Текст книги "Слепой охотник (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Женя только раз поднял глаза и тут же опустил. Долго смотреть вверх или вперёд не удавалось. Веки как чугунные. Ни шевелиться, ни говорить не хотелось. Правда, и посидеть спокойно не дали. Ярослав нерешительно попросил:

– Женя, нам тут Володя всего о силе нарассказал – можно, мы на тебе испробуем кое-что? Ты же себя плохо чувствуешь, а мы попробуем тебя... ну, если не излечить, но помочь хотя бы, а?

– Что... хотите... делайте, – через раз, с выдохом ответил он.

Они заставили-таки его сесть между ними.

Он выдержал перемещение спокойно. Боль стала приглушённей... Плевать, что его хотят использовать в качестве подопытного кролика, лишь бы не требовали двигаться и разговаривать. По горлу будто наждаком провели. Во рту до сих пор чувствовался привкус крови. На животе, под рёбрами, явная гематома, которая начинает опухать, а к вечеру почернеет. Чтобы не растревожить боль, дышать приходится короткими вдохами-выдохами. Любопытно, чем ударил Демьян по снимку, метя попасть поперёк живота? Ладно, хоть рёбра целые.

– Нет, – нетерпеливо сказал Володя, кажется останавливая Змея, – сначала диагностика. Там, где ушиб или синяк, должно отзываться холодом. Вот здесь проведи, только не касайся его. Всё на расстоянии. – Он замолчал на последних словах, и голос его странно прозвучал – куда-то в сторону. Женя сообрази: пацан оглянулся на вторую машину, идущую след в след за ними. На машину, где сидел старший брат. Голос Володи повеселел. – А если ранки есть, то тёплым потянет. Его стошнило, а значит, весь пищевод должен быть травмирован. Значит, тепло ты почувствуешь.

"Ой, спасибо, – мысленно пробормотал Женя, – за "должен быть". Добрые..."

– Веди вот так ладонью, только пальцы не зажимай. Что чувствуешь?

– Как будто тёплый магнит притягивает, а потом покалывает, – напряжённо сказал Ярослав, как ни странно, ни капельки не смущённый, что его учит пацан.

– Вот, правильно! – с торжеством отметил Володя. – Когда его стошнило, знаешь, сколько там получилось мелких ранок? Процарапало здорово!

– Э, народ, – не оборачиваясь, сказал Красимир, сидевший за рулём. – Я человек не брезгливый и сам не один раз битый. Но от ваших описаний даже у меня дрожь в коленках. Вы не могли бы... э... поделикатней? Жене сейчас и так хреново, а вы...

– Было бы совсем хреново, – наставительно сказал Змей, – он бы сам сказал. А он молчит. Так что и ты варежку закрой.

– Ещё бы ему не молчать, если у него горло расцарапано, а потом по царапинам желудочным соком обожжено! – чуть не радостно заявил Володя.

– Слушай, откуда ты всё знаешь? Ну, про желудочный сок многие, может, и знают, но ты говоришь так... компетентно... – Ярослав замолк, подбирая слова, чтобы точно выразить своё удивление.

Но Володя, кажется, сообразил и сказал:

– Когда я понял, что могу, почти как Джуна, лечить бесконтактно, в школе на анатомию налёг – ну, на уроках биологии. А потом начал всякие книги медицинские из библиотек таскать. Дома думают – я на медфак собираюсь.

– А ты?.. Не собираешься? – так и не открывая глаз, просипел Женя.

– Я чо – дурак, что ли? – обиделся Володя. – Конечно, собираюсь.

– И так уверен, что поступишь? – засомневался Красимир.

– Слушайте, что вы ко мне пристали? Дайте нам с ним поработать. Мы же лучше хотим сделать!

– Ладно-ладно, больше не буду, – буркнул Красимир.

Женя, с закрытыми глазами слышавший интонации гораздо отчётливей, понял, что тот усмехается. А потом пришлось переключиться на ощущения: Володя командовал – Ярослав выполнял, и на животе Жени оказалась его ладонь. И, к собственному удивлению, "подопытный кролик" тоже начал кое-что ощущать – и не просто тепло приложенной к своему телу чужой ладони, но довольно сильный жар, покалывающий иголочками, как бывает, когда ногу отсидел.

