Текст книги "Xena - The Queen of vampires. Arachne (СИ)"

Автор книги: Elza Mars

Соавторы: Габриэлла Мартин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Поэтому тот факт, что ответственность за проблему роста числа беглецов в Амфиполисе возлагалась на плохих детей, а увеличивающееся число актов вандализма ложилось на плечи учеников, казался явно несправедливым. То, что директриса обсуждала это на собрании родителей и администрации в течении почти двух первых уроков, могло кого-нибудь и озадачить. Но остальные понимали, что она просто защищает своё…реноме. Оно у неё было очень маленькое и похожее на жабу.

Директриса гудела насчёт уважения к собственности, нулевой терпимости, ля-ля-ля, тра-та-та, и делала это так долго, что экзамен по истории пришлось отложить на понедельник. В ответ на это ученики заявили, что экзамен в понедельник – это крышка выходным. А они, в конце концов, старшеклассники. И заслужили право чуть расслабиться.

Зена не соглашалась.

– Если вы мне скажете, на что вы потратите время в выходные и что вас чему-нибудь научит, я перенесу экзамен на вторник.

Один ученик поднял руку.

– Мистер Розенберг?

– У нас в деревне Ярмарка Древнего Мира, – жизнерадостно заявил он. – А это должно быть здорово. Разве вы сами не пойдёте?

Судя по выражению лиц, некоторые ученики в этом сомневались. Но экзамен был отложен, а паренька вознаградили аплодисментами.

Лила встретила Габриэль после уроков, и в коридоре они поймали Корделию и Джоксера. Они совершенно не подходили друг другу – Джоксер в своей обычной преподавательской одежде (которая Габриэль нравилась) и Корделия, одетая, как греческая модель на работе. Короткий клетчатый джемпер, новая белая блузка. Габриэль обрадовалась, что они с Лилой были одеты одинаково небрежно – она в вельветовой юбке и коричневом свитере, а сестра – в одной из своих классных футболок – на этот раз зелёной с коричневым.

Корделия с Джоксером как всегда спорили и продолжали спор, пока все четверо обходили толпу учеников, заполнявших коридор школы между звонками. Наконец Корделия крикнула Джоксеру:

– Не подходи ко мне так близко! Ты вторгаешься в моё личное пространство!

≪ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА ВЛЕЧЕНИЕ ТАКОЕ, – подумал Джоксер, – КОТОРОЕ ТЯНЕТ МЕНЯ К ЭТОЙ ЖЕНЩИНЕ? ≫.

Но объекту своего влечения он сказал:

– Да, ваше величество, – и очень подчёркнуто сделал несколько широких шагов, очутившись слегка впереди неё. Потом сказал через плечо: – Что-то ты не жаловалась на это вчера вечером. Или сегодня утром.

Лила хихикнула, когда Корделия злобно запыхтела.

После секундного молчания она сказала:

– Тогда ты на меня не натыкался!

– Ой, натыкался.

– Замолчи!

Теперь уже Габриэль хихикнула.

– Корди, милая, хорошая!

Джоксер замедлил шаг настолько, что Корделия должна либо остановиться, либо налететь на него. Он картинно взял её за руку, а она тяжело вздохнула и закатила глаза. Он показал на парня, который шёл за ними с безразличным, почти как у зомби, выражением лица.

– Беглый взгляд на окружающих даёт возможность заметить, что учителя, не имеющие друг с другом ничего общего, вынуждены ходить по этим коридорам, как скот.

Корделия выдернула руку:

– Джоксер.

Он просунул её руку себе под локоть и по-отцовски похлопал.

– Преподаватели старших классов и учителя-новички бредут на бойню независимой мысли, известной так же как классная комната. И поскольку этот прогон стада мог бы, только мог бы, оправдать тот факт, что я оказался… – судорожный вздох, – в непосредственной близости от тебя, а ты всё ещё жива… Подумай, Корделия: никто не обращает на тебя внимания и никому нет до тебя дела.

Корделия выдернула руку, будто у него была чесотка.

Может быть, у Лилы тоже такие же проблемы – кто знает? Но пока что Габриэль, в отличие от Корделии, не обвиняла свою сестру во всех смертных грехах. Самым страшным из них был плохой вкус в одежде. Ладно, это он переживёт.

