Текст книги "Эмбер Глоу: Око Бури (СИ)"

Автор книги: Эмпирика Аттонита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Вспышка молнии взрезала чёрный морок. Странница развернулась, швырнула во тьму наэлектризованную ярость. Гулкий взрыв прокатился по тоннелю – и она вырвалась.

Отскочила прочь, побежала по платформе, спотыкаясь и падая на каждом шагу.

Глаза застилал красно-чёрный вихрь, и только чутьё подсказывало, что до края ещё далеко. Нестерпимый грохот со всех сторон заглушал собственные мысли.

Она ползла, пригибаясь под порывами ветра, уже не чувствуя ни холода, ни боли в исцарапанных ладонях.

Пыльный шквал ударил в лицо – она едва удержалась, цепляясь за каменистые выступы, припала к земле.

С трудом подняла голову, закрываясь плащом: сквозь серое мельтешение она ясно различила очертания знакомого судна.

Ладья, похожая на «Квикстарт», зависла над расщелиной в гуще вихря.

Трап откинулся, и на платформу выскочила неразличимо тёмная высокая фигура.

– Кадмар! – подсказало чутьё. – Кадмар, помоги…те!

Но миротворец явно не спешил помогать. С трудом передвигая ноги, он приблизился к распластавшейся страннице и тяжело опустился перед ней.

Эмбер не могла разглядеть его лица, но ясно видела внутренним взором, как антрацитовые глаза пылают гневом. Как ледяной яростью закипает кровь.

– Ты упустила его, – процедил Огаро, склонившись над ухом. – Ты привела его сюда! Лучше бы ты…

Странница держалась изо всех сил, но Тьма за спиной тянула её, медленно, но неумолимо увлекала обратно в грот.

Она ухватилась за миротворца, но тот, отшатнувшись, пинком оттолкнул её простёртую руку, словно что-то мерзкое и грязное.

– Кадмар, умоляю! – завопила Эмбер, объятая ужасом.

Она заскользила назад по платформе, цепляясь за камни содранными ногтями, но липкий мрак уже змеился по ногам, опутывая ледяными цепями.

Неподвижным изваянием застыв под порывами ветра, Верховный Хранитель молча и сурово смотрел, как её затягивает чёрная бездна. Тенёта Тьмы расползались по обмякшему телу.

Он отвернулся и направился к ладье.

– Кадмар! – голос сорвался, и вместо крика – беззвучный шёпот.

Истерзанные пылью глаза наполнились едкими слезами. Незримые руки мягко легли на плечи.

«Не сопротивляйся», – ласковый голос за спиной полнился удивительным умиротворением, манил прильнуть к нему и забыть обо всех бедах.

– Я… не хочу! – прохрипела Эмбер, ощущая кровь в горле. – Кадмар, я не выдержу! Умоляю… ради Света.

Но Свет остался теперь лишь бессильным словом.

Она уже чувствовала, что не сможет вернуться. Не в этот раз. Объятия Тьмы – столь трепетные, нежные, сладостные… По спине пробежали мурашки. Невидимая рука коснулась щеки, заботливо смахнула слёзы.

«Вот и всё».

За миг до падения в пленительную бездну странница увидела ослепительный всполох.

Влетев на порог, Кадмар замахнулся светящимся белым мечом.

Она закрыла глаза с благодарной покорностью.

Но не почувствовала боли.

Клинок пролетел над самой макушкой, пронзил что-то с гадостным шипением, и Эмбер едва не задохнулась от смрада.

– Давай, поднимайся! – миротворец схватил её за руку, поволок прочь, но странница не держалась на ногах.

– Не вздумай отключаться, – прокричал Огаро. – Я не собираюсь тебя нести!

Силы покинули её окончательно – так, что и слова не вымолвить.

Рука выскользнула из руки.

Серый вихрь стёр все следы окружающего мира, и Эмбер безвольно провалилась в бесцветное забытьё…

…напоследок больно ударившись о платформу.

«Конечно, зачем меня ловить? – такой была последняя, неуместно смешливая мысль. – Это же Кадмар».

Часть IV

43

Знакомый восхитительно пряный запах навеивал смутные воспоминания о покинутом доме.