– Не прижимай, только слегка прислони. Теперь вторую руку положи ему на лопатки, – руководил Змеем Володя. – Пусть он ляжет прямо на твою ладонь. Не страшно.

– Но он слишком плотно ложится, – возражал Ярослав, который, судя по возне, сел боком. – Ладонь-то у меня между его спиной и спинкой сиденья!

– Это не помешает, – авторитетно сказал пацан. – Слушай правую ладонь. Она отдающая и диагностирующая. Ну? Что чувствуешь?

– Её будто притянуло. И да – холод чувствую.

Женя удивился: Змей чувствует холод? Тогда почему он ощущает тепло?

– Ребята, прекратите, – раздался суховатый голос Ирины. – Вы собираетесь делать то, в чём ничего не понимаете. И можете навредить.

– Как это – не понимаем? И мы ж не в полную силу работаем, – возразил пацан. – Только пробуем.

– Ирина, не бойся, всё под контролем, – ухмыльнулся Змей.

– А теперь представь, что у тебя между ладонями собирается сила, которая курсирует между ними. Только учти – она должна кружиться по часовой стрелке. То есть вокруг Жени. Ну, представил?

– Ребята, не на...

В следующий момент Женя зашипел от боли: всё тело вспыхнуло в беспощадном огне! Он сжирал внутренности, опалял кожу – и продолжал сжигать, даже когда из-за его внезапного дёрганья Ярослав суматошно отдёрнул от него ладони.

Ещё секунда – и Красимир выкрутил к обочине так резко, что пассажиры на заднем сиденье повалились набок, хватаясь за всё, за что можно уцепиться.

– Я из-за тебя чуть бусины не рассыпала! – возмутилась девушка.

– Вы!.. – процедил Волк сквозь зубы, не обращая на её реплику внимания, словно не слыша. – Ещё будете экспериментировать – высажу!

Одновременно он решительно выбрался из машины, подошёл к дверце со стороны Ярослава и открыл её, не обращая внимания на выходящих из второй машины.

– Ты! Змей, блин! Вылезай давай!

– Зачем? – не обиженно, но с претензией спросил Ярослав, выйдя из машины.

– За надом, блин! Ирина, тоже вылезай!

Девушка вышла молча.

Красимир помог выйти ошеломлённому Жене и осторожно усадил его на место Ирины, сам защёлкнул на нём ремень безопасности.

– Садитесь! – распорядился он. – Я вам его не доверяю, ясно? Будет сидеть со мной! Экспериментаторы нашлись, блин! У нас на нём всё завязано, а вы тут... – И, не глядя на Ирину, грязно выругался.

– Что у вас случилось? – встревоженно спросил Никита, берясь за дверцу и заглядывая к Жене.

Тот не сразу расслышал, изо всех сил прислушиваясь к собственным ощущениям. Потом, поколебавшись, поднял край джемпера и глянул на живот.

– Ну?! Что там?! – азартно спросил нисколько не смущённый Володя.

– Ужас... – всплеснула руками Ирина, ошарашенная.

Женю постепенно начало трясти – при попытке остановить непроизвольный смех: на животе, ниже солнечного сплетения, красовался красный отпечаток Змеевой ладони! Как будто жжёное тавро!..

– Экспериментаторы... – пробормотал поражённый Красимир и внезапно спросил: – Володька, а если бы я приложил ладонь? То же было бы?

– Ага! – обрадовался пацан.

Ирина покрутила пальцем у виска и, отодвинув ничего не понимающего Никиту, протянула Жене поредевший, с болтающимися бусинами браслет.

– Держи. Я немного вложила в него силы, когда вспомнила, как это делается. Если Демьян снова попробует как-то повлиять на тебя, оберег поможет.

Он заглянул в её глаза. Эта молодая женщина с безразличным лицом – Рада. Он уже начал узнавать, которая из них кто на данный момент командует парадом. Ирина – более живая, более непосредственная. Он ей интересен. Рада – думает, что знает его очень хорошо. Поэтому старается быть рядом с ним деловой. Отстранённой.

– Спасибо, – сипло сказал он и, привалившись к спинке сиденья, снова закрыл глаза.

Живот после недолгого смеха побаливал. Правда, стало легче намного. Ярослав хоть и перестарался с силой, но основную боль унял.

