Текст книги "S. Синдром (СИ)"
Автор книги: EvgeshaGrozd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
Из глубины дома показался один из головорезов и окинул взглядом пустырь. Поймала на себе его суровый взор. Нет! Только не это. Опять?! Он и ещё двое ступили на трудовое поле. Мне же оставалось молиться о том, чтобы они просто прошли мимо.
Рывок за волосы, и я сжала губы, давя вскрик. Грубый толчок с пустыря, и вдруг визг сзади. Изогнулась, как могла, чтобы увидеть, как следом за мной тащат Габи. Ярость и страх убили во мне тихоню:
– Нет, не надо её… Отпустите, пожалуйста. Не надо… Не трогайте её!
Вывернулась в руках мексиканца, лишившись клока волос и заехала ему кулаком в нос, абсолютно не думая о последствия. Женский инстинкт несостоявшейся матери вёл меня на убой.
Головорез брызнул кровью, но его лицо ничуть не изменилось, разве что стало злее. Удар мужчины был вне всяких сомнений мощней. Последнее, что увидела щебёнчатый песок…
Открыла глаза. Заботливая рука гладила по волосам. Встрепенулась. Я лежала на полу, а голова покоилась на коленях. Тело зверски ныло, вызвав грудной стон.
Столкнулась взглядом с ним. Чейз?! Резко вскочила, но головокружение и резь в висках сбавили мой пыл, уронив снова наземь.
– Никогда здесь так не делай, – сурово потребовал мужчина. – Они запросто могли тебя убить.
Содрогнулась, уличив противоречие:
– Но не убил… Почему?
Чейз сглотнул:
– Потому что привели тебя сюда для другой цели.
Он говорил загадками. Рискнула снова встать, на сей раз более осторожно. Огляделась.
– Это карцер, – ответил он на мой немой вопрос.
– Зачем мы здесь?
– Не знаю. Воспитывают.
В память вернулась девочка.
– Боже, а Габи?! – Чейз осекся, всем телом поворачиваясь ко мне. – Её тоже взяли на пустыре, – пояснила, дрогнув губами.
То, что с ним начало происходить дальше, ошарашило настолько, что боялась пошевелиться. Мужчина диким зверем кинулся на металлическую дверь, пытаясь убить её ногами, руками и всем телом. Смесь английского и испанского рвала слух. Имя Габриэль, проклятия и:
– Лима!!!
Это продолжалось, пока Чейз без сил не упал на пол возле дверей и затих.
В страхе за девочку глотала слёзы. Отчего-то чувствовала его боль, как свою. В тяжелом дыхании различила всхлипы. В груди всё сжалось с невероятной силой. Не сдержавшись, приблизилась к нему, тронула за плечо, опустилась рядом. Видя его в таком состоянии на секунды забыла, кто передо мной. Тело мужчины лишь вздрогнуло от моего касания, но больше никак не реагировало, погрузившись в себя.
Дверь натужно лязгнула, впуская людей. Увидев их, Чейз тут же поднялся и потянул на ноги меня, увёл за спину. Двое головорезов держали в капкане скрученного ребёнка.
Мужчина лет за пятьдесят, молодая женщина и… Льюис?! Он тоже здесь? Но, судя по виду, совсем на обратной стороне.
– Ну что, сынок, – старик злобно смотрел на пленника. – А вот и урок, – швырнул на пол плети. – Выбирай, малявка или эта тварь?
Порноактёр 28
АНДРЕС
Только зеркало знало меня настоящим. Оно в точности отражало каждый изгиб моего тела, каждую татуировку на загорелой коже. Лицо полное игривости и хулиганства. Губы чувственные и желанные для всех актрис, что я трахал перед камерами. Их возбуждает во мне всё – тело, голос, размер и форма члена, но больше всего моя жестокость в сексе.
Жестокость – это то, что, оказывается, любят все эти силиконовые курицы. Грубое и дикое совокупление, не имеющее никакой схожести с любовью. Они все товар, а я его имею за деньги перед камерой. И хуже всего, что я тоже продаюсь наравне с ними.
Всё это видно во мне, когда смотрю на своё отражение… Но не в глазах. Именно они выдают. В них можно явственно увидеть всю мою тошноту к этому делу. К тому, что кто-то умудряется назвать искусством.