Уют, тепло. Потрескивание ночного костра. Откинутый полог походного шатра. Янтарное свечение тлеющих угольков и далёких звёзд. Зябкое вздрагивание. Плащ, заботливо накинутый кем-то на спину. Верная рука на плече.

У этого дома не было крыши и стен. Как и определённого местоположения. Постоянное странствие, привычная насторожённость в тени бортов, всегда готовых к срочному отплытию. Но было то, что прочнее любых стен: чувства, какие найдёшь не под всякой крышей.

Доверие. Безопасность. Умиротворение.

Этот дом защищал от ненастья и бури надёжнее, чем неприступная крепость. Дом, принявший страждущую душу в свои исцеляющие объятия, даровавший покой, надежду, прощение… и новую жизнь.

Где он теперь?

– Виг! – странница проснулась от собственного крика и с горечью осознала, что понятия не имеет, как далеко забрела от дома.

И где находится.

Просторное светлое помещение напоминало наспех обустроенную больничную палату. Аккуратные, но голые койки, отключённые аппараты жизнеобеспечения с разноцветными проводами, пустые белые стеллажи вдоль стен.

Сквозь стойкий запах дезинфицирующего раствора пробивался сладковато-пряный аромат, от которого сводило пустой желудок.

Эмбер осторожно приподнялась на кровати: тело слушалось плохо, голова шла кругом и была набита дождливым туманом. С удивлением оглядела себя: кто-то заботливо укрыл её серым плащом, тщательно вычищенным от пыли и грязи.

Сердце тоскливо заныло от недавнего воспоминания о старых соратниках… и робкого предчувствия неминуемой встречи, которому она не смела верить.

Странница медленно сползла с койки, дрожащими руками нашарила под ней сапоги, пошатываясь от слабости и держась за стены, побрела в зыбкую белизну за раздвижной дверью.

Серебристая лаконичность безоконного коридора вкупе с едва различимым гудением люминесцентных ламп успокаивала: она у миротворцев.

Но не в Чертоге. «В открытом космосе», – подсказывало чутьё.

И ещё теперь в манящем запахе безошибочно угадывались зор-зуккур, паскатта и токша. Видать, личная неприязнь Верховного Хранителя к изобретательнице нехитрого блюда не помешала его подопечным по достоинству оценить кулинарную находку.

У Эмбер не было аппетита, но любопытство и голодная пустота под ложечкой неумолимо толкали её вперёд, за поворот и вниз по лестнице.

Очередная дверь распахнулась сама собой – и странница едва не врезалась в чью-то юркую низенькую фигуру. Отшатнулась, подняла затуманенные глаза – и чуть не лишилась чувств.

Перед ней стояла ожившая тень из прошлого – во плоти.

Белая чалма и светлое сюрко с широким поясом на тонкой талии, высокие походные сапоги. Такая же одежда, как носила Шила Сумарлиди… по крайней мере, в последний день своей жизни.

– Эмбер Глоу, – растерянно улыбнулась смуглая девушка с выразительными иссиня-чёрными глазами, – рада, что вы пришли в себя! С вами всё хорошо?

Несмотря на видимую хрупкость, она легко подхватила странницу, у которой от ужаса подкосились ноги, потащила внутрь.

Перед рассеянным взглядом проплывали ряды длинных столов, белые плащи миротворцев, неразличимые пятна оборачивающихся лиц. Из-за серебристого прилавка с расставленной посудой струились волны ароматного тепла.

На лбу Эмбер выступил холодный пот.

Чудовищно реальный призрак усадил её на лавку с краю пустого стола, поставил поднос с дымящейся снедью и как ни в чём не бывало примостился напротив.

– Вам нужно подкрепиться, – девушка участливо протянула страннице железную кружку, – вот, выпейте горячего, а то на вас прямо лица нет.

Эмбер замутило. Ей как никогда вдруг захотелось закинуться джетом – целой упаковкой, чтобы забыться накрепко.

Она тяжело облокотилась на стол, подпирая упавшую голову.

– Может, лучше вернуться в медицинский отсек? – тревожно осведомилась воскресшая Шила.

– Нет, – выдавила странница, – сейчас пройдёт.

– Я Гида, кстати. Дормейд.

«Ну хвала Свету», – камень упал с души, но тошнотворное головокружение не спешило останавливаться.

