Текст книги "Эмбер Глоу: Око Бури (СИ)"

Автор книги: Эмпирика Аттонита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Вспоминай! – голос Доэтваля стал чужим и холодным, он подступил к страннице вплотную, навис над ней, так что она вся сжалась.

Она закрыла глаза и медленно погрузилась в тени видений – былого, несбывшегося, – которые в её разуме непостижимым образом сливались с тьмой грота Менауту.

72

– Вселенная – холодное, тёмное место, – сказал однажды Чамбер Лоттос, стоя на командном мостике гигантского корабля-академии, заложив руки за спину и глядя в непроглядный космический мрак за иллюминатором.

Он чем-то напоминал Бево Беато – и был его полной противоположностью.

– Нет, ибо Свет – это начало и конец всего, – выдохнула Себ Ревье, сжимая в руках светящийся белый меч. Её светлые волосы растрепались, прилипли ко взмокшему лбу. – И когда Он придёт, Тьма просто исчезнет, а вместе с ней исчезнет и то, что она породила…

Кем были эти люди для неё? Откуда странница их знала? И почему сквозь бездну времён пронесла в своей обветшавшей памяти их имена?

Доэтваль Бальдевейн был древним воином, легендарным миротворцем и разрушителем в одном лице, героем и еретиком. Он стал служителем Света, когда мир стоял на пороге войны. В те времена в сердцах его мятежных собратьев, покинувших Чертог, начали прорастать семена зла.

Погрязшие в порочном своеволии, одержимые страстями, они – некогда кроткие и послушливые дети – сделались отравой для множества душ, и в мерных волнах житейского моря начали появляться предштормовые барашки. Странствуя по звёздным системам, они вместо покоя и беспечальности несли людям горе и боль. Они заставляли всех страдать и мучать других!

Наделённые дарами от Света: сверхъестественным чутьём и могуществом мысли, способной двигать горы, – отступники обращали их в орудия Тьмы, подчиняя мир своей развращённой воле.

Они грозили обратить Вселенную в хаос, и Доэтваль, ревнитель чистоты и порядка, поклялся сделать всё, чтобы этого не допустить.

В Чертоге, где ещё не было ни Хранителей, ни бемест – все были равны, – их братья и сёстры надеялись, что отступники образумятся и покаются, увидев плоды своих дел – тление и смерть, – но они не покаялись.

И Доэтваль понял, что не сможет ужиться с ними в этом мире.

Чертог не хотел войны – но Доэтваль не видел иного пути.

И тогда он первым из миротворцев взял в руки меч.

Вместе со своими сторонниками от преследовал странников Тьмы, защищая невинных от их дерзкого своевольного перекраивания миропорядка, и народ воспевал его храбрость и благочестие. Он обнаружил, что следы мятежников ведут в грот Менауту, где, как говорилось в сокрытых свитках Чертога, затаилась Тьма из пространства между мирами. И где потерпел крушение корабль древних межзвёздных путников из иного мира.

Нарушив запрет Чертога, он один отправился в грот – и узнал о чудовищной силе, которая следовала за пришельцами из Бездны и была способна вызвать очистительный шторм, космический катаклизм, сменяющийся свежим дуновением тихого бриза. Здесь тёмные джеты поглотили его разум и душу. По крайней мере, так говорилось в легенде миротворцев. Никто не знал, соблазнился ли он Тьмой или пожертвовал собой, чтобы её остановить, но его точно не считали святым. И только Эмбер однажды сказала Тьюди, что Доэтваль – лучший миротворец в истории. О, зачем она это сказала!

Вернувшись из грота, Доэтваль изменился. Он стал проповедником новой эры – эры очистительного страдания. Он жаждал смыть с лица Вселенной всё порочное и гнилое, чего не удалось сделать его благочестивым собратьям. Он говорил, что нашёл Вестников Бури – неукротимой стихии, остановить которую может только всесильный Свет. Ведь всё, что свершается, происходит по Его воле. А значит, Свет повелевает Бурей. И Буря приводит к Свету. Для того Буря и была создана.

Но Чертог не принял его учений. «Не творить ли нам зло, чтобы вышло добро?» – говорили они. Покинув обитель Света и ступив на порог нездешней Тьмы, Доэтваль привёл Бурю в этот мир.