Грязь, мать вашу, теперь стала искусством! Это лишь деньги, хорошие денег, которые манят молодых людей и, тем более девушек, которые либо нуждаются в них, либо просто любят трахаться. И, как я начал всё больше замечать, вернее второе.
Признаюсь, хорошие деньги и шикарный секс мне даже нравились по началу, но теперь я настолько привык к этим ролям, что, действительно, относился ко всему, как к работе, низкой, постыдной, но многодающей.
– Андрес, – в комнату просунул голову мой младший брат Мигель. – Мне через полчаса в школу. Чего ты копаешься?! – и тут же сердито смылся.
Натянул рубашку и потянулся за запонками.
– Анди, – следом влетела сестрёнка Морена и плаксиво взобралась ко мне на руки. – Оливия снова кашу даёт. Я не хочу-у-у! Уволь её.
В комнату просунула голову и няня. Миловидная девушка застенчиво замаячила в проходе, пряча от меня глаза. Да, на мой полуобнажённый вид не каждая девушка посмотрит с равнодушием.
– Сеньор Андрес, не стоит ей во всем потакать. Мигель слушается, а она нет…
– Оливия, давайте позже, – не хотелось сейчас это обсуждать.
Чмокнул сестру в лобик и посадил на свою кровать. Повернувшись к няне, снова уловил этот взгляд – томный, вздыхающий, вожделеющий. Чёрт! И эта туда же. Я подозревал, что давно в плодах её мечтаний. Нянька, читающая по вечерам романчики, наверняка, представляет, как я, однажды, ночью врываюсь в её спальню, признаюсь как давно и страстно желаю её, а потом мы сливаемся в поцелуе и ласкаем друг друга в ночи любви. Тьфу! Хорошо, что она не знает чем я зарабатываю на хлеб. Слегка передёрнуло, и я поспешил вниз.
– Прошу вас, Оливия, сделайте ей то, что она съест без истерик, – разбираться во всём этом мне очень не хотелось и я поспешил прочь из комнаты, застёгивая рубашку. Для чего мне услуги Оливии – гувернантки и по совместительству няньки?
– Да, сеньор, – девушка кусала нижнюю губу и смотрела куда-то ниже моего уровня глаз. Я уже спустился вниз, но Оливия окликнула с верха лестницы. – Сеньор Андрес.
– Ну что такое, Оливия? – устало оглянулся, теперь в её глазах плескались беспокойство и даже страх. – Ваша мама, – напрягся. – Утром у неё снова были судороги.
Теперь ломанулся обратно вверх по лестнице, но няня умоляюще остановила меня.
– Всё прошло. Не надо. Она спит. Я вызвала врача. Он придёт после полудня. Ни о чём не беспокойтесь. У больных такого рода это бывает. Идите на работу, я со всем справлюсь.
Несмотря на всю мою брезгливость, я всё же был обязан отдать ей должное. Её тихая симпатия ко мне часто решала подобные проблемы, отчего чувствовал себя иногда свиньёй, но мысль о том, что довольно неплохо ей плачу, тут же успокаивала.
Благодарно похлопал её по плечу, как бравого другана, и позволил себе слегка ущипнуть её за нежно-розовую щёку. Няня залилась краской, а я понял, что теперь точно нужно удирать.
– Ты чудо, Оливия, – дежурно бросил я и поспешил к машине.
Мигель уже давно сидел внутри, нервно скрестив руки на груди.
– Андрес, я ни фига не успею!
– Следи за ртом, – недовольно рявкнул я, пристёгиваясь.
– Я обещал пацанам…
– Обещай мне лучше, что выполнишь тест на хорошо в этот раз, – резко перебил его, – а если будешь списывать, то, хотя бы, имей достоинство не палиться.
Мигель надулся и что-то пробубнил в ответ. Замолк.
Это хорошо, теперь я могу подумать.
Снова судороги. Они становятся частыми, врач предупреждал об этом, и ничего хорошего сей факт не сулило нашей семье.
Инсульт – обширное кровоизлияние в мозг – случился у матери три года назад, параллизовав тело и лишив речи. Гематома в голове со временем преобразовалась в доброкачественную опухоль, которая поселилась в центре мозга. С недавних пор, гемангиобластома растёт и давит на него. Осмотр врача не дал надежд, опухоль неоперабельна, а точнее сама пациентка не перенесёт последствия операции.
Нам же, как последним эгоистам, хотелось, чтобы мама побыла с нами ещё, оттянуть час смерти. Мы не могли её отпустить. Я не мог.
