Текст книги "На привязи (СИ)"

Автор книги: Ernst Wolff

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Марик уже вызвал лифт и зашел в него. Антон побежал по лестнице. Невысоко, всего шестой. Марик опередил его лишь на пару мгновений. Уже стоял возле двери, звонил и звучно говорил:

– Госпожа Белик, откройте, полиция…

Оператор бойко выдавала информацию о женщине: тридцать семь, юристка, живет одна, счета оплачивает загодя, сигнал подала один раз в два часа сорок четыре минуты (получается, семь минут назад), с тех пор не выходит на связь, сеть заблокирована…

– Да взломайте вы электронику! – рявкнул Марик. – Мне вас учить? Нужно выйти на ядро домовой системы, если не справитесь локально, отключайте все двери, криворучка…

Оператор ничего не ответила.

– Лара, вы должны открыть нам дверь, – подтвердил Антон оператору, с трудом удержавшись, чтобы не дать Марику по злому лицу кулаком. – Через программу…

– Да знаю я! – выпалила оператор. Ее взволнованный голос шел из браслета. – Хватит мешать… Павор, я не в курсе, какой узел отвечает за автоматику!

– Четвертый. Вводите в консоль…

Марик заговорил отрывисто, четко. Антон поразился, как он помнил расположение каждой ссылки, каждого раздела. Когда оператор ответила, что здесь такого пути нет, Марик с легкостью выдал другой, и дверь приоткрылась, замок спрятался в ее стальное нутро. Марик ворвался первым, опустив пистолет. Тоже понял, что тот, кто угрожал женщине, уже ушел, а дверь, очевидно, никто не открывал.

Он быстрым шагом прошел по темному коридору. Антон толкнул дверь в ванную, быстро заглянул внутрь (пусто), на кухню (тоже никого). Раздался выстрел. Антон бросился в зал.

За компьютерным столом сидела женщина в дополненной реальности, костюм крепко обхватывал ее талию и шею, свободно струился по рукам. Дымился компьютер. Марик, небрежно бросив пистолет рядом с монитором, снимал с женщины очки и ослаблял костюм. Антон молча включил свет.

– Труп?

– Сам ты труп, – огрызнулся Марик. – Живехонька. Губы уже синие, смотри. Дышит. Черт, Антон, это попросту нелепо…

– Что нелепо? – насторожился Антон.

Женщина вдруг с хрипом втянула воздух, выпрямилась в кресле и в панике огляделась вокруг, уставилась на Марика, открыв рот.

– Тихо, – предупреждающе сказал он, – полиция. Вы в безопасности. С кем у вас был контакт?

Она смотрела на Марика, быстро втягивая воздух через рот.

– Почему вы не обновили систему? В старых ликвидировали дыру, – ожесточенно сказал Марик. – Дыру, через которую таких, как вы, убивали. Он захватил контроль над вашей локальной сетью, понимаете? Потому что у вас одной-единственной еще стоит старая ось!

– Марик…

– Ненавижу это говорить, но вы сами…

– Марик! – рявкнул Антон.

Марик рванул последнюю застежку на костюме женщины и взбешенно посмотрел на него:

– Что?

– Прекрати кричать на нее. Как вы себя чувствуете? – тихо спросил Антон, оттеснил Марика и присел на корточки перед женщиной. Белое лицо, испуганные глаза. – Голова кружится? Это пройдет…

– Он душил меня, – выдохнула она. – Я не могла вырваться.

Она посмотрела на свои руки. Царапала ими себя за горло, догадался Антон, и никак не могла вырваться из дополненной реальности. Выпала, лишь потеряв сознание. Но перед этим смогла набрать на смарте полицию, не глядя, раздвоившись на два мира – тот и этот – и спасла себя.

– Вы в безопасности, – сказал Антон. – Вам нужно поехать с нами. Кто бы ни напал на вас, мы поймаем его.

– Незачем ее мучить, – нервно сказал Марик. – Детективы раньше восьми не появятся.

– Не оставляйте меня! – встрепенулась женщина. Она сипло повторила: – Не оставляйте.

– Как он выглядел? – негромко спросил Марик. – Тот, кто напал на вас. Как он выглядел в Сети?

