Текст книги "Эмбер Глоу: Око Бури (СИ)"

Автор книги: Эмпирика Аттонита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Странница вскочила: заветное серое одеяние, хранившее в карманах столько секретов, валялось рядом небрежным свёртком. Оставшись в чёрном костюме вражеского образца, она чувствовала себя обнажённой.

Но хуже всего было то, что верный соратник, по-прежнему серо-суровый, молча сидел напротив! Скрестил руки и ждал, не сводя с неё тяжёлого взгляда.

Мысли вихрем пронеслись в голове. Спутник явно в чём-то её винит – но в чём именно?!

Эмбер вопросительно развела руками, не решаясь заговорить первой.

Тьюди ответил сухим кивком и многозначительно повертел в руках чёрную рукоять меча. Изнурительная тишина звенела в ушах, действовала на нервы.

– Мы так и будем играть в молчанку? – странница не выдержала, рявкнула с досады. – Есть вопросы – задавай.

– Вопросы, говоришь? – незнакомым глухим голосом процедил старый товарищ. – У меня только один вопрос… Что это было… Эмбер?

Внутри всё заледенело: он никогда её так не называл.

– Что это, Буря тебя забери, было?!

Странница только качала головой в искренней растерянности, и Тьюди сорвался, закипел, как бывало в юности, затараторил:

– Ты до сих пор носишь их костюм, их меч. Вернее, свой собственный старый меч, я так полагаю? Но ладно это – ты ведь и ведёшь себя, как разрушитель! Что это было: там, в зале, когда ты кинулась на Далерхи? Я думал, ты его заживо испепелишь! Ты была…

Холодная дрожь пробежала по спине.

Тьюди приблизился к ней вплотную, заглянул прямо в глаза, отчаянным полушёпотом выпалил:

– Я не узнаю тебя, беместа! Неужели всё, ради чего мы сражались, с чем мы сражались…

Волна его боли, его смятения захлестнула Эмбер, пронзила сердце острым шипом. В его душе – она чуяла – что-то надорвалось, пошатнулось…

Она протянула руки, хотела обнять, но Тьюди отмахнулся, отпрянул.

Слёзы стояли в его глазах, когда он протянул ей пластинку джета и бросил – жестоко, резко:

– Только не вздумай оправдываться этим.

В голове стоял грохот и гул осыпающихся камней. Это рушился мир – знакомый, привычный мир, в котором Тьюди мог ей доверять. В котором считал её беместой в лучшем смысле этого слова. Считал праведной служительницей Света, верной соратницей его бывшего наставника… и другом.

Отныне мир не будет прежним, неумолимо гласило чутьё, но Эмбер отказывалась верить.

– Я думал, что знаю тебя… но это не так. Боюсь даже представить, что ещё ты от меня скрываешь.

– Тьюди, постой! – вскрикнула она наконец, но спутник уже выходил из отсека.

О Свет… Странница обхватила голову онемевшими руками. Парализующий холод во всём теле. Пустота. Сердце оборвалось, ринулось камнем в бездну, застыло в полёте. Она забыла, как дышать. Вдох-выдох. Выдох. Выдох.

Часть III

30

Эмбер вползала в кабину на ватных ногах. Мир рухнул – но жизнь продолжалась. И путь был не окончен.

Ладья падала в пропасть, мчалась со сверхсветовым вихрем по таинственному коридору меж неразличимых от скорости звёзд.

Странницу всегда очаровывал этот дивный и пугающий вид. Ей казалось, что можно запросто провести целую вечность, глядя в мельтешащую бездну, уносящую хрупкое судёнышко, как песчинку. Но сейчас Эмбер застыла с тяжёлым сердцем на пороге кабины, не решаясь войти, и с тупым безразличием смотрела прямо перед собой.

– Куда мы плывём? – наконец спросила она упавшим голосом.

Тьюди небрежно бросил, не обернувшись:

– В грот Менауту.

Эмбер не удивилась. Ей следовало бы кричать от ужаса, но вместо этого она только поинтересовалась:

– Где миротворцы?

– Не знаю. Может, остались на Лагдагаре. Они не возражали против нашего отбытия.

Внезапная мысль, будто чья-то подсказка, решительно подтолкнула странницу к панели управления.