С другой стороны, если это единственный недостаток, который Корделия смогла в нём найти, хотя она очень старалась, значит в глубине души она считает его…не заслуживающим презрения.

Когда они были наедине, она определённо не считала его заслуживающим презрения.

От всей этой шизофрении у Джоксера голова шла кругом. И мысли путались. А ещё говорят, что у Ториса и Зены странные отношения…

– Как БУДТО никому дела нет. Ты же знаешь, что сплетни бегут за каждым моим шагом.

Корделия остановилась и откинула волосы назад.

Лила издала лёгкий смешок, и улыбка Джоксера стала шире. Всё-таки в этой величественной девушке иногда бывало что-то очень симпатичное. Он уже собрался ответить ей, когда сверху прогремел раскат грома, и все собравшиеся в коридоре завопили и захлопали. Через несколько секунд по крыше загрохотал дождь.

– Колоссально! Что там с Ярмаркой Древнего Мира? – мрачно спросила Габриэль.

– Скоро прояснится, – заверила её Лила. А когда дождь пошёл сильнее, добавила: – Хм. А может быть, и нет.

– Мне это не годится. – Корделия состроила гримасу. – Я не собираюсь идти по грязи, глазея на битвы воинов или вообще на что-нибудь.

Она перевела дыхание.

Дождь над головой застучал, как дробь из ружья.

В ответ на злобный взгляд круто накрешенного глаза Корделии Джоксер пожал плечами. Как говорится, день без солнца подобен дню с Корди.

***

Хотя ей было противно это признать, Габриэль немного сочувствовала Корделии. Отличная одежда, отличные волосы, отличное тело – сложите всё это вместе, и всё равно не получается отличная жизнь. Габриэль до сих пор не могла понять, как это Корделия и Джоксер вообще стали встречаться – они презирали друг друга с детства, и, конечно, сюда ещё примешивалась ревность. Габриэль и Джоксер были лучшими друзьями, и Габриэль тайно надеялась, что они с Джоксером…

Но поскольку это казалось не более вероятным, чем-то, что Автолик начнёт сочинять древние истории, Габриэль не слишком страдала. С тех пор, как она это признала, готова была отнестись к Корделии с позиции презумпции невиновности. В конце концов, пусть эта девушка кажется такой поверхностной, но ведь она не раз рисковала жизнью вместе с остальными. Надо отдать ей должное. И когда Джоксер слишком далеко зашёл со своими остротами, Габриэль стало жаль Корделию. Если не считать всех парней округи, Джоксер был самым симпатичным парнем из всех её знакомых, но юмор у него был острым настолько, что иногда мог поранить. Габриэль это знала по опыту.

– Если тебе будет лучше, – предложила Габриэль, ободряюще улыбнувшись Корделии, – мы с Лилой можем отойти.

– Нет-нет, – быстро ответила Корделия. – Лила твоя сестра и ты с ней. Только, знаешь, давайте поменьше говорить, ладно?

Лила обменялась с Габриэль взглядом, и приобняла за плечи.

– Ты у нас добрая, – сказала она тихо. – Это мне в людях нравится. Повезло мне с тобой.

Габриэль застенчиво пожала плечами, но сердце у неё отчаянно билось. Лиле всегда легко было этого добиться. Габриэль всегда смущалась от таких искренних слов сестры.

– Итак, вперёд! – довольно сказал Джоксер, хлопая ладонями и потирая их, когда им снова пришлось остановиться в толпе. – Ярмарка Древнего Мира. Завтра днём. Битва древних воителей на мечах ради удовольствия, миледи. Кто за?

Габриэль подняла руку. Лила пожала плечами и сказала:

– Целый день есть руками? А почему нет? К тому же мне всегда хотелось знать, что делает

древний воин, если ему надо сходить в туалет?

– Ну, на Ярмарке у них есть привязанные резиновые ёмкости, – заметила Габриэль. – Но я думаю, что в древние века аналогов такого устройства не было.

Корделия уставилась на них с удивлением.

– Вы шутите? – Она покачала головой. – Ни за что.

– Слишком невыносимо старомодно? – спросил Джоксер.

– Ну, если ты так ставишь вопрос, то да. На такое могут пойти только надоедливые взрослые и притворщики.