– Мужчина с головой льва, – растерянно ответила женщина. – Я давно его знала… Семь лет…

– Думаю, это был не он. Его аккаунт украли. Воспользовались вашим доверием.

Марик вернул пистолет в кобуру, скрестил руки на груди и отошел к окну. Антон проводил его взглядом.

Он помог женщине подняться, дождался, пока она переоденется. Марик так и стоял у окна – спина прямая, голова непокорная. Точно железный прут. Антон припомнил, что как-то Марик упоминал о своей специализации в сфере кибернетики… Неужели его так взбесило, что женщина не использовала последнюю версию системы? Некоторые обновляются и вовсе раз в год, так что, всем ощущать себя виноватыми в глазах Марика?..

– Я заберу компьютер, – вдруг заявил Марик, повернувшись. – Вдруг что-то осталось…

– Ты в него выстрелил, – напомнил Антон. – Если там что и осталось, то расплавленные платы.

Марик поморщился.

– Да, да, разумеется… и ко всему прочему этим займутся детективы, а мы продолжим патрулировать улицы, – выплюнул он. – Пойдем. Уже четвертый час…

Они провели непозволительно много времени в участке, но Антон был рад, что не пришлось снова выходить на улицы. Он оформил показания потерпевшей, превратил ее путанные слова в связные предложения, пока Марик сидел поодаль и хмурился. Потом съездил с женщиной к ее дому, заверив, что с ней ничего не случится, если только она не вздумает снова выйти на контакт с кем-нибудь в Сети. У нее дрожали пальцы и ресницы, и Антон все же вызвал врачей. Лишь после того, как на ее языке растворилась успокаивающая таблетка, она добрела до кровати, легла поверх одеяла на бок и прошептала:

– Спасибо вам. И вашему партнеру.

Антон кивнул, пообещал, что с ней все будет хорошо, и вернулся в участок.

Марика он застал на том же месте и, кажется, даже в той же позе.

– Ведешь себя как мудак, – сказал Антон. – Чего со мной не поехал?

– Я думаю, – заявил Марик так, словно это все объясняло.

– В твоей должностной инструкции нет такого пункта – думать. Ты должен делать. А подумают за тебя другие.

– Конечно, – ядовито отозвался Марик, – на этом и зиждется служба в полиции. Думать незачем, за тебя подумает Альянс, а ты знай себе выписывай штрафы… Шло бы оно все к черту.

Он резко встал и пошел к двери, на ходу снимая с себя кобуру. Антон нагнал его, схватил за плечо, и Марик послушно остановился. Повернувшись, он сказал:

– Я устал. Оставь меня в покое, дорогуша, если только не хочешь помочь мне расслабиться…

– У тебя смена закончится через два часа, – сказал Антон, глядя в его светлые, полуприкрытые глаза.

Он вдруг очень, очень захотел поцеловать его веки, коснуться губами темных ресниц и пообещать ему так же, как недавно женщине: все будет хорошо. Марик едва заметно улыбнулся, точно читая его мысли, и невесомо провел ладонью по колючей щеке.

– Думаю, – промурлыкал Марик, – Инспектор простит мне мою отлучку… В крайнем случае, выпорет ремнем. Все равно разжаловать меня больше некуда. Я и так на самом дне. Отпусти, Антон.

– Ты не имеешь права! – Антон крепче сжал его плечо, положил ладонь на второе. Под пальцами напряглись мышцы, словно Марик готовился к прыжку. Лицо его оставалось все таким же безмятежным. Он шагнул назад, и Антон невольно пошел за ним. Марик прислонился к стене.

– Теперь тебе удобнее? – прошептал Марик. – Приложи башкой о бетон – и я уже никуда не уйду… – Он усмехнулся. – Убери руки. Ты слишком часто находишь повод зажать меня…

Грудь Марика мерно вздымалась, прищуренные глаза смотрели издевательски. Так и хотелось встряхнуть его, действительно – приложить затылком о стену, чтобы неповадно было мурлыкать, или схватить и прижать к себе. На миг стало страшно, что он так привык видеть смерти и страдания, что ему уже плевать на женщину, которую они спасли, но тут же пришла мысль, что это нормально, и именно так должно быть, иначе он будет сочувствовать людям вместо того, чтобы делать свою работу… Марик, устав ждать, резко толкнул его в грудь. Антон от неожиданности отступил, а Марик, еще раз ударив его раскрытыми ладонями, подтолкнул к столу. Антон сел на него. Марик, склонившись так близко, что его дыхание можно было уловить на губах, прошипел:

– Так-то лучше. Люблю, когда меня слушаются.