– Где я? – поинтересовалась Эмбер, не решаясь поднять глаза на собеседницу.

– На барже «Чарити». Мы сейчас в секторе Гинза.

– Ого. Далековато от Алессиона. Что я пропустила?

Гида вздохнула.

– Многое… Но сперва поешьте, а потом я отведу вас к Хранителю Огаро. Он будет ужасно рад вас видеть.

«Ужасно, не то слово», – усмехнулась странница про себя.

Помешивая ложкой горячее варево, она так и не решилась его попробовать. Как бы голодна она ни была, даже думать о еде сейчас было невыносимо.

Одна только мысль неотступно терзала смятённый разум, отдавалась болезненной пульсацией в висках.

– Гида, а ты случайно не…

– Гида Сумарлиди. Я… её племянница.

Ложка со звоном упала на пол.

И Эмбер чуть не последовала за ней – если бы не проворные руки собеседницы.

– Так, я всё-таки отведу вас назад, – настояла та, и странница не сопротивлялась.

Покорно и безвольно она плелась по коридору, опираясь на спутницу, и бормотала что-то о Свете и о том, как сильно она сожалеет.

– Всё хорошо, – с прежней участливостью ответила Гида, – Шила была бы рада видеть вас здесь, среди нас. Я знаю, что её смерть… подтолкнула вас к раскаянию. А значит, она была не напрасной.

От этого всепрощающего сострадания становилось только горше.

Эмбер никогда не чувствовала себя такой жалкой.

Какая-то тёмная досада всколыхнулась в глубине души. Она же Око Бури, в конце концов, – а эти сердобольные святоши превратили её в самое беспомощное существо во Вселенной!

– Пожалуйста, нет! Не надо… Я не хочу! – бессильно бормотала она, из последних сил сражаясь с враждебными мыслями и чувствуя, как липкий мрак холодит внутренности, когда Гида укладывала её на кровать.

– Отдохните немного, – в подступающем беспамятстве сочувственный голос звучал издалека.

Быстрые шаги. Тяжёлая ладонь на лбу – горячая, успокаивающая, унимающая боль.

Приглушённый разговор.

Всё расплывалось, ускользало, лишь обрывки фраз удалось выхватить напоследок:

– …мы его нашли. Уже подходим к месту. Надеюсь, она проснётся, – сказал Кадмар, отнимая руку от её лба.

И добавил, отвечая на неразличимый вопрос Гиды:

– Она носит страшную тьму внутри себя. Но борется с ней – и не сдаётся. Пока это так, мы можем ей доверять.

44

– Ты вовремя, – бросил Огаро, не оборачиваясь, когда странница вошла в командную рубку.

Она чувствовала себя отдохнувшей, но отголоски недавних событий саднили внутри незажившими ранами, и на душе было скверно.

Верховный Хранитель в белом сюрко поверх серебристых доспехов склонился над столом, озабоченно просматривая какие-то отчёты и карты на портативном проекторе.

– Итак, что я пропустила? – спросила Эмбер, присаживаясь рядом.

Она заранее приготовилась к худшему – и не зря.

Когда Кадмар получил её последнее сообщение, баржи «Чарити» и «Просперити» уже покинули Чертог, тем самым нарушив постановление Совета правления Аурорига.

Обвинив миротворцев в нападении на нейтральный Лагдагар, Совет запретил служителям Света отлучаться из обители до выяснения обстоятельств. Разумеется, Верховный Хранитель рвался выяснить всё сам.

Маршрут Эмбер и Тьюди к тому времени был известен каждому жителю просвещённых миров: послание, которое доралих записал в часовне Талиссии, крутили по всем голографическим экранам. По крайней мере, ту часть, где он сообщал о грядущем визите на предполагаемую базу разрушителей.

Синеватое свечение проектора на столе Кадмара служило тому доказательством. Едва заслышав текущие информационные сводки, странница добела стиснула кулаки.

– В погоне за фантомами давно побеждённых врагов они зашли слишком далеко, – осуждающе качали головой ведущие новостей.

– Что это было: жестокая выходка группы экстремистов или начало планомерного религиозного террора? Совет правления Аурорига проводит расследование.

