Текст книги "Телепатический удар (СИ)"

Автор книги: Elin Tash

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– Гоильрон? У Кентилио?..

Дик снова неопределённо пожал плечами. После заверил, что ещё поработает над этим вопросом…

А я в который раз задумалась о том, кто же мог сговориться с Кентилио. Предположение, что в Галактике Бэтазийской Культуры вдруг изобрели гоильрон, казалось мне слишком маловероятным. Я даже собралась связаться с адмиралом, рассказать ему про телепата. Потом всё-таки передумала. Дэльвик наверняка не хуже меня видит, что происходит, поэтому пусть ведёт расследование своими средствами.

Нет, я доверяю ему и не думаю, будто он может быть связан с какими бы то ни было диверсиями, но… Во-первых, никогда не считала дополнительную перестраховку излишней; а во-вторых, это мои подчинённые должны стараться выяснить как можно больше и докладывать своей королеве, а не я постоянно подкидывать им ниточки… которые будто сами собой оказываются в моих руках.

Днём Дмитрий связался со мной по личной линии и спросил, что я думаю на счёт того, чтоб увидеться с ним.

– Могу я доверить тебе одну из самых важных государственных тайн? – улыбнулась я.

– Вы заняты делами? – спросил он. – Конечно, можете, не понимаю, зачем обижать меня подобными вопросами.

– Тогда жду тебя через десять минут в королевском ангаре.

– Вы улетаете?

– Всегда умилялась вашим этикетом, – усмехнулась я и отключилась.

Потом сделала ему официальный вызов в королевский ангар и даже указала, у какого космолёта меня ожидать. Мимоходом дала в ОКЦ понять, что дело связано с вчерашним допросом – дабы ни у кого не возникло удивления, почему это я вызываю его в выходной… А также изъявила пожелание взять с собой дежурного пилота, гуманоида Ско.

Мой личный – королевский – ангар лишь сканируется на безопасность. К нему ведёт из моих покоев потайной ход, о котором тогда знали только брат да адмирал Кельни. Он служит для того, чтобы имелась возможность покидать замок срочно и инкогнито – да и на какой-нибудь крайний случай.

В моих ангарах контролируются, конечно, прилёты и вылеты, но существует абсолютный код – вводимый непосредственно в гиперком, отвечающий за внешние шлюзы – а код этот меняю лично я и даю разрешение на пользование тоже лично я.

Вообще-то по большому счёту, таких кодов всегда существовало несколько. Но мало кто знает, что всё так сложно…

С их помощью можно покинуть мой замок не называя себя, и так же вернуться обратно. Из тайного хода имеется ещё несколько выходов в непросматриваемые участки замка, все снабжены силовыми полями, силовыми потайными дверями с различными шифрами и принципами работы.

Мы с Дмитрием зашли в ангар почти одновременно – встретились перед дверью. Я воспользовалась порталом, а он, похоже, пневмолифтом.

Внутри, как я и рассчитывала, не было никого, кроме пилота. Я передала ему важную кристальную дискету и попросила срочно и тайно доставить Барелу, который сегодня остался на Дэкси, и сразу же вернуться – тут буду ждать или я, или Дмитрий Осб, и он должен будет сообщить, отдал ли её в руки брату лично.

Пилот улетел, уверенный в том, что ему оказано величайшее доверие. А Барел, наверное, очень удивился, получив изображение моей весёлой мордашки, сообщившей ему, что мне очень нужно было проверить этого пилота всвязи с делом, которое я ему поручу, и попросившей выяснить, не вскрывал ли он эту дискету по дороге из любопытства – или ещё из чего.

Дмитрий ждал моих распоряжений – как мне показалось, несколько разочарованно, что я сейчас оставлю его дожидаться пилота – и я тихо произнесла:

– Ты умеешь хоть чуть-чуть разделять сознание и подсознание?

– Умею. Я этому учился.

Собственно, охрана обязана владеть навыками блокировки – во всяком случае те расы, которые способны ее освоить. Конечно, это далеко не уровень, необходимый, например, Илберам, однако основные принципы ментальной защиты они должны знать.

