница для буйных и невменяемых преступников.
Снова волна памяти. Нож режет моё тело, чьи-то жестокие руки и ноги бьют и втаптывают, секс омерзительный и болезненный до боли внутри, против моей воли.
– Мой диагноз? – поняла, что пациент.
– Галлюцинации…
Далее как удар в лоб.
– Галлюцинаторно – параноидальный синдром? – эта фраза словно высечена на скрижалях моей памяти.
– Да, память с тобой, но ей нужно помочь, – женщина улыбнулась.
Я снова взглянула на свою руку и плавно выскользнула.
– Что с рукой? Почему она… такая?
– Джилл, всего мне не рассказать.
Продолжала рыться в недрах памяти, но это словно чужие картинки, не мои.
– Кастер, – всплыло ещё одно имя, от которого вдруг стало тепло и уютно.
Однако, лицо женщины выражало теперь удивление и негодование.
– Он – интерн, – кивнула она.
– Он – хороший.
Это знала совершенно точно. Но почему не помню лица? Водоворот картин из прошлого, но больше всего глаза – чёрные, жестокие и безжалостные.
– Есть и другой.
Доктор вздрогнула, как будто получила удар по лицу.
– Он злой… Он мучает меня.
Женщина сцепила зубы, что-то давя в себе. Не скажет, потому что не может и это не только страх за меня. Ей стыдно?
– Теперь всё хорошо, дорогая, – она снова гладила мою ладонь, повторяя эту фразу тысячный раз, как заведённая. – Это Томас, – указала на санитара в коридоре и жестом пригласила его в палату. – Мне нужно отойти. Томас позаботится о тебе.
Видя полнейшее безразличие на физиономии санитара, тут же усомнилась в его участии во всём, что происходило вокруг меня. Женщина вышла, и этот Томас, слава богу, за ней следом, но уселся на скамью в коридоре.
У меня есть время подумать, попытаться ещё что-то вспомнить. Я здесь заключённая – это знала точно. Неужели и правда сумасшедшая? Смешно и бредово. Прислушалась к себе – чувство тревоги, не гаснущее и ничем не оправданное. Оно сильно и не дает забыться. Откуда оно, чёрт его дери?! Кого надо бояться? Он сильней меня? Безусловно, раз я валяюсь тут. Или может правда психопатка? А всё это болезненные навязчивые мысли.
Попробовала пошевелиться. Больно. Тело каменное. Плечо дико заныло. Томас в коридоре тут же сосредоточено уставился через стеклянную перегородку на меня. Поймала этот суровый взор и затихла. Нет, не гневи никого, пока во всём не разберёшься. Память вернётся, и я должна ей помочь. Уже начинает возвращаться.
Пока валялась в стенаниях и раздумьях к санитару подошёл ещё один. Со спины не видно его лица, но сердце болезненно ёкнуло. Они о чём-то переговорили и Томас… Ушёл?!
Мои брови поползли вверх. Второй, постояв у моей палаты пару секунд, вошёл. Душа отчаянно запаниковало. Чёрный взгляд, фигура, черты лица. Ноги стали ныть, внизу живота всё затряслось. Страх?!
Он обошёл мою койку в одну сторону, затем в другую, осматривая меня. Мне казалось, что я прохожу какой-то кастинг.
– Знал, что ты оклемаешься. Я переборщил немного со злости, сама виновата, – мужчина максимально приблизился к моему лицу. – Если эта мразь, ещё хоть раз коснётся тебя, я убью его ТВОИМИ руками.
Взирала на него и понимала только одно – моего страха он не должен видеть.
– Неужели забыла меня? – недоверчиво усмехнулся и отступил назад. Он явно не ждал подобного поворота.
– Помню, что ты подонок, – процедила с отвращением.
– Легче. За свою дерзость ты здесь. Только эта палата делает тебе скидку. Если не хочешь бо-бо, не следует гневить меня.
Я тяжело дышала, глядя на это красивое и жестокое лицо. Ненависть и страх сейчас настолько скооперировались в моей грудной клетке, что вызывали боль при каждом вздохе.
– Сегодня ты побудешь здесь, а завтра тебя переведут обратно в палату. Так что отдыхай от меня.
Он сверкнул оскалом белоснежных зубов, сжал тисками моё лицо. Дёрнула рукой, чтобы оттолкнуть, но он успел её перехватить. Вторая его ладонь скользнула под мою больничную рубашку и накрыла лоно. В висках застучало, дыхание застопорилось. Попыталась изогнуться, но он грубо оттянул меня за волосы обратно на подушку. Я сжала бёдра, не давая ему проникнуть в меня пальцами. Грубое дыхание почувствовала у самого уха.
– Я соскучился по тебе.
Ладонь тут же ушла с моей промежности и сжала грудь. Его губы коснулись кожи за ухом и… Всё прекратилось.
Ушёл из палаты. Внутри отпустило, но сменилось клокотанием. Захотелось плакать, но не могла. Сухие слёзы. Дрожь свела зубы и давила на виски. Стены, словно стремились ко мне, чтобы раздавить и растереть в ничто.