– Если так называемые служители Света станут вершить самосуд над всяким, кто хоть раз в жизни отступал от их суровых догматов, – прилизанный журналист всплеснул руками, – Вселенная просто-напросто опустеет!

Новостные каналы транслировали смонтированное из записей скрытых камер видео: приземление «Квикстарт», перестрелку миротворцев с охранниками в коридоре… а ещё кучу тел в чёрных доспехах и труп Далерхи, благоразумно прикрытый белым полотнищем.

Эмбер до боли закусила губы, чтобы с них не сорвалось нечто неблагозвучное.

Хранитель Огаро отправился на Талиссию, чтобы доказать непричастность Чертога к учинённой бойне. Нужно было разобраться, каким образом Сиггур Додд и его сообщники отследили незадачливую странницу со спутником в этом захолустье и как заполучили послание из часовни. Кадмар был уверен: здесь замешан Совет.

Он взял с собой добровольцев на двух баржах, ибо предчувствовал, что изоляция Чертога может затянуться, а плавание таит непредвиденные опасности.

И он был прав: на подходе к Талиссии миротворцев встретили служащие Совету солдаты АРОБА – Армии Объединённого Аурорига, главной военной силы Федерации. Во время Бури аробары вместе с миротворцами сражались против разрушителей. Теперь бывшие соратники обернулись врагами.

– Выстрелы, взрывы, – пробормотала Эмбер, припоминая попытку связаться с Верховным Хранителем.

– Ты вышла на связь как раз в тот момент, когда «Просперити» попала под обстрел канонерок.

– Вот так с ходу?!

– Поскольку мы нарушили предписание Совета, они начали стрелять на поражение. Без переговоров.

– Так, ладно, – Эмбер сосредоточилась, не позволяя негодованию сбить себя с мысли, – а где «Просперити»?

Кадмар покачал головой. На его каменном лице не отразилось ни тени переживаний, но странница чуяла, какую боль он скрывает.

– За канонерками подоспел эсминец класса «Дьюти», ты должна его помнить.

– Конечно! – воображение мгновенно нарисовало просторные палубы гигантского корабля и мощные ракетные установки, к которым Кадмар боялся её подпускать. Говорил, мол – всерьёз ли, в шутку? – вдруг взорвёт ненароком в приступе гнева.

Поймав недоуменный взгляд Эмбер, Верховный Хранитель объяснил:

– После Бури мы отдали армии наши боевые суда.

– Что?!

«Неужели все? Ах, ну да. Вы же миротворцы», – съязвила она про себя, с трудом осознавая услышанное.

– У «Просперити» не было шансов. Баржи, как ты знаешь, не оснащены тяжёлыми орудиями, а защитные экраны не выдерживают удара ракет. «Чарити» ушла в коридор по твоим координатам, не дожидаясь нового залпа…

Несколько минут они сидели молча. Обхватив голову руками, Эмбер глядела прямо перед собой и видела только обломки растерзанного судна, дрейфующие на орбите Талиссии.

Наконец она вымолвила – глухо, сдержанно цедя слова:

– Я их убью.

Тягостное безмолвие Кадмара подстегнуло закипающий гнев:

– Я обращу Бурю против них!

– Мы так не поступаем, – строго осадил её Верховный Хранитель.

– Я поступаю!

– Тогда ты ничем не лучше.

Она осеклась на полуслове, поникла, застыдилась собственных мыслей. Огаро был прав. Это не путь Света.

– Я позвал тебя не за этим, – с холодной невозмутимостью продолжил Кадмар. – Мы нашли кейдора Сорли.

45

Эмбер медленно подняла изумлённый взгляд.

– Как… да что ж ты сразу не сказал?! – вырвалось с досады. – Вы, то есть…

– Вражеские передатчики, – сухо отозвался Верховный Хранитель. – Доралих Балдвинус упомянул о них в том злополучном послании. Как и ты немногим ранее: в сообщении с Иссота.

Странница начала припоминать. Опять эти проклятые штуковины Марагды!

– Нашим связистам под командованием кейдора Маклидса удалось обнаружить несколько источников сигналов, аналогичных тому, что был в цитадели. Несколько отрядов незамедлительно отправились к ним.

– На старые базы разрушителей?

– Нет, – Кадмар нахмурил брови, – на наши.