Он встал под чёрное знамя Вальдо Ксана – зловещего незнакомца, вышедшего из грота. Чарами и обманом тот собрал вокруг себя армию тех самых отступников, сражаться с которыми Доэтваль был намерен. Но теперь его сердцем владела иная решимость: вызвать космический шторм, чтобы омыть лик Вселенной. Начать войну, чтобы принести мир. Творить зло, чтобы вышло добро. Воплотить то, что ненавидишь, лишь затем, чтобы уничтожить его.

Он был безумен, справедливо полагали миротворцы – и разрушители даже, – но и те, и другие хранили легенды о нём. И Эмбер они зачаровывали.

– Я помню тебя, Доэтваль Бальдевейн, – не открывая глаз, произнесла странница. – Мой первый день в этом мире был Днём Катастрофы.

Мои наставники ректор Чамбер Лоттос и проктор Вальдо Ксан возглавляли корабль-академию «Раздор», на котором мы прибыли из... мира позади Бездны, что зияет в моей памяти тёмной прорехой. После крушения мы с Вальдо Ксаном остались вдвоем, и космическая Буря следовала за нами по пятам. Служители Света изгнали нас из нашего мира, в лице Себ Ревье и её помощников они преследовали нас всю дорогу и какова же была наша ярость, когда обнаружилось, что и здесь они встали у нас на пути.

Они заточили нас в гроте, казалось, на целую вечность, и только твоё вмешательство положило конец этому плену.

Мы возродили Бурю в этом мире: силы Тьмы позволили моему старому наставнику восстать из мрака, чтобы обратить очистительную энергию космической стихии в разрушительный хаос.

Всё началось и закончилось в гроте. Как и предсказывали миротворцы, которых тогда возглавлял тёзка Бево Беато, Буря утихла, и мы канули в небытие.

Вальдо Ксан слился с Тьмой, когда ты пожертвовал собой, чтобы остановить его и спасти Вселенную, а я осталась во мраке грота охранять запечатанный вход. Миротворцы позволили мне всё забыть и погрузиться в сон, чтобы через много веков исправить то, что я натворила. Но Воргелл Торр нашёл меня и использовал в своих целях. И только вмешательство Виграда Сорли привело меня на истинный путь, где я смогла выполнить своё предназначение...

Смогла ли?

– Ты помнишь, беместа. Много веков назад я первой тебя посвятил в этот ранг. И твоё предназначение – быть рядом со мной во время Бури. Вдвоём мы сможем полностью подчинить её себе, и нас не остановят ни Свет, ни Тьма, ни Хаос, ни Бездна.

Но Эмбер волновало совсем другое:

– А что ты сделал с Тьюди?

Доэтваль жутко усмехнулся:

– Он был сиротой из города Бальд на крохотной планете в системе Сессот, как и я когда-то. Он стал моим инструментом для возвращения. Я – это он, и он – это я. Так было всегда, и зов грота Менауту, несмотря на твоё глупое сопротивление, наконец привёл его к тому пути, идти по которому он ещё до рождения был призван.

– Я не верю тебе! – вырвалось у странницы. – Ты – тёмный джет, поглотивший душу Доэтваля и завладевший разумом Тьюди!

– Воля твоя, но истина на моей стороне. Теперь, кроме меня, у тебя никого не осталось. И если есть на свете кто-то, кто меня любит, то это ты! Только ты!

Эмбер отшатнулась в ужасе, но Доэтваль притянул её к себе и своей жуткой рукой коснулся её щеки.

– Ни Свет, ни Тьма, ни Хаос, ни Бездна.

– Повелитель, нас атакуют! – вскричал один из аширских воинов, вбежавших на палубу.

«Ниргленахт» настигла «Анабелла», чьи ракетные установки были направлены прямо на флагман Геместа.

– Сдавайтесь! – раздалось по громкой связи, и Эмбер узнала голос Сиггура Додда.

– Мы должны заманить их сюда и захватить их судно! – процедил Доэтваль сквозь зубы. – Так мы попадём на Алессион без боя.

– Как ты собираешься это сделать? – удивилась странница.

– Ты мне поможешь.