Не глядя на спутника в штурманском кресле, она опустилась рядом и принялась торопливо щёлкать по кнопкам.

– Что ты делаешь? – холодно осведомился Тьюди.

Эмбер продолжала молча, на автомате. В голове её кружил вихрь похлеще, чем за бортом, и она изо всех сил пыталась сосредоточиться. Всполохи жутких догадок не складывались в единый образ, мерцали, подобно звёздам, слившимся в сплошную стену штормового колодца.

– Я спросил, что ты делаешь?

Чужие металлические отзвуки в ледяном голосе старого товарища пробирали до мурашек.

– Хочу связать с Чертогом.

В ответ – только равнодушное «а».

Это невыносимо. Какой-то липкий кошмар. Больше всего на свете ей хотелось проснуться.

– Слушай, Тьюди, – начала странница, – так нельзя… Я действительно… совершила ошибку. И не одну. Ты прав, но…

– Пытаешься извиняться?

– Да, – охотно согласилась Эмбер, – я ужасно, невероятно, чудовищно тебя подвела… Всех подвела. И мне невыразимо, бесконечно жаль…

– Прибереги красноречие для кого-нибудь ещё.

Она выдохнула – протяжно и шумно. Сейчас он напоминал упрямого мальчишку, дерзкого юнца, каким был когда-то.

Во время Бури они нередко устраивали перепалки: Эмбер злилась, с трудом подавляя вспышки разрушительного гнева, Тьюди её подначивал, а Виг… Виг всех примирял. Учил бывшую противницу сохранять спокойную рассудительность, журил подопечного, объясняя, что служителям Света чужда даже безобидная ирония, ибо в ней скрываются семена многих пороков. Гордыни. Осуждения. Нелюбви к ближнему.

Но, к несчастью, благочестивого Виграда Сорли с ними не было, а мучительный разлад носил далеко не шуточный характер.

Это воспоминание, будто проблеск света, озарило надеждой.

– Помнишь, что Виг говорил, когда мы ссорились? – оживилась странница. – Разве миротворцам пристало враждовать?

Тьюди повернулся, и она встретилась с его взглядом – насмешливо-горьким. Кривая ухмылка исказила лицо спутника досадной гримасой:

– А это ты мне скажи. Пристало ли миротворцам лицемерно покрывать военную преступницу, на чьей совести столько загубленных жизней? Пристало ли пользоваться её порочными предвещаниями, хитрыми трюками, ложью и коварством, чтобы победить в войне? Пристало ли выжигать планеты, врываться в чужие дома, расстреливать поверженных врагов?

Наметившаяся улыбка медленно сползла с каменеющего лица Эмбер.

Внезапный гудок избавил её от необходимости подбирать слова.

Связь восстановлена!

Странница мгновенно ответила – приняла входящий сигнал как последний спасительный шанс.

– Где вас носит? Что вы наделали?! – Кадмар Огаро не церемонился.

Его иссиня-чёрное изображение на экране выглядело зловещим – взрывоопасным. Сложенные на груди руки напряжены, пальцы вцепились в плечи.

– Простите, Верховный Хранитель… – Эмбер замялась: проблеск надежды таял в тревожном мраке.

– Это вы напали на Лагдагар? Совет только что обвинил Чертог в развязывании войны!

Странница отшатнулась от экрана. Дыхание перехватило, сведённая спазмом рука невольно прижалась к груди.

– Разве не вы послали подкрепление?

– Что?! Какое подкрепление?

– Сиггур Додд…

– Он был изгнан из Чертога два года назад!

Страшные догадки, давно крутившиеся в голове, начали выстраиваться в ещё более жуткую картину. Может быть, именно чудовищность открывающейся истины не позволяла Эмбер прежде её осознать…

– Вам было приказано вернуться! – в голосе Огаро слышалось надрывное отчаяние. – Возвращайтесь немедленно! Эмбер Глоу, ты должна объясниться перед Советом и взять всю вину на себя! Иначе будет слишком поздно…

31

Изображение замерцало, застыло и пропало с экрана. Связь оборвалась так же неожиданно, как появилась. Судорожное нажатие всех подряд кнопок не принесло результата. Странница попыталась наладить наручный коммуникатор, пылившийся в ящике под панелью, но при попытке вызвать Чертог он только зашёлся противным свистом.