Оказалось, сигналы девчонки раздавались в основном из заброшенных фортов и захолустных деревень на окраинных планетах. После Бури миротворцы не бывали в этих краях, где и местных жителей не осталось. Ни Чертог, ни Совет не могли помочь всем – и до сих пор оставались миры, так и не оправившиеся от последней Бури.

«Возможно, поэтому Виг и рыскал по окраинам, – догадалась странница. – Чуял что-то недоброе».

– Ну и где он? – воскликнула Эмбер, ёрзая на стуле.

Верховный Хранитель смерил её безразличным взглядом. Вероятно, в глубине души Кадмару нравилось испытывать её терпение.

– Его там не оказалось.

Спокойствие собеседника выводило её из себя, и, кусая губы, странница едва сдержалась, чтобы не огрызнуться.

– После изоляции Чертога кейдор Маклидс перехватил новый сигнал со Зграженки, – неторопливо продолжал Огаро. – На записи был голос кейдора Сорли, но слов разобрать не удалось. Дальнейшие попытки расшифровать сообщение не увенчались успехом: Чертогу заблокировали связь. Это было накануне отплытия, и третью баржу я направил туда.

– И? – Эмбер привстала от волнения.

– Связь с «Кларити» была потеряна на пути к гроту. До сих пор от неё нет ответа. Сейчас мы подходим к сектору Заграда, – глубокий вздох Кадмара выдал затаённые переживания, – и я чувствую, что Виград Сорли всё ещё там.

Они шли по верхней палубе в тревожном молчании. Эмбер, сложив руки на груди, задумчиво терзала рукава плаща, мельком оглядывая просторы ангара: светлые стены, высокий свод купола с автоматическими раздвижными воротами наверху. Кейдор Огаро хмуро кивал встречным миротворцам, торопливо снующим по широкой площадке меж серебристо-антрацитовых челноков и спасательных шлюпок. Несколько судов покрупнее виднелось вдали: странница различила среди них чернобрюхую «Квикстарт» и синее дно «Китари».

Поймав взгляд Кадмара, она кивнула в сторону бортов.

– Разведчики нашли брошенную доралихом ладью неподалёку от грота, – объяснил Верховный Хранитель. – А на «Китари» я отправился за тобой.

– «Квикстарт» в порядке? – вырвалось само собой, хотя в мыслях крутился только её последний штурман.

Огаро едва заметно качнул головой. Видимо, и его занимали совсем другие думы.

Не сговариваясь, они замерли и уставились друг на друга.

– Доралих Балдвинус исчез без следа, – негромко пробормотал Кадмар. – Я запечатал грот трёхчастным призывом Света.

Эмбер отвела взор, ответила не сразу, медленно подбирая слова:

– Боюсь, тот Тьюди, которого мы знали, действительно исчез. А с Доэтвалем Бальдевейном нам ещё предстоит встретиться. Хотела бы я ошибаться, но чует моё сердце, проклятие Воргелла Торра начинает сбываться.

– Что ты имеешь в виду?

– Воргелл предрёк, что Тьюди станет новым Повелителем Бури. Я пыталась помешать этому… всеми способами, но не смогла.

– Разве не Око направляет Бурю? – нахмурился Кадмар.

– Будь всё так просто, Вселенная процветала бы в безмятежности после падения цитадели Иссота. Но вы не хуже меня знаете, что и без помощи Ока мятежная стихия способна опустошать целые планеты. Повелитель Бури и каждый разрушитель в отдельности продолжают сеять хаос и смерть, пока тёмные джеты питают их злобу.

Мрачные предположения бередили душу Эмбер, и она добавила:

– Потусторонняя Тьма может открыть разные двери.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Места, где располагались порталы древних разрушителей, соединённые сетью незримых проходов сквозь пространство… и время.

– Не всякий может ими воспользоваться. Тем более они давно уничтожены!

– Верно. Но это не имеет значения для того, кто постиг запредельную Бездну. Как Доэтваль Бальдевейн – усмиритель первой Бури, герой и отступник, легендарный миротворец, вставший на путь разрушения и много веков назад сгинувший во мраке безвестности. Он сокрушил Вселенную до основания, посеяв в ней раздор и хаос. В далёком прошлом – а может, в будущем, которое я надеялась предотвратить. Он звал Тьюди. А Тьюди будет звать себя его именем.