Рядом переговорили о том, что произошло. Оба хранителя, подошедшие за Никитой и Максом, напрямую предупредили юных волхвов не заниматься тем, из-за чего пока ползают в потёмках. Наконец дверцы прохлопали, и машины тронулись с места.

Зная, что поездка по городу и обратно займёт несколько часов, Женя постарался отрешиться от тихих бесед в машине и закрыл глаза. Надо бы обдумать произошедшее...

Но думать получалось только в вопросах и предположениях.

Больше всего занимал вопрос на грани с обидой: волхвам, значит, вон сколько всего, а ему, Охотнику, только автописьмо? И – нерешительно: а может, всё-таки и у него есть какие-нибудь такие силы, только он о них пока не знает? Спросить у кого-нибудь?

Впереди несколько важных дел. Сначала надо выкрасть девушку-хранителя, потом отвезти её в дом Демьянова деда, где придётся снова заняться автописьмом, чтобы вытащить девушку из состояния глухаря.

А что потом?

Мысленно предстала глухая стена.

Потом всё будет зависеть от того, что сделают старшие волхвы, которых хранители вытащат из подвала с мутью.

Женя размышлял над будущим и так и этак... Лишь бы не думать о том, что собой сейчас представляет его квартира...

Из дремоты его вырвал требовательный звонок мобильного.

Красимир покосился. Что его удивило? Что у телефона обычный телефонный звонок? Хм... Лео звонит. Чего это она? Женя ткнул в кнопку.

– Лео?

– Женечка-а!! – возрыдала агентша. – Ты живо-ой!! А мы тут с Витенько-ой проезжали мимо-о, и я говорю-у...

– Лео, я всё понял, – оборвал Женя, отчётливо ощущая, как в машине все притихли, прислушиваясь к разговору. Леокадия вопила так, что даже с обычным звуком её слышно. – Я знаю, что у меня в квартире. Успокойся. И дай телефон Витеньке. Ну?

– Женечка-а!! Господи, как хорошо-о, что ты живо-ой!.. Вить... тенька, Женечка с тобой поговорить хочет, на трубочку-у!

Зная, что молчаливый Виктор, мастер на все руки, сам говорить никогда не начнёт, Женя спокойно осведомился:

– Виктор, в каком состоянии дверь?

– Выбита.

– Виктор, ты сумеешь поставить её в косяк так, чтобы выглядела закрытой? Хотя бы до моего приезда?

Наступила тишина, в которой слышались стенания и насморочное бормотание Леокадии, какой-то скрип и постукивание, потом какой-то хлопок – хотя Женя ожидал услышать по меньшей мере грохот.

– Поставил, – доложил Виктор.

– Спасибо. Отвези Лео домой, пусть не ревёт.

– Отвезу, – сказал Виктор, проигнорировав благодарность и пожелание. И отключился.

В машине стало как-то очень тихо. Женя снова закрыл глаза, усмехаясь в душе: интересно, кто первый спросит?

Всем повезло, что среди пассажиров оказался пацан, который деликатничать не хотел, а может, и не умел – любопытство сильнее.

– А кто это – Лео?

– Мой агент. – И, по паузе сообразив, что Володя не понимает, добавил: – Я пишу картины, а она продаёт их.

– А-а... – донеслось сзади понимающее, и там снова завязалась тихая беседа.

Добраться до больницы они могли бы через полчаса. Но... В дороге отдохнуть не удалось. Чем дальше, тем шумней становилось на дороге. Пробки уже не удивляли, а заставляли чувствовать раздражение и ломать головы в поисках возможности объехать их. Тягостный, тревожный и унылый вой полицейских машин и скорых сплетался с требовательными сигналами застрявших в дороге машин. Многие водители наплевали на всё на свете и принялись объезжать пробки по газонам или пешеходным тротуарам, создавая вообще непроезжаемые и непроходимые места. Простояв в застывшем машинном потоке минут двадцать, Красимир вышел. К нему подошёл Никита. Негромко заговорили, глядя вперёд.

Женя посидел немного и понял, что, если не начнёт двигаться, будет ещё хуже. Потрогал живот. Кажется, позволяет напрягаться, когда шевелишься. Расстегнул ремень и вышел тоже. Присвистнул, завидя дорогу, словно уложенную вместо плит неподвижными машинами. Оглянулся на своё имя.