КАСТЕР
Кабинет главврача оказался довольно светлым и жизнерадостным, в отличие от стен этого дурдома, во всех смыслах, но оглядывать тщательно его апартаменты, не спешил. Сразу устремился к письменному столу в надежде найти доки либо ключ от сейфа к этим докам – всё что угодно, лишь бы пригодилось в моём случае.
Один, второй…шестой – ничего. Безнадёжно прошвырнулся по стеллажам – тщетно. Чёрт! Неужели, нет ни малейшей зацепки?!
Упал на его стул, пытаясь разгадать, где ещё могут быть его секреты. Фоторамки на столе. Почему бы и нет… Начал вскрывать аккуратно одну за другой, пока наконец, не дошёл до самой крайней, она почти пряталась за остальными. Схватил её готовый освежевать, но сам снимок пронзил молнией. На нём трое мужчин с ружьями в руках, все трое победно поставили ногу на поверженного медведя. Классное фото, но его герои немного озадачили – бородатый мужик, Льюис и…Чейз?
Мать вашу, приехали! Они что, друзья?! Ричер ни разу не упоминал об этом!
Звуки в коридоре заставили отложить ступор. Мигом вернул всё на место и поспешил к двери. Приоткрыл, проверяя путь. Два ординатора прошествовали мимо, следовательно, линейка закончилась и необходимо выметаться отсюда. Пока на горизонте чисто, поспешил вон, удаляя все штрихи взлома.
Я шёл, почти бежал в раздевалку с мыслями поскорей попасть домой и с твёрдым намерением навести справки об этих двоих.
ДЖИЛЛ
После посещения этого человека, мне долго думать не позволили. Обход врачей нескончаемым потоком, друг за другом. Множество вопросов, осмотр конечностей и тела, ссадин на лице. Хирурги, психиатры, логопеды и неврологи – целый медицинский арсенал для меня одной. Рефлексы растут в геометрической прогрессии, руки и ноги крепчают, память…
– Да, завтра переводим, – слышала беседу, когда они удалялись из моей палаты.
Вечером нянечка принесла ужин и собралась кормить меня, как маленькую, чему я активно воспротивилась. Она сдалась и дала мне в руки ложку. Зачерпнула пару раз содержимое тарелки и, чуя дикий дискомфорт, отложила прибор и запустила пальцы в кашу. Нянечка тяжело вздохнула. Я осеклась, перевела на неё взгляд. Та усмехнулась.
– Даже амнезия тебя не изменила, – молвила она и всё же протянула ещё раз мне ложку. – Попытайся, пожалуйста. Ты привыкнешь.
Я смотрела на столовый прибор, как на врага, но знала, что и его надо победить. Взяла в руку. Правда, дело привычки. Но откуда привычка есть руками? Это снова часть моего прошлого. Минуты чертыханий и злости, но я вогнала в себя пищу, чем доставила нянечке неизгладимое удовлетворение.
– Умница, – радушно улыбнулась она и, всё забрав, поспешила вон.
Нет, здесь есть всё же неравнодушные люди.
Кастер. Снова всплыло в памяти это имя, которое теплом разливалось по венам. Почему я помню только имя? Как же хочется вспомнить ещё и лицо, чтобы у этого имени была субстанция, не пустой звук.
Зашла медсестра в сопровождении санитара Томаса, взяла кровь из вены, сделала пару уколов и заправила в меня груду таблеток. Через полчаса повалило в сон.
Проснулась я от отчаянных и пугающих толчков.
– … давай же, проснись!
Это та женщина, что встретила моё пробуждение – доктор Эмма Робертс, как её звали коллеги.
– Ч-что…что случилось? – прислушалась к звукам. Может пожар или бунт заключённых психопатов? Тишина.
– Вставай, – она едва не стянула меня на пол.
Слабые ноги тут же подвели, но женщина, готовая к этому, мигом подхватила и потащила чуть ли не на себе. Полутёмный коридор, тишина и гул свидетельствовали о том, что сейчас глубокая ночь.
– Шевели ногами, – прошипела она.
Я послушно исполняла, чувствуя, как с каждым шагом поступь становится твёрже и уверенней. Наконец я отстранилась от неё, придерживая женщину лишь за локоть.
– Доктор? – беспокойство росло с каждой минутой, а её крадучесть и вовсе сбивала с толку. – Куда мы?
Она втолкнула меня в подсобку.
– Живей, одевай! – велела грозно, кинув мне медицинскую форму, которую изъяла из небольшой сумки, заткнутой в углу стеллажа.
Мозг мгновенно всё понял и вопросов задавать больше не посмела. Кряхтя слабыми мышцами, сбросила с себя пижаму и, с помощью врача, облачилась в новую форму.
– Собери в хвост, – Робертс стянула резинку со своих волос и всучила мне. – Быстрей.
Как только я была готова, она серьёзно посмотрела на меня.
– Иди со мной, ровно и уверенно. Не дергайся, иначе – провал! В гардеробной ты переоденешься, спустимся вниз. Там дальше ты пойдёшь одна. Держи!
Передала мне пропуск, на котором увидела свою фотографию. Ничего себе, как?! Эмилия Уорен, прочла я.