73

«С чего бы это?» – Эмбер хотела было возразить, но мрачное желание отомстить Додду всколыхнулось в её душе.

– Это Эмбер Глоу. Ригор Гемест сдался. Прошу на борт, – странница передала сообщение, не представляя, как на это можно повестить.

Но Сиггур, движимый жаждой лёгкой победы, повёлся.

Пока с эсминца на «Ниргленахт» отправлялись боевые ладьи с большей частью солдат, отряд смельчаков-аширцев выбрался в открытый космос и на магнитных тросах приготовился брать «Анабеллу» на абордаж.

«Да, Тьюди, мои проклятые уроки пошли тебе на пользу», – с горечью подумала Эмбер, глядя на Доэтваля, который с помощью ментального трюка обернулся иллюзорной личностью Ригора Геместа и с поднятыми руками стоял на коленях на палубе, наводнённой механизированными красными солдатами АРОБА.

– Ни с места, предательница! – едва ступив на палубу, Сиггур Додд направил плазмомёт на Эмбер, и та была вынуждена занять место рядом с Доэтвалем в той же позе.

– Стойте, Верховный Хранитель, я всё объясню. Разве вы не видите, что король Гемест благоразумно последовал моему совету и сдался без боя? Где же остальные корабли?

– Остались в системе Рибента в бою с основными силами Ашира.

– Но как вы отследили «Ниргленахт» в Пустоши?

– Я знал, что вы с Геместом заодно! Я установил на «Лоттос» датчик слежения и не прогадал.

– Разве и вы не были с ним заодно? У меня не меньше оснований подозревать вас в предательстве! – парировала Эмбер.

Мехи скрутили руки лжекороля за спиной.

– Глупости! Я сделал ставку на Совет и верен только ему.

– Вот как? Разве вы не должны быть верны только Чертогу?

Алессианские стражи рассыпались по кораблю, на палубе остались лишь несколько жестяных бестий, окружавших поверженных противников. Отвлекая Сиггура Додда разговорами, странница всё ближе подпускала его к себе. Аширцы на магнитных тросах ползли по корпусу его эсминца.

«Ещё немного», – Эмбер вздрогнула от предвкушения.

– Сейчас! – скомандовал Доэтваль.

Иллюзорная личина развеялась вмиг, когда воин, разорвав оковы, выпрямился в полный рост, и в его руках разом загорелись два грозовых клинка.

В тот же миг Эмбер, объятая Бурей изнутри, высвободила круговой энергетический вихрь, расшвырявший противников по палубе.

Сиггур Додд отлетел к стене и рухнул на приборную панель.

Аширцы, получив команду через передатчики, встроенные в шлемы, вскрыли стыковочный люк и проникли на «Анабеллу», поражая немногочисленных стражей, оставшихся там.

Подлетев к приборной панели, Эмбер закрыла люки в коридорах, по которым рассыпались механизированные аробары, и они оказались запертыми в плену.

Зелёный клинок вспыхнул в руке Додда прежде, чем он смог подняться, и отразил удар Доэтваля.

– Кто ты? – скрежетнул лжемиротворец.

– Последнее время меня слишком часто об этом спрашивают. Но скоро вся Вселенная узнает моё имя.

– Это Доэтваль Бальдевейн! – с торжествующим злорадством воскликнула странница.

– Не может быть! – на желтоватом лице Додда изобразилось сомнение. – Это легенда... Доэтваль Бальдевейн давно мёртв!

– Ну, очевидно, не больше, чем скоро будете вы.

Энергия кейдорского обруча внезапно отбросила Эмбер и Доэтваля назад. Сиггур Додд выхватил плазмомёт, и выстрел полыхнул над головой странницы.

Доэтваль бросился на него, рубя двумя клинками, но лжемиротворец нижним ударом блокировал их.

Эмбер направила в сторону Додда грозовой всполох, но он перекатился и снова выстрелил в неё, так что ей с трудом удалось увернуться.

– Повелитель, всё готово, – раздалось по громкоговорителю: аширцы захватили вражеский корабль.

– Пора с этим заканчивать, – процедил Доэтваль и ударил наотмашь, но лжемиротворец закрылся клинком.

