Текст книги "На привязи (СИ)"

Автор книги: Ernst Wolff

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Антон медленно одной рукой расстегивал пуговицы на его одежде. Второй, кончиками пальцев, скользил по шее, голове, лицу… Когда его пальцы оказались возле губ, Марик обхватил их, крепко сжал, и глаза Антона расширились, он остановился, забыв про пуговицы, и зачарованно смотрел, как Марик берет в рот его пальцы все глубже, до самых костяшек.

– Черт, – вырвалось у Антона. – Черт…

Он рывком подсадил Марика на подоконник, вклинился между раздвинутых ног, освободил обе руки и сжал его плечи. Антон смотрел на него чуть снизу, подоконник был достаточно высоким, чтобы они больше не были на одном уровне. Марик обхватил бедрами его талию.

– Так и будешь держать меня и любоваться, дорогой? – усмехнулся он, в мыслях не имея ничего против. Прямой, честный взгляд его заводил даже больше, чем прикосновения. Антон хотел его. Хотел прямо сейчас. От этого голова кружилась, словно он опять стал подростком, несчастно влюбленным в одноклассника.

Антон вытянул шею, ища его губы, и Марик ответил ему. Взял его колючее лицо в ладони, поцеловал, скользнув языком к нему в рот: неаккуратно, мокро. Антон расстегивал его рубашку так быстро, что едва не срывал пуговицы. Марик помог ему разобраться с манжетами. Потянулся было к одежде Антона, но тот вжался грудью в грудь, и Марик лишь медленно провел ладонями по его широкой горячей спине.

Он потерял счет времени. За окном включились фонари, а в комнате, наоборот, погасли. Марик не торопился двигаться, не хотел, чтобы свет вновь зажегся. В полумраке он закрыл глаза, отдавшись ощущениям. Антон провел языком по его губам, прошептал:

– Может, в кровать?

– Давно пора, – выдохнул Марик и примял ладонью жесткий ежик его волос.

Он хотел было соскользнуть с подоконника, но Антон подхватил его под ягодицы, и Марик крепче сжал его бедрами. Антон взял его легко, как пушинку, одновременно касаясь губами его обнаженной груди, и, аккуратно развернувшись, опустил на постель. Марик, приподнявшись на локтях, подобрался ближе к изголовью. Он притянул Антона к себе, взяв его за пояс брюк, и тот лег сверху всем весом, придавил, как гранитная плита.

– Все еще так много одежды, – мурлыкнул Марик ему на ухо и взялся за рубашку, раздражаясь от каждой мелкой пуговицы, мешающей добраться до тела.

Антон оперся на локоть и, другой рукой пробегая по горлу Марика, выдохнул:

– Я должен тебе кое-что сказать.

– Да, дорогой?..

Марик постарался не показать, что его кольнула тревога. Даже паника. Что он скажет? Что это все шутка? Что он просто хочет переспать, и дальше будет делать вид, что они всего лишь напарники? Он продолжал расстегивать рубашку Антона, чуть замедлив движения. Как назло, под потолком вспыхнул свет, точно опомнившись, и Марик зажмурился. Его век коснулось дыхание Антона и его осторожные губы. Он целовал его в закрытые глаза так аккуратно, словно боялся, что они рассыплются от дуновения воздуха.

– У меня мужчин не было, – виновато прошептал Антон. – Ты первым будешь.

У Марика перехватило дыхание. Он, наконец расправившись с рубашкой, скользнул под нее ладонями, и ответил, пока Антон прятал лицо за предлогом поцелуев в висок:

– Я рад, дорогой, рад…

Он легко перекинул Антона на спину, навис сверху и приник губами к его шее, груди, возвращая все поцелуи. Как у него могло не быть мужчин? Он же… видный. Красивый. Не может быть, чтобы парни на него не заглядывались. С женщинами же проблем нет.

И все же – какая удача. Быть для него в этом первым. Словно Антон тоже всю жизнь ждал, когда они окажутся на этой кровати. Марик провел кончиком языка по его поджарому животу вниз, к паху, и, приподнявшись на коленях, вытряхнул Антона из брюк. Склонился к лобку, к тяжелому члену, и прижался к нему щекой, чувствуя приятную упругость. Антон вздрогнул, по его телу прошла волна, и Марик, подцепив зубами край нижнего белья, потянул его вниз.