– Мы вышли из пространства просвещённых миров, – догадалась Эмбер. – Тьюди, ты всё слышал! Нам нужно назад!

В отличие от неё, спутник, казалось, не был взволнован сообщением Верховного Хранителя. Он бросил с прежним холодным ехидством:

– Мы в коридоре. Предлагаешь развернуться на сверхсветовой скорости?

– Так выходи немедленно!

Верзила покачал головой:

– Будет проще, если ты выйдешь за борт. Мне-то ещё жить не надоело.

– Давай я! – странница бросилась к штурвалу, но резкий толчок отбросил её в сторону.

– Ты хоть представляешь, как это работает? Штурман из тебя всегда был скверный, но чтоб настолько…

– Я умею!..

Они сцепились, махая руками, как драчливые дети, но силы были неравными, а схватка – нешуточной.

Грубый удар. Эмбер больно стукнулась плечом о стену.

– Тьюди!

– Сиди спокойно, иначе отправишься в трюм.

Она вспыхнула:

– Да я тебя сейчас…

В трюме было темно и пусто. Потирая ушиб, странница сидела на полу, поджав ноги, и пыталась понять, как докатилась до столь плачевного положения. И дело вовсе не в том, что Тьюди всегда запросто мог закинуть её на плечо, а его каменная спина совершенно невосприимчива к отчаянным ударам маленьких кулачков.

Как всего за пару часов они – верные соратники и старинные последователи праведного пути – успели превратиться в нечто совершенно противоположное?

Впрочем, она уже давно отступила от учений Света. Понемногу, крохотными шажками – а теперь перед ней разверзлась бездонная Тьма. Манящая, соблазнительная Тьма, чей вкрадчивый шёпот слышался всё яснее, напевала что-то о покинутом доме и забытом родстве.

«Ты одна из нас», – мягко улыбалась Нардин Маль’Ману.

«Мы всегда будем следовать за тобой», – учтиво кивал Кадег Далерхи.

Тени мёртвых разрушителей обступали её, тянули призрачные руки, простирали объятия. Совсем разошлись: попробовали бы вот так лезть к ней при жизни!..

– О Свет! Прочь! Ну хватит.

Странница выдохнула, встряхнула головой, прогоняя наваждение.

Верно, промысел свыше надоумил её надеть наручный коммуникатор. Теперь самое время им воспользоваться.

Чертог, конечно, отвечал только бессмысленным свистом недоступных частот. Она и не надеялась на другое, но проверить стоило.

– Тьюди, – собственный голос из передатчика в кабине доносился неразборчивым эхом, – пожалуйста, не отключай.

Молчание было ответом, но Эмбер продолжала и по-прежнему различала смазанные отзвуки, означавшие, что спутник выполнил её просьбу.

Она твёрдо решила не пытаться проникнуть в его мысли, хотя искушение было сильным, и поэтому положилась исключительно на сообразительность.

– Ты направляешься в грот Менауту, потому что догадался, что я туда собиралась? Мы ведь так и не обсудили план целиком. Может, и к лучшему, ибо он был на редкость скверным. Самонадеянность – и джет, чего греха таить, – ослепили меня. Но ты даже не представляешь, как это опасно! Ты был прав, я с самого начала должна была тебя послушать! Связаться с миротворцами, вернуться в Чертог…

Сиггур Додд – теперь ты понимаешь, что он действовал вовсе не по приказу Кадмара? Он, верно, работает на кого-то. И всё это как-то связано с Советом и Далерхи…

Тьюди, умоляю, помоги мне понять! Давай разберёмся вместе! Как в прежние времена… Мы были славной командой. Ты, я… и Виг. Помнишь?

– Славной, – отозвался он наконец. – Я тоже так когда-то думал. Но вот о чём я точно не собираюсь думать, так об этом Сиггуре Додде и прочих проблемах Чертога. Есть дела поважнее. Я знаю, где искать Предводителя Бури. И ты знаешь это не хуже меня.

Странница подскочила от неожиданности.

– О чём ты?