Отец погиб за год до болезни, скорей всего, его кончина и послужила причиной. Дети не успели оправиться от первой травмы, как тут же грянула вторая. Но мама просто болеет, она с нами, она жива, ей нужно всего-то пролечиться и все наладиться. Именно это я говорил Мигелю и малышке Морене, стараясь не травмировать детей. Девочка переживала всё вполне спокойно, так как в силу своего возраста смутно помнила маму здоровой, но парню давалось всё очень тяжело – частые истерики, низкая успеваемость, драки в школе. Дети ждали, а я отчаянно искал выход.
Жизнь, имея свои планы, безжалостно и с каждым днём всё больше забирала мать от своих детей.
Молил всех святых дать нам время и найти рентабельного нейрохирурга, который вернёт нам шанс на выздоровление.
– Я всё слышал, – проронил наконец брат.
Сжался, но не подал виду, безразлично ведя машину. Ещё один квартал и мы будем на месте. Скорей бы.
– Чего ты слышал?
– Утром, – голос ребёнка дрогнул. – Маме было плохо. Оливия выгнала меня. Я видел…
Тяжело вздохнул, катастрофически соображая, что ответить. Благо мы подъехали к школьному сектору.
– Мигель, ты уже взрослый парень и скрывать от тебя уже не имею права. У мамы есть некоторые осложнения, после инсульта, но это лишь вопрос времени и денег. Средства есть, я лишь подыскиваю ей хорошего врача. И я его найду. Не бойся, с мамой всё будет хорошо.
Брат, понуро кивнул, улыбнулся уголком губ. Он не поверил мне, и я это почувствовал.
– Уроки до трёх, – Мигель толкнул дверцу наружу и выпрыгнул из машины.
– Оливия, заберёт тебя. Дождись её, будь добр.
Брат разочарованно захлопнул салон авто. По губам понял, что парень выругался. Ему она явно не нравилась. Что ж, возможно, тут с ним соглашусь, но менять её пока не хочу и точка.
Крутанул руль машины в клуб. В будний день здесь в это время обычно всегда спокойно. Клуб не блистал светодиодами, не слепил так, что не видно собственных рук. Днём он – обычная забегаловкой с ланчами, кофе и бургерами. Зал ещё пуст. Пышногрудые красотки не виляли своими упругими попками вдоль столиков среди возбужденных клиентов, готовых выложить все свои деньги ради шикарного и незабываемого секса с незнакомкой.
Этим мужчинам плевать, что у них жёны, ждущие их дома в одиночестве или с ребёнком, который недавно родился и забрал их супругу. Ведь они же тоже грёбаные, но только взрослые дети, которых отняли от сиски матери, но теперь они хотят обратно на ручки с помощью сексуальных утех будь то жена или шлюха. Они всё те же дети, что хотят ласки и понимания. Хотят ту, что беспрекословно выполнит все их сексуальные фантазии, какими бы они не были. Ту, что поймёт их и воплотит в жизнь, не назвав чокнутым или извращенным ублюдком, и, главное, станет такой же "грязной" как и они.
Содрогнулся и, забрав у бариста чашку кофе, уселся за столик у окна. Я никого не ждал, просто наслаждался вкусом напитка и безоблачностью нового дня.
Захлопали двери. Кто-то пришёл. Официантка Мерседес закрутилась у столов. Я звал её просто Мерси. Милая и скромная девушка двадцати двух лет, которую угораздило забеременеть в шестнадцать и родить. Но она не сдавалась, в одиночку растила дочь и пыталась притворить мечты в жизнь, дав своему чаду достойное обучение и благосостояние. Признаюсь, за это её уважал и был готов защитить от уродов, что ровняли девушку в ряд с другими шалавами нашего клуба.
– Привет, – она в спешке буквально содрала с меня пиджак – я вечно забывал его снять – и послала в гардероб.
– Привет, как ты, красавица? – всегда держал планку фамильярности и даже флирта, несмотря на истинно дружеские отношения. К счастью, и она воспринимала это правильно.
– Сегодня лучше, чем вчера, – Мерси остановилась и с лёгким возмущением толкнула меня в плечо. – Ты жёстко меня подставил вчера. Знаешь об этом?!
Округлил глаза, лихорадочно примеряя варианты своего проступка перед ней.