– Ты же не намекаешь на перерождение? – Верховный Хранитель с укоризной покачал головой, скрестив на груди напряжённые руки.

– Учения Света отрицают такую возможность, – согласно кивнула Эмбер, – каждая личность уникальна. Одна душа, одно тело, одна жизнь. Нет, я думаю, тёмные джеты, заточённые в гроте, пленили душу Доэтваля, оставив от него лишь оболочку, и теперь пытаются сделать то же самое с Тьюди.

– Кейдор Огаро! – молодой миротворец, спешащий навстречу, отвлёк их от неприятной беседы.

– Слушаю, дормейд Зейн.

Светловолосый юноша, досадно напомнивший Норика, нерешительно покосился на Эмбер, но, поймав выживающий взгляд Верховного Хранителя, залепетал, заикаясь от волнения:

– Мы получили новый сигнал! По всей видимости, кейдору Сорли удалось добраться до передатчика, и он просит о помощи. Но… сообщение обрывочно, и пока не удалось отследить точное местоположение, откуда он…

Кадмар вдруг содрогнулся всем телом, скорчился, словно его ударило током. С хрипом хватаясь за горло, метнул на спутницу дикий взгляд.

Юный миротворец обомлел от ужаса.

– Из Зграж’кашшара, – неживым голосом вымолвила странница, стеклянными глазами уставясь в пустоту.

Кадмар откашлялся, жестом отпустил побледневшего дормейда и, схватив Эмбер за плечо, нырнул в узкий проход между ладьями.

– Ты опять за своё? После стольких лет?! – яростный шёпот едва не срывался на крик.

Странница выдержала суровый взор, стиснув зубы. Насупившись, с неожиданной твёрдостью процедила в ответ:

– Я готова использовать любые средства ради спасения Вига.

– Ты поклялась…

– …не пытаться узреть незримое самовольно, да. Не вмешиваться в ход событий и разум людей. Отдаться на милость Света и ждать, когда озарение само снизойдёт… если вообще снизойдёт, а это весьма сомнительно, пока не достигнешь высот Бево Беато. У меня нет времени! Делаю, что умею. К тому же, – выпалила она, не дав собеседнику вставить и слово, – я не просила о видении грядущего, из-за которого после стольких лет мне пришлось снова связаться с вами!

Кадмар удручённо покачал головой:

– Всё-таки ты не изменилась за эти годы. Я сразу почувствовал, хотя и надеялся обмануться. Но нет, Эмбер Глоу, ты не идёшь по пути Света. Ты стоишь на месте.

46

Сверхъестественное чутьё. Исключительная проницательность. Видения грядущего. Свет даровал эти способности своим служителям – каждому по силам, по мере продвижения на праведном пути.

Миротворцы никогда не считали себя избранными носителями могущественных даров, не приписывали себе эти заслуги. От прочих людей их отличало особенное, всецелое упование на Свет – и ещё чрезвычайно острый внутренний взор, позволяющий различать скрытую за образами мира премудрость высшей воли.

Но Тьма – та, что таилась под сводами грота, та, что кишела зловещими джетами в беззвёздной пустоте мёртвого космоса, – сулила своим приспешникам не менее щедрые дары. Только брать их требовалось силой. Не смиренным упованием на чью-то милость, а безграничным и непреклонным своеволием. Не в безмолвии чувств и безмятежности разума, а в напряжённой концентрации всех душевных сил последователи этого пути обретали, как думалось им, подлинное могущество. Они трансформировали внутреннюю энергию в яростные порывы освобождённой мысли, сокрушали врагов грозовыми ударами и незримыми вихрями, направляли внутренний взор сквозь пространство, а порою и время.

Конечно, сверхъестественное чутьё не было «плохим» или «хорошим» само по себе. Оно становилось благословением для одних, для других – пороком: в зависимости от того, как использовалось. И с какой целью.

Для далёких от мистики обывателей разница порою была трудноуловима. Для миротворцев и разрушителей – фундаментальна.

Беда Эмбер Глоу заключалась в том, что она – после стольких лет сурового самовоспитания! – с горечью вынуждена была признать правоту Верховного Хранителя, который физически ощутил гневный всполох в её душе.