– Сможешь пешком? – спросил Григорий, только что подошедший к водителям.

– Смогу.

– Нам до конца улицы, – предупредил его Никита. – Ноги выдержат?

– Слушайте, вы уж меня совсем за калеку... – проворчал Женя.

– А что с машиной?

– Завести на газон и оставить, – пожал плечами он. – Была бы возможность во двор какой-нибудь поставить, но ведь нет...

– Ну нет, – решительно сказал Красимир. – У нас две машины. Потратим время на поиски стоянки, зато назад будет легче добираться.

– Чем – легче? – задумчиво спросил Григорий. – Тем, что вокруг объезжать придётся?

– А что? – норовисто сказал Красимир. – Есть возможность вызвать Змея Горыныча? Вызывайте! На нём бы облететь легко всё, что угодно, можно.

Полчаса ушло, чтобы пристроить машины во дворе жилого дома, подальше от центральной трассы. Потом ещё час пешком добирались до больницы. Все устали – больше от нервотрёпки, чем от перемещения по разбушевавшемуся городу. Женя молчал, делал вид, что его больше интересуют маленькие сценки схваток и раздувающихся скандалов, чем собственное состояние. Много не врал своим видом – Змей и правда сумел по незнанию впихнуть в него такие силы, что чувствовал себя гораздо легче. Шёл на автомате. Происходящее на улицах помогало отрешиться от боли.

Больница появилась, вырастая из огромных сосен и берёз слева от остановки.

Вся компания остановилась, ошеломлённо созерцая скопившиеся машины скорой, беготню, крики и приказы на лестнице у главного входа.

– Надо обойти, – сказал Ярослав. – За главным больничным корпусом есть несколько специализированных корпусов. Наша Влада там.

– Третий этаж, говоришь... – рассеянно откликнулся Леонид.

Пока они обходили главный административный корпус, успели наглядеться на происходящее здесь, во дворе больницы. Скандалов было маловато, но все: и больные, и врачебный персонал – настолько были в панике из-за многочисленных вызовов и приездов с раненными в дорожных и других стычках, что становилось не по себе.

Возле нужного корпуса-пятиэтажки Григорий кивнул на свободную скамейку.

– Завернём-ка обговорить то, что не додумали.

На скамью усадили Женю, Ирину – остальные расположились вокруг них.

– Так, давайте не спеша, – предложил Леонид. – В идеале мы должны войти в этот корпус втроём. Мы и Красимир. Красимиру выпадает честь вынести нашу Владу. На нас ложится обязанность сделать так, чтобы никто не заметил похищения. Последнее обеспечить нам нетрудно. Вопрос в том, что дальше.

– А чего дальше-то? – удивился Володя. – Унесём её – и всё.

– Во-первых, она будет в больничной одежде, – начал Григорий. – Во-вторых, нести её почти час до оставленных нами машин – это значит постоянно держать завесу невидимости, для чего нам с Леонидом нужно идти по бокам того, кто несёт Владу. В-третьих, я не представляю, что, даже меняясь, донести девушку на руках будет легко. А мы помочь не сумеем – ведь иначе её увидят. А это чревато новым скандалом, который может перерасти в нечто опасное.

– Например? – жадно спросил Володя. Кажется, он единственный, кто в компании воспринимал происходящее как неожиданное и увлекательное приключение.

– Можем спровоцировать нападения на других людей, – отозвался его старший брат. – Пока сюда ехали и шли, ты уже видел, сколько грабежей вокруг. А если ещё и на людей начнут нападать...

– Угнать скорую, – предложил Ярослав.

– Было логично, если бы трасса была нормальной, – вздохнул Красимир.

И все замолчали. Женя посидел-посидел, подумал-подумал и предложил свой вариант выхода из ситуации.

– Вынесите её. Я нарисую её сущность – и пусть топает ножками с нами рядом.

– Одежду для неё я могу посмотреть, – задумчиво сказала Ирина, кажется примеряясь к роли грабительницы. – В палате, вообще-то, должны быть шкафчики для тех, кто ложится на обследование.

– Тогда пошли с нами! – обрадовался Красимир.