– Кор, ты одного не учла, – напомнил Джоксер. – Там ты можешь купить по-настоящему классный маскарадный костюм, в котором у тебя талия будет невероятно тонкой, а…хм… Для такой великолепной малышки, как ты, это будет отличный прикид на Хэллоуин.

– Джоксер, ради Бога… – начала Корделия, но потом задумалась. Габриэль просто слышала, как у неё в голове вертятся колёсики и она представляет себя в соблазнительном костюме эпохи древних богов, воителей и королей.

– А ещё там продают множество древних украшений, – продолжал искушать её Джоксер. – Блестящих древнегреческих украшений.

– И играют древнеисторические пьесы и концерты на арфах, – с энтузизмом вставила Габриэль и тут же замолчала, поймав беглый взгляд Джоксера, явно сказавший ей, что она выступает не по делу.

– Может, если мы просто там встретимся… – медленно произнесла Корделия. – Тогда, если я встречу знакомых, что вряд ли случится, я смогу сказать, что меня мама заставила пойти. Или что-нибудь ещё.

***

Автолик сидел в учительской, а рядом стояла чашка холодного чая. Он делал вид, что просматривает справочник судебной медицины, изучая следы укусов, но на самом деле он глядел на подборку портретов, изображавших его с Джонни. Они были сняты на отдыхе, когда ездили смотреть потешние велосипеды. Он слегка улыбнулся. На портрете он ухмылялся, как идиот, а Джонни строил смешные гримасы. Он даже сейчас помнил, как это было здорово, когда он велел ему сесть на табурет, а сам присел на корточки рядом с ним.

– Не двигайся! – свирепо сказал он, когда художник их рисовал. – А то на портрете ты будешь размытым.

– Ни в коем случае! – Он хлопнул его по плечу. – Никаких размытостей.

– Прекрати разговоры, гречанин! И сиди тихо! – приказал он.

Он попытался сидеть тихо. Ох, как попытался!

Автолик вздохнул. Счастливые времена. Они были проще? Быть может.

Memento mori, Джоннни, милый Джонни.

Он открыл верхний правый ящик, чтобы положить туда драгоценные портреты. Рука зацепила пачку писем с соболезнованиями, перевязанных чёрной лентой. Сердце защемило. Сверху пачки лежало письмо от матери, которая когда-то предупредила его, что взбираться на скалы для Короля воров – большой риск. Она не стала развивать эту мысль, а Автолик не настаивал.

Джонни…

Он опустил голову, стараясь справиться с чувствами потери родного брата.

– Здравствуйте.

Он понял, что кто-то его ищет, и на миг обозлился. Будто кому-то в этой проклятой Богами стране на самом деле нужна учительская.

– Да! – буркнул он мрачно и попытался произнести более дружелюбно: – Чем я могу вам помочь?

Это была молодая девушка с припухшими глазами и модной стрижкой.

– Мне нужно в библиотеку, но там закрыто… – Она нахмурилась. – Не знаете, когда её откроют?..

По совместительству Автолик был не только преподавателем, но и библиотекарем. В школе библиотека не пользовалась большим спросом, поэтому предыдущий библиотекарь уволился от скуки и долгого нечего-не-деланья.

Освободившуюся должность взвалил на свои мужественные плечи ещё пока не совсем старый, но и давно уже не молодой Автолик.

Вот и сейчас он молча кивнул, достал ключи из ящика стола и вернулся в библиотеку, которая была ещё более мрачной, чем учительская.

– Что вам нужно? – спросил он у ученицы.

– Мне нужно что-нибудь про… – Она нахмурилась. – Про одну такую девушку, названную по имени этой истории о ≪Королеве воинов≫… Она там была римской…

Автолик вздохнул:

– Ливия – римская воительница?

– Ага! – энергично закивала девушка. – А откуда вы знаете?

***

Иногда Зена задумывалась, как это Автолик справляется со своей двойной работой. Конечно, его любили ученики и учителя. Но каждый, кто хоть раз побывал в библиотеке деревенской школы Амфиполиса, признал бы, что Автолик не создавал атмосферу, способствующую учёбе и преподаванию.

Как и учительская, библиотека была тёмной, мрачной и неуютной. Делами, которыми занимался Автолик для школы вовсе не были необходимы учащимся и учителям старших классов. На самом деле ученики редко пользовались школьной библиотекой. Уж скорее этой библиотекой мог бы воспользоваться кто-то, выполняющий научную работу.