Всё аскетические «труды» пошли прахом, ибо семя тёмного искушения намертво укоренилось в ней. Иссохло, зачахло, опалённое очищающим пламенем Света – а теперь снова проросло, грозя принести зловещие плоды.

Использование запретного меча и порочных ментальных трюков, пагубное пристрастие к джету, схватка с Далерхи, убийство Марагды... Начав удаляться от праведного пути маленькими шажками, странница закончила тем, что едва не вернулась в бездну запредельного мрака. И, похоже, недавнее спасение из тёмных объятий грота так ничему её и не научило.

Нет, сокрушённо подумала Эмбер, одиноко бредя по серебристому коридору, я не стою на месте. Я иду обратно.

В ту мерзость и грязь, из которой выкарабкалась немыслимым чудом…

Правду говорят: лучше вовек не знать истинного пути, чем, узнав, упрямо следовать ложным.

А беда миротворцев – страшная беда, что и повлекла нынешние невзгоды, – состояла в том, что во время Бури они доверились Оку.

Не Свету.

«Вот какой урок нам следовало усвоить», – заключила странница, вспомнив напутствие Бево Беато.

Отчего он не покинул Чертог? Что с ним сейчас – и что станет, если сокрытые в облаках башни снова будут разрушены?..

Невидимый лабиринт воздушных переходов в небесах… Она не могла думать о нём: мысли устремились, как горные реки в пропасть, к другому лабиринту, тёмному и зловещему. Грот Менауту, где Виг вместе с Эмбер когда-то одержал победу над тёмными джетами, был потревожен. Грозное предчувствие предвозвещало, что запредельная Тьма возвратит этому миру того, кто в ней затерялся. И странница должна быть готова его встретить.

На счастье – или беду? – Кадмар не избавился от её грозового меча. Спрятал где-то в рубке – она чуяла, идя по следу призрачного мерцания, которое виделось внутренним взором, пока не добралась до искомого предмета и не вернула его под плащ. Однако пользоваться сверхъестественным навыком теперь приходилось с осторожностью, ибо недобрые намерения и нечистая совесть могли выдать миротворцам её мятежную сущность.

Но как серый плащ скрывал под собой чёрный костюм, так и ловкий ментальный трюк мог набросить видимость смиренной покорности поверх беспокойной души, объятой грозовыми всполохами закипающего гнева.

47

Тьюди больше нет.

Ни добродушного здоровяка с кроткими и проницательными глазами-васильками, ни озорного мальчишки с буйной шевелюрой и смешливым прищуром.

Задыхаясь от беззвучного крика, Эмбер тянула руки в чёрную пустоту, где таяли плывущие мимо образы. Таяли, застывая льдинками слёз на щеках.

Она бежала в непроглядной темноте, зыбко вздрагивающей под ногами, с трудом поспевая за рослой фигурой – зловеще-туманной, едва различимой, неумолимо ускользающей во мрак.

Она выкликала заветное имя – но пересохшие губы, искривлённые в горестном вопле, были запечатаны жестоким безмолвием.

Эмбер остановилась, огляделась: бескрайний, куда ни глянь, ледяной космос без единой звезды.

Тревожная рябь замерших шагов на невидимых лужах.

Отринув сомнения, странница села, подобрав под себя ноги. Сосредоточилась, закрыла глаза. Потянулась всем существом в недосягаемую даль – в неизвестность, поглотившую верного спутника по её вине.

«Тьюди, я иду за тобой!»

– Тьюди больше нет, – отозвалась пустота болезненной пульсацией, от которой сдавило виски.

Он сидел в той же позе, скрестив ноги, в центре чёрного нигде, и ритмичные волны сотрясали тело судорогой запредельных смыслов.

Перед ним проплывали образы – былого, несбывшегося, – вспыхивали в темноте тусклыми искрами и разгорались лихорадочным пожаром, от которого закипала кровь.

Глаза его были закрыты, руки – расслаблены на коленях, чёрные волосы рассыпались по плечам. Ровное дыхание, на лице – безмятежность.