– О, да брось. Грот Менауту – ключ ко всему, верно? Ты собиралась туда и не хотела брать меня с собой, а потом до последнего скрывала конечную цель нашего плавания. Я не так глуп, как кажется некоторым, и могу сложить вместе эти нехитрые детали. До конца всё равно не понимаю – но чутьё подсказывает, что всё это как-то связано с Бурей. И со мной.

– Тогда прислушайся внимательнее к своему чутью, – предупредила странница, – и узнаешь, какие опасности поджидают тебя там. Если я что и скрывала, то исключительно ради твоего блага.

Тьюди ответил не сразу:

– Я знаю. Знаю, что встречу там… свою судьбу. Я помню… Мне давно следовало туда отправиться. Тайны грота ждут меня слишком долго.

У Эмбер подкосились ноги, и она привалилась к стене. Глухо, запинаясь, вымолвила:

– Ч-что именно ты помнишь?

– Сны. Видения. Из прошлого – или того, что могло бы быть будущим.

Тяжёлое молчание и тихий треск передатчика. И скрежет зловещей усмешки спутника – ножом по сердцу:

– А ведь Око Бури… примерно так и работает, верно?

32

Сны. Видения. Тьюди мучали кошмары после аварии. Он не мог двигаться, говорить и почти не приходил в сознание, но Эмбер знала, что его терзает. Эти гибельные наваждения и стали причиной постигшей его беды.

Долгое, изнурительное лечение потушило безумное пламя, которым был объят его разум, милосердно похоронило воспоминания о событиях накануне катастрофы. Острый ум, дерзкий нрав, чрезвычайная одарённость погибли в том пожаре – вместе с неукротимым стремлением к запретному знанию, из-за которого всё это и случилось.

И теперь, после стольких лет покоя, эти зловещие грёзы начали омрачать безмятежность его ночей!

– Ты должен был сразу мне рассказать! – в сердцах воскликнула Эмбер.

– Ну, и тебе не мешало быть более откровенной.

Звучала ли в этих словах скрытая, не вполне осознанная догадка о том, что произошедшая трагедия не была прискорбной случайностью? Странница похолодела от этой мысли.

– Грот Менауту. Вот как называется это место. Я никак не мог вспомнить, пока ты не спросила у Далерхи. Уверен, что именно о нём вы спорили с Вигом. Мне постоянно снится этот ночной спор… Не могу разобрать слов, разглядеть лиц, только знаю, что это было взаправду. Возможно, я случайно услышал ваш разговор – и счёл бы пустяком, но… Пустяки ведь не будут столько лет спустя крутиться в голове снова и снова, верно?

Эмбер хотела возразить – и не смогла.

Знакомый грохот, сотрясший ладью, подсказал, что она вышла из коридора. Очевидно, заправочная станция. Тьюди был всё-таки добрый малый: выпустил странницу подышать.

Мрачная голая пустошь, куда ни глянь. Ветхая обглоданная ветрами постройка – столбы да дощатый помост под крышей. Проржавевшие цистерны с топливом. Оборванная цепь на манипуляторах. Разбитые камеры слежения. Да, здесь кто-то похозяйничал, а никому и дела нет.

Мёртвая зона между просвещёнными мирами и туманными окраинами, но местные управления ближних планет обязаны следить за дорогами. Впрочем, «ближние» – понятие растяжимое, весьма неопределённое в таком захолустье. Хорошо хоть топливо есть.

Сол – универсальное горючее. На подобных заправках – солегроидах, то есть малых планетах, богатых возобновляемым солеграином, – сол поступал в резервуары через обрабатывающие фильтры прямо из недр. Для оплаты достаточно было кинуть монеты в специальный приёмник. Полная автоматизация этого процесса позволяла заправочным станциям работать без обслуживающего персонала. Во время Бури и до неё топливо было бесплатным, но теперь, так и не оправившись после войны, Совет решил таким образом поправить финансовое положение.

– Нужно заплатить, – промямлила странница, растерянно наблюдая, как спутник без зазрения совести прилаживает манипуляторы к зарядному порту «Квикстарт».

Тьюди не потрудился отвечать, а у неё не осталось монет. Зато появился новый камень на сердце. Будто без этого было мало!