– Ты снова отымел ту пышногрудую брюнетку, а вчера пришёл её муженёк. Тебя искал, между прочим. Оливера тут же маску идиота, а мне пришлось клясться, что ты обкололся и где-то валяешься у своих дружков.
– Ну, спасибо, – поражённо засмеялся, даже не зная за что благодарить больше – за спасение или за то, что опустили ниже плинтуса.
– Всегда пожалуйста, – девушка ехидно улыбнулась в ответ и вильнула к другим столам.
Улыбался ещё пару секунд, пока всё не испортил сам Оливера, который грузно опустился напротив.
– Настроение гляжу хорошее? – он оскалился гнилыми зубами и погладил себя по лысине.
Жара за окном набирала силу отчего босс начинал, словно разбухать и сильней сипеть. Немудренно, с его довольно пышными формами.
– Было секунду назад, – повёл взор обратно на уличную панораму.
– Ну так я тебе ещё добавлю, – он зашипел, максимально приблизившись ко мне. Скажем, аромат из его кладези брани тоже оставлял желать лучшего. – Если ещё раз выползишь в зал подцепить очередную шлюшку, я сам лично твой член в узел завяжу.
– Ауч, – хмуро усмехнулся.
– Серьёзно, Андрес, тебе баб мало, что ты перед камерами трахаешь?!
Ну все мой кофе-тайм испорчен окончательно. Брякнул чашку на блюдце, звоном оглушая пустой зал.
Мерси, мгновенно уловив опасность боя посуды, напряглась.
– Напомни мне поговорить об этом, когда ТЫ кого-то трахнешь перед камерой.
Оливера задумался и противно облизнулся. Чёрт, неужели, представил?! Фу, блядь! Я поднялся.
– Я не закончил, – громыхнул босс.
– Обсуждать это я не буду.
– Прижми жопу, Андрес! – его свиноподобная физиономия раскраснелась ещё больше.
Я замер, полоснув толстяка взглядом. А не пошёл бы ты на хрен?
– Ещё кофе? – Мерседес появилась из ниоткуда.
Оливера крякнул пару раз и выдавил благодарный кивок. Официантка виртуозно зажонглировала кофейником, чашками и блюдцами. Даже сахар положила. Бросила взор на меня. Стыд проскользнул тенью по моему лицу. Девушка вмешалась нарочно, почуяв накал. Я ей снова благодарен.
– Тебе? – поднесла кофейник к моей чашке.
Мотнул головой, но без толку, Мерси решительно заполнила её.
– Спасибо, Мерседес, – Оливера теперь более спокойно вытер свои вспотевшие ладони о брюки.
Официантка кивнула. Ловить её предостерегающий взгляд совсем не хотел, потому и проигнорил учтивую улыбку.
– В общем, у нас новый контракт. Порностудия Видаль захотела поработать с нами, но сначала хочет провести кастинг с нашими порноактёрами. Уклон у них больше на БДСМ и хардкор, немного классики, потому актриски либо, пиздец, страшенные, либо новенькие в этом и побаиваются. Так что, твоя группа вторая, воспитывай и раздраконивай их дырочки. За тебя словечко я замолвил, если понравишься, то будут и более выгодные предложения.
– Видаля я не уважаю, ты в курсе, – сердито отставил чашку.
– Я в курсе, что тебе нужны бабки, а Видаль никогда не скупился для актёров.
– Как и на извращения и унижения, – добавил я. – Помни, что троих его актрис так и не нашли.
– Шалавы отработали отличный гонорар и купили себе по острову в океане. Хорош уже бузить! Это работа, это много зелёных, в особенности для тебя. Трахал цыпочек ты всегда мастерски. Так, что за дело. Сегодня вечером вводный кастинг.
– Сегодня?
– Не строй из себя занятого. Повторюсь, это большие бабки. Помни. – Босс залпом осушил свою чашку и поспешил к себе в кабинет. – К шести вечера будь готов.
Я лишь молча опустил голову. Да, чёрт его дери, он прав, это, прежде всего, бабки, а мои личные чувства никого на хрен не волнуют, как их, как мою семью, и меня уже давно не должны. Хотя…
Поймал взгляд Мерси. Сосредоточенный, обеспокоенный, но понимающий. Последнего давно уже ни от кого не ждал.
Очнулся. Девушки уже и след простыл. Тупо пялюсь на место, где её давно нет. Встрепенулся, потёр с силой лицо, словно заставляя себя снять маску усталости. Соберись! Не хватало ещё провалить кастинг. Двинулся наверх, где находился спортзал, душевые и гримёрки. Надо выпустить пар.