Разделение сознания – техника более сложного порядка и так просто ею не овладеть. Хотя ее основы сейчас также входят во многие психологические учебные курсы, но полного мысленного разделения без длительного многолетнего обучения и практики добиться невозможно.

Мне хотелось надеяться, что если отделить крохотную часть сознания, чтобы спрятать в ней информацию и заблокировать, то вполне возможно скрывать её. По крайней мере от обычных телепатов и мнемосканеров, а быть может, даже и от сложного сканирования. В зависимости от силы блока.

– Тогда держи эти сведения в самом дальнем уголке и спрячь как можно надёжнее. А теперь смотри внимательно и запоминай.

После этого я провела его по всему ходу, показав, как открываются силовые поля – где они выходят в имитированное дерево парка, где – в двойное дно бассейна, или проделаны просто в незыблемой стене либо иной конструкции, проходя мимо которой ни один галактоид и не подозревает, что здесь имеется проход; в колонны, пневмолифты и так далее.

Конечно, перед каждым выходом имеется смотровое окошечко или экран, чтобы видеть обстановку снаружи и не свалиться случайно на голову какому-нибудь незадачливому и слабонервному галактоиду.

Непосредственно в мои апартаменты ведут два выхода: в кабинет и гостиную. Конечно, если я закрываю их изнутри, ничего на экранах не видно: быть случайно подслушанной даже братом или адмиралом мне совершенно не улыбается…

Дмитрий поражённо молчал. Я показала ему их все, рассказав, как они управляются, и довела до самых своих апартаментов. На обратном пути я предложила ему всё повторить – потому как в некоторых местах устройства имеют очень сложную систему открытия.

Большую часть он запомнил, и лишь пару раз я подсказала ему…

Перед ангаром я обняла его и произнесла:

– Ты второй человек и третий галактоид, после Барела и Кельни, который знает об этом.

Дмитрий так посмотрел на меня, как никто и никогда не смотрел.

– Теперь ты можешь приходить ко мне в любое время по любому из них. Только будь осторожен, – добавила я и мягко поцеловала его.

Потом мы вышли из хода, почти сразу же прилетел пилот (как я узнала после, Барел счёл его надёжным), и я разрешила ему и сектитэнтэну Осбу быть свободными. А сама отправилась к себе.

Вероятно, Дмитрий тоже хотел в свою очередь поразить меня хоть чем-то, потому что когда я вернулась в покои – не особенно где-то задерживаясь – он уже был там. Не знаю, каким проходом он воспользовался – конечно, догадался не возвращаться в ангар – и думаю, что очень быстро бежал, однако встретил меня спокойно, не запыхавшись, как будто давно уже ожидает тут.

Он молча протянул руку, и я вложила в неё свою – да и говорить, в общем-то, было не о чем…

Глава 18. Исследования и открытия

Вскоре Дмитрий сделал официальный запрос и получил моё разрешение на пользование королевской лабораторией в свободное время, и иногда проводил там часы, увлечённо что-то исследуя.

Поскольку я обнаружила, что действительно доверяю ему, то временами тайком давала разрешения просматривать различные новинки. Просила лишь, чтобы он держал всё как можно глубже в сознании, что он мне обещал…

Мне нравилось видеть его за работой. Хотя сам он уверял, что это скорее баловство, чем серьёзное занятие, и действительно редко когда долго уделял внимание одной и той же теме, но бывал так захвачен – возникало ощущение, будто некое зажигательное поле распространяется вокруг него. И даже у меня, никогда не увлекавшейся ни физикой, ни химией, ни космологией, зарождалось желание стать участницей этого завораживающего, интригующего действа…

С удовольствием слушая его предположения, я любила отвлекаться рассуждениями о чём-нибудь далёком от моих королевских забот и заманчиво-интересном, иногда жалея, что не могу сорваться с места и отправиться куда-нибудь в ту же Галактику Бэтазийской Культуры или в Зариосский Музей Загадочного… Мы переносились мысленно в пространственную аномалию или находили потерянную Гею, и я с радостью убеждалась в том, что темы для разговоров всё появляются и появляются, что мы можем доверить друг другу всё больше, что нам по-прежнему интересно вместе…

Однажды поздним вечером, когда в гостевом помещении лаборатории не было других посетителей, я минут десять любовалась, как Дмитрий выстраивает какие-то объёмные модели на гип-площадке, пока он не обернулся.