Но это, конечно, вполне устраивало Автолика.

И Зена с её друзьями, которые иногда использовали библиотеку как базовый лагерь. Но всё же Зена недоумевала, что Автолик до сих пор работает в школе. Верно, что и преподаватели посещали библиотеку так же редко, как и учащиеся, но тут должно было быть что-то ещё. В конце концов она была вынуждена списать такое снисходительное отношение к Автолику на его итальянское происхождение. Был же он раньше служителем Римского музея. Для школьного совета двойная должность была достаточной.

Как бы там ни было, Зена была довольна. Хотя иногда он доводил её до бешенства, но, что она стала бы делать без Автолика?

Зена сидела на краю библиотечного стола и смотрела, как Автолик без особого энтузиазма ставит штамп ≪возвращено≫ на те немногие книги, которые ученики действительно позаботились вернуть. После её вчерашней вспышки между ними было некоторое напряжение, и Зена не знала, как его снять. И надо ли ей пытаться это делать. Но ей было неуютно. Всё же он её Наставник. И друг.

– ≪НО НЕ ОТЕЦ≫, – напомнила она себе твёрдо. И должен знать, что иногда и ему надо отступить.

– Автолик, я прошу про… – начала она торопливо.

Но тут же поняла, что он её не слышит.

– Значит, вчера ночью ты никого не сразила? – сказал он сухо.

– Хм, да. – Ей стало неловко. – Мы, то есть я, смотрела и смотрела, но не было желающих пыхнуть кровью. То есть вознестись в дыму или обратиться в пепел.

Он пристально смотрел на неё, будто выплывая из тумана собственной памяти.

– Извини, Зена. Ты хотела что-то сказать?

– Нет-нет, – быстро ответила она. Её задел его отстранённый тон. – Я просто думала, не захочешь ли ты пойти на эту Ярмарку Древнего Мира вместе со всеми?

Стоп! Она не собиралась этого говорить. Но не такая плохая мысль, если она хочет почистить мост, который вчера взорвала, как отступающий диверсант.

– Со всеми – это значит со мной и с остальными, которых ты знаешь.

– Что ж, Зена, это прекрасно. – Его голос звучал мягче. – Но я полагал, что Ярмарка ни для кого из вас не представляет интереса.

– Что ж, значит, сюрприз. – Она поёрзала на столе.

– Должен согласиться, что может быть несколько скучновато, – пошёл ей навстречу Автолик. – Люди, которые устраивают такие мероприятия, имеют самые лучшие намерения, но часто допускают древнеисторические ошибки. Военные костюмы не того десятилетия, платья, когда в моде были туники, – такого рода ошибки. Но если не вдаваться в подробности, это может быть достаточно занимательно.

– О да, я верю…что ты так думаешь, – сказала она искренне.

– Разумеется. – К нему вернулся отстранённый вид. – Однако мне нужно обсудить с тобой некоторые безотлагательные дела. Боюсь, что у меня довольно неприятная новая информация о ≪больших человеках≫.

***

В субботу утром небо закрыли густые слоистые облака, грозящие дождём. Но с моря дул сильный ветер, и ещё до полудня последнюю тучу сдуло в сторону материка, и небо стало величественно голубым, как будто никогда на нём не было ни облачка.

К сумеркам, когда все договорились встретиться на Ярмарке, у Зены за спиной уже остался длинный день. Она помогала матери распаковывать экспонаты новой выставки в галерее, а потом они пили переслащённый ледяной чай на заднем дворе. Они не вспоминали Тину и других беглецов, но Сирена ответила по сотовому на несколько звонков из приюта. Зена при каждом звонке вздрагивала.

***

– Прости, Лила, – сказала Гекуба. Она украдкой поглядывала на Лилу.

Лила относилась к этому спокойно. У неё было совсем обычное имя.

– Твои планы после увольнения включают ли они в себя…э-э…что-нибудь?

Они сидели за столом в кухне. Мать Габриэль и Лилы хлопотала вокруг, готовя на гриле сандвичи с сыром и ветчиной. Она поначалу выдавала вскользь замечания насчёт нарушения кошерности кухни, но перестала, перехватив предупреждающий взгляд мужа.