Резко развернулся и ушел прочь. Антон кинул ему в спину:

– В шесть сорок-пять жду тебя на углу!

Марик проигнорировал его, но, несомненно, услышал и принял к сведению. Захочет вместе пойти в ресторан? А какая разница, все равно там встретятся…

Антон устроился на столе поудобнее. Снял кобуру и жилет. Возвращаться на улицы уже было поздно, и регламент не позволяет работать в одиночку, а догонять Марика… он уже сдает оружие Давиду, исключая даже шанс скрыть свой прогул – а это прогул – от Инспектора. Антон усмехнулся, потер грудь. Забавно. Чем больше он выставляет колючки и пытается доминировать, тем сильнее хочется скрутить его, прижать к кровати и… Антон оборвал мысль. Его просто хочется. Почти уже невыносимо. Правильно ли это? Посматривать на его сбитые, медленно заживающие костяшки и мечтать провести по ним языком. Едва удерживаться, чтобы не положить ладонь ему на колено и скользнуть по бедру вверх. В который раз запрещать себе звать его на свидание. Вроде как не приветствуются в участке отношения между напарниками. Однажды Инспектор, узнав о свадьбе двух детективов, пробурчал, что у них не сайт знакомств, и развел их по разным партнерам. Детективы не протестовали. Даже признали, что с такой работой успевают отдохнуть друг от друга.

Антон взглянул на часы, дождался, пока настанет семь часов, и пошел сдавать оружие.

*

Сайт Альянса был лишен какой-либо информации о раскрытых делах, на портале Суда не было ни слова о приведенном в исполнение приговоре. Марик вводил имя Спилеца в разных вариациях, искал, искал, но находил лишь прекрасно известные ему сводки из новостей. Но нигде не было и слова, что его помиловали. Или что он сбежал.

А почерк был точно его. Втереться к жертве в доверие, вести с ней разговор, параллельно подбирая пароль к ее локальной сети, а затем – подключиться сразу ко всем приборам ее дома. Самое простое, это, конечно же, костюм дополненной реальности. Особенно старой модификации, как у сегодняшней жертвы. У них запросто отключаются предохранители, и если душить жертву в виртуальности, то костюм, ничего не подозревая, станет смыкаться на ее шее, словно так и должно быть, словно она должна прочувствовать виртуальную смерть в действительности… Марик бросил планшет на кровать, прошелся по комнате. От нервного возбуждения трясло. Он посмотрел на время, выругался. Слишком рано, чтобы звонить кому-то из старых друзей. Он сходил на кухню, заставил себя поесть, заставил себя принять душ. Все в нем дрожало от возбуждения. Нужно действовать, нужно обязательно что-то делать. Спилец сбежал. Спилец на свободе. Разве он так долго ловил его, чтобы недоумки из Альянса упустили? Но как? Марик подписал приказ о смертельной инъекции, и его привели бы в исполнение в ближайшие три месяца… Он ушел из Альянса раньше, чем это сделали, но никто не стал бы оспаривать его решение, подтвержденное десятками коллег. Быть того не может, чтобы Спилеца отпустили…

Марик заставил себя лечь в постель и отдышаться. Спокойствия хватило ровно на пару минут. Он взял смарт и вызвал Мишеля. Долго считал гудки. Уже решил, что зря звонит, но в трубке послышался бодрый голос:

– Марий! Давно не было о вас слышно!

– Здравствуй, Мишель. Спилецу сделали инъекцию? – выпалил он, забыв, что сначала хотел сказать что-нибудь вежливое, словно звонит не по делу, а просто соскучился.

– Вот так, сразу быка за рога? – Мишель засмеялся. – Как вы, Марий? Вас… ммм… не продвинули по службе?

– Мишель, ответьте на вопрос, – прозвенел Марик. – Вы… нет, меня не продвинули, конечно же, и лучше бы Альянсу поторопиться с моим восстановлением, но это все сейчас не имеет значения. Спилец мертв? Он в тюрьме? Он ведь не сбежал?