Антон сграбастал его за волосы, настойчиво утягивая вверх, и зашептал:

– Нет, не так, не сразу… не выключай свет, – он положил палец на губы Марика. – Хочу тебя видеть. Любоваться тобой, – сказал он и улыбнулся почти робко.

С ним не было на этот раз спешки, не было бешеной жажды немедленно кончить, и Марик опять позволил уложить себя на спину. Антон действительно его рассматривал, поглаживая по члену. Удивленно сказал:

– У тебя и кубики есть. Обалдеть.

– Тренировки и правильное питание, дорогуша, – легко ответил Марик. От взгляда Антона по телу растекались волны тепла, а от прикосновений кружилась голова. Хотелось податься ближе к ласкающей руке, попросить – дай, сильнее, давай же… Но он не торопил.

Ему хотелось взять все в свои руки, научить Антона, показать ему, что занятия любовью с мужчиной могут быть совершенно иными, но тот смотрел с таким восхищением, что Марик не прерывал его.

Но Антон и сам, вдоволь налюбовавшись, перешел к решительным действиям. Лег опять сверху, распластал пальцы на шее, и Марик, вдруг его поняв, прошептал:

– Я люблю, когда жестко.

Антон усмехнулся, глаза его зажглись, и он сжал пальцы. Кислород шел в легкие, но уже не таким широким потоком, и Марик инстинктивно приоткрыл рот. От крепкой хватки на горле сердце застучало неистово, зашкаливающе быстро, и прикосновения Антона стали крепче. Он обшарил тело, стискивая мышцы, настойчиво провел по бедру, надавливая на внутреннюю сторону, и ноги сами собой разъехались шире. Хватка стала сильнее. Марик вцепился в руку Антона. Тот хотел было отстраниться, сбавить обороты, но Марик выдохнул:

– Да. Так.

И Антон рывком сорвал с него нижнее белье, обхватил член, провел резко сверху вниз. Не прекращая движений, наклонился, и Марик пересохшими губами поцеловал его. Бедром почувствовал член Антона, мазнула влажная головка. Тут же она упруго прислонилась к паху Марика, и Антон обхватил грубоватой ладонью оба члена.

– Глаза открой. Открой.

Марик поднял веки, затуманено посмотрел на него, попытался облизнуть губы. Антон вновь приник к нему поцелуем, надавил на горло сильнее, взял такой темп, что Марик едва не начал извиваться на месте. Остро захотелось, чтобы Антон вставил ему, выебал так, чтобы кровать скрипела и скакала, врезалась в стену, но и тратить время на подготовку он уже не мог, оргазм подступал к самой глотке, внутри все напряглось, сжалось. Марик хрипло крикнул, но звук пропал, Антон снял его с губ языком. И Марик смотрел на него, смотрел, почти не различая лица, пока в бешеном темпе подступал экстаз.

Он рванулся в последний миг вверх. Антон не успел отреагировать, рука его на горле стиснула сильнее, надавила. Черным вспыхнуло перед глазами, задница сжалась, пульсируя, и оргазм накрыл резко, как взрыв.

Краем сознания Марик уловил, что воздуха стало больше, а Антон кончает на него и проводит рукой, измазанной спермой, ему по животу.

Марик раскинулся на постели, сосредоточившись на дыхании. Антон откатился в сторону и лег, положив голову ему на плечо, а ногу – между бедер. Тоже глубоко дышал. Первое время ничего не говорили. Потом Антон пробормотал:

– Нельзя так каждому встречному разрешать душить. Переборщить ведь можно.

– Ты не первый встречный, – пробормотал Марик в ответ, повернулся набок и обнял Антона всеми конечностями, вбился в него всеми костями, слился и спекся с его телом. Уткнулся губами в ложбинку над ключицей. Хорошо. Как хорошо…

Через какое-то время он перевернулся на живот, а Антон, поглаживая его по спине, сосредоточился на шрамах. Обводил тот, который устроился под лопаткой, неаккуратная клякса почти треугольной формы, и касался его языком. Потом переключился на другой, пересекший бок.