ЧЕЙЗ
Сейчас весь этот поганый мир смотрел на меня и ждал решения.
Габи вся в слезах дрожала и озиралась по сторонам. Щека её заметно распухла от чьей-то безжалостной руки. Захотел отобрать малышку у них, обнять, успокоить, но дуло пистолета в ладонях Марселу, которое воткнулось ребёнку в голову, велело врасти в пол. Девочка ещё пуще заплакала.
– Нет, нет… Тшш, – вытянул руки вперёд, тщетно пытаясь успокоить, заверить… непонятно в чём.
Лима зыркнул на Сэма. Тот в пару шагов оказался возле Джилл, которая почему-то отступила от меня, и швырнул девушку на пол. Рванул за волосы, ставя на колени.
Как можно выбирать между беззащитным ребёнком и женщиной, которую люблю всей душой?
– Возьми их, – Лима кивнул на плети. – Давай!
Всё внутри бастовало, кипело яростью и безысходностью. Я не могу. Не могу выбирать между ними.
– Бери! – с неистовой злобой закричал Марселу, сильней вдавив пистолет Габриэль в висок. Девочка заплакала уже навзрыд:
– Papai! (Папа!)
Сердце сжалось с немыслимой силой, проклятые слёзы выступили из глаз. Я шагнул к плетям и поднял их. Повернулся к Джилл, хотел увидеть её глаза. Хотел узнать, что она видит сейчас? Кого видит во мне? Но Льюис тут же крутанул девушку спиной и спустил с хрупких плеч мешковатое одеяние.
Девушка вжалась в себя. Помнил эту позу. Поза готовности к боли. Готовность к мукам. Я снова мучаю её.
– Бей, мать твою! – крик Лимы, плач Габи…
Срыв…
Замахнулся и беспощадно полоснул оголённую спину. Жуткий крик боли врезался в стены, в уши и в мои вены.
– Ещё раз!
Свист – удар. Вскрик – боль. Я отключился, сошёл с ума. Взмах – полоса, ещё взмах – борозда. Бордовые полосы расчертили спину моей Джилл. Кровь с траншей устремилась вниз. Взмах – удар. Снова, снова и снова… Девушка умолкла. Тело обмякло. И Джилл упала ничком на пол.
Дико зарычал и швырнул плеть в Сэма. Тот едва успел увернуться.
– Суки! – взревел я. – Бездушные твари! Вы все сдохните! Все! Клянусь…
Видя моё сумасшествие, Марселу удовлетворённо кивнул головорезам. Один потащил Габриэль вон из карцера, а второй вышел на меня.
– Габи! Нет! Отдай… Не трогай! – только успел крикнуть, прорываясь к ней, но меня жестоко вырубили.
Родственные связи 29
АНДРЕС
Час в качалке наконец убил во мне размазню. Поплёлся в душевую.
Увы и ах, душевая была общей. Это психологический ход Оливеры, в особенности для новеньких. Так он учил актёров привыкать к телам своих потенциальных партнёров по сексу, отучивал от синдрома внезапной скованности и был не против случайных оргий мокрых и красивых тел.
Когда-то и меня коснулась эта участь, равно как и сейчас тёлочки были не прочь соития со мной в душе, но я давно насытившийся их голыми титьками и жопами, резко и оскорбительно посылал их на члены других мужиков. Пару раз, кстати, получал за это нагоняя от Оливеры и даже от коллег-членоносцев, возомнивших себя супергероями и защитниками местных шалав.
Прохладные струйки осыпали моё разгорячённое тренировками тело. Боже, как хорошо. Облакотился руками о кафель, подставляя дурную голову милости живительной влаги. Закрыл веки.
"Судороги всё чаще"
"Я всё видел"
Глаза Мигеля одинокие, взрослее своих ровесников, понимающие и неверящие больше в чудеса и обещания.
К спине кто-то прислонился и скользнул рукой вниз к члену. Ни минуты не думая, развернулся, сдавил шею и впечатал в стену. Смех, довольный и вожделеющий. Марла? Тварь!
– Андрес, – девушка похабно обнажила свои лошадиные зубы и как-то умудрилась обхватить мою талию ногами и впечатать бёдрами в себя. Лишь сталь моей руки не позволяла ей приблизиться ещё больше. – Чувствуешь как горячо?