Мишель помолчал. Марик слышал его дыхание.

– Марий… вы ведь понимаете, что я не могу вам ничего сказать. Это гостайна.

– Но мне-то можете сообщить! – вспылив, Марик рывком сел на кровати. – Я его посадил, Мишель, я имею право знать. Мне нужен простой ответ. Да или нет. – На том конце провода царило молчание, и Марик взмолился: – Мишель, вы же моим наставником были, мы же друзья…

– Вы просите всерьез? – удивился Мишель. – Марий, вы мне всегда нравились, и я до сих пор считаю вас своим учеником, но правила есть правила, и вы это знаете не хуже меня… Простите. Я ничего не могу сказать.

Беззвучно зарычав, Марик выдохнул. Выровнял голос и сказал:

– Да. Понимаю. Извините. У вас все хорошо?

– Более чем, – ровно ответил Мишель. Тепло ушло из его голоса.

– Всего вам доброго…

Марик отключился. Сжал в кулаке смарт, прикусил губу. К черту все. Он набрал другой номер.

– Олли…

– Я видел, – мгновенно отреагировал Оливер. – И делаю все, что могу.

– Ты же не выслушал! – вскипел Марик. – Мне нужно узнать…

– Марик, я все видел, – повторил Оливер. – Я знаю, о чем ты хочешь попросить. Спилец. Да? Я ведь о нем знаю только по твоим словам. У меня нет выхода на Альянс, а из них хер что выбьешь. Ты сам мне ничего не рассказывал, даже когда я тебя весьма неплохо трахал, да, помнишь ведь?

– Олли, дай мне сказать!

– Ладно. Говори.

Марик закрыл глаза.

– Я сейчас приду к тебе. Мне нужно знать, что случилось со Спилецом после моего увольнения. Что нароют ваши детективы. Я могу помочь.

– Нет, – твердо сказал Оливер. – Ты сейчас выпьешь снотворное и ляжешь спать. Я прилюдно погрожу кулаком и пообещаю высечь тебя за то, что ты покинул рабочее место. Ты за два часа до конца смены ушел! Я бы и вправду отшлепал тебя, как мальчишку, если бы не знал, что тебе это понравится, – возмутился Оливер. – И после этого я вплотную займусь твоей потерпевшей. Слышишь? Ты мне веришь? Я под собственный контроль возьму это дело. Попытаюсь узнать что-нибудь в Альянсе, но ничего не обещаю. Марик?

– Я здесь, – тихо ответил Марик. Ему разом стало холодно, словно горячая волна возбуждения резко отхлынула, и ступни превратились в лед, и голова стала тяжелой. – Я верю, Олли.

– Вот и хорошо. Включи видео.

– Не хочу.

– Включи, я должен посмотреть на тебя. Приказываю.

Фыркнув, Марик вытянул перед собой руку со смартом. На экране появилось озабоченное лицо Оливера, между бровей – складка.

– Хреново выглядишь, хотя когда-то я всерьез считал, что голым ты неотразим, – заявил он. – Выспись. Надень вечером чистую рубашку и приходи в ресторан меня чествовать. До вечера.

Он прервал звонок. Марик запустил руку в волосы. Да, а с днем рождения-то и забыл поздравить… Он закрыл глаза. И вправду, стоит выпить что-нибудь и поспать часов шесть. Все равно никто не даст расследовать ему это дело. Только бы узнать, на свободе Спилец или лежит прахом в урне…

Он забрался под одеяло. С тоской вспомнил шелковые простыни. Больше всего в жизни он любил белое постельное белье, но здесь, в общежитие, белье было каким угодно, но не чисто-белым. Пора уже обживать комнату и привозить свои вещи… А он положил в шкаф предметы первой необходимости и решил, что на первое время этого достаточно. Он ведь надолго в полиции. Может, даже на всю жизнь. Мишель, его наставник, его старший, ясно показал, что к уволенным из Альянса он не питает теплых чувств. Вот и верь после этого, что учитель не может предать своего ученика. И никто не собирается восстанавливать доброе имя Марика. А его самого и близко не подпустят к архивам, где хранится информация о его послужном списке. Что же получается, он теперь и на войне не был? И шрамы получил где-то во дворе, а не на фронте, сражаясь с дикими? Ему стало горько. Он поднялся с кровати, выпил половину снотворной таблетки и снова лег. Как ни кичись своей отчаянной храбростью и умом, факт остается фактом: он все тот же ранимый мальчишка, который рыдал по ночам от обиды и злости на травивших его одноклассников.