– Не надо, – лениво сказал Марик. – Я в тех местах все равно ничего не чувствую почти…

– Мне надо, – сказал Антон, и Марик принял его объяснение.

Антон добрался до короткого, похожего на запятую, росчерка на левой ягодице, потер ее пальцем, словно это было пятно, и быстро чмокнул. Марик дернулся.

– Лучше кусай, – посоветовал он, – мне так больше нравится.

Антон, уже подтянувшись к нему, хмыкнул и звонко шлепнул по заднице ладонью. Внизу живота снова заворочалось возбуждение.

– Я в душ, – вздохнул Марик. – И мы можем продолжить…

– Я домой, – отозвался Антон. – Там Лучик ждет…

Марик перевернулся на бок, подложил под голову руку и уставился на Антона.

– Ты же сказал, что у него еды достаточно.

– Выгулять надо. И он скучает.

– Я тоже буду скучать.

Марик мягко коснулся его затылка. Не надеялся удержать Антона, но все равно пытался оттянуть момент расставания. Антон поймал его за руку и, не отрывая взгляда, поцеловал ладонь.

Я люблю тебя, подумал Марик. Я люблю тебя.

Вслух ничего не произнес. Проводил Антона, накинув на плечи халат, и остался в одиночестве.

*

Лучик прыгал так, что мог бы проломить пол. Антон взял его на фиксповодок и повел на улицу, хотя зевота раздирала рот. Пока Лучик таскал его по парку, как на буксире, он все вспоминал синий шелковый халат Марика. И ведь носит его на полном серьезе, с поразительным спокойствием и достоинством… Глаза его, подернутые дымкой, и хриплый крик на грани оргазма. До сих пор Марик голосистый и громкий. Не хочется больше душить его, хочется слышать. Колени слабели от картинок, встававших перед глазами, и снова хотелось вернуться к нему. Спать с ним, касаться.

Шрамы его… сюрреалистичные, словно не из этого мира. И почему он их не удалил? Плевая процедура. Избавился бы от них. И от тех, на руках… Нет. Шрамы придают ему особый шарм.

Какой он весь – нежный, сам шелковый, как этот его халат. Не зря жует салат и курицу без специй и гарнира, пока Антон сметает все жареное и жирное. И совершенно ясно, почему он захотел служить в элитных войсках Альянса. Он просто создан для элитарности. На торжественном параде Альянса он смотрелся, наверно, идеально, словно с картины сошел; а в аскетичной обстановке и на шершавых простынях общаги полиции он будто вырван из контекста. Не на своем месте. Антон вдруг ощутил глухое раздражение от того, что Марик не там, где заслуживает быть. Он же, черт побери, умный, владеет телом филигранно, как инструментом, и даже когда ведет экар под триста, Антон не боится, что он потеряет управление. Ругается для вида… но уверен, что Марик справится.

Но с другой стороны, останься он в Альянсе, они бы никогда так и не встретились. Антон остался бы с Лучиком один на один, пропускал бы жизнь мимо и путался в девицах, как в тумане. А то, что было сегодня, было больше, чем просто секс. Гораздо больше. Акт доверия. Почему он так просто доверился?

Ах да. Он же отчаянный. Сам так говорил.

Пришла злость. Для него не впервой балансировать на грани. Кто еще душил его? Кому он мог запросто довериться? Шею его переломить не так-то просто, и вряд ли он допустит удушения – выстрелит, как пружина, справится. Он сильный. Но Антон видел, как Марик улетал. Отдавался наслаждению и жаждал раствориться, сбежать от этого мира. И в таком состоянии он мог легко решить, что возвращаться незачем, и заставить любовника перекрыть ему кислород раз и навсегда.

========== 6 ==========

За четвергом покатилась пятница, ничем не отличавшаяся от предыдущих дней, и в работе не было ни единого проблеска настоящего, вдохновляющего дела. Антон заверил, что висяки их будут преследовать месяц, не больше, а потом повалятся убийства, кражи и взрывы, он даже с тоской будет вспоминать о ленивых деньках. Марик лишь фыркнул.