– Что, ваше величество? – весело спросил он. Я улыбнулась:

– Мне нравятся творческие, увлекающиеся личности. Над чем ты так вдохновенно трудишься?

– Нашёл одну интересную теорию по поводу Великого Рукава и его связи с иной Вселенной. У них просчитаны предполагаемые параметры этой Вселенной, а мне интересно стало, какой была бы её модель.

– И как, получается?

– Что-то у меня такое подозрение, что она никак не может проявляться в нашей Вселенной. То есть её существование слишком отличается… Интересно.

– Дим-Дим… – я обняла его сзади, положив подбородок на его плечо. – Знаю, была бы возможность – ты бы лично полез туда разобраться в этом "интересном" прямо на месте… Я сама такая, я так люблю всё новое и необычное! Если бы ты представлял, сколько раз я пресекала свои порывы ввязаться в какую-нибудь загадочную авантюру из соображений королевского положения. А отсюда так часто открываются потрясающие тайны! И как это иногда обидно!.. Только вот с тобой не получилось… – добавила я.

– Авантюры не получилось? – усмехнулся он.

– Да нет, победы королевского положения…

– Я понимаю тебя… – он накрыл мою руку своей. – Понимаю. Это сильнее нас, это идёт откуда-то из глубины естества – невозможность сопротивляться зову неведомого; эта страсть к познанию не только нового, но иного… Мне сложнее вообразить, как людям может быть ничего не интересно. Ну как можно смотреть на тот же Большой Рукав и даже не пытаться представить себе, что там, в нём?

– А кто-нибудь другой послушает тебя и не поймёт: "Зачем что-то представлять?"

– Это ужасно! – засмеялся Дмитрий.

– Самое ужасное, что и ответить-то нечего. И вправду, зачем? Ох, как нам с Барелом в детстве влетало от Наставителя, когда мы в очередной раз отправлялись на поиски приключений! А знаешь, во мне до сих пор живёт эта любопытная отчаянная девчонка. Всего нельзя, нельзя, нельзя, недосягаемая королева на приёмах, расчётливый политик на встречах с послами, женщина, каждый шаг которой всегда на виду и поэтому должен быть чётко выверенным… А девчонка-то никуда не делась… И как это тебе удалось раскрутить меня на такие признания? – рассмеялась я.

– Ты просто не смогла этого скрыть, – весело откликнулся он. – Пока я видел перед собой тот образ, который известен всем остальным, у тебя ещё был шанс. Но с тех пор, как я прикоснулся к твоей душе… Твоя душа никогда не сможет втиснуться в подобный непогрешимый, но очень уж малогранный образ. Она гораздо больше несёт в себе…

А вокруг Водолея, как говорится, тихо и неуловимо сгущались метеориты. Всё казалось спокойным, но от этого только усиливалось ощущение чего-то неправильного.

Я переговорила с каждым Илбером Совета на счёт происшествия на Четвёртой. Но даже несмотря на него большинство настаивало на том, что нельзя вводить войска на Дрем, тем самым провоцируя открытую войну. Однако, все силы были брошены на поимку Дэриха Шон Драммера либо другого возможного руководителя. Впрочем, иных кандидатур по-прежнему не прибавилось.

Пожалуй, иногда я буквально мучила Дмитрия своими постоянными раздумьями о политике, но он достойно сносил это. Хотя порой мне казалось, что она ему даже нравится – но, наверняка больше ему нравился тот факт, что я с ним советуюсь.

Я часто спрашивала его о Дреме, но мнение его не было постоянным в этом вопросе – как, к сожалению, и моё.