Сон и вправду помог. Проснувшись, Марик выпил стакана три воды (от лекарств всегда пробивало на жажду) и понял, что у него есть еще час, чтобы погулять в виртуальной реальности. Может, он наткнется на Спилеца или упоминания о нем. В конце концов, он именно так на него в первый раз и вышел. Составил психологический портрет, отследил, где он бывает… Завязал диалог и получил первую ниточку, чтобы выйти на него. Значит, стоит попробовать сделать то же самое.

Для выхода в дополненную реальность у него ничего не было. Во время учебы в спецтехе он забыл, как проводил время в виртуальности, а потом стало попросту неинтересно, острых ощущений хватало и в жизни. Многие ходили в Сеть искать удовольствия, но Марика не привлекал воображаемый секс. Весь интерес был в живом партнере и его реакции на соблазнение, виртуальность же лишала этого. И пока часть его знакомых хвасталась, что приобрела новый опыт в борделе, Марик представлял их дергающиеся тела, обтянутые костюмом. Было забавно.

Он потянулся было к домашней одежде, но вспомнил, что вечером нужно идти в ресторан. Нашел синюю рубашку, надел ее, покрутился перед зеркалом. Добавил серебристые запонки. Теперь брюки, а туфли, туфли он наденет непосредственно перед выходом. Сунув ноги в разношенные кеды, он вышел из комнаты и пошел по коридору в поисках обитаемой квартиры. На пятой двери ему улыбнулась удача, хозяин был дома, и Марик позвонил в дверь.

Кто там живет? А, какая разница…

Открыла девушка с тонкими губами и ростом в метр шестьдесят.

– Очки есть? – поинтересовался Марик.

Девушка подняла на него глаза.

– Тебе зачем?

Марик глянул за ее плечо, увидел на столе искомое.

– Вижу, что есть. Одолжи, завтра верну. Жалко, что ли? – спросил он, не дождавшись ответа.

Дернув плечом, девушка быстро прошла к столу, легко ступая миниатюрными босыми ногами, взяла очки и протянула их Марику.

– Спасибо.

– Ты знаешь, что тебя именно за беспардонность все терпеть не могут? – спросила она.

Симпатичная, пронеслось в голове. Облачко светлых волос.

– Теперь знаю, – оскалился Марик и отправился к себе в комнату.

Какая новость! Его не любят! Не привыкать. Он и не пытается кому-то понравиться. Смысла не видит.

Он запер дверь, надел очки и включил планшет. Его привычно перенесло в другое место, какой-то иной мир, где тело было легким, походка – прыгающей. Он включил программу-обманку, стабилизирующую движения. Теперь любой встречный решит, что Марик погружен полностью… Он машинально управлял собой, скользил пальцами по сенсору. Это единственное, что ему нравилось в неполном погружении: совершенная раздвоенность. Пребывание одновременно в двух мирах. Глубже, глубже в Сеть… Люди были повсюду. Большой красивый город – игра, шикарный магазин, двери на сайты разной степени детализации… В целом все было отрисовано неплохо, но именно детали говорили, как много вложил хозяин в свою страницу. Марик ввел на терминале пароль, толкнул тяжелую дверь (тяжелую для полностью дополнивших реальность, для него – всего лишь движение указательным пальцем по сенсору), оказался в темном подвале. Из подвала – другие двери, другие пароли… Он быстро сошел в самый скудно изображенный квартал. Исключительно функциональные двери и окна, предметы. Настоящими были только люди, высококлассные скины, и Марик шел среди них под любимой личиной – женщиной лет сорока, в бордовом деловом костюме. Вместо каблуков – удобные лодочки. Когда он создавал ее, то сделал неуловимо похожей на Лайлу, и в последний момент сменил рыжие волосы на темно-русые, чтобы эта леди не привлекала лишнего внимания.