– Неплохо, – поразмыслив, кивнул Григорий. – Тогда мы выносим Владу сюда, на скамью. Вы ведь здесь нас будете ждать? Что ж, сестрёнка, вперёд.

– Кстати, вы не сказали, какая она – ну, по характеру, – напомнил Женя. – Мне бы пару слов о ней, чтобы своё представление иметь заранее. Так какая она?

– Мелкая заноза, – усмехнулся Григорий.

А Леонид добавил:

– И драчливая ко всему...

Хранители, Ирина и Красимир вошли в корпус.

Женя перебрал содержимое своей сумки. Чистые листы ещё есть. Хватит и для взрослых волхвов – если придётся тратить автописьмо и на них. Ссутулился, уложив руки на колени, загляделся на зелёную траву, проколовшую прошлогодние пожухлые листья, на ярко-жёлтые цветы мать-и-мачехи.

– А ты правда художник? – спросил неугомонный Володя.

– Правда.

– А почему ты меня спросил про чайку?

– Знаешь, что такое внутренняя сущность человека?

– Душа? – предположил пацан.

– Да, примерно так. Твоя внутренняя сущность – чайка.

– Я во сне видел сколько раз, что над рекой летаю, – признался Володя. – И реку люблю. А как ты узнал про это?

– Нарисовал. Про волхвов ты уже знаешь, так ведь? Я нарисовал внутреннюю сущность всех волхвов, кого знал или кого получилось нечаянно зарисовать. И среди них была чайка. Глядя на тебя, я сразу подумал о ней. И оказался прав.

– Здорово как... А эту девушку, Владу, ты тоже будешь рисовать? Как моего брата? А с нею тоже будет плохо? Ну, кататься по земле опять будет? Как Лёнька?

– Наверное, будет, – нерешительно ответил Женя.

Нерешительность исходила из того, что хуже всех, видел он, было с Григорием. Но тот прожил глухарём дольше всех. С Леонидом уже стало легче. Он прочухался гораздо быстрей. Влада же глухарём пробыла меньше двух недель. Вполне возможно, её мышцы ещё не атрофировались в такой степени, как у парней. И тренировочного кошмара в виде стремительно выполняемых упражнений ждать не придётся.

Наверное, Макс тоже думал об этом. Только с другой стороны дела.

– Надо было подсказать ребятам, чтобы прихватили с собой одеяло хотя бы...

– Да сбегать нетрудно, – откликнулся Никита, поглядывая на дверь корпуса.

Ярослав, устав ждать, присел на край скамьи, и Володя тут же подвинулся к нему, чтобы опять начать обсуждение бесконтактного лечения. Пару раз взглянули с насмешливыми улыбками на Женю. Тот добродушно сказал:

– И не просите больше, ясно?

– Жень, – умоляюще сказал Володя, – мы же хотим теперь не лечить, а немного силой поделиться. У нас её много, а ты слабый. Пригодится! Точно!

– И как это делается? – заинтересовался Женя.

– Женя! – предостерегающе напомнил Никита.

– Да всего лишь руку пожать! – чуть не обиделся Володя. – Ну, хочешь, я тебе сначала пожму, чтобы ты убедился, что ничего страшного не будет?

– А давай, – азартно сказал Никита, – пожми.

За рукопожатием следили так, словно от него зависели судьбы мира. Никита, слегка повернув голову набок, будто прислушивался к чему-то. Даже не заметил, что рот открыл от усердия. И вдруг улыбнулся. Так удивлённо, как будто и не поверил.

– Почувствовал? – торжествовал Володя. – Ага! Понравилось, да? Ну что? Можно, что ли, Жене руку пожать? Только пусть ему Змей пожмёт! У него сил больше, а Жене нужно много!

Ярослав развернулся на скамье лицом к Жене и протянул руку, смеясь. А Женя внезапно подумал, что обычный человеческий ритуал, оказывается, совершенно необычная и таинственная вещь... Обмениваются рукопожатием не только для того, чтобы показать, что в руках нет оружия и что двое пришли друг к другу с миром. Но обмениваются ещё и силой...

Тёплые пальцы Ярослава мягко обхватили его ладонь, довольно холодную – как только сейчас заметил Женя. На всякий случай он закрыл глаза. Тепло, которое он сразу ощутил, хлынуло волной в ладонь. Он ощутил эту волну поступающей к нему толчками. А ещё заметил: чем больше он пытается уловить поступление этой волны, тем выше он задирает подбородок, словно и в самом деле прислушиваясь к чему-то торжественному.