Потоки энергий – кейдорского обруча Додда и грозовой вспышки Эмбер – врезались друг в друга, сбив обоих противников с ног.

Доэтваль Бальдевейн занёс оба клинка над врагом и колющим ударом направил их с двух сторон к центру.

Они сошлись в груди Сиггура Додда.

На узком желтоватом лице навсегда застыло обычное выражение недоверия.

74

Захватив «Анабеллу», Доэтваль мысленно закутался в образ Сиггура Додда. Аширские разрушители знали о его способностях – как и о том, что их старый правитель пал от его руки. Они уважали силу и охотно приняли смену власти, тем более что Бальдевейн наводил на них такой суеверный ужас своей мощью, что они не смели ему противоречить. Казалось, во всей Вселенной не было ни одного существа, способного ему противостоять.

Оставив на «Ниргленахте» своих командиров, Доэтваль направился в систему Рибента, где уже гремело сражение между силами Ашира и объединёнными войсками Федерации и Коммуны. Он намеревался незаметно вклиниться в оборону противника и прорвать её изнутри. Следом за флагманом из Пустоши должно было выступить подкрепление, чтобы окончательно сломить сопротивление вражеских сил. И дальше отправиться на Алессион – под предводительством «Анабеллы» и других захваченных кораблей Федерации, которые охрана планеты пропустит, не заметив подвоха!

И в этом безумном плане Эмбер играла ключевую роль. Именно с её помощью Доэтваль собирался сделать так, чтобы ни одно из судов противника не смогло отправить сигнал о том, что их захватили разрушители.

Она осталась в Пустоши на «Ниргленахте» ждать приказа о вступлении в бой. Оставались считанные часы, и действовать нужно было немедленно.

Сердце её разрывалось на части – подобно канонеркам «Протект», сметаемым ракетными залпами «Дьюти». Она больше не знала, как это остановить. И какая-то чёрная мысль злорадно свербела: а стоит ли? Этот хаос – разве не твоя стихия?

Но где-то на задворках сознания – и на просторах космоса – блуждали миротворцы, единственная надежда Вселенной. Последняя.

Где они? И как их найти? Если бы только с ними связаться...

Странница в бессилии закрыла глаза и опустилась на пол командной рубки. Как бы сейчас пригодился дар Бево Беато, способного, как и она, пронзать взглядом пространство.

– Ох Виг, если бы ты только услышал меня... Захотел бы услышать?

Нет, теперь она знала точно: им необходимо отправить сигнал. Сообщить о расположении флота разрушителей, чтобы не допустить катастрофы. И тут она вспомнила об Ортосе – единственном оставшемся пристанище миротворцев, которое было ей хорошо известно. Может ли статься, что ортосы поддерживают связь с беглецами? Должны же они были отправить Гиду к своим... Беспокойные догадки завертелись вихрем.

И она поняла, что нужно делать.

Покидая Пустошь на аширском флагмане по зову Повелителя, Эмбер отправила «Лоттос» на автопилоте к луне Харисии-3 – самому безопасному месту во Вселенной. Она запрограммировала ладью искать сигнал миротворцев и передавать им координаты расположения основных сил Ашира, полученные с корабля Доэтваля. Ментальная связь с ладьёй позволяла корректировать данные в динамике, а мысленно настраиваемая рация воспроизводила перекодированную информацию из её сознания в виде словесного сообщения.

«Разрушители направляются в систему Рибента! – внутренним голосом крикнула странница что есть сил и добавила заветный позывной: – Докладывает Эмбер Глоу».

Она закрыла глаза, напряжённо вглядываясь сквозь открывшуюся за ними космическую бездну, пока «Ниргленахт» вслед за «Анабеллой» нёсся в потоке межзвёздного вихря. Странница сидела прямо на полу командной рубки, скрестив ноги. Тело её было расслаблено, руки покоились на коленях, но на лбу выступили капли пота от неимоверного внутреннего напряжения. Эмбер неслась впереди вихря – впереди «Анабеллы», чтобы подготовить войска противника к предательской атаке эсминца. И на миг ей показалось, что она может всё исправить: предупредить их, а не сбить с толку.

И тогда с Доэтвалем будет покончено.