Геродот, Габриэль и Лила пили ледяной чай. Габриэль не то чтобы была напугана до смерти, но и пускаться в пляс не собиралась.

Лила хотела ей сказать, чтобы она принимала всё спокойно. Это их родители. Они их любят. В этом всё дело. А не в том, что за имя Лила и что она собирается делать после ухода из школы.

– Лила – единственная учительница, которую отобрала фирма на ≪Неделе работы≫, – с энтузиазмом объявила Габриэль.

Она уже об этом говорила. Может, она так нервничает, что забыла?

– Фирма! – экспансивно произнёс Геродот. – Работа в этой фирме всегда приносит хорошие деньги, как по-вашему?

– Да, папа. – Лила отпила чай. – Чай великолепен, мама. Помочь тебе с сандвичами?

Гекуба полуобернулась с улыбкой удивления, предназначенной сперва Лиле, потом супругу Геродоту, будто говоря: ≪Видишь? Всё-таки она хорошая девочка≫.

Геродот хмыкнул.

– Ты во много колледжей подавала заявления о трудоустройстве? Габриэль согласились принять на работу во все.

Лила хлопнула её ладонью по спине, Габриэль чуть не подавилась чаем и улыбнулась серьёзной улыбкой.

– Я стараюсь не ограничивать свои возможности.

Сейчас не время было объявлять, что оркестр Лилы старался добиться записи альбома.

– Возможности! – Голос Геродота упал на пару октав, будто это было неприличное слово. – Габриэль знает, что она ещё слишком молода для возможностей.

Габриэль держала на лице улыбку.

Лила сказала:

– Мама, хочешь, я помогу тебе накрыть на стол?

***

– Это так странно, – сказала Корделия Джоксеру.

Они сидели под деревом в лесопарке – под одним из тех, где не спал какой-нибудь бездомный, радуясь погожему субботнему дню, – и между ними стояла сумка с провизией. Корделия никогда не опускалась до быстрой еды, и сейчас согласилась на неё только, чтобы Джоксеру было удобнее, и это было действительно странно. Но ради дружеских отношений следует чем-то жертвовать. По крайней мере, она это где-то читала. Хотя не знала точно, какой в этом смысл.

– Что именно странно? – спросил Джоксер.

Корделия улыбнулась. Он нервничал. Она – та ещё штучка, это Корделия за собой знала. Ну, ладно.

Она того стоит.

– Что мы не ругаемся, – сказала она.

Он пожал плечами:

– Ещё далеко не вечер.

– Верно.

Они обедали под развесистым дубом.

***

Обычно пунктуальный Автолик приехал на место сбора последним – скорее всего, решила Зена, из-за древнего транспортного средства, которое он упрямо называл велосипедом. К удивлению всех и к восторгу Королевы вампиров Наставник прибыл в древнегреческом мужском костюме, который в древнегреческие века носили воры: зелёного цвета рубаха свободного покроя, тёмный штаны и сапоги из коричневой кожи. Джоксер отпустил несколько замечаний и шуточек по поводу его внешнего вида.

Автолик принялся читать лекцию по истории древних нарядов, воровских в частности, но Зена отключилась, когда знакомая рука мягко легла ей на плечо.

– Привет! – сказал Торис.

– Привет! – отозвалась Зена, полуобернувшись.

И не могла сдержать биение сердца, хотя пыталась скрывать свои чувства ото всех, в том числе от себя самой. Они с Торисом больше не могут быть братом и сестрой, и тут ничего не поделаешь. Но он был одет в чёрную шёлковую рубашку и чёрные кожаные штаны, и его синие глаза сияли, когда он улыбнулся ей. И она вдруг страшно обрадовалась, что испробовала проверенный способ Корделии, чтобы избавиться от припухлости век – ломтики огурцов, а потом горячий душ с паром.

– Спасибо, что пришёл.

Она подумала, заметит ли он, что у неё новый кожаный красный топ. И что она тоже надела чёрные кожаные штаны. И сапоги, как у него. Они выглядели, как брат с сестрой – в каком-то смысле.

Торис улыбнулся своей обычной чуть кривой улыбкой, и Зена про себя вздохнула. Нет, они больше не брат и сестра, в обычном смысле – не брат и сестра.