– В Альянсе, – сказал он, – у меня не было почти ни одного дня, чтобы меня не приставили к какой-нибудь головоломке. Кибер-терроризм – всего лишь часть моих обязанностей. А знаешь, они ведь текут к нам постоянно.

– Кто? – спросил Антон.

Они сидели в общей столовой, за угловым столом. Антон впился зубами в огромную булку, один вид которой вызывал у Марика острые позывы сбежать в спортзал и гонять себя между тренажерами до полного истощения сил.

– Люди из других стран. Дикие. Пространство им словно физическую боль причиняет. Их оскорбляет наш мир, наши взгляды… Даже наши имена. Мы разрушили границы между людьми, разумными, способными к компромиссу людьми, и добиваем распоясавшихся одиночек, а кто-то извне каждый день пытается пробиться через наши стены. И одному из ста удается.

– И этого достаточно, чтобы устроить бойню, – буркнул Антон.

Марик вспомнил о родителях Антона. Сам он мало переживал об отце. Минимум четверть жителей Пространства теряла близких в терактах, но Марик даже не чувствовал, что его отца убило осколком отлетевшей от взорванного здания стены. Он не был внутри, в центре взрыва, он погиб случайно. А Антон столкнулся с последствиями бесконтрольной и алогичной ненависти гораздо ближе. Марик, помедлив, коснулся его руки. Хватило одного мгновения, чтобы выразить все: и сожаление, и обещание, что однажды Пространство раскинется на весь мир, и не останется ни одного убийцы, ни одного психопата. Даже если придется утопить несогласных в крови. В конце концов, сами несогласные иных методов не приемлют.

– Завтра выходной, – сменил Марик тему.

– Можем сходить вечером куда-нибудь, – оживился Антон.

– Я с тобой уже по потерпевшим находился, – фыркнул Марик.

После того вечера, проведенного вместе, у них больше ничего не было. Только короткие, украдкой от остальных, поцелуи при встрече и прощании, и прикосновения друг к другу в экаре. Легкие, невинные. Марик изнывал от недостатка близости. Хотел наверстать все упущенное за десять с лишним лет. Антон, хоть и бросал на него голодные взгляды, держался стойко. Уходил по вечерам к своему демону… Как можно было назвать кровожадную тварь Лучиком? Марик вздохнул. Антон вполголоса сказал:

– Тогда я к тебе в гости навяжусь. Ко мне ты вряд ли пойдешь.

– Это точно, – согласился Марик.

– Ты привыкнешь к нему, – убежденно сказал Антон. – Он совершенно безвреден…

– Безвредной может быть бытовая химия, а собака твоя опасна.

Антон поджал губы и до конца обеда ничего не говорил.

Глядя, как он, высыпав в кофе четыре пакетика сахара, пьет полученный сироп, Марик заметил:

– Я лучше тебя в спортзал приглашу.

– Спарринг предлагаешь? – поинтересовался Антон и влил в себя остатки пойла.

– Отчего бы и нет. С удовольствием уложу тебя на лопатки, дорогуша.

– Мечтай, – хмыкнул Антон.

Кончился день тем, что они действительно оказались в тренажерном зале под жилым блоком. Как и всегда в это время, он был почти пустым: люди с нормированным графиком находили на вечер пятницы более интересные занятия, чем тягание железа, а патрульные, вымотанные сменами и хроническим недосыпом, приходили днем. Между тренажерами гуляли лишь самые стойкие – или самые одинокие.

Марик, прогнав на дорожке пару километров, наскоро растянул разгоряченные мышцы.

– Красивый выпад, – с одобрением сказал Антон, схватил пару перчаток и направился к рингу.

Марик проследил взглядом за ним. Между лопаток на светлой футболке Антона появилось темное пятно от пота, загривок поблескивал. Догнав его, Марик склонился к нему и прошептал:

– Растяжка много где пригождается, дорогой, не только в спортзале…

Антон усмехнулся и отдал ему одни перчатки. Марик надел их, зубами затянул последнюю застежку и перемахнул через ограждение ринга.

Первого удара он не ожидал: Антон налетел без предупреждения, врезался кулаками в грудь и толкнул так, что Марик едва не потерял равновесие. Но кровь в жилах мгновенно вскипела, разум отключился, и он ударил в ответ. Очнулся, лишь когда Антон, привалившись к ограждению, посмеивался, пытался отдышаться и держал перед собой вытянутую руку, требуя паузы.