Он блуждал, искал, раздваивался, разговаривал с людьми… Фразы-пароли, фразы-клише.

Так и не нашел ни единого упоминания. Он бы бродил по кварталу всю ночь, но вспомнил, что должен явиться в ресторан… и, черт, должен встретиться с Антоном за пятнадцать минут до начала праздника. Марик снял очки. На экране монитора обитала фигурка созданной им женщины. Он не стал делать вид, словно всерьез проживает происходящее и просто выключил планшет. Женщина растаяла на глазах у всех…

Он опаздывал. Не на встречу, на нее-то он давно опоздал. На праздник. Уже полчаса как копы веселятся и пьют за здоровье Инспектора. Олли, наверно, уже понял, что Марика среди них нет, и злится. Впрочем, нет, он, скорее, просто разочарован.

Марик надел туфли, взял с полки духи и посадил аромат себе на шею. В последний раз взглянул в зеркало. Попытался не расстраиваться. Нужно развеяться. Нужно забыть о Спилеце, это больше не его забота, кто угодно скажет, что это не его ответственность.

На углу, конечно же, никто его не ждал. Антон – не дурак, он не будет торчать битый час, пока Марик снизойдет до него. И все же он мог позвонить, поинтересоваться, что случилось… А, ладно. Он имеет право обижаться. В конце концов, Марик повел себя этим утром привычно нагло, а Антона задевает, когда кто-то поступает не по правилам. Марик поднялся на крыльцо ресторана с демократичными ценами и улыбчивыми официантами, вспомнив, что они с Оливером частенько проводили здесь вечера, и вошел внутрь.

В просторном зале по углам стояли столы с закусками и бокалами. Окна закрывали темно-зеленые шторы. Людей было много. Не только ребята из их участка, но и другие знакомые Оливера, которых он был обязан пригласить по всем правилам приличия. Некоторые танцевали. Оливер – в самом углу, у небольшого фонтана, подсвеченного снизу, оживленно болтал с человеком в форме. Вроде бы Инспектор соседнего участка, а может, Марик обознался. Он не стал беспокоить друга. Оглядев гостей, разбившихся на небольшие группы, он наконец заметил Антона – тот стоял у столика с напитками и неторопливо пил шампанское из высокого тонкого бокала. Марик направился к нему. Речь с оправданиями он не заготовил, да и не за что было оправдываться, он делал то, что должен был. Ну, заработался, с кем не бывает… Антон увидел его издалека и смотрел, не отрываясь.

Он красивый, с удушающей нежностью подумалось Марику. Он такой красивый. Черный пиджак охватывает широкие плечи, выглядывает ворот салатовой рубашки, и ему так идет. Немного похож на телохранителя какой-нибудь дивы, но все крупные мужчины в костюмах так или иначе смахивают на охранников… Марик подошел к нему, не скрывая улыбки. Антон оглядел его с ног до головы.

– В качестве извинения… приглашаю на танец.

Мысль пришла в голову мгновенно, он даже не успел ее обдумать, а уже протягивал Антону ладонь. Откажется, тоскливо подумал Марик. Как пить дать откажется. Антон отставил недопитое шампанское и неожиданно сжал руку Марика в своей.

– Не оттопчи мне ноги.

– Кто еще кому оттопчет.

Марик потянул его за руку на себя, на середину зала. Антон приблизился к нему, положил ладонь на талию, и Марик запоздало понял, что забыл надеть пиджак. Но так даже лучше. Через тонкую ткань рубашки он чувствовал горячую руку Антона. Скорее всего, он неосознанно обнял его за тот бок, на котором был шрам. Или специально… Марик коснулся его плеча. Было странно танцевать с мужчиной, которого так до конца и не понял. Притянуть ближе? Держаться на учтивом расстоянии? Антон, похоже, не задавался такими вопросами. Так и держал ладонь Марика в своей, сжав пальцы, согнув руку в локте. Он не танцевал, только топтался на месте, и Марик повел – под негромкую, тягучую музыку. Закружил. Антон почти не наступал ему на ноги, но когда порой ставил ступню на носок его туфли, то не извинялся. Смотрел в глаза. Какой серьезный, ни тени улыбки… Марик так не мог. Мечтательно улыбался, а когда Антон опять наступал на ногу, то чуть склонял голову набок, словно говоря: ничего, не страшно, я все понимаю, ты не танцор, ты просто-напросто полицейский…

Музыка не прекращалась, лилась, одна мелодия переходила в другую. Рядом стало больше танцующих – и пар, и одиночек. Марик теснее обнял Антона за шею, а тот, помедлив, притянул его к себе за талию.