– Вот смотри, Дим, – в очередной раз перечисляла я, когда мы вечером сидели в моих покоях, – они определённо замышляют что-то серьёзное. Но я не хочу объявлять войну первая. Они так и не отпускают некоторых Наблюдателей, придумывая различные предлоги, безобидные на вид. Они пытались захватить Внутреннюю Станцию…

– Но ведь они старались не причинять вреда служащим. Они убили только тех, кто слишком сильно сопротивлялся, остальных оставили в живых, – Дмитрий взял меня за руку, глядя тепло и понимающе. Я видела, как он хочет помочь мне принять верное решение, и в который раз поражалась, что доверяю ему как Барелу и даже больше…

– Мы этого не знаем. Что они сделали с ними на Дреме?

– Если бы они хотели убить их, то могли бы не тратить силы на транспортировку к Дрему.

– Логично. Но если они хотели только показать это? К тому же, конечная цель нам всё равно не ясна.

– Тогда лучше тебе остановить это самой и первой применить силу.

– Совет не хочет начинать войну.

– Тогда выдели им планету.

– Ты считаешь разумным выпускать их из-под контроля?

– Не знаю. Вряд ли, – Дмитрий задумчиво провёл пальцами по губам. – Тогда предложи им подписать Соглашение о Планетах – ведь, насколько я помню, всё началось из-за того, что их подпись обминули, – усмехнулся он. Я тоже улыбнулась:

– Если бы всё было так просто… Ещё, честно говоря, меня тревожит Кентилио. Боюсь, не решит ли он объединиться с ними.

– Ты же у меня обязательно что-нибудь придумаешь, – улыбался Дмитрий с такой верой в меня. – Ты самая лучшая на свете королева…

…Однажды Дмитрий чуть не столкнулся в потайном ходе с Барелом. Он только ушёл от меня, но дверь вновь появилась в моей стене, и я спросила:

– Что случилось? Ты что-то… – я осеклась, потому что увидела Барела, и судорожно закончила: – узнал важное?

– Как ты догадалась, что я иду? – удивился брат.

– Услышала. Кто же ещё может тут ходить? Адмирал обычно предпочитает двери, – пошла я напрямик.

– А я-то хотел сделать тебе сюрприз.

– Ты из простого баловства ставишь под угрозу тайну нашего хода? – отчитала я брата.

– Да брось! Под угрозу! – несколько обиделся он. – Ты же знаешь, что я осторожен. А твой ход скоро мхом порастёт!

– Не бойся, не порастёт, – усмехнулась я. – Ты же знаешь, какие материалы там подобраны.

Барел тоже засмеялся:

– Больше не буду, сестрёна.

Я улыбнулась – на это детское обращение я обижаться не могла, только подумала, что впредь нужно будет вести себя ещё осторожнее…

Дмитрий ничего не стал говорить, и не без некоторого труда вытянула я из него рассказ о том, с какими сложностями скрылся он от Бареллоу, не успевая выйти и бесшумно нырнув в одно из ответвлений едва ли не перед носом моего братца. Я спросила, почему он не вернулся ко мне – я могла бы спрятать его в какой-нибудь комнате. Но Дмитрий так посмотрел на меня, что я поняла: лучше он попадётся и будет выпутываться сам, чем поставит под угрозу ту тайну, сохранением которой я столь дорожу…

"К чему должны привести наши отношения? – вновь вопрошала я у своего отражения. – К чему? Я же не могу вот так вот скрываться постоянно! И не могу объявить во всеуслышание о своих чувствах к нему. И ни за что не могу отказаться от него!"

В десять начиналась моя работа, и в половину я, как обычно в последнее время, зашла в кабинет. Местный выход потайного хода отворился – это мог быть только Дмитрий и никто иной.

Вчера у него был выходной, и после окончания моей работы он впервые не пришёл ко мне. Просматривая данные из ОКЦ я обратила внимание, что он вылетал из замка и очень поздно вернулся.

Звонить ему я не стала, а он, вероятно, побоялся разбудить меня. И сейчас забрасывать его вопросами с налёта тоже сочла неразумным: надеялась, что он сам всё расскажет.