Но когда они вообще чем-то были в обычном смысле?

Торис кивнул остальным, и они кивнули в ответ.

Даже Автолик, хотя и на секунду позже остальных. Не то чтобы Зена его за это осудила. Возвращение Ториса, вероятно, очень сильно расстраивало её Наставника. Он очень любил своего брата Джонни.

Так же сильно, как Зена любила когда-то… и сейчас любит Ториса по-сёстрински.

– Вроде бы будет весело, – предположила Габриэль.

– Не хотел пропустить, – сказал Торис.

– Если не пойдём туда ДНЁМ, – заметил Джоксер. – Что было бы гораздо умнее и лучше.

Торис бросил на него недовольный взгляд, скорее, по привычке и снова улыбнулся Зене.

– Позволите? – спросил он, предлагая ей руку старомодным галантным и древним жестом.

– Почту за честь, – ответила она, и они пошли на Ярмарку, предоставив остальным пристроиться сзади.

Вход на Ярмарку был отмечен прибитым к деревянному стенду свитком с надписью ЯРМАРКА ДРЕВНИХ БОГОВ, ВОИТЕЛЕЙ и КОРОЛЕЙ, украшенной живыми цветами. Дальше шли несколько рядов киосков, оформленных под древние особняки и замки, и цыганские шатры. Воздух был насыщен запахом жареного мяса и испечённых на костре мясных пирогов. С тележек продавали всё – от древних костюмов того периода до самодельных украшений, от металлических доспехов до диковинных игрушек.

– Внимание, други! – провозгласил Джоксер. – Платили ль мы за вход сюда? Ибо не подобает заставлять нас покупать сии старые и некчёмные безделушки.

– Джоксер, не будь таким занудой! – сказала Корделия, у которой разгорелись глаза при виде такого обилия товаров. – Кажется, тут интересно! – Она явно спохватилась, потому что добавила: – И если ты кому-нибудь скажешь, что я это сказала, я тебя убью.

Она резко рванулась от него в сторону – не так-то просто в облегающей юбке – и подошла к ближайшему шатру. Зена и остальные пошли за ней.

– А что здесь? – спросила Габриэль, когда они подошли к входу.

– Вот именно, – поддержал Джоксер.

В шатре исполняли древний танец живота. На больших декоративных подушках сидели люди и смотрели, как три женщины в топах из стекляруса и шёлковых юбках вертелись и извивались на сцене. По обеим её сторонам находились двое мужчин в красных конических шляпах с плоским верхом, один играл на чём-то вроде флейты, другой бил в барабан.

Корделия вцепилась в руку Джоксера.

– О нет! – сказала она. – Нет, нет и нет!

– Можем встретиться потом, – взмолился Джоксер.

– Вперёд, леди и джентельмены! – бухнул чей-то голос.

Зена подпрыгнула, повернулась и бросилась к выходу, увлекая за собой Ториса.

Одетая в розовое полупрозрачное платье женщина стояла рядом с другой, толстой и высокой, в длинном белоснежном одеянии. На плече толстушки была драпировка, собирающая ткань на груди, отчего наряд выглядел немного скособоченным. Рядом с ней стоял одетый в похожий наряд крупный и упитанный мужчина. На головах обоих покоилась золотая корона.

– Склонитесь в присутствии Зевса и Геры! – проревела розовая.

Зрители зааплодировали, некоторые со смехом поклонились.

– Видите, – сказал Автолик, – в точности то, о чём я вам говорил. Это Богиня любви Афродита, а мужчина в белом – Бог Олимпа Зевс. На самом деле Зевс был Богом Древней Греции во время олимпийского существования, то есть в первом столетии до нашей эры. Так что его присутствие, как и Геры здесь исторически неверно. А Богиню любви, хотя обычно их и ставят рядом, также связана с…

– Ты оглох, крестьянин? – крикнула Афродита. Протянув руку, она толкнула Автолика в плечо. – На колени!

Захваченный врасплох Автолик полусогнул колено и сердито сказал:

– Прошу прощения…

– Даровано! – громыхнул Зевс. Подняв меч, он указал на Автолика. – Но знайте вы все, что мы требуем почтения в нашем присутствии.