– Ты все еще обижаешься? – спросил Марик, склонившись к уху Антона.

– Я вовсе не обижался, – тихо ответил ему Антон, почти касаясь губами.

– А почему не улыбаешься?

– Мне от этого шампанского тошно. Неужели нельзя было нормальную выпивку купить…

Марик улыбнулся еще шире и прижался виском к виску Антона. Так они и двигались – голова к голове, рука в руке. Тело – близко, почти вплотную. Марик глубже вдохнул запах его одеколона – свежего, как океан. Раньше он пах другим, терпким. А теперь – похож на любимые ароматы Марика. Марик скользнул ладонью от плеча Антона по его шее вверх, провел по волосам и оставил руку на затылке. Ему так много хотелось сказать. Но все, что он позволил себе, – выразить одним прикосновением всю нежность. Всю любовь. Он чуть повернул голову, коснулся губами кончика его уха и закрыл глаза.

– Марик… – едва слышно сказал Антон и сильнее сжал его руку в своей.

Марик глубоко вдохнул, так, что соприкоснулся грудью с Антоном. В сердце змеились слова, и хотелось выплеснуть их, или, что даже лучше, взять его лицо в ладони и поцеловать, но тогда он, наверно, окончательно расклеится, вцепится в Антона и больше никогда не отпустит, так и будет прижимать его к себе, больше никогда, никогда не отпустит…

Музыка резко прекратилась.

– Друзья! – пронесся над потолком усиленный микрофоном голос Оливера.

Марик неловко отпустил Антона. Тот тоже выглядел смущенным. Они встали рядом, посмотрели на сцену. Поаплодировали вместе со всеми. Впервые Марику захотелось выругаться на Оливера. Тот разливался соловьем, благодарил свой участок, всех остальных полицейских, их любимых спонсоров и не менее любимое Пространство… Под конец он сказал, что рад всем гостям и призвал – веселитесь! Он спустился со сцены, потряс кому-то руки, раскланялся и пошел вдоль стены на выход.

– Я скоро вернусь, дождись меня, хорошо? – Марик посмотрел Антону в глаза.

– Я тебя сегодня уже один раз не дождался, – съязвил Антон.

Марик коснулся его гладко выбритой щеки кончиками пальцев, развернулся и быстро пошел за Оливером. Он тотчас сядет в такси, как только выйдет, нужно успеть… Он догнал его на последней ступеньке крыльца и окликнул. Оливер обернулся, сразу же заговорил:

– Марик, нет. Они ничего мне не сказали. Из Альянса позвонили сразу же после тебя и забрали дело.

– Олли, я не за этим.

– А за чем же? – хмыкнул Оливер. Марик остановился на одной ступеньке рядом с ним. – Для чего тебе еще могла понадобиться моя скромная персона?

– С днем рождения. Поздравляю.

– А где же подарок? – ретиво осведомился Оливер.

Марик развел руками. Оливер провел ладонью по волосам, но ветер опять поставил их дыбом. Шагнув к Марику, Оливер положил руку ему на шею, притянул к себе и поцеловал в губы.

– Спасибо, – сказал он, отстранившись.

Он оглянулся себе за плечо, вновь посмотрел на обалдевшего Марика и, махнув ему, пошел к такси.

Значит, Альянс забрал дело… Марик поднялся обратно к дверям ресторана. Все правильно. Киберпреступления – прерогатива высших структур, а не полиции. У него все же есть повод, чтобы продолжить работу патрульным. Есть повод вставать по утрам, а порой и по ночам, и заставлять себя выцарапывать себе место в этой жизни вопреки всему.