И действительно зашёл Дмитрий:

– Привет.

Я оторвала взгляд от каких-то важных документов – даже под страхом смерти не вспомнила бы, о чём они!

– А, это ты? Привет, – улыбнувшись, я встала ему навстречу. В его внешности мне почудилось не то едва заметное возбуждение, не то какой-то новый огонёк в глазах… Но настолько минимальные, что я не смогла понять, в чём дело. Не ревную же я! Да и к кому бы?

– Как провёл выходной? Хорошо отдохнул?

– Да, отлично, – он обнял меня и поцеловал, – а как у тебя? – он огляделся с некоторым удивлением, и я обнаружила, что, повинуясь моему настроению, кабинет приобрёл красно-чёрную гамму.

– Что творится в Водолее? Сигма не бушует? – продолжил Дмитрий, вероятно сочтя, что тому виной мои политические неприятности.

– Да нет, пока всё более-менее спокойно, – мы опустились на липодиван для посетителей, и я мысленно высветлила несколько фрагментов обстановки, намереваясь постепенно перейти хотя бы к сине-оранжевым тонам. – А что?

– Так, ничего. Я видел эту статейку в "Тариире".

"Тариир" – одно из наиболее обширных информационных пространств Космонета. Оно включает в себя и письменную, и звуковую, и видеоинформацию, телепорты и даже несколько эальных каналов.

Эта последняя статейка Дэйка Иллиона порядком позлила меня – он в самых милых выражениях наводил читателя на мысли о том, какая я узурпаторша, притесняющая несчастных угнетённых обездоленных дремлян, забивающая самобытность их культуры и навязывающая всему ООССу свою диктатуру.

Однако, поразмыслив и не найдя ни единой зацепки, чтобы придраться к автору, я решила проигнорировать её.

– Она написана не дремлянином, – ответила я. – И там проскальзывают личные нападки на меня.

– Как ты думаешь, многих она склонила на их сторону?

– Сомневаюсь. Те, кто преданы мне, останутся преданными мне – надеюсь, эта глупость не пошатнёт моего положения в их сердцах. А те, кто колеблются или держат нейтралитет, едва ли после неё кинутся сломя голову воевать со мной. Пища для бездельников, ни на что не влияющих, но любящих перемывать косточки, не более того…

– Наверное, ты права… А сами дремляне? Хоть статья и написана в мягкой обтекаемой форме, не вызовет ли она у них "праведный гнев" с "благородной яростью"?

– Она, конечно, может послужить толчком, но едва ли достаточно серьёзным. Если они не успокоились, то повторят восстание, с ней или без неё. В чём я не сомневаюсь. Только, черти кометные, как убедить в этом Совет?

– Рад, что она тебя не сильно задела. Но если ты уверена, что они снова взбунтуются, видимо, Совет готов опять применить силу?

Я встала, прошлась к окну.

– А какие альтернативы? Это основной аргумент Совета. В случае вооруженного конфликта без применения силы не обойтись. Но вот начинать его, применяя силу превентивно, они не согласны. Флот находится в постоянной готовности, но устраивать блокаду пока всё спокойно никто не будет.

Обернувшись, я взглянула на Дмитрия – он как раз тоже поднялся.

– Но ты не хочешь дожидаться от дремлян первого шага, – произнес он, подходя.

– Смотри. Если я вопреки решению Совета воспользуюсь своим правом Последнего Голоса и введу войска на Дрем, то навсегда останусь единственной зачинщицей этой неразберихи. Но Дрем им отдавать никак нельзя… особенно учитывая его стратегическое положение почти в самом центре нашего Объединения…

– Честно говоря, я вообще не понимаю их проблемы. Ведь, в конце концов, планету можно купить! Как сделал твой брат, например.

– А вот в том-то и дело, – усмехнулась я, – купленная планета априори подчиняется ООССу и имеет подписанное Соглашение. Всё продумано.