– Как же ты… – дыхание у него сбивалось. – Как же ты меня ненавидишь, наверно. Никто еще не бил меня так яростно, – он опять засмеялся и потер грудь.

Марик вытер пот со лба. Все тело горело, но где пришлись самые крепкие тычки, он еще понять не мог. В азарте драки никогда не замечаешь, что с тобой происходит. Если только это драка на равных, а не как в школе…

– Вставай, слабак, – потребовал Марик. – Счет до пяти. Один раунд.

Антон широко улыбнулся, почти оскалился, и пружинисто кинулся на него. Марик, выставив блок, увернулся от пары ударов, исподтишка двинул ему по горлу локтем и, пока Антон, задохнувшись, отступил, пнул его с точным расчетом. Антон рухнул, но стоило Марику начать считать, как ноги подкосились. Антон, схватив его за лодыжку, дернул со всей дури, и Марик, падая, едва не расквасил ему нос плечом. Он сглотнул, уставившись в пол. Чуть не разбил лицо о маты. Обидно было бы…

– Раз, – выдохнул Антон, обхватив его за талию.

Марик, распластавшись на нем, решил не вставать сразу. Как оказалось, зря – Антон времени даром не терял, ловко перевернулся и придавил Марика собой капитально, прижав его горло локтем. Душил он умело, аж сердце радовалось. Двинуться под ним было невозможно.

– Два, – продолжил Антон, низко склонившись. Марик дернулся, но добился лишь насмешливой улыбки в ответ на все старания вырваться. Прижавшись к нему лбом, Антон сказал: – Три.

– У тебя стоит.

Вновь усмехнувшись, Антон чуть качнул бедрами, давая Марику ближе почувствовать свое возбуждение.

– Ты заводишь. Четыре.

Марик облизал губы, рванулся вверх, и локоть, придавивший горло, ослаб. Он коснулся губ Антона, не позволяя ему считать и дальше. Тот наивно приоткрыл рот, и тогда Марик, высвободив ногу, дал ему коленом в живот и сбросил с себя застонавшего Антона.

Тот перекатился на бок и раскинул руки и ноги в стороны.

– Подло, – укорил он.

Марик поднялся и протянул ему руку:

– Мы же не договаривались играть честно. Я победил.

Стиснув его ладонь, Антон тоже встал, втянул носом воздух и пробормотал:

– Теперь ты пахнешь горько. Пойдем, а?..

Внизу живота потянуло от предвкушения. Марик, снимая перчатки, не отрывал взгляда от Антона. Раскрасневшийся, мокрый, глаза – шальные. Черт его побери, и почему только сейчас? Почему он раньше не замечал? Даже когда Лайла пыталась их подружить, и Марик отчаянно мельтешил у него перед глазами, почему Антону раньше было плевать, раз сейчас он так загорелся? Обида жжет почти так же остро, как возбуждение.

Что ж, хотя бы теперь он его любви добился, а мог и дальше огрызаться, злясь на самого себя…

Он пустил Антона в душ первым. Вернее сказать, затолкал в ванную, потому что, стоило оказаться в комнате, Антон прилип к нему, и горькие поцелуи грозили перейти в секс… А Марик рассчитывал на этот раз больше, чем на ручной режим. Антон вжимал его лопатками в стену, шарил по телу ладонью, и от него одуряюще пахло потом и мускусом, и Марик слизывал с его шеи и щек горечь. Антон словно хотел взять реванш: стиснул запястья, точно наручниками, и завел руки за спину так крепко, что, как ни пытайся, не вырвешься, и от цепкой хватки возбуждение в ушах шумело морской волной.