Стало гадко, но чётко ощутил тепло её промежности, а мой младшенький тут же среагировал должным образом. Почувствовав нужный эффект, Марла облизнула губы. Резко разжал пальцы и девушка полетела на пол. Ударилась жёстко спиной и головой о стену, но мне было плевать. Скинул с себя её цепкие ноги, которые абсолютно не амортизировали её шлепок на мокрый кафель.
– Ты скотина, Андрес! – гневно вскричала она и попыталась пнуть в отместку.
Прытко отскочил подальше и уже не смог сдержать смех.
– Пора это уже запомнить, идиотка! – и подтолкнул её ногой по заднице. – Свали!
Девушка на четвереньках отползла на безопасное расстояние и поднялась. Отборный мат нёсся в мою сторону, но я лишь удостоил актриску средним пальцем и повторил свой туалет, дабы смыть её срамоту.
Достиг своего гримёрного стола, но за ним сидела Мерседес. Выражение лица девушки было обеспокоенным.
– Значит Видаль, да? – смотрела на меня в отражении зеркала.
– Мерси, тебе лучше сюда не ходить! – Лицезреть лишний раз голых актёров этой девушке совершенно ни к чему. По ночам хватает.
– Андрес, – она поднялась и уже оглянулась ко мне. – Ты же знаешь, что это за режиссёр.
– Мерси, пожалуйста, – её нужно прервать. Не дай бог, кто-то услышит и стуканет. Женская половина как раз этим не поскупиться, так как знали моё отношение к Мерседес как к единственной девушке, которую я уважал.
– Андрес, он спекулирует с картелями.
Тут уже мне пришлось прикрыть ей рот ладонью и увести к шкафчикам. Проклятое полотенце от резких манипуляций сползло с бёдер.
– Не здесь, прошу тебя, – прошипел я.
Отпустил, слегка отступая, но засветился перед ней наготой.
– Чёрт! – Мерседес тут же зажмурилась и, закрыв лицо ладонями, попыталась отвернуться. – Андрес, молю – полотенце!
Я тут же покраснел.
– Прости, – мигом вернул махровое прикрытие на должное место.
– Ты прав, не здесь, – пунцовая от стыда Мерси поспешила прочь из гримёрных, глядя на потолок. – Позже поговорим, извини.
– Д-да позже, – заикаясь, смотрел вслед убегающей девушки и понимал, что после этого мне будет очень трудно с ней общаться в прежнем русле. Зараза!
Со злостью шарахнул по шкафчику, деформируя хиленький металл.
МАРК
Это совершенно другой город. Старые убогие домики, вымощенные камнем дороги, пара достопримечательностей. Бедные кварталы кишили молодежью, шумными компаниями, дворовой рванью.
– Экатепек, – Васкес наконец открыла рот. – Добро пожаловать.
– У тебя есть наводка или же ты просто решила погостить? – раздражённо буркнул я, оглядывая округу.
– Экатепек – родина пропавших душ, – она указала на мою сторону.
Повернул голову. Местность шла в гору. Лестница старых строений, возведенных прямо друг на друге, а на их стенах огромные фото… Дети, девушки, мужчины, женщины, даже старики – они все добродушно улыбались, смотрели в наши глаза и говорили, что прощают нас, что всё понимают и что теперь им хорошо и спокойно… там. Даже не пытаясь разобрать все надписи, уже понимал о чём они.
– Это крик о помощи их семей, который теперь больше походит на мемориал, – проронила Сид, проезжая дальше. Лицо её приобрело сосредоточенную хмурость.
– Которая из них? – разгадав суть гримасы, спросил я.
– Та, что ближе к дороге, слева. Жулио Васкес – мой двоюродный брат, – коллега с горечью выдохнула. – Мы нашли его со вспоротым животом. Он был "сумкой".
Уткнул кулак в губы, глуша в себе эмоции.
– Извини, – вина вперемешку с сочувствием.
– Это было четыре года назад. – мотнула головой. Снова выдохнула. В её интересах перевести разговор в другое русло. – И ты прав, есть наводка. Бенисиу Гутьерес – наркокурьер.
– То есть стукач, – уточнил, с долей презрения.
– Нет, Бени – бывший коп. – А вот тут осекся. – И он не под прикрытием. Его жену и сына убили в одном из картелей, полиция само собой спрятала нос. Найдя убийц и расквитавшись, пошёл по наклонной. Алкоголь, потом наркотики, воровство. Стал мелким наркокурьером. Копов всей душой презирает… Кроме меня.