– Ну пусть отправят исследовательскую экспедицию, – пожал он плечами, – найдут свободную планету с подходящими условиями, установят на ней свой флаг и радуются…

– Всё прилегающее пространство на множество парсек давно исследовано ООССом, а отправляться слишком далеко им, как я понимаю, не выгодно. Опять-таки, чтобы организовать такую экспедицию в обход ООССа, нужно нарушить наши законы… Именно поэтому они и просят выделить им планету, свободную от договоров. Но если я подарю им планету, то это может повлечь за собой недовольство всех остальных…

– Конечно, – усмехнулся Дмитрий, положив руку на мою талию. Я ощутила своего рода умиротворение от его присутствия и тёплого прикосновения… – Легко сочувствовать "обиженным и угнетённым", но когда они добиваются удовлетворения своих претензий, в дело вступает зависть.

– Правильно, – Королева во мне была рада возможности в очередной раз проговорить все "за" и "против"… – Сочувствовать уже некому, вот кто-то получил, что желал – и нам того же! Даже если нет – имея неограниченные права, дремляне могут переманить к себе кого угодно и выступить в противовес ООССу. Они и сейчас почти не скрывают противостояния – но если не остановятся на достигнутом? Если двинутся дальше? И даже могут пойти на союз с кем-то недовольным из Галактики Бэтазийской Культуры, а там подобных, судя по тому что мы видели, должно хватать! Или с этим идиотом Кентом… – я ощущала, как распаляюсь.

Никогда ещё передо мной не стояло такой серьёзной проблемы – и не потому, что сама проблема была так уж страшна, просто дремляне не шли ни на какой контакт. Будто у них вдруг случилось короткое замыкание, что-то перегорело, и они зациклились.

Боги! За всё время своего правления я максимально пыталась прекратить мелкие распри, более-менее скоординировать разумные расы, особенно плохо контактирующие друг с другом – как, например, сенируды и конколлы… За тот недолгий срок, что находилась у власти, я добилась почти полного умиротворения, примирения недовольных! Барел всегда говорил, что у меня дар улаживать конфликты…

Я всегда могла договориться с кем угодно. Вон даже с Кентилио, и то худо-бедно получалось! Но дремляне просто не желали вступать в переговоры. Ничто не действовало, они нацелились заполучить свободную планету – и всё, никаких компромиссов, никаких общих взаимовыгодных решений… Безразлично, что будет с ООССом, как отреагируют прочие расы, чем это может окончиться… Я уже практически не сомневалась, что ничем, кроме силы, их убедить не удастся.

Специально созданный комитет, состоящий почти полностью из тэйров, строил всевозможные модели развития ситуации и проводил часы в поисках решений, которые потом передавал Совету. И тем не менее достойного выхода по-прежнему не обозначилось.

– И будут вне власти ООССа… – продолжал Дмитрий мою мысль.

– И смогут делать, что хотят! Могут повести войну с Бэтазийской галактикой и тем самым скомпрометировать нас! Да мало ли что взбредёт на ум озлобленным и недовольным цейноидам? Это опасная сила, Дим, и нельзя выводить её из-под контроля. Одно дело, пока они просто возмущаются, и совсем другое – если они решат по-настоящему воевать. Мы с тобой уже не раз говорили об этом. Это может привести к полному расколу ООССа.

– Может, ты и права… Пожалуй, ты права… – он мягко провёл руками по моим плечам, прикоснулся губами к щеке. Я не могла понять, надоело ли ему это выслушивать, или же наоборот, самому хочется найти наилучший выход…

О, эти месяцы моей жизни! Самые счастливые и самые страшные! О, этот день, в который я совершила роковую ошибку!

– А если нет? – спросил он. – Если у них нет этих целей?

– Тогда бы они вели себя тихо, мирно и толерантно. Подумай сам, зачем им свободная планета?

– Сами они позиционируют свои действия как желание развивать собственную культуру, якобы ООСС мешает им, не даёт двигаться в том направлении, в каком они хотят, диктует свои принципы.

– Ты же, надеюсь, понимаешь, что это полный бред? Ни я, ни илберы никогда никому не диктовали принципы, а тем более в развитии культуры. Есть, конечно, определённая политическая цензура, без этого никак, но в масштабе Галактики она минимальна! Главная задача Королевского Совета – сохранение мира, а не темы культурных мероприятий на подвластных планетах!