В ожидании, пока Антон выйдет из душа, Марик сел на кровать и уставился в одну точку. Неосознанно коснулся члена. Его тоже завела их драка. Точно так же, как стычки в первые дни в участке. Видимо, так он устроен: не способен существовать с человеком на спокойной волне, без драм. С Оливером ведь было хорошо и комфортно, они замечательно подходили друг другу. Не ссорились. Ничего не требовали. Всегда находили время, чтобы потрахаться или сходить вместе на обед. Разговор не затухал ни на минуту. Но это скучно. А с Антоном… Марик глубоко вдохнул. Снял майку и вытер ею грудь. Он весь звенел от возбуждения (начал еще там, на ринге), кровь и боль заводили не меньше, чем поцелуи. И когда Антон придавил его, он почти отдался. Сильнее была лишь страсть к победе. Это ведь и победой не назовешь, так, ехидный подкол… Но какое моральное удовлетворение – созерцать Антона распластанным по полу!

И Марик понял, что еще хочет. Хочет заставить его стонать и просить. Он поднялся, на ходу снял остатки одежды и вошел в ванную.

Антон стоял за полупрозрачной белой занавеской, и очертания его тела, чуть склоненного, с протянутыми ковшиком руками, вспороли Марика нежностью, как гарпуном. Он молча отдернул занавеску, наткнулся на удивленный, самую малость удивленный взгляд Антона, положил руку на кран, отключая воду, и опустился перед ним на колени. Вода убегала в микроскопические стоки, пол стремительно высыхал, и пропадали все звуки. Марик положил ладони на бедра Антона, приблизил лицо к его паху. От дыхания, коснувшегося кожи, Антон едва заметно дрогнул и опустил руку ему на затылок. Его член, все еще не расслабившийся, дернулся, и Марик взял его в рот без всяких облизываний и прочих предисловий, когда есть нужда подразнить партнера или продемонстрировать ему свою раскованность. Нет, ему этого не надо. Он взял его полностью, проводя языком, и медленно выпустил. Поднял на Антона глаза.

Тот смотрел, приоткрыв рот. Надавил на затылок, притягивая к паху, но, наверно, машинально, а не потому, что уже чувствовал себя в праве просить и принуждать.

Тебе можно все, подумал Марик. Все, что угодно.

И больше не отвлекался. Член тяжелел во рту, и уже целиком не влезал, хотя Марик старался взять до самого горла, давя приступы кашля. Слюна текла из уголков рта, с нижней губы, и скользить губами по стволу было легко. Антон, привалившись к стене, пытался удержать бедра в одном положении, но так и толкался навстречу, чтобы вбиться глубже. Он был большой, Марик еще в прошлый раз приятно удивился… в своих фантазиях он только гадал о размере, и неизменно представлял его себе приличным, и действительность его ничуть не разочаровала. Он стиснул ягодицу Антона, второй рукой – взял яйца, и Антон наконец-то замычал, давя стон. Нет, дорогой, я хочу, чтобы ты стонал, чтобы кричал, даже если привык быть во время секса паинькой… Марик обхватил его член ладонью, выпустив изо рта, чтобы дать челюсти отдохнуть. Провез влажным стволом по щеке, зажав его между ладонью и своим лицом, и Антон стиснул его волосы в кулак, уже не стесняясь. Марик прижался к его коротко бритому лобку. Здесь тоже рыжий. Даже рыжее, чем на голове. Ощутил мелкую дрожь мышц его ног. Почувствовал себя счастливым. Услышал шепот:

– Марик… Марик…

И обхватил губами его головку, кольцом пальцев – у основания члена. Насадился ртом и одновременно повел рукой вверх, чтобы встретиться с ней посередине ствола. Антон сжимал и разжимал кулак на его волосах. Ноги его уже почти не держали, Марик чувствовал, видел, как сгибаются его колени, а свободной рукой он шарит в поисках опоры. Вцепился наконец в край раковины. Уронит еще, силы-то немерено… Марик быстро скользнул губами вниз, к лобку, втягивая щеки, проводя руками по внутренней стороне бедер Антона, по мокрым волоскам, прилипшим к телу. Он весь отдался ему, только ему – чтобы он понял, как сильно Марик хочет доказать свою любовь, показать – все для тебя, всегда только для тебя… И Антон, в последний миг попытавшись отвести его голову в сторону, кончил ему на губы. Марик прикрыл глаза, медленно провел ладонью по его члену, собирая последние капли спермы. Так же медленно поднял на Антона взгляд и провел языком по губам.