Но она не хотела, не могла допустить такой исход! Где-то глубоко в его сердце был тот мальчик, которого она поклялась защищать.

И Буря, объявшая её душу, предрешила исход сражения.

Эмбер глубоко вдохнула, стараясь успокоить разгоряченный разум. Она концентрировала энергию мысли, чтобы грозовыми всполохами смятения рассыпать её по всему флоту противников. Чтобы посеять панику, вызвать разлад в обороне, затмить вихревыми порывами чужой ментальной силы разум и чувства командиров и солдат, обратить их в бегство. Но ещё – и с такой задачей ей довелось столкнуться впервые – чтобы заблокировать им связь.

«Режим радиомолчания, – ослепительной молнией сверкнула мысль. – Просто прикажи им ввести режим радиомолчания!»

В её сознании мелькали образы победы и поражения, разные варианты развития событий, и она была вольна выбирать любое.

Доэтваль стоял на мостике «Анабеллы», его взору открывалось пространство над Марой, полыхавшее огнями космического сражения.

Залпы громыхали непрестанно, сотрясая космос и озаряя его вспышками плазменных орудий. Осколки враждующих эскадрилий разлетались над чёрной бездной океанами искр и пыли. Но... поразительно! Вдруг из межзвёздного коридора появились «Стрекозы» Коммуны, которые врезались в аширские линкоры, выводя из строя их защитное поле. Следом за «Стрекозами» показались иссахатские крейсеры, чьи лазерные потоки нанесли точные удары по обнажённым фюзеляжам судов разрушителей. Коммуна и Аурориг теперь сражались на одной стороне! Но кто их примирил?! Неужели миротворцы успели среагировать на её сигнал?

Аширские корабли ловили канонерки «Протект» притягивающими лучами, после чего сметали беспощадной мощью плазменных установок. Их тяжёлая артиллерия давала эсминцам и крейсерам достойный отпор.

Доэтваль управлял кораблем с холодной расчётливостью. Его команду охватило предвкушение битвы, и разрушители, направляемые мысленной энергией Предводителя, действовали как единое целое: каждый знал свою роль и был готов к битве.

Направляемая недрогнувшей рукой Повелителя Бури, «Анабелла» вихрем пронеслась между всполохами вражеских орудий, оказавшись позади обороны противника.

– Сейчас! – прорычал Доэтваль, и Эмбер, уже мысленно находящаяся на поле боя, услышала его.

И армада разрушителей вырвалась из межзвёздного коридора смертоносным ливнем.

Голова взорвалась пульсацией боли, когда странница, объятая внутренним штормом, обрушила его энергию на корабли Федерации и Коммуны чудовищным грозовым разрядом. Он прокатился по космическому простору всполохами молний, окутывая флот противника мерцающей фиолетовой пеленой.

Разрушители, чьи действия и мысли направлялись концентрированной ментальной энергией Доэтваля, разом разостлали защитные грозовые поля на своих фюзеляжах.

Гроза вреза́лась в грозу – и отскакивала с удвоенной силой. Эмбер и Доэтваль точно и слаженно направляли её на корабли врагов.

На периферии внутреннего зрения странницы шелохнулась жалкая тень. Кто-то из солдат осмелился нарушить её мысленный приказ и пытался выйти на связь с Алессионом! Этого нельзя было допустить.

Её тело напряглось, мышцы словно окаменели. Руки вцепились в голову, готовую разлететься на части. Скрежеща зубами со сдавленным рыком, Эмбер, слившись с Бурей в едином потоке разрушения, смела корабль ослушника гигантской шаровой молнией, похожей на ядерный взрыв.

Ментальное поле битвы разразилось, как громом, многоголосым криком свирепого торжества.

– Чудно, славно, беместа!

Глаза Доэтваля горели алыми огнями давно взорвавшихся звёзд, когда, вернувшись на «Ниргленахт», он нашёл измождённую странницу в командной рубке. Она полулежала, привалившись к панели управления, уставившись прямо перед собой остекленевшим взглядом. Он осторожно приподнял её голову за подбородок и вытер тонкую струйку крови, стекающую из носа.