Эмбер тихо опустилась рядом, вгляделась в знакомые черты, тщетно пытаясь различить в них хоть тень неистовой Бури. Огненный шторм полыхал внутри, пожирая прежнюю сущность миротворца – странница чуяла это, холодея с каждым мигом. Но снаружи Тьюди был точно таким, как в саду у Чертога под сенью серебристых ветвей.

Разум кричал: «Беги!» – но благостное умиротворение на лице товарища внушало надежду.

Эмбер гнала прочь укоризненные мысли – о том, что ей здесь быть вовсе не следует, – задвигала в дальний угол сознания растущую панику, глушила нотации внутреннего голоса, нудящего что-то о Свете.

Но сердце заходилось в бешеном трепетании, рвалось из груди обезумевшей птицей, а дыхание, невзирая на все усилия, зачастило и сбилось с ритма. Пульсирующая боль в висках сводила с ума, разливалась по телу волнами дрожи.

С трудом уняв судорогу, странница протянула руку к невозмутимому лицу. Тьюди казался спящим. Живое тепло его щеки ласково коснулось озябших пальцев.

Он мягко накрыл их горячей ладонью, легонько сжал, словно пытаясь согреть. Молвил протяжно, будто зевая со сна:

– Ты нужна мне, беместа.

«Я здесь, Тьюди», – слова замерли на губах, не сорвавшись.

И он открыл глаза.

Сжавшись в комок на голой койке в медицинском отсеке, Эмбер заходилась от беззвучного крика, зажимала рот, до боли кусала пальцы, – лишь бы не выдать себя ни всхлипом, ни вздохом.

Пульсирующая боль взрывалась кровавыми фейерверками перед взором, отдавалась в висках сумасшедшим биением пульса – но и она не могла затмить застывший в памяти образ того, что взглянуло на странницу из глубины бездонно-чёрных глазниц.

Неутолимый голод. Всепожирающее пламя. Далёкие отсветы давно взорвавшихся звёзд – алые огни вместо зрачков, взирающие из непроглядного космического мрака.

48

Эта алчная тьма ослепила Эмбер, заглушила чутьё – и странница различила чьё-то приближение за миг до того, как распахнулась дверь.

От безысходности она притворилась спящей: замерла, прижав руки к лицу, влажному от слёз.

– Всё в порядке? – заботливый женский голос отозвался в душе всплеском досады.

Странница приподнялась, сонно потирая глаза, делано улыбнулась.

– Просто… я почувствовала что-то… недоброе, – Гида Сумарлиди замялась на пороге, озадаченно хмуря брови.

– Наверное, из-за приближения к Зграженке, – Эмбер свесила ноги, жестом пригласила дормейда войти.

Девушка присела напротив, на соседнюю койку, скрестила руки на груди, беспокойно постукивая напряжёнными пальцами. Вздрогнула, взглянула на странницу с неподдельным испугом:

– Вы думаете, с кейдором Сорли что-то случилось?

Эмбер потупилась, продолжая ощущать на себе тревожный взор. Потёрла подбородок, изображая задумчивость. Глубоко вздохнула. Набросила иллюзорное покрывало спокойствия на смятённый разум.

Осторожно подбирая слова, она произнесла снисходительным тоном:

– Кейдор Сорли жив. Очень скоро вы найдёте его.

Гневный от нетерпения взгляд сквозь пространство – тот, что возмутил Верховного Хранителя, – подарил страннице такую уверенность.

Могла ли она отыскать миротворца прежде? Чутьё молчало, сбитое с толку, ослеплённое тьмой – и мириадами вспыхивающих в ней образов. Оглядывая Вселенную внутренним взором, всё это время она не видела самого главного – того, ради кого отправилась в этот путь, – только чувствовала, что он жив. Или то была лишь отчаянная надежда?

Теперь же просвечивать разумом весь известный космос уже не было нужды: странница знала планету и была к ней близко. Остальное – дело техники… порочное и запретное насилие над чутьём, противное воле Света.

За долю секунды она обнаружила Вига в крепости Зграж’кашшар, что на севере Зграженки – пустынной и неприветливой планеты, которая во время Бури оказала разрушителям невиданное сопротивление.

Зеленеющий оживлённый мир, населённый благочестивыми крестьянами – теперь это была голая каменная глыба, одиноко подвешенная возле умирающего солнца. Губительные опыты разрушителей вызвали противоестественный катаклизм.