– Но согласись, влияние ООССа на все входящие в него расы огромно!

– Гигантско, я бы сказала, – усмехнулась я, оборачиваясь к нему и кладя руки на его плечи.

– Ну вот, Луэлин, – он прикоснулся губами к моим губам. – И ни один крупный проект не может обойти резолюцию Дворца.

– Ведь это логично, Дим, – я едва уловимо улыбнулась, отпустила его и направилась к столу. Мне хотелось продолжать разговор, но его поцелуи по-прежнему могли заставить меня забыть обо всём остальном… Обернулась: – Даже с нашими резолюциями, и то… всякие инциденты, подобно тому, что произошёл с тассами, случаются, – что уж говорить о целых планетах! Как иначе контролировать их – да, цель королевы не только координировать, но и контролировать, и вовремя пресекать.

– Но ведь, Луэли, мы с ними слишком разные… – он прислонился к стене возле окна, стоя ко мне вполоборота и глядя на Дворец. – Мы придаём разный окрас событиям. Ты можешь закрыть по своим соображениям то, что считаешь очень опасным – а сами они совершенно не замечают опасности, это вообще может иметь для них традиционное, или священное качество… – он взглянул на меня.

– Но для этого и существуют Илберы, Наблюдатели, Помощники, Соборы Рас – все, кто предлагает различные точки зрения на сложные и спорные вопросы. Конечно, лучше всего было бы посадить на место королевы гибрида всех возможных цивилизаций, но, к сожалению, такого ещё не вывели, – засмеялась я. Дмитрий подошёл ко мне:

– Слава богам, что ты не гибрид, – поцеловал меня он.

– Послушай, Дим, я даже спустила им эту статью, хотя, учитывая почти военное положение, вполне могла бы задержать автора, да и припугнуть весь "Тариир".

– Но не может ведь быть, что они возмущаются от одного лишь желания повоевать, и едва ли настолько глупы, чтобы возмечтать заполучить власть над ООССом – это нереально, – Дмитрий слегка пожал плечами. – Во всяком случае, мне так кажется. Чем-то же они не удовлетворены?

– Я же тоже не просто так здесь сижу, правда, Дим? Ты сам знаешь, Дрем мы изучали особенно тщательно… Столько отделов над ним работает!

– А если выделить им какую-нибудь далёкую планетку где-нибудь на периферии? Для безопасности скрыть её силовыми полями… Пусть себе развивают там, что хотят, лишь бы не выходили за пределы…

– Я тоже думала об этом, и, возможно, это был бы самый идеальный вариант, чтобы раз и навсегда покончить с их проблемами. Оставить на Дреме всех желающих, во главе с назначенным нами правительством, которое подпишет многострадальное Соглашение… А остальные недовольные пусть отправляются куда хотят… Но едва ли они согласятся на присутствие чужого силового поля – ещё один повод для конфликта… Которое, кстати, неизвестно, как сделать управляемым снаружи… Станции генерации в любом случае должны находиться внутри. Пройдёт немного времени, и они хватятся своих торговых связей… или ещё чего-нибудь.

– Ну а это, извините, уже их проблемы.

– Да они просто не пойдут на такую сделку, – вздохнула я. – Они хотят неограниченной свободы, при том в пределах материнской планеты… Ты же видел, они не собираются даже обсуждать варианты. Я уже не говорю о том, чтобы придерживаться положенной процедуры выхода. А насильственная эвакуация – тот же вооружённый конфликт.

– А… – Дмитрий замялся, после всё же продолжил: – абсолютная автономия? Как Школа… Уллиса Уивилла, например?

Не без удивления я взглянула на него: мало кто любит говорить об этой Школе, тем более спрашивать напрямую. Почему-то считается, что Уллис Уивилл там занимается какими-то неподдающимися пониманию вещами, вызывая в учениках не только скрытые способности, но и неконтролируемые перемены.