75

Безмятежное голубое небо над Алессионом вмиг заволокли тучи, когда эсминец класса «Дьюти» вошёл в атмосферу планеты прямо над столицей. Дождь начался без промедления, усиливаясь с каждой минутой. На мостике было слышно, с каким рёвом ветер разбивается о фюзеляж.

– «Анабелла», вам нужно проследовать в военный космопорт! – раздался изумлённый голос диспетчера.

– У нас на борту Ригор Гемест, – изображение связанного лжекороля возникло на его голографическом приёмнике.

– Ожидайте конвоя.

– Это Сиггур Додд, – картинка на миг прервалась, и вот на проекторе уже показался Верховный Хранитель. – Совет наделил меня особыми полномочиями. Я сам доставлю преступника.

– Но господин председатель сейчас на...

Доэтваль отключил связь.

Эсминец грозной тенью навис над Площадью Совета, а с его борта выскользнула лёгкая боевая ладья и направилась прямо ко дворцу. Сделав над ним круг в свинцовом небе, пронзаемом грозовым ливнем, Доэтваль выпалил в надменно-величественное здание разом из всех бортовых орудий, многократно усилив выстрелы энергией Бури, удвоенной с помощью Ока, после чего, уворачиваясь от противовоздушной обороны АРОБА, расстрелял отряд мехов на мощёной аквамарином, аметистом и розовым кварцем площади.

Дворец был уничтожен: массивные блоки и перекрытия этажей всё ещё продолжали падать под потоками дождя, когда Доэтваль и Эмбер, укрываясь грозовым вихрем, исчезли за пеленой стихии.

Ракетные залпы «Анабеллы» довершили симфонию разрушения, сопровождавшую пение Бури.

Но в другой части города всё было иначе.

Парк «Комменлорс», где недавно начался фестиваль художественного мастерства, был излюбленным местом времяпровождения алессиан. Он находится под огромным куполом-экраном, где в любое время суток небо было голубым и безоблачным, и на зелёные поляны с аккуратно подстриженными кустиками и фигурно подрезанными деревцами вечно светило люминесцентное солнце.

Шла война, но жителей столицы, кажется, это вовсе не касалось. Беспечно уверенные в своей безопасности, в непобедимости своей армии – тем более объединённой с неожиданными союзниками, – они смотрели на аширское нападение как на нелепое недоразумение и не более. Примеры других планет и систем, захваченных и разорённых врагами, оставляли их равнодушными. Каждый жил своей жизнью, своими интересами, праздно проводя время и потакая сиюминутным желанием, которые мгновенно исполнялись обслуживающим персоналом из числа менее обеспеченных жителей отдалённых регионов и механическими бестиями.

Вот от какой заскорузлости должна была очистить их Буря! Этот город прогнил насквозь, теперь странница это видела. Подумать только, она считала Алессион городом Света, но он был пятном грязи, среди которой высился прекрасный Чертог как последний форпост угасающей надежды. И эта последняя надежда исчезла по воле Совета, оставив лишь пустые безжизненные стены.

– Не оставим от них камня на камне! – решительно заявил Доэтваль, разделяясь со странницей: они договорились встретиться у Чертога, и Эмбер пошла одна через парк. С Бурей за плечами.

Она шла по дорожкам, усыпанным розовым гравием, среди глянцевой зелени диковинных растений, мимо семейных пар, отдыхающих прямо на траве, детей, шумно играющих подле ручья, и людей с мольбертами, чьи вдохновлённые взоры были направлены на белый храм у склона реки – заброшенное достояние древности, оставленное городскими властями в качестве памятника архитектуры.

Она шла, и вслед за ней гасли голубые огни на небесном экране, и на люминесцентном облике искусственного солнца появлялись чёрные пятна.

Подул ветер, срывая холсты, опрокидывая мольберты – люди вскакивали с травы, в спешке собирали вещи, намереваясь идти домой, но ещё не знали, что вещи им уже не понадобятся, что дома нет и идти никуда не нужно.

Буря уже здесь.

«Ты забыла о Свете, – голос Бево Беато, внезапно возникший в голове, был печален и грозен одновременно. – Неужели ты думаешь, что Доэтваль был прав? Нет – ни тогда, ни сейчас».