С этими словами его божеское величество удалился, более надменный, чем Корделия в самом дурном расположении духа. Впереди шла Богиня любви Афродита, выкрикивая:

– Дорогу Богам Олимпа!

– Боги мои, это уже слишком! – Автолик выпрямился, глядя вслед группе. Он разгладил свой воровской костюм. – Она меня на самом деле толкнула!

– Можешь подать на неё в суд, – сказала Корделия.

– Нет, – медленно ответил Автолик. – Мы, итальянцы, не такие сутяги, как вы, гречане.

– Потому-то вы и проиграли войну, – предположил Джоксер.

Автолик посмотрел на него:

– Какую именно?

– Ну, ту…которую вы проиграли.

Автолик очень огорчился.

– Идёмте, мои заблудшие, – пробормотал он.

– Мы не заблудшие, – возразил Джоксер и огляделся вокруг. – Просто попали не туда, куда надо.

От инцидента с Богиней любви Афродитой сияние Ярмарки чуть потускнело, но только чуть. Вскоре уже Зена и Корделия мерили костюмы древних воительниц с откровенным вырезом на кожаном военном платье, с тугими

металлическими доспехами и сапогами до колен, и Зена видела восхищение в глазах Ториса, когда она вышла из примерочной и сделала ему боевой выпад. Всё ещё больно было думать обо всём, что они вместе пережили, но она приспосабливалась. Кажется, Королеве вампиров всегда придётся приспосабливаться. А неплохо было бы по-настоящему жить в то время, носить красивые вещи и…что? Воевать или ещё что-нибудь?

– Это ты должна купить, – настаивал Торис. – Военный стиль – это твоё. – Он улыбнулся: – И ещё меч. И шакрам.

Она была одета как настоящая древняя воительница. Корделия надела нечто похожее, лишь с оголённым животом. В этом военном наряде, очень шедшем к её тёмным волосам и глазам, она походила на древнюю амазонку.

Корделия повернулась к Джоксеру:

– Что ты думаешь?

– Я думаю то, что мне думать не следует, – хрипло произнёс Джоксер. – Или хотя бы не следует признавать, что я это думаю.

– Ну, я это покупаю, – объявила Корделия, размахивая кошельком. – Никогда без него из дому не выхожу.

– А я нет, – вздохнула Зена и последний раз глянула на себя в зеркало. – Слишком дорого.

У Габриэль был задумчивый вид. Она отказалась что-либо мерить – к лёгкому разочарованию Лилы, как подумала Зена, хотя про Лилу никогда не знаешь. Она всегда такая спокойная. Конечно, это неплохо. Зена не могла бы пожелать лучшей сестры для своей лучшей подруги…разве что это была бы она сама. Но это, кажется, даже и не намечается.

Она на минуту остановилась, заметив девушку примерно своего возраста, одетую в красно-синее платье принцессы, на голове её сверкала диадема. Она смотрела на неё слишком пристально. Зена нахмурилась и собралась окликнуть её, но она тут же исчезла за занавесом.

Когда они с Корделией шли к импровизированным примерочным, она сказала:

– Задёрни занавеску как следует, ладно?

– Джоксер не такой нахал, – тихо ответила Корделия и ухмыльнулась: – К сожалению.

Зена не могла не рассмеяться.

Когда они переоделись и Корделия купила свой амазонский наряд, Габриэль, у которой был путеводитель, объявила, что через десять минут начнётся битва воинов.

– Эй! Самое главное!

Джоксер показал на свиток, где было написано:

СВИНЫЯ РЕБРЫШКИ.

НОЖКИ ИНДЕЙСКИХЪ ПЕТУХОВЪ.

Женщины с высоким вырезом на платьях быстро раскладывали по пластиковым тарелкам горы дымящейся еды.

– Хватит времени схватить подлинную ногу индейки эпохи древнего времени и поглазеть на подающих официанток.

– Думаю, ты не голоден, – тихо сказала Зена Торису. И потянула через соломинку подлинную диет-колу из баночки.

Торис улыбнулся и подошёл к киоскам.

– Мои ноги к твоим услугам. – Он взял у неё банку и потянул диет-колу через соломинку. И проглотил. – Чего бы ты хотела?

Зена в ответ улыбнулась. Иногда она забывала, что он может есть и пить, если захочет. Для него это не было естественной потребностью, но он мог это. Как человек, который курит за компанию. Чего она не делала, но могла понять.