– Помню, – невесело усмехнулся вдруг верзила, возясь у борта, – ты всегда осуждала воровство. Хладнокровное убийство – это пожалуйста, а вот стянуть, что плохо лежит – ни за что!

Эмбер сидела на дощатом приступке под козырьком дырявой крыши, глядела в бурую хмарь пустынного мира, ожидая, когда всё это закончится. Тусклое солнце таяло за горизонтом, вспыхивало бледными проблесками в туманной дали.

Бесцветная скудная поросль, проглядывающая среди камней, напомнила об Элестрене. Но как далеко он был теперь – в другой жизни, а может, и вовсе во сне? Неужели она и вправду надеялась обрести там покой после всего, что натворила?

– Тьюди, я должна кое-что рассказать, – вырвалось само собой.

33

Даже среди благонравных обитателей Чертога Виград Сорли отличался особым добросердечием и удивительным спокойствием. Он и в самой отчаянной ситуации умел сохранять самообладание и рассудительность. Никогда не терял надежды. Непременно находил решение, сколь бы трудной ни была задача.

Но в тот раз Эмбер впервые увидела ужас безысходности в его глазах.

Среди ночи в командирском шатре они спорили так громко и непримиримо, что несколько наспех одетых соратников прибежали на шум: думали спросонья, боевая тревога. Неудивительно, что Тьюди тоже услышал.

Они перешли на шёпот – не менее ожесточённый – и спорили до рассвета, до изнеможения, в отчаянии заламывая руки и хватаясь за голову.

После чудесного спасения из лабиринтов Иссота они поклялись навеки забыть о вражде и не припоминать друг другу былые промахи. В ту ночь оба не сдержали слово.

– Я же доверял тебе, мы все доверяли… А ты опять за старое? – сокрушался Виг, закрывая руками перекошенное лицо. – Да ещё и Тьюди взялась учить… О чём ты только думала?

Страннице было жутко видеть его таким, но она решительно отказывалась признавать за собой вину.

– Ты не понимаешь! – шипела она сквозь зубы, сжимая кулаки. – Посмотри, чего мы добились! Победа у нас в руках! Но сейчас речь о новой угрозе…

– …которую ты создала!

Эмбер упрямилась, злилась, что миротворец не хочет её услышать, хотя и сознавала непростительность ошибки. Да какая теперь разница, сам Тьюди встал на этот путь или с её невольной подачи, если видение грядущего неумолимо предвозвещает одно? Снова и снова – неизменно, как ни распутывай нити судьбы, сколько ни просчитывай вероятности…

– Тьма снова тебя ослепила!..

– Просто тебе не нравится то, что я вижу! Почему-то раньше, когда видения сулили нам удачу – и сбывались в точности! – ты не задумывался об их происхождении. Но если Око можно использовать во благо…

– Ты и гнусное коварство пытаешься использовать во благо?!

– И весьма успешно! Но ты опять не слушаешь…

Видения. Сны. Они терзали и манили, обжигали вспышками нестерпимой боли и сулили величайшую отраду. Не одну ночь странница с замирающим сердцем прислушивалась к мучительным всхлипам, что доносились из палатки Тьюди, и наконец решилась выведать причину его тревог, забывающихся наутро. Она коснулась его разума – и рухнула в бездонный мрак, в непроглядную черноту посреди гибельной бесконечности за гранью известной Вселенной. Тьма грота Менауту.

Она уже бывала там.

Теперь настала пора сознаться Вигу во всём – и попросить его о помощи, ибо странница понятия не имела, как уберечь Тьюди от неумолимого рока.

– Помнишь, что сказал Воргелл Торр перед смертью? С последним вздохом он нарёк Тьюди – Доэтваля – своим преемником!

– Свет защитит его от любых проклятий! – выпалил миротворец. – Ни одно предсказание не может определить судьбу, пока не начнёшь в него верить. Ты-то прекрасно знаешь… Око Бури различает в грядущем много путей, но только ты выбираешь, каким из них следовать.

– Дело не в этом! – Эмбер всплеснула руками. – Тёмные джеты уже отравили его разум! Тьюди встал на путь Тьмы… по моей вине, но я не знаю, как его спасти! Будущее изменчиво – но не в его случае. Виг, клянусь, я пыталась рассмотреть вероятности и варианты… но их нет.