«Бево Беато времён Доэтваля... Это был не тёзка, это были вы!» – догадалась Эмбер, против воли вступая в мысленный диалог. Она могла только догадываться, какие тёмные тайны позволили старому Хранителю, как и ей, странствовать сквозь века – не в гроте же Менауту он был заперт? – но сейчас было не время.

Бево Беато был прав. Она забыла о Свете. Она была объята Бурей, она вела Бурю за собой.

– Когда небо и земля очистятся, мир станет гораздо светлее! – в сердцах воскликнула странница, обращаясь к старому Хранителю, но никто не обратил на неё внимание: непогода усиливалась, и все были заняты своим паническим бегством.

Голубой экран неба треснул, и стихия стеной дождя хлынула на застигнутых врасплох людей. Ветер выл в безумной злобе, сметая с пути каменные вазоны и статуи у фонтана, образуя на реке смерчи и обрушивая потоки воды на растерзанный газон.

Стоя в эпицентре Бури, Эмбер запрокинула голову и увидела, как по белому храму пошла чёрная трещина.

Ветер трепал её плащ, пронизывал чёрный костюм, проходил сквозь её тело и оставлял на месте, не покачнув. Грозы сверкали от края неба до края, и странница протягивала к ним руки, многократно усиливая всполохи и раскаты грома.

Храм обратился в руины, и река обратилась в дождь, а небо, казалось, слилось с землей в едином потоке боли, и только тогда Буря серым плащом сложенных крыл легла Эмбер на плечи.

76

«Ты забыла о Свете».

Вспомнить – для этого хватит и мига. Мысленный взор унёсся вдаль, сквозь космос, к светлой луне, где в янтарном огне заката жёлтые травы колышутся на свежем ветру.

Миг – но в этот миг её охватило давно забытое удивительно радостное и светлое чувство, будто предвкушение встречи с давно потерянными друзьями.

И она увидела их.

Кадмар стоял в своей обычной высокомерной позе, скрестив руки на груди, среди поля жёлтых цветов близ палаточного городка, где, как когда-то во время прошлой Бури, располагались ладьи миротворцев, кочующие по планетам. Орто Ксен, напоминавший Бево Беато – и, как подумалось вдруг страннице, способный его заменить на посту Верховного Хранителя, – указал на Гиду, которая поодаль весело переговаривалась с кучкой других дормейдов, и произнёс:

– Вас связывает больше, чем служба Чертогу. Почему ты никому не сказал?

– Сказал что?

– Ты сам знаешь. И знаешь, что в твоём положении нельзя быть Хранителем. А теперь признайся себе, что, возможно, отчасти именно ради этой должности ты скрыл, что вы с Шилой Сумарлиди были женаты!

– Что?! Откуда...

– Не отвечай. Девочка поведала о гибели той, чьей племянницей она себя считает. Гида даже похожа на тебя! И, должно быть, на свою мать. Я никому не скажу. Но ты должен подумать и покаяться, ибо сердце твоё неправо перед Светом.

Эмбер почувствовала холодный пот – или то были капли дождя?

С одной из ладей спустился Виград Сорли – такой, каким она видела его, когда они расстались, только чуть постаревший: в светлом плаще, с тёплой полуулыбкой и бездонной синевой глубоких глаз, в которой отражались огни далёкого космоса.

– Мы снова поймали сигнал... с тем самым позывным, – докладывал Мерч Маклидс.

– Ты связался с ней? – взволновался Виг.

– Пока нет, пытаюсь установить местоположение. Она передает координаты противников. Может статься, это снова ловушка, но Кадмару стоит послать туда разведчиков.

– Я сообщу ему, а ты вернись на ладью и попытайся отследить сигнал. Мы должны её найти!

– Видишь, Кадмар, мы обошлись без плазмомётов, примирив Коммуну Обода с метрополией Аурорига, – сказал подошедший кейдор Сорли, когда Орто Ксен оставил Хранителя Огаро одного в глубоких раздумьях. – Теперь с помощью короля Бель’Дира мы убедим аширцев сложить оружие. Думаю, вместе с ним на переговоры следует снова отправить Гиду.

– Виг, ты не поверишь! – Мерч Маклидс выбежал из ладьи. – Я отследил сигнал. Похоже, сообщение Эмбер Глоу отправлено с орбиты Ортоса!