Усмехнулся:
– Ты же сама прелесть.
– Точно, – кивнула Васкес. – А ещё мы оба копа, у которых картель забрал родных, ну и бывшие напарники плюсом, – последнее она кинула как бы между делом.
– Считаешь он может помочь? – скептически смотрел на напарницу.
– Думаю, ты придёшься ему по душе.
Она притормозила возле клуба, который пока спал. Зал тоже был пуст. Шуршали мусорными пакетами уборщицы, мыли столы, бармен полировал стаканы, рюмки и пивные кружки. Клуб отходил от ночного веселья, но готовился к очередному.
Васкес только глянула на бармена с длинной шевелюрой и в джинсовом дресс-коде. Мужчина кивнул головой в самый угол зала за диванами, где сладко спал мужчина, уткнувшись носом в спинку своей колыбели.
– Бени? – Сид слегка потрепала его за чёлку.
Спящий недовольно шевельнулся и продрал один глаз. С минуту вглядывался в её лицо:
– Цветочек? – и расплылся в улыбке.
Я чуть не раскрошил себе зубы, пытаясь подавить смешок. Уж такого обращения к девушке, никак не ожидал услышать. Сид это тоже било по самолюбию, потому хлестнула меня злым взглядом.
Бенисиу – смуглый коротышка с крепким торсом бывшего копа, ветвистой татуировкой вокруг шеи и выбеленным цветом волос – тяжело поднялся, оценивая своё состояние.
– У тебя печень ещё не отказала? – Васкес двинула к дивану столик и села с ним рядом.
– Не-е, живучая паскуда, как назло, – усмехнулся он и наконец заметил меня. – Честь имею?
– Это Марк Вайлет, переводом из США, – Сид потёрла под носом.
– М-да, ты решила, что тех копов я ещё могу потерпеть? – он хихикнул. – Себас, кофейку сделай, будь другом! Да, и Цветочку с её другом тоже.
Я старался не глядеть на этот Цветочек, чтобы не допустить катастрофы.
– Бени, – она стойко глотала издёвку. – Тебе что-нибудь известно о Марселу Лима?
Гутьерес откинулся на спинку и ехидно посмотрел на неё:
– Твои вопросы каждый раз хлеще предыдущих.
– Что ты знаешь? – Васкес смотрела на него твёрдо. Мужчина вздохнул:
– Ну, до Пабло Эскобара немного не дотягивает. Мотивы грязноваты. Зато лучший продавец наркоты и человеческого товара. Соседний город почти полностью под ним. А ты что, Цветочек, решила к нему на огонёк заскочить?
– Нам нужен связной.
Он хмыкнул, с минуту раздумывая:
– Есть такой…
– Кто? – тут же подалась грудью вперёд.
– Погоди-ка, – Бени останавливающе приподнял руки и, как положено любому мужику, опустил взгляд на её прелести. Чертыхнулся и перевёл глаза на меня. – Пора бы и вам отвечать. Я с весела, но не кретин полный. Зачем вам Лима?
Бармен принес кофе.
– Спасибо, – Бени благодарно улыбнулся.
– Пропала девушка, – ввернул я. – Моя девушка…
– Тогда похорони, – бросил Гутьерес, явно изменившись в лице.
– А ты когда похоронил своих? – жестоко посмотрел на него, мгновенно словив на себе его молнии гнева. – Положил в гроб тела и всё как полагается, правда? Ты видел их и точно знал, что их больше нет, верно? Я тоже должен точно знать, что её больше нет, а не гадать – жива ли или же мучается годами и ждёт меня.
Гутьерес презрительно отодвинул от себя кофе:
– Суки вы, всю обедню испортили, – буркнул наркокурьер, и Васкес снова опалила меня сердито взглядом. – Ладно, в тебе погиб проповедник, – фыркнул в мою сторону. – Начо Сепеда. Получает наркоту от приспешников Лимы, работает с клубами и мелкими притонами. Отгружает небольшими партиями, переправляют через границу или полицейский контроль.
– "Сумки"? – Сидни болезненно посмотрела на него.
– В частности, – кивнул он.
– Помоги нам, Бени, – Васкес умоляюще посмотрела на него. – Его надо взять.