Ладонь Змея расслабилась, и Женя отпустил её.

– Ну? И что ты почувствовал? – с любопытством спросил Володя.

– Силу! – засмеялся Женя.

Пацан недовольно заворчал, но, видимо, заразился настроением Жени и тоже засмеялся... Потом начали поглядывать на часы и тревожиться.

Когда уже совсем договорились идти в корпус за пропавшими, появилась Ирина. Держа на руке кучу каких-то вещей, она придержала дверь, пропуская Красимира, который легко нёс на руках миниатюрную темноволосую девушку, одетую всего лишь в какую-то очень длинную майку, как показалось на первый взгляд, а следом за ним – хранителей. Те выглядели озабоченными и сосредоточенными. Едва закрылась за ними дверь, оба, как по команде, опустили поднятые от напряжения плечи и просто заспешили за волхвами.

Пока они шли, скамейка опустела. Женя встал, чтобы слегка размяться – особенно сейчас, когда, он чувствовал, сила в нём бурлила. Остальные встали, чтобы Красимир мог посадить Владу, которая выглядела всего лишь уснувшей.

Усаженная на скамью девушка чуть не упала. Но Ирина привычно (навыки ухода за братом) закрепила её позу – причём ей помог Володя, усевшийся под бок Влады.

– Женя, ты готов? Начнёшь прямо сейчас? – спросил Григорий.

– Начну.

– Подождите, я сначала одену её. Я нашла одежду, в которой её привезли. А то замёрзнет ещё в этой своей майке.

Как и догадывался Женя, никаких особых хлопот с Владой не было. Темноволосая девушка начала выходить из состояния глухаря легко. Наверное, и впрямь сказывался небольшой срок, пока она существовала где-то внутри себя. Она перестала заваливаться, опираясь на Володю, села нормально, вздохнула.

Её острый взгляд остановился на художнике.

– Что, охотник... Опять под медведя попал? – хрипловато спросила хранительница.

Ирина, которая явно была в эти секунды Радой, медленно повернулась к Жене и подняла брови. Затем взглянула на Григория, который чуть ухмылялся, поглядывая на хранительницу, и резко сказала:

– Почему бы знающим присутствующим не объяснить мне, что это значит – "опять под медведя попал"!

22

В отличие от двух хранителей, высоких и широкоплечих, хоть и выглядевших измождёнными после выхода из состояния глухаря, Влада оказалась той ещё оторвой. Была она и правда миниатюрной, из-за чего казалась совсем школьницей. И, видимо, рост накладывал определённый отпечаток на её пофигистское, а то и хулиганское поведение. На резкое, на грани грубости, требование Ирины объяснить она пренебрежительно повела плечами, отвечая:

– Ну нет, подруга! Сначала мне всё объяснят, а потом уж и вам частности будут. Ну? Что случилось? Из-за чего эти шмакодявки здесь собрались и нас вызвали?

Ирина с трудом удержалась от гневной отповеди дерзкой хранительнице, что не все здесь совсем уж не опытные волхвы. Что уж говорить об остальных! Ярослав потемнел от возмущения, когда до него дошло, кого хранительница-малолетка называет шмакодявками. Но Григорий поднял руку, призывая всех сдерживаться, и сказал:

– Влада, Демьян украл тетрадь деда. Тратит силы напропалую. И подходит к грани безумства. Город охвачен последствиями того, как он применяет силы. Старших, которые хотели его остановить, он сковал болотом в подвале дедовского дома. Туда мы сейчас и направимся, чтобы выручить их. Это первое, что делаем. Дальше смотрим по обстановке.

Хранители всегда отличались быстрой реакцией – и не только в действии, но и в соображении. Влада скептически оглядела сердитых молодых волхвов и ухмыльнулась.

– И как мы туда направимся? Где я нахожусь вообще?

– Ты лежала здесь, в больнице, на обследовании, – терпеливо сказал Григорий. – Ты столкнулась с Демьяном, когда он хотел использовать на тебе "заклятие раба". Но пробудил твою защиту – первую личность, из прошлого. Та тебя и заблокировала от его подчиняющего взгляда. Так вот... Наши машины оставлены во дворе дома, который отсюда довольно далеко. Но иначе никак: в городе дорожное движение заморожено.