Верховный Хранитель и кейдор Сорли изумлённо переглянулись и уставились на всполошённого миротворца.

– Так чего же мы ждём? – Виг кинулся к кораблям. – Отправляемся за ней!

Кадмар одёрнул его за плечо:

– А ты не подумал, почему она сама сюда не явилась?

– Не знаю, может, ей нужна помощь! Ты как хочешь, но я вылетаю!

– Кейдор Сорли!

Оклик Кадмара остался без ответа: не слушая его, Виград Сорли взбежал на борт своей ладьи, и через мгновенье она оторвалась от земли.

– Ортосы помогли нам вспомнить, что мы должны нести Вселенной мир, не войну, – объясняла Гида своим товарищам. – Только Свет может её остановить, и мы должны быть Его проводниками. Частицы Света – вот что заставило Всеважа Ранько пойти на переговоры с Алессионом. Мы мгновенно связались с ним, получив сообщение Эмбер Глоу, и он выслушал нас, ибо мы несли в себе мир. И частицы Света, которыми ортосы научили нас управлять, переменили его мысли. В едином порыве мольбы к Свету соединив силы наших душ, мы «заразили» его этой энергией, и дальше она распространялась уже через него – к его последователям... и врагам. Только так можно остановить войну – а ведь именно в этом заключается наша роль! Свет – вот ключ ко всему, Ключ и Врата, как же мы могли об этом забыть?!

«Это Эмбер Глоу. Доэтваль Бальдевейн в столице», – Эмбер послала на ладью мысленный импульс, надеясь, что ментальный передатчик перекодирует его в слова и кейдор Сорли, ищущий её на борту «Лоттоса», примет сигнал.

В стане ортосов тут же поднялась тревога: она слышала крик Вига по громкой связи и видела Кадмара, отдающего команду поднимать ладьи в космос и направляться к Алессиону.

И снова перед глазами замелькали обрывки видений грядущего: как Орто Ксен, принявший командование «Последней надеждой», с помощью невероятной энергии защитных экранов гигантского корабля расстилает щит в космосе на подступах к Алессиону, чтобы не допустить орбитального обстрела.

Как Гида, найдя Бель’Дира в больничном отсеке, отправляется с ним на израненный Арзор, избранный для трёхсторонних переговоров между разрушителями Ашира, Коммуной Обода и метрополией Аурорига. Как их сопровождает правительственный корвет с Максом Митчеллом на борту – новым председателем Совета, давним сторонником мира, который был на каком-то благотворительном вечере во время атаки «Анабеллы».

Как Всеваж Ранько и правление Аурорига приходят к миру и взаимопониманию.

Как желтоглазый командир разрушителей, прозрев от Света, сокрушённо шепчет, схватившись за голову: «Что я тут делаю? Что мы наделали?»

Как экипаж «Кларити», захваченный Армией Объединённого Аурорига, возвращается в Чертог – вместе с остальными миротворцами.

И ещё – как в восстановленном ранге беместы Кадмар Огаро вместе с дочерью отправляется странствовать по Вселенной, неся сияющие частицы Света в своей душе.

Как они находят блуждающий Мирхаш и трёхчастным призывом Света приносят его пленникам вечное упокоение...

Только вот сбудутся ли эти видения? Или Буря поглотит их – и сотрёт своей властной и безжалостной рукой? Теперь это зависело от неё.

Эмбер стояла на площади, вымощенной серым кварцитом, словно окаменевшая. Свет струился со всех сторон: от белых фонарных столбов, от мраморных статуй героев былых времён, встречавших пришелицу величественным молчанием, даже из-под ног, от незримых ламп, искусно вмонтированных в каменные плиты. Казалось, сам воздух был напитан светом, и она стояла, точно жуткое изваяние кошмара, чёрная прореха Тьмы на прекрасном облике светлого города. И на лице под глубоким капюшоном плаща залегла непроглядная тень.

В её голове проносилось: «О Предвечный Свет! Останови меня. Прекрати эту Бурю, если такова Твоя воля. Порази меня громом, если хочешь, только... только сделай так, чтобы мы с Виградом Сорли снова встретились!»