– Нога-то мне и нужна. То есть ноги индейки, – смутилась она. И покачала головой. – Всё равно спасибо.

– Знаешь, это стыд и срам, что больше нет таких официанток, – громко сказал Джоксер у неё за спиной. – Утраченное древнее искусство.

Раздался звук шлепка и окрик Корделии:

– Джоксер, замолчи!

– Тихо вы! – протяжно произнесла Лила и тут же тихо добавила: – Стоп! Вот оно.

Они все повернулись.

На телеге, которую тащил здоровенный громила в чёрном кожаном капюшоне, стояла женщина с закованными в колодки руками и головой. Она болезненно сгорбилась, ноги у неё подгибались и дрожали.

– Воды! – взмолилась она пересохшим хриплым голосом, когда человек в капюшоне остановился и опустил дышло телеги.

Кто-то из посетителей стал показывать пальцами на женщину в колодках и смеяться. Парень с девушкой зааплодировали. Парень щёлкнул фотоаппаратом, и вспышка осветила лицо закованной. Оно было в садинах и ранах, или это был грим.

– Воды! – попросила она снова.

Зена склонила голову и сморщила прямой нос:

– Что-то не очень весело.

– Да, зато точно, – возразил Автолик. – Мир Древней Греции корнями уходил в варварские века до нашей эры.

– Ради Богов! – молила женщина.

В толпе засвистели и захлопали. Зена посмотрела на арестантку и вздрогнула. Она была страшна.

И не похоже было, что на её лицо наложен грим.

– Пошли, Зена! – позвал её Джоксер. – А то пропустим военную битву! А в ней участвует Бог Олимпа Зевс, приятель Автолика. Со своей супругой и всеми остальными.

– Да, со СВОЕЙ супругой, – подчеркнула Корделия.

– Благословят вас Боги, мисс, – шепнула женщина с телеги.

Громила в капюшоне подвалил к ней и повелительно махнул рукой:

– Прочь от неё! – Женщина не дрогнула, только одинокая слеза скатилась по щеке.

– Прочь, девчонка, немедленно!

Неуверенно оглядываясь через плечо, Зена вернулась к Торису.

– Смотри-ка! Ты действительно в это вжилась, – сказал он с удивлением.

– Кажется. – Она нахмурилась. – Хотя не знаю. – Она оглядела киоски, покупателей. Всё было нормально, по крайней мере, она ничего странного не заметила. – Но мне малость жутковато.

– Ты просто голодна. Когда насытишься…я имел в виду, когда поешь, тебе будет лучше.

Он по-братски обнял её за плечи и слегка прижал к себе.

От этого ей стало лучше. И грустно – при воспоминании о тех временах, когда всё между ними было куда проще.

Человек в капюшоне поднял дышло телеги и потащил её прочь.

– Ух ты! Гляньте на ту официантку! – сказал Джоксер за спиной Зены. – Вон на ту, кудрявую!

– Кажется, Джоксер тоже вжился в обстановку, – засмеялся Торис.

– Ага.

Зена вздохнула и постаралась сосредоточить внимание на своих друзьях. Но, как в задании по математике, что-то не складывалось.

– Две ноги, – сказал Торис раздатчику в киоске.

– Одна вам, а другая госпоже, которая суёт всюду свой нос?

Голос парня стал резким, а хмурое лицо заострилось, когда он открыл ящик с деньгами и протянул руку.

– Простите? – растерялся Торис.

– За две, – сказал парень более приветливым голосом. – Это будет восемьдесят динаров.

– Ух ты! – заметила Лила. – Дорогая еда. Хорошо, что у меня сейчас есть работа. – Она вздохнула. – И я могу играть.

– Хорошо, что у меня свидание вон с той принцессой кошельков, – подхватил Джоксер.

Габриэль тронула Зену за плечо:

– Что с тобой?

– Всё это как-то чертовски странно, – признала Зена.

– Да, непривычно, – кивнула Габриэль. И с надеждой улыбнулась: – Но знаешь, Автолик говорит, что древнеисторически верно.

Зена медленно кивнула.

Комментарий к Глава 2

В этой истории старший брат Зены, Торис является вампиром, поэтому они и не могут больше быть, как раньше, братом и сестрой.