– У-у... топать ножками, да? – Влада задумалась ненадолго и кивнула – то ли себе на свои мысли, то ли всем, соглашаясь на поход. – Эй, Рада, а ты как тут?

Ирина, и так чувствовавшая себя не в своей тарелке, неловко сказала:

– Нашла бабушкину тетрадь.

– Ясно. Слушайте, а пошамать ни у кого не найдётся? Не знаю, чем кормили в больнице, но впечатление, что слона сожру – и то мало будет.

– Дойдём до машин – там будет тебе чем червячка заморить, – пообещал Григорий, а Леонид довольно ухмыльнулся: уходя из кафе, они не только забрали с собой всё, что только оставалось на столе (оставалось, откровенно говоря, мало), но ещё и в буфете кафе отдельно закупили кое-что на вынос.

– Тогда пошагали, – скомандовала Влада, беря под руку Ирину. – Вы впереди. Мы, девочки, за вами. Поболтаем на свободе о своём, чтобы не мешать вам.

Последнее она добавила, в упор глядя на Женю, который смотрел на неё с каким-то мучительным недоумением, будто пытался что-то вспомнить, но не мог.

Когда компания, распределилась по отдельным группам – по "интересам": хранители вместе, Женя с друзьями, Ярослав и Красимир по бокам от Володи, – Влада тихо сказала Ирине, всё ещё поглядывая на художника:

– Ишь... Не вспомнил. Давай спрашивай, пока могу ответить.

– Уже спросила, – сердито сказала девушка. – Какое дело было у Демьяна с Женей, о чём я не знаю? И почему знаете вы?

– Рада же меня сейчас тоже слушает? – негромко сказала Влада. – Агнию помнишь? Мы на лугу косили, близко к опушке, когда крик услышали. Детский. Так с косами и помчались в лес. Агния твоя в стороне кричала – её Демьян раз стукнул да отбросил, чтобы не мешала. Девка-то, хоть и махонькая, да убежать могла. А она осталась. Демьян-то озверел. А её крик в нём человеческое вытаскивал. Он всё на неё огрызался и драл охотника не в полную силу. Когда его от Живко оторвали, думали – копец, охотнику не жить. Он, Демьян-то, может, и не хотел убивать его, но в раж такой вошёл, что мог и не заметить, что убил. Когда охотника домой принесли, поняли, что с позвоночником у него плохо. Ты девушка современная, сама понимаешь, что это такое. Сам двигаться почти не мог. Только руками шевелил. Когда вы за тетрадями потянулись к нему, родичи его усаживали, чтоб к стене прислонённый был.

– Почему вы тогда ничего не рассказали? – прошептала Ирина.

– Живко с нас слово взял, чтобы молчали, – вздохнула Влада. – Это сейчас он забыл, что должен нам сказать. Видела же, как он посмотрел – вспоминал и не вспомнил, о чём я должна молчать. Время другое – тогдашнему слову молчания силы уже нет, вот и сказала сейчас. Григорий тоже знал. И Агния знала. Все молчали.

– Зачем он слово взял? – спросила Ирина, уже зная ответ.

– Времена тяжёлые были, не хотел одинокой бабе калекой на шею вешаться. Рада-то с Агнией не в семье жила тогда, а в мужниной избе вдовствовала. Да и долго не протянул Живко, после того как все тетради раздал. Быстро угас. – И вдруг усмехнулась. – Демьян долго не приходил за тетрадью. Боялся страшно – Живко осерчает, увидев его, не отдаст. Последним пришёл. Точней – Леонид и я его привели, как пора настала. Но Живко ему ни слова упрёка не сказал. Отдал тетрадь и всё. Демьян ещё потом ворчал: больно, мол, спесив – ишь, нос задрал.

Дальше они шли и молчали. Ирина всё посматривала на спину Жени. И сейчас такой же. Молчит, если больно. Не навязывается с жалобами, как ему плохо. Она-то думала – это гордость... Ан нет. Забота. Чтоб её не тревожить.