Не знаю, я так и не получила ни подтверждения, ни опровержения. Разведчики раз за разом терпели фиаско, в секретных материалах предыдущих правителей также не обнаружилось ничего примечательного. Мало того, даже кумаровского Тибиара до сих пор найти не удалось…

– Он отделился от ООССа лет пятьсот назад по всем правилам и до сих пор не нарушил ни одного соглашения, – ответила я. – Он полностью разорвал все связи и контакты, и часть сектора, которая ему принадлежит, вполне сама себя обеспечивает. По большому счёту даже не известно, жив ли он сам или уже передал дело кому-то из учеников. Впрочем, упорные слухи говорят о том, что жив. Ни одна из Приграничных Станций, контролирующая тот участок космоса, ни разу не передавала ничего настораживающего. Никаких волнений, никаких посягательств. Дремлянам до этого очень далеко.

Даже не заметила, что уже десять. Но бесстрастный авто-пульт напомнил о начале приёма. Я мысленно изъявила согласие – пси-пульт передал его охране. Кабинет выглядел уже вполне спокойным и располагающим к беседе.

– Придётся тебе подождать, – сказала я Диме, провожая обратно к нашему ходу. Сейчас он был свободен, дежурство начиналось позже.

Мне пришлось временно выдворить из головы мысли о Дреме, поскольку он был далеко не единственной моей заботой. Однако продлилось это не долго. Неожиданно на приём заявился председатель Собора Тэйров.

Соборы рас – это органы скорее вспомогательные, чем законодательные. Если координаторы секторов контролируют вверенный сектор независимо от того, сколько планет и каких рас он включает, то Соборы решают вопросы непосредственно внутри расы, независимо от того, на сколько секторов она расселилась. Они не принимают участия в утверждении общегалактических решений, однако зачастую их рекомендации могут быть полезными.

Согласно традиции, каждый Собор собирается на материнской планете, однако жить его члены вполне вольны, где пожелают. И я не могла не порадоваться, что председатель дремлянского Собора Даэ Дан Иор живёт не на Дреме…

Как правило, для общения с ними, как и с координаторами секторов, мне хватает плановых совещаний. Тэйр, к тому же, плотно сотрудничал с дремлянским комитетом, помогая выработать решение. А у меня появился неожиданно, без предварительной записи – просто ожидал, не откроется ли в расписании окошко и не приму ли я его. Но сейчас мне казалось, что любая информация может стать очень важной.

Даэ Дан Иор занял предложенное кресло, глядя на меня, как мне показалось, с некоторым сомнением. Во всяком случае, именно так я идентифицировала медленное побулькивание головы и неспешное движение глаза.

– Ваше величество, – проговорил он на общегалактическом, – я оказался в очень щекотливом положении… И мне очень хотелось бы, чтобы то, что я вам поведаю, не вышло за пределы этого кабинета. Если вы сможете пообещать, что сказанное мною не будет обращено против меня и что в дальнейшем моё участие в сегодняшнем разговоре нигде не будет фигурировать, я, возможно, смогу открыть вам очень важную информацию.

– Обещаю, – отозвалась я, понадеявшись, что мне не придется выискивать пути, какими можно будет обойти обещание. Если он ни в чём не замешан, а всего лишь хочет передать информацию, то мне незачем лишать себя его возможной поддержки в дальнейшем…

– Я не хочу никого предавать, – снова сказал посетитель. – Лишь желаю мира ООССу и долгого правления его королеве.

Промолчав, я не стала торопить его, видя, что решение даётся ему непросто и что он хочет пояснить свои мотивы.

– Понимаете, какая складывается ситуация. Большинство представителей Совета Тэйров – дремляне, и, как ни прискорбно мне это признавать, многие из них переходят на сторону родной планеты. Мне сложно решить, каким образом должен действовать в таких условиях Собор и останется ли он работоспособным без поддержки материнской планеты. Это… нонсенс. С другой стороны, Соборы создавались для того, чтобы максимально улучшить работу ООССа, и действовать в ущерб Объединению даже ради материнской планеты он тоже не может.