Тёмные джеты даровали разрушителям сверхъестественные способности, знания и могущество. Это были мятежные духи, порождённые запредельной Тьмой: бесплотные, жаждущие мести, не знающие покоя. Силы Света некогда заточили их в бездонном мраке по ту сторону известного мира, и грот Менауту был одним из запретных проходов, соединяющих Вселенную с её таинственной и гибельной изнанкой.

Враждебные потусторонние силы, вкладывающие в сердца людей порочные помыслы и преступные желания, тёмные джеты были источником зла в учениях миротворцев. Лишённые материальной оболочки, эти духи в качестве орудий использовали людей, добровольно или по принуждению впустивших их в собственное сознание. Разрушители самонадеянно полагали, что могут повелевать этими силами. На самом деле они становились рабами тёмных джетов, носителями их воли, инструментами войны, которую мятежные духи вели против Света испокон веков.

Отвергать соблазны и разоблачать козни тёмных джетов – вот важнейшая задача последователей Света. Только порой человеку достаточно посулить мудрость и власть – и он сам охотно распахивает Тьме доверчивую душу.

Воргелл Торр жаждал того и другого – и обрёл, став Повелителем последней Бури при помощи тёмных сил. Те овладели его душой – и опустошили, оставив лишь оболочку. Страшась возвращения в Бездну, после его гибели они стали искать новое пристанище, новую душу, чтобы увлечь её на путь Тьмы. Страстную душу, снедаемую неутолимой жаждой знаний.

Эмбер тысячу раз пожалела, что поделилась с доралихом некоторыми секретами разрушителей и обучила паре нехитрых трюков – с благими намерениями, конечно!

Поначалу живой интерес юного миротворца к запретным искусствам врага её забавлял – и разжигал в душе угасшее тёмное пламя. Всё-таки приятно поделиться опытом и навыками, которые казались досадно бесполезными после кардинальной смены мировоззрения и вдруг пригодились!

А ещё – покрасоваться собственным неизмеримым превосходством. Дерзкий мальчишка, подтрунивающий над её слабостями, теперь он в полной мере осознал, с кем имеет дело!

Нет, право, приятно снова чувствовать на себе потрясённый взгляд, зачарованный призрачным проблеском сокрытой мудрости, затаённого могущества… Тьюди мог только догадываться, какую бездну знаний она хранит. И только мечтать о том, чтобы выведать эти тайны, ибо Эмбер не намеревалась вести его по пути, с которого сама недавно сошла.

Но загадочное мерцание Тьмы, которым странница столь безрассудно поманила зазнавшегося доралиха, само проложило путь к его сердцу.

Виг винил её – справедливо. Но не верил. Отказывался понимать, что Око Бури, способное видеть грядущее в бесчисленных вариантах и находить вернейший путь к желаемой цели, не лжёт. Что Тьюди неизбежно падёт во тьму и обратит Вселенную в хаос.

Если только… Нет, Эмбер и думать не хотела о том, чтобы остановить его таким способом!

Случай – или рок – решил за неё.

34

Странница понуро сидела под ветхой крышей заброшенной заправки и на протяжении всего рассказа не могла заставить себя поднять на Тьюди глаза. Только чувствовала, как всё больше мрачнеет устремлённый на неё тяжёлый взгляд. Она закрыла руками лицо, качая головой.

Назад пути нет. Старый боевой товарищ жестоко разочарован в ней, злится, винит, презирает, должно быть. Но после того, что она собирается сказать, он возненавидит её всем сердцем.

– Тьюди, я… виновата в том, что с тобой случилось.

В ту ночь она не смыкала глаз. Разлад с Вигом камнем давил на сердце: они уже несколько дней избегали друг друга, и Эмбер не решалась даже приближаться к командирскому шатру.

Тьюди поймал её за руку, когда она тревожной тенью бесцельно бродила по лагерю, и, заговорщицки приложив палец к губам в знак молчания, втащил в свою палатку. Глаза лихорадочно блестели, в зачарованном взоре мерцали тёмные всполохи.