Сама того не замечая, наверное, из-за дум о художнике более чувствительная, Ирина взяла Владу под руку, едва стало заметно, что та злится, но слабеет и идёт еле-еле, не догоняя остальных. А догнать стоило бы.

Замолчала ведь Влада не потому, что историю закончила рассказывать. И не из-за усталости.

Ирина видела, как девушка всё чаще оглядывается вокруг и как её лицо, сначала оживлённое, с каким-то оттенком бесшабашности в глазах, постепенно становится пасмурным и остро, даже враждебно напряжённым.

Сначала ещё ничего. Рассказывая о давней истории, Влада только удивлённо хлопала глазами, пока пересекали площадку перед входом в главный больничный корпус, направляясь на улицу. Да и улица рядом с больницей была не особенно многолюдной.

Но когда они все пошли параллельно дороге, сигналящей, воющей, ругающейся крепким матом-перематом, рычащей от злости и вопящей от беспомощного негодования; когда навстречу зашагали возбуждённые люди, а сзади шла, поторапливая, та же толпа, чуть не толкая в спины; когда подходили к магазину, перед которым стояла сплочённая толпа взволнованных зевак, а деловитого вида молодцы через разбитую витрину передавали друг другу какие-то коробки (Ирина взглянула на магазинную вывеску – "Компьютерный мир"), не обращая внимания на сигнализацию, а потом народ шарахнулся из-за бегущих с другого конца улицы полицейских, размахивающих пистолетами и пробивающих себе дорогу дубинками, отчего крик толпы болезненно взметнулся кверху, Влада дрогнувшим голосом спросила:

– Это всё Демьян?

И в ту же секунду развернулась и ударила кулаком в лицо какого-то мужчину, который шёл близко за спиной.

Ирина от неожиданности вскрикнула.

– Ручонки распустить решил? – сквозь зубы спросила Влада и коленом врезала неизвестному между ног. – Попа моя понравилась?

Толпа забурлила, заволновалась. Закричавший от боли мужчина упал, сбитый кем-то шедшим уже за ним с ног – слишком плотно здесь шли. Кто-то протянул руку к Владе, нет – не протянул, а попытался ударить её. Девушка в тесном пространстве умудрилась развернуться и ногой вбить нападавшего в ряд людей за ним.

Ирина вцепилась было в руку Влады, чтобы вытащить её из образующегося круга агрессивных людей, но тут стремительно всунулся между ними Григорий.

– Девчонка, ты что – не соображаешь, что делаешь! – рявкнул он. – Кто-нибудь! Вытащите её отсюда!

Мимо боком шагнул Макс. Почуяв его решительное движение, Влада обернулась к нему, чуть присев, будто собираясь драться. Макс, ни слова не говоря, просто будто кинул руки ей под мышки, после чего легко поднял девушку и прижал к себе.

– Если устала – так и говори, – слегка усмехнувшись, сказал он, когда Влада неожиданно сжала ноги вокруг его пояса, усевшись на нём, а руки сцепила за его шеей.

Так, обнимая притихшую хранительницу, он снова повернулся и поспешил за остальными, которых частью толпы отнесло от места происшествия.

Пробиваться к своим было трудно. Ирина торопилась между Максом и Григорием, который прикрывал её сзади. Впечатление было такое, что вся толпа резко сошла с ума и накидывалась на кого только могла – в основном на рядом стоящих... Вскоре девушка обнаружила, что идёт чуть не сантиметровыми шажками, почти притиснутая к Максу и Владе, чьи ноги упирались теперь ей в живот, а старший брат пятится, то и дело натыкаясь на её спину. Толпа становилась стихийной, словно медленно напирающая и вздымающаяся волна цунами. Она не давала свернуть туда, куда хотелось. Она несла попавших в неё туда, куда шла основная масса. И толпу крутило на месте, разворачивая в странном, зигзагообразном движении. Поразительно, но люди, насколько успела раз это увидеть Ирина, сами примыкали к ней, становясь её странной рабской частицей.

Ирина уже не видела своих ребят. Зажатая между Максом, который втихомолку ругался, уже не пытаясь сопротивляться, и старшим братом, который теперь словно прильнул к ней спина к спине, девушка с ужасом ждала только одного – толпа должна раздавить их. И не только их. Уже слышались стоны и вопли припёртых друг к другу людей, плач женщин и вскрики плачущих детей...