Грудь Антона часто вздымалась. Он, схватив Марика за плечи, вздернул его на ноги, впился поцелуем, и язык его яростно слизывал терпкие капли. Антон обнял его поперек спины, прижал так близко и крепко, что не получалось даже обнять в ответ. Попытавшись двинуться, Марик проехался своим, до боли вставшим членом, по его животу, и тут же оказался у другой стены, уже привычно врезавшись в нее лопатками.

– Стой… стой, – взмолился Марик, уперев ладонь в грудь Антону. – Хоть пот смою…

Антон схватил его за шею, увлекая в поцелуй, и взял его член в руку.

Когда Марик непозволительно быстро кончил, цепляясь за плечи Антона, как за спасательный круг, он все же остался наедине с горячей водой. Голова гудела. Он то и дело облизывал губы. Судорожно хотелось снова ласкать Антона, раз за разом показывая, как же долго, сильно он его любит. Дурацкий способ, что-то подсказывало, что так он ничего не покажет. Попросту хочет трахаться. Но какая разница, если так невыносимо хочется…

Он вышел из душа обнаженным, даже не пытаясь прикрыться полотенцем, как того требовало воспитание, и сразу спросил:

– Ты останешься на ночь?

Ожидал услышать, что Антон вернется к своей собаке. Но тот ответил:

– Если позволишь.

Он стоял у окна, такой же голый, облокотившись на подоконник и совершенно бесстыдным образом отставив зад. Марик подошел, провел по его спине рукой.

– А как же твой демон?

– Лучик. У него кличка есть.

– Ага. Так что насчет него, дорогой? Кто его выгуливать будет?

– Соберу его говно с пола, – вздохнул Антон. – В крайнем случае соседи позвонят и скажут, что мою квартиру кто-то разносит, и тогда приеду… Я так хочу остаться с тобой.

Он искоса наблюдал, как Марик, проводя пальцами по его спине, становится рядом с ним, бедром к бедру.

– И мне все кажется, что я тороплюсь. Тебя тороплю, – сказал Антон, вновь переведя взгляд к окну. – В баре… в какой-то, черт, подворотне, я словно с катушек слетел, пока с тобой… – он порывисто втянул воздух. – И теперь. А как же, ну, не знаю, свидания?

– Если бы ты продолжал тянуть кота за, прости, яйца, то я бы тебе врезал, – фыркнул Марик.

– Тогда я бы точно скрутил тебя сразу же, – хмыкнул Антон.

Он щекотно коснулся ребер Марика, провел по спине. От кончиков его пальцев словно расходился ток по всему телу, и Марик, положив голову на скрещенные руки, выгнулся, как кот. Антон, проведя от первого позвонка до последнего – легко, даже робко, скользнул пальцем между его ягодиц, по напрягшемуся кольцу мышц, но не задержался, а убрал руку.

– Ну вот, – протянул Марик, – ты нашел мою эрогенную кнопку.

– Зону. Или точку.

– Это сейчас совершенно неважно.

*

Удивительно, думал Марик, как всего за месяц можно потерять интерес к работе и ко всему, что окружает, сохранив страсть лишь к одному человеку. Получая от него то, чего он ждал всю жизнь. Он привык к вечерам и изредка даже ночам, когда сознание заполнял Антон, и уже плевать было, что он похерил свою карьеру и растрачивает свои способности впустую. Плевать, что детективы полиции занимаются глупыми покушениями на глупых людей, идиотскими кражами, и никто не требует умственных затрат, потому что преступники-дилетанты выдают себя сами при первом же движении. Он вернул ювелиру украденное его любовницей ожерелье стоимостью в два экара ультра-комплектации, нашел (не без помощи Антона) парня, банальным топором зарубившего сожительницу, выследил сбежавшую из дома девочку двенадцати лет. Были и другие мелочи, отправлявшиеся в папку с безнадежными делами, но Марик к ним не питал никакого интереса.

Тем больше он удивился, когда Оливер зашел к ним в кабинет, на ходу тыча в планшет, и сказал:

– Госпожу Белик кокнули. Похоже.

– В смысле? – вскинулся Антон.

– Переслал сигнал… патрульные уже выехали.

Марик надел кобуру и схватил ключи от экара.