– Цветочек, я в том году едва не посыпался, помогая тебе. Слишком много совпадений. Мне начнут недоверять.
– Тебе так необходимо их доверие? – я пренебрежительно скривился.
– А по-твоему, болван, я как должен доставать информацию и срать им исподтишка?
– Бени, это нужно. Это же Марселу Лима! – подчеркнула девушка.
– Дай мне неделю, – он хмуро вернул чашку кофе себе обратно. – И лучше свалите отсюда по-скорей. У этого щёголя рожа слишком коповская.
Я усмехнулся. Уже садясь в машину, всё-таки не удержался от улыбки:
– Цветочек?!
– Заткнись! – посоветовала Сид, срывая авто с места.
ДЖИЛЛ
Всё моё нутро издало болезненный стон. Тело превратилось в камень. Больно вздохнуть полной грудью, траншеи словно натягиваются на рёбра. Попыталась найти себя в пространстве. Лежу животом на полу, голова на чьём-то теле. Мозолистая рука гладит волосы и лицо.
Чейз сидел, облакотившись о стену, а я покоилась на его коленях. Мгновенно забыв о боли, тут же отползла от него поскорей, легла на бок, свернувшись калачиком.
– В той хижине мы умерли оба, – низко прохрипел он, возвращая меня в прошлое. – Ты стала корнем моего зла, и я именно так по-зверски решил его вырвать, – горький смешок. – И всё потому что трус. С самого начала. Я струсил перед братом, потом перед Сэмом. Каждую секунду я всё больше загонял себя в угол. Но не в этот раз! – слышу как болезненная злость и досада пробираются из его груди. – Я сел в амбар, чтобы защитить тебя хотя бы от Лимы, но и тут снова проиграл. Мне на роду написано причинять тебе боль.
Попробовала сесть, взглянуть на него. Полумрак поглощал его в тень, но я видела шрамы и следы побоев на этом когда-то красивом теле. Исхудавшее до невозможности, шрамах и в нарывах от палящего солнца и мошкары. Сколько он тут? Неужели, ждал меня? Ждал, чтобы охранять на трудовом пустыре и расплачиваться наказаниями? Ждал, чтобы выбивать для меня глоток воды?
Вдруг вспомнила, как он пытался защитить меня от Диабло, потом в тюрьме во время бунта. Я забыла это всё. Он заставил это забыть. Как понять этого человека?
А сейчас? Я не могла осудить его поступок. Его выбор между мной и маленькой девочкой. Ведь я бы поступила так же. Тогда, всем сердцем призывала его спасти именно Габи.
– Ты сделал лишь правильный выбор, – проронила я, снова поморщившись. – Здесь тебе не в чем каяться, – подчеркнула единичность случая.
Дверь снова громко лязгнула и на пороге карцера возникла та женщина с каре. Она сурово смотрела на нас, даже больше на него.
– Essa cadela é mais preciosa para você do que sua própria família? Quanto mais você vai mexer com ela? (Эта сучка для тебя дороже собственной семьи? Сколько ты ещё будешь возиться с ней?), – брезгливо бросила мексиканка.
– Quanto é necessário. Há quanto tempo Lima se tornou sua família? (Сколько потребуется. Давно ли Лима стал твоей семьей?) – Чейз с таким же выражением смотрел на неё. – Você provavelmente não sabe que seu papai, da mesma forma cometeu atrocidades com sua mamãe(Ты, видимо, не знаешь, что твой папочка точно так же зверствовал над мамочкой).
– Cabra! (Козёл!), – сердито уронила она.
За её спиной маячила женщина-пленница. Получив благосклонный кивок от мексиканки, вбежала в карцер, поставила возле меня ведро с водой и стремглав, убежала. Женщина приняла из рук другой рабыни свёрток с тряпками и, пройдя к мужчине, бросила ему на колени.
– Você não se importa com suas raízes, mas não comigo. Mude sua mente. (Тебе плевать на свои корни, но не мне. Одумайся.) – она окинула его совестливым взглядом, – Pequeno no celeiro. Ela está bem.(Мелкая в амбаре. С ней всё в порядке), – и направилась к выходу.
– Sicília! – вдруг позвал он. Женщина остановилась, не оборачиваясь. – Obrigado (Спасибо).
Она опустила голову и решительно ушла.
Чейз развернул свёрток. Внутри баночка с вонючей смесью, губка, бинты и чистое женское платье огромного размера с парой дырок.