========== 5 ==========

Возвращение в ранг детектива состоялось спустя три месяца после низвержения до патрульного. Инспектор обставил действо в его понимании со всей торжественностью: заставил всех присутствующих в офисе (таковых оказалось целых двенадцать человек) собраться в своей приемной, навесил на лицо улыбку и заявил, что их крайне продуктивный патрульный, стреляющий метко и работающий жестко, снова стал самим собой. Антон скромно кивнул и протянул Инспектору руку. Чистая формальность: ранг браслетов был переведен еще вчера. Рядом стоял со скучающим лицом Марик, никак не отреагировавший на повышение. Инспектор пожал руку и ему. Он с улыбкой сказал:

– Негоже с вашими талантами, Марий, пончики жрать в машине целыми днями, еще растолстеете и перестанете быть украшением нашего участка…

Марик состроил кислую физиономию в ответ.

– Ну, – бодро сказал Инспектор, – принимайте у коллег работу, все они уже получили инструкции… Давайте-давайте, выходите, у меня еще куча дел. Марий, – окликнул он, – вы довольны, что остались с нами?

Марик, остановившись в дверях, обернулся и ответил:

– Отчасти. Мой запрос на новое постельное белье в общежитии все еще в силе.

– Мой отказ тоже все еще в силе, – жизнерадостно сказал Инспектор, плюхнулся в кресло и помахал рукой, чтобы все скорее утекали.

Антон коснулся спины Марика, подгоняя его.

– Постельное белье?

– А что такого? Ты же сам жил в блоке и знаешь, какие скверные там простыни.

– Хочешь, я тебе свои отдам?

– Лучше из дома собственные заберу…

– Хватит ворковать, – вмешалась в разговор Лазарро. Она словно нарастила еще больше мышц за последние месяцы, и лицо стало еще более бронзовым. Антон тяжело посмотрел на нее. – Я отдам вам несколько висяков. Каково начинать все с нуля, а?

– Каково подставлять своего напарника? – вопросил Марик. – Каково проебывать одно дело за другим? Рада, что спихнешь их на нас?

Лазарро опешила.

– За языком следи, – выплюнула она. Пальцы ее сжались в кулак. – Думаешь, мальчику из Альянса все можно? – прошипела она, приблизив лицо к Марику.

Тот безмятежно смотрел на нее, хотя Лазарро была хороша в гневе, и редкий человек выдерживал ее угрозы с таким спокойствием.

– Висяки свои давай, – сказал Марик. – И чтоб я больше тебя не видел.

У Лазарро было достаточно выдержки и воспитания, чтобы молча удалиться. Но Антон все равно уловил, с каким трудом она сдержалась, чтобы не закончить разговор точным ударом в лицо.

– Это ведь твой первый разговор с ней за все время? – вполголоса спросил Антон, провожая Лазарро, порывисто шагавшую по коридору.

– И последний, – процедил Марик.

– Хорошо. Больше не доводи ее, а то царапаетесь, как две кошки помойные…

– А тебе не хотелось ей ответить? – зло спросил Марик. – Пошли за висяками. Подлая баба.

Антон пожал плечами. Он уже давно отпустил гнев, перестал скрипеть зубами при виде Лазарро. При Марике лишь один раз обмолвился о ней, когда рассказывал, почему его в патрульные понизили. А он запомнил и затаился, как змея, чтобы укусить в самый неожиданный момент. Это уже даже не раздражает, наоборот – умиляет.

Лазарро с новым партнером заняла тот кабинет, в котором они раньше сидели с Антоном; им с Мариком достался аквариум рядом с лестницей. Первым делом они сдвинули к середине два стола, составив из них один, широкий. Потом Марик поднял занавеску, впустив в аквариум свет из высокого, но узкого окна. Пейзаж был убогий: дома и мусорные баки.

– Жаль, – вздохнул Марик. – Я надеялся, что можно будет смотреть, как копы в баскетбол играют.

– Ты же не любишь баскетбол.

– Да, но я люблю высоких и плечистых мужчин без маек, дорогой, – ответил Марик и отошел от окна.

Антон поставил на стол свою кружку с отколотым краем. Марик, скривившись, выставил изящную чашечку из тонкого фарфора. Пижон…

– Теперь пойдем за делами, – объявил Марик.

До вечера они сортировали преступления разной степени давности, распечатывали некоторые из них, показавшиеся хоть в какой-то степени перспективными, и больше симулировали активную деятельность, чем настраивались на рабочий лад.