Будто в бреду, он забормотал торопливо, и безумные слова трещали искрами разгорающегося пожара.

Он говорил, что сложил воедино разрозненные фрагменты ночных видений и загадочных намёков, неосторожно брошенных ею во время их тайных бесед и запретных учений. Ему открылось, что в гроте Менауту на крохотной безымянной планете у кромки Вселенной пересекаются коридоры, соединяющие разные пространства и времена.

Он твердил о космосе по ту сторону лабиринта, из которого на крыльях Бури в мир явились странники Тьмы и Света. О том, что во мраке грота сокрыто знание о подлинной сути вещей, которое служители Света тысячелетиями отвергали из суеверного страха и упрямого нежелания признавать неполноту своих непоколебимых догматов.

Заключив, что это знание – ключ к окончательной победе над разрушителями, Тьюди решил отправиться в грот без промедлений. И звал странницу с собой:

– Там мы найдём все ответы! Воргелл Торр был прав во всём, кроме одного: я должен стать новым Повелителем Бури, но не ради разрушения.

Подчинив себе силу стихии, огнём, грозою и смерчем мы очистим Вселенную, смоем всё скверное и противное воле Света с её лика, ведь именно в этом и состоит подлинное предназначение Бури. И только в гроте ты обретёшь утерянную память о том, откуда и для чего была послана в этот мир.

Эмбер пыталась остановить юношу, но знала заранее, что не сможет.

– Тогда я справлюсь сам! – прорычал он злобно и, оттолкнув её, вылетел из палатки.

Онемев от ужаса, странница ринулась за ним – сквозь мрак и туман, внезапно застивший тусклый свет плазменных факелов, сквозь вихрь стеклянных осколков рассыпающегося на глазах мира. Вселенная пошатнулась, уходя из-под ног.

Маленькое судёнышко взмыло в воздух, но Эмбер не могла допустить, чтобы оно покинуло планету и унесло одинокого штурмана навстречу тому, что хуже, чем смерть.

Отчаяние и боль, захлестнувшие её с головой, она свила тугим клубком – и бросила невидимыми руками вслед стремительно удаляющейся ладье.

Всполохи молний ударились о фюзеляж, мгновенно объяли судно грозовым пожаром.

Страшно накренившись, оставляя полосу чёрного дыма, оно наконец рухнуло оземь.

Никто не видел странницу в тумане.

Тьюди питал известную страсть к полётам, и все поверили, будто он в недобрый час решил испытать недавно отремонтированную – и, как оказалось, неисправную ладью.

Разбуженные пожаром и грохотом воины Света подоспели вовремя: юноша был ещё жив, но страшно изранен. Он так и не смог полностью оправиться. И, невзирая на воцарившуюся в душе безмятежность и кроткую чистоту, он уже не был прежним Тьюди. Как и мир: для Эмбер он изменился навсегда.

Покончив с исповедью, странница не чувствовала ничего, кроме усталости. И пустоты.

Последние лучи бледного солнца давно погасли, и теперь над безымянной планетой тускло сияли две крохотные луны. Небо было безоблачно-чёрным, зловеще и многоглазо щурилось подслеповатыми красными звёздами. Тьюди сидел на земле, скрестив ноги, устремив невидящий взор прямо перед собой.

Странница не хотела, даже и не думала этого делать – но прежние, давно заброшенные умения в последнее время начали входить в губительную привычку. Она инстинктивно коснулась его разума – и отшатнулась, упав на помост. Сокрушительная волна ледяной ярости окатила её с головой, так что зазвенело в ушах, а в глазах заплясали искры.

– Никогда больше не смей так делать! – в неживом голосе спутника слышался скрежет металла, и Эмбер была искренне рада, что не видела его лица, когда он обернулся.

Странница не могла заставить себя пошевелиться. Только молча и безучастно наблюдала, как Тьюди забирается в ладью и выходит с каким-то свёртком в руках. Как нависает над ней, сверлит неразличимым в темноте взглядом. Спрашивает:

– Виг знал?

«Разумеется, нет!» – вопило всё её существо, но странница не могла вымолвить ни слова. Не могла больше лгать.