Он запомнил эту женщину. Да и как было не запомнить, если именно она со своим нелепым, незавершенным покушением заставила его судорожно вспоминать о Спилеце. То дело Альянс так и не вернул и не выдал никакой информации. Но раз последний ее крик о помощи поступил в полицию, то Альянс не нашел ничего странного в покушении на нее.

Антон задержался, и Марик услышал его вопрос:

– Что случилось?

Догонял он Марика уже бегом. Влез в экар, ремень мигом обвил его, как удавка, и Антон скороговоркой произнес:

– Она позвонила и сказала, что с ней на контакт вышел тот мужчина с головой льва, который в прошлый раз чуть не убил. Потом не отвечала на вызовы. Инспектор взял дело под свой контроль, да?

– Да, – коротко ответил Марик.

Он гнал на половине скорости, понимая, что все равно не успел. Как этой женщине могло прийти в голову снова выйти в дополненную реальность? Она ведь уже обожглась. Что зовет ее и подобных ей в Сеть? Как, должно быть, пусты их жизни, если они попадаются на удочку фантазий и забывают о простейших правилах безопасности…

Стоило Марику увеличить скорость, как Антон с каменным лицом взялся за ручку на потолке экара.

– Почти приехали, дорогой, – сказал Марик, сосредоточившись на мониторе экара: хотя бы ради того, чтобы Антон меньше волновался. – Почти…

Он оказался в квартире первым. Чудом не забыл приложить к ограждайкам браслет – в прошлый раз попер через натянутые линии и удивился, когда сработала сигнализация, а патрульные встретили пистолетами в лицо, как будто он главный нарушитель спокойствия… В квартире было четверо в жилетах: видимо, приехали на вызов одновременно. Свою функцию патрульные выполнили: оклеили все метками и поставили камеры. Марик быстро прошел в зал, где стоял письменный стол и кровать со скомканным одеялом, а в кресле раскинулась госпожа Белик.

– Удушение, – авторитетно сказал один из патрульных. – Мы ее не трогали, детектив, но чего тут думать…

– Как в прошлый раз, – добавила его напарница.

Марик узнал ее – полтора метра ростом и короткие белые волосы. Его соседка по жилому блоку… Он остановился сбоку от госпожи Белик, присел возле нее на корточки и позвал:

– Антон? С камер в коридоре нужны последние минуты. С начала ее вызова. Когда это было?

– Двадцать три минуты назад, – бодро отрапортовала блондинка. – Мы приехали пятнадцать минут назад…

– Антон, она ведь не дура, как я сначала подумал, – продолжил Марик, игнорируя патрульных. – Видишь этот костюм? Последняя генерация, весь в предохранителях. Ей было так страшно, что она кучу денег за него отдала, но отказаться от Сети у нее не вышло.

Стало тихо. Двое патрульных, негромко переговаривавшихся у двери, замолкли.

– На записях помехи, – сказал Антон. – Ты что хотел сказать?

– Ее вручную задушили. Пока она здесь сидела, к ней пришли и задушили руками. Через костюм.

Он осторожно снял с госпожи Белик очки. Она так и таращилась в монитор, ничего не видя. Марик напрягся, словно его посетило предчувствие… чего-то. Он закрыл глаза. Семь минут. У преступника было семь минут, чтобы убить эту женщину. Человек со львиной головой мог разговаривать с ней в дополненной реальности откуда угодно, даже стоя под ее дверью. Возьмем минимальное время. Пусть ему понадобилась минута, чтобы пробраться внутрь квартиры. Пусть ему понадобилось две, чтобы убить ее. Остается четыре, чтобы сбежать до прихода патрульных. Раз дверь была открыта, то он уже на другом конце города.

– Уличные камеры? – спросил Марик, открывая глаза.

Антон подошел к нему с планшетом. В углу экрана бежали минуты, внизу – распознавание лиц.

– Сравниваю со списком жильцов дома, – сказал он.

– Смотрите! – вдруг крикнула блондинка, подбежав к балкону.

Марик бросился к ней, сталкиваясь плечами с Антоном. С крошечного курительного балкончика свисала скрученная в жгут простыня. Вцепившись в перила, Марик уставился вниз.

– Нашел, – сказал Антон, – он не поработал над соседними камерами…