Брошенный в лицо свёрток оказался её плащом – но и тогда она не шелохнулась. Только бессильно и отстранённо смотрела, как тот, кто некогда считал её другом, в чудовищном безмолвии садится в «Квикстарт» и покидает планету.

35

Саднящее горло и ноющее колено.

Невольно шмыгнув носом, странница поняла, что замёрзла. И очнулась.

Она понятия не имела, как долго просидела на опостылевшем приступке заброшенной заправки – целую вечность или даже не одну?

Чёрное небо ехидно пялилось крохотными глазёнками-лунами, красные звёзды равнодушно мерцали на его безоблачном лике. Значит, до утра далеко.

Ну и зверский же холод! Эмбер, дрожа и покашливая, закуталась в спасительный плащ. Машинально проверив карманы, она нащупала рукоять меча, с которого и начались все беды.

Тогда, на Иссоте, проклятый клинок будто помутил её разум. Прислушайся она к предостережениям – и, быть может, всё было бы по-другому. Да, без оружия странница не помогла бы Норику, но сражения с Марагдой вовсе можно было избежать!..

Но нет, это всего лишь спасительный самообман – оправдывать собственные проступки пагубным влиянием меча. Эмбер была вынуждена признать, что поддалась его чарам с большой охотой и действовала вполне осознанно и самостоятельно, а не по чьему-то принуждению или указке.

Её беспечность и своеволие привели к гибели первого спутника, а теперь и второму грозит нечто похуже смерти…

Странница мотнула головой, отгоняя горестные воспоминания. Сейчас она не могла позволить себе думать о товарище и о том, куда он направляется, ибо чувствовала, что это сведёт её с ума.

Заложив руки за голову, Эмбер прислонилась к столбу и уставилась в черноту безмолвного космоса. А что ещё делать: на пустынной планете, на задворках Вселенной, без транспорта и связи? Наручный коммуникатор остался в трюме – на случай, если Тьюди снова её там запрёт. Кто ж знал, что всё может стать ещё хуже! Оставалось только ждать, что чудесное спасение само собой свалится с неба. Милостью Света…

Странница горько усмехнулась. Свет! Ещё недавно она грелась в его лучах, что пронизывали распростёртую душу умиротворяющим теплом на пляже сиреневого Элестрена. А нынче забрела в такой непроглядный мрак!

«Свет не оставит тебя. Никогда», – говорил Бево Беато.

«…пока ты не отвернёшься от него», – вздохнула Эмбер.

Теперь перед её потерянным взором – лишь бесконечная красноглазая тьма.

Словно в ответ на досадную мысль чёрное небо подмигнуло далёкой звездой. Та загорелась ярче, начала приближаться.

И странница, мрачнея с каждой секундой, поняла, что это была не звезда.

Красная ладья! Подняв столб пыли, от которой Эмбер едва успела закрыться рукавом, небольшое судно опустилось возле заправки.

Рука инстинктивно потянулась под плащ – и спрятала рукоять меча в рукаве наготове.

Трап откинулся, и в проёме показалась знакомая фигура. Правда, на этот раз она была одета со вкусом: Эмбер всегда привлекало сдержанное изящество чёрных костюмов разрушителей. Ноские, прочные, удобные – на все случаи жизни: хоть на войну, хоть на приём во дворце Совета… Правда, со времён Бури никто не решался такие носить. Кроме неё – да и то под плащом.

– Ну надо же, – насмешливо протянула Марагда Гуттун, окидывая странницу презрительным взглядом. – Миротворцы теперь сторожат заправки!

Эмбер не потрудилась отвечать. Собственное спокойствие уже не удивляло – каменное, ледяное равнодушие, а не смиренное бесстрастие, к которому она некогда стремилась.

– Тебя что, выгнали из Чертога, а, святоша? За абсолютную бесполезность? Или за неуклюжую попытку воспользоваться грозовым клинком? Таким, как ты, это не по зубам.

Странница пропустила издёвки мимо ушей, не шелохнувшись. Она не сводила с противницы глаз и не чувствовала ничего, кроме пустоты.

– Правильно, лучше молчи. Может, ты окажешься поумнее своего дружка и не будешь вставать у меня на пути снова.

Пальцы невольно стиснулись на спрятанной рукояти, но взгляд Эмбер не дрогнул.